Текст книги "Имперские Коммандо : 1 : Пятьсот Первый (ЛП)"

Автор книги: Карен Трэвисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)

Най подумала что это было хорошее выражение, про этот вечер. Атмосферу вокруг огромного стола из вешока можно было нарезать ломтиками, хоте и не по тем причинам, о которых она подумала. Скирата выглядел потерянным и расстроенным. Она ожидала увидеть что его с ножом в руке, оттаскивают от Кины Ха. Но здесь были Ордо и Мереель, те кто всегда ходили парой, когда чувствовали что попахивает проблемами, и они выглядели мрачно и неодобрительно. Кина Ха сидела возле Атина. Най решила сесть напротив неё, и предложить моральную поддержку.

– Я представлю всех. – Голос Скираты был хриплым, так как будто он глотал непролитые слезы. – Кина Ха, Скаут – это моя семья , а вы мои гости. – Он разъяснил кто был кем, рассказал кто был женат, а кто только собирался жениться, и кто был просто гостем. Доктор Утан была представлена как друг семьи, которая заботилась о здоровье клонов. У Скираты был талант к хитрым эфемизмам.

Но что-то смогло выбить его из колеи, и Най догадывалась что это не Кина Ха, а Скаут.

Маленький Кэд, Кэд'ика, сидел, для разнообразия, на коленях у Джусика и глядел на двоих джедаев. Ему уже было восемнадцать месяцев, он уже сам ходил и говорил, но у него была пугающая привычка останавливаться и разглядывать вещи с таким выражением лица, что он казался намного старше. В одной руке он держал игрушечного нерфа, мех которого был обуглен в погребальном костре его матери. Най нашла душераздирающим то, что крошечный ребенок хотел положить туда игрушку. Она пыталась понять – не чувствовал ли он себя обманутым тем, что Скирата вытащил нерфа из пламени, не дав оставить игрушку маме на прощание. Но сейчас Кэд не хотел расставаться с игрушкой. Скирата планировал сохранить её, до той поры когда Кэд станет постарше и сможет понять её значение. План продержался всего несколько часов.

Малыш уже знал. Най видела это.

Кэд никогда не спрашивал, где была Этейн, или когда она вернется домой. Как только Скирата показал ему её тело, он сразу понял, что она никогда не вернется, так что теперь он спрашивал "где Папа". Иногда он говорил "Бу", спрашивая про своего буира, что на Мэндо значило одновременно и "мать" и "отец". Но Най сомневалась, что он спрашивал про Этейн. Он просто пытался осваиваться в языке, который сейчас слышал чаще всего. Он хотел узнать про Дармана.

Кэд уставился на Скаут, так как будто знал её, а затем покачал головой.

– Он очень милый, – сказала Скаут. – Я чувствую, что Сила в нем сильнее чем во мне, но мне это мало что говорит. Мне многое дается с большим трудом – я не очень хороший джедай.

– Мать Кэда не была очень сильно связана с Силой... – сказал Скирата, – ...и она была потрясающим джедаем.

Най встретилась взглядом с Ордо и увидела, что его бровь немного поднята. Он всегда яростно защищал своего отца, всегда был готов вмешаться. Но сейчас вмешался Джусик.

– Кина Ха, я никогда раньше не слышал о чувствительном к Силе каминоанце, – сказал он. – Могу ли я задать очень личный вопрос? Ваш геном пытались спроектировать так, чтобы увеличить количество миди-хлориан?

Ко Сай не терпелось заполучить в свои руки образцы крови и тканей Этейн и Кэда. Было естественно задать такой вопрос, когда стало ясно что у Камино всё это время был собственный образец джедая для тестов.

– Нет, совершенно нет, – ответила Кина Ха. Она выглядела как Куатская вдовствующая герцогиня, внушительно и матриархально, даже при том что голос её звучал обманчиво нежно. – Мои способности в Силе, оказались самыми неожиданными и совершенно нежелательными. Я была выведена для долголетия, для миссий в глубоком космосе. Впрочем мы так никогда их и не отправили, так что я оказалась неудачным экспериментом и единственной в своем роде – и я абсолютно не отвечала стандартам. Поэтому я решила что лучше будет уйти. Как вид, мы научились бояться излишнего разнообразия, потому что лишь контроль нашего генома помог нам пережить наводнение в нашем мире. Из ряда вон выходящие, как бы вы про это сказали – выглядят чересчур угрожающе.

Взгляд Кэда был зафиксирован на Кине Ха. Он даже не моргал. Джусик продолжал разговор.

– Раз Ко Сай так интересовали миди-хлорианы, почему же у неё не было никаких записей о вас?"

– Бардан. – Кина Ха говорила так, как будто знала его всю свою жизнь.

– Это было очень давно, много веков назад, и я подозреваю что записи про мой геном были стерты задолго до того, как Камино стало промышленной клонодельней. Я не тот родственник, о котором вы хотели бы рассказывать соседям. – Она почти засмеялась, и это звучало как странные птичьи трели. – Мне очень нравятся человеческие головиды, как можете заметить. У меня было много времени, чтобы их смотреть.

Клоны сидели совершенно неподвижно, наблюдая за Киной Ха как снайперы. Ордо к еде даже не прикоснулся. Они как будто были загипнотизированы, существом, которое одновременно было так похоже и так отличалось от тех каминоанцев, рядом с которыми они выросли.

– У меня есть к вам множество вопросов. – сказал Джусик. – Но я мешаю вам наслаждаться пищей.

– Это очень хороший рыбный бульон, – ответила Кина Ха. – Признаюсь, я не ожидала гостеприимства.

– Мы не ожидали что вы засмеетесь. – пробормотал Мереель.

– Значит, никто из нас не удовлетворил чужих ожиданий. – Она потянулась мимо Най, и длинную трехпалую кисть на руку Атина. – Я видела вас, молодой человек. Не таким, каким вы есть сейчас, но у меня было видение несколько сот лет назад, и я видела что Камино будет делать армию для темной стороны, не подозревая того. Разумеется, они создавали немало клонских армий – и это в любом случае глупое и страшное занятие – так что кто мог сказать, которой из них будет армия из моего видения? И вот мы здесь, и мы оба не знали о сути тех, кто нас использовал.

– Теперь мы знаем, – заметил Фай. – Кстати, я так понимаю что вы не можете сказать мне выигрышные номера кореллианского лото на следующей неделе? Или как?

Фай всегда знал когда и как разрядить обстановку. Кина Ха глянула прямо ему в глаза с достоинством почтенного возраста.

– Десять ... четырнадцать ... восемьдесят четыре ... шестнадцать.

Фай и Корр засмеялись. Как и Джусик. Най попыталась глянуть на Скирату как можно небрежнее, чтобы проверить как он держится, но её внимание отвлекла Утан. Ученая, казалось, была очарована, она выглядела как туск-кот во время охоты. Она просто не отрывала глаз от Кины Ха.

Най спрашивала себя, что видела Утан в каминоанке: удивительное древнее существо или продукт, полный генетических загадок. Это было бы интересной сменой роли для расы, которая рассматривала людей как простую серию высококлассной продукции.

– Мастер Скирата, – сказала Кина Ха, – вы сказали, что за вашу великодушную помощь будет назначена цена. Я бы хотела знать, в чем она будет состоять, на случай если я не смогу это себе позволить. Надеюсь что это не гадание? Я очень туманно предсказываю.

Скирата глянул на неё так, как будто только сейчас начал её замечать.

– Ну, я-то как раз надеюсь на некоторое изменение в судьбах. Ваши соотечественники укоротили вдвое жизнь моим мальчикам. Они стареют в два раза быстрее обычных людей. Я думаю, что это несправедливо, учитывая все обстоятельства.

– Я согласна. Я не горжусь тем что Камино производит рабов, неважно воины они, или рабочие.

– Я вижу, ты её проинструктировала, Най... – пробормотал Скирата.

Най уже разобралась – почему Скирата разрешил ей привезти джедаев сюда. У неё не было иллюзий. Он дал это понять с самого начала; нужды его мальчиков стоят на первом месте, и он сделает всё чтобы замедлить их старение.

– Ни разу и слова не промолвила, Коротышка. – Най собралась с духом и наконец попробовала бульон. На вкус тот оказался гораздо лучше чем на запах.

– Леди сама догадалась.

– Значит мы живем в веке чудес. – Голос Скираты звучал так, как будто он заранее хотел выглядеть добрым, и не давать голосу срываться. – Кина Ха, Доктор Утан является генетиком, микробиологом, а также "-ологом" по куче прочих вещей, о которых я не знаю, и она пытается замедлить тиканье биочасов моих ребят до нормальной скорости. Взглянув на образцы некоторых ваших тканей, она, возможно, сможет понять как замедлить старение, ускоренное Ко Сай.

– То есть вы не хотите знать секрет вечной жизни.

– Нет. Но и вы не вечны, судя по всему.

– Хорошо подмечено. – Она глянула на Джусика. – И вы в силах взять у меня то, что хотите – Силой, или силой.

– Это значит "нет"? – спросил Скирата.

– Просто отметила, что вы сначала спросили, и я думаю, что просьба является разумной. Это несправедливо. Существа не товар, и не должны конструироваться и продаваться.

Скирата издал короткий глухой смешок.

– Бьюсь об заклад, ваше вольнодумство в Типоке просто обожали. Как жаль что вы не были в Совете Джедаев. – Он склонил свою голову перед ней, и Най решила что поклон был искренним. – Вор'э. Спасибо вам.

Скирата ел, глядя в свой бульон, так, будто ему было в чем-то стыдно. Он сумел не называть Кину Ха айвховой поживой, или не читать ей лекций на тему "выращивание клонов – зло" – пока что. Най спрашивала себя, а не считает ли он что предал свои принципы, пойдя на соглашение одновременно с джедаем и каминоанцем.

А как бы я вынесла то, что он увидел на Камино за все эти годы? Посмотрите на Ордо, или Мерееля. Они уже никогда не станут нормальными. Как я могу ожидать что Кэл простит каминоанцев за всё это? Или джедаев, за то что они закрыли на всё это глаза? И как я могу заставить его дать им второй шанс?

Существует два вида убежденных людей: те кто могут кипеть, столкнувшись лицом к лицу с не разделяющим его убеждений и те кто будут вежливо улыбаться но не дадут дочери выйти замуж за такого. Скирата применял мандалорианский подход во всём: людей судят лишь по тому что они делают, а не по тому кем они были, а значит каждый имел шанс – только один шанс – на то, чтобы изменить его мнение. Най пыталась понять, насколько это трудно – преодолеть древнюю вражду, когда у народов есть такая долгая общая история, как у мандалориан и джедаев. Четыре тысячи лет вражды – это было больше, чем она могла понять даже отдаленно.

Но если о мандалорианцах ей ещё было что узнать, то о том, каково это – жить рядом с джедаями, она пока только начинала узнавать.

Они и в самом деле совершенно не были похожи на других существ.

* * *

Кириморут, Мандалор, на следующее утро

Жизнь не собиралась возвращаться в норму для Оволот Куэйл Утан, и она приняла это в тот момент, когда дверь камеры захлопнулась за ней в Центре Валорума.

Но она продержалась три года, и теперь чувствовала, что сможет справиться со всем, что посылала ей жизнь. Вопрос был лишь в том, чтобы посмотреть на жизнь под другим углом и решить радоваться тому, что она сможет взять от жизни.

Всегда существовало что-то положительное, что помогало продержаться. Всегда.

По крайней мере, у неё был здесь хороший номер, простой, но уютный, с мягкими матрасами – мандалорианцые не гнушались комфорта, какими бы аскетичными они ни казались – и с прекрасным видом на сельский пейзаж из стрельчатого окна. И она могла в любое время открыть дверь и выйти на улицу.

Но она не могла уйти далеко. Здесь некуда было идти, можно было разве что попытаться пробраться по глубокому снегу добрую сотню кликов до ближайшего города Энцери. Фай, клон, который восстанавливался после травмы головного мозга, сказал ей, что Энцери прыщ на шебсе Мандалора, и что Келдабе ей понравится куда больше. Что такое "шебс" она узнала очень быстро.

Сейчас Фай принес ей завтрак. Она не знала, сделал ли он это из расположения к ней, или же ему просто любопытно узнать, как выглядит с близкого расстояний создатель оружия геноцида. Она была уверена, что все видели её в качестве монстра. Чего ещё можно ожидать, когда их миссия заключалась в том, чтобы уничтожить её проект, а её миссией было уничтожить их?

Да, я могу убить каждого из этих молодых людей. Я до сих пор не знаю, что я чувствую по этому поводу.

– Снова яйца. – сказал Фай, появляясь в дверях. – Вы женщина привычки, доктор Утан.

– Белки, – сказала она. – Я верю в белки.

– Ну и что вы думаете о нашей древней айвховой поживе?

– Это так вы называете каминоанцев?

– Справедливый обмен, док. Они нас называли "единицами".

– Я думаю, я тоже могла бы вас так называть.

– Я никогда не чувствовал себя вещью. Честно.

– Что, Кэл отправил вас очаровывать меня; так, чтобы я могла увидеть свою ошибку? – Утан открыла поднос с завтраком и отдала должное угощению. Мандалорианцы знали толк в еде. Это была не изысканная пища, но она отлично насыщала. – Заставить меня спросить себя: "Как же я могла желать уничтожения таких остроумных и очаровательных людей?"

– Да, я такой; а вы всё ещё хотите убить меня?

Утан начала смеяться. Она привыкла к людям с секретами, которые она искала и анализировала, так что детская непосредственность Фая была просто обезоруживающей. Вероятно, в этом и была идея.

– Ничего личного. – сказала она. – Я просто хотела чтобы Республика убралась с моей родины и довольно много других правительств согласились с нами.

– Значит, вы не держите на нас зла за то, что мы вас подстрелили, а потом заперли на три года в психушку?

– Наверное, мы в расчете, не так ли?

Он с широкой улыбкой ответил:

– Я надеюсь.

Утан расположилась за своим столом и пригласила его сесть. Он двигался не настолько же уверенно, как другие клоны. И ещё он был несколько худощавей остальных.

– Итак, – сказала она.– ты был в коме.

– Да. У меня отключили жизнеобеспечение. Но я продолжал жить. Я упрямый, когда речь идет о том чтобы выжить.

– И?

– Бесани вытащила меня из медцентра, угрожая бластером, и следующее что я помню, – как Бард'ика исцеляет меня. Говорят, что это было действительно интересно. К сожалению, я всё это пропустил.

– Если джедайское целительство может сделать такое – это более чем впечатляюще.– Утан передала ему одну из своих булок. Клоны жаждал углеводов, и, глядя на исследования Ко Сай – на быстрое созревание и обмен веществ, она могла понять – почему именно. – Вы все думаете о себе, как мандалорианцах? Не просто клоны. Все вы. Бесани, Лазима, Джусик?

– Вроде того. Джилка – нет, но у неё не было другого выбора. Арла Фетт – больная женщина, абсолютно дини'ла. Она-то точно не Мэндо.

– Понимаешь, я никогда не думала об этом раньше. Я знала только Геза Хокана, и он смотрел на мир совершенно иначе, чем Скирата.

– Это он после... – Голос Фая дрогнул, и Утан в первый раз увидела что ему изменило его вечное чувство юмора. Она догадалась, что он собирался пошутить, а затем вспомнил что-то тревожное. – Наш старый босс, генерал Зей, говорил что тот был в Страже Смерти, но они его выгнали. Кэл'буир говорил, что его не выгоняли.

– Хокан-то думал, что лучше убить вас всех, чем позволить жить в качестве джедайских рабов.

Фай улыбнулся.

– Хорошо знать, что у всех есть разумные причины желать нашей смерти, Док. Я не хотел бы быть убитым из-за бессмысленной прихоти.

Голос из-за двери заставил Утан дернуться.

– Где-то здесь прозвучало это грязное слово – "Стража Смерти". Точнее, два.

Мидж Гиламар прислонился к двери, звякнув сумкой из флимси, которая, судя по звуку, была полна стекла.

– И Хокан никогда в ней не состоял, он просто был склонен к жестокости, так что разведке и слухам верить не стоит. – Он приподнял сумку, так словно соблазнял Утан подарком. – Я взял у Кины Ха несколько образцов, доктор, на это моей квалификации санитара хватает. Вы же не медик, верно?

– Ах, дорогие, вы собираетесь разговаривать длинными, запутанными словами, – сказал Фай. Он стащил пару лишних булок и сунул их в карман. – Я ухожу.

Утан всё ещё пыталась найти место для Гиламара в мандалорианском порядке вещей. Он был похож то, как всякий насмотревшийся головидов мог бы представить себе мандалорианца – сломанный нос, потрепанная броня, мрачное выражение лица, коротко остриженные волосы; но когда тот говорил – он воплощал собой совершенно другой стереотип высокообразованного человека. Ей было очень трудно поверить в мысль о враче, который пошел работать наемником, и всё ещё продолжал оставаться практикующим медиком. Но, с другой стороны, сам Мандалор был одним большим противоречием: тяжелая промышленность и судостроительные станции бок-о-бок соседствовали с фермами, которые не менялись веками; сложная электроника и древние навыки в металлообработке сходились вместе в броневом доспехе. Она больше не была уверена в том, чего ждать от Мэндо. Всё что она знала – это что они оказалось вовсе не теми, кого она ожидала увидеть. Она ещё не встречала двух одинаковых Мэндо, даже среди тех, кто был клонами.

– Нет, я не очень хорошо работаю с иглами. – сказала она. – А вы, похоже, универсал, доктор Гиламар.

– Приходится. – Он сел и достал из сумки набор пробирок и препаратов. Некоторые содержали темно-пурпурную кровь, в одной, судя по всему был образец мочи, прозрачной и бесцветной, словно дистиллированная вода, в остальных контейнерах содержались маленькие шарики окровавленных тканей. – Мы очень далеко от Корускантской медицинской школы. Каждый Мэндо должен быть в состоянии делать несколько десятков разнообразных работ.

Утан взяла одну из склянок с образцом ткани.

– Биопсия? Значит, вы знаете анатомию каминоанцев...

– Я провел с ними более восьми лет в городе Типока. Я знаю, как они устроены. Итак, как вы собираетесь с этим играться? Если вам понадобится нужно – я прогоню анализы.

– Ей действительно тысяча лет?

– Нет причин сомневаться в этом. Я видел многих каминоанцев, но таких, как она – никогда.

– Удивительно.

– Вы ищете методику отключения, а не конкретные гены, не так ли?

– Большая часть жизни в галактике имеет некоторое количество общих генов, так что – почему бы и нет?

– Мы думали, что контроль старения был связан с фильтрацией генов Н-семь-восемь-В и Н-восемьдесят-восемь, но тут мы ничего не добились. И в наборе нет ни исскусственных, ни нечеловеческих генов. Могу вас заверить – мы наняли и запугали нескольких лучших ученых в галактике.

Утан улыбнулась. Она любила держать что-то в рукаве. И ей это помогало остаться в живых последние несколько лет. Как могли эти чужаки думать, что она будет доверять им? Все пытались её использовать.

– Вы знаете как разработанный мной патоген избирает клонов? – спросила она.

Гиламар улыбнулся в ответ.

– Я думаю, что избирательное биологическое оружие – это куча старого осика. По крайней мере – против людей.

– И почему вы так говорите?

– Потому что, если у вас нету какого-то способа определения полного генома – не просто нескольких генов, ни даже девяносто девять процентов генома – то на свете просто не существует определенных кореллианских или мандалорианских генов. Даже если вы это называете нано-вирусом – что, как я думаю, тоже тот ещё осик. Вам требуется какой-то способ идентификации полного генома для вируса – или ничего не выйдет.

Голос Гиламара не звучал злорадно. Должно быть, он знал что вирус совсем не то, что она рассказала о нем сторонникам Палпатина. Он наклонился через стол и улыбнулся. Однажды Гез Хокан, общаясь с ней, потерял самообладание и протащил её через стол за воротник. На мгновение она подумала, что Гиламар мог бы сделать точно так же. В конце концов – это были люди, которые жили бок-о-бок с насилием.

Но он просто взял пузырек с мочой и потряс его, словно неторопливо смешивая коктейль.

– Я прав, доктор? Вашу вирус должен находить нетронутый геном Фетта или же он бесполезен. Это значит, что вирус не повлияет на Нулевых, потому что их геном был отличен от базового шаблона солдата, и он не коснется Кэд'ики, так как половина генов досталась ему от его матери. Или же вероятно, он действует по-другому, и убивает большинство людей без разбора. Поскольку различия между геномами людей по всей галактике очень малы, а население так перемешано, что ваш убийственный коктейль не сможет заметить разницы. Или сможет?

Утан хотелось бы узнать – не контактировал ли Гиламар с Хоканом в течении этих нескольких дней кризиса на Квиилуре. Он был прав. В то время она не могла удержать вирус от атаки на все человеческие геномы, сделав исключение только для клонов Фетта. Генетических различий между людьми было просто недостаточно, чтобы установить ограничительную планку. Хокан был в ярости от мысли о том, что он охраняет неудавшийся эксперимент.

– Вы хороший аналитик, Гиламар.

– Зови меня, Мидж. – Он улыбнулся. – Не обязательно быть великим генетиком, чтобы разбираться с задачей, используя логику. Конечно... если ваше волшебное зелье действительно работает, и в самом деле настолько избирательно, то имеем два возможных метода: либо оно работает с полным геномом, что выглядит чересчур сложным, и к тому же может пойти вразнос из-за обычных процессов мутации, либо оно должно быть нацелено на то, что есть у среднестатистического клона, но не у среднестатистического человека, а следовательно – на ген, который управляет скоростью их старения... Я правильно ответил, доктор Утан? Я умный мальчик?

Гиламар был прав. Нет, ему не нужно было быть генетиком, чтобы понять это, но он должен был быть умнее идиотов, которые держали её в плену, и он был умнее. Да, она работала над высокоизбирательным вирусом, всё верно. Она так же горячо, как и Скирата, хотела идентифицировать маркеры старения – но по совершенно иным причинам. Она не могла выпустить на волю вирус, который может уничтожить всё человеческое население планеты. У неё были свои моральные границы, каким бы чудовищем её ни считали другие.

И всё равно я зацепила бы тех не-клонов, которым довелось иметь похожий генетический каприз – но, пожалуй, таких нашлось бы один на десяток миллионов. Думаю, это достаточно безопасно. Ошибка в пределах разумного.

Она слегка откинулась на стуле и доела яйца. Чтобы испортить ей аппетит, потребуется несколько большее, чем просто стол, уставленный пробами тканей каминоанца.

Галактика сейчас другая: война кончилась, но всё ещё остается армия, полная клонов Фетта. Так что же будет дальше?

Она только знала, что не может верить, что Империя её не прикончит, и что самая лучшая сделка, что она до сих пор заключила – была та, которую предложила банда мандалорианских преступников.

Или, может быть, они не преступники. Патриоты? Аморальные приспособленцы? Повстанцы? Террористы? Зависит от точки зрения.

– Вот как я расплачиваюсь... – сказала она со всем достоинством, которое ей удалось собрать. – ...за то что считала всех мандалорианцев тупыми головорезами.

– Стереотипы. – хмыкнул Гиламар. – А вы разве не начали меня ненавидеть когда вас обставили? Ведь вы, гибаданцы, все одинаковы.

Утан ответила ему улыбкой. Гиламар долго смотрел на неё, совершенно без злости, но ей от этого было лишь ещё тревожней. Потом он усмехнулся.

– Почему вы считаете, что Палпатин хотел, чтобы я продолжала работу над вирусом FG-36, а не просто его уничтожить? – спросила она, сама того не желая, наслаждаясь беседой. – Это не было вопросом лишения противника ценных ресурсов. Если бы он захотел лишить КНС моего опыта, он в любое время мог бы меня убить.

– О, я думаю, вы знаете ответ.

– В конце концов, это стало мне понятно. Страховка.

Гиламар кивнул.

– Если откровенно – не могу упрекать старого деспота. Если бы клонов, по какой-то причине решили бы натравить на Палпи – то согласно одному из экстренных приказов Великой Армии его следовало вышибить из офиса любыми средствами. Если я правильно помню, приказ номер пять. Приказы были на любой экстренный случай, от ликвидации самого старого чакаара, до вышибания духа из джедаев. – Он встал и потянулся. – Скажите мне вот что... Что вы оставили Палпатину? Работающий, избирательный нановирус, или тот, который убьет большинство заразившихся им людей?

– А что бы ему оставили?

– То что и жука не убило бы. Это опасная игрушка для такого человека.

– Штамм, над которым я работала, когда вы вытащили меня из Центра Валорума, не был... по-настоящему закончен. У меня должна была быть своя страховка, помните. Палпатин перестал бы нуждаться во мне живой, как только я отдала бы это.

– Так значит Палпатин получил менее избирательную версию вируса, который может повлиять на всех?

– Полагаю что да.

Она совершенно не планировала такой вариант. Она просто не знала, что её внезапно умыкнут из-под Республиканской стражи. Но если этот глупец им воспользуется – он может выморить большую часть Корусканта, основы его собственной власти.

Это бы его проучило...

– Вайи... – Гиламар протяжно выдохнул, поднимая брови. Утан он, пожалуй, нравился. Это была приятной переменой обстановки – вести сложную и умную беседу с кем-то, кто не считает её совершенно безумной. Три года в одиночной палате, с одним лишь посредственным психиатром в качестве редкого собеседника, едва не сделали её действительно сумасшедшей.

– А знает ли шабуир, что он получил?

– Не знаю. – ответила она. – Его ученые, в лучшем случае, посредственны. Но если он знает – то ему стоит быть очень умным, и не использовать его безрассудно.

– Что толку от Империи, если ты потеряешь большую часть подданных, да? В конце концов не слишком весело править несколькими хаттами, парой бант и викваем.

– Ну... Виквай, возможно, тоже не был бы устойчив к вирусу...

Гиламар засмеялся. Он мог себе это позволить – потому что Мандалор был далеко от Корусканта.

– Так что вы знаете всё о последовательности, отвечающей за быстрое старение. Это хорошо...

– Я определила её. Это не одно и то же.

– Следующее, что я действительно хочу слышать от вас – это то, что вы можете её отключить.

Утан по-прежнему ждала, когда же начнется настоящая игра. Никто не пойдет на такие неприятности, и не накопит столько коммерческих сведений по причине сентиментальности. Это стоило миллиарды. Клонирующие компании запросто заплатили бы эту цену, чтобы не дать клиентам возможность обходить старение клонов, которых они купили.

– Что Скирата в действительности собирается сделать с этим? – спросила она. – Вся эта операция, планирование, риск – это же не только ради благополучия нескольких клонов.

Выражение лица Гиламара изменилось. Его лицевые мышцы ослабли, и на мгновение показалось, будто он пожалел её. По какой-то причине этот циничный человек – а он был слишком умен, чтобы не быть циником – явно не ожидал такого вопроса.

– Ты никогда никого не любила настолько сильно, что могла бы сделать всё, чтобы его спасти? – Гиламар на мгновение посмотрел на свою броню. Утан всё ещё удивлялась, почему она у него была того же цвета тусклого золотого песка, что и у Скираты. Это могло быть связано с дисциплинарными правилами, но Мэндо не были любителями униформы. – Ты понимаешь, как Кэл любит этих ребят? Потому что если ты так не любила – ты не поймешь, насколько далеко он может зайти, чтобы получить то, что он хочет для них.

– Но это же стоит миллиарды... Мидж.

– Так вот почему ты этим занималась? Материальная выгода?

– Нет. – Кредитки для неё имели лишь одно значение – возможность наслаждаться жизнью; но тем, что приносило ей наслаждение и давало цель в жизни – была её наука.

– Извини. Просто я считала, что наемники хотят максимизировать доходы.

– Ну, даже у наемников бывают и другие мотивы... Кроме того, Кэл уже стоит намного дороже каких-то нескольких миллиардов кредитов. Подумайте ещё раз, доктор. Речь идет о навязчивой идее, и меня тоже можете считать одержимым.

– Зови меня Куэйл. – сказала она. Она не верила, что Скирата был миллиардером, но Кириморут должен был стоить кучу кредиток, и он явно мог позволить себе купить любое количество оружия и транспорта. Ничего показного, ничего бросающегося в глаза – но достаточно, чтобы экипировать небольшую армию.

– Хватит звать друг друга "Доктор", это становится утомительно.

– Хорошо, Куэйл. И теперь я знаю, что гены были идентифицированы. Я действительно с нетерпением ожидаю совместной работы с вами.

Утан любила вызовы. Она была уверена, что сможет выключить ускоренное старение. Она не была уверена в том, что останется в живых после того как она это сделает, но она больше не могла тянуть время, и она знала что у неё это не выйдет. Гиламар раскусил её. Образцы тканей каминоанки лишили её последних отговорок. Если она сможет понять технологии, которые каминоанцы использовали чтобы продлить жизнь, то у неё должно быть уже есть большая часть потерянных кусочков головоломки.

– Значит, с этого и начнем. – сказала она. – Если бы только у меня было немного контрольных образцов тканей обычных каминоанцев...

Гиламар засмеялся.

– Думаю, это мы сможем уладить. Только не спрашивайте меня, как.

Утан вспомнила, что Скирата говорил о Ко Сай, и подумала об элегантных серых перчатках Джайнга.

А Джайнг казался таким очаровательным молодым человеком. Чем больше она узнавала мандалорианцев, тем меньше понимала их.