Текст книги "Граница Света"

Автор книги: Камилла Агаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

Глава 29

Мрак… Мрак звенящий и оглушающий, лишающий всех последних желаний, кроме одного – умереть. Смерть! Еще никогда он так не молил о ней, никогда так не каялся в совершенных злодеяниях, как в ту минуту в надежде, что его измученная душа наконец покинет растерзанное тело. Но смерть не приходила. Словно чураясь его, она обходила стороной то, что некогда было его существом. Даже темные духи ада боялись приблизиться к его проклятой навеки душе.

Звуки… Пугающие, непонятные звуки, доносящиеся отовсюду из непроглядной темноты. Чьи-то голоса, стенающие и зовущие его по имени. Напрасно напрягался он, чтобы различить хотя бы один знакомый голос, напрасно молил невидимых призраков забрать его к себе. Едва приближаясь к нему, они беспомощно отступали. И хоть он не видел их, но израненной душой своей ощущал тоску тех теней, что окружали его, смотрели на него, плакали и уходили.

«Я наказан! – кричала в его голове отчаянная мысль. – Я наказан!» Но даже раскаяние не становилось спасением, даже осознание собственной вины не облегчало его доли. «Помогите! – тихий стон вырывался из самых потаенных глубин его усталой души, словно в надежде, что кто-то сжалится. – Помогите…» Но призраки вокруг по-прежнему сторонились его. «Мы не можем, – качали они головами и растворялись во мраке. – Мы не можем»…

* * *

Когда первый болевой шок прошел, Гефестион к своему огромному несчастью снова осознал, что он жив. Превозмогая нечеловеческую, адскую боль, он открыл глаза и увидел ярко-голубое небо. В то мгновенье ему показалось, что бесконечная лазурь смеялась над ним, снисходительно взирая на его беды.

Несчастный македонянин закрыл глаза и взмолился о том, чтобы хотя бы лишиться сознания и не испытывать этой жуткой боли во всем теле. Сломанные руки и ноги не слушались, а раздробленные ребра и позвоночник мешали дышать. Захлебываясь собственной кровью, Гефестион был даже не в состоянии закричать.

Он не помнил, сколько времени он пролежал, пытаясь хоть чуть-чуть привести в порядок воспаленные мысли. Наконец, истратив последние силы на борьбу с жестокой болью, он потерял сознание.

И снова все тот же овраг, голубое небо и журчание воды где-то совсем близко. Гефестион уже не знал, сон это или явь. Неожиданно до него донесся звук чьих-то шагов, медленных и спокойных. Македонянин приложил усилие и открыл глаза. На этот раз ему почему-то удалось это гораздо легче, чем прежде, словно кто-то умыл его залитое кровью лицо. В это время приблизившийся человек опустился рядом с ним на колени. Гефестион повернул голову и увидел родное лицо.

– Александр… – прошептал он. – Ты пришел… Ты пришел, чтобы забрать меня!

Но в ответ македонский царь лишь отрицательно покачал головой.

– Почему?! – с отчаянием спросил Гефестион. – Почему нет?!

– Твой путь еще не закончен, – последовал ответ.

– Мой путь?! – македонянин почувствовал, как слезы потекли по его щекам. – А сколько еще мне скитаться по свету?! Сколько еще маяться от бесконечной жизни?!

Царь молчал.

– Александр, – взмолился Гефестион. – Где бы ты ни был, забери меня к себе. Я больше не могу, не могу, понимаешь?

В ответ его друг лишь провел рукой по его волосам.

– Мне так больно, – продолжал македонянин. – Я молю Бога помочь мне, но он не слышит моих молитв! Может, твою молитву Он услышит? Попроси Его сжалиться надо мной, попроси послать за мной смерть.

В ответ Александр опустил глаза.

– Я не могу просить за тебя, друг мой. Господь никогда не посылает человеку те испытания, которые тот не в состоянии преодолеть. Ты должен сам пройти через все, что тебе уготовано.

– Но я не могу…

– Можешь, – царь поднялся.

– Не уходи! – Гефестион почти закричал. – Не оставляй меня! Я не хотел говорить, но это…

Он осекся. Любовь к дорогому другу по-прежнему помешала ему рассказать Александру о его жене. Он никогда не жаловался царю на Роксану. Не сумел он сделать этого и на сей раз.

– Прости… – прошептал Гефестион. – Прости…

В это время ему показалось, что он заметил слезы в глазах Александра. Его друг словно хотел ему что-то сказать, но не мог. Повернувшись, он медленными шагами пошел прочь. Гефестион хотел было снова позвать его, но что-то помешало ему. Он вздрогнул и очнулся.

Македонянин открыл глаза и почувствовал, что раздиравшая его на части боль немного притупилась. Или же он уже свыкся с ней и не ощущал так сильно. В это время он заметил, что начали сгущаться сумерки. Прошло несколько часов, и стало совсем темно. Всю ночь Гефестион пролежал, глядя в бездонное звездное небо. Иногда он засыпал от бессилья, но потом снова просыпался. С каждым часом боль в его теле становилась все слабее и слабее. К утру он был уже способен слегка шевелить пальцами рук, а трое суток спустя сумел с трудом подняться на ноги. Шатаясь и спотыкаясь, он добрался до маленького ручья поблизости от того места, где пролежал все это время и умыл лицо, успевшее покрыться жесткой щетиной. Подобрав длинную палку, чтобы опереться, Гефестион выровнялся и посмотрел на пологий склон оврага, по которому ему надо было подняться. Подъем предстоял далеко не легкий, но он знал, что должен его преодолеть.

* * *

В маленькой таверне «Валери» было как всегда много народу. Крестьяне и мелкие торговцы любили собираться здесь по вечерам, чтобы выпить простого дешевого вина, отдохнуть после тяжелого рабочего дня и поделиться с соседями последними новостями. Уже несколько дней главной темой для слухов были смерть маркиза де Шевреза и его красавицы жены.

– Да сбежал он, сбежал! – толстый торговец со всей силой опустил кружку с вином на стол, да так, что даже немного расплескал ее содержимое. – Этот бессовестный герцог де Гурдон просто сбежал!

– Я однажды видел этого герцога, – скрипучим голосом проговорил один из крестьян. – Мы тогда привозили овощи на продажу на парижский базар. В тот день он гулял там со своим другом.

– Де Монтрэ, – буркнул торговец. – Беднягу кто-то прирезал в его собственном поместье.

– Кто-то?! – проскрипел крестьянин. – Это был де Гурдон! Дворецкий Себастьяна клялся, что герцог был последним, кто уходил от него.

– Вот негодяй, – торговец допил свое вино и подозвал девушку, которая разносила выпивку. – Дорогуша, налей мне еще.

Та улыбнулась и наполнила его кружку до краев.

– Вот увидите, – он сделал жадный глоток, – рано или поздно, но этот тип снова…

Раздавшийся скрип открывающейся двери не дал ему договорить. Все люди в таверне обернулись и посмотрели на вошедшего человека. В изорванной грязной окровавленной одежде, длинными спутанными волосами, пятидневной щетиной на лице и диким блуждающим взглядом он произвел на них жуткое впечатление. Несколько минут они смотрели на незнакомца, не зная как поступить. Наконец, хозяин таверны, выйдя из оцепенения, подошел к вошедшему мужчине.

– Вам нечего здесь делать, – глухим голосом произнес он. – Уходите.

Гефестион посмотрел на него усталым измученным взглядом, но не ответил.

– Жаль, что Франсуа Верлену не удалось то, чего он так жаждал, – продолжал хозяин таверны. – Никто бы не горевал по такому, как вы.

– Я просто хотел попросить стакан воды, – хрипло проговорил македонянин.

– Для вас, герцог де Гурдон, здесь не найдется даже этого, – отрезал француз. – Вам нет здесь места. Уходите!

Гефестион обвел взглядом лица людей вокруг, пылавших к нему лютой ненавистью. Понимая, что ему больше нечего сказать, он повернулся и, выйдя из таверны, услышал, как за его спиной громко хлопнула дверь…

* * *

– Эй! Поднимайся! – громкий голос тюремщика вывел Гарри из оцепенения и разорвал в клочья туман его воспоминаний. – Тебе повезло, придурок.

Охранник открыл дверь камеры и сделал ему знак выходить.

– Что? – недоуменно спросил Голдфилд, удивленно моргая.

– Повезло тебе, говорю. Не за каждым приходит такая красивая женщина и вносит залог, чтобы вытащить из тюрьмы.

– Женщина? – едва слышно переспросил Гарри, все еще не понимая, что происходит.

– Ты что, совсем охренел?! Давай, вытряхайся! У меня нет времени возиться с тобой!

Голдфилд машинально поднялся и вышел из камеры.

– Пошли, – охранник взял его под руку и потащил к выходу.

Когда они поднялись в здание Федерального Бюро, Гарри увидел в коридоре Лилиан, которая разговаривала с Садри и еще каким-то мужчиной. Заметив его, она улыбнулась.

Остановившись словно вкопанный, Гарри не верил своим глазам. Это была та самая Лилиан, которую он ненавидел. Та самая Лилиан, которая всем своим существом раздражала его и действовала ему на нервы. Та самая Лилиан, которую он считал мерзкой пронырливой стервой. И, наконец, это была та самая Лилиан, которая не бросила его одного в беде, которая пришла за ним и сделала все, чтобы вытащить его из тюрьмы. Впервые женщина сделала для него что-то хорошее, почти что спасла его жизнь.

Понимая все это, он неловко улыбнулся в ответ и признался себе, что еще никогда не был так рад увидеть Тревис, как в ту минуту.

– Гарри, – она отошла от своих собеседников и приблизилась к нему. – Как ты?

– Ничего, – рассеянно ответил он.

– Я наняла тебе адвоката, который поможет решить проблему с ФБР. Дело в том, что они раздобыли все улики на тебя до того, как дело было вновь открыто, поэтому они незаконны.

– И что?

– Единственное, в чем тебя может обвинить Садри, так это нападение на него и поддельные водительские права. Кстати, залог я за тебя уже внесла, так что сидеть в камере тебе не придется.

– Спасибо, – чуть слышно проговорил он.

– Сейчас тебе вернут твои личные вещи, и мы уйдем, – Лилиан улыбнулась, беря его под руку.

В это время к ним подошел Садри и протянул ему бумажный пакет.

– Здесь твой бумажник, ключи и часы, – ледяным тоном произнес он. – Права мы оставим.

Гарри молча взял у него из рук пакет.

– Но учти, Голдфилд, мы еще не закончили, – процедил сквозь зубы Рино.

– Закончим, в следующей жизни. – усмехнулся Гарри своей привычной наглой усмешкой и, развернувшись на каблуках, последовал за Лилиан к выходу.

Глава 30

Гарри открыл перед девушкой дверь своей квартиры и пропустил ее вперед.

– Проходи, – произнес он. – Только здесь небольшой беспорядок.

Тревис вошла в комнату и огляделась.

– А тут уютно, – заметила она.

– Уютно? – он усмехнулся. – Здесь жуткий хаос!

– Типичная квартира ученого, – Лилиан улыбнулась.

– Ага, – хмыкнул он в ответ. – Ты присаживайся.

Гарри расчистил для нее кресло.

– Спасибо, – она скинула куртку и села.

– Хочешь чего-нибудь? – спросил Голдфилд.

– Нет, не беспокойся. Лучше отдыхай.

– Я уже отдохнул, – буркнул он. – В тюрьме.

Опустившись на диван напротив, он смерил девушку внимательным взглядом.

– Ты хочешь меня о чем-то спросить? – произнес он.

– Нет, – Лилиан покачала головой.

– Почему?

– Потому что это твоя жизнь, и я не хочу в нее лезть.

– Ну, хорошо, – Гарри откинулся на спинку дивана и скрестил руки на груди. – Тогда позволь я спрошу.

– Давай.

– Почему ты сделала это?

– Сделала что? – не поняла Тревис.

– Почему вытащила меня из тюрьмы?

– Тебя это удивляет?

– Насколько я знаю, мы никогда не испытывали друг к другу особых симпатий.

В ответ Лилиан опустила глаза.

– Это не так, – глухо произнесла она.

– Не так? – переспросил Голдфилд.

– На самом деле это ты никогда не испытывал ко мне особых симпатий, а я только защищалась от твоих нападок, – она вздохнула.

– Правда?

– Конечно. Я отношусь к тебе не настолько плохо, насколько ты думаешь.

Гарри хранил молчание.

– Мне просто показалось, что мы коллеги, – продолжала Тревис, – и я должна тебе помочь.

– Да, конечно, – пробормотал он. – Спасибо тебе большое. Я верну тебе все деньги, что ты за меня заплатила.

– Ничего не нужно, – Лилиан покачала головой. – Я сделала это от чистого сердца.

– Но… – попытался возразить он.

– Никаких «но».

– Хорошо, только своего адвоката я впредь буду оплачивать сам.

– Договорились, – Тревис улыбнулась. – Можно тебя спросить? – снова заговорила она через минуту.

– Спрашивай, – он усмехнулся.

– Ты давно живешь в этой квартире?

– Да, довольно давно.

– Один?

– Да, один.

– И у тебя нет девушки?

– Нет, – на лице Гарри заиграла кривая усмешка.

– И никогда не было? – Лилиан смотрела на него открытым невинным взглядом.

– Почему ты задаешь мне эти вопросы?

– Потому что ты всегда один, а мне казалось, что у такого парня, как ты, должна была бы быть девушка, – объяснила она.

Гарри несколько минут пристально смотрел на нее.

– Прости, – заговорил он, – но ты ведь и сама сказала, что это моя жизнь…

– Да, да, конечно. Извини, я лезу не в свое дело, – поспешила добавить она.

Неожиданно раздавшийся стук в дверь заставил их обоих вздрогнуть. Поднявшись, Голдфилд прошел в прихожую и открыл дверь.

– Гарри! – Дэвид словно ураган ворвался в квартиру. – Я звонил тебе весь день! Почему ты не отвечал на звонки?! Ты бы мог…

Заметив сидевшую в кресле Лилиан, он осекся и замер на месте.

– Извини, я не знал, что ты не один, – пробормотал он.

– Проходи, – Гарри закрыл за ним дверь. – Это моя коллега, Лилиан Тревис. Лили, это Дэвид Миллс, мой хороший друг, – он представил их друг другу.

– Очень приятно, – девушка улыбнулась.

– Мне тоже, – Дэвид неловко остановился посредине комнаты. – Может, я потом зайду? – он с надеждой посмотрел на Голдфилда.

– Все нормально, Дэйв, – Гарри хлопнул его по плечу. – Ты садись. Я не отвечал на звонки, потому что мой сотовый остался дома, а потом случились кое-какие неприятности.

Он подошел к столу и, взяв мобильный телефон, начал просматривать номера.

– Какие неприятности? – Миллс напряженно опустился на диван.

– Нагрянули агенты ФБР, – громко продекламировал Голдфилд, – и уволокли меня в тюрьму. Не бойся, не совсем за то, за что ты подумал, – поспешил добавить он, увидев, как ученый побелел. – За другие мои грехи. И если бы не Лилиан, вряд ли бы ты сейчас застал меня дома.

Дэвид хранил молчание.

– Я знаю, какой вопрос сейчас крутится на твоем языке, – продолжал Гарри. – На самом деле проклятые федералы откопали, что все записи о моей жизни в системе различных учреждений, где я вроде бы когда-то фигурировал, поддельные. И еще наш гений агент Садри засек, что мои водительские права тоже недействительны. А потом, – он ухмыльнулся, – я вспылил и чуть не придушил его. Вроде все.

– И ты так спокойно говоришь об этом?! – Миллсу показалось, что он вот-вот задохнется. – ФБР вышло на тебя, а ты так спокоен?!

– Мне вроде удалось от них отделаться на какое-то время, благодаря Лилиан, – Голдфилд посмотрел на Тревис. – Адвокат, которого она наняла, выяснил, что Садри выявил все улики против меня незаконным образом. Дело тогда еще не было открыто.

– А права и нападение на агента ФБР? – напомнил Дэвид.

– Ну… решим как-нибудь и этот вопрос, – Гарри пожал плечами.

– Как-нибудь? – с ужасом спросил Дэвид. – Нет, ты меня точно в могилу сведешь!

– Не сведу, Дэйв, успокойся.

– Да кто тебя знает, – он скрестил руки на груди. – И что ты собираешься делать?

– Работать.

– Работать? – не понял ученый.

– Ну да, работать… – Гарри начал делать руками всевозможные знаки, чтобы дать ему понять, о чем он говорит.

– Ах да, – понял Миллс. – Конечно.

Они оба повернулись и посмотрели на Лилиан, на лице которой играла хитрая улыбка.

– Мальчики, я вам не мешаю? – осторожно спросила она.

– Если кто-то здесь и мешает, так это я, – Дэвид поднялся. – Позвони мне, – кинул он Гарри и пошел к выходу.

– Я тебя провожу, – Голдфилд вышел вслед за ним в прихожую.

– Ты что, с ума сошел?! – прошипел Миллс, убедившись, что Лилиан его не слышит. – Зачем ты говоришь при ней?!

– Я не сказал ничего такого, чего бы она не знала, – успокоил его Гарри. – Иди домой и расслабься. Я тебе позвоню.

– Ладно, – Дэвид пожал плечами. – Пока.

– Пока, – Голдфилд запер за ним дверь.

Когда он вернулся в комнату, Тревис стояла возле стола и вертела что-то в руках.

– Красивое украшение, – она повернулась к нему и показала брошь, которую держала. – Старинная?

– Да, старинная, – Гарри замер посреди комнаты.

Ему стало не по себе, когда он увидел эту вещь в руках Лилиан.

– Наверно брошь очень дорогая, – продолжала она. – Сколько ей лет?

Голдфилд ответил не сразу.

– Много, – выдавил он из себя наконец.

– Она бы мне подошла, – Лилиан легким движением пристегнула ее к блузке. – Ну как?

Гарри понял, что не знает, что ответить.

– Красиво, – с трудом проговорил он наконец.

– Да, красиво, – она сняла брошь и положила ее на место. – Думаю, мне пора.

Тревис подошла к креслу и взяла свою куртку.

– Отдыхай, – произнесла она и пошла к двери.

– Лили, – неожиданно остановил ее Гарри. – Не уходи.

Обернувшись, она с удивлением посмотрела на него.

– Ты хочешь, чтобы я осталась? – спросила она.

– Да, – он кивнул, сам не понимая, почему это говорит.

– Зачем? – тихо спросила она.

– Потому что я не хочу остаться один, – также тихо ответил он. – Я всегда один…

Лилиан молча положила куртку обратно на кресло.

– Я только позвоню кузине, чтобы она ужинала без меня, – произнесла она.

– Конечно, – Гарри слабо улыбнулся. – А я пока приму душ, смою тюремную пыль.

Прихватив полотенце и халат, он быстрым шагом пошел в ванную комнату. Оставшись в одиночестве, Тревис достала сотовый телефон и предупредила Кэти, что не придет ночевать. В ту минуту она еще не знала, каким будет ее следующее утро. Она даже боялась предположить того, что могло случиться через минуту. Сидя на диване в квартире Гарри, Лилиан чувствовала, как у нее кружится голова. Все случившееся за день окончательно выбило ее из колеи. За какие-то несколько часов она узнала слишком многое о человеке, в которого уже давно была влюблена, и теперь все эти мысли отчаянно жужжали в ее голове.

– Гефестион, – шептала она, закрыв руками лицо. – Гефестион.

Вскоре Гарри вышел из ванной и, подойдя к зеркалу, начал сушить полотенцем волосы.

– Все в порядке? – спросил он, окидывая ее внимательным взглядом.

– Конечно, – она выдавила из себя улыбку.

– Я же совсем забыл! – он хлопнул себя по лбу. – Ты, наверно, голодна, а я тебе ничего не предложил!

– Там есть что-нибудь? – Лилиан указала рукой в сторону кухни.

– Ты не поверишь, но я понятия не имею, – он развел руками.

– Можно посмотреть?

– Конечно.

Тревис отправилась на кухню и изучила содержимое холодильника.

– Думаю, на бутерброды и легкую закуску продуктов здесь найдется, – заключила она.

– Интересно, откуда они? – недоуменно спросил Гарри, глядя в холодильник через ее плечо. – А, вспомнил. Последний раз здесь копался Дэвид. Он купил кое-что после того, как ничего не нашел.

– Дэвид? – она повернулась к нему. – И часто он копается в твоем холодильнике?

– Нет, только когда я извожу его своими нудными лекциями, и ему начинает хотеться есть.

– Ты читаешь ему лекции? – с улыбкой спросила Лилиан.

– Да, бывает.

– А этот Дэвид? Чем он занимается? – она разложила продукты на столе и принялась готовить незатейливый ужин.

– Он… – Гарри осекся. – Извини, я не могу тебе сказать, чем он занимается по определенным причинам.

– Ладно, – она пожала плечами. – Я просто спросила. И какие же лекции ты ему читаешь?

– Да самые разные, – Голдфилд сел за стол. – У меня есть одна дурацкая привычка. Я иногда очень много говорю.

– Правда? – Лилиан хитро посмотрела на него.

– Правда, – он вздохнул. – Ну и как наш ужин?

– Почти готов.

Лилиан поставила перед ним тарелку с бутербродами и принялась готовить салат.

– Отлично, – Гарри довольно улыбнулся. – Я сейчас приду.

Он удалился в комнату и вернулся оттуда с бутылкой вина. Увидев ее в его руках, Тревис засмеялась.

– Впервые в жизни я буду пить вино с бутербродами, – произнесла она.

– Все в этой жизни когда-нибудь бывает впервые, – пробормотал Голдфилд, откупоривая бутылку и разливая вино в бокалы.

– За что будем пить? – она приняла бокал из его руки.

– За Рино Садри, – отозвался Гарри, усаживаясь за стол.

– Почему за него? – удивилась Лилиан.

– Пронырливый гад, – он пожал плечами. – Ему удалось сделать то, что еще никому не удавалось – засечь меня.

– Значит, все обвинения, что он предъявил тебе, реальны?

– Более чем реальны, – Голдфилд вздохнул. – Вся моя жизнь – одна большая подделка.

– Хочешь об этом поговорить? – осторожно спросила Тревис.

– Не думаю, что тебе это будет интересно, – ответил он.

– Напротив, даже очень интересно.

– Лили, – Гарри испытывающим взглядом посмотрел на нее. – Ты ведь ничего обо мне не знаешь. Чтобы объяснить тебе свои поступки, мне придется рассказать тебе всю свою жизнь.

– Я готова выслушать, что бы это ни было, – спокойно произнесла Лилиан.

– На это уйдет вся ночь! – воскликнул он. – Да и я слишком устал для подобных рассказов.

– Хорошо, – она пожала плечами. – Расскажешь в другой раз.

– Отлично, – он довольно улыбнулся и поднял бокал. – Ну, за пронырливого гада.

– За гада, – смеясь, кивнула она.

Они чокнулись и сделали по глотку.

– Теперь можно приниматься за бутерброды, – Гарри потянулся к тарелке.

– Приятного аппетита, – Лилиан улыбнулась. – Не забудь про салат. Надеюсь, тебе понравится моя стряпня.

– Очень вкусно, – Голдфилд уплетал за обе щеки.

Наблюдая за ним, Тревис в очередной раз поразилась тому, каким разным мог быть этот человек. Грубый, угрюмый, холодный и до жестокости безразличный с одной стороны, Гарри мог становиться веселым, заботливым и дружелюбным с другой. В нем словно что-то менялось внутри, раскрывая совсем иные, положительные черты характера.

– Ты не голодна? – спросил он, замечая, что Лилиан не ест.

– Да нет… – она оторвалась от размышлений. – Я просто задумалась.

– О чем? – Голдфилд допил вино и снова наполнил свой бокал.

– О тебе, – честно призналась она.

– И что такого ты обо мне думала?

– Думала, каким разным ты иногда бываешь, меняешься до неузнаваемости.

– Правда? – он с сомнением посмотрел на нее. – Может быть. Тебя это пугает?

– Нет, – Тревис покачала головой. – Просто пытаюсь тебя разгадать.

– Не надо, – возразил он. – Внутри меня нет ничего хорошего.

– Почему?

Гарри поднял на не глаза и столкнулся с уверенным взглядом девушки. В ту минуту его впервые за долгие годы жизни посетило ощущение того, что ему смотрели прямо в душу. Взгляд Лилиан словно разогнал весь туман, окутавший его существо и закрывший его от окружающих людей. До сих пор еще никому не удавалось проникнуть сквозь эту непроницаемую пелену и увидеть его изнутри, никому не удавалось разглядеть истинного человека под множеством масок, которые он успел примерить за прошедшие века. Гарри и сам не мог понять, откуда взялось это ощущение, но к его огромному удивлению, оно не пугало его. Ему было приятно то, что Лилиан смотрела внутрь него, видела его таким, какой он на самом деле. Он даже начинал смутно желать раскрыться ей полностью, словно исповедь облегчила бы тяжесть прошедших лет, что непосильным грузом ложились на его изрядно уставшие плечи.

– Лили, – тихо проговорил он. – Я не хочу отравлять твою жизнь.

– Ты не отравишь ее, – также тихо возразила она.

– Ты не понимаешь, я приношу несчастье всем, с кем сближаюсь, я несу с собой мрак…

– Ты ошибаешься, – она покачала головой.

Голдфилд опустил глаза и не ответил. Между ними воцарилась тишина.

– Гарри, – Лилиан протянула руку и осторожно коснулась пальцами его ладони. – Я не хочу вынуждать тебя о чем-то рассказывать. Я не буду задавать вопросов и пытаться что-то узнать. Я не буду стараться расколоть тебя или разговорить. Я только хочу, чтобы ты знал, что можешь на меня рассчитывать.

– Почему ты так добра ко мне? – спросил он, инстинктивно сжимая ее руку. – За все время нашего знакомства я не сделал для тебя ничего хорошего. Я лишь портил тебе жизнь.

– Нет, – она покачала головой. – В любом случае, все уже в прошлом.

– Ты не ответила на мой вопрос, – заметил Гарри.

– Ну, – она хитро улыбнулась, – пусть и у меня останется один маленький секрет.

– Ладно, – он усмехнулся, отпуская ее пальцы. – Пусть будет по-твоему. Кстати, спасибо большое за ужин, – он отодвинул пустую тарелку. – Было очень вкусно.

– На здоровье.

– Ну, что? Пойдем в гостиную? – спросил он.

– В гостиную? – с улыбкой переспросила Тревис. – Может, ты хотел сказать, в кабинет? Или в спальню?

– В тронную залу, – пошутил Голдфилд, вставая и протягивая ей руку.

– Ну, тогда пошли.

Они прошли в комнату и устроились на диване.

– Сейчас включу телевизор, – Гарри начал искать пульт среди многочисленного хлама вокруг. – А, нашел.

Он нажал кнопку и начать переключать каналы.

– У тебя установлена спутниковая антенна? – спросила Лилиан.

– Две, – похвастался он. – Только смотреть все равно нечего.

– Оставь вот это, – она попросила его остановиться на музыкальном канале. – Мне нравится эта музыка.

– Хорошо, – он отложил пульт и посмотрел на нее.

Их лица оказались всего в нескольких сантиметрах друг от друга, но Лилиан неотрывно смотрела на экран.

– Мне тоже нравится эта песня, – пробормотал Гарри.

Он откинулся на спинку дивана и почувствовал, что его начало клонить ко сну. Повинуясь инстинктивному порыву, он положил голову на плечо Лилиан и закрыл глаза. Ощутив его спокойное дыхание на своей шее, она не двинулась с места. И лишь через некоторое время, почувствовав, что он окончательно уснул, Тревис осторожно прилегла и притянула его к себе. Свободной рукой она подняла лежавший на полу плед и накрыла им спящего Гарри. Что-то пробормотав во сне, он устроился поудобнее и прижался к ней всем телом.

– Спокойной ночи, – прошептала Лилиан и, нашарив пульт, выключила телевизор.

* * *

Было почти одиннадцать дня, когда Гарри проснулся совершенно один и сонно сел на диване. Рядом на тумбе его ждала короткая записка: «Ушла на работу. Завтрак на кухне». Прочитав, он довольно улыбнулся и положил бумажку на место. Встав и умывшись, он вошел на кухню и почувствовал, как искренняя неподдельная нежность начала разливаться по всей его душе. Еще никто и никогда не заботился о нем с такой любовью. Гарри сел за стол и осторожно коснулся пальцами ложки, лежавшей перед ним. Неожиданно ему в душу закрался страх, что все это лишь сон, что он проснется, и все исчезнет: Лилиан, завтрак, воспоминания о прошлом вечере. Он закрыл глаза и снова открыл их. Ничего не исчезло.