Текст книги "Лезвие. Книга 1. Последнее Рождество (СИ)"

Автор книги: Карина Буянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

О чем еще так яростно сообщает. Он бы еще это ухо сюда принес, как Ван Гог.

Нет, наверно, все-таки она отчасти виновата в подобных реакциях со стороны Снейпа. Возможно, он всё-таки проникал в её мысли, несмотря на то, что поклялся этого не делать. Вот как сегодня, когда она, по его словам, "громко думала". Ну простите, ради Мерлина, бывают мысли, да, бывают и громко, и о близнецах Уизли тоже порой бывают. И об их родителях, и о братьях, и вот о сестре Джинни. Но те самые, захватывающие дух воспоминания о недолгой бурной молодости и особенно о той потрясающей ночи в бассейне она старалась в себе не ворошить. Ведь рядом с ней вот уже год с небольшим был любимый мужчина, и каждая проведенная рядом с ним минута оказывалась во стократ сильнее и чувственнее, чем тысяча ночей, подобных той.

Поначалу, во всяком случае, было так и исключительно так. Сейчас уже, конечно, бывало всякое. Бывало как сегодня, когда Гермиона не могла удержаться от слез, хотя понимала, что Северусу гораздо тяжелее, чем ей – он-то внутри всей этой двойной игры, постоянно начеку, постоянно пытается помочь одним, спутать планы другим и никому из них себя не выдать. И это его надо поддерживать, встречать с радостью и вкусной едой, улыбаться, облачаться в красивое белье и отвлекать от сует этого тревожного мира актом любви со всем своим жаром. Но – в последнее время это получалось не всегда.

Тем не менее, Гермиона Грейнджер могла сказать, что почти счастлива. Даже несмотря на заточение, несмотря на бесконечные переживания о друзьях, несмотря на неусыпный контроль Упивающихся Смертью и Беллатрикс Лестрендж, которая без предупреждения объявлялась на пороге дома, чтобы поиздеваться над "любимой грязнокровкой". Издевалась она от души, провоцировала на грубость или нападение. Иногда держаться было совсем тяжело – например, когда Лестрендж делилась воспоминаниями о том, насколько Северус был хорош в постели в свое время, а с возрастом начал сдавать позиции. Один раз Гермиона расколотила фарфоровую чашку, слишком сильно сжав ее в руках – тогда эта проклятая ведьма поведала, что была первой женщиной Снейпа, а первая женщина никогда не забывается и остается в сердце и сознании мужчины на особом, незыблемом месте. И что во всех последующих женщинах мужчина ищет отголоски той, первой.

"Интересно, что в тебе от меня? – презрительно оглядывая Гермиону, протянула тогда Лестрендж. – Ну разве что волосы кудрявые да глаза карие, но этого мало. Огня в тебе ни на грош, я даже сомневаюсь, что ты в постели способна его до крови расцарапать или придушить как следует – а он это всегда любил... Я, признаюсь, удивлена, что ты ему до сих пор не надоела. Повелитель тоже".

Теперь Гермиона не могла об этом не думать. Нет, она не ревновала своего Северуса к его первой половой партнерше – вопреки стараниям той. Да, Беллатрикс могла быть первой любовницей Снейпа – но она точно не была его первой любовью. А значит, свою значимость в его жизни она сильно преувеличивает.

Но все же ее слова чем-то задели Гермиону. Она и сама не могла до конца понять, чем и почему. Но с тех пор ей порой казалось, что между ними со Снейпом что-то меняется, и пока не могла определить, хорошие это перемены или нет. Может, так и должно быть: первичная страсть и эйфория новизны при совместном проживании успокаивается, устаканивается, и на первый план начинают выходить другие вещи. Доверительные разговоры, просмотр фильмов, чтение книг и газет, молчаливое занятие своими делами, совместные приемы пищи, засыпание без предварительного секса – а то и вовсе в разное время...

В моменты переживаний на эту тему ей остро не хватало Джинни. Даже если бы рыжая оторва не нашлась с советом, она бы сострила так, что сразу стало бы смешно, а не грустно.

Джинни, кстати, всегда отличалась повышенной наблюдательностью. Интересно, она заметила перемену в профессоре зелий? Ой, то есть, конечно, уже в Директоре, а до того – в профессоре Защиты от Темных Искусств. Наверняка заметила. Снейп стал ухоженным, от него пахло хорошим парфюмом, вещи сидели с иголочки, так что образ в целом стал более элегантным и представительным. Небось, Джинни давно считала "женскую руку" и теперь гадает, кто бы это мог быть. Вот бы она удивилась, узнав, что это ее старшая подруга-ботаничка живет с героем эротических фантазий большинства студенток Хогвартса!

Наверно, теперь фанаток у него стало еще больше. Ведь Северус оставался собой – зловещим профессором, обожающим пугать студентов своим ореолом таинственности. Теперь этот ореол был еще и ухоженным. Гермионе нравилось заботиться о Снейпе, следить за его внешним видом, готовить ему вкусную еду – благо, с этим она отлично справлялась безо всякого колдовства. Из нее вообще получилась вполне хорошая жена.

Жена. Миссис Снейп. Гермиона Снейп. На свадьбу Тот-Кого... Волдеморт высочайшего дозволения не давал. Он позволял заключать браки только с чистокровными, и в идеале – чтобы оба супруга были Упивающимися. Так что Гермионе оставалось надеяться на то, что Гарри все-таки когда-нибудь победит Волдеморта, война закончится, и все смогут жить долго и счастливо с теми, кого сами выбрали. Гарри, скорее всего, женится на Джинни, а она выйдет замуж за Северуса, перестанет скрываться ото всех, восстанет из мертвых и сможет закончить образование. Дожить бы того светлого дня…

Впрочем, вряд ли будет так просто и радужно. Предстоит куча допросов, многолетняя запятнанная репутация, а может быть, даже шлейф бывшей Упивающейся... Северус же убил Дамблдора, и со стороны это выглядит в одном единственном свете: Снейп – предатель и слуга Того-Кого-Нельзя-Называть. Она – соучастница злодея, раз даже ни разу не попыталась связаться со своими. Ага, объясни им, что один её неверный шаг – и Северуса убьют, не говоря о ней самой. Волдеморту явно нравилась собственная затея: Снейп оказался у него на коротком поводке. Это, как ни странно, давало девушке странную уверенность в том, что всё будет хорошо. Пока они с Северусом вместе, пока они в ответе друг за друга, ничего не случится. Волдеморт ничего им не сделает. А то, что они будут вместе всегда, сомнений не вызывало.

Во всяком случае, пока она не начинала впадать в сомнения и страхи после очередного визита Беллатрикс Лестрендж. Или после того, как Северус не возвращался домой, а был вынужден остаться на ночь в Хогвартсе. Или когда у него был ночной рейд, и он, не заворачивая домой, отправлялся сразу в Школу. Не то, чтобы это происходило часто, но...

Гермиона старалась быть мудрой и понимающей. Только что начался новый учебный год. Северус стал директором во враждебно настроенной Школе. Они считают, что он Упивающийся Смертью и убийца Дамблдора. Упивающиеся, в свою очередь, считают, что Снейпу нельзя доверять, и потому брат и сестра Кэрроу, засланные в Хогвартс, следят за ним во все глаза. А дома запертая без учебы, движения, магии, дружбы и вовлеченности в основную гущу событий Гермиона Грейнджер, его... любовница? возлюбленная? гражданская жена? В общем, инструмент, с помощью которого Волдеморт накинул на шею Северуса удавку, и петля в любой момент может затянуться.

И этот инструмент еще и все время срывается на слезы, страхи и периодическую ревность. Хотя и ревновать вроде бы не к кому.

Это все от изолированности. Для деятельного, активного, молодого, живого человека заточение в четырех стенах смерти подобно. Выходить только в сопровождении Северуса, с наложенными чарами, с измененной внешностью и с обязательным конвоем в виде парочки Упивающихся, толкущихся неподалеку, даже когда это романтический пикник на природе или людное кафе в магловской части Лондона – вовсе не свобода. Так, прогулка по тюремному двору.

Скорее бы все это кончилось. Скорее бы Волдеморта победили. Северус справится. Нужно выдержать. Он сможет, он обязательно выдержит, потому что она, Гермиона, будет рядом, будет ждать его дома и всегда во всем поддерживать. И засунет как можно дальше свои нервы. В конце концов, ей гораздо лучше, чем многим – арестованным, убитым, тем, кто в бегах... Она-то просто дома.

Дома с любимым человеком, который ничего от нее не требует. Вообще ничего.

Глава 3. Учебный год начался

These foolish games

Always end up in confusion

I'll take you back

Just to leave you once again

I died in my dreams

What's that supposed to mean?

Got lost in the fire

I died in my dreams

Reaching out for your hand

My fatal desire

Итоги игр – пустота,

Безумный жребий нами правит.

Вернусь к тебе, как и всегда,

Но лишь затем, чтоб вновь оставить.

Искать покой в твоих руках -

И отпустить, не обладая,

Чтоб вновь погибнуть в этих снах,

В огне, которому нет края -

Я вижу, как ты в нем сгораешь

И умираешь из-за нас.

The Rasmus «Funeral Song», вольный стихотворный перевод К. Буяновой

Церемония по поводу начала учебного года еще никогда не была такой зловещей и безрадостной. Потому что еще никогда директором не был Северус Снейп, а Упивающиеся Смертью Кэрроу никогда не сидели на преподавательских местах с наглыми ухмылками на безобразных лицах. И еще ни разу учебный год не начинался без Гарри Поттера и Рональда Уизли. Нет, как-то раз они, конечно, опоздали, это было ровно в первый год обучения Джинни, но всё равно приехали. А теперь их нет и не будет, и девушка точно это знала.

Всё кончено. Он ушел. Ему оказалось проще сбежать во имя какой-то одному ему известной великой идеи без четкого и конкретного плана по ее воплощению в жизнь. Проще сбежать, чем остаться и бороться вместе. Видишь ли, он уходит, чтобы таким образом защищать любимую девушку. Понимаешь ли, Волдеморт может проникнуть в его мысли и найти там Джинни… Но в чем разница? Допустим, Волдеморт поймает Гарри в каком-нибудь лесу, всё вскроется – и что? Правильно, они умрут порознь, в страшных муках. Все одно, и чему быть, того не миновать. Так почему бы не идти до конца вместе, за руку, помогая друг другу, давая надежду и силу? Две головы – три, считая Рона, в основном бестолкового по части мыслительного процесса, но все-таки не безнадежного и, главное, смелого и находчивого, когда это необходимо – лучше, разве нет? Вместе бы что-нибудь сообразили с этим "заветом Дамблдора", тайным планом по уничтожению Волдеморта, Джинни в этом даже не сомневалась. Она, конечно, не "ботанический сад" и не Гермиона, но уж во всяком случае и не сквиб, а в боевых заклятиях с Джинни Уизли мало кто может потягаться, это известно каждому в стенах этой школы... И некоторым Упивающимся, которым хорошенько прилетело во время того злополучного рейда в Министерство за чертовым Пророчеством, которое ровным счетом ничего не изменило и ни на что не повлияло, но стоило жизни Сириусу и Гермионе.

Казалось бы: уже столько потерь, столько смертей, и вывод напрашивается сам собой. Простой такой вывод, банальный: все дерьмо начинает происходить, когда они разделяются, именно от этого всякие там недосказанности, неопределенности, ошибочные трактовки слов, которые приводят к фатальным действиям! Так почему же, почему, во имя Мерлина, Гарри ушел – просто ушел, оставив ее здесь? Фактически бросив на произвол судьбы, в стенах этой прогнившей Школы, с этими проклятыми Упивающимися Смертью под видом преподавателей?!

«Потому что он меня не любит и никогда не любил», – шевельнулось в голове гриффиндорки.

Пожалуй, действительно так. А чем еще объяснить этот бездарный, бессмысленный и абсолютно нелепый разрыв? Да Рон и Гермиона всегда в миллион раз были дороже для Гарри, а её, «маленькую сестричку Рона» никогда не считали нужным брать в свои «взрослые» дела.

И даже смерть Гермионы ничего не изменила. Общее горе, по идее, должно было бы их сплоть, притянуть сильнее прежнего, чтобы хоть как-то залатать эту зияющую дыру, компенсировать эту чудовищную, неосознаваемую до конца потерю хотя бы общей скорбью, но ни хрена подобного. Гарри с Роном стали ближе, пожалуй, да. А Джинни так и осталась "маленькой сестренкой" для одного и "любимой девушкой" для второго.

А вот близнецы после смерти Гермионы и вовсе раскололись. Со стороны могло показаться, что они как были не разлей вода, так и остались, но чтобы убедиться в обратном, было достаточно зайти к ним в магазин и задержаться там чуть подольше, чем на время одной покупки. Неудивительно, что когда война пошла под раскрутку, они оба без тени сожалений бросили этот бизнес и ударились в сопротивление, рискуя головами постоянно. Джордж как будто искал смерти. Фред... Фред искал чего-то другого. Может быть, искупления.

Кто бы мог подумать, что Джордж по-настоящему влюбится в Гермиону. Из всех, с кем бессовестно и по-черному гуляли близнецы в тот период – именно в Гермиону, умницу Грейнджер, тихоню, в омуте которой, как оказалось, те еще черти водились. О, Джинни помнила. В тот период они были подружками.

"Тот период". Классное название для периода между знакомством в детстве и смертью Гермионы в юности. "Тот период".

Кстати, Гермиона тогда ни слова не говорила ей о своих чувствах к Джорджу и даже о том, что у них продолжаются отношения после тех приключений. Это все Джинни узнала непосредственно от братьев, когда Гермионы не стало – и это очень больно ее кольнуло. Но ее боль была ничем в сравнении с болью Джорджа.

Всегда веселого рыжего бесенка как будто раздавили, расплющили и вкатали в асфальт. Джордж напоминал бледную тень себя самого. Они все в тот день потеряли подругу, он – любимую.

С которой Фред тоже что-то там такое крутил. Но вовсе не из высоких чувственных соображений. Ему бы вообще об этом помалкивать, но нет, язык без костей, надо было облегчить душу. И кому, черт побери, стало легче от этих "я должен тебе сказать. Я тоже с ней спал, я просто даже не догадывался, что она для тебя так много значит, и было это всего один раз!"

И вот теперь люди, которые даже в утробе матери были вместе, разобщены как никогда.

Все разобщены. Каждый стал сам по себе, и это выглядит необратимым. Как будто цементирующим базисом между ними всеми была именно Гермиона, вот только пока она не погибла, это казалось настолько само собой разумеющимся, что никто даже не задумывался. Гермиона, которая даже не была членом их семьи, но очень быстро им стала.

Чужая изначально девочка, даже не из их волшебного мира, стала роднее семье Джинни, чем сама Джинни. И теперь, когда этой девочки не стало, все рассыпалось в разные стороны, как карточный домик от дуновения ветерка.

Противно! Джинни захотелось выбежать из зала и зарыться в свою кровать. Как не в тему была вся эта школа, все эти уроки, толкущийся в Большом Зале народ, болтовня, какие-то речи, чертов гул за столом, как будто все в порядке! И Снейп, чертов Снейп, убивший Дамблдора и сидящий тут вместо него на директорском месте, да еще в таком ухоженном, красивом виде! Аж лоснится! Процветает, Упивающийся Смертью? Плюс 100 очков Слизерину от самого Волдеморта? Небось, еще и бабу себе завел – он же теперь совсем видный жених, в фаворе у безносого и у Министерства, господин директор Хогварста, это вам не баран чихнул. Интересно, кстати, с кем из Упивающихся он сошелся? Уж явно не с Алекто Кэрроу, хоть та и смотрит на него так, словно слопать готова.

Внезапно Джинни столкнулась с директором взглядом. Девушка вздрогнула от неожиданности: Снейп смотрел на нее так, будто она ингридиент какого-то зелья, который он только что поместил в котел и теперь пристально наблюдает за реакцией.

«Что это он так меня разглядывает?» – подумала она.

О Мерлин! Ну конечно! Других объяснений быть просто не может! Снейп наверняка знает о них с Гарри и донес всё Волдеморту – или планирует донести! Эх, профессор, профессор. Вы будете очень разочарованы. Через Джинни Уизли уже не удастся повлиять на Мальчика, Который Все Время Выживает. Он, знаете ли, свалил неведомо куда и все, гробовая тишина, ни ответа ни привета. Так что хоть дыру просмотрите – толку от этого ноль.

Надо же, в ухоженном варианте он еще красивее, даже его крючковатый нос выглядит еще более интригующе. Джинни некстати вспомнила то замечательное зрелище в ванне старост. Потрясающий Северус Снейп – ну то есть, конечно, ее братец, выпивший оборотное зелье – и до смерти испуганная бедняжка Гермиона. Бедняжка Гермиона… Бедная, бедная, бедная! Прошло уже больше года, а боль всё равно не проходит. Боль, злость, ярость, желание отомстить – и желание воскресить Гермиону. Даже чтобы потом настучать ей по голове за то, что... Да за все, Мерлинова борода!

Где ты нашла свой последний покой, подруга? Можешь ли ты себе представить, как мы все были убиты горем? Особенно Гарри, Рон и Джордж? Что ж, остается только надеяться, что ты счастлива в лучшем мире… И что он вообще есть, какой-то мир получше этого.

– Джинни, с тобой всё хорошо? – послышался встревоженный голос рядом.

Джинни очнулась от размышлений. Дин Томас. Привет, привет. Даже не мечтай, что я вернусь к тебе теперь. Как-нибудь в другой раз и явно не в этой жизни. Ты был до Гарри, и в этом не было ничего серьезного. Зато в свое время произвело на него серьезное впечатление и заставило, наконец, действовать.

– Всё хорошо? А сам как думаешь? – вопреки собственному желанию, взорвалась Джинни. – У кого тут может быть всё хорошо, кроме слизеринцев? Ты вообще в своем уме, Дин? Дамблдор убит, и мы все знаем, кем, Гермиона – помнишь такую?! – тоже, директор и преподы – слуги Того-Самого-Кого-Вы-Ссыте-Называть-По-Имени… Одному моему брату оторвали ухо тяжелым заклятьем, причем, по странному совпадению, это дело рук нашего новоявленного директора! И да, совсем забыла, другой мой брат и бывший молодой человек в бегах черте где и один Мерлин знает, зачем!!!

В зале, как по мановению волшебной палочки, повисла гробовая тишина. Оказалось, Джинни кричала последние слова в голос. Проклятье! Теперь внимание всех присутствующих было приковано к ней. «Я попала», – пронеслось в голове девушки.

– Минус 10 баллов Гриффиндору, – отчеканил Снейп, не сводя тяжелого взгляда с Джинни.

– Но Северус! – воскликнула МакГоннагал. – Еще же вообще практически никаких баллов нет, учебный год только начался!

– Считайте это авансом, – отрезал тот. – А мисс Уизли заглянет ко мне в кабинет после окончания трапезы.

Джинни не лез кусок в горло. Классное начало шестого курса. Не прошло и пары недель с Церемонии Распределения, а уже Снейп, кабинет, взыскание. Вряд ли оно будет таким, как ей представлялось в четырнадцать. А впрочем… Какая разница? Даже если таким – терять-то всё равно уже нечего. Будь что будет.

– Уизли! – до нее донесся чей-то голос. А может быть, и не донесся, может, показалось, Джинни, подобно зомби, плелась по направлению к директорскому кабинету, не разбирая дороги.

– Уизли! – голос послышался настойчивее и, тот, кому он принадлежал, схватил её за руку. Только тогда девушка остановилась и вышла из своего оцепенения.

Голос, как ни странно, материализовался в Драко Малфоя, самого мерзкого и манерного слизеринца на свете.

– Чего тебе? – неприязненно бросила Джинни.

– Темный Лорд хочет тебя видеть, – сказал тот. – Ему известно о тебе и Поттере.

– И что? Ты хочешь доставить меня к нему в обход Снейпа? – презрительно усмехнулась Джинни.

– И как ты только догадалась! – саркастически рассмеялся Малфой, свысока глядя на гриффиндорку.

– Я вообще догадливая.

– Тогда вперед, догадливая, – сказал он и попытался потащить Джинни прочь.

– Малфой, – лениво процедила она, безупречно копируя его манеру тянуть слова. – Ты очень соскучился по моему фирменному заклятью Летучемышиного Сглаза? Ты как хочешь, а я предпочитаю отправиться к Волдеморту со Снейпом.

– Ты... не боишься произносить его имя? – опешил юноша.

– Я уже ничего не боюсь, – как-то устало и отрешенно выдохнула Джинни. – Малфой, – добавила она прежним тоном, – он ведь еще не отдавал официального приказа доставить меня? Ты рвешься предвосхитить его желания, я права?

Тот нахмурился и замолчал, зло глядя на собеседницу. Весь его вид подтверждал справедливость догадки Джинни.

– Ты опозорился со смертью Дамблдора, – продолжала она рассуждать. – Твоя семья, поди-ка, в немилости, ведь он не прощает ошибок… Наверняка, он тебя чем-то озадачил или скоро озадачит, но пока подвесил в воздухе и ты нервничаешь. Поэтому бухаешь, срываешь уроки и ведешь себя так, что только ленивый не заметит: с тобой что-то не так. Скорее всего, тебе за это перепадает дома, а твоим родителям – от вашего безносого Лорда. И очень, очень надо вернуть себе хорошую репутацию… выслужиться... так?

– К чему ты клонишь, Уизли? – елейно поинтересовался Малфой, и эта интонация не предвещала ничего хорошего.

– Пожалуй, я могла бы тебе в этом помочь, – усмехнулась она. – Только мне потребуется кое-что взамен.

– Чего ты хочешь?

Ага. Хорошо. Белобрысый схватывает быстро и готов к переговорам. Значит, и правда никакого официального приказа на ее счет нет, и Малфой просто пытается выгородить себя, запоздало разыгрывая карту "Джинни Уизли девушка Поттера". При этом в актуальности данной информации он сам уже не уверен. Ну что ж, стало быть, Драко Малфой у нее в руках.

– Я объясню, но позже и не здесь, – сказала Джинни. – У этих стен, знаешь ли, уши имеются…

Драко Малфой колебался несколько мгновений.

– Ну хорошо, – произнес он с сомнением в голосе. – Давай тогда обсудим в Хогсмиде на этих выходных. Придешь одна. Я тоже приду один. Есть там места, где можно посовещаться… Я сообщу, где встретимся и во сколько. Но если ты попробуешь меня обмануть…

– Это не в моих интересах, Малфой, поверь, – прервала его тираду Джинни, легонько коснувшись пальцем его губ. Мерлинова борода, какие холодные!Он часом не вампир?! – А теперь мне пора идти к Снейпу.

Малфой отпустил её руку, и Джинни почувствовала, как к освобожденному участку тела приливает кровь. Получилось сбить горе-преследователя с толку. Теперь можно и дух перевести. К выходным она что-нибудь придумает – если вообще пойдет на эту встречу.

– А ты умнее, чем мне казалось, Уизли. И интереснее, – ухмыльнулся Малфой, одарив её каким-то новым взглядом, в котором еще надо было разобраться.

Не сейчас. Сейчас и так хорошо. Маленькая победа над слизеринским "принцем", почти свихнувшимся на почве служения Волдеморту. Осталась только одна фраза для завершения композиции.

– Чистокровные не бывают глупыми и неинтересными, Малфой.

Хитрый взгляд, мимолетное подмигивание, быстро произнесенный пароль – и вот, она исчезла из коридора, оставив Драко Малфоя недоумевать над непонятной загадкой по имени Джинни Уизли, которая требовала детальнейшего рассмотрения.