Текст книги "Тень мечей"

Автор книги: Камран Паша

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 34 страниц)

Глава 61
ВЛАСТЬ ЖЕНЩИН

Ричард недоверчиво покачал головой при словах Алджернона.

– Саладин и вправду сошел с ума.

Герольд, смутившись, склонил голову в знак согласия. Придворные Ричарда преувеличенно громко засмеялись. О чем думал этот язычник, когда выступал с таким возмутительным встречным предложением?

– Не отмахивайся так легко от этого предложения, – разнесся по мраморному залу голос Иоанны, и смех тут же стих.

Король повернулся к сестре, на его загорелом лице появилось изумленное выражение.

– Ты готова рассмотреть это предложение?

Иоанна встала и повернулась лицом к ряду дворян, взирающих на нее так, как будто она говорила об измене. Девушка с вызовом вскинула голову.

– Если это положит конец ужасной войне.

Со стороны рыцарей и вельмож раздались бурные протесты. Это неслыханно – отдать особу королевской крови замуж за язычника! Нарушение и божественных, и людских канонов.

Ричард положил руку на плечо сестры, чтобы напомнить придворным, что она остается особой королевской крови и находится под покровительством короля. Он обязан отговорить Иоанну от этого безрассудного поступка, пока она не стала жертвой перешептывания и смешков знати.

– И ты пустишь безбожника к себе в постель? Уступишь свою христианскую добродетель похоти язычника?

Иоанна повернулась к нему с торжествующей улыбкой:

– Тебя же это не остановило!

Ее слова, словно ножом, резанули короля по сердцу. Ричард заметил, что его воины, испытывая неловкость, опустили возмущенные взгляды. Все знали о его романе с Мириам, но никто не решался говорить об этом в открытую.

Ричард посмотрел на сестру и увидел в ее глазах ту же твердую решимость, которую она проявила, когда, ослушавшись короля, отказалась забыть своего любовника Эдмунда Гластонбери. Если Иоанна что-то решила, то никто на земле и небесах не мог ее отговорить.

– Клянусь, мне никогда не понять женщин, – уныло произнес Ричард.

Иоанна весело засмеялась и подмигнула шокированным придворным. Она переводила взгляд с одного на другого, но все отворачивались, не в силах выдержать пронзительный голубой огонь ее глаз.

– Так и должно быть. Наша сила кроется в загадке.

Глава 62
ЧУДОВИЩЕ РАЗОБЛАЧЕНО

Конрад в конце концов нашел Уильяма. С момента прибытия маркграфа в Иерусалим молодой рыцарь старательно избегал встреч с ним. Несмотря на то что они оба жили в одном строго охраняемом крыле султанского дворца, Уильям, по-видимому, изо всех сил старался, чтобы их пути не пересекались. Конрад не винил рыцаря. В глазах этого верного пса Конрад выглядел изменником, ибо предал его хозяина Ричарда, а значит, совершил непростительный грех. Но маркграф де Монферрат знал, что Уильям молод и горяч. Самой большой возложенной на него задачей была ответственность за возвращение живыми с поля боя полуграмотных солдат. Когда на плечи Уильяма лег бы груз ответственности за целый народ, тогда бы он, скорее всего, понял, с каким трудным выбором каждый день сталкивается король.

Несмотря на то что решение искать помощи у Саладина было взвешенным, Конраду пришлось много времени самым тщательным образом обдумывать свои шансы после того, как Саладин разорвал их перемирие. И теперь, когда он принял твердое решение уехать, ему необходимо было поговорить с Уильямом. Возможно, безотчетная преданность рыцаря королю-мальчишке в конечном счете пригодится.

Конрад нашел Уильяма на балконе. Рыцарь любовался желтым серпом луны, висевшим над величественными башнями Иерусалима. Глубоко погруженный в раздумья, он не замечал маркграфа до тех пор, пока тот не оказался у него за спиной.

– Чего ты хочешь? – По тону Уильяма было понятно, что ему на самом деле плевать на ответ Конрада.

– Просто поговорить с братом-христианином, – ответил Конрад, глядя на блестящий «Купол скалы», который он регулярно посещал, когда там была церковь. Неужели это было всего два года назад? А кажется, что прошла целая вечность. – Я устал от компании этих язычников.

– Однако это не помешало тебе предать нашего короля, – фыркнул Уильям.

Конрад пожал плечами, готовый к насмешкам юноши.

– Он предал меня.

Уильям обернулся и, схватив маркграфа за грудки, прижал его к известняковой стене. На мгновение Конрад испугался, решив, что разъяренный рыцарь вышвырнет его с балкона с высоты десятого яруса и он разобьется на скалах.

– Если бы ты не находился под покровительством султана, я бы прикончил тебя прямо здесь, – прошипел Уильям. А потом, чтобы не оставалось сомнений в его намерениях, резко отвернулся от маркграфа.

Конраду с трудом удалось успокоить бешено колотящееся сердце, но он продолжил разговор:

– Я удивился, что ты не закричал от возмущения, услышав бестактное предложение султана.

Уильям опять повернулся к нему. Он сумел натянуть на лицо маску деланного равнодушия, которую обычно носил, хотя глаза его продолжали пылать ненавистью.

– Это отличная идея, – ответил рыцарь. – Мы должны жить вместе на этой земле. Лучше объединиться, чем быть друг у друга подобно кости в горле.

Значит, и среди франков пропаганда Саладина нашла благодарного слушателя. Конрад задался вопросом: как отреагирует его враг Ричард, когда узнает, что его любимый рыцарь вторит словам язычника, словно верная наперсница? Тем не менее ему, маркграфу, необходимо достучаться до Уильяма, если после всего, что произошло, он еще надеется на успех.

– Можешь на минуту забыть о своей ненависти и поговорить со мной как с братом-христианином? – Конрад попытался придать своему голосу оттенок раскаяния, но был не уверен, что ему это удалось.

Уильям скрестил руки на груди, однако уходить не спешил.

– Мои чувства – это мое личное дело, – ответил рыцарь. – Но если хочешь, говори.

Конрад собрался с духом.

– Я пересмотрел свои планы и пришел к выводу, что просчитался. Нельзя заключать перемирия с безбожниками.

Лицо Уильяма потемнело. Он почти вплотную подошел к Конраду.

– О чем ты?

Конрад с трудом сдержался под разгневанным взглядом рыцаря.

– Я пойду к Ричарду и попрошу отказаться от перемирия с Саладином, предложу ему возобновить наш союз.

Уильям расхохотался, издав звук, скрипучий и безумный, едва ли напоминавший радостный смех.

– Ты – настоящая свинья. Ты нарушаешь присягу королям, как только меняется ветер.

Конраду было плевать, что думает о нем этот мальчишка. Единственное, что имело значение, – это заставить его забыть о личной ненависти во имя праведного дела всех христиан. Без поддержки Уильяма невозможно достичь согласия между двумя соперничающими королями крестоносцев.

– Ричард к тебе прислушивается. Ты меня поддержишь?

Уильям опасно близко наклонился к Конраду и плюнул ему в лицо. Затем, не говоря ни слова, рыцарь повернулся и быстрым шагом пошел по коридору в свою спальню.

Конрад утер лицо, чувствуя под пальцами жуткий шрам на щеке. Полез в карман и вытащил нефритовое ожерелье, которое служило постоянным напоминанием о событиях того ужасного дня в пустыне.

Маркграф де Монферрат оказался в ловушке. Без поддержки Уильяма он не мог вернуться к Ричарду, не мог продолжать гнуть свою линию и противостоять объединенным силам английского короля и Саладина. После стольких лет борьбы за власть он в конечном счете сплел настолько запутанную паутину, что сам в ней увяз.

Чувствуя, как в сердце начинает заползать отчаяние, Конрад посмотрел на нефритовое ожерелье, когда-то принадлежавшее неизвестной женщине, которую он изнасиловал и убил в пустыне, что в окрестностях Аскалона. А потом, чувствуя, как закипает ярость, Конрад метнул ожерелье в другой конец зала. Оно с громким стуком ударилось о мраморный пол и исчезло в сумраке.

Маркграф повернулся и бросился к своей усиленно охраняемой спальне. Нужно закончить собирать вещи. Саладин был настолько добр, что позволил ему остаться на ночь. Завтра ему выделят почетный караул, чтобы проводить на территорию крестоносцев. Возможно, когда он вновь окажется среди своих, ему все-таки удастся найти выход из этой ситуации.

Потерпевший крах аристократ покинул коридор и даже не оглянулся. Он не заметил, как из тени показалась фигура.

Маймонид наклонился и морщинистыми руками поднял нефритовое ожерелье. Пристально вгляделся в еврейские буквы, выгравированные на амулете, потом поднял глаза. По щекам раввина катились слезы горя и ярости, когда он смотрел в ту сторону, где скрылся предатель-маркграф, оказавшийся настоящим чудовищем.

Глава 63
ЖАЖДА ОТМЩЕНИЯ

Маймонид закончил пересказывать Саладину то, что ему ненароком довелось услышать. Раввин намеренно излагал содержание разговора спокойным и бесстрастным голосом. Он изо всех сил пытался скрыть ужасное смятение, царившее в его душе после того, как он обнаружил ожерелье своей покойной сестры.

Раввин ни на секунду не сомневался, что оно принадлежало Рахиль. Амулет был уникален, вырезан из настоящего нефрита, который он купил у редкостного китайского торгового каравана, который с большой помпой прибыл в Каир за несколько недель до свадьбы Рахиль. Маймонид самолично написал на амулете эти священные буквы имени Божьего «YHWH» тем же самым пером, которым работал, когда заканчивал расшифровку свитков Торы в конце обучения. Ожерелье было на шее Рахиль в тот ужасный день, когда головорезы Рено напали на караван. Когда весть о ее смерти достигла Каира, раввин дал ужасную клятву, главнее даже данной ранее клятвы Гиппократа. Маймонид поклялся, что, если он когда-нибудь узнает, кто забрал у него Рахиль, месть его будет страшна – перед ней поблекнет месть Иисуса Навина [69]69
  Предводитель еврейского народа в период завоевания Ханаана, преемник Моисея.


[Закрыть]ханаанитам. И сейчас, двенадцать лет спустя, Бог-насмешник посылает убийцу сестры прямо к нему в руки, но под защитой дипломатической мантии. Что ж, когда султан узнает о новом предательстве Конрада, последний лишится и этого щита.

Султан с серьезным видом выслушал Маймонида. Раввин заметил, что у Саладина покрасневшие, припухшие глаза; он знал, что это не от бессонных ночей или естественной усталости, вызванной бременем власти. Недавно прибыло известие о великой трагедии, постигшей семью Айюбов. Любимый племянник султана Таки-ад-дин, который после падения Акры ушел из дворца в добровольное изгнание, умер от тифа в лагере возле Армении. Эта новость, словно удар молнии, подкосила султана и его брата аль-Адиля. Иерусалимский дворец погрузился в траур. Утрата была вдвойне невосполнимой, потому что Таки-ад-дин согласился вернуться – он вынес наказание, – чтобы помочь своему дяде в обострившемся военном конфликте. Султан пребывал в мрачном расположении духа, и сейчас было совершенно неподходящее время, чтобы сообщать о предательстве Конрада, но Маймонид поймал себя на том, что его внутренние демоны молчать не будут.

После того как раввин закончил доклад, Саладин кивнул и пожал плечами. Он вернулся к документам, которые изучал, когда Маймонид явился с новостью о намерении маркграфа вновь заключить союз с христианами.

– Ты был прав, когда говорил об этой ящерице, – согласился он, явно не проявляя интереса к беседе.

Равнодушие султана привело Маймонида в замешательство, однако он решил не отступать.

– Мы могли бы воспользоваться ситуацией в свою пользу.

Саладин, продолжая читать, махнул рукой раввину, чтобы тот говорил дальше.

– Что ты предлагаешь?

Маймонид был рад, что провел небольшое расследование, прежде чем докладывать султану. Предварительная подготовка обычно окупается.

– Конрад уже послал к Ричарду герольда с предложением, – произнес раввин, наклоняясь к султану. – Мои шпионы сообщили, что эти двое договорились встретиться через несколько дней.

Саладин отложил бумаги и взглянул на старого лекаря. Казалось, его совершенно не заботил внезапный поворот судьбы. А может, он просто уже к ним привык. Ход всей войны менялся каждый день, если не сказать каждый час.

– Ты полагаешь, что нам стоит поговорить с Конрадом до этой встречи? – учтиво поинтересовался султан, но по его тону было ясно, что подобный шаг не принесет никаких результатов, когда речь идет о таком извечно вероломном человеке, как маркграф де Монферрат.

Маймонид затаил дыхание. Он никогда не произносил слов, которые теперь вертелись у него на языке. И он молил Всевышнего, чтобы они больше никогда не слетали с его губ.

– Нет, сеид. Мы должны убить его.

Глаза Саладина округлились, его лицо побледнело.

– Что?!

Маймонид услышал, как слова сами льются из него, как будто чувства, накопившиеся в душе, прорвались через плотину.

– Давай убьем эту двуличную крысу и представим все так, как будто это Ричард отомстил ему за предательство. Из-за этого преступления франки ополчатся друг против друга, и мы выбьем их из Палестины.

Саладин в совершеннейшем изумлении смотрел на советника.

– А еще говорят, что ты Божий человек. – Говорил он мягко, как будто пытался напомнить Маймониду, кто он такой, но не узнавал своего друга. Казалось, что больше не существовало миролюбивого лекаря. Человек, которым он был всю свою жизнь, исчез, и это будет продолжаться до тех пор, пока раввин не утолит ужасную жажду мести.

– Мой народ верит, что Бог избрал нас, чтобы сделать мир лучше, – медленно произнес Маймонид, пытаясь скрыть личную ненависть к Конраду. – И Он не желает человечеству зла, – а потому не позволит этим варварам вновь встать на ноги.

Султан посуровел. Глаза превратились в льдинки. Раввин уже видел султана таким, когда тот пытался сдержать гнев. Но Маймонид никогда не испытывал этот холодный взор на себе самом.

– Я ценю твой совет, но не могу с ним согласиться.

Раввин понимал, что ходит по краю пропасти, однако не находил в себе сил, чтобы остановиться. В его память врезалось смертельно испуганное лицо Мириам, когда она одна из злополучного каравана вернулась живой.

– Почему, мой господин?

– Негоже так поступать с королями. – Саладин, казалось, все больше раздражался, потому что должен был объяснять советнику свои решения.

– Конрад не король, а лишь посягает на трон. – Маймонид поймал себя на том, что жажда мести, снедавшая его душу, заглушила здравый смысл и он утратил сдержанность в общении с султаном.

– Но Ричард Львиное Сердце – ровня мне, – повысив голос, возразил Саладин. – Я не стану ложно обвинять его в убийстве.

– Сеид…

Султан ударил кулаком по полированному столу, где лежали документы, с которыми он работал, и воскликнул:

– Я уже изъявил свою волю! – Видя, что Маймонид съежился от его гнева, Саладин взял себя в руки. – А сейчас, мой друг, пожалуйста, ступай. Я должен подготовиться к этой вновь объединившейся угрозе.

Маймонид поклонился и вышел из кабинета, минуя двух стражей-египтян, которые смерили его удивленными взглядами. Они недолюбливали раввина, но никогда не слышали, чтобы султан кричал на старика. Маймонид не обратил на них внимания. Плевать на то, что они о нем думают. У него есть задача, которую нужно выполнить. Раввин понял, что султан в этом деле ему не помощник. Но есть человек, который может ему помочь.

Годы спустя раввин будет размышлять над тем, что существуют в жизни моменты, которые навсегда определяют характер человека. Когда Маймонид сквозь призму времени думал о решении, принятом той ночью, он не мог понять, гордится ли тем, что сделал, или нет. В то же время, если быть честным до конца, он также не мог сказать, что хоть чуть-чуть сожалеет о сделанном.

Глава 64
СТАРЕЦ ГОРЫ

Маймонида с завязанными глазами провели в помещение, которое, как он предположил, было пещерой, находившейся далеко в горах, где-то в окрестностях Иерусалима. Раввин задавался вопросом: неужели этот человек в черной маске, словно по волшебству появившийся ночью у его кровати, в наказание за безрассудство собирается убить старика, а тело бросить в недра земли?

К счастью, Ревекка не проснулась от его удивленного вопля, когда он пробудился и увидел страшные желтые глаза, сверлящие его поверх темной маски. Человек молча бросил испуганному раввину его походный плащ и жестом приказал ему следовать за ним, где их ждал гнедой жеребец, похожий на тех, что впряжены в колесницу Аида. Как человек в маске проник в квартиру, откуда знал, какой плащ он надевает, отправляясь в путешествие, – осталось полнейшей загадкой. Впрочем, Маймонид полагал, что сегодня ночью его ждет еще много загадок.

Человек в маске, не проронивший за все время ни слова, положил руки на плечи раввина и надавил. Маймонид, вынужденный опуститься на колени, почувствовал, как душа ушла в пятки. А потом без лишних церемоний его молчаливый проводник развязал ему глаза. Маймонид заморгал, но это мало помогло. Даже с развязанными глазами он почти ничего не мог различить, за исключением того, что находится внутри какой-то огромной, глубокой пещеры под землей. Он прожил в Иерусалиме почти два года, но понятия не имел, что в округе есть такие большие пещеры.

Маленькая масляная лампа, стоящая перед ним, являлась единственным источником света. Одинокий огонек тускло мерцал, отбрасывая причудливые тени. Тут было не по сезону холодно; прямо над ним, словно челюсти гигантского дракона, ждущего, чтобы схватить свою жертву, свисали ледяные сталактиты.

За пределами круга света, который отбрасывала крошечная лампа, Маймонид различил силуэт человека, облаченного во все черное и сидевшего со скрещенными ногами на каменном полу. Он видел, что на мужчине темная чалма, но черты его лица скрывала темнота.

Однако все это не имело значения. Маймонид интуитивно догадался, кто этот человек, хотя и не ожидал, что ему удалось так быстро прибыть в Иерусалим. Прошел всего один день, как он отослал тщательно продуманную просьбу через одного из султанских шпионов, обязанных раввину жизнью. По спине пробежал холодок. Может, этот человек все это время был в Иерусалиме, а не прятался в горах в Сирии, как полагали те немногие, кто решался произносить его имя вслух?

Именно к нему и привела Маймонида жажда мщения. Пред очи человека, чья жестокость превосходила все известные акты жестокосердия. По сравнению с его деяниями преступления франков выглядели великодушными актами милосердия. Если бы его близкие узнали, насколько низко он пал, добровольно оказавшись в лапах самого дьявола, они бы от него отреклись. Что ж, будь что будет. Он поклялся отомстить. Конрад де Монферрат должен умереть, но есть только один человек, способный проникнуть за линию обороны франков и казнить отвратительного маркграфа. И этот человек сейчас сидел перед Маймонидом в ледяной пещере, ведущей, по-видимому, прямо в ад.

Звали этого человека Рашид ад-Дин Синан, но имя это редко произносили вслух даже те, кто отрицал само его существование, кто считал слухи о нем выдумкой, которой матери семейства пугают маленьких детей. Он также был известен как Старец Горы, и за этим уважаемым титулом скрывалась его чудовищная сила. На самом деле Синан был предводителем банды самых отъявленных за всю историю человечества головорезов.

Ассасинов. Наемных убийц.

– Прошу прощения, что мы не могли встретиться в более уютном месте, ребе.

Когда Синан говорил, его голос напоминал змеиное шипение. Маймонид почувствовал, как от животного страха у него перехватило горло. Он не испытывал ни малейшего желания видеть лицо Синана после того, как услышал его голос.

– Спасибо, что согласился встретиться со мной, – ответил раввин, сосредоточившись на главном деле. Чем скорее он с этим покончит, тем скорее отсюда выберется. Во всяком случае, он на это надеялся. – Я понимаю, что моя просьба очень необычна.

Синан подался вперед, но, к облегчению раввина, его лицо по-прежнему оставалось в тени.

– Мои люди рассказали мне о твоем плане, – произнес он тем же пугающим голосом. – Смело. Вероломно. Ты удивляешь меня, ребе. Не ожидал, что врач, особенно Божий человек, разработает такой план.

Нравоучения из уст самого жестокого человека на земле привели к тому, что раввина еще больше стали мучить угрызения совести. Однако у него не было выбора. Маймонид сомневался, что его отпустят живым из пещеры, если он внезапно передумает. Скорее всего, он не выйдет отсюда живым.

– Даже Люцифер когда-то был ангелом, – тихо ответил раввин.

Синан засмеялся, и раввин почувствовал, как от его смеха кровь стынет в жилах. Этот смех напоминал звук стали, режущей броню.

– Твой план достоин награды. Но почему бы не нанять моих людей, чтобы убить Ричарда, а не эту немощную змею Конрада?

Маймонид не желал делиться с этим головорезом своими переживаниями и объяснять причину своей просьбы. Мысль о том, что Синан узнает о Рахили, страшила Маймонида. Возможно, его душа сейчас принадлежала этому человеку безраздельно. Он не хотел, чтобы дух убитой сестры и после смерти был у него в долгу.

– Я хочу посеять раздор между франками, – тщательно подбирая слова, ответил раввин. – В смерти Ричарда обвинят Саладина, и это разожжет войну.

– Ты на самом деле мудр, – прошипел Синан. – Ты понимаешь, что твой султан казнит тебя, если узнает, что ты обратился ко мне?

– Да. – Маймонид склонил голову. Похоже, Синан взялся его стыдить в обмен за выполнение этого злодеяния. Если такова цена мести, он с радостью ее заплатит. Но раввин чувствовал, что цена договора с этим дьяволом намного больше, чем он может себе представить.

– Ты знаешь, почему он меня ненавидит?

Маймонид не знал, и ему было на это плевать. Он просто хотел заключить договор и уйти. Но свои мысли он оставил при себе.

– У меня есть много предположений. Возможно, ты меня просветишь.

Синан тяжело задышал. Это было алчное, свистящее дыхание, еще более пугающее, чем его смех.

– Я единственный, кто когда-либо держал жизнь великого Саладина в своих руках. Не стану утомлять тебя подробностями нашей вражды. Достаточно сказать, что однажды ночью он проснулся с кинжалом у горла. Он не верил, что мои люди смогут проникнуть в его личные дворцовые покои, в саму его спальню. Великий султан настолько испугался, что обмочился.

Став свидетелем того, с какой легкостью ночной гость в маске проник в его дом этой ночью, Маймонид не сомневался, что Синан говорит правду.

– Тем не менее ты пощадил его.

Маймонид внезапно понял, сам не зная почему, что Синан улыбается в темноте. Но лицо его продолжало оставаться в тени.

– Да. Он играет свою роль. Я послал головореза, чтобы показать Саладину, что он, как и любой человек на земле, живет лишь согласно моей доброй воле.

Скорее всего, он говорил об этом из желания напомнить себе о том, кем он был на самом деле, когда жажда мщения еще не поглотила его разум, но раввин не мог позволить этому безумцу заблуждаться относительно своего всемогущества. Это было оскорблением Всевышнего и всего, во что верил Маймонид.

– Только Богу подобное подвластно, – сказал раввин и тут же пожалел об этом. Какой смысл гневить злого убийцу с раздутым самомнением? Чтобы накликать собственную смерть?

Но Синан опять засмеялся – ни малейшего намека на обиду.

– Согласен с тобой.

И тут Маймонид понял. Молва ничего не преувеличивала. Старец Горы создал наивысший культ воинов, и эти воины готовы положить за него свою жизнь, потому что они верят в его божественную сущность. Ходили слухи, будто Синан похищал юношей и привозил их в свое секретное горное лежбище, напоминавшее самый великолепный сад на земле. Юношам говорили, что они умерли и очутились в раю. Юношам, которых окружали пьянящие родники и сочные плоды; юношам, которые находились в компании самых красивых на земле женщин, облаченных в роскошные одежды райский дев; юношам, которых ежедневно одурманивали гашишем, убеждая их в том, что они воины-ангелы Синана. Поэтому они – после соответствующей обработки – беспрекословно выполняли все, что приказывал им Синан. Они не боялись смерти, поскольку верили, что уже мертвы, а поэтому бессмертны. Синан убедил своих воинов, что он Бог. И сейчас, слушая его речи, раввин внезапно понял, что этот демон сам в это искренне верит.

Не зная, как поступить в присутствии безумца, который являлся воплощением подлинного зла, Маймонид решил стоять на своем.

– Ты сделаешь то, о чем я прошу?

– Сделаю. Но мне понадобится помощь твоей племянницы. Я слышал, она спит с Ричардом.

Раввин от удивления открыл рот. Синан знает о Мириам! И явно слышал, что болтают злые языки об отношениях Мириам и безнравственного короля.

– Я не знаю, как с ней связаться, – ответил раввин, когда обрел способность говорить. Он не имел ни малейшего желания втягивать Мириам в это безумие, но его посетило ужасное предчувствие, что уже слишком поздно.

– Мои люди об этом позаботятся, – отмахнулся Синан. Он, по-видимому, считал, что проникнуть в хорошо охраняемую крепость крестоносцев и втянуть пленницу раввина в заговор – детская забава. Кем же возомнил себя этот человек?

– Я боюсь впутывать ее в это дело, – прямо заявил Маймонид.

Синан откинулся назад.

– Я понимаю, что она сносит ласки Ричарда только потому, что вообразила себя шпионкой вашего султана. Пусть докажет свою преданность.

Все услышанное оказалось для раввина новостью. Но в словах Синана звучала ужасная правда. Мириам не единожды выказывала желание сыграть роль шпиона в этой войне. Если она легла в постель Ричарда, то лишь по этой причине. И Маймонид неожиданно подумал, что ситуация уже вышла из-под контроля. Она распалила любопытство Синана, и он не остановится, пока не закончит дело к своему удовольствию. Мириам так или иначе будет втянута в это страшное деяние, даже если раввин не даст своего одобрения.

– Я знаю Мириам, – наконец проговорил раввин. По необъяснимой причине он не мог лгать этому жестокому убийце. – Если дадите ей знать, она обязательно поможет.

Синан радостно захихикал. Маймониду показалось, что именно так смеялся Сатана, когда наблюдал, как Адам и Ева вкушают запретный плод.

– Мне понадобится ожерелье твоей сестры.

Маймониду захотелось с криком убежать в ночь. В этот момент он понял, что Синан на самом деле чудовище из потустороннего мира. То ли джинны ему нашептали, то ли другие демоны пустыни были у него в услужении, то ли через учеников Соломона к нему перешло запрещенное волшебство, – но Старец Горы явно знал то, чего не могла знать ни одна живая душа.

И все же раввин подчинился. Как будто под гипнозом, Маймонид полез в карман и достал амулет. Зеленый нефрит блеснул в свете одинокой лампы. Не желая ни на дюйм приближаться к Синану, раввин послушно бросил ему ожерелье. Синан с легкостью поймал его, и сердце раввина ухнуло вниз, когда он подумал, что отныне в руках этого человека находится амулет со священными буквами тетраграмматона.

– Отлично. Осталось обсудить мое вознаграждение.

Маймонид приготовился. Он чувствовал: что бы ни потребовал Синан, цена окажется намного выше – во всех смыслах.

– Я бедный человек, но я найду способ…

Синан в темноте поднял руку, призывая к молчанию.

– Мне не нужны деньги.

Маймонид затаил дыхание.

– Тогда что?

Синан встал, но не стал подходить к кругу света.

– Я слышал, ты почти закончил трактат о вероисповедании иудеев. Так называемый «Путеводитель колеблющихся».

Больше Маймонид ничему не удивлялся.

– Да. И что?

– Я хочу, чтобы в обмен за смерть Конрада ты подарил мне экземпляр этого трактата со всеми своими пометками. Это все.

Даже в самых темных своих мыслях раввин не ожидал такого.

– Зачем?

Когда Синан заговорил, голос его звучал на удивление сухо:

– Вопросы божественного интересуют меня больше любых мирских сокровищ. Ты можешь не поверить, ребе, но я тоже выполняю святую миссию. Я властвую над смертью, а в смерти мы по-настоящему переживаем божественное.

Когда он говорил, огонь в лампе трепетал, хотя Маймонид не чувствовал ветерка – какой ветер так глубоко под землей? Раввин на секунду загляделся на пламя. Когда он поднял глаза и посмотрел на то место, где стоял Синан, по его спине пробежал холодок.

Старец Горы исчез.