Текст книги "Лезвие. Книга 1. Последнее Рождество (СИ)"

Автор книги: Карина Буянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Глава 4. Неприятный разговор

Боль – это боль, как её ты не назови

Это стpах – там, где стpах места нет любви

Я сказал: успокойся и pот закpой

Вот и всё, до свидания, чёpт с тобой

Я на тебе, как на войне, а на войне как на тебе

Hо я устал, окончен бой, беpу поpтвейн иду домой

Агата Кристи «На тебе как на войне»

Джинни Уизли вошла в кабинет директора. Северус ждал испуга, настороженности, может быть, даже обреченной покорности судьбе, но студентка выглядела совсем другой. Её решительный шаг излучал уверенность, а сердитый и колючий взгляд буквально бросал вызов. Вот она какая, любовь Поттера, значит. Что ж, одно ясно: его, как и отца, тянет на рыжих. Только вот если бы о Лили писали книги, она была бы там однозначно положительным персонажем, а Джинни Уизли на этот образ как-то совсем не тянула – во всяком случае, здесь и сейчас, в его кабинете.

Явно бунтарка. Боец. Но за кого – против кого? Огонь и ярость – но что её подогревает? Ненависть? Отчаянье? Какое-то радикальное принятое решение? Откуда в этом хрупком теле столько силы, что даже с порога чувствуется? Почему так стремительно развеваются огненно-рыжие волосы?

Северус еле сдержался, чтобы не усмехнуться. И как только Поттер мог не взять её с собой в странствия за крестражами, это же идеальная боевая подруга… Дурак, как есть дурак. В отца пошел. К сожалению.

– Вызывали, профессор?

Голос девчонки Уизли показался ему дерзким и несколько высокомерным. Ишь ты. Он опять чуть было не усмехнулся, но вовремя сдержал себя. Ну-с, посмотрим, что ты такое, малышка.

– Вы позволили себе слишком громко разговаривать за столом во время церемонии, да еще и высказывали неуместные оппозиционные взгляды, – проговорил Снейп своим фирменным тоном, который до сих пор заставлял трястись поджилки многих младшекурсников и Невилла Лонгботтома. – Будьте добры впредь сдерживать себя на публике, а лучше и наедине с собой. Времена сейчас неспокойные. Вы свободны, мисс Уизли.

Лицо девушки выражало полнейшее недоумение.

– И это всё? – не поверила она. – Вы даже не назначите мне взыскание?

– Если Вы очень настаиваете, то, разумеется, Аргус Филч подберет Вам какое-нибудь достойное занятие. Жаль Вас разочаровывать, но я не наказываю студенток так, как Вы представляете.

– Да неужели? – усмехнулась она, и Северус удивился такой реакции. Очень по-женски, очень бесстыже. Он этого не ожидал. Однако, малышка Уизли. Тебя бы на Слизерине с распростертыми объятиями взяли за одну эту изогнутую бровь и усмешку. Удивительно, что Распределительная Шляпа не уловила твой характер. Или ты была другой, когда впервые попала в стены этой Школы? До встречи с дневником Тома Риддла и всего, что случилось потом?

– Представьте себе, – в тон ей ответил Снейп. – А еще не пью кровь студентов, которые плохо варят зелья и кидаются записочками на уроках, и не обращаюсь ночами в большую летучую мышь – даже если очень хочется. Еще какие-нибудь вопросы есть?

– Что, вы меня даже к Волдеморту не отведете? – спросила Джинни.

Вот это выпад. Снейп мысленно присвистнул. Пальцем в небо – или она действительно что-то слышала насчет интереса Темного Лорда к ее персоне? Это невозможно. Значит, просто провокация, камень в огород директора-Упивающегося, убийцы Дамблдора и злодея, которым его считает Сопротивление.

– Считайте, что я этого не слышал, – ответил Снейп. – И будьте добры не произносить это имя вслух, особенно вне этой Школы. Напоминаю, что на имя наложено табу, потому что тот, кто его произносит, будет сразу открыт Темному Лорду. Вам очень повезло, что мы находимся в стенах Хогвартса – здесь действует защита. В любом другом месте Вы уже были бы схвачены Упивающимися Смертью.

– Ах да, как же я могла забыть! Спасибо, что предупредили, профессор! – саркастически воскликнула Уизли. – Правда, я еще вот о чем подзабыла: кажется, "Темным Лордом" Волдеморта величают только Упивающиеся. Я права?

– Не произносите это имя! – Снейп повысил голос. Рыжая гриффиндорка начала выводить его из себя.

– А может быть, я хочу быть найденной! – не сдавалась Джинни. – Лучше быть найденной и, наконец, убитой, чем лицемерно прикидываться лояльной, в то время, как Дамблдор убит рукой предателя, а мой брат лишился уха от той же руки! А другой брат...

– В бегах вместе с Поттером, надеждой волшебного мира, – перебил ее Снейп. – Я, как и большинство присутствующих, имел удовольствие слышать эту тираду за трапезой менее часа назад, повторяться не обязательно, мисс Уизли.

– И все-таки, скажите мне, профессор Снейп, – Джинни сказала два этих слова, его должность и фамилию, с нажимом, – если даже самая надежда волшебного мира убежала, то что остается нам, простым смертным? Ежедневно смотреть в лица предателей и усилием воли сдерживать желание наложить на них Аваду?!

Северус молчал, вглядываясь в лицо разгневанной девушки. Комментарий по поводу недопустимости использования Непростительных Заклятий сейчас казался ему неуместным. Как и навязчивая мысль, что лучше бы Поттер все-таки прихватил рыжую подружку с собой, а не оставлял в Школе. Чутье подсказывало ему, что это приведет ко многим проблемам, которые ему, Снейпу, и разгребать, да так, чтобы вдобавок никто не пострадал.

– Чего же Вы ждете? – Уизли сорвалась на крик. – Давайте, накажите меня прямо сейчас! Пусть Упивающиеся Смертью с вашим безносым Волдемортом вместе меня осудят! Я же столько сейчас наговорила – разве это не преступление?! Если нет, я готова это повторить хоть миллион раз! Давайте, Северус Снейп, сделайте решительный шаг, хватит корчить из себя благородного! Хватит изображать из себя милосердного, дабы усыпить мою бдительность и выведать у меня местонахождение Гарри! Я всё равно этого не знаю, слышите, вы?!

Северус слышал. Слышал даже больше, чем хотелось бы Уизли. Она кричала громко, но еще громче вопили ее мысли, и не нужно было быть сверхсильным легилиментом, чтобы их прочитать. Ей больно. Больно, потому что Поттер ушел и не взял ее с собой. Больно, потому что смерть Гермионы положила конец их дружной семейке вместо того, чтобы сплотить. Больно, потому что она хочет быть полезной и внести свою лепту в героическое спасение мира – нет, все-таки насчет Гриффиндора Шляпа в ее случае не ошиблась – а для этого нет никакой возможности.

Снейп уже успел поймать себя на искренней жалости к этой молодой девушке, но она выпалила:

– Чем я могу быть полезной Вам, такому ухоженному, благородному человеку, который изображает из себя едва ли не ангела, а сам убивает людей и служит убийце! Да еще и студенток совращает, а потом память им стирает!

– Сколько можно повторять, мисс Уизли, я не сплю со своими студентками! И уж точно не стираю им после этого память! – взорвался Снейп.

Проклятая девчонка задела за живое. Если раньше, до Гермионы, подобные предположения его только забавляли, то теперь болезненно давили на совесть. Хотя, конечно, формально они не спали, пока Гермиона была его студенткой, это произошло уже после... и студенткой она больше не являлась, но... отношения завязались именно через отработку взысканий. Первый поцелуй состоялся именно тогда. И, что уж говорить, с тех пор он неоднократно представлял, как состоится их секс – прямо там, в кабинете зельеварения, посреди всех этих книг, ингридиентов, зелий и котлов для их изготовления.

Жаль, что этого так никогда и не произошло.

Проклятая Уизли. Не хватало еще покраснеть под ее отвратительным взглядом!

– А, значит, память не стираете. Правильно ли я понимаю, что по поводу остального возражений нет? – Уизли мгновенно сменила крик на ядовитую улыбку и вкрадчивый голос. Что-то уловила, зараза. Почувствовала, что попала в точку.

Гермиона клялась и божилась, что никогда, ни сном ни духом ничего насчет них не говорила Джинни Уизли. Снейп был уверен, что это правда. Но кто знает этих девчонок? Может быть, она вела какой-нибудь дневник, а наглая рыжая бестия прочитала? А может быть, говорила что-то во сне, а та подслушала. Может, вообще шпионила – если ей хватало совести смотреть за сексом подруги и брата, превращенного зельем в преподавателя, то что мешало проследить, позаимствовав у Поттера мантию-неведимку?!

Она провоцирует его так, как будто что-то знает. Или... он так воспринимает, потому что знает сам. В любом случае, если этот странный разговор продлится еще хотя бы минуту, он ее своими руками придушит.

Или хотя бы шибанет Сектумсемпрой, как ее чертова братца-потрахуна.

– Пошла. Отсюда. Вон, – отчеканил Северус.

Сдержаться. Не наорать. Не схватиться за волшебную палочку. Ты директор. Профессор. Преподаватель. Шпион Ее Величества, то есть Его Темного Величайшества Волдеморта и Его Умнейшества-Стратегейшества Дамблдора... А это просто наглая рыжая девица, которая даже недалекого Поттера так достала, что предпочел отправиться на верную смерть в компании остолопа Уизли, но не его сестрицы!

– Простите? – уточнила она, невинно-елейным голоском, к которому прилагалось хлопанье глазками.

Тьфу ты, мать твою. Нет, сдержаться здесь невозможно.

– ВОН ОТСЮДА, УИЗЛИ!!!! И ЧТОБЫ Я ТЕБЯ БОЛЬШЕ НЕ ВИДЕЛ!

Все-таки наорал. Но на Уизли это произвело вовсе не пугающий эффект – напротив, девчонка выглядела так, будто одержала победу в схватке.

– Не дождетесь, профессор, – ухмыльнулась она, подтверждая его ощущение. – Сейчас я, конечно, уйду, но знайте: я слежу за Вами и всегда буду следить. Власть тирана долго не длится. Если бы Вы уделяли истории магии столько, сколько зельям и вашему Волдеморту, знали бы об этом сами. Справедливость восторжествует, и для Упивающихся Смертью придет Судный День. Вы за всё ответите, и за это – в том числе.

Она победоносно улыбнулась ему в лицо, развернулась и медленно, уверенно прошла к двери, вскоре скрывшись за ней. И опять в этой фразе, в этой вальяжной поступи было что-то неуловимо-женское, что-то опасное, дерзкое и почему-то очень неприятное ему лично.

Северус сжал голову руками. Новый учебный год только-только начался, а он уже срывается. Гермиона будет им недовольна. Может быть, ей вообще не рассказывать об этом... первом опыте взаимодействия с девчонкой Уизли? Однако, какая кошмарная девка. Какой характер! Да тут не то, что Поттер не сдюжит – тут и Волдеморт подавится. Может, правда, доставить ее к нему, и пусть сам мучается, раз напросился?

Снейп покачал головой. Нет, нет, нельзя. Девчонку надо защитить. В конце концов, такая уж у него карма – всю жизнь подчищать за дурными гриффиндорцами и спасать им жизни. Такова его расплата за то, что когда-то не спас самые главные жизни, те самые.

Как он доведет свое дело до конца, если срывается уже сейчас? Нет, так нельзя. Тем более – из-за провокации какой-то девки, намекающей на то, что он спит со студентками.

Взять себя в руки. Срочно. Пережить очередной школьный день – и скорее к ней, к Гермионе, к умной, рассудительной, понимающей и родной, за мнимую каменную стену и как можно дальше отсюда.

И неважно, что она бы сейчас как раз училась на седьмом курсе. Это не имеет никакого значения. Уж во всяком случае – это не собачье дело никакой Джинни Уизли, что бы она там о себе ни думала.

________________________________________________________________________________________________

Её кожа была раскаленной, как жар адского пламени, способный растопить весь холод мира. Её кровь была сладкой и дурманящей, она сводила его с ума своей бесконечностью и живостью. Он запускал ногти в её молочно-белую кожу, водил пальцами по её спине, стараясь как можно сильнее внедриться в нее. Ей нравилась та боль, которую он ей причинял, она стонала и выгибалась под ним, чтобы усилить эффект, она впивалась зубами в его шею, оставляя на нем свои следы. Она хохотала, как безумная, когда он яростно двигался в ней, почти разрывая на части, впивалась в его волосы, когда он кусал её затвердевшие соски до крови. Она отдавалась ему с огромным жаром, который был тем сильнее, чем яростнее он её брал.

А потом она просыпалась и не помнила ничего, её тело не хранило его следа, её внутренности не разрывались от боли, смешанной с наслаждением, её губы не кривились от стонов восторга, и она не мечтала пережить события предшествующей ночи.

Но он, он никогда ничего не забывал. Он не считал нужным лишать себя этих сильных, по-настоящему сильных эмоций, он знал, что ей всегда будет не хватать именно этого, и она вспомнит его тогда, когда придет время. А оно придет, и это неизбежно. Она начнет видеть эти сны. Его сны.

Глава 5. «Женщины, черт их побери»

Странно, когда ты сходишь с ума

У меня появляется чувство вины

Я тебя понимаю, ведь мне иногда

Тоже снятся страшные сны

Смысловые галлюцинации «Зачем топтать мою любовь»

Остаток дня прошел хуже некуда. Брат и сестра Кэрроу опять применили на гриффиндорцах Круциатус, те, в свою очередь, сделали все, чтобы лезть на рожон, как будто нарываться на неприятности – это ну очень героический поступок. МакГоннагал опять встала на защиту своих студентов грудью, и это опять привело только к пикировке, а вдобавок Сибилла Трелони напугала кого-то из третьекурсников Пророчеством, которое, как подозревал скептически настроенный Снейп, было следствием отсутствия свежего воздуха в ее кабинете и злоупотреблением разных травяных отваров уважаемым профессором Прорицания. Когда он уже собрался покидать Школу и отправляться домой, его поймал Филч и долго, яростно жаловался на очередных сорванцов, которые сперли что-то из его кабинета с выдающейся коллекцией конфискованных вещей. Дурдом да и только. Как Дамблдор с этим всем справлялся?

Иногда хотелось спросить об этом его портрет, но Северус никак не мог заставить себя снять с него черное покрывало. Пристальный и всегда немного укоризненный взгляд глаз Альбуса он бы сейчас не выдержал. И "сейчас" длилось с того самого дня, когда пришлось выполнить просьбу старого манипулятора и добить его, и так умирающего от долгоиграющего яда, на глазах у Малфоя, Поттера и всех остальных.

Когда-нибудь он многое скажет директорскому потрету. Предварительно изрядно накачавшись огневиски, конечно. Но сейчас головной боли хоть отбавляй и так, не хватало еще добавить к ней похмелье.

А вот выпить за ужином с Гермионой можно. Вроде бы дома еще осталось что-то. Вино точно, может, и чего покрепче найдется. Не то, чтобы Снейп злоупотреблял алкоголем, но в последнее время выпить хотя бы рюмку на сон грядущий ему хотелось практически каждый день.

Он себя всячески в этом ограничивал. Алкоголь, конечно, дает временное расслабление, но в этом таится и опасность, а ему нужно быть начеку в режиме 24/7/365. Не хватало еще, чтобы он ослабил бдительность и дал кому-то доступ к своим мыслям даже невольно.

Нужен какой-то другой способ временного успокоения нервов. Потому что сегодня к моменту возвращения он был взвинчен до предела, так, что буквально ворвался в дом на всех парах, едва не вышибая дверь. Он фурией пронесся по прихожей, и его черная мантия развивалась, как в фантазиях малолеток, представляющих, что их профессор вампир. Уж лучше, когда они представляют его кровососом, не отбрасывающим тени и не отражающимся в зеркале, чем охочим до студенток секс-маньяком, который развлекается с ними, а потом заботливо стирает память.

Тьфу ты, опять вспомнил. Чертова Уизли и ее наглость!

– Я дома, – громко сказал он, но Гермиона не отозвалась.

Снейп, почуяв неладное, мигом взлетел наверх, и его взору предстало облако кудрявых каштановых волос, которое странно подрагивало. Гермиона стояла к нему спиной.

Злость профессора мгновенно улетучилась. Он подошел к ней и обнял. Гермиона шумно выдохнула и характерно дернулась. Плачет, но не хочет это показывать. Хлюп носом был ответом его наблюдениям.

За год с лишним, что они прожили вместе, Северус и Гермиона научились понимать друг друга без лишних слов, слишком хорошо, чтобы терзать наводящими вопросами. Да и что тут спрашивать, чему удивляться: в последнее время Гермиона плакала часто, и причины для этого были как на ладони. Домашнее заточение и невозможность учиться магии дальше – раз. Тоска по друзьям, родителям и привычной жизни – два. Прослушивание запрещенного радио Сопротивления с перечнем убитых и страх – три. Отдельный и очень сильный страх за Поттера и компанию, включая всех чертовых Уизли – четыре. Страх за него – пять. Страх перед Беллатрикс – шесть. Еще какие-нибудь бесконечные и сугубо женские страхи – семь, восемь, девять и до бесконечности.

Поначалу он спрашивал, над чем именно она плачет, потом перестал – все равно сама расскажет. Или вначале будет долго отнекиваться, а потом, когда его раздражение нарастет в достаточной мере, чтобы дойти до ее внимания, все-таки объяснит, в чем конкретно дело на этот раз. Женщины, Мерлин их пойми. Нет, чтобы сказать прямо – нет, обязательно будет вот это "ничего", "честно, ничего", "неважно" и особенно "ты все равно не поймешь". Каждый раз когда Снейп слышал эти фразы, он внутренне свирипел и ничего не мог с собой поделать. Потом злился на себя, если не мог удержать эмоции внутри: он же знал, что Гермионе нелегко, и сейчас ей очень нужна опора и поддержка, молчаливая, теплая, терпеливая и ласковая.

Юная семнадцатилетняя девушка, умная и взрослая не по годам, но все равно такая молодая и хрупкая – и сколько свалилось на ее плечи. Впрочем, на его плечи практически в ее возрасте свалилось ничуть не меньше, если задуматься, но она все равно женщина, и женщина очень молодая, а он мужчина. Нужно быть терпеливее. Мудрее.

Гермиону что-то сильно напугало, вот она и плачет. Или что-то приснилось. Или она устала. Вон, у этой Джинни Уизли тоже нервы ни к черту, но она не плачет, а орет и нарывается на неприятности, хотя тот же возраст. И вообще, последние полгода нервы на пределе у всех, и он не исключение – судя по сегодняшнему инциденту все с той же Уизли.

Пошла эта Уизли и весь их рыжий выводок за компанию. Гермиона, нужно сосредоточиться на ней. Она здесь, в его объятиях и старается прекратить плакать. Не позавидуешь ей, конечно, если вдуматься, но ему, Снейпу, сейчас тоже не позавидуешь, и ему в любом случае приходится тяжелее, чем любой девчонке, хотя бы потому что он двойной агент, и должен закончить не только начатое Дамблдором, но и спасти злополучного Поттера, а также бесконечно драгоценную жизнь многих девчонок и мальчишек. И в первую очередь, ту самую девушку, что сейчас потихоньку успокаивается в его руках.

– Северус, – прошептала Гермиона, все еще шмыгая носом. – У нас была Беллатрикс Лестрейндж.

Ага, причина слез номер шесть. Понятно.

– Что ей было нужно? Она тебя обидела? – спросил Снейп, чувствуя, что опять начинает закипать. – Если она хоть пальцем тебя тронула, расскажи как есть, и тогда я ей покажу…

– Нет, нет, дело не в этом. Она не обидела, – поспешно перебила Гермиона. – Она сказала, что Тот-Кого... то есть, он лично желает меня видеть. Одну.

– В каком смысле одну? – не понял Северус.

– Без тебя. Лестрендж это подчеркнула.

Час от часу не легче. Плохо, очень плохо – Темный Лорд действует в обход него и призывает к себе Гермиону, не утруждаясь об этом сообщить лично. Рычаг давления. Лорд хочет покорности. Лорд хочет напомнить о своей власти.

Или все еще хуже, и он хочет карать.

– Скажи честно, ты в чем-то прокололся? – спросила Гермиона.

Этот вопрос она уже задала, глядя ему в глаза. Спросила так, а читается: "Он теперь убьет меня, да?"

Северус не знал. Не имел понятия, что повернулось в извращенной голове величайшего темного мага современности, какая еще изощренная махинация возникла в недрах его сознания, и зачем для этого понадобилась Гермиона. Можно было бы надавить на Беллу, но Снейп готов был биться об заклад, что ведьма лишь передала волю Господина и сама осведомлена не более самого Северуса.

Глаза Гермионы просили ответ, который успокоит. Мерлинова борода, кто бы успокоил его самого.

Не дождавшись ответа, она разразилась новыми потоками рыданий. Северус рассеянно и как-то машинально гладил её по голове, обдумывая услышанное. Соображай, профессор, соображай. Если бы Волдеморт хотел убить Гермиону сейчас в качестве карающей меры, он бы сделал это на его, снейповских, глазах, потому что так больнее. Да и Лорд неравнодушен к театральным эффектам. Опять же, тогда Лорд точно приобрел бы в лице Снейпа смертельного врага, а сейчас это ему более чем невыгодно. Нет, тут явно что-то другое. Скорее всего, Волдеморту что-то нужно от Гермионы. Информация. Какие-нибудь воспоминания, сведения, может быть, поручение… Ну и да, конечно, припугнуть его, Северуса. Стоит признаться, что это уже удалось.

И все-таки, пока рано опасаться. То есть Темного Лорда стоит опасаться в любом случае, но всё-таки пока уровень опасности не красный. Оставалось донести это до перепуганной Гермионы.

– Так, где твоя логика, Грейнджер? Десять баллов с Гриффиндора, – процедил он с наигранным презрением в голосе. Девушка мгновенно вспыхнула и отстранилась от него.

Отлично, отлично, задача-минимум выполнена. Она, только что рыдающая в три ручья, теперь похожа на маленького взъерошенного зверька. Сердитого, а не плаксивого. Сработало.

– Темный Лорд не настолько глуп, как считают гриффиндорцы, – продолжал он. – И да, позвольте напомнить, что мир не всегда крутится вокруг её Величества Грейнджер. Если бы он хотел убить кого-то из нас, сделал бы это в любой момент. Так что с твоей стороны, мисс Всезнайка, очень глупо впадать сейчас в истерику.

– А Вы сегодня язвительнее обычного, профессор Снейп, – ответила Гермиона, улыбнувшись.

– День напряженный выдался, – проворчал он. – Если честно, просто кошмарный день. А тут еще и ты со своими слезами, я уж думал, умер кто…

Он отвернулся. Снейп никогда никому не озвучивал, что тоже волнуется за Поттера и Уизли, скрывающихся черте где и черте что ищущих, но Гермиона об этом явно догадывалась без каких-либо подсказок.

– Что у тебя опять стряслось? – спросила Гермиона. – Новый учебный год, я смотрю, идет еще хуже, чем мы предполагали.

Северус рассказал ей всё, умолчав лишь о заявлениях Джинни касательно его отношений со студентками на взысканиях.

– Я поддался на ее провокации, прямые нападки, обвинения в убийстве Дамблдора и принадлежности к Упивающимся, – признался он. – Наорал и выставил за дверь. Сам этому совсем не рад, но эта девица умудрилась довести меня до белого каления. Она всегда была такой? Как вы выдерживали ее несносный характер?!

– Дорогой, пойми, Джинни сейчас очень тяжело, – вздохнула Гермиона. – И да, признаться, я тоже не ожидала, что Гарри её оставит. Не понимаю, какой в этом смысл? Вон, Темный Лорд и без него узнал об их связи и теперь в любой момент может до нее добраться… Мир же всегда не без «добрых» людей вроде Малфоя… Джинни с уходом Гарри, полагаю, лишилась последнего близкого человека, которому могла доверять. Понимаю, это сложно, но очень тебя прошу: постарайся быть к ней терпимее. Она бедовая, отчаянная и может выкинуть всё, что угодно – да, но Джинни не плохой человек. Она девочка с добрым сердцем, боец и настоящая гриффиндорка. Это я точно знаю.

– Насчет Гриффиндора меня терзают некоторые сомнения. Она какая-то очень взрослая, эта Уизли, – задумчиво проговорил Снейп. – Вроде бы всего лишь 16-летняя девчонка, но временами в ее интонациях, взглядах, жестах и даже походке видна женщина. Причем даже слишком. От этого берет оторопь.

– Слишком женщина? – рассмеялась Гермиона. – Это как?

– Понятия не имею, – буркнул Снейп. – Слишком. Девчонки ее возраста должны быть если не детьми, то девушками, а Уизли ведет себя как женщина. Не могу объяснить.

– Девчонки ее возраста? Смею тебе напомнить, что когда начались наши с тобой отношения я как раз была в этом самом возрасте. И что-то не помню, чтобы я была для тебя ребенком.

– Черт побери, Геримона! – Северус опять разозлился. – Никаким ребенком ты для меня не была и вообще не была ребенком! Конечно, ты была девушкой и ею остаешься – моей девушкой. Я не знаю, как объяснить. Просто есть девушки, а есть женщины, и эта твоя Уизли – она женщина. Как Белла. Хотя я не знал ее в совсем юном возрасте, но мне рассказывали, и я этому верю. Белла тоже всегда такой была.

Гермиона вспыхнула и отвернулась. Снейп закатил глаза. Сейчас выяснится, что он опять невольно нажал какую-то недопустимую кнопку, и вместо теплого уютного вечера ждет многоуровневый разбор полетов.

И далеко не факт, что он потом закончится бурным сексом.

"Нет уж, дорогая, я не буду тебе помогать наводящим вопросом, – зло подумал он. – Я тебе не какая-нибудь Кассандра-прорицательница, чтобы догадываться, на что ты обиделась в этот раз. Хочешь поговорить об этом – изволь сама, а нет – так и молчи себе да дуйся, сколько влезет".

Молчание длилось недолго. Он даже не успел полностью переодеться в домашнюю одежду, как причина неудовольствия была озвучена.

– Эта твоя "Белла" меня пытала и регулярно появляется запугивать, а на днях потащит меня к Тому-Кого-Нельзя-Называть! – выпалила Гермиона сильно повышенным тоном. – А ты продолжаешь называть ее так, будто вы до сих пор любовники!

Северус от неожиданности рассмеялся. Так вот, в чем дело? Гермиона ревнует его к Беллатрикс? Умора! Он решил, было, что это какая-то шутка, но взгляд Гермионы настолько метал молнии, что смех застыл на его губах.

– Ничего смешного в этом нет! – воскликнула Гермиона, и ее голос сорвался на какой-то странный визг. – Видимо, ты ее всю жизнь забыть не можешь, раз вспоминаешь, какой она была "женщиной, а не девушкой", и даже видишь ее черты в Джинни! Небось, жалеешь, что волей своего Господина оказался связан со мной, потому что уж куда мне до твоей первой женщины, разве что кудрявыми волосами, да и то цвет не тот! Конечно, как там говорится – первая любовь не ржавеет?!

– Кто бы говорил о первой любви! – в тон ей ответил Северус. – Я у тебя даже не первый мужчина – и не второй!

– Зато ты моя первая любовь! – крикнула Гермиона, и получилось, с одной стороны, очень высоко, с другой – как-то жалобно.

Снейп шумно выдохнул, помотал головой и подошел к девушке вплотную. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, не отводя взгляд, затем он опустил руки ей на плечи и притянул к себе. Гермиона не сопротивлялась. Он поцеловал ее в полуоткрытый рот, отстранился и сказал, пристально глядя в глаза:

– Я очень хотел бы, чтобы ты была моей первой любовью, но это не так. До нашей встречи у меня была жизнь, и в ней было место разным чувствам. И да, у меня была первая любовь, но это не Беллатрикс.

– А кто? – спросила Гермиона.

– К нам с тобой это не имеет никакого отношения, – отрезал Снейп, давая понять, что не намерен говорить на эту тему. – Это прошлое. А мы с тобой – настоящее. Ты – мое настоящее.

– Пойдем ужинать, – примирительно сказала Гермиона и поцеловала его.

Что ж, эта ссора закончилась быстрее, чем несколько предыдущих, но Снейп не мог понять, хорошо это или плохо. С одной стороны, хорошо, что вечер не пройдет в разборках. С другой – остался какой-то странный осадок, и в этих ощущениях он не мог разобраться. Ревность Гермионы выразилась не впервые, но она впервые спросила его о ней. И это почему-то оказалось... то ли неприятным, то ли просто странным. Он пообещал себе подумать об этом на досуге.

– А что касается Джинни, пожалуй, я могу понять, что ты имеешь в виду, – сказала Гермиона, когда они спускались по лестнице вниз. – Она всегда говорила, что сразу родилась женщиной, если так можно выразиться.

– Учитесь язвить, мисс Грейнджер? – ядовито поинтересовался Снейп. – Я догадываюсь, что она вряд ли появилась на свет юношей, а потом волшебным образом сменила пол…

– Вот ты ворчун! Я не об этом, Северус, – возразила Гермиона. – Джинни, как бы так выразиться... родилась такой, понимаешь? Она мне говорила, что с самого начала знала, что делать, ну… в этом самом смысле… Как будто бы с рождения имела какой-то опыт…

– Не уверен, что правильно тебя понял... В каком "этом самом" смысле? Знала, что делать – что?

Гермиона вздохнула и покачала головой, как бы говоря: ох, мужчины, все-то вам разжевывать нужно.

– Джинни говорила, что никогда не была девственницей, – сказала она. – Ей не только не было больно при первом разе, но даже и крови не было.

– Мерлинова борода, Грейнджер! – воскликнул Снейп. – Неужели мне обязательно знать все эти подробности?!

– Ну ты же иносказательно не понял, – невозмутимо пожала плечами Гермиона. – В общем, вот такие дела. Думаю, что именно такая вот врожденная особенность накладывает отпечаток на её поведение, вот ты и замечаешь какие-то «слишком женские» черты.

– Очень странно, – пробормотал Снейп.

"Странно" вообще лучшее определение этого дня, начиная от беседы с Уизли в кабинете, заканчивая неуметными подробностями об особенностях ее анатомии. А еще ведь Темный Лорд, зачем-то призывающий к себе Гермиону, и сама Гермиона, которой сегодня захотелось приревновать его к Беллатрикс и заодно распросить о первой любви.

Женщины, черт их побери. Как же иногда от них хочется свалить куда-нибудь в параллельное измерение. Может быть, Поттер не такой уж и дурак, что свалил спасать мир с лучшим другом и без единой бабы. Конкретно сегодня Северус Снейп ему даже завидовал.

Впрочем, скитающийся невесть по каким горам и долам Поттер наверняка бы сейчас завидовал своему бывшему профессору – потому что того ждал очень вкусный ужин, приготовленный заботливыми руками Гермионы.