Текст книги "Имперские Коммандо : 1 : Пятьсот Первый (ЛП)"

Автор книги: Карен Трэвисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

"Есть что-то необычное в этом клоне, Дармане. Я не могу это точно определить, но он ощущается... иначе. Я ощущаю в нем необычное сочетание чувств в отношении владеющих Силой, и он реагирует на меня так, словно он чувствует кто я, что невозможно. Он может быть опасным; следите за ним внимательно."

Са Куис, Рука Императора, незадолго до его смерти на задании по проверке решимости нового Лорда Вейдера.

Кириморут, Мандалор.

– Ты была тут всю ночь? – спросил Гиламар.

Утан оторвала взгляд от своих записей, уперлась локтями в лабораторный стол и уткнулась лбом в сложенные руки. Перед ней лежали наброски гермокамеры десятого уровня защиты, которая требовалась ей для безопасного воссоздания того вируса, что был обрушен на Гибад.

– Примерно так. – ответила она.

– И как продвигается? – он подтянул табурет и сел рядом, положив ладонь ей на руку – уверенным, твердым жестом, который скорее подходил бы для успокаивания подвыпивших приятелей, чем для женщины. Это всё же успокаивало – когда кто-то держит тебя за руку в то время, как твой мир, во всех смыслах, разваливается на части. И она не ожидала от него таких жестов. – Я не ожидал, что вы будете работать над этим. Но... да это помогает. После того, как убили Тани, я перечитал, по-моему, все статьи по гипофизарным опухолям, что были в Республиканском Институте.

– Я работаю над возмездием. – ответила Утан. – И я не говорю о проблемах клонов. Палпатин хочет играть грязно? Отлично.

Гиламар взглянул на диаграммы.

– Не хочешь объяснить?

Он был мандалорианцем. Он понимал. Он не собирался разливаться насчет великодушия, благочестия, и говорить ей, что жестокая месть лишь ставит её на одну доску с её врагом. Он бы хотел устранить будущую угрозу.

И она была здорово похожа на него.

– Я разрабатываю быстрейший способ воссоздать и производить вирус FG-тридцать шесть первой фазы. – сказала она. – А потом я намерена отправить его на Корускант.

– Понимаю. – кивнул он.

Конечно, когда у меня будет несколько контейнеров с ним – мне понадобится транспорт до Ядра. Этот вирус очень экономный. Скорость распространения можно увеличить, распылив его в воздухе, или же можно просто заразить несколько носителей, и дать ему разойтись своих ходом. Инкубационный период для людей шесть дней, или около того, заразен шесть недель; разработан, чтобы накрыть всё население, и пройти сквозь обычные карантинные меры. Давай, скажи мне, какая я умница, что разработала такой незаметный патоген.

Она ожидала от него разъяснений – почему она должна просто оставаться дома, выжидать своего времени и вести себя разумно и спокойно. Но он просто ещё раз кивнул.

– Думаю, я сделал бы то же самое, разве что работал бы чем-нибудь, что производит куда больше шума и дыма. – Он подтянул к себе деку и взглянул, словно подсчитывая какие потребуются материалы. – Так, это действительно простой процесс. Что ты взяла за основу для вируса?

– Это модифицированная версия небеллии.

– Он вызывает просто проблемы с респираторным трактом, и расстройство желудка. Это не смертельно.

– После того, как я слегка порежу и сошью его ДНК – смертельно...

– Умная девочка.

– Всё, что мне надо, это образцы небеллии и клеточная культура, чтобы высадить вирус – предпочтительно Геспелидес эктилис – и за несколько недель я смогу выращивать штамм в промышленных количествах. Биооружие – это здорово; дорого в исследовании и разработке, но в производстве дешево, как грязь.

– Хотя ты могла бы просто размножить моннен-споры. – заметил Гиламар. – Естественного происхождения и незапатентованы.

– Знаешь, Мидж, я не понимаю – ты меня пытаешься подбодрить, смеешься надо мной, или пытаешься развеселить?

– Я просто вижу обратную сторону случившегося, а ещё хочу чтобы ты отомстила за свой мир и дала Палпи такого пинка, чтоб у него глаза на лоб вылезли. – Гиламар ненадолго прикрыл глаза. – Надо ли мне ещё говорить, что мне жаль? Тебе ведь не нужно рассказывать, как это печально. Мне казалось, что ты женщина из тех, кто, скорее, захочет свести счеты.

Утан нравилась такая честность. Она чувствовала, что может сказать в ответ всё, что думает, и её не осудят.

– Для Мандалора это будет отличным оружием сдерживания.

– Знаешь, думаю что нам бы стоило сперва обзавестись антивирусным средством. Потому что Палпи теперь точно знает, что его игрушка работает. И ему может захотеться ещё раз с ней поиграть.

Утан догадывалась, что эти Мэндо считают биологическое и химическое оружие чем-то недостойным, оружием трусов, которое применяют, сидя в безопасном кресле. Но они были чересчур прагматичным народом, чтобы иметь какие-то высокие воинские предубеждения против того, чтобы сделать работу проще.

– Мандалор воспользовался бы биологическим оружием? – спросила она.

– Мы предпочитаем острые вещи. Точные вещи. И шумные вещи, на которые мы можем посмотреть кликов с двадцати, и предпочтительно – те, которые устраивают большие огненные шары. – Гиламар выглядел удрученным, несмотря на его шутливый тон. Она нашла странным то, что почти полный незнакомец скорбит вместе с ней. – А вот с невидимыми вещами проблема – потому что ты не знаешь точно, где они, или что они делают. Или даже – что случится, если их выпустить.

– Будь у меня немного здравого смысла – я бы сделала иммуноген в то же самое время, что и вирус. Но даже если бы я и сделала – у меня не было способа доставить его на Гибад. Фай и его приятели захватили меня гораздо раньше.

Гиламар проигнорировал иронию.

– Думаю, что антивирус сейчас крайне актуален.

– Согласна.

– Что тебе нужно, чтобы его сделать? – Он был хорошим человеком, но он не собирался снимать её с крючка. И он, конечно же, был прав. – Забавно, что разработать вакцину – это самое опасное и бунтарское, что ты сейчас можешь сделать против Империи.

– Я просто манипулировала двумя генами, в естественного происхождения наномасштабном вирусе. – Утан развернула деку к себе и сделала ещё несколько набросков.

– Нам всё равно нужно содержать живой вирус, так что нам потребуются дополнительные предосторожности. Но FG-тридцать шесть ориентирован на единственный протеин в человеческой ДНК, а протеин может быть сделан устойчивым одной генной мутацией. А я могу индуцировать генную мутацию в населении, с помощью разработанного для этого вируса.

– Основанном на...?

– На чем-то слабеньком и легко передающемся, вроде ринацирианской лихорадки. К ней устойчивы очень немногие из гуманоидов. А день-другой с заложенным носом и слезящимися глазами куда предпочтительней смерти от внутренних кровоизлияний и непроизвольного паралича мышц.

– Насколько быстро?

– Несколько недель.

– А насколько сложно обработать население?

– Самое лучшее, это вакцинация – если ты сможешь согнать в одну кучу четыре миллиона Мэндо. Пожалуй, проще будет выпустить его и положиться на то, что его люди-носители сами его растащат. Или сделать как Палпатин – распылить его в воздухе. Но это потребует кучу оборудования и кто-нибудь обязательно заметит.

– Ладно. Давай мне список покупок. – сказал он. – Я добуду нужное насколько возможно быстро.

– А потом – как насчет зачистить Корускант?

– Сначала – самое важное.

Послышался робкий стук в дверь. Утан увидела в дверях Скаут и понадеялась, что девочка не слышала их разговора. Планировать массовое убийство перед джедаем выглядело чем-то неприличным. Утан не знала, почему у неё было такое ощущение – особенно учитывая то, насколько мало она уважала Орден Джедай и его потуги быть пастырем Республики – но Скаут был напуганным ребенком, и это на каком-то инстинктивном уровне обезоруживающе действовало на неё.

– Я подумала, что вы захотите позавтракать. – проговорила Скаут. – Если хотите побыть в тишине и покое – я могу принести завтрак сюда. Тебе тоже, Мидж?

– Спасибо ад'ика. – кивнул Гиламар. – У тебя доброе сердце.

Утан прислушивалась, пока не затих звук шагов Скаут. Потом она посмотрела на Гиламара.

– Как странно подобралась наша маленькая группа. Сплошь потерявшиеся и одинокие.

– Все одиноки, пока они не находят родственные души. Думаю, это – сообщество тех, кто достаточно натерпелся, и не может больше убегать.

– Искренне благодарна за твою любезность Мидж. Можно подумать, что все здесь искренне забыли – чем я действительно зарабатывала на жизнь.

Гиламар пожал плечами.

– Большинству тех, кто находится здесь, доводилось отнимать чужие жизни. Думаю, это касается и владеющих Силой тоже.

– Как дела у Арлы?

– Не очень. Похоже что прошлое возвращается к ней, и это явно не счастливые воспоминания.

Скаут вернулась чуть раньше, чем ожидала Утан. Она заметила, что чувствует себя расстроенной, и её захлестнуло кипящее чувство вины за то, что она так увлечена Гиламаром в то время как столь многие погибли. Но в её горе был изъян, разрыв в той связи, которая превращала бы потерю её мира в боль и безутешное горе по потерянным близким. Она была расстроена, потрясена, напугана, взбешена – но чувствовала, что её горе было не совсем искренним, потому что её личные потери были минимальны.

У мен нет права на сочувствие.

Сессали, сколько-там-юродная сестра, с которой она виделась раз в год, больше потому, что так было принято – была самой близкой её родственницей. Где-то там сейчас лежали мертвыми её бывший муж и его родня, но она уже десять лет как не общалась с ними. Были ещё коллеги по университету. Но близких друзей у неё не было. Утан чувствовала себя словно фэн головидео, скорбящий о кончине актера, печалящийся о ком-то, кого он даже не знал, горюющий – потому что так полагается. Её жизнь проходила в лаборатории, она упорно стремилась к новым достижениям, а теперь всё это оказалось бесплодным, во всех смыслах этого слова.

– Яйца. – сказала Скаут, поставив подносы на свободное место на столе. – Последние нунские, до тех пор, пока не вернется Най.

– Спасибо. – Утан заметила, что даже Най нашла себе тут пристанище. – Мы пока ещё не голодаем.

Бывают трагедии, настолько огромные, что упоминать о них просто излишне. Утан могла почувствовать неловкость Скаут, не знавшей что будет подобающим в такое время, так что Утан нарушила повисшую тишину.

– Мне нужно сделать антивирус. – сказала она. – На случай, если Империя вздумает использовать вирус здесь. Ты хочешь помочь?

Скаут осторожно взглянула на неё.

– При этом придется резать животных?

– Нет. Ни единого. Я просто поработаю с вирусом, а затем помещу его в культуру растительных клеток. Чем больше будут делится клетки, тем больше вируса мы получим в итоге.

– Назад в АгроКорпус. – хмыкнула Скаут. – С растениями у меня получалось неплохо.

– Это нам больше всего и нужно. – заметил Гиламар. – Если точнее – мы будем работать с дрожжами. Впрочем, это мелочи. Ты интересуешься медициной?

Скаут выглядела искренне любопытной.

– А Бардан действительно лечил Силой повреждения мозга у Фая?

– Сам видел. – кивнул Гиламар. – И делал тесты. Просто поразительно.

– Это должно быть, удивительно – быть способным исцелять. Хотя я не сильна в Силе.

– Жаль тебя разочаровывать, но по большей части медпомощь в галактике оказывают заурядные болваны вроде меня, используя совершенно обычные инструменты. – заметил Гиламар.

– И дроиды, разумеется. Меддроидов куда больше, чем квалифицированных "мокрых". Сила – это дополнительная терапия, вот и всё. Хочешь научиться основам первой помощи? Это всегда полезная штука.

Скаут кивнула. Тут для неё было не так много возможной работы, подумала Утан, но, с другой стороны – она не знала чем, и как обычно занимали себя джедаи. Возможно, Скаут задумывалась также и о жизни вдали от людей. Хотя она была достаточно молода, чтобы не закончить так, как сама Утан.

– Это мне нравится. – ответила Скаут. – Не могу больше думать о убийствах.

Гиламар кивнул.

– Мне это тоже нравится.

– Я буду учить тебя разным премудростям. – сказала Утан. – А Док Мэндо будет обрабатывать ожоги и вправлять кости.

Мой мир мертв. В будущем у меня нет ничего. Ни детей, ни академического наследия, ни надежды – ничего.

Было что-то, что заставляло её ухватиться за шанс учить эту девочку. Чем-то это было похоже на выращивание дерева. Эти усилия не пропадали напрасно. Если учитель был удачлив – у ученика будет шанс изменить галактику к лучшему. Утан эта мысль нравилась.

Хотя это и не значило, что она не выдаст Палпатину то, чего он заслуживает, как только у неё появится шанс. Но Скаут не стоило учиться искусству мести.

* * *

Имперский Город.

Никто не рисковал пристально разглядывать имперских коммандос, идущих по переулкам Имперского Города.

Гражданские выглядели очень занятыми – тем, чтобы не замечать Дармана и Найнера, энергично шагавших по переходу, соединявшему кантины и рестораны Квадранта Г-14, со становившимся всё более мрачным сектором, в двух километрах к северу от точки встречи. Там вперемешку теснились фабрики, склады, жилые блоки, и время от времени – питейные заведения.

Не того сорта место, где кто-либо, при любых обстоятельствах, мог ожидать встречи с штурмовиками. Время от времени тут патрулировала полиция – но не солдаты.

– Они нас боятся. – заметил Найнер. Дарман не мог видеть его значка на ВИДе, потому что они отключили практически все службы в их шлемах, за исключением приватных коммов ближнего радиуса действия. Предполагалось, что на вечер они выйдут в город и исчезнут с карты, а не будут шляться где-то, где их точно не должно было быть. – Ладно, при Республике не устраивали парадов в честь нашего возвращения, но я не припомню, чтобы кто-то выглядел испуганно, глядя на нас.

– Думаешь, они вообще понимают, что он чакаар? Пока по Сети идут интересные голодрамы, а они регулярно могут позволить себе накачаться элем – им всё до моттова шебса.

– Чувствуешь это? Тут всё стало иным. Настороженным. Не таким как тут обычно было.

"Как обычно" основывалось на редких вылазках в чуждый мир за периметром. Дарман никогда не был частью гражданского Корусканта, и не считал что многое потерял. Для таких, как он, Империя не отличалась от Республики. А у гражданских было то правительство, которого они заслуживали.

Теперь они – не моя проблема. Я исполнил свой долг. Сепаратисты нас не победили. Теперь шпаки могут сами беспокоиться о своем благополучии – а я позабочусь о своем, и о себе.

Теперь Дарман снова становился настоящим Дарманом, тем, кто мог чувствовать боль, потеряв жену. Теперь, когда он уже не раз сталкивался с горем и позволил горю вырвать его сердце, он вновь мог действовать, не отстраняясь от реальности. Ему всё ещё было больно. Но он нашел небольшой уголок в глубине своего рассудка, где было место для планов, для цели, для того, чтобы действовать, а не просто тонуть в потерях.

У меня есть сын, и ему угрожают все. Палпатин. Уроды из Разведки. Любой джедай, или владеющий Силой, которому нужны новобранцы. Любой клономастер, который захочет его использовать.

Я знаю, что должен делать.

Мелузар прав. Я это знаю. Нас всех использовали.

Чем дальше шел Дарман, тем тревожней он себя чувствовал.

– Поверишь, нет – Най ещё и закупилась припасами? – неожиданно сказал Найнер. Похоже, он опять говорил с Нулевыми. Дарман не мог его слышать, когда тот переключался на защищенный канал. – Они проводят эвакуацию из вражеского тыла – и они нашли время для покупок.

– Скажи Ордо, что не ему стоило приходить с такой толпой. Мы и сами можем себя вытащить.

Найнер замолчал на несколько секунд.

– Ордо говорит, что Кэл'буир по горло сыт ожиданием. Твой обед в духовке. Если опоздаем, его придется отдать стриллу.

Дарман слышал напряжение в голосе Найнера. Мускулы его глотки были напряжены, и это делало его голос чуть выше. И он часто сглатывал. В новых шлемах этот звук был слышен гораздо отчетливей. Дарман не мог решить – нервничает его брат, или он просто нетерпелив, но так или иначе – такое состояние было для Найнера необычным.

– Мы отправляемся домой. – сказал Найнер. Его голос звучал так, словно он и сам в это не верил. – В самом деле. Снова все вместе, как должно было быть. Остальная команда. Кэл'буир. Даже Вэу. Кэд с ума сойдет от счастья, когда тебя увидит – шаб, готов поспорить, что он здорово вырос. В этом возрасте они растут быстро, верно?

Дарман пытался задушить мысль, которая прогрызала себе дорогу из того ясного уголка рассудка. Удавалось плохо. Мысль была голосом; ненастоящим, не пугающим, и это не было похоже на сумасшествие, но всё же это было голосом. Это было гласом рассудка, голосом долга, основой реальности, которую нельзя было игнорировать. Он мог заставить его замолчать ненадолго. Но он никогда не утихал насовсем. Это был голос, который не знал сомнений, и который говорил ему перестать обманывать себя. Он не мог сделать то, что намеревался. Не потому, что он был рабом – потому что он был свободным. Это была ответственность.

Смогу ли я посмотреть в лицо Кэду?

Я не смог спасти Этейн. Я выворачивался наизнанку, спасая мир, которому было плевать, жив я или нет, и я позволил, чтобы моя жена погибла.

Как я скажу ему? Как мне смотреть на него, и не видеть её?

Дарман хотел точно понять, почему он не ждал этого так, как Найнер. У него не было времени на сомнения. Через десять минут они должны быть у точки встречи.

Я не могу подняться на корабль. Я не могу уйти.

Я должен остаться здесь, внутри системы, ради Кэда.

Дарман прошел ещё полсотни метров, прежде чем он остановился и посмотрел в лицо неизбежному. Он стоял напротив кантины. Свет сочился на тротуар из открытой двери и подсвечивал вывеску во всю стену, где было столько разбитых ламп, что ему пришлось приглядываться несколько секунд, чтобы понять, что та изображала огромный коктейльный бокал, украшенный фруктами. Найнер сделал несколько шагов мимо него, прежде чем обернуться.

– Что не так, Дар?

– Я не иду. – Как только слова были сказаны, Дарман почувствовал себя лучше. Не счастливей; внутренности скручивало узлом до тошноты. Таким болезненным это и должно быть – знать, что его сын ждет его, и что он не увидит его... он не знал, насколько долго это будет. Может и никогда. – Я должен остаться.

– Шаб, Дар, что это тебе стукнуло? – Найнер, похоже ему не поверил. Он говорил лишь чуть раздраженно и поймал Дармана за руку, словно тот ленился и его требовалось подтолкнуть.

– Пошли. Шевелись.

Дарман стряхнул его руку.

– Я серьезно, Найнер.

– Так, выкладывай. В чем проблема?

– Незаконченные дела.

– Какие дела?

– Джедаи, ситы и прочие подобные шабуиры.

– Что?

– Всё ещё не закончилось. С их стороны Кэду всегда будет грозить опасность.

– И ты собираешься в одиночку зачистить галактику от миди-хлориан? Дар, на случай, если ты не заметил, миллионы парней сейчас занимаются именно этим. Думаю, они справятся и без нас.

– Но они – не я. Это мой долг. Мой сын.

– Ох, не начинай опять этот осик. Мы все согласились. Помнишь? Слушай, я знаю, что всё обернулось не так как мы планировали, но у нас ещё вся жизнь впереди и тебя ждет Кэд. Империи ты нужен меньше, чем ему.

Это было настолько болезненно, что Дарман снова почувствовал себя отстраненно, впадая в рамикадик – отрешение, когда ему надо было просто прожить несколько следующих секунд – а потом ещё, и ещё.

– На Мандалоре я буду просто ещё одним стволом. Кэда защищает целая армия, огневой мощи у них больше чем достаточно. А здесь... – Дарман заметил что Найнер прижимает руку к шлему, словно прикрывая от шума наушник – нервный жест, который прорывался у него во время волнения. Ордо мог слышать одну сторону спора. И он, наверняка, со всей убедительностью уговаривал Найнера приказать Дарману заткнуться, и тащить его к точке встречи. – Тут я в самом сердце организации. Здесь я буду ближе всего к тому, что ему угрожает. Мелузар понимает. Он знает ставки.

– Поверить не могу! – прорычал Найнер. – Ты нужен твоему ребенку. Если бы меня не ранили той ночью, ты бы ушел с остальными и был сейчас с ним. Знаешь, что я от этого чувствовал? Оттого, что ты оставил сына, чтобы остаться со мной? Я себя за осик считал. А теперь заканчивай с разговорами, и тащи свой шебс к грузовику. Нулевые рискуют своими шеями, чтобы нас вытащить.

Найнер развернулся и зашагал вперед. Он сделал шагов пять прежде чем понял, что Дарман не двинулся с места. Найнер был самым спокойным и уравновешенным парнем из всех, кого Дарман знал, он никогда не видел, чтобы тот действительно выходил из себя, несмотря на всё его ворчание и недовольство, но сейчас он явно был на грани. Он припечатал Дармана спиной к стене, и пару раз хорошенько его встряхнул.

– Ты, эгоистичный шабуир. Двигай, или мне придется тебя вырубить, и тащить за шкирку.

Про эгоизм Найнер говорил совершено неискренне, пусть даже он был искренен во всем остальном. Дарман слышал отчаяние в его голосе. Но он всё же не двинулся с места. Он был внутри системы, на том месте, где он может шпионить, саботировать и предупреждать, и попытаться защитить Кириморут, прежде чем станет слишком поздно.

Я говорил именно об этом, верно ведь? Это не потому, что у меня не хватает духу быть достойным отцом?

Верно?

Дарман провел считанные часы со своим сыном. Не дни, не недели – часы. Он гадал, имел ли Кэд, каким он его представлял, хоть какое-то сходство с настоящим ребенком, или он просто выдумал себе идеальный образ. Но это было не так важно. Когда он вспоминал о своих приказах, зная что Палпатин прибирает себе владеющих Силой, он знал ответ. Не было места, чересчур далекого, чтобы тебя нашли. А если потерпит неудачу Палпи, то могут вернуться джедаи. И этому кругу не было конца.

Найнер ещё раз встряхнул его.

– Я не хочу этого делать, Дар...

Дарман подобрался, готовясь ударить. Он мог потягаться с Найнером. Но когда он уже сжал кулак, чтобы защищаться, Найнер ослабил хватку.

– Дар. – сказал он. – Ордо говорит что Кэд спрашивает о тебе. Он всё время просит его папу. Ордо говорит, что не знает, как он сможет объяснить ему, что его папа решил не возвращаться домой.

У Дармана едва не подкосились колени.

– Скажи Ордо, что попытка отличная, но я работаю здесь. Скажешь Кэду за меня, Найнер. Скажи моему парню, что здесь я лучше смогу его защитить.

Дарман не думал, что боль может быть ещё сильнее, но так оно и было. Он развернулся и зашагал в сторону казарм. Какой-то парень уставился на него – увидеть пару коммандос, далеко от их территории, да ещё и устроивших стычку, было ему явно в новинку – и Дарман разозлился. Он сам не заметил, как его дисишка уже смотрела парню в лицо, а его голос был совершенно чужим:

– На кого уставился, шабуир? А ну, проваливай...

Найнер снова оказался рядом. Он подхватил дисишку под ствол, и отвел её в сторону.

– Идите-идите. – посоветовал Найнер испуганному человеку. – Сегодня вечером мы немного нервные. Исчезни.

Тому не надо было повторять дважды. Он убежал. Найнер, неожиданно тихий и спокойный, прошел несколько шагов рядом с Дарманом,

– Дар, теперь мне в ухо орет Най. Она хочет поговорить с тобой.

– Не надо.

– Ладно, не уходишь ты – не ухожу я.

– Тебе надо уйти, нер вод. Кому-то надо передать этот чип. Верно? Что бы там ни было, Обрим считает что это важное. Иди домой, и объясни Кэду.

В эту игру можно играть вдвоем. У Найнера тоже хватало чувств долга и вины, на которые мог надавить Дарман. Он услышал, как тот раздраженно зашипел.

– Шабуир. – процедил Найнер. – Как ты только можешь?

Дарман продолжал идти. Сейчас он был в таком оцепенении, что он чувствовал лишь дорогу под ногами, и резь в глазах от непролитых слез. Оцепенение на этот раз было совершенно непроизвольным. Ему не пришлось стараться, и вызывать его самому.

Он ждал звука бегущих ног, или удара врезавшегося в него тела. Этого так и не случилось. Найнер не сделал отчаянной попытки затащить его на корабль силой. Шаги становились всё тише, затем они перешли на неторопливый размеренный бег. Когда Дарман оглянулся через плечо – Найнера уже не было.

Дарман вдруг понял, что не успел с ним попрощаться. Когда он попытался активировать комлинк ближнего радиуса действия – отклика не было. Найнер отключил всю связь.

Дарман пожалел о своем решении сразу же, как только он перешел мост ведущий обратно в квартал развлечений. Но он знал, что жалеть ему приходится по правильной причине. Остаться здесь было лучшим выбором – не только ради Кэда, но ради всех его братьев и друзей, за которыми охотится Палпатин. И у него было такое ощущение, что оставшись один, он не будет расстраивать планы Мелузара.

Он начал прикидывать, как будет объяснять командиру отсутствие Найнера. Это обещало быть непростым занятием. Пожалуй, он оставит это на утро – частью для того, чтобы выиграть время, частью – для убедительности, если он будет рассказывать про пьяный вечер, и о том, что он не может вспомнить, когда именно исчез Найнер.

Вся остальная команда "Омега" дезертировала. Кто удивится тому, что ещё один перепрыгнул за стену? Эта мысль могла Дарману не нравиться, но это делало его ещё более надежным и верным в глазах Мелузара.

Ему будут доверять. Он получит ещё больше информации. Он ещё не знал, как он станет передавать её в Кириморут, но способы имелись, да и Джайлер Обрим всё ещё был их союзником.

Шаб, я не хотел расставаться вот так. Мне надо учиться укрощать свой характер. Иначе однажды я сделаю что-то, о чем придется серьезно пожалеть.

Дарман загнал поглубже стыд за свои срывы, и продолжил бродить по кварталу, убивая время до тех пор, пока он не сможет вернуться в казарму. Когда он задержался, глядя на витрину, его внимание привлек общественный экран голоновостей на высоком здании, и он задержался, чтобы просмотреть выпуск.

Ярость Палпатина полной мерой обрушилась на Гибад. И для Дармана это было ещё одной причиной остаться на работе.

Найнер, в конце концов, поймет это. Дарман надеялся, что это поймет и Кэд.

* * *

Грузовой корабль "Рог Изобилия", стоянка Г-80, Имперский Город.

Ордо снял свою штурмовую броню и сложил пластины на палубе. "Рог Изобилия" был почти полностью погружен во тьму, за исключением тусклой подсветки от красных и синих огоньков самых важных систем, и его интерьер выглядел, как ночной клуб во Внешнем Кольце, которому неудачно сделали освещение.

– Найнер? – он отстегнул защищенный комлинк от своего шлема. – Иди сюда. Мне нужно твое снаряжение.

Найнер пробирался замысловатым курсом между репульсогрузами и прочими грузовыми машинами, следуя указаниям Прудии – по пути, который не давал ему попасть в поле зрения наблюдательных камер. Некоторые из грузовиков выглядели, так словно их тут бросили. В отдалении, покачивались, приближаясь к "Рогу Изобилия" навигационные огни другого грузовика, направляющегося на посадку. Тут было не слишком оживленно. Торговля не оживилась после конца войны.

Почему сейчас? Почему Дар решил это сделать именно сейчас?

Ордо очень хотелось выбить весь осик из Дармана, когда тот, наконец, окажется на борту. Конечно, он без ума от горя, но это было глупо, бесполезно и безответственно. Они явились, чтобы эвакуировать двоих коммандос, и именно это они собирались сделать. Най взглянула на него взглядом "всё будет хорошо"; но в отсветах огней пульта было видно, что её лоб прочертили глубокие морщины. Непохоже было, что она сама в это верила.

– Что планируете? – прохрипел по комму голос Найнера.

Его перебил Прудии, непрерывно рассчитывавший поле зрения камер:

– Найнер пригни голову, и двигайся влево у следующей швартовой тумбы.

– Понял. Я спрашивал – что планируете, Орд'ика.

– Я собираюсь отправиться в казармы, нарядившись тобой, и вытащить оттуда Дара. За гетт'зе, если понадобится. – В том чтобы быть клоном были свои преимущества.

– Шаб, я даже не могу связаться с ним по комлинку.

– Проверь, что ты поставил регистратор на запись Орд'ика. – заметил Мереель. – Всегда полезно заполучить как можно больше данных о внутренностях зданий противника. Не думаю, что Найнер записывал для нас такие данные. Я прав?

– Нет, Найнер не записывал. – проворчал Найнер. – По крайней мере, до того, как ваша ручная жестянка покопалась в моем шлеме. Как бы я это объяснял, если бы кто-то проверил мои системы? Что я боюсь заблудиться на пути из уборной?

– Удейзии, нер вод. – Мереель скосил глаза на Ордо. – Расслабься. Ещё немного и мы уберемся отсюда.

Найнер был солдатом из спецсил, который бесстрашно действовал на вражеской территории во время войны. Ордо было неловко видеть его настолько растерянным во время такой безопасной эвакуации. Возможно, она несла чересчур много личного, чтобы относиться к этому как к бою. Это должно было быть довольно простым. Никто не знал, что они здесь, никто не пристреливал орудия по их позиции, никто даже не заметил бы, если бы они открыто вышли и сняли шлемы. Но всё ещё могло закончиться трагедией.

Мы такое уже видели.

Найнер не отвечал. Ордо слышал его хриплое дыхание и время от времени – раздраженное цыканье, совсем как у Скираты.

Если я не верну Дара и Найнера домой, это разобьет сердце Кэл'буиру.

– Только эти двое могли устроить драму из такой милой и спокойной эвакуации. – проворчал Джайнг.

Най нервно дернула головой.

– Ты называешь это спокойным?

– Ну, в нас же никто не стреляет. – ответил он. – Или в них. Расслабься, Буир'ика.

Ордо ждал стука по корпусу "Рога Изобилия". Най, крайне чувствительная ко всем звукам и вибрациям на своем корабле, отреагировала раньше Ордо, и он подумал что это впечатляюще – для не-клона, у которого не было никаких генетических улучшений из тех, что получили Нулевые. Она щелкнула одной из шлюзовых кнопок и Ордо услышал приближающийся стук сапог по металлической лестнице. Казалось что прошло очень много времени, прежде чем фигура в черной броне появилась из палубного люка. Найнер выбрался наружу и снял шлем.

– Так, значит ты можешь одной левой снести целую дроидскую базу, но не можешь убедить Дармана послушаться, и притащить сюда свой шебс. – сказал Ордо. Он понимал, что упрекать Найнера бессмысленно, но ему было невыносимо оттого, что он подвел Кэл'буира. – Скидывай свое тряпье, и дай мне поработать самому.

Найнер лишь скользнул по нему взглядом, и порылся в кармашке на поясе.

– Тут всё, что вам нужно.

Он протянул руку ладонью вверх. В тусклом свете Ордо едва мог рассмотреть чип данных, пластинку из пластоида и металла, настолько маленькую, что казалось будто её может унести в вентиляцию от первого чиха.

Ордо взял её и передал Джайнгу.

– Найнер, подскажи мне, – сказал он, понимая что всё катится в осик. – Сейчас ты собираешься вернуться за ним? Я это сделаю, не волнуйся.

– Нет, я остаюсь тут. Не могу бросить Дара. Он собирается сделать что-то отчаянное и угробить себя.

Опять то же самое.

– Мы действуем логично. Мы его вытаскиваем.