Текст книги "В оковах льда"
Автор книги: Карен Мари Монинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 29 страниц)
Карен Мари Монинг
В оковах льда
Алексу, моему герою
ЧАСТЬ 1
Музыка – космическая сила. Представьте мир, абсолютно лишенный мелодий. Без пения птиц. Без треска сверчков. Без смещения тектонических плит.
Все дело в песне толстой леди.
Если она прекратится…
Книга Дождя
ПРОЛОГ
Дублин, любовь с первого взгляда
Представьте мир, который не знает правил собственного существования. Без мобильных телефонов. Без Интернета. Без фондовых рынков. Без денег. Без системы правосудия. За одну ночь была уничтожена треть населения планеты, и с каждым днем счет потерь увеличивается на миллионы. Человеческая раса оказалась на грани вымирания.
Давным-давно Феи уничтожили собственный мир и решили захватить наш. История утверждает, что они пришли к нам между десятым и шестым тысячелетием до Рождества Христова, но историки во многом ошибаются. Иерихон Бэрронс говорит, что они были здесь с рассвета времен. А ему лучше знать, потому что, я совершенно уверена, он в это время тоже тут был.
Очень долго наши миры разделяла стена. И, за исключением нескольких трещин, это была надежная баррикада, особо прочная вокруг тюрьмы, которая сдерживала Невидимых.
Сейчас баррикады нет, а стены тюрьмы рассыпались в пыль.
Все Феи на свободе: смертоносный Темный Двор и величественный Светлый, который ничуть не менее опасен, просто выглядит красивее. Феи – это Феи. Никогда не доверяйте никому из них. На нас охотятся прожорливые монстры, которых практически невозможно убить. Их любимая еда? Люди.
И, словно нам мало одной беды, появились еще фрагменты реальности Фей, которые дрейфуют повсюду и проглатывают все, что попадается им на пути. Их непросто заметить – если не проявить достаточной осторожности, вы можете просто влететь в один из них. В ночь, когда рухнули стены, мир Фейри рассыпался на части. Некоторые говорят, что даже враждебный Холл Всех Дней изменился и открыл новые порталы в наш мир. Больше всего меня бесит, что части дрейфуют. Вы можете заснуть в собственной постели, а проснуться в совершенно другой реальности. Если вам повезет, климат не убьет вас немедленно, а обитатели не съедят. Если вам очень повезет, вы даже найдете дорогу домой. Когда-нибудь. Если вам супер как повезет, время, пока вас не будет, продолжит двигаться с нормальной скоростью. Но таких везунчиков не бывает. Люди пропадают постоянно. Просто исчезают, и больше никто никогда их не увидит.
А еще есть бесформенные Тени, которые рыщут в темноте и пожирают все живое на своем пути, вплоть до питательных веществ почвы. После них остается только бесплодная грязь, в которой не выживают даже дождевые черви – хотя их Тени тоже выедают подчистую. За дверью вас ждет минное поле. Не торопитесь. Родительские правила здесь больше не работают. Бойтесьтемноты. Если вам кажется, что под вашей кроватью или в шкафу затаился монстр, он вполне может там оказаться. Вставайте и проверяйте.
Добро пожаловать на планету Земля.
Таков теперь наш мир – тот, что не знает собственных правил. А когда вы живете в мире, который не знает собственных правил, все темное и стремное, которое раньше сидело тихо, выползает из всех углов и пробует свои силы. Тут полный беспредел. Мы снова стали пещерными жителями. С правом сильного. Обладание – это девять десятых закона. Чем вы больше и страшнее, тем выше ваши шансы на выживание. Ищите себе пистолет или учитесь убегать. Быстро. А лучше и то, и другое.
Добро пожаловать в Дублин ППС – После Падения Стен – где все мы боремся за обладание тем, что осталось от нашей планеты.
У Фей нет ни короля, ни королевы – никого главного. Два бессмертных психованных принца Невидимых бьются за власть над обеими расами. У людей нет правительства. А если бы и было, сомневаюсь, что его стали бы слушать. Тут у нас полнейший хаос.
Я Дэни «Мега» О’Мелли.
Мне четырнадцать.
И в год, который официально назвали первым ППС, улицы Дублина стали моим домом. Тут у нас зона военных действий. Ни один день не похож на предыдущий.
И мне тут чертовски нравится.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Какая такая Ровена?
– А я говорю, что нужно принять предложение Мак и залить эту комнату бетоном, – говорит Вэл.
Я вздрагиваю. От одного звука ее имени у меня начинает болеть живот. Мы с Мак были двумя горошинками в Мегакотле, мы были близки, как сестры. А теперь она убьет меня в мгновение ока.
Ну, попытается.
Я быстрее.
– И как, по-твоему, мы должны загнать бетономешалки в катакомбы, расположенные под аббатством? – осведомляется Кэт. – Не говоря уж о том, сколько понадобится раствора, чтобы залить всю ту комнату. Она размером с три тренировочных поля инспектора Джайна, а потолок в ней высотой с кафедральный собор!
Я чуть-чуть меняю позу – подтягиваю колени к груди, стараясь не издать ни звука. Ноги затекли от сидения по-турецки. Я сижу в кафетерии над аббатством, высоко на балке перекрытия, где никто не может меня увидеть, жую «Сникерс» и подслушиваю. Это один из моих любимых насестов для сбора деталей. Я хороший верхолаз, быстрый и ловкий. Поскольку, по мнению большинства других людей, я еще ребенок, со мной редко делятся информацией. Ну и ладно. Я уже не первый год как профи в делах проникновения и выведывания.
– И что ты предлагаешь нам сделать, Кэт? – говорит Марджери. – Оставить самого могущественного принца Темных вмерзшим в маленький ледяной кубик прямо под нашим домом? Это безумие! – В кафетерии полно ши-видящих. Большинство согласно бормочет, но они всегда такие. Кто на данный момент громче орет, с тем они и соглашаются. Овцы. Мне почти все время зверски хочется спрыгнуть туда, затрясти задом, проблеять «Бэ-э-э» и посмотреть, поймет ли хоть кто-нибудь мой посыл.
Большую часть ночи я провела в аббатстве, ждала, пока народ проснется и соберется на завтрак, во время которого те, кто не спал всю ночь, как и я, сообщат остальным новости и начнут их обсуждать. Мне нужно меньше сна, чем обычным людям, но когда я наконец падаю, то сплю трупом. Опасно настолько полно терять сознание, поэтому я всегда осторожно подбираю места для сна – за множеством закрытых дверей, с ловушками наготове. Я знаю, как о себе позаботиться. С восьми лет делаю это сама.
– Это едва ли просто ледяной куб, – говорит Кэт. – Сам Король Невидимых заточил Крууса. Вы видели, как вокруг него из пола поднялись решетки.
У меня нет семьи. Когда убили мою маму, Ро заставила меня переехать в аббатство к другим ши-видящим – тем, кто может видеть Фей и мог делать это еще до Падения Стен. У некоторых вдобавок есть уникальный дар. Мы всегда думали о себе как об особых, отделяя себя от людей и Фей, а однажды узнали, что давным-давно Король Невидимых изменил нас, смешав свою кровь с кровью шести древних ирландских домов. Кто-то считает, что мы запятнаны, что внутри у нас живет враг. А я считаю так: что делает тебя сильнее, то, блин, делает тебя сильнее.
– Сигнализация не работает, – продолжила Марджери. – И никто из нас не знает, как восстановить чары, не допускающие людей в комнату. А хуже всего то, что мы даже дверь не можем закрыть. Мак несколько часов пыталась это сделать.
Я почти давлюсь куском шоколада с орешками, пытаясь его проглотить. Нужно перестать реагировать так на ее имя. Каждый раз, когда я его слышу, мне вспоминается выражение ее лица в тот миг, когда она узнала правду обо мне.
На фиг! Я знала, что случится, если она выяснит, кто убил ее сестру. Так что нечего грузиться по этому поводу. Если ты знаешь, что случится, и ничего не делаешь, чтобы этому помешать, у тебя нет права удивляться и злиться, когда дерьмо влетит на вентилятор. Правило № 1 во вселенной: дерьмо всегда попадает на вентилятор. Такова природа дерьма. Его к вентилятору тянет.
– Она сказала, что та ей не поддается, – говорит Марджери. – Она думает, что это Король что-то с ней сделал. Бэрронс и его люди пытались вручную закрыть дверь, но не смогли. Ее заклинило.
– И кто угодно может туда войти, – подхватывает Колин. – Сегодня утром там стояли близняшки Михан – вцепились в решетку и глазели на него, как на короля ангелов!
– А что тыделала там сегодня утром? – спрашивает Кэт у Колин. Та отводит взгляд.
Порченая у меня кровь или нет, а насчет дара ши-видящей я не жалуюсь. У меня лучший в мире дар. Никто из остальных ши-видящих не знает, как со мной совладать. Я супербыстрая, суперсильная, у меня суперслух, супернюх и обалденное ночное зрение. Не знаю, как со вкусом. Чужим языком ничего не попробуешь, так что я никогда и не узнаю. Но лучше всего – суперскорость. Я могу промчаться по комнате, а меня даже не заметят. Если людей обдает воздухом от моего движения, они списывают это на сквозняк из открытого окна. А окна я открываю везде, где бываю. Это мое прикрытие. Если вы заходите в комнату, где много открытых окон, следите за сквозняками.
– Это потому что он выглядиткак ангел, – говорит Тара.
– Тара Линн, не смей ходить туда ни на секунду, – резко отвечает Кэт. – Круус уничтожил бы нас всех, если бы решил, что это принесет ему какую-то выгоду, причем мог бы сделать это даже до того, как прочитал Книгу и впитал ее силу. Теперь он самстал Синсар Дабх– самой темной и самой извращенной магической силой фейской расы. Ты уже забыла, что он сделал с Барб? Ты не помнишь, сколько людей уничтожила Книга, когда у нее не былотела? А теперь оно у нее есть. Оно под нашим аббатством. И ты считаешь, что оно выглядит как ангел? Что оно красиво? Ты с ума сошла?
Я прошлой ночью не была в катакомбах, так что своими глазами случившегося не видела. Потому что держалась как можно дальше от той, чье имя не называю. Но я слышала о том, что произошло. Все только об этом и говорят.
Чуваки, В’лейн оказался Круусом!
Он не Светлый. Он худший из всех принцев Невидимых.
Я просто не могу поверить. Я же в него втрескалась по уши! Я думала, что он тот, кто нас всех спасет, кто ведет собственный бой заодно с человеческой расой. А оказалось, что он был войной – в буквальном смысле, как один из Четырех Всадников Апокалипсиса, заодно с тремя своими братьями: Смертью, Гладом и Мором. Оказалось, что наши мифы были правдой. Когда они скачут по миру, все летит к чертям. А никто и не знал, что он жив. Крууса вроде как убили три четверти миллиона лет назад. Но все это время он притворялся В’лейном, прятался под гламуром, проник в Светлый Двор, манипулировал событиями, чтобы получить желаемое – власть над обеими расами.
У Фейри терпения, как песка на пляже. Наверное, когда живешь целую хренову вечность, терпеть становится проще.
А еще я слышала, что он один из тех четверых, кто изнасиловал М… ту, чье имя я даже мысленно не называю… в тот день в церкви, когда Гроссмейстер спустил на нее принцев.
А я еще говорила ему, что однажды подарю ему свою девственность! Он носил мне шоколадки и флиртовал со мной!
В’лейн – это Круус. Блин. Иногда просто слов не остается.
Тара дерзко выдерживает взгляд Кэт.
– Это не значит, что я хочу выпустить его на свободу. Я просто говорю, что он красив. И с этим никто не может поспорить. И крылья у него, как у ангела.
Он правдакрасив. И у нас большие, очень большие проблемы. Вчера, когда все оттуда наконец-то вымелись, я спустилась в катакомбы. Пробралась по подземному лабиринту и нашла комнату, в которой когда-то держали Синсар Дабх.И до сих пор держат – только уже в другой оболочке.
В’лейн больше не выглядит как В’лейн. Он запечатан в центре большого ледяного куба, окруженного клеткой из сияющих прутьев. Его голова запрокинута, глаза сияют радужным огнем, он ревет, и его огромные бархатно-черные крылья широко распахнуты. Яркие татуировки змеятся под кожей, блестящей, как золотая пыль. И он голый. Если бы я не видела других пенисов в фильмах, я бы заволновалась о потере своей девственности.
– Черные крылья, Тара, – говорит Кэт. – Как черная магия – такие же смертоносные. Он был опасен и раньше. Теперь же он в тысячу раз опаснее. Король не должен был позволять ему дочитывать всю Книгу. Он должен был его остановить.
– Мак сказала, что Король не хотел оставлять Синсар Дабхрасколотой, – говорит Колин. – Он беспокоился, что мы не сможем хранить ее запертой в двух местах.
Я копаюсь в кармане рюкзака, который всегда ношу на плече – никогда ведь не знаешь, что и когда тебе понадобится, а я все время на ходу, – и вытаскиваю еще один «Сникерс». Опять это чертово имя. Еда успокаивает боль в животе, которая просыпается от каждого повтора ее имени.
– Мы не могли ее удержать, даже когда она лежала в одном месте.
– Потому что Ровенаее выпустила, – говорит Вэл.
Эту часть истории я узнала утром, подслушивая ши-видящих в душевых. Когда Синсар Дабхзавладела Ровеной вчера ночью, та, кого я не называю, ее убила. Но не раньше, чем Ро выболтала, что сама выпустила Синсар Дабхна свободу. И все равно некоторые до сих пор треплются, что старая коза достойна хороших похорон! А я говорю, что Грандмистрисс ши-овечек мертва. Урра! Тащите торт и праздничные колпачки!
– Книга ослабила Ровену.
Ровена родиласьслабой. Ведьма с жаждой силы.
– Возможно, Круус ослабит нас, – говорит Кэт.
Я вздыхаю с батончиком в зубах и проглатываю вздох. Новый временный лидер аббатства и временно исполняющая обязанности Грандмистрисс ши-видящих всего мира только что допустила большую ошибку. Я кое-чему научилась у той неназываемой личности, с которой некоторое время зависала. Ши-овцам нужна сильная рука. Не такая, как у Ро, которая запугивала, унижала и тиранила, а такая, как у пастуха, который не позволяет стаду разбежаться. Страх и сомнения – главные причины панического бегства. Кэт должна была сказать нечто вроде «хорошо, что все вместе мы сильнее Ровены». Да ребенку же ясно, что там внизу происходит. Ши-видящие напуганы: Ровена мертва, Дублин превратился в руины с бешеными обитателями и толпами монстров, один из хороших парней оказался плохим. Их жизнь слишком быстро изменилась по стольким пунктам сразу, что они не знают, как с этим справиться. И для самого сильного, самого уверенного лидера они легкая добыча, а значит, Кэт придется очень быстро стать таковым.
Пока кто-нибудь куда менее способный и добрый не занял ее место.
Кто-то типа Марджери, которая даже сейчас, сузив глаза, наблюдает за толпой, как термометр в заднице, оценивая накал страстей. Она на год старше Кэт и при жизни старой ведьмы входила во внутренний круг доверенных лиц Ро. Она не станет мириться со сменой начальства, если туда не включат ее. И будет создавать проблемы на каждом шагу. Надеюсь, Кэт знает, насколько опасной может быть Мардж. Все, кто близко общался с Ро дольше… ну, скажем, секунды, чуял в ней нечто действительно страшное. Уж я-то знаю. Я была к ней ближе всех. Ши-овечья политика. Чуваки, я ее ненавижу. Она опутывает тебя, как липкая паутина. Я люблю жить сама по себе!
И все же я то и дело скучаю по аббатству. Особенно когда думаю о том, как они там готовят печенье и все такое. Ну и засыпать под звук чужих голосов тоже здорово. Даже если тебя не понимают, неплохо знать, что ты в этом мире не один.
Кэт права: Синсар Дабх,которая раньше была заперта под нашим аббатством, нельзя сравнить с тем, что оказалось под полом сейчас.
Проблема в том, что она больше не выглядит как Синсар Дабх.
Вся темнейшая магическая сила расы Фей больше не скрыта между листами книжного переплета. Она теперь находится в теле принца Фей, в его обнаженной крылатой красоте. И если вы никогда раньше не видели принца Фей, то уточняю: от такой красоты отваливается челюсть, сами собой выпучиваются глаза и закипает мозг.
Его кто-то выпустит, это лишь вопрос времени.
Кэт еще не поняла одного убийственно важного фактора: множество людей знает, что он теперь там, внизу, по самую макушку нафаршированный самой жуткой магией фейской расы.
Я знаю людей. Я видела их, всяких-разных. Кто-то окажется настолько глуп, что поверит, будто способен его контролировать. Кто-то найдет способ разбить этот лед.
Иерихон Бэрронс – только один из многих, кто охотился за Синсар Дабхтысячелетиями. Никто из них не знал, где находится книга. Если бы знали, они разгромили бы наше аббатство еще в темные века, когда вход в подземный город защищала одна-единственная круглая каменная башня. И они разобрали бы эту башню по камешку, чтобы добраться до цели.
А теперь куча людей и Фей знает, где именно хранится самое мощное из когда-либо существовавшего оружия.
Народ болтает.
Скоро весь мир будет знать, что оно здесь.
Я фыркаю, представляя орды злобного народа, которые ломятся к нам, потрясая оружием и угрожая расправой. А ши-овечки слишком заняты болтовней по поводу того, как лучше обороняться, чтобы выйти и просто начать оборону.
Я вздыхаю.
Кэт смотрит вверх.
Я перестаю дышать, обнимаю колени, плотно подтягиваю их к груди и замираю.
Миг спустя Кэт качает головой и возвращается к разговору.
Я вздыхаю еще раз, но тише.
Она только что совершила вторую ошибку.
Столкнувшись с тем, чего не смогла объяснить, Кэт притворилась, что этого просто нет. Чуваки, ну не страус, а?
О да. Вопрос времени.
Я жду несколько минут, чтобы внизу опять распалились, а потом под прикрытием шума выскакиваю наружу.
Я люблю двигаться своим способом.
И не могу представить себе другой жизни.
Когда меня что-то беспокоит, достаточно только промчаться по городу, пошпионить за медленными черепашками, которые там возятся, – и я уже чувствую себя в миллион раз лучше.
У меня самый крутой в мире дар.
Я супергерой.
До недавних пор я была такой единственной.
По словам мамы, я перешла от ползанья к ходьбе не так, как делают это нормальные дети. От лежания на спине, подсчета погремушек над постелью и счастливого агуканья, когда она меняла мне подгузники (никогда не видела смысла плакать, когда кто-то счищает с тебя какашки), я перешла к тому, что мама некоторое время считала телепортацией. Однажды я лежала на полу в гостиной, а в следующую секунду исчезла. Она испугалась, что меня украли Феи – они делают такое с ши-видящими, которых находят, – но тут же услышала, как я вожусь в кладовке, пытаясь открыть баночку с детским питанием. Это была кукуруза в белом соусе. Я помню. И до сих пор ее люблю. Хотя в кукурузе мало энергии. Да и сахар я сжигаю в мгновение ока.
В школу я так и не пошла.
Думаю, вы не хотите знать, как она не позволяла мне выйти из дома. Не так уж много способов удержать ребенка, который движется быстрее, чем вы моргаете. И правилам разумного родительства эти способы не отвечают.
Итак, нынче я не единственный супергерой Дублина, что бесит меня до чертиков, но я потихоньку начинаю осознавать, что это, может быть, и неплохо.
А то я стала слишком самоуверенной. Это может плохо кончиться, если не быть осторожной. А еще это скучно. Не так уж здорово всегда и повсюду быть самой лучшей и самой быстрой. Капля конкуренции заставляет тебя тянуться выше, стараться лучше и жить полнее.
Я обожаю жить на полную.
И хочу уйти на пике славы, пока я еще молодая. Не хочу ломаться по кусочкам, терять разум и умирать старой и морщинистой. Хотя, учитывая нынешнее состояние мира, не факт, что о подобном стоит волноваться.
Список тех, кого мне нужно победить, возглавляют Иерихон Бэрронс и его люди. Они, как и я, сверхсильные и супербыстрые. То есть, как ни отвратно мне это признавать, они быстрее. Но я работаю над устранением этого досадного недоразумения.
Бэрронс может выхватить меня из ниоткуда (словно можно выхватить из «откуда» – ну и глупая поговорка!), когда я в стоп-кадре, как я называю свой способ передвигаться. Я начинаю в точке А, делаю ментальный снимок всего, что вокруг, жму на газ и в мгновение ока появляюсь в точке Б. Есть, правда, некоторые недостатки. Во-первых, я постоянно в синяках, так как на полном ходу врезаюсь в объекты, которые портят всю картину, потому что не стоят на месте, например в людей, животных и Фей. Во-вторых, кадрирование требует уймы еды в качестве топлива. Есть приходится постоянно. Находить и носить с собой такое количество еды напряжно. Но если я ем недостаточно, я слабею и шатаюсь. Это выглядит жалко. Я как бак для бензина, который либо пустой, либо полный. Половины бака не бывает. Видели, в фильмах народ носит на себе кучу оружия? Я ношу протеиновые батончики и «Сникерсы».
Как минимум раз за ночь я проскакиваю мимо Честерса, дублинского подземного клуба для вечеринок, где можно получить любого рода наслаждения и где царит жажда бессмертия. Владеет им и ведет там дела приятель Бэрронса Риодан. Я же начала убивать любых Фей, которые болтаются снаружи. Людям Риодана, чтобы появиться, обычно требуется около пяти секунд, а за пять секунд я могу успеть многое.
Честерс – безопасная зона. Там запрещено убивать Фей, и неважно, что они делают. А делают они всякие мерзости.
Зато убивать людей в Честерсе не запрещают. Это для меня является главной проблемой, так что я, в свою очередь, продолжаю создавать проблемы Риодану и не собираюсь останавливаться.
В одну из таких ночей я окажусь быстрее их всех.
И тогда я уничтожу всех Фей в Честерсе.
Да, следующими в списке моих конкурентов идут Феи. Некоторые из них могуттелепортироваться. Они называют это «просеиванием». Я не понимаю этого процесса. Просто знаю, что это быстрее стоп-кадров. Что волновало бы меня куда больше, не владей я Мечом Света – одним из двух орудий, которые могут уничтожить их бессмертные задницы, благодаря чему большую часть времени Феи меня не трогают. У той-кого-я-не-собираюсь-называть имеется второе орудие – копье.
Живот снова болит. Я распечатываю протеиновый батончик и решаю думать о ней как о «Той Личности», сокращенно ТЛ. Тогда, возможно, мое сознание проскочит мимо мыслей о ней и не будет каждый раз так немилосердно бить меня в живот.
А напоследок – принцы Невидимых. Раньше их было четверо. Круус пока что вне игры. В Дублине осталось максимум двое, но без власти Гроссмейстера они стали еще опаснее. Они начали драться между собой и действуют теперь поодиночке. От этих двоих исходит основная угроза. Они могут не только просеиваться– от одного взгляда на них начинаешь плакать кровью. А если у вас с ними случится секс… в общем, не стоит! Реально не стоит. Вокруг них уже формируются культы. Овцы всегда ищут нового пастуха, если на пастбище становится трудновато.
Я пока не пробую свои силы в борьбе с принцами. Я держусь на расстоянии. Сплю с мечом в руке. И душ принимаю с ним же. И никогда не позволю никому другому к нему прикоснуться. Я люблю свой меч. Он мой лучший друг.
Я уже убила принца Невидимых. Я единственная, кому удалось подобное. Дэни Мега О’Мелли уничтожила Темного принца! Обалдеть. Единственная проблема в том, что оставшиеся двое теперь меня ненавидят. Я надеюсь только, что они слишком заняты борьбой друг против друга, чтобы охотиться за мной.
Моя жизнь в основном посвящена приглядыванию за городом. Я фиксирую все, что изменяется. Люблю узнавать детали и распространять важные новости. Не знаю, что бы Дублин без меня делал.
Я выпускаю газету под названием «Дэни дейли», она выходит три раза в неделю. Иногда, если происходит нечто важное, я делаю дополнительный выпуск. Собираю сообщения в том месте, которое осталось от центрального отделения почты, от ребят, имеющих проблемы с Феями. Мне нравится появляться там и спасать положение. Я серьезно подхожу к вопросу – как инспектор Джайн и его Хранители, которые патрулируют улицы по ночам. Я нужна Дублину. И не подведу свой город.
А еще я только что закончила свою первую книгу «Дэни покоряет Дублин: от А до Я в мире ППС». Танцор помогает мне печатать ее и распространять. Отзывы отличные. Единственная проблема в том, что, как только я узнаю что-то новое (а это случается каждый день), приходится добавлять это в исправленное и дополненное издание. Сейчас я работаю над пятым.
Некоторые из ребят, которым я помогаю, – настоящие тепличные растения, напуганные собственной тенью. Один раз взглянув, я уже понимаю, что долго они не протянут. Мне от этого грустно, но я делаю, что могу.
Я решаю заскочить на почту, посмотреть, не оставил ли кто для меня сообщений.
Заглотив в два укуса очередной протеиновый батончик, я комкаю обертку и сую ее в карман. Не знаю, почему я не могу заставить себя мусорить, ведь улицы все равно покрыты обломками после волнений в Дублине в ту ночь, когда город пал. Но добавлять туда мусор кажется мне неправильным.
Я щурюсь, оценивая уличный пейзаж, насколько хватает взгляда, располагаю каждое препятствие на мысленном снимке маршрута, пока все не становится на места: брошенные машины с открытыми дверцами, в которые я непременно врежусь, если отклонюсь хоть на дюйм; фонари, вырванные из мостовой вместе с бетонными основаниями, откуда торчит арматура, о которую я запросто могу повредить голени, если не буду осторожна; столики, вышвырнутые из пабов и теперь блокирующие тротуары… Ну, вы поняли.
Я глубоко вдыхаю и концентрируюсь, выпускаю на свободу ши-видящий участок в моей голове и соскальзываю в другое состояние существования. Ро пыталась заставить меня объяснить это ей, да так, словно сама могла подобному научиться, если как следует постарается. Лучшее объяснение, что у меня получилось, звучало так: ты полностью собираешься мысленно и проталкиваешься, раскачиваясь, пока внезапно… не оказываешься в другом месте. Я «просеиваюсь» методом Дэни, судя по всему. Скорость на мегапределе. Я не могу представить себе жизни без нее, такая жизнь для меня просто не существует.
И я делаю это сейчас – раскачиваюсь быстро и сильно, становясь цельной и идеальной. Ветер в волосах! Стоп-кадрирование! Я даже ног своих не чувствую, потому что у меня на них крылья! Я сосредоточенно морщусь и выкладываюсь полнее, двигаюсь быстрее, ведь каждая наносекунда идет в счет, если я собираюсь победить…
Я врезаюсь в стену.
Откуда тут взялась стена?
Как я могла пропустить ее на своем снимке?
Лицо немеет, я ничего не вижу. Столкновение выбило меня из системы стоп-кадрирования и швырнуло кувырком. И даже восстановив равновесие, я не могу сосредоточиться. Я с такой силой влетела в стену, что удар временно ослепил меня. Лицо несколько дней будет черно-синим, а глаза – опухшими. Как стыдно! Ненавижу, когда мои ошибки отпечатываются на лице, где видны каждому встречному!
Я трачу драгоценные секунды, пытаясь прийти в себя, и в голове у меня только одна мысль: как хорошо, что это была стена, а не враг. Я сейчас – готовая мишень и виновата в этом только сама. Нужно было думать, прежде чем нестись головой вперед. Так и убиться недолго. Тело выдерживает удары большей силы, чем может выдержать лицо. Если не проявлять осторожность, можно впечатать нос в свои же мозги.
– Неуклюжая ты, Мега, – бормочу я. Видеть я все еще не могу. Вытираю рукавом кровь с разбитого носа и тянусь к тому, во что влетела.
– Это мой член, – произносит Риодан.
Я отдергиваю руку.
– Фу! – кашляю я. И снова ощущаю свое лицо – потому что оно, похоже, просто горит. Ну как меня угораздило попасть прямо на член?
А потом я вспоминаю, что это Риодан, и морщусь.
– Ты специально это сделал! – обвиняю я. – Ты видел, куда я тянусь, и нарочно подставился!
– И зачем бы я это сделал, детка.
У Риодана мерзкая привычка задавать вопросы с неправильной интонацией. Голос он совсем не повышает. Не знаю, почему это меня так бесит. Просто бесит, и все.
– Чтобы мне было стыдно и я почувствовала себя глупо! Ты не упустишь ни единой возможности, правда? – Риодан просто сводит меня с ума. Терпеть его не могу!
– Неуклюжая – это преуменьшение, – говорит Риодан. – Я мог убить тебя. Оторвать тебе голову, детка. Смотри, куда мчишься.
Я поднимаю взгляд и смотрю на него. Чувак он высокий. Единственный рабочий фонарь торчит у него за головой, так что лицо прячется в тени, но ему это нравится. Клянусь, он всякий раз организовывает сцену своего появления так, чтобы источник света находился сзади. И он, как всегда, слабо улыбается, словно ничтожные смертные не перестают его забавлять.
– Я неничтожная смертная, – сердито говорю я.
– Я и не утверждал обратного. К слову, ты на моем радаре именно по этой причине.
– Ну так убери меня с радара.
– Не могу.
У меня появляется плохое предчувствие. Недавно Риодан выследил меня на верхушке моей любимой водонапорной башни и сказал, что у него для меня есть работа. Я, конечно же, отказалась. С тех пор я повторяла себе, что он наверняка нашел кого-то другого на ту вакансию.
Я не хочу связываться с Риоданом и его людьми. Потому что чувствую – развязаться с ними не получится. Это будет навсегда.
Что, естественно, не мешает мне рыскать вокруг Честерса. Потому что своих конкурентов нужно знать и быть в курсе насчет того, что они задумали. Этот чувак чего-то от меня хочет, а я желаю знать, чего именно. На прошлой неделе я нашла черный ход в его клуб, о котором наверняка неизвестно никому, кроме меня и его людей. Наверное, они думали, будто он хорошо спрятан и защищать его не стоит. Я там такого насмотрелась! Лицо опять горит от воспоминаний.
– Я ждал твоего доклада о проделанной работе, Дэни. Наверное, у тебя возникли сложности, о которых я не знаю.
Доклада о работе, блин. Я ни перед кем не отчитываюсь. А его манера говорить, особенно последняя фраза, звучит так, словно он считает себя моим начальником и прекрасно осведомлен о сложностях, которые у меня есть и которых нет.
– Ну так я повторю еще раз. Такого не будет.
– Ты не понимаешь. Я не даю тебе выбора.
– Ты не понимаешь. Я выбираю сама. Ты мне не начальник.
– Лучше бы мне им быть, потому что для моего города ты – риск. А с неподконтрольными переменными я разбираюсь двумя возможными способами. Один из них – предложить тебе работу.
Взгляд у него такой, что я ясно понимаю: о втором способе мне лучше не знать. Я вытираю кровь из-под носа и фыркаю.
– Я думала, это город Бэрронса.
Он не обращает внимания на мою браваду.
– Я не приемлю нелепого риска. Ты слишком быстрая, слишком сильная и слишком глупая.
– И ничего я не глупая. Хотя я реальносильная и быстрая. – Я довольно расправляю плечи. – Лучшая из лучших. Дэни Мега О’Мелли. Так меня называют. Мега. И никто ничего против меня не имеет.
– Еще как имеет. Существует мудрость. Здравый смысл. Способность отличать битву, которую стоит принять, от подросткового гормонального кича.
Блин! Я ничем не кичусь! Мне не надо! Я такая и есть, я на сто процентов супергерой! Риодан знает, как меня достать, но я не собираюсь этого показывать, фиг ему, а не такое удовольствие.
– Гормоны не вмешиваются в мой мыслительный процесс, – холодно говорю я. – И будто мои «подростковые гормоны» чем-то отличаются от твоих. Прям-таки чайник обзывает котелок чумазым.
