Текст книги "Иан К. Эсслемонт Печаль Танцора (СИ)"

Автор книги: Карбарн Киницик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

– Они со мной связываются. Но, как ни странно, не похвалились казнью. Подозревают третью сторону. Какого-то наемника.

Айко задрожала от мысли, что кто-то готов был выполнить работу, непосильную для Ночных Клинков. – Эскалация, – сказала она, соглашаясь со страхами Халленс.

Гравий заскрипел под ногой командира. – Да, Айко. Мы уже не в безопасности.

***

Дорин развалился в кресле общего зала Панга. Последнее время ему приходилось только сидеть. Впрочем, к сожалению, приходилось еще и слушать разговоры собравшихся воров, громил и охранников. Если тупое бурчание можно было назвать разговорами. Тот крутой мужик на деле не так уж крут, верно? А ту девку они поимели, сама хотела – или, чаще, не хотела, а все равно поимели. Ночью были собачьи бои, кто-то потерял, кто-то нажился. Все так тривиально и на удивление одинаково...

Если громилы адресовались к нему, что бывало редко, то звали "парнем с ножом" или "мальком-убийцей". Кажется, они думали, что размеры – а тут подобрались почти одни растолстевшие здоровяки – гарантируют им безопасность. Дорину не терпелось показать, как они неправы.

Другим типом были громилы невысокие и жилистые, костлявые и дерганые на манер бешеного кролика. Этих Дорин считал более опасными, а они усиленно показывали ему свое презрение. Вызывающе сверкали глазами, едва он смотрел в их сторону. То и дело взор его натыкался на выпученные, откровенно угрожающие зенки, и приходилось снимать напряжение, отворачиваясь или закатывая глаза к потолку. Тогда носитель бешеного взгляда начинал возиться на стуле, фыркая или бормоча что-то на ухо приятелю, а тот радостно ухал.

Но все они работали на Панга. А Панг будет недоволен, если он вскроет им глотки. Дорину все труднее становилось соответствовать строгим правилам и ожиданиям. Вот что бывает, когда работаешь на другого.

Итак, он сидел в общем зале, стараясь не сталкиваться взорами с жилистыми бандитами, и рассуждал, что же выиграл, устроившись к Пангу. Ну, только стол и кров. Ему так и не заплатили. Ни наличными, ни обещаниями. Хотя он не видел, чтобы и остальные получали свои доли.

Если что и дает банда Панга или любая другая организация, то безопасность – или примитивное чувство единства в стае. Можно спокойно опустить голову, засыпая с уверенностью, что не очнешься с перерезанным горлом. Можно если не доверять компаньонам, то поворачиваться к ним спиной с некой долей безопасности.

Но это не про него. Похоже, даже минимум товарищества не распространился на него. Пока что. Да он и сам не особо этого хотел или ожидал. Дорин видел в новых приятелях лишь бессовестных быков, годных пугать робких лавочников и выламывать руки отчаявшимся дуракам, каковые только и могут занимать деньги у Панга.

Тут его посетила новая мысль: может, они свободно читают эти оценки в его взгляде и потому держатся поодаль?

Ему нужно научиться фильтровать презрение.

Или нет.

Кстати, о близости. Он несколько раз видел Реену во время общих сборов. Она не старалась подойти к нему, скорее делала вид, что не замечает. А вот Лоор не стеснялся подойти, привалиться к стене и кивнуть с видом опытного ловкача. Возможно, ему было одиноко. Шрет так и не оправился от ран и перешел трудиться в мастерскую шляпника.

Если Реена желает показать, что им не о чем поговорить – и ладно. Он тоже не станет стараться. И вовсе ему не...

Ударило землетрясение.

По крайней мере это показалось землетрясением. От рева горной лавины у Дорина заложило в ушах. Все в общем зале повскакали на ноги; падали стулья; стеклянные кубки звенели на столах, и сами столы подпрыгивали над полом. Наконец клубы пыли выгнали всех наружу, обтрясаться и откашливаться.

Изо всех построек квартала выскакивали люди, словно зданиям угрожало обрушение. Все паниковали, заметил Дорин, кроме орды юных землекопов. Ошеломляющий рев и грохот затихали, и вернувшемуся слуху эти звуки представились утробным ворчанием какого-то гигантского зверя.

Панг вышел, пошатываясь, сверкая глазами во все стороны. – Что это, ради Бёрн?

– Звучит как какое-то чудище, – сказал кто-то из громил.

– Прям под нами, – добавил другой.

Дикий от испуга взор Панга обежал двор и остановился на Дорине. – Ты! Иди посмотри.

– Я?

– Да, ты. Иди вниз. Оглядись там. За что я тебе плачу?

Дорин стиснул зубы, чтобы не напомнить, что ему еще не заплатили. Хотелось в отчаянии закатить глаза к небу... но он заметил ухмылки воровского сборища, и это успокоило его, подобно струе холодной воды за воротник. Нужно было сохранять профессиональную невозмутимость. Он ответил Пангу едва заметным движением головы. – Хорошо. Если нет других желающих... – Он призывно поманил одного из тощих, злобных негодяев.

Тот засмеялся, довольно нервно, и затряс головой: – Твоя работа, скользкий малыш. Не моя.

Пришла очередь Дорина фыркать, изображая полнейшее презрение, и отворачиваться. – Грен! – крикнул он.

Лейтенант Панга подпрыгнул. Он все еще испуганно озирал темные углы двора. – Чего?

Дорин шагнул к складу. – Дверь...

Рука Грена схватилась за ключи. – О. Да.

Руки Грена тряслись, отпирая дверь склада. Он помялся, пугливо всматриваясь в слабо освещенный фонарем лестничный ход. – Ну а дальше? – бросил Дорин в столь нехарактерной для этого места тишине.

Мужчина снова подскочил, задрожав от громкого звука. – Чего?

– Я про нижний вход.

Мужчина сглотнул. Порылся в связке и передал Дорину большой медный ключ. Дорин принял его и посмотрел вниз.

– Ты точно... – позвал сзади Грен сиплым, едва слышным голосом, – ты точно вот так пойдешь туда?

Дорин обернулся и с деланным равнодушием пожал плечами. – Это моя работа.

Костлявый лейтенант, столь презиравший его прежде, молча покачал головой и запер за ним дверь. Застыв в мутном свете, Дорин соображал, какое же выражение было у того на лице. Надеясь на нечто большее, чем "проклятие, ну и тупой идиот".

Он вздохнул, расправил плечи и вслушался в темноту. Тишина, лишь потрескивает дерево над головой. Где все дети? Мертвы? Порваны на мелкие кусочки неведомым чудовищем? Он встал лицом к спуску. Сделал несколько шагов. Грязь скользила и хлюпала под башмаками. Он снял их и пошел босиком.

Дверь внизу была заперта. Он открыл ее, морщась при каждом скрипе и скрежете металла. Отворил створку и скользнул внутрь. По сторонам мерцали лампы, освещая тоннель с круглым вводом. Ни нагромождения тел, ни следов борьбы. Но лампы были слишком тусклые, и большая часть переходов скрывалась во мраке, янтарный свет лишь подчеркивал его зловещую природу. Дорин вытащил кинжалы и пошел в сторону камеры дальхонезца.

Подозревая, что понял суть случившегося. Он много раз слышал о таком. Однажды даже изучал гнусные последствия. Маг, ведомый отчаянием – или безрассудством – открывает садок шире своих способностей и теряет контроль над вызванными силами. Не такое уж редкое событие, ведь не всякий новичок может практиковать правильным образом, пробуя, так сказать, воду, убеждаясь в надежности хватки и навыка.

Он решил, что так и было. Юнец из Даль Хона, униженный и терзаемый, решился сделать то, чем похвалялся. И демон пришел, сразу презрев слабые попытки юнца его поработить.

А дети, роющие древние могилы? Наверное, разбежались и еще бегут без остановки.

Он осторожно шагал по вымощенным тоннелям, в любой миг ожидая ступить ногой во что-то теплое, влажное и мягкое. Дошел до перекрестка, определил тоннель, который должен был вести к камере, и двинулся туда, держа оружие наготове.

К этому времени зрение приспособилось к темноте, и он увидел обломки тяжелой двери камеры – тесаные доски были словно разорваны взрывом изнутри. Стараясь ступать бесшумно, Дорин проник в камеру, прижался спиной к груде кирпичей и оглядел помещение.

Ничего. Пусто. Осмелев и ощутив интерес, он решился осмотреть все закоулки. Не найдя ничего: ни изглоданного трупа, ни даже капли крови.

Сплошная загадка. Не так, как бывало при других высвобождениях. Он вышел в тоннель и вслушался в тишину земли. Нет, не совсем тихо. Что-то... Он шагнул в глубочайший мрак и сжался, готовый ко всему.

Услышав в ночной тьме, когда снова отказало зрение, слабые резкие вздохи. Ужас? Так близко, только протяни руку. Он нащупал угол и завернул, выставив руку вперед. Пальцы коснулись чего-то – одежды – и дыхание изменилось.

Он схватил добычу и потащил к себе, прижав лезвие к шее. Вывел на свет и понял, что держит девчонку. Одну из копальщиц. – Что ты там забыла? – прошипел он.

Она выпрямилась и гордо вздернула подбородок. – А ты кто?

– Что случилось?

Она фыркнула. – Случилось? Наш маг призвал монстра и выпустил в тоннели. Вот что случилось.

«Наш маг?» – Тогда почему ты осталась?

Девчонка высокомерно глядела на него. – Потому что мы работаем вместе. Скажи своему хозяину, Пангу-Жабе – если ступит сюда хоть одной ногой, зверь его сожрет.

Дорин не стал подавлять иронической гримасы. – Правда? Зверь. Сожрет.

Девчонку его тон не обидел. – Его и любого, кто явится! – Она подняла руку и оттолкнула его клинок. – Так что беги, пока можешь – ты, наемный нож.

Ее горячность поразила Дорина сильнее угрозы неведомого зверя. Он улыбнулся и убрал кинжал. – Значит, ваш маг прячется где-то тут.

– Не скажу.

Он схватил ее за руку и принялся выкручивать, пока плечо не готово было вылететь из сустава. – Где он?!

Девчонка морщилась, но лишь кусала губы.

«Дорин», сказал он себе, «ты выкручиваешь руку ребенку». Тут же отпустив ее и вытерев руки о бедра, будто они были нечисты.

Теперь удивилась девчонка. Но, быстро опомнившись, скривила губы. – Монстр бродит здесь, так что тебе лучше уйти.

Он попятился и отвернулся, не теряя улыбки. – И тебе тоже. Они придут посмотреть, я уверен.

Девчонка беззаботно и презрительно засмеялась. Он услышал легкие шаги за углом.

Итак. Или они его прячут, или он ушел и дети блефуют, уходя из ярма Панга. Так или иначе... Он мысленно пожал плечами. Ему нет дела.

Он направился обратно. Миновал груду мусора и вдруг замер, полный подозрений. Слишком часто выскочка – дальхонезец брал над ним верх. Он снял лампу со стены и вернулся в камеру. Присел на корточки и поднес свет к пыльным плитам пола. Поводил взад-вперед, изучая.

Ни одного. Ни одного следа, кроме человеческих. Ни лап, ни иных чудовищных отпечатков. Встав, он провел босой ногой по пыли, разметая ее и тем уничтожая все свидетельства.

Повернулся к разбитой двери. Она висела, словно сокрушенная пьяным исполином. И все же... Он поднес трепещущее золотистое пламя, внимательно изучая раны на древесине.

Это не были отметины когтей и зубов. Он знал, ибо сам был обучен подделывать разные следы. Царапины и трещины проделаны острым лезвием. Он распрямил спину, улыбаясь еще радостнее.

«Ну-ну, ну-ну. Отличная игра, дружище. Отдаю честь. Может и сработать. Угрожаешь выпустить монстра, создаешь страшный шум и ускользаешь».

Он вернул лампу в нишу. Выбрался из подземного склада и встал на свету, моргая. Грен ждал его, как и группа громил во главе с Пангом. Негодяи были удивлены, видя его живым. Деньги переходили из рук в руки.

Панг заботливо поманил его к себе. – И? Ты что-то видел? Что же?

– Твой маг пропал.

– По... пропал? Что ты имеешь, говоря пропал?

– Откуда знаешь? – рявкнул Грен.

Дорин послал ему ленивую ухмылку. – Кто-то проломился сквозь его дверь.

Он почти не погрешил против истины.

– Погляди, – велел Панг Грену. Лейтенант обернулся к громилам, указал пальцем: – Вы трое, идите.

Трое сразу заскучали. – Мне нужен фонарь, – простонал один.

– Так возьмите треклятые лампы! – прорычал Панг, воздевая палец.

Дорин передал ключ, встревоженно проговорив: – Я бы там долго не оставался. Сами понимаете...

Ему ответили безрадостными оскалами.

Дорин ушел, не глядя на Панга. Вернулся в общий зал, налил стакан дешевого вина, на которое был щедр Панг, и сел на привычное место. Поднял глаза. Никто из обитателей не решался смотреть на него.

«Мне даже нравится».

***

Шелк был у своего портного, изучал себя в высоком бронзовом зеркале, поворачиваясь направо и налево. Наконец он нахмурился. – Твой покрой сделал мой живот выступающим.

Портной пригнул голову, жалобно промычав: – Мне очень жаль, господин. Ошибся...

Шелк махнул рукой: – Ладно. Подойдет пояс или кушак. Разумеется, из черного даруджийского шелка.

Портной снова поклонился. – Премного извиняюсь, господин... мне очень жаль, но у нас больше нет даруджийского шелка.

– Больше... – Шелк обернулся, заморгав. – Как такое может быть, человече? Ты портной или нет?

Костлявый старик кланялся, морщась. – Говорят, торговля с Антой прервана. Осада виновата...

Шелк стер гримасу с губ и отвернулся. Потеребил воротник. – А. Ты прав, конечно. – Странно, но ему не пришло в голову, что осада может осложнить обыденные занятия, вроде импорта тканей. Да, дела идут из рук вон.

– У меня есть немного талианского хлопкового атласа, канареечно-желтого...

– Боги, нет. На что я буду похож? На неотесанного блурианца?

– Или, быть может... – начал портной, но Шелк уже не услышал: шум оглушил его, словно молоты стучали внутри черепа, он пошатнулся, почти упав на груду тканей, согнулся, сжимая раскалывающуюся голову. – ... лекаря, господин? – говорил старик, обеспокоенно склонившись над ним.

Шелк встал. Вытер рукавом слезы с глаз, мельком заметив, что портной жалобно поморщился. – Что это было, ради путей Худа? – сказал он, моргая и чувствуя головокружение.

Старик воззрился на него через прилавок. – Вы о чем, господин?

– Ты не слышал?

– Ничего, господин.

Только в Садках, удивленно понял Шелк. Словно некий гигант порвал или расколол их. Он оттолкнул образцы тканей и рывком стащил с себя пришпиленные брюки. – Должен уйти.

– А мне начать сюртук, господин?

– Нет! – зарычал Шелк, натягивая свои брюки, и побежал по лестнице. Пробрался через толпу – кажется, никто на улицах не заметил происшествия – и поспешил во дворец.

– Только белую рубашку? – раздался едва слышный голос из окна. – Ту, с небольшой бахромой на концах рукавов?

Шелк гневно махнул рукой и побежал. Впрочем, через два прыжка он застыл на месте, обхватив руками голову. Обернулся и завопил: – Аквамариновую!

Слуги поманили его в Средоточие. Стража отворила двери и закрыла их сразу за магом. Он пересек белоснежный пол. Мара стояла подле Шелменат, а та сидела, против обыкновения сгорбившись, сжимая голову.

– С вами все в порядке? – воскликнул он сразу же. Шелменат кивнула. – Это Рилландарас? Он вошел в город?

Волшебница покачала головой. Руки судорожно стиснули длинные волосы.

– И я так подумала, – скривилась Мара, сложив руки на груди.

– Нет... – Голос Шелменат был слабым и хриплым. – Не он.

– Тогда кто или что?

– Что-то иное. – Защитница дернула себя за волосы, будто впав в ярость.

Мара поймала взгляд Шелка и беспомощно пожала плечами.

Шелк лишь кивнул. «О да. И что?» – Хо и Королл?

Мара подошла ближе и шепнула: – Ищут в катакомбах. Думают, это под городом... что бы это ни было.

– Он может быть везде! – простонала Защитница, едва не вырвав себе волосы.

Шелк встал на колени, пытаясь поймать ее взгляд. – Что это? Шелменат, помогите нам.

Глаза волшебницы взирали на пейзаж, видимый только ей. – Не может быть, – наморщила она лоб. – Как такое возможно? Он был разбит. Запечатан.

– О чем вы?

Дикий взгляд устремился на него, как будто не узнавая. – Наш позор, – раздался тихий вздох.

Мара указала головой на выход, предлагая удалиться. Шелк молча кивнул.

В преддверии, миновав стражу, Шелк указал на боковую комнату. Мара закатила глаза, но пошла за ним.

– Пора решать, что нам делать, – начал он, запирая дверь.

Мара скрестила руки на объемистой груди. – Похоже, мы недооценили канезцев. Ловкий трюк, верно? Мы напустили на них монстра за стеной, они отплатили тем же, но внутри города. Ничего, Королл и Хо его выследят.

Шелк старался не пустить на лицо свой гнев, свое раздражение. – Относительно этого вызова.

– Что?

– Официально мы ничего не заметим.

Симпатичное лицо исказилось презрением. – О чем это ты?

Он не удержался, прижав ладонь ко лбу. – Нельзя дать им понять, что мы нервничаем.

– Мы? Скорее ты.

Прикусив оскорбления, готовые вылететь в лицо близорукой дурочке, он закрыл глаза ладонями. – Ее решимость – наша решимость. Горожане запаникуют. Это будет концом.

Мара нахмурилась и косо взглянула на него, размышляя. Потом фыркнула, кивнув, и прошлась по комнатке. – Хмм. Ты не только красавчик, а, Шелк?

Улыбка вышла вымученной. – Ждем вестей от Королла.

Она скользнула мимо, махнув рукой: – Отлично. Пока. – Потянула дверь и помедлила на пороге. – И не вздумай снова нести чушь о рангах! Потому что у тебя нет никакого, понял?

Она вылетела бурей. Шелк воздел брови, глядя в пустую дверь. «Боги! Мы „сотрудники“! Ну что тут можно сделать!»

***

Фенех Леруленал, мастер тиснения кожи, не мог назвать себя любителем гаданий. Его матушка, однако – благослови ее улетевшую душу! – была без ума от грядущего. Консультировалась у талантов каждую неделю и перед любым важным решением. Однако осада, все эти трудности и беспокойства заставили его думать: не пора ли бежать из города, как грозятся сделать многие друзья?

И он задержался утром по пути в мастерскую. Впрочем, работы там почти не было, кожа кончилась, остались жалкие дешевые ошметки. Рынок был почти пуст, не считая тележки, около которой зазывала манил купить амулеты, чары, кости знаменитых ведьм и различные варианты Колоды Драконов. Да, этот парень наверняка обогатился. Фенех выбрал карты в коробке – слишком дорогое издание из Анты, на табличках слоновой кости – и положил обратно.

– Вижу, у вас глаз наметан, – заявил толстый торговец, сразу показавшийся слишком навязчивым.

Фенех метнул на него недоверчивый взгляд. Заметил большую деревянную карту на веревке, проходившей вдоль лотка. Карта была безликой, изображая какие-то клубы дыма. – Это что?

Торговец подался к нему, подбоченившись. – Ага! – подмигнул он, – новый Дом. Собрать вам колоду?

– Нет, – сердито ответил Фенех. – Проклятая штука пуста.

– Вовсе нет, дорогой друг, – невозмутимо отозвался торговец. Снял карту и поднес ему. – Вглядитесь пристальнее.

Фенех не хотел тратить время, спеша на работу, но все же помедлил. Глаз уловил движение на карте. Он всмотрелся... – Дом еще не определен, – сказал лоточник. – Таланты говорят, новые манифестации еще ищут конечную форму.

Фенех восхищенно смотрел, как краски меняются и движутся перед глазами. Скорее похожи на тучи или туман, подумал он – или на беспокойные тени. И склонился ниже. Там таилась какая-то форма. Низкая и широкая... бегущая?..

– Мои комплименты художнику, – начал он. – Свет как будто скользит по...

Утробный рык – словно заскрежетали камни – заставил его выпрямиться. Торговец испуганно озирал улицу. – Чертовски большой пес, – пробормотал он озадаченно и тревожно.

Рычание стало громом лавины, тележка задрожала. Зачарованные амулеты звенели, падая на мостовую. Фенех попятился. Прохожие застыли, оглядываясь в поисках источника звуков; другие попросту разбежались.

Тележка подскочила, словно зверь как-то сумел пролезть под нее и прыгнул. Доски сломались, торговец полетел вверх тормашками. Фенех отскочил под градом побрякушек, прижавшись задом к кирпичной стене. Тварь размером с пони встряхивалась, ворча и рыча, разметая остатки лотка. Явный пес, хотя чудовищного размера и сложения. Покрытые шрамами косматые бока были коричневыми, оттенок переходил на груди в кремовый. Канаты мышц и жил шевелились под кожей. Янтарные когти скрипели, царапая камни, пока существо поворачивалось влево и вправо, громко пыхтя и раскатисто принюхиваясь. Наконец к ужасу Фенеха, бледные сияющие глаза нашли его. Мощные лапы подняли тварь в воздух, Фенех упал, закрывая голову руками и ожидая мучительной смерти в огромных челюстях.

Он ждал и ждал. Ничего не происходило. Мастер осмелился поднять голову. Амулеты и безделушки звенели, торговец ворочался, садясь среди разгрома. – Где... где оно? – выдохнул Фенех.

– Убежало, – сам себе не веря, отвечал торговец.

Фенех встал на ноги. – Боги... что... кто там... Мне пора на работу. – Он ощупал себя, будто не веря, что остался цел, и побрел прочь.

– Эй! – слышал он вопли торговца посреди пустоты. – Чей он был? Кто хозяин чудища? Кто заплатит за мой лоток?!

***

Генот Эмтар валялся пьяный в одном из тех разграбленных зданий, что некогда служили храмами давно забытых богов или местами собраний культов. Весьма уместно, думалось ему, обитать в подобных развалинах, ибо и сам он был прежде жрецом культа Чаровницы. Однако отпал от ордена или, скорее, орден отодвинулся от него. Слишком вы самодовольны, твердил он братьям и сестрам уютных синекур, всем, греющим объемистые зады у очагов и потребляющим слишком много пищи. Не стеснялся возглашать презрение и негодование. Где, говорил он, пламя, привлекающее неофитов? Где страсть и убежденность веры? Вы тратите больше сил на интриги ради возвышения и престижа, чем на спасение паствы. Тут он тоже не выбирал выражений и не стеснялся называть имена.

И что было ему наградой? Самые непривлекательные из послушаний. Такова ныне благодарность за заботы о процветании ордена? Что ж, решил он, в Бездну мистерии и поклонения... и ушел от всего.

Хотя сердце разорвалось, когда ему пришлось отвергнуть веру.

Он снова поднес высокий грубый кувшин к губам, пролив большую часть на запятнанную рясу. Отщепенцам подобает ютиться в трущобах, сказал он себе и поднял кувшин, салютуя темным углам, куда не добирался косой свет луны.

Он был не одинок. Другие силуэты сгорбились в сумраке: соратники по несчастьям, жертвы жизненных невзгод и беженцы войны. Все они голодали и мерзли в холоде близкой зимы.

Генот отдал честь и им: нуждающимся, пастве, кою настоящий жрец должен беречь пуще личного гнезда. Глотнул, чуть не подавившись мерзким кислым пойлом.

И тут что-то сдвинулось в самом мрачном углу старого храма. Отставной жрец узнал явление, и волосы встали дыбом на затылке. Лишь во время величайших ритуалов призыва встречался он с этим феноменом, когда мерцала гладь пруда или колебалось серебряное зеркало. Так открывается вход в Высокое Королевство.

Он встал, бросив кувшин на пол, среди других осколков. Соседи ворчали, выражая недовольство. А на подсвеченной луной мозаике пола шевелились тени, кружась в калейдоскопическом танце. «Покажи мне!» умолял он тьму, широко раскрыв объятия. «Подари откровение!»

Тени поползли, будто прячась, мельком явив сумрачный пейзаж – каменистую равнину – и громадная тварь прыгнула в храм, завыла, подняв голову к небу.

От зычного рыка сыпались камни. Все обитатели трущобы повскакали и убежали, вопя и стеная. Впрочем, Генот едва слышал их за псовым рычанием.

Тварь была страшна и прекрасна. Пес нездешних размеров, белесые бока изрыты шрамами, мышцы трепещут в ожидании кровопролития. Генот узнал эту повадку: зверь был выпущен на охоту. Он поднимал тупую морду, куда больше головы Генота, и принюхивался, глядя по сторонам.

Острые уши прижались, рык походил на грохот катящихся валунов; зверь прыгнул по мозаике, когти скрипели, оставляя царапины на камне – и взлетел, будто решив убиться о стену. Однако фигура пропала среди камней, словно в стене было окно.

Генот стоял в тишине, задыхаясь, сердце стучало. – Благодарю! – выдохнул он, раскинув руки. – Благодарю. – Пал на колени, обнимая тьму, лицо поднялось к ползущим сверху теням. «Благодарю».

***

В последующие дни выходца видели по всему Ли Хенгу; каждое кольцо улиц в кругах стен получило свою долю паники. Шелк сбился с ног, расследуя все встречи. За посещениями не виделось логики и плана. Свидетели твердили о монстре, пробивавшем стены и пропадавшем в тупиках. Зверя винили в нескольких смертях, однако Шелк не находил прямой связи существа с гибелью людей. Сердце старика разорвалось от ужаса; старуха в панике упала с лестницы и умерла от ран; взбесившийся мул растоптал ребенка; стена упала на целую семью. Ни один из горожан не был сожран или растерзан на куски – по крайней мере, среди найденных.

Явления были разделены большими расстояниями. Между местами не было видимых следов, полос разрушений. Тварь словно скакала туда и сюда по воле случая. Или, начинал подозревать Шелк, люди попросту подскакивали от каждой тени.

Кажется, увидеть монстра стало признаком моды. Описания разительно разнились. Так называемые свидетели клялись, будто тварь была демоном с глазами-очагами, или косматым зверем, чьи челюсти могли перекусить лошадь; помесью степного льва с демоном; чудовищным шакалом или самим Трейком, кузеном Рилландараса.

На месте последней встречи Шелк с удивлением нашел на полу россыпь карт того сорта, что таланты используют для гаданий. Заинтересовавшись, поднял одну из кучи битого стекла, старинных вещиц, сломанных свечей и гусиных перьев рваной подушки. Карта была мятой и тонкой, сделанной из дешевой бумаги. На сумрачном холме мускулистая фигура, нагая по пояс, сгорбилась, работая над возведением некоей постройки. Маг достаточно знал Колоду Драконов, чтобы узнать Каменщика Тьмы.

Он подошел к свидетельнице, хозяйке магазинчика. Показал ей карту. – Ваши?

Испуганная женщина кивнула, сглотнув. – Да, – едва прохрипела она. – Гадала.

– Для кого? Они сбежали?

Женщина потрясла головой: – О нет, господин. Не клиент. Просто определялась, испытывала будущее.

Шелк потерял интерес и отвернулся.

Переступил остатки двери и помедлил, склоняя голову набок. Вспомнилась другая встреча и разговоры о Колоде Драконов: та колдунья, гостья, растрепа с дикими волосьями. Как он назвалась? Леди Ночь? Клялась, будто изучает что-то, связанное с Колодой. Наверняка она это и устраивает. Шелк потерял ее следы, но теперь отыщет. Если тварь уже не съела ее.

Некоторое время спустя он бросил обход мест появления твари пустился на поиски Королла. Выследить мага-полукровку оказалось сложнее, чем он ожидал. В конце концов ему попросту пришлось кричать в тоннелях, взывая к Теломену.

Шелк ждал, стоя во тьме. Факел плевался и шипел в руке, смола догорала. Он склонил голову, прислушиваясь. Тишина была абсолютной. Какая разница с улицами наверху! Движение заставило его вздрогнуть, но то были лишь крысы, переваливающейся трусцой пробежавшие по проходу. Глаза блестели в свете факела, будто фонарики. Он не обратил на них особого внимания, как не обращал особого внимания, в сущности, ни на кого рядом.

Тяжелые шаги возвестили о близости кого-то крупного. Шелку пришло в голову, что стоит открыть Садок, на всякий случай. Он готов был сделать это, когда низкий и могучий голос заговорил из мрака: – Не нужно вопить.

Маг расправил плечи, отпуская Садок. – Я звал тебя.

Казалось, шевелится весь тоннель. Королл заполнил его целиком, словно бродячая хижина. – Ну, я здесь.

– Удалось?

– Что? – Королл казался искренне озадаченным.

Шелк поднял глаза к потолку, нависавшему над головой. – Выявить зверя.

– А. Нет.

Шелк пожал плечами, подавляя раздражение. – Тогда что ты тут делал?

– Вслушивался в темноту.

Брови Шелка взлетели, он уже не мог сдержать себя. – Неужели? Вслушивался. Чудесно. И что тебе сказала темнота?

– Что мы здесь не одни.

– Поразительно. Никогда бы не поверил.

– Правда? Тебе следует открыть разум, друг Шелк.

Шелк стиснул зубы, позволяя Короллу победить в этом раунде. – И где расположено оно, присутствующее здесь? – спросил он натянуто.

– А! – Королл махнул рукой, приглашая шелка в тоннели. – В том и проблема, – пророкотал он на ходу, подныривая под арки и балки. – Мое обдуманное суждение – повсюду и нигде.

Шелк подумал, что гигант все же слишком часто сталкивается головой с препятствиями. – Это не поможет, Королл. По мне, просто мистическая дребедень.

Великан уставился на него сверху вниз, вроде бы хмурясь – татуировки и странные угловатые линии лица не позволяли сказать наверняка. – Неужели? – удивился он. – Ну, это лучшее, на что я способен.

Шеек снова поглядел на свод. «Помогите нам боги».

Королл привел его к Хо. Тот стоял на коленях, изучая яму – здесь плиты тоннеля провалились, открывая путь в тоннель уровнем ниже.

– Плохие были мастера, – фыркнул Шелк.

Хо выпрямился. Отряхнул пыль со штанов и покачал головой: – Это новое.

– Тварь?

– Возможно.

– Новости, друг Королл? – поинтересовался Хо.

Эта секция катакомб отличалась большей высотой: Королл сложил массивные руки на груди, едва сутулясь. Кивнул и замолчал на время. Шелку очень хотелось попросту уйти от них. – Я решил, – сказал наконец тот, – рассказать сказку.

– Чудесно, – буркнул Шелк темноте.

Хо метнул на него раздраженный взгляд и отвернулся к Короллу. – Прошу, давай, – сказал он и присел, сжав руками колени, готовый внимать.

Великан поджал толстые губы, словно ища, откуда начать. Шелк ощутил, как его плечи никнут в отчаянии. Однако остался.

– Знаешь о войнах Света и Тьмы? – начал Королл, глядя на Шелка.

Шелк кивнул, открывая рот, чтобы рассказать о признаниях Шелменат: она была офицером в Армии Света, служила одному из его поборников. Однако тут же одернул себя – эти двое знали ее очень давно и наверняка были уже обо всем осведомлены.

– Но мало кто знает, – продолжал Королл, – о том, что была третья партия. Третье племя Тисте.

Шелк снова кивнул, потому что уже слышал такое.

– Это были Эдур, Тисте Эдур. Сначала они создали союз с Анди, но произошел разрыв и случилось великое предательство, Эдур вырезали множество Анди. Потом и сами они были изгнаны и доведены до дикости. Их родина была разбита и сломана в ходе борьбы. Эта родина, место их силы зовется – вроде бы – Эмурлан. Там нашли убежище все демоны, звери и ужасы великой войны; его навеки запечатали и поставили стража следить за границами. Могучего воина, коего никто не может победить. Итак, их мир стал недоступен.

Шелк ощутил, как зашевелились волоски на коже. "Разбит", говорила она. "Запечатан". – Так ты хочешь сказать... – начал он с сомнением.

Великан согласно кивнул. – Возможно, кто-то нашел путь внутрь.

Шелк понял, что яростно мотает головой. – Нет. Невероятно. Это слишком. Нужно иное объяснение. Зачем забираться в такие... – Голова так и моталась. – Здесь можно отыскать сотню более прозаических объяснений. Например, дерзкий дикарь-колдун.

– Может быть, – сказал Хо без всякой убежденности.

– Так ли, не так ли, – рокотал Королл, – все согласны, что этот мир или королевство наделен стражами. Глашатаями воли богов, вольными существами, готовыми нападать на всех и вся, дерзнувших войти в то место. Чаще всего, – Королл оглядел мрачные тоннели вокруг, – их описывали как чудовищных псов.

Голова Шелка закружилась при воспоминании о зверином вое из Садка, сотрясшем своей мощью всё вокруг. Да, зверь. Но невиданный. Чудовищный и до ужаса жуткий. Он облизал пересохшие губы и выдохнул в темноту: – Шелменат боится, что случилось именно такое... Что нам делать?