Текст книги "Имперские Коммандо : 1 : Пятьсот Первый (ЛП)"

Автор книги: Карен Трэвисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

Настолько, что я рада связаться с отбросами галактики. Верно? Но в нынешнее время никто не таков, каким я его считаю.

Гиламар пожал плечами.

– Не знаю как насчет других джедаев, за исключением матери Кэда, да покоится она в мэндо, но Бардан покинул Орден до того, как закончилась война. Он приобрел значительные навыки в целительстве. И он очень логичен. К примеру он влиял на уровень прогестерона у Фая, чтобы восстанавливать ткани мозга. Весьма впечатляюще. И при этом он совершенный самоучка.

Утан верила в то, что можно было обнаружить и продемонстрировать, в то же самое, как подозревала она, верил и Гиламар. Но когда подводит наука – за соломинку схватится всякий. И, возможно, некоторые соломинки были более реальны, чем она могла представить.

– Так, а ты начал жизнь среди мандалорианцев или вступил в клуб позже? – поинтересовалась она. – Ты говоришь заметно иначе.

– Взрослый новичок. Моя покойная жена была мандалорианкой. И в броне я выгляжу внушительней. – Самоконтроль Гиламара на какую-то крошечную долю ослаб. – Если спросите, почему я закончил как Куэваль Дар... некоторые из моих пациентов были из тех, кто вечно влезают в большие неприятности, и имеют привычку втягивать в это и других. Хорошая сторона – в том, что Мэндо вечно требуется масса неотложных операций и первой медицинской помощи, и никто не задает вопросов. Плохая – что я не могу перенаправлять пациентов в какую-нибудь роскошную диетическую клинику Корусканта.

– Имперского Города.

– Что?

– Палпатин переименовал Корускант в Имперский Город. Это было в голоновостях.

– Кто бы мог сказать, что этому жалкому ублюдку нравится переименовывать города ради чувства собственной важности...

– Он никогда не производил на меня такого впечатления. Я про "жалкий". Ублюдок – да. – Утан встала и включила голоприемник. – По крайней мере, Скирата постарался, чтобы здесь у неё было достаточно вещей для развлечения. Он не был полной скотиной. – Когда вы в последний раз смотрели голоновости?

– Я просматриваю заголовки на деке. Там сплошь мусор. И при Республике тоже был мусор. Ничего не меняется.

Утан были нужны новости, пусть даже мусорные, потому что это было единственной весточкой о её мире, даже если они и были профильтрованы режимом, считавшим его опасным врагом. Она уже много лет не была дома. Она заметила свое отражение в голоэкране, на миг наложившееся на картины разрушений в далеких мирах, таких как Надхе, Сел Амиин и Ланжер. Всё, что она видела – было её виной, она не остановила захват власти Палпатином, когда у неё был шанс. Она была настолько близко к завершению вируса FG36, когда её захватила команда "Омега"... От этой мысли становилось больно.

А теперь они здесь, верно? Хотя бы Фай и Атин. Забавно, сейчас у меня есть для них имена. Я могу различать их. У них есть свои жизни, жены, истории, планы на будущее. Было ли всё это их ошибкой?

Она не знала. Она не знала, как смотреть них – как на угрозу, которую он когда-то пыталась нейтрализовать, или как на молодых мужчин, которых она знала, с которыми она ела и говорила. Она смотрела на экран, чувствуя как взгляд Гиламара прожигает в ней дыру, и ждала когда её мир появится в списке планет, которые ещё не поняли, что Империя их друг и хочет им только лишь лучшего.

"Тем временем на Гибаде лидеры собравшихся в Коливерине отказали Имперской дипломатической миссии в посадке. После четырехнедельных переговоров, силы Гибадана..."

Это не выглядело дипломатической миссией. Это выглядело как штурмовой корабль. И солдаты в этом корабле были точно такими же замечательными молодыми людьми как те, которых она только что видела играющими в боло-болл и корчащими рожи, чтобы развеселить маленького сына одного из их братьев.

Утан жила в мире ясных, точных ответов и, даже во всё ещё неточном мире генетики – предсказуемых результатов. Смятение и противоречивые чувства не были ей привычны. И они ей совершенно не нравились.

– Ты знаешь, каким будет финальный счет. – проговорил Гиламар. – И ты не можешь ничего сделать, чтобы остановить это. Так что ты, пожалуй, решишь что легче выключить голоэкран на неделю...

– Так ты считаешь, что это неизбежно?

– Палпи нужно ясно дать понять, что никто не вырвется из его хватки. Большое силовое шоу; начинай так, как хочешь себя поставить, и прочий осик.

– Одного не понимаю – как же КНС так продуло Республике, когда та уже подняла руки, когда захватывался сам Корускант...

– Куэйл, у этой войны никогда не было двух сторон. Ты не догадалась? Обе кампании вел Палпатин. Он Сит, и он создал всю эту войну, чтобы убрать то что стояло у него на пути – Орден Джедай. А потом он вывел свою вторую армию, чтобы объединить Империю.

– Я даже не знала что такое Ситы, когда попала сюда. Если мандалорианцы сражались за них, почему они не могли просто победить?

– Мы сражались и против них тоже, но такова природа работы беройа. Думаешь, под джедаями нам было бы лучше? Я имею в виду – Мандалору? Нам без разницы. Когда появятся проблемы – тогда мы в это и ввяжемся. Одного только мы делать не будем – драться в идейной войне за аруэтиизе, которые начнут в нас плевать, когда мы её для них выиграем и свалят на нас всю вину, если мы проиграем.

– Вот поэтому тирания и преуспевает. – заметила Утан. – Когда люди думают, что это их не коснется. Пока не становится слишком поздно.

– Благодарю вас за напоминание о величии восстания и свободы. Ну а я предпочитаю получить более ясное выражение славы и вольностей, прежде чем начинать за них драться.

– Галактика вступает в темные времена.

– На самом деле, большая часть галактики не заметит разницы. А для кого-то будет даже и лучше. Средний обыватель хочет только, чтобы еды было в избытке, чтобы что-то можно было посмотреть по голонету, и свободы потворствовать нескольким вредным привычкам. Личности, которые чувствуют себя ущемленными всем случившимся – это аристократы и политики, которые теряют власть и желают вернуть её обратно, профессиональные революционеры и те, относительно немногие, невезучие шабуире, у которых есть то, что нужно Империи, и что она желает заполучить.

– Я думала что вы, Мэндо, как раз из этой группы.

Гиламар просто посмотрел на неё, взглядом который говорил, что он уже слышал всё это раньше. Но на миг она задумалась о том – могла ли она сделать что-то, чтобы остановить происходившее на Гибаде. Вопрос был не в том, сможет ли Империя подчинить его силой – в том, сколько разрушений будет причинено в процессе.

Единственное, что она могла бы сделать – это закончить вирус FG36, передать его своему правительству а затем надеяться, что ему хватит времени произвести миллионы ампул с ним. А также надеяться, что найдется способ распространить его не только на поверхности Гибада, но и по всей галактике, чтобы без единого выстрела убить каждого клон-солдата.

А также ей надо было найти способ добраться с Мандалора на Гибад. Прямо сейчас у неё не было способа добраться даже до Энцери.

Она безнадежно опоздала. Она опоздала уже три года назад, и только теперь поняла это.

– Этим вечером мы будем в карайи, если ты захочешь присоединиться. – Гиламар поднялся и направился к двери. – Расслабься немного. Я знаю, что этот проект важен, но мертвой ты будешь нам бесполезна.

– О, заботливость Мэндо. – Утан не хотела выплескивать настроение на Гиламара. Ничто из случившегося не было его виной. Они все вместе оказались в этом бардаке, и она искала повод испытывать к нему симпатию. – Карайи – это центральная большая комната, да?

– Она самая. Мы можем слегка взгрустнуть, когда кто-нибудь заговорит про Этейн, но в основном – мы собираемся радоваться. Мертвым не понравились бы наши кислые физиономии.

Он потянулся и выключил голоприемник, грустно улыбнулся ей, и двери лаборатории закрылись за ним. Утан осталась стоять и смотреть на свое отражение в погасшем экране, чувствуя себя внезапно опустошенной и бесполезной. Её черные волосы всё ещё были уложены в тщательно выверенном стиле, который она носила уже много лет – плотно уложенные, уходящие за уши пряди, подчеркнутые ярко-алыми прожилками. Она больше не хотела быть той Утан. Да и всё равно, она не могла здесь поддерживать такую сложную расцветку. Мэндо, похоже, были равнодушны к модным прическам.

Может быть, это было от разочарования, или от гнева который не мог найти выхода. Может быть, это был просто прагматизм. Чем бы это ни было вызвано – она приняла решение. Она распустила волосы, взяла лабораторные ножницы и начала стрижку.

Перемены приближались, и она предпочитала сама идти им навстречу.

ГЛАВА ШЕСТАЯ.

"Бескар – уникально прочное железо, которому в руках опытных металлургов может быть придан широкий спектр свойств – и цветов. В зависимости от сплава, оно может принять любой облик: от пластин, многослойных листов и проволоки до сетки, пены, мелкодисперсной пыли и даже прозрачных пленок. Мандалорианцы ревниво охраняют их умения работы по бескару, и отказываются продавать формулы за любую цену; попытки воспроизвести готовый бескар везде заканчивались неудачей. Руда добывается исключительно на Мандалоре, и только мандалорианцы знают как максимизировать его исключительные качества. Поэтому, если ты хочешь получить бескар – ты должен захватить Мандалор. Но это неизбежно оказывается проще сказать, чем сделать."

Из "Стратегические ресурсы Галактики" автор Пилас Манаитис.

Главный зал, Кириморут.

Только Мэндо могли создать музыкальный инструмент, который мог быть использован и как оружие.

Вад'э Тай'хаай явился со своей бес'бей, старинной флейтой, сделанной из бескара, и наигрывал мелодию, которую Джусик не узнавал. Он думал что он её и не знает. Только тогда, когда он попробовал напеть её про себя, он понял что это было. Марш "Водэ Ан" – выученный всеми клон-солдатами, выращенными на Камино, единственное, что большинство из них слышало на языке Мэндо – звучал совершенно иначе, когда его исполняли как похоронную песнь.

Тай'хаай протянул флейту Джусику. Она была темно-фиолетовой, как и его броня.

– Хочешь попробовать?

– Я не музыкант. – Тем не менее Джусик принял её, взял её так, как показал Тай'хаай, и дунул в мундштук. Бес'бей упрямо молчала. Покачав её в руке, он ощутил приятную тяжесть. – Так, похоже ты можешь работать ей и как дубинкой. Ну а я, пожалуй, только так её и смогу использовать.

– Это сделано для колющих ударов. – Тай'хаай провел кончиком пальца по диагонально срезанному, как игла шприца, концу флейты. – Можно отлично пустить кровь.

– И зачем нужна флейта-оружие?

– Может, нам просто не нравятся музыкальные критики.

Тай'хаай начал играть снова, и Мирд начал не то подвывать не то скулить в такт музыке. Удивительно, но стриллу удавалось попадать в тон примерно в половине случаев. Звучало это так, словно пьяный не помнит слов, но изо всех сил старается поддержать песню. А'ден внес ещё больше сумятицы, тоже принявшись подвывать, и Мирд впал в совершенное певческое неистовство. В первый раз Джусик увидел, как, забыв обо всём, смеется Вэу.

Если бы только...

Карайи в этот вечер был забит почти до упора; Ков и трое его братьев из Команды Йайакс, вместе с Леветом, показывали жестами как они учились пахать поле. Они так и излучали радость от этого нехитрого достижения. Рав Брэлор – тетка Парджи, ещё одна из джанговских Куэ'валь Дар явилась с упаковкой её особенного, обжигающего горло, тихаара. Прежде, на Камино, она тренировала команду Йайакс, и они проводили на ферме её клана в нескольких километрах отсюда почти столько же времени, сколько и в Кириморуте.

Она похожа на Кэл'буира. Она относится к ним, как к своим детям.

Джусик приятно уставший после вечера мешгеройи, от души наевшийся и со слегка шумящей от темного эля головой, чувствовал что он может погрузиться в ощущение благополучия, заполняющее эту комнату, словно в мягкую перину.

Если бы только... Этейн могла это видеть.

Впрочем, за растворенным во воздухе ощущением праздника, Джусик мог почувствовать, что отсутствие Дара и Найнера причиняло боль всем. Они должны были быть здесь, строить планы на наступающий год, о том как будет расширяться ферма, и как будут вестись дела.

И Дар должен был быть здесь, со своим сыном.

Кэд играл на полу с Лазимой, хватая игрушечных зверей, вырезанных Атином из вешока. Лазима называла зверя – нерф, банта, шатуаль, нуна, джакраб, вевиин – а Кэд должен был схватить нужную игрушку. Джусик смотрел удивляясь тому, как быстро Кэд схватывал новые слова и тому, какой замечательной матерью оказалась Лазима. К ним присоединился и Атин. Они выглядели счастливой семьей, когда играли втроем, и Джусик почувствовал легкую печаль, когда Лазима обменялась взглядами с Атином.

Люди и тви'леки не могли иметь детей. Разумеется, для Мэндо это было неважно, и усыновление по множеству причин было совершенно обыденным, но это, очевидно, было важным для тви'леков – даже для, тех кто присоединился к клану. Лазима растила Кэда, пока его мать отсутствовала; и ребенок относился к ней, как к матери. Джусик, не раздумывая, отдал бы всё, что угодно чтобы увидеть Атина и Лазиму с собственным ребенком, но с этим он ничего поделать не мог, и в этом глухом уголке, спрятавшись от всего мира, где бы они могли найти ребенка, который нуждался бы в доме?

Скирата уселся рядом с Джусиком на подушки.

– Да, Бард'ика, это забавно. От всех этих разговоров про урожай зерна и телят нерфов у меня голова кругом идет.

– Левет воспринимает это очень серьезно. Чем меньше мы покупаем припасов, тем сложнее нас отследить.

– Ну как, все счастливы? Ну, насколько это вообще возможно.

– В самом деле хочешь знать? – спросил Джусик.

Скирата довольно неплохо мог различать настроения, и особенно хорошо – в своей семье. На самом деле ему не требовалось, чтобы Джусик почувствовал это вместо него. Возможно он начал разговор, чтобы перейти к чему-то другому.

– Расскажи мне.

Джусик набрал воздуха.

– Ордо слегка насторожен в отношении Руу. Она изо всех сил старается вписаться в клан, но чувствует себя потерянной. Скаут боится клонов – всех клонов. Джилка испугана и растеряна, но Корр заставляет её почувствовать себя лучше. Бесани беспокоится обо всём сразу. Най... Най ты нравишься.

– Мне нужно поговорить с Ордо и Руу, так? – Скирата вновь выглядел утомленным и, похоже, не обратил внимания на сказанное про Най. – Он беспокоится что она может меня ограбить, или что-то вроде этого?

– Даже взрослые чувствуют себя растерянно, когда появляются новые родственники, не только дети.

– Ордо ревнует? Никогда. Шесть братьев и ни один из них никогда не показывал и следа ревности.

– Думаю, это желание защитить тебя.

– Что, не такой я хороший отец, если не могу внушить моим детям уверенность?

– Ты потрясающий отец. Просто это было очень суровое время. Даже Ордо не иммуннен к этому.

– Нет. Я не лучший буир, потому что делаю выбор за моих алиит, не спрашивая их мнения. – ответил Скирата. – Бард'ика, я должен перед тобой извиниться. Я сделал выбор и за тебя. Я должен был.

– Ну, это не могло быть настолько плохо. – ответил Джусик. – Но всё равно расскажи.

– Я отклонил предложение сделать из тебя племенного жеребца.

Джусик заржал.

– Но я же плодил бы победителей, Кэл'буир. Мы бы сделали состояние.

– Хотел бы я, чтобы это была шутка. Шисе пришла в голову идея что мэндо'аде получили бы выгоду от твоих способностей. Он говорил даже про генетическую линию.

– По-моему, я самый малоохраняемый секрет на Мандалоре.

– Наверное, Сулл всё ему про тебя рассказал.

– А Шиса в курсе, что миди-хлорианы проявляют себя как им захочется? И даже если бы мы могли разводить владеющих Силой – это бы потребовало столетия, чтобы их набралось достаточно. И...

– Да, да, он в курсе. Я ему об этом рассказал. И о том что это не по-мандалориански.

Джусик на миг решился дара речи. Он никогда не рассматривал себя как стратегический ресурс. Он не был им: он был всего одним владеющим Силой, а одиночка против миллионной армии был ничем. Но он понимал о чем, должно быть, думает Шиса, и почему; и внезапно почувствовал себя виноватым. У него был долг перед усыновившим его народом.

– Полагайтесь на обученных солдат и знакомое оружие, потому что армия владеющих Силой куда лучше меня – с Палпатином не справилась. – посоветовал Джусик. Он чувствовал исходившее от Скираты сомнение. – Но если посчитаешь, что я могу так вот помочь, Кэл'буир, только скажи.

– Да, я знал что ты именно так и скажешь.

– И ты чувствовал вину, сказав "нет".

– В точку. Шиса вербует добровольцев. А тебя и ребят впереди ждет достаточно драк? чтобы вы ввязывались в новую войну. Я плохой Мэндо, если говорю так?

Джусик попытался поднять ему настроение. У него есть долг перед Манд'алором, верно, но он считал что есть и лучшие способы исполнить его; те, что не расстроят Скирату.

– Ничуть. – ответил он. – И пусть Шиса знает: на Мандалоре и так полно владеющих Силой, просто они не знают об этом. Они просто кажутся необычно сильными, очень наблюдательными или крайне удачливыми. Если бы меня не заметили джедаи, я бы, возможно, сейчас был профессиональным игроком или спортивной звездой.

Скирата был мрачен ещё пару секунд. Потом его лицо расплылось в широкой ухмылке и он взъерошил Джусику волосы.

– Начать никогда не поздно. Распечатай карты для пазаака.

– Никогда не играй в карты с владеющими Силой.

– Я люблю сложные задачки. – Скирата огляделся. – Скаут? Кина Ха? Умеете играть в пазаак?

Это был необычно мирный жест для Скираты. Похоже, что он неохотно склонился к тому, чтобы обращаться с древней джедайкой как с гостьей. Джусик чувствовал болезненные воспоминания Скираты о Камино и то, как возмущение тем, как там обращались с клонами разбивается о странное чувство растерянности, словно он не знал – как со всем этим связана Кина Ха.

– Почему ты беспокоишься за настроение джедаев? – поинтересовался Джусик.

– Они здесь надолго, и я не хочу устраивать здесь лагерь военнопленных. От этого никому хорошо не будет. Да и мы никогда особо и не брали пленных .

Джусик обдумал то, что означает "пленных не брали". Это звучало довольно страшно.

– И она не похожа на тех айвховых пожив, которых ты знал, верно?

Скирата поднялся на ноги и пододвинул небольшой карточный столик.

– Она никак не связана с правительством Типоки или программой клонирования.

– И тебе не стоит себя винить, Кэл'буир.

– А кто сказал, что я в чем-то себя виню?

– Ты чувствуешь, что становишься слишком мягок к каминоанцам, и что этим ты предаешь клонов.

– Может, я просто сомневаюсь в себе.

– Нам следует судить о других по их поступкам; не по тому, кем они были. Это обычай Мэндо. Ты меня этому учил.

Скирата подвинул стулья? когда к ним присоединились джедаи, и выложил на столик колоду карт.

– Как правило. – проговорил он.

Скаут явно его смущала, и похоже что она знала это. Она умоляюще посмотрела на Джусика, молча ожидая объяснений, но это могло подождать. Она знала про Этейн. И этого объяснения было достаточно. Ей не следовало знать, что Скирата не переставал себя казнить – за то, как он обходился с Этейн.

– Вы знаете, где вы сейчас? – спросил Скирата, не отрывая взгляда от карт.

– Очень далеко от всего. – хмыкнула Скаут.

Джусик знал, почему Кэл спрашивает. Если бы они могли точно сказать – где находится Кириморут, то если они его когда-нибудь покинут – они будут угрозой для безопасности. Все с самого начала знали это. Это была лишь одна из тех вещей, с которыми пришлось смириться, чтобы взглянуть на геном Кины Ха.

Догадаться, что Скирата сбежит на Мандалор, мог любой. Вот только это была слишком большая и дикая планета, чтобы вести там поиски, а местные жители держали языки за зубами. На поиски потребовалось бы время.

Кина Ха рассмотрела свои карты с изумленно-озадаченным выражением, затем уставилась в карты, выложенные Скиратой.

– Полагаю, я проиграла, Мастер Скирата. – сказала она. – Вот видите – джедаи не всеведущи и не непобедимы.

Скаут положила свои карты.

– Меня тоже запишите в лагерь проигравших.

Скирата взглянул на Джусика и постучал по картам.

– Сможешь побить?

– Нет. – согласился Джусик. – Видишь? Тебе миди-хлорианы не понадобились.

Гиламар подошел и встал рядом.

– Никогда не играй с Кэлом на кредитки. – посоветовал он Скаут. – Хочешь, девочка, я покажу – как его обыграть?

– Учите меня грязным трюкам? – поинтересовалась она.

– Нет смысла являться на Мандалор, если ты не готов выучиться нескольким полезным грешкам. Считай это тренировкой на выживание.

Кэд спал на коленях у Лазимы. Скирата заметил это, махнул Гиламару занять его место.

– Время отправить Кэд'ику в постель. – сказал он. – Не думаю, что на этот раз ему надо будет рассказывать историю на ночь.

Возможно, за этот вечер Скирата потратил весь свой запас дипломатичности. Джусик остался сыграть ещё несколько партий в пазаак. С Гиламаром Скаут чувствовала себя заметно спокойней, чем с Кэл'буиром.

– Вы не знаете, что с нами делать, верно? – сказала она. – Вы не знаете – сколько мы ещё будем здесь, или же есть ли вообще для нас где-то безопасное место.

– Весь вопрос в степени опасности. – Гиламар снял карту с верхушки колоды и скривился.

– Но мы не собираемся вас убивать, если вы об этом.

– Даже в эти жестокие времена... – проговорила Кина Ха. – ...меня не покидает надежда – раз уж существа вроде нас, которым полагалось бы вцепиться друг другу в глотки, могут сидеть, жульничать в карты, и объединяться против общей угрозы.

– Я не жульничал. – заметил Джусик.

– А я – да. – ответила Кина Ха.

Джусик не стал спрашивать её – что она понимает под "объединяться", но он был совершенно уверен, что Скирата не рассматривает это в таком свете. Он просто подавил свои предубеждения, ровно настолько, насколько этого можно было ожидать от любого. Ты чувствуешь то, что ты чувствуешь. Сознание не участвует ни в ненависти, ни в любви, если уж на то пошло; им нельзя научиться, нельзя разучиться, или что-либо им доказать. Изменить можно лишь внешнюю реакцию порожденную ими. Скирата никогда не стал бы любить каминоанцев, или считать джедаев чем-то кроме проблемной секты, вроде ситов, но он мог решить хотя бы не хвататься при их виде за бластер.

И Скаут не могла не пугаться клонов после того, что случилось в ночь приказа 66. И ей надо было просто перестать чувствовать, и начать думать.

Игра закончилась около полуночи, и в конце концов в карайи остались лишь Гиламар, Джусик и Нулевые. Потом к ним снова вернулся Скирата. В этот день наступала смена сезонов, и Джусик чувствовал что все в Кириморуте тоже подошли к какой-то переломной точке.

– Они всегда будут угрозой, и ты понимаешь это. Верно? – спросил Гиламар.

– Они могут не знать координат этого места на голокарте, но любой грамотный джедай может снова найти нас.

– Да, я знаю. – ответил Скирата. – Но всё равно, я должен был это сделать.

– Значит, нам нужен план по очень быстрому перемещению всего этого хозяйства в другое место. – заметил Джусик. – Так, на всякий случай.

Скирата благосклонно улыбнулся.

– Рет'лини. Да, нам следует быть готовыми к ба'слан шеу'ла.

Мандалорианцы знали в этом толк – стратегическое исчезновение. Как рассказывал Джусику Вэу – они могли рассредоточиться и исчезнуть в мгновение ока, не оставив следов, чтобы позже перегруппироваться и нанести ответный удар. "Это похоже на попытку разбить ртуть," – говорил он. – "Ты можешь бить как угодно сильно, но она просто рассыплется на множество капель, которые потом сольются снова, и останется такой же гладкой и сияющей, как если бы ничего и не случилось. Джусику это понравилось. Это убеждало его в том, что никто не сможет уничтожить Мэндо'аде. Пытались многие. Все они потерпели неудачу.

Комлинк Скираты пискнул. Он взглянул на экран, слегка нахмурился и ответил. Джусик почувствовал как меняется его настроение, до того как на его лице проступило беспокойство.

– Где ты? – Скирата медленно поднес руку к глазам, словно закрываясь от света и пытаясь сосредоточиться. Он не разговаривал, но его губы чуть шевелились словно он беззвучно молился или пытался что-то запомнить. В конце концов, он вдавил клавишу так, словно обрывал разговор. Потерянный, усталый вид, который был у него в последние недели, исчез без следа, и он снова был прежним Кэл'буиром: собранным, целеустремленным и с горящим внутри огнем.

Ордо немедленно подался вперед; он всегда первым готов был поддержать Скирату если казалось, что что-то идет не так.

– Так, что это было, Буир? – спросил он.

– Кое-кто встревожен. Достаточно, чтобы послать мне безответное сообщение в дадита.

– Скирата поднялся. – Много ли аруэтиизе с ним знакомы?

Это была древняя кодовая система длинных и коротких сигналов, которые означали слова и цифры и могли быть переданы всем, что попалось под руку – от стука по металлу корпуса, до мигания лампой. Это была технология настолько примитивная, настолько устаревшая и настолько специфически мандалорианская, что даже о её существовании знали немногие из чужаков.

– Джайлер Обрим. – сказал Мереель.

– В точку. – Скирата что-то нацарапал на пластине наручи. Даже когда он снимал всю остальную броню, он продолжал носить наруч, чтобы держать под рукой комм и записывающие устройства.

– Он говорит, что Найнер раздобыл чип данных, который он не смог считать, но это может выдать нас.

– Мне пора связаться с Гайбом и Тиикай-О. – проговорил Мереель. – А точнее – нам пора вытащить наших братьев, что бы их там ни держало.

* * *

Казармы отряда специального назначения, штаб-квартира 501-го легиона, Имперский Город.

Теперь Найнер знал, каково это – прогуливаться с гранатой без чеки в кармане.

Когда капитан Обрим, пожимая ему руку, вложил украденный чип данных в его ладонь, он знал что это важная и опасная штука. Он также знал, что он должен сохранить её при себе, и в тесном мирке команды это было непросто.

И сейчас, когда появилась замена Браю, это было ещё сложнее. Он не был бывшим республиканским коммандо, или даже "беленьким", вроде Корра. Он был одним из новых клонов, тех, что выращивались на Центаксе-2 за год, по процессу Спаарти, из Феттовского генома второго поколения.

Найнер не мог представить чтобы кто-то подобный мог справиться с работой в особых операциях. Штурмовики Спаарти не могли усвоить все необходимое им обучение – настоящее обучение, из первых рук – меньше чем за год. Шаб, да этого времени было недостаточно даже для одних классных занятий, не то чтобы узнать что-то об окружающем мире. Ускоренное обучение на Камино было стандартом, но даже оно занимало время. А этому бедному маленькому шабуиру, должно быть, накачали голову базовой пропагандой и прочим пустым, поверхностным осиком. Ни обучения, ни тренировки – одна идеологическая обработка.

И это делало его опасно слабым звеном.

Его звали Реде. Найнер не знал было ли это именем, которое он выбрал, дано ли оно было ему с рождения, или же ему просто присвоили имя вместо номера, так, чтобы он лучше вписался среди клонов, выращенных в Типоке. Впрочем, они это достаточно скоро узнают.

– У нас есть куча опытных коммандос. – проговорил Дарман. – Если надо заполнить места – то можно дообучить обычных солдат из Пятьсот-первого. Но не Спаарти-клона.

– Может, это просто эксперимент – посмотреть, как они справятся.

– Как раз, когда у нас полно реальных заданий. Прекрасно.

– Можешь придумать лучшее время для проверки?

– Эннен от этого вышел из себя.

Найнер попытался найти разгадку сегодняшнего настроения Дармана.

– Просто ему не хватает Брая.

– Серьезно – чего ты ждешь от работы Спаарти?

– Возможно, того же, чего дворняжки ждут от нас. Точно так же ошибаясь.

Дарман фыркнул, но убежденным он не казался.

– Ладно. Намек понят.

Найнер в такие дни старался обходиться с Дарманом помягче. Иногда старые сержантские привычки всё же брали верх, и это заканчивалось упреками, которых он не хотел. Он смотрел как Дарман чистит винтовку, части которой были аккуратно разложены по столу и размышлял о двух вещах: какая именно информация содержалась на чипе данных, и как он может передать его Джайнгу или Мереелю. Он точно знал – кому он верен. Он был не больше анти-имперцем, чем анти-республиканцем, или даже анти-сепаратистом, потому что политика ничего для него не значила. Ему было наплевать на всё, что любой из этих режимов собирался делать в галактике. Всё, что у него было – это его братья, один из них был здесь и отчаянно нуждался в помощи, а остальные – за много световых лет отсюда, в месте, которого он даже не видел, и не смог бы найти на карте.

Но штурмовики вокруг Найнера, и даже бывшие республиканские коммандо, вроде Эннена, были почти аруэтиизе. В мягком смысле слова – "не мы". Наблюдая как Дарман собирает диси, он размышлял – почему он не сошелся с ними так легко, как можно было ожидать. Они все были солдатами, точно так же, как и он. Они встречались с теми же опасностями, и точно так же присматривали друг за другом, но почему-то Найнер не чувствовал себя здесь как дома, и в безопасности. Это было самое разъедающее душу ощущение, которое ему доводилось испытывать. Он почти мог понять пропасть между ним и обычными штурмовиками, клонами выращенными всего за год по методике Спаарти, которые никогда не видели Камино; но такие, как Эннен – и бедняга Брай – всё же были его товарищами. Они все были выращены в одно и то же время в городе Типока. Пусть даже их и учили разные сержанты – не мандалорианцы, но всё же Куэ'валь Дар – они всё равно должны были ощущаться братьями.

Дело было не в них. Дело было в нем самом, и он знал это. И тогда он впервые начал догадываться, что Дарман был не единственным, на кого подействовало пережитое.

"И это я был тем, кто считал дезертирство не лучшей идеей. Я ведь так и думал, верно? Остальным пришлось меня уговаривать."

Дарман оторвался от калибровки оптики и взглянул на него.

– Что не так?

– В самом деле хочешь знать?

– Потому и спрашиваю, нер вод. Ты не сам по себе.

– Я то же самое думаю о тебе.

Дарман просто скользнул по нему взглядом, уставившись куда-то дальше, словно на стене их комнаты было что-то поинтереснее.

– Я в порядке. – проговорил Дарман. – Я могу работать.

На мгновение Найнер заметил в его голосе нотки самоубеждения. Дарман знал, что он не в порядке. Он лгал себе, притворялся перед самим собой, просто чтобы день за днем, достаточное количество раз, переставлять одну ногу за другой. Медицина тут была бы более полезна, но как бы он доложил о болезни в этой армии, и каким шабом он бы объяснял – почему он так себя чувствует?

Примерно так: "Док – у меня был противозаконный роман с джедайкой-генералом, она завела ребенка, про которого с год ничего мне не рассказывала, потом мы попытались дезертировать, и её убил другой джедай, а я не могу свидеться со своим сыном, так что в итоге, Док, я себя чувствую не очень."