Текст книги "Лезвие. Книга 1. Последнее Рождество (СИ)"

Автор книги: Карина Буянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Лезвие. Книга 1. Последнее Рождество

Глава 1. Новое задание

ЛЕЗВИЕ БРИТВЫ

Самый большой враг в жизни человека – это он сам

Самое большое поражение в жизни человека – это надменность

Самая большая ошибка в жизни человека – потерять самого себя

Самое достойное восхищения в жизни человека – подняться после падения

Заповеди Будды

Глава 1. Новое задание

И это место стороной обходит сельский люд,

И суеверные твердят: там призраки живут...

Король и Шут «Проклятый старый дом»

В камине потрескивал огонь. В любых других обстоятельствах – успокаивающий звук, прочно связанный в восприятии с уютом и теплом. Только не здесь. Здесь, в давящей, не сказать бы гробовой тишине огромного, плохо освещенного зала этот звук становился зловещим.

Впрочем, возможно, не будь здесь его, треск дров в камине воспринимался бы иначе. Хотелось, по крайней мере, в это верить. Но он был здесь, поглаживал любимую рептилию, сидя лицом к огню и уставившись на пламя щелками красных глаз. Сегодня Волдеморт был особенно задумчив.

–Ты разочаровываешь меня, Северус, – проговорил он. – Весь этот год насмарку. Ты не справился с основной задачей, которую я тебе поставил.

Действительно.

– Но милорд, я же убил Альбуса Дамблдора, как Вы и приказывали изначально, – возразил Снейп. – Смею напомнить, много лет назад Вы говорили, что именно смерть Дамблдора станет для Вас окончательным свидетельством моей верности...

– Это должен был сделать мальчишка, а не ты! – Темный Лорд повысил голос и метнул в съежившегося Драко Малфоя колючий взгляд.

Бедняга Малфой. Прошло лето, начался новый учебный год, а парень так и не смог оправиться от произошедшего. Пьет, как черт знает кто, прогуливает занятия, а когда приходит – лучше бы не приходил, честное слово. Позавчера сорвал травологию. Пришел на занятие пьяным, в разгар лекции громко заржал, залез на парту и, тыкнув пальцем в профессора Спраут, развязно поинтересовался, может ли она подогнать ему свежей травы, потому что это будет полезно, а вся остальная ее растительность все равно не остановит Упивающихся Смертью. И, скорее всего, дальше показал бы всем Метку, потому что уже начал засучивать рукав, но был, хвала Мерлину, обездвижен кем-то из гриффиндорцев.

Теперь Малфой был бледнее обычного и старался слиться с интерьером зала. Впрочем, как и все остальные, кого вызвали "на ковер".

Дурацкое магловское выражение. Хотя ковер, прямо скажем, в этом холодном каменном гробу не помешал бы.

– Однако, речь не об этом, – продолжал Волдеморт. – Не мне тебе рассказывать, Северус, что мы ведем охоту на тех, к кому неровно дышит Гарри Поттер. Предатель крови, маглолюб Блэк устранен, грязнокровка Грейджер у нас, великий Дамблдор изучает лучший мир...

Раздались торопливые аплодисменты и возгласы одобрения. Волдеморт поморщился. Мгновенно вернулась прежняя давящая тишина. Он оглядел своих подданных, покачал головой и усмехнулся.

– Так или иначе, Поттер не сломлен, – подытожил Темный Лорд. – Не могу понять, почему. Кто-то там еще остался? Мы бьем не по тем целям или упускаем нечто важное?

– Наверняка, мальчишка должен быть в кого-то влюблен, – подала голос Беллатрикс. – Возраст такой, мой Лорд...

– Твоя теория не сработала, Белла! – прервал её Волдеморт. – Как видишь, даже факт мнимой смерти его подруги Грейнджер ничего не изменил. Судя по всему, он испытывает страдание, но эта потеря, эта боль, на которую ты так уповала, только мобилизует его силы для борьбы. Я вынужден констатировать, что ты существенно переоцениваешь любовь, и это, признаться, меня удивляет. В свое время ты отличалась большим здравомыслием. Видимо, годы никого не щадят.

Снейп с трудом подавил желание усмехнуться. Темный Лорд в принципе не славился терпимостью по отношению к своим соратникам, даже самым преданным, но к бывшим любовницам был подчеркнуто беспощаден. Особенно на публике.

А значит, какие-то отголоски чувств в этом змееподобном существе все-таки остались.

– Но Поттер и правда влюблен! – вмешался Драко.

Некстати! Как же некстати! Дурак, кто тебя-то за язык тянул?! Снейп сильно пнул Малфоя локтем, надеясь, что это никто не заметил. Драко тут же запнулся и опустил глаза. Но было уже поздно.

– Вот как? – Темный Лорд явно заинтересовался. Он поднялся из своего кресла и медленно подошел к Малфою, нехорошо прищурившись.

А может, хорошо прищурившись. Кто разберет выражение лица, которое даже на лицо не особенно похоже.

– Расскажи мне, мальчик, расскажи мне всё, что знаешь. Кто его избранница?

Драко бросил взгляд на Снейпа. Умоляющий взгляд. Снейп сохранил непроницаемость и не удостоил ученика никакой подсказкой. Сам рот открыл – сам теперь и выпутывайся.

– Это Уизли, – обреченно выдохнул Драко. – Они встречаются с прошлого учебного года и практически неразлучны.

– Уизли? – переспросил Волдеморт. – Это вот этот его рыжий дружок, который вечно с ним таскается? Вот это поворот! Теперь понятно, почему он не ломается от смерти подруги-грязнокровки. Однако, признаюсь, я не ожидал, что Гарри особенный не только потому что выжил после Авады...

– Прошу прощения, милорд, – откашлявшись, видимо, от приступа смеха, выдавил из себя Малфой. – Не Рон Уизли. Джинни Уизли. Его младшая сестра. Она сейчас на шестом курсе учится.

Теперь Волдеморт расхохотался. Да, хохотать он умел, и это всегда был жуткий звук, на который Упивающиеся, в основном, реагировали напряженным молчанием, потому что за этим часто следовала показательная расправа. Слова "Авада Кедавра", "Круцио", "Нагайна, кушать подано", "Беллатрикс, сделай мне одолжение"... Но сейчас явно посмеяться можно было всем. Повелитель разрешает. Повелитель приглашает разделить его веселье от собственной ошибки.

– Девочка Уизли, значит... Ну что ж, Поттер не безнадежен – она хотя бы из чистокровной семьи, – заметил Волдеморт, отсмеявшись. – Это же ее отца я чуть не убил в Министерстве год назад? Рыжий такой недотепа... Впрочем, эта фамилия кажется мне знакомой не из-за этого случая. Почему она кажется мне знакомой?..

Повисла пауза. Некоторое время Волдеморт сосредоточенно что-то вспоминал, и никто из присутствующих не решался ему помешать. Даже никаким случайным звуком.

– Вспомнил! Мерлинова борода, я вспомнил! – воскликнул Лорд, и его змеиное лицо озарилось некоторым подобием улыбки. – Джинни – это Джиневра! Джиневра Уизли! Ну разумеется! Та самая девочка, которая по моему наущению открывала Тайную Комнату несколько лет назад. Сколько, кстати, лет прошло? Пять? Шесть?

– Пять лет, милорд, – подал голос Люциус Малфой.

Ну да, это же была его операция. Филигранная, можно даже сказать красивая. Почти удачная. Если бы не Поттер, Темный Лорд вернулся бы в мир давно, причем в своей молодой версии. И черт знает, что было бы хуже: Том Риддл, молодой, амбициозный, но знающий, что его старая версия облажалась, и потому более жестокий – или вот этот вот фанатик, зациклившийся на маленьком мальчике, как будто вся проблема исключительно в его жизни или смерти, а других нет.

– Да-да, Люциус, я прекрасно помню о твоей роли в этом важном и почти успешном деле, – раздраженно перебил Волдеморт. – Значит, вот, в кого влюбился Поттер. Славно, славно. Девочка Джиневра. Полагаю, она сейчас совсем взрослая. Чистокровная волшебница. Красивая?

На вкус Снейпа, вполне, только он не был уверен, что вопрос адресован к нему лично.

– Драко Малфой, что молчишь? Красивая эта Уизли? Отвечай!

– Мне сложно сказать, – промямлил тот, теряясь.

– Чего тут сложного? Ты же, насколько я осведомлен, интересуешься девушками, а не юношами, вот и отвечай! – Волдеморт явно забавлялся этой ситуацией. – Ну же, это тебе не экзамен по зельеварению, смелей! Люциус, я начинаю думать, что ты допустил ошибки в воспитании юного Драко, что-то он у тебя слишком застенчивый в вопросах женского пола.

– Джинни Уизли привлекательная, – пришел на помощь Снейп. – Умная, успеваемость выше среднего, особенно хорошо владеет боевыми заклятиями и играет в квиддич. В команде ее любят, среди сверстников пользуется популярностью. Общительная.

– Спасибо, Северус, – ответил Волдеморт. – Емкая характеристика. Коротко и по делу. От наших скользких друзей Малфоев я бы такого и за две недели пыток не добился. Учитесь, пока Снейп жив.

Возможно, это была шутка. А возможно, нет. Во всяком случае, никто не рискнул улыбнуться. Снейп поклонился в ответ со словами "милорд".

– Ну что ж, значит, выбор Поттера пал именно на нее, – продолжал Волдеморт. – Занятно. Это дает нам некоторые преимущества. Люди, насколько я могу судить, не меняются, а о Джиневре Уизли мне многое известно с тех самых пор, когда она открывала Тайную комнату и общалась с молодой версией меня через дневник. Еще раз спасибо за характеристику, Северус. Одного не пойму: как, в таком случае, ты мог не заметить их романа? Или ты тоже с годами стал терять наблюдательность, как Беллатрикс?

И снова камень в огород бывшей любовницы. Хотя и в его тоже. Выкручивайся, Северус. Выкручивайся, это ты умеешь, как никто. Главное, чтобы было правдоподобно.

– Девчонка – сестра Рональда Уизли, лучшего друга Поттера, и я не видел ничего особенного в том, что они общаются все вместе, одной компанией, милорд. Гриффиндорцы вообще весьма общительные и стараются держаться вместе, будь то команда по квиддичу, соседи по комнате. Я, конечно, не подглядывал за ними после отбоя, но подозреваю, что там все как и в Слизерине – гулянки с алкоголем, тайные вылазки за территорию Школы, посиделки в компании. За ручку на уроках они не держались, в коридорах не обжимались, и потому заметить что-либо экстраординарное между Поттером и Уизли я просто не мог, – ответил Снейп, глядя в глаза своему Повелителю.

Искренне, максимально искренне. Легилимент против Оклюмента. Как всегда, ничья – и потому ни тени доверия.

– Допустим, я тебе поверю, Северус, – процедил Лорд, буравя Снейпа взглядом. – В очередной раз. Допустим, ты ничего не заметил, и информация от Драко Малфоя для тебя такой же сюрприз, как и для меня. Поэтому даю тебе новое задание: не спускай глаз с Джинни Уизли. Наблюдай, изучай, читай мысли, ищи слабые места, выводи на чистую воду, накопай какие-нибудь тайны, и главное, узнай, как они держат связь с Поттером, пока он в бегах. Он же точно в бегах, а не отсиживается где-нибудь в Хогвартсе? Например, в Выручай-комнате?

– Точно в бегах, милорд, – встряла Беллатрикс. – Мы же совсем недавно ловили его в...

– В бегах так в бегах, – раздраженно прервал ее Волдеморт. – В общем, наблюдай, Северус. И будь готов доставить её ко мне сразу, как только я этого пожелаю. Можешь идти. Белла, проводи. Люциус, Драко, останьтесь. С вами у меня будет отдельный разговор.

– Слушаюсь, милорд, – сказал Снейп, поклонился и вышел в сопровождении Беллатрикс. Она выглядела совсем бледной и нервно перебирала пальцами края мантии.

– Что это значит, а, Снейп? – спросила она. – Эта Джиневра – она же одна из тех, кто был с Поттером в Министерстве? Рыжая такая? Билась она достойно, Люциуса хорошо тогда приложила. Она?

– Она, – подтвердил Снейп.

– Тогда мне припоминается и еще кое-что, – усмехнулась Беллатрикс. – В воспоминаниях твоей грязнокровки, когда мы ее пытали год назад, тоже была рыжая девица. Наглая такая и весьма... озабоченная. Подглядывала за сексом подружки, а парень имел твою внешность, потому что выпил оборотное зелье... Я ничего не путаю? Это же тоже она?

Стерва. Всегда была стервой, стервой и помрет. Глазастая безумная стерва. Все еще красивая, даже после стольких лет в Азкабане.

– Да, именно она, и нет, ты ничего не путаешь. Тебя это беспокоит, Белла? – Снейп не удержался от ответной издевки.

– Я не понимаю, зачем она понадобилась Лорду, – вздохнула та и заглянула ему в глаза.

Две черные бездны. Влажные, бездонные и взволнованные. Так вот, в чем дело. Ты боишься, дорогая. Боишься, что он ищет тебе замену. Белла, Белла. Темному Лорду уже давно не нужны женщины, но это ты и так знаешь, правда? Тогда откуда этот страх? Ты боишься, что он спишет тебя как устаревшее орудие, заменит морщинистую "левую руку" на более молодую, сильную и такую же чистокровную? Ты боишься, что он откажется от тебя-соратницы так же, как когда-то отказался от женщины в твоем лице?

Снейп поймал себя на трудноконтролируемом желании обнять Беллатрикс, прижать к себе и сказать, что все будет хорошо. Выходит, ее чары все еще на него действовали. Даже спустя столько лет.

Он всегда считал, что Беллатрикс Блэк... простите, Лестрейндж... действует таким образом на всех мужчин вне зависимости от их и ее возраста, если они принадлежат к традиционной ориентации.

На всех, кроме одного.

– Я тоже не понимаю, зачем Лорду Джинни Уизли, – сказал Снейп. – Как не понимаю очень многое из его замыслов. Но, думаю, со временем мы узнаем и это, и все, что он сочтет нужным нам сообщить, не так ли?

– Он ведь гораздо умнее нас с тобой, – вздохнула Беллатрикс. – Умнее, быстрее, проницательнее. Если я довольно быстро вспомнила, что именно эту рыжую видела в воспоминаниях твоей девки, то он – тем более. Как он захочет воспользоваться этой информацией – можешь себе сам представить. Он всегда говорил, что нет надежнее рычага для каждого человека, чем его же собственное грязное белье. Берегись, Северус.

– А мне-то чего беречься? – брови Снейпа поползли вверх. – У меня с ней ничего не было. Я даже не думал в эту сторону.

– Зато она о тебе думала. А ему этого достаточно, чтобы раскрутить куда угодно, как угодно и когда угодно, если это окажется полезным. Помяни мое слово, он скоро пожелает допросить эту Уизли лично, – сказала Беллатрикс, и ее голос дрогнул.

Снейп взял тонкую кисть ведьмы в свои руки и поднес к губам. Холодная.

– Тогда в твоих интересах проследить, чтобы этого не произошло как можно дольше, – ответил Снейп.

Беллатрикс не торопилась отнимать руку, и какое-то время они так и стояли, молча глядя друг другу в глаза.

Договор. Негласный. Взаимовыгодный, взаимно опасный и потому обязательный к исполнению для обеих сторон. Как в старые добрые – недобрые – времена.

Снейп легонько поклонился Беллатрикс и вышел наружу.

Глава 2. Почти счастлива

Said, 'I'm not scared'

Turned to her and smiled

Secrets in his eyes

Sweetness of desire

Is this desire

Enough, enough

To lift us higher

To lift above?

Скажи: мне не страшно. Солги. Улыбнись.

Пусть тайны в глазах приоткроются в страсти.

Ведь это – желание? Это же – жизнь,

Что ввысь унесет и похожа на счастье?..

PJ Harvey «Is this desire?». Вольный стихотворный перевод К. Буяновой

– Даже не знаю, от чего я сейчас больше в шоке: от новости, что Гарри и Джинни вместе или оттого, что Джинни понадобилась Тому-Кого-Нельзя-Называть, – начала, было, Гермиона, но Снейп ее прервал.

– Можно. Его можно называть. Страх перед именем – это идиотизм, который лишь усиливает подсознательную боязнь перед владельцем этого имени. А у Темного Лорда и без имени изрядное количество пугающих черт, – процедил он, почти раздраженно. – Не будь дурочкой. Тебе это никогда не шло.

Гермиона вздохнула. Неистребимые привычки из прошлой жизни. Из жизни, которая волей упомянутого Лорда скоропостижно и, кажется, безвозвратно оборвалась больше года назад, а она все никак не могла привыкнуть перестроиться на новые правила.

Конечно, Северус прав. Называть его Тем-кто-кого-куда и далее по списку было нелепо – в ее положении и в стенах этого дома. Она решила пропустить «дурочку» мимо ушей.

– Ты уверен, что Малфой сказал правду насчет влюбленности Гарри в Джинни? – спросила она. – При мне такого не наблюдалось. Джинни – да, вздыхала по Гарри все детство, но он даже в ее сторону не смотрел. Потом, насколько я помню, ее заинтересовали другие представители мужского пола. Гарри весь пятый курс встречался с Чжоу Чанг, но когда мы отправились за Пророчеством в Министерство, они уже расстались...

– Понятия не имею, правда это или нет, – пожал плечами Снейп. – Я не замечал, но особо и не всматривался. В прошлом году, как ты знаешь, я больше следил за Малфоем, чем за Поттером и его гормональным бумом. Может быть, это правда. Так или иначе, Поттер и Рон Уизли сейчас не в Хогвартсе, а девчонка Уизли учится. С собой они ее не взяли.

– Меня бы тоже, наверно, не взяли, – покачала головой Гермиона.

– Ты сама веришь в то, что говоришь? – хмыкнул Снейп, подняв правую бровь вверх. – Во-первых, ты бы вряд ли спрашивала их разрешения. Во-вторых, эти двое без тебя бы и десять метров в нужном направлении не прошли.

– Но прошли же все-таки, раз их до сих пор не поймали, – возразила Гермиона.

– Никуда они не прошли. Все крестражи живы-здоровы, в целости и сохранности, насколько мне известно. Твои друзья, скорее всего, где-то отсиживаются и думают, что делать. Прячутся успешно, должен признать. Мне пока даже никакие следы за ними заметать не приходится.

В том, что Гарри способен успешно спрятаться, Гермиона ни капли не сомневалась – в самом худшем сценарии, он может просто отсиживаться в углу, накрывшись мантией-невидимкой. Терпения Гарри было не занимать – долгие годы в чулане под лестницей у Дурслей сделали свое дело, он, как никто, умел быть тише воды ниже травы. А вот с Роном дело всегда обстояло проблематичнее – он был шумным, неуклюжим, непоседливым. Он бы не высидел в укрытии даже месяц, чтобы ни во что не вляпаться. И это наводило Гермиону на мрачные мысли.

Первое – Гарри и Рон не вместе. Возможно? Да. Но где в таком случае Рон?

Вторая мысль логически вытекала из первой. Спокойный, невидимый и бесследно растворившийся Рон – мертвый Рон. А если они до последнего были вместе, могут быть мертвы оба.

– Дорогая, ты слишком громко думаешь, – сказал Снейп. – Я все слышу.

Мерлинова борода! Гермиона выронила из рук тарелку, которую собиралась поставить на пол. Хорошо хоть пустую. Проклятье! Она закусила губу, чтобы не расплакаться, и стремительно опустилась на корточки собирать осколки. Снейп молниеносно оказался рядом и взял ее за руку.

– Оставь, пожалуйста. Ты можешь порезаться. Позволь мне.

Можно подумать, есть вариант не позволить. В конце концов, он тут единственный обладатель волшебной палочки и права ею пользоваться. Гермиона промолчала.

– Reparo, – сказал Снейп, и тарелка вернулась в прежнее состояние.

Жаль, что этим заклинанием вот так легко и просто не собрать воедино расколовшуюся на мелкие кусочки жизнь. И душу.

Видимо, эту мысль она тоже думала слишком громко, потому что Снейп, положив тарелку на стол, вернулся на пол к Гермионе, сел рядом, обнял ее и прижал к себе.

– Я уверен, что они живы, девочка моя, – он поцеловал ее в макушку, прямо в копну непослушных кудрявых волос, которую сама Гермиона все чаще величала "гнездом". – Безусловно, мозгом и предусмотрительностью в этой компании была ты, но Поттер все-таки не безнадежен, отнюдь. Будь он мертв, Темному Лорду уже бы донесли.

– Это если бы Гарри убил кто-то из Упивающихся, или если бы нашли его труп, – всхлипнула Гермиона. – А может быть роковая случайность. Какая-нибудь трясина. Какая-нибудь половица, где можно застрять и задохнуться. Укус какого-нибудь животного, которое убивает мгновенно. Например, есть такой паук, "черная вдова"... да даже банальная гремучая змея.

– Тогда обязательно нашли бы труп.

– Нет, не обязательно! Он мог быть в мантии-невидимке и скоропостижно скончаться. Есть шанс, что его вообще никогда не найдут, Северус!

Снейп обнял ее еще крепче и снова поцеловал в макушку. Гермиона перестала сдерживать слезы и зарыдала в полную силу, вжавшись в его грудь.

Гарри и Рон пропали. Возможно, мертвы. Теперь еще и Джинни под ударом. А она, Гермиона, ничем не может помочь и даже не может послать никому весточку, потому любое неверное движение подпишет приговор Северусу, не говоря уже о ней самой!

– Давай все же исходить из того, что твои друзья живы, а я пока еще слишком нужен Темному Лорду, чтобы он пускал меня в расход. Я нужен ему, а ты нужна мне, и он об этом знает.

– Я не хочу, чтобы кто-либо погиб из-за меня, – сквозь слезы произнесла Гермиона. – Что теперь будет? Он прикажет похитить Джинни? Её будут пытать, а затем убьют?

– Что-то подсказывает мне, что с Джинни не сделают ничего плохого. Пока, по крайней мере, – ответил Снейп. – Темный Лорд ее как будто вспомнил. Во всяком случае, вспомнил ту историю с дневником – и она его заинтересовала.

– Как это – вспомнил? Разве это возможно? – Гермиона поразилась настолько, что моментально перестала плакать. – Ведь тогда с Джинни общался не он, а часть его сознания, заключенная в дневнике… Том Риддл, один из крестражей...

– Я не уверен, что понял правильно, но впечатление было именно таким – как будто вспомнил. Если это так, я поражен не меньше твоего. Либо его сознание едино со всеми крестражами, либо между ними существует какая-то связь, которую можно вызвать принудительно в одностороннем порядке… Выглядело так, что он вспомнил эту вашу Джинни Уизли, но не сразу. И, кажется, пока не соотнес «девочку из дневника» с твоей подругой из твоих же воспоминаний… Но если он и правда сумел обратиться к воспоминаниям Риддла-крестража, которых у самого Темного Лорда в нынешней ипостаси быть не могло, это... В общем, всё сложно и запутанно, и я совсем ничего не понимаю, – сознался Снейп. – Это меня и тревожит.

– Есть идеи, зачем ему Джинни, если не только ради давления на Гарри? – Гермиона подняла еще красные, но уже свободные от слез глаза на Снейпа.

– Твоя подруга из семьи чистокровных волшебников, одарена приличными магическими силами и вполне успешно содействовала его замыслам еще в детстве. Тайную комнату открыла, шутка ли, Поттера к нему привела. Вполне вероятно, что он захочет переманить её на свою сторону. Возможно, ему любопытно, что стало с девочкой, которая пустила его в свое сознание и чудом выжила… Но мне не показалось, что он планирует её убить, дабы причинить боль Поттеру. И Беллатрикс тоже так не показалось.

Гермиона недоверчиво посмотрела на Снейпа.

– С чего ты взял?

– Она приревновала, – с непроницаемым видом ответил Снейп.

– Что? – рассмеялась Гермиона. – Серьезно?

– Да, по-настоящему приревновала, – подтвердил он, снова касаясь губами копны ее волос. – Видишь ли, Беллатрикс испугалась, что он заменит ее более молодой чистокровной соратницей. Он позволил себе отметить, что Джинни стала взрослой, сильной и привлекательной. Беллу это задело. Хотя, зная Темного Лорда, сложно представить, что он вкладывал в эти слова хоть какие-то эмоции. Просто констатировал факты, которыми к тому моменту располагал.

"Белла". Она всегда для него "Белла". Кого бы ни убила, кого бы ни пытала. Нет, к этому никогда не получится привыкнуть. Никогда.

– Ладно, давай все-таки ужинать, пока я не переколотила оставшуюся у нас посуду, особенно ту, которая с едой, – сказала Гермиона, высвобождаясь из его объятий.

Не тут-то было: Снейп взял лицо Гермионы в свои ладони и поцеловал ее в губы.

– Кто-то, я смотрю, тоже ревнует? – невинно заметил он.

– Понятия не имею, о чем ты, – отчеканила Гермиона, надеясь, что выглядит не надувшейся, а гордо отстраненной.

– Всё будет хорошо, я тебе обещаю, – сказал он и поцеловал ее снова.

Гермиона для вида поупиралась, демонстративно уворачиваясь от его губ, но довольно быстро уступила, потому что не могла – да и не хотела – сопротивляться.

С той самой первой ночи в этом доме, когда она почти официально стала бесполезным и беспомощным приложением к его и так непростой жизни двойного агента.

_______________________________________________________________________________________________

"Проживайте каждый день как последний". Гермиона не помнила, какой умник декларировал такой призыв, но у нее вот уже год с небольшим не было иного выбора, кроме как следовать этому сомнительному утверждению. Для нее оно стало правилом. Тот-кого-нельзя... то есть Волдеморт был совершенно непредсказуем, а значит, всё это – их совместная жизнь с Северусом, ее уединение в стенах его дома и даже сама ее жизнь как таковая – могло оборваться в любой момент. Тем не менее, временами Гермиона могла бы сказать, что почти счастлива – и тут же стыдилась такой мысли. Стыдно, черт побери, стыдно и преступно наслаждаться тихим женским счастьем, когда все твои друзья тебя похоронили и оплакали, а твои родители не смогли сделать и этого, потому что им заботливо стерли память. Теперь они жили где-то в Австралии, даже не догадываясь, что у них когда-то была дочь Гермиона. Дочь-волшебница у дантистов. Гордость Хогвартса. Отличница. Единственная, кому доверили Маховик Времени, чтобы она могла изучить еще больше наук. Подающая оромная надежды студентка, которую некоторые преподаватели видели одной из глав Министерства Магии. Она и сама об этом мечтала. Возглавить, например, Департамент Магического Регулирования. Или провести Глобальную Образовательную Реформу... А для начала разобраться с правами эксплуатируемых волшебниками низших магических существ... Да, она подавала большие надежды.

...А теперь не могла даже собрать разбитую тарелку простейшим заклинанием.

"Она и так похитила слишком много знаний, которые должны быть доступны только чистокровным волшебникам", – сказал Волдеморт в тот роковой день и сломал ее волшебную палочку. Конечно, для магов это не конец света. Можно освоить бесконтактную магию – сложно, но по-настоящему сильным и одаренным это всегда удавалось. Вот только ей это не светит. В ее жилах нет магической крови.

Никаких неконтролируемых выбросов магии. Никаких заклинаний без палочки, хоть что там себе ни представляй по части направления энергии и потоков световых частиц. Хоть обкричись, обплачься, отбей голову об стену – за прошедший год с ней нередко случалось и такое. Когда Северус об этом узнавал, он очень злился.

А она злилась, что ее лишили не только права быть волшебницей, но и права считаться живой. Не раз и не два она думала, как бы дать друзьям весточку, что она жива, но это намерение натыкалось на ряд непреодолимых преград. Во-первых, никаким магическим способом отправить сообщение она не может. Магловским тоже, потому что ей нельзя покидать пределы дома, и за ней неусыпно следят. Через Северуса можно, но неразумно. Он может подставиться, и тогда конец не только им обоим, но и всей его миссии, во имя которой пал, в том числе, и Дамблдор. А если он не подставится, и весть дойдет до ребят, то Хогвартс наполнится слухами, которые дойдут до Волдеморта, и опять-таки, Северусу конец. Плюс ко всему, Гермиона хорошо знала своих друзей и понимала, что после известия о ее "смерти" слух о том, что на самом деле она в плену, приведет исключительно к обострению жажды мести, неконструктивному поведению и хаотичным бессмысленным действиям – и это только на руку Упивающимся.

Оставалось только одно – сидеть тихо и успокаивать себя мыслью, что так будет не всегда. Северус найдет способ подорвать позиции Волдеморта изнутри, Гарри выполнит завет Дамблдора и уничтожит все крестражи, и война закончится раз и навсегда. Тогда Гермиона Грейджер воскреснет, а если повезет – придумает что-нибудь раньше. Пока же ее единственной связью с внешним миром оставался профессор, а ныне директор Хогвартса и по совместительству ее гражданский муж Северус Снейп.

Он каждый день возвращался домой, окутанный, наполненный, пропитанный духом внешнего мира и настоящей жизни. С грузом большой усталости на плечах, а в последнее время еще и с облаком тревог над головой. Он рассказывал о терроре Упивающихся, о том, как Министерство потихоньку переходит во власть Волдеморта, одни сознательно, другие – под Империо, но тех, кто делает это из страха, услужливости и личных убеждений, как и в первую Войну, больше, чем тех, кого приходится заколдовать. Рассказывал о гонениях маглорожденных, а также о сопротивлении, которое, на взгляд Северуса, добивалось существенных успехов только в радиовещании – станцию, учрежденную близнецами Уизли и их друзьями, официально запретили и неукоснительно блокировали, но она продолжала передавать сообщения на разных частотах.

К сожалению, в последнее время все новости, которые Северус приносил "с той стороны", сложно было назвать приятными. Особенно Гермионе запомнилось 31 июля, день совершеннолетия Гарри. В этот день он становился взрослым, на него переставали действовать охранные чары, и Волдеморт, конечно, поторопился отдать приказ поймать ненавистного мальчишку именно в его личный праздник. Северусу деваться было некуда – он входил в группу захвата, должен был преследовать Гарри и защищающих его Авроров, метать в них боевые заклинания и вести себя так, чтобы у Упивающихся не возникало никаких подозрений.

Он никогда не жаловался на свою работу, но Гермиона прекрасно знала, что вопреки деланной непроницаемости и стальным нервам Северусу очень тяжело нападать на соратников по Ордену Феникса и на своих же учеников. Он никогда не был плохим или бессердечным человеком. Когда-то, до всех этих роковых событий, ей удалось почувствовать суть Снейпа на интуитивном уровне – теперь же, живя с ним изо дня в день, Гермиона знала наверняка, какой он.

Хороший. Порядочный. Человек слова. Человек долга. Человек бесконечного самобичевания.

Но точно не человек, который забывает обиды. Особенно если эти обиды касаются его мужского самолюбия.

В день 17-летия Гарри Северус вернулся с задания по его поимке сам не свой. Он вихрем пронесся по комнате, рухнул на диван и тихо, но яростно произнес:

– Я оторвал ухо Джорджу Уизли заклятием Сектумсемпра.

– Северус! – ахнула Гермиона. – Как это вышло? Что с Гарри?

– Все хорошо, Поттер ушел. С обоими ушами, насколько мне известно.

В свое оправдание рассказал о том, что хотел спасти Ремуса Люпина, но попал в Джорджа, но Гермиона не поверила. Она всегда понимала, когда Снейп чего-то не договаривал, а уж тем более – когда он откровенно врал. Скорее всего, он, пользуясь обстоятельствами, просто не стал сдерживаться. Ему выдалась потрясающая возможность отомстить, выместить свою ненависть к близнецам на Джордже – и он это сделал. Снейп до сих пор не мог спокойно относиться к любым упоминаниям о них. Его ревность забавляла Гермиону, ведь для подобного, с ее точки зрения, не было никаких поводов. Всё, что произошло, осталось далеко позади, в другой жизни, и явно никогда не повторится.

Интересно, как Фред и Джордж восприняли известие о ее смерти? Была ли она для них... для Джорджа... кем-то особенным? Или просто пубертат, гормоны, интересное развлечение, оригинальный сценарий – развести примерную отличницу и сделать из нее секс-бомбу, как в фильмах для взрослых? Самое смешное, что они с Джорджем так официально и не расстались – все слишком быстро закрутилось. Вначале конец года и эта Амбридж, потом нападение на Артура Уизли, которое подсмотрел Гарри в своих видениях, а потом и их роковой рейд в Министерство за Пророчеством... и вот, Гермиона Грейнджер якобы мертва, а на самом деле второй год ежедневно развлекается в койке с директором Хогвартса, а Джордж Уизли теперь без уха, потому что упомянутый директор его оторвал заклятием Сектумсемпра.