Текст книги "Граница Света"

Автор книги: Камилла Агаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Глава 27

По дороге домой маркиза де Шеврез молилась лишь о том, чтобы застать там своего супруга.

– Жильбер! – с громким криком вбежала она в огромный особняк. – Жильбер!

Анжелика приподняла длинную полу платья и насколько могла быстро поднялась на второй этаж.

– Жильбер! – маркиза ворвалась в их спальню и застала мужа, стоявшего перед зеркалом и поправлявшего и так безупречный костюм. – Умоляю! Не ходи на эту дуэль!

Вся в слезах, девушка в отчаянии упала перед ним на колени. Глядя на ее отражение в зеркале, маркиз де Шеврез опустил голову и ничего не ответил.

– Послушай меня! Пожалуйста! – простонала она. – Не дерись с этим человеком! Он… Он – исчадие ада!

Жильбер повернулся и с тоскою посмотрел на жену.

– Как жаль, что ты поняла это только сейчас, – глухо отозвался он.

– Прошу тебя, скажи, что ты никуда не пойдешь! – взмолилась она.

– Ровно в пять я буду в указанном месте, – произнес маркиз, словно не слыша ее просьбы.

– Но он убьет тебя!

– Значит, по-твоему, он лучше меня, да?! – де Шеврез схватил ее за плечи и поднял на ноги. – То, что он гораздо более искусный любовник, ты мне уже доказала, а теперь, ты думаешь, я не способен победить его даже в поединке?! В чем еще, он лучше, чем я?!

– Нет, Жильбер! Нет! – простонала она. – Ты ничем не хуже этого человека. Я просто боюсь за тебя. Я… – она осеклась. – Я тебя люблю.

Несмотря на всю боль и обиду, что жгла его душу, Жильбер не выдержал и прижал к груди свою юную супругу.

– Я тоже люблю тебя, Энжи, – прошептал он. – Именно поэтому я заставлю его заплатить за то, что он с тобой сделал.

– Не ходи, – она заплакала у него на плече. – Не ходи…

– Я не откажусь от дуэли и тем самым не позволю ему до конца жизни насмехаться надо мной, – маркиз выпустил ее из своих объятий. – Сегодня герцог Бертран де Гурдон ответит за содеянное.

Сказав это, он взял свою шпагу и быстрым шагом вышел из спальни.

* * *

Себастьян де Монтрэ окинул Бертрана критическим взглядом.

– Ты даже не нервничаешь, – заметил он.

– С какой стати я должен нервничать? – с раздражением спросил де Гурдон.

В ответ герцог де Монтрэ хитро улыбнулся.

– Прости, все время забываю, что ты у нас особенный, – произнес он.

– Говори потише, – окрысился на него македонянин.

– Ладно, ладно, не злись, – Себастьян улыбнулся.

Ничего не ответив, Гефестион повернулся и столкнулся взглядом с Франсуа Верленом, одним из друзей Жильбера де Шевреза.

– Ну где же маркиз?! – с издевкой спросил он. – Может, испугался?

– Он будет с минуты на минуту, – холодно отозвался тот.

– Ладно, подождем, – де Гурдон развел руками и вернулся к де Монтрэ. – Который час? – раздраженно спросил он.

– Пяти еще нет, – отозвался Себастьян. – Ты торопишься?

– Поверь у меня предостаточно важных дел помимо того, как драться на дуэли с этим придурком маркизом! – огрызнулся македонянин.

– Почему ты злишься? – спросил де Монтрэ.

Гефестион не ответил. В это время как раз послышался топот конских копыт, и они увидели Жильбера де Шевреза.

– Добрый вечер, господа, – спокойно приветствовал их маркиз, спрыгивая с лошади.

– Добрый вечер, – буркнул в ответ Гефестион. – Кто будет вашим секундантом, месье де Шеврез?

– Франсуа, – Жильбер повернулся в сторону друга, и тот кивнул в ответ.

– Прекрасно, – также хмуро ответил де Гурдон.

– Давайте покончим с этим, господа, – маркиз обнажил свою шпагу.

Гефестион молча взял у де Монтрэ свое оружие и принял стойку.

– Защищайтесь, герцог! – де Шеврез первым сделал выпад.

Однако не прошло и несколько минут с начала их поединка, как Бертран легким приемом ранил маркиза в предплечье. Увидев это, Себастьян де Монтрэ с довольным видом посмотрел на Франсуа Верлена. Обоим секундантам было прекрасно видно, что герцог был куда более искусным фехтовальщиком, но, несмотря на это, Верлен ответил на его злобный взгляд лишь полным равнодушием.

Рана нисколько не смутила Жильбера, и он продолжал сражаться, не обращая внимания на кровь на рукаве. Даже после того, как македонянин ранил его во второй раз, он нисколько не сбавил количество выпадов в сторону противника. Ненависть и жажда покончить с герцогом притупляли боль и придавали ему силы. В какое-то мгновение дуэлянты скрестили шпаги, и их лица оказались всего лишь в нескольких сантиметрах друг от друга.

– Ты заплатишь… за Анжелику, – тяжело дыша, проговорил маркиз.

В ответ на лице Гефестиона заиграла кривая усмешка.

– А не слишком ли ты самонадеян? – тем же тоном произнес он.

Не дожидаясь ответа, де Гурдон оттолкнул противника и, нанеся удар с разворота, ранил де Шевреза в третий раз. На мгновенье маркиз пошатнулся и опустил глаза на расплывающуюся кровавую линию под грудью.

– Мерзавец! – крикнул он и снова попытался атаковать.

Но Гефестион предвидел его выпад и потому без труда увернулся. Но последняя отчаянная попытка Жильбера положить дуэли конец дала македонянину полное преимущество над противником. Легко уйдя от удара, он пронзил маркиза своей шпагой. Увидев, что его друг смертельно ранен, Верлен побелел.

– Нет! – вырвался у него из груди крик отчаяния.

– Ты ни в чем не виноват, – шептал Бертран, опуская на землю умирающего молодого дворянина, упавшего прямо в его объятия. – Ты не виноват, Жильбер, в том, что я проклят.

Маркиз хотел что-то сказать, но ему помешала кровь, хлынувшая у него изо рта. Гефестион смотрел в его глаза, и в ту минуту ему показалось, что он никогда не забудет этого взгляда, полного боли и тоски. Македонянину показалось, что он даже слышал предсмертные мысли маркиза: «Анжелика! Анжелика!». В это время к ним подбежал Верлен и упал на колени подле де Шевреза.

– Жильбер! – простонал он, приподнимая с земли друга. – Жильбер!

Маркиз с трудом перевел на него взгляд и снова зашевелил губами, силясь что-то произнести. Но жизнь ускользала из его слабеющего тела. Еще мгновенье, и взгляд его карих глаз остекленел навсегда.

Гефестион отвернулся и быстрым шагом направился к де Монтрэ.

– Поздравляю, – Себастьян протянул ему кусок ткани, чтобы вытереть окровавленный клинок. – Это было красиво.

– Спасибо, – холодно отозвался македонянин. – Не вижу ничего красивого в смерти.

– Я говорю не о смерти, а о самой дуэли, – заметил де Монтрэ.

– Неважно, – Бертран спрятал шпагу обратно в ножны. – Нам пора.

Они отвязали своих лошадей и вскочили в седла.

– Мне очень жаль, – произнес де Гурдон, придерживая коня возле Верлена. – Примите мое соболезнование по случаю смерти маркиза.

Франсуа не ответил. Он даже не повернулся в сторону убийцы близкого друга. Видя его реакцию, Бертран и его спутник пустили галопом своих лошадей и поскакали прочь.

– Возвращаешься в свое поместье? – спросил де Монтрэ, когда они были уже далеко от места поединка.

Гефестион ответил не сразу.

– Не хочешь пригласить меня в свой особняк, чтобы отметить победу? – предложил он через минуту.

– Давай, – Себастьян улыбнулся. – Я как раз припас бутылку хорошего вина.

– Отлично.

Они свернули на другую дорогу, и через некоторое время впереди замаячило поместье Монтрэ.

* * *

– Хорошее вино, – заметил Гефестион, развалившись на софе и вертя в руках бокал.

– Одно из лучших, – Себастьян налил себе добрую порцию. – Сохранилось в погребе еще со времен молодости моего отца.

– Жаль, что закончилось, – де Гурдон потянулся за почти пустой бутылкой.

– Я пошлю дворецкого, чтобы он раздобыл еще одну, – пьяным голосом пообещал де Монтрэ. – Пьер! Пьер! – позвал он слугу. – Найди нам еще вина!

Появившийся в дверях, дворецкий поклонился и скрылся в коридоре. Через пару минут он возвратился с еще двумя бутылками.

– Молодец, Пьер, – похвалил его Себастьян. – А теперь открой их.

Слуга молча послушался и, выполнив поручение, удалился.

– Угощайся, – герцог налил македонянину еще вина. – А ведь здорово ты сегодня избавил наш мир от маркиза де Шевреза!

– По-твоему, он мешал нашему миру? – с усмешкой спросил Бертран.

– Ну… – Себастьян одним залпом опустошил свой бокал и снова наполнил его. – Все мы кому-то мешаем.

Де Гурдон не ответил и, встав, подошел к окну.

– Уже поздно, – заметил он.

– Брось, Гефестион. Заночуешь у меня.

Услышав свое настоящее имя, Бертран резко обернулся в его сторону.

– Не надо меня так называть! – прошипел он.

– Да ладно, – отмахнулся Себастьян. – Мы же здесь одни.

– Смотри, забудешься и где-нибудь скажешь…

– Не забудусь, – де Монтрэ опрокинул в себя очередную порцию вина.

Македонянин внимательным взглядом окинул своего пьяного друга.

– А не хватит ли тебе пить? – спросил он.

– Мне? – удивленно переспросил Себастьян. – Нет… мамочка.

Он громко засмеялся.

– Ну конечно, – улыбаясь, Гефестион приблизился к нему.

– Слушай, дружище, – де Монтрэ поднялся и похлопал его по плечу. – А поехали в какое-нибудь веселенькое местечко, а? Например, к Розе. У нее шикарные девочки.

– Да ты с лошади свалишься! – заметил Бертран, заводя правую руку за спину.

– Я? – Себастьян потянулся за своим бокалом с вином. – Да я лучший наездник во всем Париже!

Он попытался сделать шаг, но, не удержавшись на ногах, повис на шее у Гефестиона.

– Думаю, тебе лучше отдохнуть, – холодно произнес македонянин.

Де Монтрэ попытался ему возразить, но резкая боль в боку, заставила его умолкнуть. Медленно опустив глаза, он увидел в руке Бертрана рукоятку кинжала, вонзившегося ему чуть ниже груди.

– Прости, – проговорил Гефестион. – Ты слишком много знаешь. С моей стороны было большой ошибкой довериться такому, как ты.

Он отпустил Себастьяна, и тот беспомощно упал к его ногам.

– Увы, но с твоего пьяного языка может сорваться совсем не то, что бы мне хотелось, – продолжал македонянин, глядя на окровавленный нож в своей руке. – Но я всегда стараюсь исправлять ошибки.

Де Монтрэ поднял на него влажные от слез глаза, не в состоянии произнести ни звука. Даже будучи пьяным он осознавал, что истекает кровью.

– Ты… ты… мерзавец! – простонал он.

– Давай обойдемся без оскорблений, – Гефестион аккуратно вытер кинжал платком. – Ты был хорошим другом, но мне пришло время исчезнуть, а когда я исчезаю, я не оставляю следов.

Понимая, что ему конец, Себастьян зажал рану рукой и попытался подняться с пола. Где-то в глубине его затуманенного алкоголем и болью сознания промелькнула мысль о том, что никто из слуг не придет и не сумеет ему помочь.

– Пьер! – прохрипел он, пытаясь позвать дворецкого.

– Он тебя не услышит, – спокойно произнес македонянин, поправляя тунику и надевая камзол. – Никто не услышит.

– Пьер! – де Монтрэ попытался сделать шаг в сторону двери, но резкая боль и выпитый алкоголь подкосили ему ноги.

– Это неразумно, – бесстрастно продолжал Бертран, наблюдая за агонией бывшего друга.

– Помоги… – Себастьян с последней, угасающей надеждой посмотрел на Гефестиона.

– Помочь? – переспросил де Гурдон. – Ты просишь меня о помощи?

– Я… не хочу… не хочу… умирать…

– Прости, Себастьян, но ты ведь и сам говорил, что все мы кому-то мешаем на этом свете. Так вот ты мешаешь мне, – Бертран склонился над умирающим герцогом. – Но в память о нашей дружбе я тебе все же помогу.

С этими словами он снова вытащил свой кинжал и легким, но точным движением вонзил его прямо в сердце де Монтрэ. Себастьян в последний раз дернулся в предсмертной судороге и затих навсегда.

– Прощай, – прошептал Гефестион.

Глава 28

Вскочив на ноги, македонянин вытер нож и спрятал его. Затем он поднял с пола бездыханное тело герцога и, уложив его на софу, прикрыл камзолом так, чтобы с первого взгляда казалось, будто он спит. Вернувшись на место преступления, он перевернул ковер на полу, чтобы скрыть кровавое пятно и, выпрямившись, обвел комнату внимательным взглядом. Вокруг ничто не выдавало совершенного минуту назад убийства.

Закончив заметать следы, Гефестион поправил свой безупречный бежевый камзол, пристегнул шпагу и покинул комнату. В холле ему навстречу вышел дворецкий.

– Уже уходите, господин герцог? – поинтересовался он.

– Да, Пьер, уже довольно поздно, – спокойным тоном отозвался де Гурдон.

– Возможно хозяин пожелал бы, чтобы вы заночевали здесь, – осторожно заметил дворецкий.

– Твой хозяин спит сном праведника, – усмехнулся Бертран. – И советую тебе его не будить. Пусть проспится, а я, пожалуй, отправлюсь домой.

– Как пожелаете, господин герцог, – слуга поклонился.

– Прикажи приготовить моего коня, – распорядился де Гурдон.

– Сию минуту.

Когда Гефестион вышел во двор, один из конюхов сразу же подал ему лошадь. Вскочив в седло, македонянин в последний раз окинул взглядом дом, столь радушно принимавший его много раз. За долгую жизнь он уже привык к тому, что в один прекрасный день наступает пора покинуть места, к которым он успевал привыкнуть, сжигая за собой мосты. Себастьян де Монтрэ был последним мостом, связывавшим его с Парижем и Францией.

Развернувшись, Гефестион пустил коня галопом по направлению к своему поместью. Была еще глубокая ночь, когда он громким стуком разбудил дворецкого и приказал ему собрать его вещи.

– Только самое необходимое, Эдмон. Пару сменных рубашек и один костюм, – произнес македонянин, поднимаясь по лестнице в свою комнату.

– Вы уезжаете, мой господин? – растерянно спросил слуга.

– Да, – отозвался Гефестион. – Один.

Дворецкий молча поклонился и поспешил выполнить распоряжение хозяина.

Войдя в свою комнату, де Гурдон сменил выходной костюм на одежду попроще, снял с пальцев все перстни и вынул из уха золотую серьгу. Затем он снял со стены картину и открыл скрытый за ней тайник ключом, который обычно висел у него на шее на цепочке. Вытащив оттуда все свои драгоценности, он начал собирать их в небольшой кожаный мешок. Среди перстней, цепочек и браслетов ему в руки попалась старинная брошь. Несмотря на прошедшие века, драгоценный металл нисколько не потускнел, а камни сияли с прежней силой. Гефестион замер на месте, словно зачарованный глядя на украшение.

– Александр, – прошептал он, сжав брошь в руке. – Александр…

Появившийся в это время в дверях дворецкий прервал его размышления.

– Ваши вещи, господин герцог, – с почтением произнес он, держа в руках сумку.

– Спасибо, Эдмон, – македонянин спрятал дорогую вещь во внутренний карман камзола. – Прикрепи все к моему седлу.

– Вы не возьмете карету?

– Нет, она мне ни к чему.

– Как пожелаете, – слуга удалился.

Гефестион закончил собирать драгоценности, запер тайник и повесил картину на место. Наглухо застегнув камзол, он в последний раз взглянул на себя в зеркало. Затем он обвел взглядом комнату и, словно мысленно попрощавшись, вышел в коридор.

В холле его уже ожидал дворецкий.

– Все готово, мой господин, – произнес он.

– Спасибо, Эдмон. А теперь слушай меня внимательно. Я уезжаю из Франции навсегда, но я не хочу, чтобы об этом узнали так быстро. Поэтому, через несколько недель ты получишь от меня письмо, в котором я сообщу о том, что уже не вернусь. В письме будет все указано, но я скажу тебе об этом сейчас. Это поместье, – македонянин обвел рукой зал, – теперь принадлежит тебе. Считай, что это плата за твою верную службу. Можешь делать с ним все, что захочешь, но сначала дождись письма.

– Мой господин! – у дворецкого задрожал голос. – Это… это слишком высокая награда за то немногое, что я сделал для вас!

– Отнюдь, – возразил Гефестион. – Этого даже мало, чтобы выразить мою признательность тебе. А теперь… – он сделал паузу. – Прощай.

Сказав это, он быстрыми шагами вышел из дома.

– Прощайте, мой господин! – Эдмон поспешил вслед за ним. – Да благословит вас Господь!

Македонянин вскочил на своего коня и пустил его галопом. Он ни разу не оглянулся на своего бывшего слугу, который долго провожал его взглядом.

* * *

Хмурое утро едва-едва занималось. Гефестион без остановки проскакал несколько часов, все больше и больше углубляясь в лес. Он пока не знал, куда именно отправится, но был абсолютно уверен в том, что ему нужно было как можно быстрее и незаметнее покинуть Париж. За ним тянулся кровавый след, который мог повлечь за собой неприятные последствия. К тому же, покойный Себастьян де Монтрэ был знаком с людьми, близкими к королю, и они могли изрядно попортить Гефестиону жизнь.

Дорога, по которой скакал македонянин, проходила недалеко от той самой поляны, где недавно его недрогнувшая рука безжалостно лишила жизни маркиза де Шевреза. Когда Гефестион почти поравнялся с тропинкой, ведущей к обрыву, ему навстречу неожиданно выехали пять всадников, в одном из которых он сразу же узнал Франсуа Верлена.

– А вот и ты, негодяй! – громко произнес Верлен. – Хочешь сбежать?!

– Я вас не понимаю, Франсуа, – ледяным тоном отозвался де Гурдон.

– Сейчас поймешь! – Верлен со злостью сжал в руках уздечку своего коня. – Анжелика де Шеврез покончила с жизнью, узнав об убийстве своего мужа!

– Если вы обвиняете в этом меня, то спешу напомнить, что это маркиз вызвал меня на дуэль, и поединок был честным.

– Ты соблазнил его жену и не оставил им ни единого шанса! – продолжал Верлен.

– Не будь Анжелика такой глупой, она не поддалась бы, – процедил сквозь зубы Гефестион.

– Слезай с лошади! – скомандовал Франсуа, спрыгивая на землю.

– Я тороплюсь, и у меня нет ни малейшего желания с вами общаться, – попытался отделаться Бертран.

– Можешь попрощаться со своим намерением сбежать, – довольным тоном произнес Верлен. – Вам больше некуда спешить, герцог де Гурдон! Слезайте с лошади!

Окинув взглядом совсем недружелюбные лица остальных четырех мужчин, окруживших его, и понимая, что у него нет иного выхода, Гефестион спрыгнул на землю.

– И чего же такого особенного вы не могли сказать мне в седле? – он раздраженно скрестил руки на груди.

– Одному Богу известно, сколько еще зла ты натворил на этом белом свете, – проговорил Верлен.

– Не тебе меня судить! – македонянин почувствовал, как в нем нарастает злоба.

– Возможно, – Верлен был спокоен. – Но я не позволю тебе остаться безнаказанным за то, что ты сделал с Жильбером.

– И что ты сделаешь? – усмехнулся Бертран. – Тоже вызовешь меня на дуэль?!

– На дуэль можно вызвать благородного человека, а с таким жалким псом, как ты, я буду разговаривать по-другому.

Гефестион хотел ему что-то возразить, но резкий удар в спину лишил его равновесия и сбил с ног. Оказавшись на земле, он начал смутно осознавать, что задумал Верлен и его соучастники. В это время Франсуа резким пинком развернул его на спину и схватил за воротник камзола.

– Они любили друг друга! – прошипел он. – Они были счастливы! До тех пор, пока не появился ты и не искалечил их жизни! А теперь и Анжелика, и Жильбер мертвы, но и на том свете им не суждено быть вместе, потому что бедная девушка попадет в ад за страшный грех самоубийства. И все потому, что тебе, негодяй, захотелось развлечься!

Почти прокричав последние слова, Верлен с размаху ударил Гефестиона по лицу.

– Будь ты проклят, Бертран де Гурдон! – продолжал кричать он. – Будь ты вечно проклят! Для тебя в аду наверняка приготовлено самое страшное наказание, и я хочу, чтобы ты горел там вечно!

С этими словами он во второй раз ударил македонянина по лицу. Окончательно оглушенный происходящим, Гефестион даже не сопротивлялся. Проклятия, срывавшиеся с уст друга убитого им маркиза, лишали его последних разумных мыслей. Между тем, двое спутников Верлена схватили его за руки и, подняв с земли, повлекли на поляну, где накануне он дрался на дуэли с де Шеврезом.

– Узнаешь это место?! – злобно спросил Франсуа.

Македонянин не ответил.

– Молчишь?! – Верлен приблизился к нему. – Может, не узнаешь? Ничего, я освежу твою память!

После очередного удара, Гефестион почувствовал, как у него по подбородку потекла кровь из разбитых губ.

– Ты ничего… не добьешься, – чуть слышно проговорил он, поднимая глаза на Франсуа.

Но Верлен не слышал его, да и не желал слышать. Злоба и отчаяние, охватили его в ту минуту, когда он обнаружил несчастную Анжелику, лежавшую рядом с телом покойного мужа. Сначала ему показалось, что девушка, прорыдавшая всю ночь, просто лишилась чувств. Но потом он приблизился к ней и увидел лежавший рядом на полу бокал с остатками отравленного вина. Приложив пальцы к шее бедной маркизы, Франсуа понял, что она мертва. В то самое мгновенье он лютой ненавистью возненавидел человека, жестоко исковеркавшего судьбы двоих дорогих ему людей и поклялся отомстить за них любой ценой.

* * *

– Отойдите от него! – скомандовал Верлен, делая своим спутникам знак расступиться.

Уже несколько часов они нещадно избивали де Гурдона, переламывая ему все кости.

– Он еще жив, – заметил один из мужчин.

– Я вижу, – отозвался Франсуа.

Склонившись над Гефестионом, он схватил его за волосы и приподнял с земли.

– А ты живучая тварь, де Гурдон, – проговорил он. – Ну что ж, так даже лучше.

С трудом приоткрыв подрагивающие от боли веки, македонянин хотел сказать, что им все равно не убить его, но сломанная челюсть не оставила ему ни одного шанса. В это время двое из его мучителей схватили его и потащили к краю обрыва. Остановившись, они посмотрели на Верлена, но тот лишь махнул рукой в ответ, подавая знак, что пора заканчивать.

Столкнув Гефестиона с обрыва, он и его спутники молча наблюдали за тем, как их враг скатывается по крутому склону. И лишь тогда, когда его тело замерло на дне оврага, они пошли к своим лошадям.