Текст книги "Рожденные лихорадкой (ЛП)"
Автор книги: Карен Мари Монинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)
Глава 33
Я буду любить тебя до конца...
Тут и началось сумасшествие.
Половина ши-видящих ринулась к каменной крепости, оставшаяся половина осталась на поле сражения, оказавшись перед нереальным выбором. Я испугалась, поскольку даже Джада выглядела расстроенной. Она никогда не демонстрировала эмоции, но сейчас её одолела неожиданная неуверенность, а в глазах появился налет беспокойства и ранимость.
– Где огонь? В какой части аббатства? – требовательно спросила она.
– Не могу сказать, отсюда не видно, – ответила я ей. Я находилась слишком близко к аббатству для того, чтобы ясно видеть картину.
– Судя по всему, это старое крыло Ровены, – крикнула ши-видящая метрах в шести от нас.
Мне было все равно. Я хотела, чтобы все, чего хотя бы однажды касалась старая сучка, сгорело дотла, ко всему прочему это обеспечило нас дополнительным бонусом, поскольку пожар уберет с дороги расширяющейся черной дыры эту часть аббатства.
– И южное крыло с семнадцатой библиотекой! – крикнула еще одна ши-видящая.
– Давайте туда. Нам необходимо то, что находится там, – приказала Джада. – Пусть крыло Ровены горит, – зло добавила она.
– Судя по всему, жарче всего в восточном крыле, – крикнула еще одна. – Библиотека Драконихи. Наверное, оттуда все и началось. Оставим ее? Там же ничего нет, правильно?
Джада побелела и замерла.
– Что такое? – спросила я. – Нам надо её тушить? Джада. Джада! – кричала я, но она исчезла, стопкадрируя во все еще взрывающееся аббатство.
Риодан тоже исчез.
А затем Джада вернулась, ее тащил за собой Риодан. У него кровоточил рот, и намечался хороший фингал.
– Отвали от меня, ублюдок! – рычала она, пинаясь и нанося удары, но он был вдвое тяжелее ее и более мускулистым.
– Пусть другие тушат его. Твой меч нужен в битве.
Джада вытащила из-за спины меч и отбросила его.
– Возьмите чертову штуку и отпустите меня!
Я резко вдохнула. Даже не представляла, что в мире существует что-то, ради чего Джада готова бросить свой меч. Одна из рядом стоящих ши-видящих посмотрела на нее. Джада кивнула, и женщина, подняв меч, вернулась на поле битвы.
Вокруг нас бой разгорелся с новой силой, пока ши-видящие покидали лужайку, чтобы спасти аббатство.
Но для меня имело значение лишь это поле битвы. Если Джада хотела сражаться с огнем вместо фейри, это ее выбор. Подозреваю, что за всем этим стоит что-то большее. Я просто не знаю, что именно. Но сила ее реакции говорила сама за себя.
– Отпусти ее, Риодан, – потребовала я.
Они снова исчезли, оба двигались слишком быстро для моих глаз, но я слышала ворчание, проклятия и крики. Джада превосходила людей практически во всем. Но Риодан был одним из Девятки. И я знала, кто победит в этой битве. И это бесило меня. Бэрронс позволял мне выбирать свои битвы. Джада тоже этого заслуживает.
И вот они снова здесь.
– Ты можешь погибнуть, Джада, – зарычал Риодан. – Ты не бессмертна.
– Некоторые вещи стоят того, чтобы ради них умереть! – кричала она, ее голос срывался.
– Чёртово аббатство? Ты, нахрен, с ума сошла?
– Шазам! Отпусти! Я должна спасти Шазама! Он не выйдет. Я сказала ему не выходить. И он доверяет мне. Он верит в меня. Он будет до последнего там сидеть и умрет, и это будет на моей совести!
Внезапно Риодан отпустил ее.
Джада исчезла.
Так же, как и он.
Какое-то время я стояла, не видя ничего вокруг. Шазам? Что, черт возьми, за Шазам?
Я развернулась и отправилась в аббатство следом за ними.
***
Я не смогла даже приблизиться к ним, и, проделав треть пути по горящему коридору, так и не дойдя до цели, была вынуждена признать поражение. Огонь был неестественным, он полыхал насыщенным черно-голубым цветом. Дерево сгорало до пепла, камень пылал синим пламенем, и когда я черканула острием своего копья по ближайшей горящей стене, наружная часть камня превратилась в пыль.
Без сомнения, это был фейрийский огонь.
Я раздумывала, как он мог попасть в аббатство. Неужели в пылу битвы кто-то проскользнул внутрь? Пошел в обход и вломился через черный ход? Было ли нападение на аббатство более продуманным, чем я считала ранее?
Повсюду сновали ши-видящие, нося ведра и огнетушители, но повлиять на огонь никто так и не смог. Одеяла, казалось, сперва приглушали огонь, но затем пламя вспыхивало с новой силой, ещё прожорливее прежнего.
– Ледяной огонь, – хмуро пробормотала одна из новых ши-видящих, когда протискивалась мимо меня. – Его может создать лишь Темный Принц.
Откуда они все это знают? Ши-видящие Джады были в десятки раз лучше осведомлены и натренированы, чем наши. И все благодаря Ровене, которая лишь нескольким дала доступ в некоторые библиотеки, вот сучка. Очевидно, в других странах, им разрешалось читать древние тексты и легенды. Я прищурила глаза.
– Ты считаешь, что Круус...? – я оборвала себя на полуслове.
– Скорее всего. Или новые принцы уже заменили убитых. Его может потушить лишь Темный Принц, – бросила она через плечо. – Случаем не знаешь, где бы нам раздобыть такого, а? И чтобы при этом он не являлся вместилищем Синсар Дабх? Ой, погоди, ты же тоже ее хранишь, – выплюнула она.
Я проигнорировала ее. На самом деле, я знала, где найти Темного Принца. В темнице Честера.
А один из Девятки задолжал мне услугу.
На поле битвы имелись просеиватели, и одного из них Девятка могла раздобыть живьём.
Я развернулась и снова ринулась в ночь.
***
Когда я вернулась из Честера со взбесившимся Лором и закипающим Кристианом, битва уже закончилась.
Мы не выиграли, до победы было далеко. Она просто завершилась.
Ши-видящие неожиданно осознали, что на огонь не влияет ничего из того, что они делают, и вернулись на фронт, где они как минимум могли предотвратить захват пылающего аббатства. Фейри отступили, но я знала, что они вернутся. Аббатство пылало в трех крыльях, заколдованный черно-голубой огонь вздымался в небо, и я не сомневалась, что фейри свято верят, что наша крепость к рассвету обратится в пепел.
– Ледяной огонь, – сообщила я Кристиану. – Лишь Темный Принц способен потушить его.
Он горько улыбнулся, распахнув крылья.
– Ага, милая. Я видел такое раньше, – ответил он, у него был странный и отчужденный взгляд, и я поняла, что он вспомнил что-то о своем пребывании в Зеркалье или, быть может, о времени, проведенном на скале с Ведьмой. Возможно, он изучал свои запретные силы, чего я делать побоялась. А может, пытался создать что-то, чтобы согреть себя, находясь в темнице темных, кто знает. Все, что мне было известно, что он здесь и знает, что это такое, поэтому, может быть, сможет спасти некоторые части аббатства.
Внезапно он просеялся.
Движение возле входа привлекло мое внимание.
Я обернулась посмотреть, в чем там дело, и задохнулась.
Риодан, покачиваясь, стоял в дверном проеме, держась за косяк. Он настолько обгорел, что я понять не могла, как он вообще умудряется стоять в таком состоянии.
Он представлял собой груду красной сочащейся, покрытой волдырями кожи, потемневшей плоти с обугленными кусками ткани. Они спадали с него, пока он стоял.
Джада неподвижно свисала с его сильно обгоревшего плеча.
Мое сердце практически остановилось.
– С ней все в порядке? Скажи мне, с ней все хорошо? – кричала я.
– Черт возьми, – прохрипел он, покачиваясь в дверях. Он сильно и долго кашлял, это был агонизирующий влажный звук, казалось, что его легкие просились наружу. – Относительно, – он снова сильно закашлялся.
– А что там с Шазамом? Ты нашел Шазама? – поспешно добавила я. Мне невыносима была мысль, что Джада будет переживать очередную потерю. И снова я задумалась о том, кто такой этот Шазам, откуда он или она родом, и почему Джада раньше никогда не упоминала о нём.
– Почти, – снова прохрипел он, и я уставилась на него, понимая, что непобедимый Риодан едва функционирует, и что-то настолько его изумило, что он вдруг лишился дара речи. Так же чувствовала себя и я. Его глаза были дикими. Загнанными. Испуганными.
А когда Лор аккуратно забрал у него Джаду, прижав ее к своей груди, и я с облегчением увидела, что кроме ее сгоревшей одежды и обгоревших волос, она, кажется, почти не пострадала от огня. Я придвинулась ближе, чтобы взглянуть на ее лицо. Оно было мокрым от слез. Она выглядела такой молодой, такой хрупкой, ее глаза были закрыты, как у ребенка. Без ее извечной маски отстраненности, я могла яснее разглядеть Дэни в ее чертах. Она была без сознания, поникшей, но огонь едва коснулся ее.
Когда Риодан пошатнулся, и я увидела, насколько сильно обгорело его тело, я поняла, что он, скорее всего, заслонил ее собой, без сомнений кружа вокруг нее как маленькое защитное торнадо, обгорая сам со всех сторон, лишь бы она осталась невредимой, пока искала своего друга.
– Где Шазам? – снова спросила я, преодолевая внезапный комок в горле. Их было только двое. Больше никто не выбрался.
Глаза Риодана превратились в щели, его веки покрылись волдырями, глаза блестели, сочась кровавой жидкостью. Я задержала дыхание, ожидая его ответа. Возможно, чтобы исцелиться ему нужно превратиться. Может мне лучше вытащить его отсюда, прежде чем он умрёт и исчезнет на глазах у всех.
Он вздохнул, издав еще один ужасный булькающий звук, и поднял обгоревший остаток руки, в котором сжимал обугленный предмет, из которого торчала белая набивка.
– Господи Иисусе, Мак, – прошептал он, из его рта начала сочиться кровь.
Он упал на колени, и я подбежала к нему, чтобы поймать, но он заревел в агонии, когда я прикоснулась к нему. Я быстро отдернула руки, прихватив с собой обожженную плоть.
Упав на землю и перекатившись на бок, он скорчился от боли.
– Она вернулась туда за этим, Мак, – и он швырнул предмет в меня.
– Я не понимаю, – с опаской проговорила я. – Это бессмысленно. Что это, нахрен, вообще такое? – хотя я и без него знала. Просто хотела, чтобы он сказал, что я ошибаюсь.
– А чем, нахрен, оно кажется? Это проклятая мягкая игрушка.
Часть IV
– Ты всматривался.
– И что?
– Если долго всматриваться во мглу, везде начнут мерещиться тени.
– И что?
– Опасно всматриваться в пустоту. Сделай с ней что-нибудь, чувак! Наполни чем-то. Раскрась её всеми цветами хреновой радуги и грандиозными приколами, чтобы по полу кататься от смеха. Иначе оттуда выплывет какой-нибудь корабль-призрак с самой Смертью на борту, и её костлявый палец будет указывать прямо на тебя. Если долго всматриваться в бездну, чувак, бездна начнет всматриваться в тебя.
– Что, чёрт возьми, ты можешь знать о бездне?
– В каждом из нас она есть. Бездонная, мрачная, битком набитая монстрами. И если не научиться управлять ею, наполнив чем-то хорошим, она начнёт управлять тобой.
– Из журналов Дэни "Мега" О'Мэлли
«Разговоры с Риоданом»
Глава 34
Силиконовый чип в её голове заглючил...
– Боже, Мак, чем, чёрт возьми, вы тут с Бэрронсом занимаетесь? – спросил Лор, войдя через парадные двери КиСБ.
Он оглядывался по сторонам, рассматривая разгромленную мебель, которую я была не в силах передвинуть, кровавую краску, которой всё вокруг было измазано, и небольшой кусочек порядка, который я организовала для себя в задней части магазина. Двухместный диванчик и столик казались маленьким затишьем посреди грандиозной бури. Он присвистнул и покачал головой.
Знаю, на что это похоже. На поле боя.
– Забей, – сказал он. – Не хочу знать. Видимо, не зря тебя Бэрронс держит при себе. Так где моя сладкая девочка?
– Наверху. В моей комнате, – ответила я. Мы принесли Риодана и Джаду назад в КиСБ сквозь ураганную воронку. Для этого Бэрронсу пришлось снова задействовать свои чары. – А как ты пробрался сквозь шторм?
Может они все одинаково хорошо владеют заклинаниями, а у меня почему-то сложилось впечатление, что из них всех Бэрронс более искусный, и что Риодан, обладая кое-какими навыками, предпочитает оставлять тяжелую работу на Бэрронса, и что Лору наплевать на всё... Ну, на всё, кроме блондинок с большими сиськами. И с недавних пор Джо.
– Есть способ, – уклончиво ответил он.
– И почему же его не использую я? – раздраженно спросила я. Иногда мне почти хочется быть одной из них. Почти. Охотник больше не позволяет мне летать на нём. В будущем мне придётся быть ещё более зависимой от Бэрронса. Или попросту не возвращаться домой. Внезапно меня пробрала дрожь, возникло такое чувство, что по какой-то неведомой причине в ближайшем будущем у меня не получится даже бывать здесь. Я стряхнула с себя эту тягостную мысль, явно вызванную усталостью.
Владелец Честера требовал, чтобы мы отправились в его клуб, но Бэрронс категорично настоял на своём, заявив, что КиСБ лучше ограждён заклинаниями, и что Джада далеко уйти не сможет, даже если сильно захочет, учитывая фейриское торнадо, окружающее магазин. Видимо, они оба были уверены, что она попробует сбежать, как только придёт в себя.
Она была без сознания с самого аббатства. Я уложила её в свою постель наверху, закутав в одеяла по самый нос, и долго сидела рядом, пытаясь понять, что же с ней происходит, меня волновало и беспокоило то, насколько она казалась хрупкой, юной и уязвимой.
Иногда я забывала, что Джаде всего лет девятнадцать-двадцать. Если бы она была нормальной девушкой в нормальном мире, то была бы всего то на втором курсе колледжа. Она лишь прикрывалась фасадом умудрёной опытом тридцатилетней женщины. Раньше она была четырнадцатилетним подростком, которому пришлось слишком рано повзрослеть. А теперь стала девятнадцатилетней женщиной, которой пришлось взрослеть ещё больше, быстрее и сильнее. Я горько усмехнулась, вспомнив любимый лозунг Дэни: «Выше. Лучше. Больше. Быстрее. Сильнее.» У неё всегда была неуёмная жажда жизни, ей так не терпелось всё испробовать.
Зачем, ради всего святого, она ринулась в аббатство, прямо в убийственное фейрийское пламя? Неужели для того, чтобы спасти набивного мишку с распоротым брюхом, из которого вываливался наполнитель?
– Она спит? – спросил Лор.
– Не знаю. Сложно сказать, сон это... или что-то другое, – например, полное истощение, словно она сдерживалась из последних сил, одним лишь усилием воли, на протяжении очень долгого периода времени.
Я держала её за руку, которая свисала без сил, словно жизнь иссякла в ней. Мне жутко хотелось узнать, что произошло, но Риодан тоже отключился после спора с Бэрронсом из-за того, куда следует отправиться.
Половина из Девятки осталась в аббатстве караулить фейри. Кристиана мы оставили парить над пылающей крепостью. Я отчаянно надеялась на то, что ему удастся спасти хотя бы какую-то её часть. Но ещё более отчаянно надеялась на то, что пламя не распространилось на подземелье, и что Круус не смог освободиться. Боже, ну и навалилось на нас.
«Риодан умрёт?» – спросила я у Бэрронса по дороге назад в КиСБ. «Он восстанет невредимым?» – хотелось добавить мне.
«Ни за что, – хмуро ответил он. – Он сопротивляется. Не хочет оставлять её в таком состоянии. Чёртов идиот решил восстанавливаться окольным путём, оставаясь тут.»
«Но он восстановится полностью?» – продолжала давить я. Я даже смотреть на него не могла. Всё равно что смотреть на того мужчину в фильме "Английский пациент", только без повязок, скрывающих весь этот ужас.
«Полностью. Вам покажется, что это произойдёт быстро. Но не ему. Для него это будет ад.»
Я задумалась о том, каково это иметь возможность легко и просто прекратить свои страдания, в случае серьёзных травм, всего лишь покончив с жизнью, зная, что вернёшься целым и невредимым. Это превыше моего понимания. Серьёзный шаг веры нужен для того, чтобы наложить на себя руки. Я решила, что они либо умирали так часто, что уже непреклонно убеждены в том, что смогут вернуться, либо им всё равно.
Бэрронс бросил на меня быстрый взгляд: «Вы сегодня воспользовались копьём. И не потеряли контроль над собой.»
«Знаю, – ответила я ему. – Не знаю только, что изменилось.» Может то, что первого я пронзила инстинктивно, не задумываясь. А когда это осознала, поняла, что могу так, и дальше всё пошло как по маслу. Полагаю, дело тут в одном из трёх: Книга внутри меня нейтрализована; она открыта, и я использую её, не становясь при этом её рабыней; или она по неведомой причине решила подсобить.
«Вы делаете успехи.»
Я промолчала. Всё никак не могу избавиться от предчувствия неизбежности, ведь беда не приходит одна.
Мы уложили Риодана в кабинете Бэрронса на матрасе, который он стащил сверху.
«Можешь положить его в спальне рядом с Джадой,» – предложила я.
«Он бы не хотел, чтобы она видела его таким.»
«Мне кажется, она ничего вокруг себя не замечает,» – отметила я.
«А мне кажется, что это с ней уже давненько происходит,» – он демонстративно посмотрел на покрытого копотью плюшевого зверька, которого я не выпускала из рук, пока мы ехали в одном из Хаммеров Девятки в Дублин.
Я сунула его ей в руки, уложив в свою постель.
И заметила лишь слабые признаки жизни в ней, когда она, вздохнув, крепко его обняла и прошептала что-то вроде:
– Я вижу тебя, Йи-Йи.
Моё сердце чуть не разорвалось от боли прямо у меня в груди, когда я это увидела. Mea culpa56. Я возненавидела себя ещё сильнее за то, что загнала ее в Зеркала в тот день. Только теперь я начала понимать, чего ей стоили те годы.
И глядя на нее, я подумала, а что если Алина все-таки жива? Ведь тогда я загнала Дэни в Зал ни за что, раз она не убивала мою сестру.
На несколько по-настоящему адских мгновений мне захотелось свернуться где-нибудь калачиком и умереть.
Я запретила себе так думать. Моя смерть ничем не поможет Дэни. А всё остальное не имеет значения.
Лор прошел мимо меня, и я последовала за ним в кабинет Бэрронса.
Плюхнувшись в кресло за столом, я с опаской уставилась на Риодана. Бэрронс оборачивал его обгоревшее тело полосками ткани, смоченными в какой-то серебристой жидкости, тихо нашептывая в процессе.
– Он очнулся, – сказал Бэрронс.
Мог этого и не говорить. Я видела, как он вздрагивал от боли всякий раз, когда Бэрронс накладывал практически невесомые сияющие бинты на его лишенную кожи плоть. Смотреть на то, как один из Девятки трясётся от боли – ужасающее зрелище.
– Может, тебе стоит вырубить его для его же пользы? – спросила я, чувствуя себя при этом неловко.
Лор рассмеялся.
– Сам не раз об этом подумывал.
– Он хочет быть в сознании, – шепотом ответил Бэрронс.
– Он разговаривает?
– Да, – сиплым голосом произнёс Риодан.
– Можешь рассказать, что случилось?
Раздался хлюпающий вздох.
– Она помчалась в то... проклятое аббатство, как... разъярённая тигрица... к своему детёнышу. Я решил... что пять с половиной лет – немалый срок... а значит вполне возможно у неё есть ребёнок... и она вернулась вместе с ним.
«О, боже!» – с ужасом подумала я, а мне ведь подобное даже в голову не приходило! Может, этот медвежонок принадлежит её ребёнку? Её ребёнку? Через что же Дэни пришлось пройти в Зеркалье?
– Я всё кружил вокруг неё, пытаясь не допустить, чтобы она... обгорела, но она вела себя так... будто не чувствует жара. Господи, я там еле дышал. Обваливались балки, рушились каменные стены.
– Почему ты, нахрен, не перекинулся? – прорычал Лор, искоса на меня поглядывая.
– Да в курсе я, – сказала я ему невозмутимо. – И ты, конечно же, в курсе, что я в курсе.
– И всё понять не могу, почему ты до сих пор жива, – холодно ответил он.
– Не мог... она бы увидела, – резко булькнул Риодан.
– Вот и я об этом, – сказал на это Лор, бросая на меня взгляд.
Я проигнорировала его.
– Ты уверен, что ему можно разговаривать? – спросила я у Бэрронса с тревогой.
Бэрронс многозначительно посмотрел на меня.
– Раз он это делает, значит так нужно.
– Продолжай, – поторопила я Риодана.
– Я должен сказать. Вы... должны знать
– Он будет без сознания, когда я закончу, – пояснил мне Бэрронс. – Некоторое время.
– Она продолжала твердить... что должна спасти... Шазама. Что без него она бы... не выжила. И что она его не может... потерять. Что не покинет его. Никогда. Что она уже однажды облажалась... и больше этого не допустит. Она была... Ах, мать вашу. Ей словно снова было четырнадцать. Её глаза... сквозь них сияло её сердце. И она начала рыдать.
Лор мягко произнёс:
– А перед этим ты никогда не мог устоять.
Риодан лежал, содрогаясь, пока Бэрронс продолжал своё дело, а затем, собравшись с силами, продолжил:
– Она перевернула ту чёртову комнату вверх дном... разыскивая... что-то. Я не мог понять, что она ищет. Там царил полный хаос... Видимо, там произошел взрыв, когда начался пожар. Я мешал... всевозможному... оружию, боеприпасам... попасть в огонь, и не давал ей обгореть. Там было полно еды... Замусоленная наволочка с уточками... Повсюду тухлая рыба. Хренова рыба. Я всё пытался понять, на кой ей нахрен... рыба.
Тухлая рыба? Я нахмурилась, пытаясь переварить информацию.
– И в конце концов, она... вскрикнула и кинулась к кровати, и я подумал... так вот где ребёнок... ну, ладно... я их обоих вытащу.
Он снова замолчал и закрыл глаза.
– А она вытащила оттуда мягкую игрушку, – тоскливо продолжила за него я.
– Да, – прошептал он.
– А почему она без сознания?
– Из-за меня.
– Ты ударил её? – зарычал Лор, приподнимаясь.
– Я хренов... идиот. Должен был думать головой.
– Что ты натворил? – воскликнула я.
– Когда я увидел... что она держит в руках... воркуя ему на ушко словно... живому, я... – он запнулся и спустя некоторое время прошипел: – ...я вырвал его у неё из рук и разорвал, показывая, что это просто... набивная игрушка.
– И она сломалась, – тихо произнёс Бэрронс.
– Впала в ступор. Сначала взгляд её наполнился... невыносимой болью и горем, а затем... просто опустел. Словно она... умерла.
– Думаешь это как в том кино с Томом Хэнксом, где он застрял на необитаемом острове и разговаривал с проклятым мячом на протяжении нескольких лет? – спросил Лор.
– Только Джада забыла, что это выдумка, – ответила я с ужасом.
– Не знаю, – сказал Риодан. – Может, благодаря этому она выжила... и поэтому стала Джадой. Она не умолкая повторяла, что он такой... эмоциональный. Непостоянный. Что он нуждается в её заботе. Возможно, ей пришлось ради выживания... разделиться... создав вымышленного друга с... чертами Дэни... превратившись в Джаду.
Я закрыла глаза. По моим щекам струились слёзы.
– А я вынудил её признать... что он вымышленный. После чего... её просто не стало. Проклятье... это я виноват.
Некоторое время мы сидели в полной тишине.
В конце концов, я поднялась на ноги.
Риодан переживёт. С ним его братья.
А Дэни нужна сестра.
***
Лор поплёлся за мной.
– Что это было в Честере, Мак? Что в нашем клубе делал Тёмный Принц? И где он, вашу мать, прятался? – потребовал ответа он.
Я остановилась и развернулась к нему. Когда я попросила его поймать просеивателя, который смог бы переместить меня в Честер, он настоял на том, чтобы отправиться с нами. Я потребовала, чтобы он с просеивателем подождал в одном из подклубов, пока я приведу Кристиана. Я взыскала плату за оказанную ему ранее услугу и в то же время сохранила данную Риодану клятву о том, что сохраню его секреты.
Холодно взглянув на него, я сказала:
– Ты попросил меня об услуге, и я её оказала наилучшим из доступных мне способов, в обмен на услугу от тебя. И если ты попытаешься давить на меня, я буду сопротивляться изо всех сил. А их у меня больше, чем ты себе представляешь. Как и ты, Лор, я предана Риодану. Так что не доставай меня.
Он долго смотрел на меня оценивающим взглядом, а затем кивнул.
– Я оставлю тебя в покое. Пока.
Вдвоём мы поднялись наверх, встав караулом над Джадой.
***
На протяжении нескольких следующих часов к Джаде приходили посетители. Не имею ни малейшего представления о том, как они умудрялись проходить сквозь торнадо. Полагаю, их провожал Лор. Когда тебя окружает Девятка, тебя окружают ещё и тайны. Заходила Джо, мы провели с ней несколько часов, пытаясь понять, как можно помочь Джаде/Дэни прийти в себя. Джо рассказала, что дважды побывала в аббатстве, чтобы с ней встретиться, но та оба раза, окружив себя ближайшими советчицами, приняла от неё лишь помощь в модернизации библиотек.
Ши-видящие Джады, сменяя друг друга, сидели, хмурясь, с нами. Они делились новостями о состоянии аббатства, на которые я внимания не обращала, я не сводила глаз с её постели, всё глубже погружаясь в печаль, рискуя утонуть в ней.
Время от времени заходил мрачный, как туча, Бэрронс, чтобы узнать о том, как она.
Джада лежала в постели, застыв, словно высеченная из камня. Она прижимала к себе подпаленую игрушку так, словно от этого зависела её жизнь. Удивительно, что Риодан её не выбросил. Он сам обгорел до неузнаваемости, но умудрился как-то удержать обоих: и Джаду, и плюшевого медведя, на котором она была зациклена, – и сделать так, что ни один из них не обгорел. Любой другой просто позволил бы игрушке сгореть.
В конце концов я осталась с ней одна, тогда я и пересела на кровать. Поднимая одеяло, я наткнулась взглядом на браслет Крууса и сорвала его немедля.
Она дала мне его взамен моего копья. Не хотела, чтобы я осталась беззащитной, даже тогда. И он защитил меня в сегодняшней битве от всех возможных угроз.
Если бы он был на ней...
Ох, сколько же всяких "если бы".
Я попыталась поднять её руку, чтобы надеть на неё браслет, но она ухватилась за Шазама мёртвой хваткой, поэтому я оставила его на столике около кровати, чтобы она могла забрать его, как только проснётся.
Я легонько прикоснулась к её волосам, убирая с лица обгоревшие рыжие локоны. Они по-прежнему были собраны в хвост, но часть прядей выбилась, демонстрируя её естественные кудряшки. Я грустно улыбнулась. Хотелось бы мне однажды вновь увидеть их в виде непослушной копны.
Я погладила её по щеке, стирая засохшие с копотью слёзы, а затем, взяв из ванной губку, нежно очистила её лицо. Увлажнила её волосы, собрав их вместе. Из-за воды они завились ещё сильнее, формируя маленькие кучеряшки. Она не шелохнулась.
– Дэни, – прошептала я, – я люблю тебя.
А затем я, растянувшись на кровати позади неё, прижала её к себе, обвив руками так, как она прижимала к себе Шазама.
Я не знала, что делать, что говорить. Извиняться было бессмысленно. Что было, то было. Дэни всегда придерживалась принципа: «Прошлое прошло. Чего-то СТОИТ, только наСТОЯЩЕЕ. Оно в твоих руках, делай с ним что хочешь!»
Прижавшись щекой к её волосам, я прошептала те же слова, что и она ранее. И хоть я понятия не имела, что они значат, они явно имели какое-то значение для неё.
– Я вижу тебя, Йи-Йи, – произнесла я. – Возвращайся. Не уходи. Пожалуйста, не оставляй меня, – я расплакалась. – Здесь безопасно. Мы тебя любим, Дэни. Джада. Кем бы ты ни была. Нам всё равно. Только не уходи. Я рядом, малышка, я рядом, – я разрыдалась навзрыд.
***
Невозможно подготовиться к последнему, роковому удару.
Когда кажется, что вброс говна на вентилятор уже закончился, и ты и так уже весь в крапинку; когда думаешь, что хуже быть уже не может, и сокрушаешься о том, что в этом мире всё неладно, ты вдруг выясняешь, что и понятия не имел о том, что на самом деле происходит, что видел лишь верхушку айсберга, на который нарвался Титаник – в этот самый момент, ты сам нарываешься на айсберг, потопивший Титаник.
Через несколько часов я спустилась вниз, еле волоча ноги, у меня всё тело ломило, голова раскалывалась, глаза заплыли, нос распух.
Джада по-прежнему не шевелилась, хоть и открыла глаза дважды на протяжении последнего часа. Оба раза, заметив меня, она их снова закрывала, либо снова уходя в себя, либо полностью отгораживаясь от меня.
В книжном магазине было на удивление тихо, и я заглянула в кабинет, чтобы узнать, как дела у Риодана. Он был один и глубоко спал, обёрнутый в мерцающие бинты, покрытые сверкающими символами.
Я проверила торговый зал, но он оказался пустым, и высунулась из задней двери, высматривая остальных. В отдалении, из глубины аллеи справа до меня донеслись голоса.
Бэрронс тихо с кем-то разговаривал.
Я вышла наружу в багровый рассвет, понимая, что всего через пару часов должна встретиться с Алиной. Мне было не до этого. Моё сердце было раздавлено. Могла думать лишь о Дэни. Я не хотела отходить от неё, несмотря ни на что. Алину позвать сюда я точно не могла. Мне меньше всего хотелось, чтобы её присутствие усугубило состояние Джады.
Я спешно пробежала по тропинке, но завернув за угол поняла, что там никого не было.
Я продолжала бездумно идти на голос Бэрронса, пытаясь сообразить, зачем они покинули магазин. Завернув за следующий угол, я услышала сухой стрекот и подняла голову.
Небо надо мной было заполнено призраками, одетыми в чёрные балахоны. Они плавно скользили по нему, парили, шумели. Благодаря Охотнику, я узнала, что они были приспешниками Чистильщика. И кем бы ни было это загадочное существо, в одном оно было право наверняка – я однозначно сломана. Моё сердце разбито.
Их были сотни. Я задрала голову выше. Ещё больше сидело, устроившись на крышах, по обеим сторонам улицы. Я оглянулась на КиСБ и, едва разглядев крышу здания, с удивлением обнаружила, что оно тоже было усеяно мерзкими падальщиками. Я так задумалась, что даже не оглянулась по сторонам, перед тем как выйти наружу. Видать, они сидели в полной тишине.
Теперь же они молчания не хранили. Их стрекот нарастал, напоминая всё больше металлический скрежет, какого мне ещё не доводилось слышать. Они смотрели на меня, потом переглядывались между собой и снова переводили на меня взгляд.
– Вот же дерьмо, – пробубнила я, когда меня внезапно осенило. Они меня видят. И я знаю почему. – Всё этот проклятый браслет.
Я оставила его на столике рядом с Джадой. Пытаясь навязать мне его, В'Лейн говорил, что браслет предоставляет защиту от фейри и "всяких мерзостей". Очевидно, мои преследователи подпадали под последнюю категорию. Если подумать, это не лишено смысла. Риодан говорил, что мои упыри когда-то шастали за Королём. Подозреваю Крууса не прельщала мысль о том, что за ним кто-то будет следить, и он доработал заклинание, которое позволяло ему скрываться от них. Это объясняет, почему они не прилипли ко мне, как только я стала видимой. Джада вручила мне браслет, когда меня укрывала Синсар Дабх.
А теперь они вернулись. Прекрасно.
И кое-кто всё ещё пытался решить, нужно ли меня "чинить". Просто замечательно. Успехов.
Я снова пошла вперёд, заколебалась на мгновение, чувствуя, как меня до костей пробирает дрожь, оглянулась на КиСБ.
Я решила дождаться Бэроронса и вернуться с ним вместе. Мне становилось не по себе от того, насколько быстро они нашли меня, после того как я сняла браслет. Помню, как они кружили над городом, выискивая. И хоть они никогда мне ничем особо не угрожали и даже спали со мной в одной постели в Честере, не причинив никакого вреда, кто знает, когда в этом сумасшедшем мире могут в очередной раз измениться правила?
