Текст книги "Иан К. Эсслемонт Печаль Танцора (СИ)"

Автор книги: Карбарн Киницик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

Они с Дымокуром будут ждать возможной контратаки. Не то чтобы он смог бы свершить многое – Садка не коснуться без основательного отдыха... но он попытался бы подавлять панику и смущать отряды Кана. Хотя контратака казалась маловероятной. Все эти полумертвые фигуры, выползающие из реки и бредущие по улицам, просящие помощи или просто вопящие от мучительной боли...

Прежде вражеских солдат убивали бы без малейших колебаний, но сейчас хенганцы отшатывались от покрытых жуткими ранами чудовищ. И сам Шелк ничем не мог помочь этим людям, лишь смотрел, как они тянут руки, лежа на мостовой, или неподвижно стоят посреди проезда, ошеломленные страданием.

На стене Внутреннего Круга маги разделились. Шелк взял правый фланг. Солдаты пялились на север, глядя за Идрин. Впрочем, там все скрывали тучи черного дыма. Хотя уставший, он подтянулся и рявкнул: – Бдеть! Враг рядом! – и устроил целое представление, расхаживая взад и вперед так твердо, как только мог.

Разогнав всех по постам, он обошел солдат, каждого прося сообщать о любом движении противника. С утра до полудня проинспектировал ближайшие башни, останавливаясь передохнуть в каждой. Маг старался ободрить стражу своим присутствием, хотя никто не обманулся бы, видя, что он едва стоит на ногах.

На одном из постов маг зачерпнул воды, чтобы избавиться от мерзкого привкуса дыма на языке. Юный хенганец вытянул шею, всматриваясь в северную сторону. Шелк кивнул ему. Пикинер коснулся лба. – Простите, сэр. Вы видели?

– Что именно?

– Пламя и все такое...

– В-общем, нет, я был внутри.

– Словно сияние самого солнца. Гнев Богини.

– Что?

Парень присел, снова касаясь лба. – Так назвал это наш сержант.

– А.

Ладони стражника, заметил Шелк, потеют и слишком сильно сжимают пику. – Она зла на нас?

Шелк заморгал, пораженный. – Прости... Зла?

– Сердита, понимаете? Потому что мы бросили Внешний.

Грудь Шелка что-то сжало, он едва мог дышать. В голосе проявилась странная резкость. – Вовсе нет. Она гордится. Вами и тем, что вы сделали. Очень гордится.

Брови парня удивленно взлетели: – Правда? Не думал, что мы такие молодцы.

– Ну да. Армия, что внизу, сражалась десятки лет. Ни один город, ни одно государство не устояло пред ней. Ни одной проигранной войны. Но вы отогнали ее. Это было что-то стоящее. Будь уверен.

Юный пикинер, не вполне убежденный, все же улыбнулся. Шелк снова кивнул ему и пошел дальше. Руки сжались за спиной. Он шагал и гадал, так ли это. И верит ли он сам?

Да, наверное, верит. Чулалорн получил от предков закаленную армию, тогда как хенганцы оставались всего лишь ополчением для защиты своих стен. Городская армия едва ли заслуживала такого названия: жалкие рабочие, ремесленники, сапожники и лавочники... Они были напуганы до глубины душ, но все же нашли мужество удерживать стены. Что ж, они защищали свое: детей, любимых, имущество. Но мужество не перестает быть таковым. Бывает ли лучшая причина для битвы?

Куда лучше, чем биться ради своекорыстного короля или принца. Увы, в них причина любой войны. Шелк выглянул через бойницу, обозревая крыши и улицы Внешнего Круга. Все казалось пустынным, брошенным. Канезцы точно не затевают атаку. Это было бы слишком нагло. Даже оскорбительно – после таких жертв.

Однако он стоял на страже. Ведь это его обязанность. Пусть мужчины и женщины хотя бы немного ободрятся, видя его. Слишком много ужасов случилось утром.

Хотя сам он вовсе не был бодр.

«Гнев Богини».

Маг содрогнулся, несмотря на зной пожаров.

***

Дорин добрался до главного проспекта западной части города и замедлился, тяжело дыша. Тут не было сильных пожаров. Он шагал, уворачиваясь от гремящих фургонов с пожитками и охваченных паникой семей. Едва волшебница Ночная Стужа оставила его на крыше, он вспомнил об Улларе. Все эти пожары... Он тут же побежал к Закатным воротам.

Улицы стали воплощением грохочущего хаоса. Горожане мчались к воротам, убежденные, что город поглотит огненная буря. Плотная толпа мешала ополченцам пройти к местам пожаров. Страже приходилось бить людей, пролагая дорогу.

Подтверждая обоснованность страхов, повсюду висел черный дым, падали угли, поджигая мусор. Люди то разбегались, то пытались затоптать огонь. У дома Уллары Дорин увидел на крыше мужчин – должно быть, ее отца и братьев. Все они махали одеялами, гася угли. Район караван-сараев, разумеется, находился рядом с воротами, и давка здесь была особенно сильной. И все же он разглядел Уллару сквозь толчею: она сидела у стены с унылой женщиной – наверное, матерью. У ног лежали узлы с одеждой. Голову девушки покрывала шляпа, глаза были завязаны. Они с матерью сцепились руками.

Дорин не стал подходить сейчас, когда рядом была семья. Лишь следил с удобного пункта на крыше, пока плотная масса пешеходов, телег и фургонов стремилась к выезду.

Отец и братья все утро сражались с возгораниями. По временам облако дыма становилось столь густым, что ничего не было видно; Дорин напрягался, готовый бежать туда, но дым расходился и семья оказывалась по-прежнему на крыше. Все кашляли и терли глаза, но не решались уходить: деревянные балки крыши оставались под угрозой.

Запылали соседний сарай и загон для скота, Дорин присоединился к добровольцам-пожарным. К полудню пожар удалось погасить, но строения полностью выгорели. Он остался с людьми, сев на корточки, пока черпак с водой ходил по кругу. Полуденное небо было затянуто черным дымом, ниже тускло мерцали оранжевые и красные искры.

Дорин уныло подумал, что Защитнице удалось превзойти все разрушительные усилия Чулалорна.

Команду добровольцев позвали в ближайший квартал. Дорин побежал вместе со всеми; кто-то облил его на ходу водой из ведра, и неожиданный удар холода показался ему живительным.

Там стоял большой и запущенный жилой дом. На собственников Дорину было плевать, но пожар мог распространиться и стать угрозой конюшням Уллары. Его соратники начали выводить людей из комнат. Дорин сильно обжег руки, открыв дверь в охваченный пламенем коридор, но лишь обмотал ладони тряпками и продолжил работать. И снова им удалось сдержать пожар, хот дом стал руинами.

На закате он сел на пустой лице – все желавшие бежать давно это сделали – переутомленный, закопченный, весь в грязи и ожогах. Команда смеялась и перебрасывалась шуточками, по кругу ходили фляжка и кисет с жевательным табаком.

Он же сидел, вытянув не способные сжиматься руки, и ругал себя. Поглядите! Его инструмент, его руки – чем они стали? И ради чего? Какой-то загаженной трущобы? Да хозяин, наверняка, сам ее поджег!

Он качал головой, жалея о собственной глупости. Прохожая старуха остановилась перед ним и взяла за руки. Дорин попытался вырваться, но ее хватка была на удивление сильной. Она втирала в ладони некий вонючий жир. Юноша лишь удивленно смотрел на нее, потому что боль быстро исчезла. Старуха была одета во множество юбок, от нее пахло рекой; работая, она пыхтела глиняной трубкой с длинным мундштуком.

Потом она перешла к другому раненому. Бедняге угодил уголек в глаз. Дорин недоуменно посмотрел на свои руки. Ожоги пропали, даже багровые синяки бледнели на глазах. Он умел узнавать действие Высшего Денала.

Женщина ухмыльнулась в ответ на его взгляд и перешла к следующему страдальцу. Подмигнула Дорину из-за трубки.

– Как вас звать? – крикнул он.

Она улыбнулась шире. – Лисс мое имя, а это услуга за услугу. Благодарность.

Он снова сел, сгибая руки, порядком ошеломленный.

Команда рассеялась, потому что пришли новые волонтеры. Дорин заставил себя встать и побрел прочь, крайне утомленный.

***

Они довели короля до походного штаба; оглядевшись, Айко поняла, что все пятьдесят телохранителей собрались внутри и вокруг скопления шатров. Решив, что король теперь в полной безопасности, отыскала Юну, фактическую командующую Танцовщиц.

Поклонилась и сказала ей: – Возможно, нескольким из нас нужно пойти и предложить помощь.

Юна отрицательно покачала головой. – Наш долг – быть здесь.

– Тогда одна я.

– Нет. У нас есть работа и она здесь.

– При всем уважении... Король вряд ли будет в безопасности, если весь лагерь провалится в Бездну.

Юна раздраженно скривилась. Громко сказала собравшимся сестрам: – Кто-нибудь хочет с Айко?

Рей вышла вперед. – Я пойду.

Юна фыркнула. – Отлично. Мы, разумеется, можем пожертвовать двумя.

Айко лишь поджала губы. Кивнула Рей. Они вместе прошли сквозь полог шатра. Потрусили к берегу реки. Айко не могла удержать любопытства. – Зачем ты пошла со мной?

– Не с тобой. Помощь нужна, это очевидно.

Айко кивнула, пристыженная. – Да. Ты права. Но все остальные...

Рей вздохнула. – Не суди строго. Легче остаться в павильоне. Использовать долг как объяснение, почему не делаешь что-то еще.

У берега поток страждущих стал гуще. Айко была поражена серьезностью ранений. С кого начать? Как выделить кого-то одного? Все эти стоны разрывали ей сердце. Она встала на колени подле человека среди толпы. Он явно впал в кататонию, спина была сплошным месивом. – Позволь помочь. – Рей, тем временем, побежала к другой группе раненых.

Солдат тупо глядел на нее и сонно моргал. Она взяла его за руку, подняла. Из губ вырвался вздох, говоривший о страшных муках. Девушка повела его к палатке лекарей. – Сюда. Почти дошли. – Из глаз мужчины лились слезы, столь сильной была его боль.

По пути она натыкалась на других – одни лежали, другие ошеломленно стояли – и заставляла идти за собой. Еще многие показались из темноты, выплывая среди полос тумана, будто призраки. Айко делала все возможное, чтобы довести их до лечебницы.

Палатки были забиты массой страдальцев. Нельзя было сделать шага, не толкнув раненого солдата; вонь сожженной плоти почти заставила ее убежать. Положив раненого, Айко принялась искать лекаря. В шатре с более ярким освещением женщина занималась раненым бойцом, которого удерживали четверо сильных помощников. Скорее костоправ, чем целительница Денала, она ножом срезала одежду и кожу доспехов, хотя яростный жар колдовской атаки во многих местах сплавил их с плотью.

Женщина метнула на Айко сердитый взгляд и крикнула: – Гоните ее!

Айко оттолкнула руку подошедшего солдата. – Я пришла помогать.

Седая женщина фыркнула и согнулась над пациентом. – Этого первым. Ночью одна из ваших сестер прибежала и начала требовать, чтобы я бросила работу и прислуживала королю. Тебе такое не взбредет в голову?

– Нет. – Айко глядела, восхищенная и напуганная, ибо лекарка погрузила нож в кровавое месиво шеи солдата, находившегося в полном сознании. Он бился в руках помощников, стискивая полоску кожи в зубах. – Вам нечего ему дать? – сказала она. – Обезболивающее?

– Всё кончилось. Таланты Денала лишь останавливают кровь. Спасаем немногих, вот чем мы заняты. – Женщина испытующе поглядела на нее. – Хорошо орудуешь острым клинком, как я понимаю?

– Да.

Лекарка кивнула уже более вежливо. – Хорошо. Ставьте ее к соседнему столу.

Помощник подошел и жестом указал на доспехи. Умело помог стащить перевязь, расстегнуть пряжи – он явно имел большую практику избавления солдат от доспехов. В любом положении.

Деревянный стол был залит кровью, покрыт обрывками одежды и тряпками. На подносе лежала коллекция железных орудий, в том числе зловещего вида пилы и самые острые ножи, которые ей приходилось видеть.

Подошла лекарка, утирая окровавленные руки о не менее багровые тряпки. – Я Харал.

– Айко.

– Ага. Будешь выполнять тупую работу. В-основном ампутации. Освободив меня для дел более тонких. Сдюжишь, а?

Во рту Айко стало сухо, как в печи. – Попробую, – едва пробормотала она.

– Отлично. – Харал кивнула на полотняную стену, помощники выбежали и принесли раненого. Айко смотрела, хотя глаза уже вовсю слезились. Руки солдата были сожжены до костей. Харал осмотрела его и кивнула: – Ладно. Правую до локтя, левую перевязать.

Айко моргала, пытаясь сглотнуть. Помощники начали срезать почерневший мундир и приставшие к коже рук перчатки. Один сунул в руку Айко острое как бритва лезвие. – Режь до сустава, – пробормотал он, – потом пилой.

Она кивнула, показывая решимость. Помощники крепко ухватились за шею, руки и ноги. Взяв правое предплечье, она провела ножом по бледной плоти у локтя.

Мужчина судорожно задергался, визжа, выгибая спину и сопротивляясь. Айко отскочила, впадая в ужас, и уронила нож, который один из помощников подобрал и вернул ей. Танцовщица очистила грани, просто проведя по краю стола. – Простите, – прошептала она, почти раздавленная стыдом.

Помощники показали, что готовы; девушка снова склонилась над солдатом.

И застыла, видя его взгляд.

– Не надо, – умолял он слабейшим шепотом. – Прошу, не...

Помощник сунул ему в рот полоску кожи. – Тут многие ждут.

Она глотнула, кивнула и принялась за дело. Мужчина стонал и выл, заглушенный кляпом. Выгибал спину и дергался, пока она резала кожу и связки. И впал в забытье, когда она коснулась сустава пилой.

Едва конечность была отрезана, помощники унесли тело и положили следующее – с раздробленной ногой. Она указала на колено, один из лекарей утвердительно кивнул. Айко снова начала трудиться.

Так продолжалось весь день до заката. Айко вскоре перестала думать, став автоматом: лишь наблюдала, тупо и молчаливо, ждала указаний, где и как резать. В сумерках подошла Харал, что-то сказала. Айко молчала, не понимая: уши оглохли от воплей. Старуха наконец вынула нож из ее руки и передала на попечение помощников. Ее вежливо отвели к мойке в шатре, наполнив глиняную чашу теплой водой.

Айко стояла, глядя на воду – не сразу поняв. Потом окунула руки по локти и начала оттираться. Все сильнее, грубее и отчаянней она терла кожу. Вода стала такой мутно-красной, что она не видела пальцев. Извлеченные, кисти показались совершенно чужими. Она с некоей радостью вытерла ладони полотенцем.

Лишь теперь поняв, что длинная одежда пропиталась кровью и ошметками. Айко осторожно стащила рубаху через голову, швырнув в гору столь же грязных тряпок. Встала в тонкой сорочке и льняных брюках, тоже залитых кровью ниже колен. Огляделась и нашла доспехи аккуратно сложенными неподалеку; взяла всей грудой, вместе с хлыст-мечом, и пошла прочь.

Снаружи полотняного клапана ей пришлось остановиться, потому что кружилась голова. Айко жадно вдыхала ледяной воздух. – Погоди! – крикнули изнутри. Лекарка Харал вышла к ней. В руках была небольшая чашка. – Чай.

– Спасибо, но я не...

– Не обычный чай, дитя. – Харал протянула чашку.

– Благодарю. – Айко попробовала горячий напиток и тут же заморгала. – Что это?

– Особый рецепт. Дает мне работать дни и ночи. Но им нельзя злоупотреблять – начинаешь видеть... всякое.

Айко осушила чашку, благодарно кивнув.

Харал скрестила руки на груди. – Парни говорят, ты чудо как хороша с ножом. Не думала учиться лекарскому делу?

Айко замотала головой. – Нет. Оно слишком... мучительное.

Старшая женщина согласно кивнула. – Привыкаешь.

Айко отдала ей чашку. – Нужно идти. Я отсутствовала слишком долго.

– Ну, спасибо. Ты точно нам помогла.

Айко опустила голову и вернулась в королевский павильон.

Глава 20

Дорин дотащился до полуразрушенного дома, под которым Ву с бандой устроили штаб. Протопал по ступеням к подвалам и обнаружил приятеля бродящим у стола с грудой рисунков.

Схватился рукой за лоб, видя забывчивого партнера. – Ты даже не...

– Ощутил? – бросил дальхонезец, не поднимая головы. – Да. Конечно.

– И?

Ву разогнулся и моргнул. – Что и?

– Что намерен делать?

Внешность старика придавала Ву вечно унылый и недовольный вид. – Делать? Что тут можно сделать? Уже всё сделано.

Дорин хотел закричать, что дел невпроворот... но сообразил, что приятеля этим не проймешь. Так что молча покачал головой и осмотрелся. – Свежее вино есть? Меня чуть не сожгли заживо.

Ву указал угольной палочкой на стол. – Пахнешь, словно сожгли. Устраивайся.

На столе была вода, однако Дорин, не веря в ее свежесть, налил стакан вина – принюхался, но ощутил лишь собственную вонь. С содроганием выпил, склонился над столом, глядя на сгорбленного мага. – Где все?

– Грабят, берут что попадется.

Дорин кивнул и дернулся, ибо едва не заснул стоя. – Аа. – Выпил еще вина. – Ну, я к тому, что можешь оставить свой дурацкий план захвата города. Едва ли ты сравняешься с ней.

Ву пренебрежительно махнул рукой: – Сомневаюсь, что у нее в рукаве припрятан еще один подобный выброс.

Дорин воздел бровь. Наглец, скорее всего, прав. Он принялся следить, как приятель щурится на одинокую свечу и тени, отброшенные ей на рисунки. – Когда пойдем?

Щуплый маг, стоявший в этом миг спиной к Дорину, вздрогнул, словно пойманный за чем-то нехорошим. Медленно повернулся. Улыбнулся, отчего морщинистая физиономия стала лишь уродливее и неприятнее, подмигнул: – Скоро. Псы остаются проблемой.

– Должен быть путь мимо них.

– Мне нравится ход твоих мыслей, друг. Да, путь должен быть. Но где? – Он пробормотал себе под нос: – Заметки Олега не дали намеков...

– Что, что?

Ву вытянулся, замахав руками над бумагами: – Ничего. Совсем. Ну... – Он помедлил, оценивающе глядя на Дорина. – Вопрос в том, что ты намерен делать.

– Я? Почему я?

Ву сделал размашистый жест. – Самое время ударить, не так ли?

Дорин ощутил, как ползут вверх брови. Да уж. Он и позабыл... Впрочем, бить лежащего – это же бесчестно, хотя... Именно такие сантименты старый учитель старался из него выбить. Ассасин еще немного подумал и кивнул. – Да, кажется, лучшее время.

– Именно. Идем, пока он не отступил.

Дорин сверкнул глазами: – Что? С тобой? После прошлого раза?

Ву поднял руки. – Не бойся. Выброс едва не освежевал Джуага. Я чувствую. Он уже не опасен.

Дорин наконец распробовал вино – и допил. – Тогда на исходе ночи. Мне нужно отдохнуть. – Он понюхал закопченный рукав. – И вымыться.

– До скорого.

***

Хотя измученная и странно онемелая – словно стала лунатичкой – Айко помылась, подобающе оделась и вошла в шатер короля. Ей отчаянно хотелось отдохнуть, но сперва следовало доложиться.

– Где ты была? – заорала Юна, едва она показалась, на ходу поправляя рукава куртки и пояс. Айко подняла глаза, не дрогнув перед надменной командиршей. – Помогала.

Юна пренебрежительно хрюкнула и отвернулась.

Айко присоединилась к страже сестер. Король совещался с генералами, стол был завален картами и записками на пергаменте. Как всегда, она старалась не слушать, но вскоре Танцовщицу охватило негодование: было ясно, что король усердно готовит новую атаку.

– Значит, самые восточные ворота в северной стене, – соглашался Чулалорн, тыча в карту перстом. – Они не будут ждать нападения.

– Нет, точно нет, – пробормотал старый генерал. Король всмотрелся в него, одновременно позволяя слуге натянуть на себя новую рубашку.

– Северный берег, мой король? – переспросил другой вояка.

– Построенные нами лодки остаются в укрытии, не так ли?

– Да. Некоторые наверняка повреждены. Но большинство цело.

– Теперь их хватит на всех, – добавил старик Мойсолан, и король вновь гневно вытаращил глаза.

Разгневанная подслушанным, Айко все же не удержалась от улыбки при ядовитой реплике генерала. Мойсолан служил и отцу и деду, так что Третьему приходилось покорно сносить его выпады.

Они еще недолго обсуждали детали, сойдясь на предрассветной атаке. Чулалорн взмахом руки выгнал всех. – Выполняйте приказы.

Генералы поклонились и ушли. Оставшись при короле, стоя среди суетливых сестер, Айко не желала выказывать столь усердного послушания. То ли утомление, то ли воспоминания о солдатах, над которыми она поработала – она не смогла сдержаться. Вышла на середину и прокашлялась. – Мой король... сделано достаточно. Нам нужно отступить.

Юна гневно зашипела, требуя молчать.

Чулалорн обернулся; он был весьма удивлен, слыша прямое обращение. Рука в перстнях снисходительно качнулась. – Дитя, это не твоя забота. Спокойнее.

Айко побелела. «Забота» . – Мой король, не слишком ли много канезцев погибло, служа вам? Может, озаботитесь понять, что мы заплатили слишком высокую цену?

Улыбка Чулалорна пропала среди бороды. Слуги застыли, тоже глядя на нее. Король щелкнул пальцами, Юна подскочила к Айко, сверкая глазами и пыхтя. Указала на выход. – Заключение в казармах, – зашипела она, – пока я не разберусь с тобой.

Айко оглянулась на сестер в поисках поддержки, но узрела всеобщее неодобрение, лишь немногие изобразили некое молчаливое сочувствие. Натянуто поклонилась Юне: – Как прикажете, – и вышла из командного шатра.

В своей палатке Айко бросилась на кровать, поставила у ног столик для письма. Задумалась о будущем. Доспехи, как обычно, висели на подставке, напоминая обезглавленного человека. Образ вызывал головокружение; она встала и скатала кольчугу. Никто прежде не отказывался от службы в королевской гвардии. Неслыханно. Вершина предательства! Так что же ей делать? Еще годы служить человеку, которого больше не уважает? Однако он – король, и не ей судить. А что, если новая атака окажется удачной? Кто сможет сказать заранее?

Снова сев, она швырнула стило на табличку для письма и понурилась. Она попросит перевода в столицу, в дом учения. Ей должны позволить обучать новые поколения сестер.

Но... выдержит ли она это? Посылать детей на службу мужчин и женщин, без малейших сомнений готовых приносить жертвы ради дерзких личных амбиций?

Нет, она не видела себя в роли покорной рабыни.

Айко прижала кулаки к щекам и начала качаться, ощущая, как текут слезы.

Просидев до ночи, она приняла решение. Вскочила, вынув клинок, скрытый в куртке на спине. В тусклом свете осмотрела блестящее серебряное лезвие. Краткий Клинок. Последнее прибежище чести – когда не остается надежды.

Что же, надежды она не видела. Потеряла преданность, основу верной службы. Срезала, слой за слоем, в том кровавом шатре.

Айко крепко сжимала кинжал, рассматривая острую грань.

Но он был королем, а она была рождена для его династии, как и родители и предки. Айко вложила клинок в ножны. Ладно же. Она будет служить – лишь потому, что таково ее место в мире. Прочь слепую преданность – на престол нужно смотреть глазами циника.

Вроде того, каким зачастую смотрела Халленс. Лишь сейчас тон старой командующей стал ей понятен. Та безрадостная суровость, которая так удивляла прежде. Неужели она тоже пережила нежданное откровение, видела, как мир переворачивается в мгновение ока?

И заметила такую способность в Айко?

Она отбросила табличку. Если выдержала Халленс, выдержит и она. Пусть Юна ярится, пусть сестры кривятся в неодобрении, как и прежде.

Теперь в ней есть сила, позволяющая вынести всё.

***

Проникнуть через посты охраны канезского лагеря оказалось намного легче, нежели в прошлый раз. Хотя Дорин был весьма удивлен, видя, что южане не готовятся к отходу. Ограды и шатры стояли на местах, хотя внешняя линия пикетов была покинута – вероятно, у них не осталось достаточно солдат.

Где находился сейчас его компаньон, Дорин не имел представления. Чему был рад. Юный маг слоняется где-то среди палаток, одержимый личными, причудливыми приоритетами. Подумав о нем, Дорин сообразил, что впервые работает с партнером. Если это можно назвать партнерством, ведь они не заключили формального соглашения. Честно сказать, их связи вовсе не похожи на соглашение...

Скорее на временное совпадение целей и задач.

Он до сих пор не вполне доверял этому типу. Слишком причудлив и непредсказуем. Дорин откровенно подозревал, что маг не вполне здоров психически, и был доволен, что он не мешается под ногами во время важной миссии.

Вторую линию пикетов ассасин преодолел так же легко; мужчины и женщины все еще были потрясены и опечалены катастрофой, унесшей так много соратников. Он быстро оказался у группы шатров и павильонов, составлявших резиденцию короля. Помедлил между двух шатров, прислушиваясь. После первого визита, а также расспросив Ву, он понял, что личный павильон короля стоит за главным командным шатром – и теперь начал перемещаться, отыскивая самый безопасный путь.

Он двигался, низко склоняясь, готовя ножи, резко замирая и слушая окружающее всеми чувствами. Ночь по-прежнему была холодной, дыхание порождало клубы пара; он проклинал колючие кристаллы льда, хрустевшие под кожаными туфлями.

Немного поплутав, он вышел на дорожку к полотняной стене королевского павильона. Присел на корточки и подождал, вслушиваясь. Похоже, этот проход не охраняла стража, но приходилось остерегаться случайного патруля.

Сделав еще несколько шагов, он перерезал веревку, крепившую низ стенки к колышку, перекатился под тяжелым пологом. Застыл внутри, озираясь и напрягая слух. Дорин оказался за дорожным сундуком, среди скатанных запасных ковров или плотных одеял. Осторожно высунув голову, чтобы видеть за пределами этих груд, понял, что очутился в обширной кладовой: ряды богато украшенных одеяний, золотая филигрань доспехов на стояках, новые сундуки, в которых, вероятно, тоже хранились одежды. Дорин ожидал, что придется искать короля, а вместо этого оказался прямо в его гардеробе.

Он встал и коснулся занавеса из более легкой ткани, что заменял дверь. Заглянул и понял, что это действительно спальня; фигура в длинной свободной одежде – бледно-зеленые шелка – склонилась в молитве перед алтарем. Темные как ночь волосы беспорядочно повисли над опущенным лбом, но Дорин узнал Чулалорна.

Едва он шагнул внутрь, мужчина у алтаря застыл, показав, что ощутил присутствие гостя. Медленно обернулся... Дорин убедился, что нашел свою цель.

– Значит, ты все же пришел, – сказал король, кивнув самому себе.

Дорин шагнул, чтобы видеть и Чулалорна, и выход. – Все же?

Чулалорн пошевелил плечами. – Скажем так: никто из королей и королев Итко Кана не умирал в постелях. Или на войне, или от измены.

Дорин подошел к занавесу, вслушался. Никого. – Итак, измена.

– Сколько она тебе платит? – спросил Чулалорн. – Удваиваю.

– Сами знаете, я не соглашусь.

Губы тронула улыбка. – Итак, профессионал. – Он глянул в сторону, кому-то кивнув, но Дорин не сместил взгляда, уловив момент, когда король бросил нечто скрытое в руке. Изогнув плечи, Дорин тоже метнул свое оружие.

Королевский кинжал пролетел мимо, а вот Дорин не промахнулся. Один прыжок, и он был подле короля, зажимая ему рот, не давая закричать или даже захрипеть. Чулалорн боролся за глоток воздуха, а Дорин продолжал зажимать ему рот, другой рукой двигая рукоять ножа, расширяя рану. Он вежливо позволил ему лечь и вытащил клинок из содрогавшегося тела. Яркая кровь из самого сердца оросила бледно-зеленую рубаху, застывая темным липким пятном.

Наконец король застыл, и Дорин смог отвести ладонь. Выпрямился, сунул руку под нагрудник, вытащив какую-то вещь на шнурке. Снял ее с шеи – когтистую птичью лапу – и бросил на багряное поле, расцветшее на груди короля.

Движение заставило его развернуться: женщина в отличной кольчуге стояла коленопреклоненная, опустив голову. – Мой король...

Когда она подняла голову, Дорин снова метнул оружие. Острое тонкое лезвие вошло в глаз, женщина дернулась и обмякла. Однако быстрое шевеление за спиной показало – она пришла не одна.

Он сдвинулся к стене у входа; внутрь ворвались две вооруженные женщины. Необычно длинные клинки взвились над головами, издавая свист. Он выхватил два ножа и метнул одновременно. Один поразил цель в горло. Но вторая женщина отбила кинжал щелчком гибкого меча. – На помощь! Убийца! – заорала она, острый клинок ринулся к Дорину.

Он упал и вытянул руки, хватая женщину за ногу. Повалил и тут же резанул по глотке.

Снова крики, тяжелые шаги. Неслышно выругавшись, он подскочил к стенке и разрезал, выбегая наружу.

Стража сходилась со всех сторон, ведь он был в самой середине треклятого вражеского лагеря. Даже спиной ощущая приближение солдат, ассасин пустился бежать между рядами палаток, но круг смыкался.

И тут громкий, звенящий медью звериный рев заставил его упасть. Дорин прижал руку к бешено колотящемуся сердцу – о нет, о боги, нет! Но тут ему, уже слышавшему рев чудовищ, вспомнилось, что от этого звука прежде тряслась сама земля... и Дорин сообразил, что происходит.

Общая тревога стала походить скорее на самый настоящий мятеж. Дорин едва увернулся от толпы чиновников, слуг и гонцов, ринувшихся спасать господское добро и самих себя. Шатры запылали – по крайней мере, так казалось – и черный дым повалил в проходы, затемнив всё. Ночь стала такой непроглядно-черной, какой он и припомнить не мог.

Рука потянула его за рукав. – Сюда.

Дорин вырвался. – Сам знаю!

– Просто хотел помочь.

– Мне не нужна была помощь.

– А казалось, очень нужна – тебя же поймали и все такое...

Дорин нырнул в шатер. – Не поймали. Кстати, где ты успел побывать? – В грудь полетел сундучок, Дорин успел поймать его. – Что это?

– Казна несчетная... буквально.

– Походная казна Чулалорна?

– Теперь наша.

Лишь сейчас Дорин ухитрился различить зыбкую тень – фигуру мага – в задней части шатра. – Можешь прорезать здесь? – указал Ву.

Дорин сунул тяжеленный сундучок под мышку. – Что, у тебя нет ножа?

– Руки мне нужны свободными. А у тебя ножей хватит на двоих и даже более.

Дорин разрезал полотнище. – А твоя палка? Где она?

– Тут и там.

Ву скользнул в щель; Дорин услышал бормотание: – О боги.

Патруль вооруженных до зубов канезцев занимал перекресток. Солдаты щурились, рассматривая их в тумане.

Очередной раскатистый рев раздался из прохода слева, в клубах черного дыма показалась атакующая фигура – огромная, глаза на высоте человеческого роста и светятся золотистым янтарем.

Солдаты бросились на зверя.

Ву помчался в противоположном направлении, одежда высоко взвилась над слишком тощими лодыжками. Дорин прикрывал тыл. Они скоро оказались на внешней линии дозоров; Дорин восхитился, видя, что тени прикрывают их, вьются вокруг, словно спутанные знамена.

– Не в Тени ли мы? – спросил он, несколько встревоженный.

Ву фыркнул на бегу. Он явно не привык к таким упражнениям. – Нет. Я использую ее, но мы не вошли в Садок. – Маг вынул платок и вытер потный лоб. – Дело сделано, так?

– Да.

– Хорошо.

– Хорошо?

– Теперь твоя репутация окрепнет, друг мой.

– Не лучшая причина убить человека, – сказал Дорин задумчиво.

Ву махнул рукой: – Позволив гордыне править собой, он пострадал от неизбежных последствий.

– Гордыня?

Ву остановился, прижав руки к груди, надсадно дыша. – Да, ему следовало отступить.

– Теперь ты еще и военный тактик?

– О нет. Я куда более... сложен. – Ву указал на север тростью, вдруг оказавшейся в руке. – Только не река. Я категорически против.

Дорин указал на восток: – Не бойся. Там лодки, брошенные канезцами.

Ву снова прижал руку к груди. – Ну и слава Тоггу. Плюхаться в воде вредно для здоровья – не слышал, друг? – Он оглядел Дорина с ног до головы и поморщился: – Хотя помыться не мешало бы...