Текст книги "Возвращение к звёздам (СИ)"

Автор книги: К. Лопухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Глава 11, в которой мы услышим конфиденциальный разговор в американском посольстве, заглянем на предполётную пресс-конференцию и увидим зарождение первой любви

Кабинет посла США в Москве, через несколько дней

Руководитель американской делегации, сопровождающей Джона Смита, несмело вошёл в кабинет. Вид у него был встревоженный и несколько помятый.

– О! Дэн! – приветствовал его посол. – Как дела?

– Хреново, – сломал традиционное приветствие мистер Грей[1].

Посол на это удивлённо поднял бровь и позволил себе шутливое замечание:

– Становитесь совсем русским, Дэн! Это у них принято в ответ на: "Как дела?", начинать подробный рассказ о том, как идут дела.

– Вам смешно, а у меня вообще нет не то, что хороших, приемлемых решений! Впрочем, это мои проблемы. Для вас у меня есть информация, которая может быть полезной.

"И которой ты не можешь не поделиться.", – сказал сам себе посол, в слух же произнося:

– Но самое интересное состоит в том, что если бы вы не попросили о встрече, я сам пригласил бы вас сюда. У меня есть информация, которая может быть интересна вам.

А о том, что его обязали передать эту информацию Грею, посол предпочёл умолчать.

– Слушаю вас, господин посол, – произнёс Грей, усаживаясь в предложенное ему кресло.

– Недавно из Вашингтона меня попросили провентилировать вопрос об актуальности русского предложения по космосу. Ну, того самого, которое они выдвинули двадцать лет назад. Тогда всё это выглядело совершенно несерьёзно, а их условия лежали где-то на границе между наглостью и хамством.

– Но вот теперь оказалось, что они не только завели свой старый паровоз, но и довольно резво на нём поехали. А нам приходится бежать вдогонку, чтобы вскочить в последний вагон. Получается?

– Вот это я и должен вам передать. Те, с кем мне удалось предметно поговорить отвечают примерно следующее: "Присылайте ваши предложения, чем конкретно вы можете быть полезны на данном этапе нашей работы, в зависимости от этого мы подумаем, что можно предложить вам.". Так что теперь нас если и ждут, то только как подсобных рабочих.

Грей, конечно, не был таким тёртым калачом и столь талантливым дипломатом, как мистер Гаррет, но кое-какой опыт в Госдепе он уже наработал, потому и делал скидку на то, что посол вполне мог что-то как минимум не договорить. Увы, у него самого возможностей для манёвра не было, разве что сообщить положенную информацию максимально общо, опуская детали, в которых, как известно, и прячутся все дьяволы.

– Самое интересное, что аналогичную беседу на днях провели с юным мистером Смитом, однако в совершенно ином ключе. Ему в общих чертах рассказали о сути того предложения и тех обоснованиях, которые русские положили в его основу. Но что мне теперь с этим делать?

– Извините, Ник, но, насколько я помню, это вы эксперт по космическим программам русских! Поэтому это я вынужден вас спросить: Что мне с этим делать?

Грей на мгновение опешил, похоже, такой постановки вопроса он не ожидал. Но, надо отдать ему должное, он быстро взял себя в руки и задал встречный вопрос:

– Это зависит от того, какие у вас полномочия и какие поставлены задачи.

Вот сейчас уже на секунду потерялся сам посол. Увы, внятного ответа не было и у него:

– Увы, полномочий у меня в этом вопросе никаких. Да и насчёт задач в Вашингтоне ещё не решили.

– Значит, и делать вы ничего не можете. Как там у Кэрролла? "Если ты не знаешь куда ты хочешь прийти, значит тебе всё равно куда идти.".

– Значит, имеет смысл остаться на перекрёстке, пока ситуация не прояснится[2]… – внешне равнодушно пробормотал посол, но в его глазах мелькнула некоторая заинтересованность. Получалось, что этот Грей совсем не дурак. Может он из особой породы сильно мозговитых, но концептуально косоруких? Тех, кто очень хорошо проявляет себя в командах аналитиков, но волею судеб или кого-то там оказавшийся на административной должности? Тогда имеет смысл помочь ему, но не сильно. Дождаться момента, когда тот начнёт окончательно тонуть и в последний момент вытащить и позволить прибиться к своей команде. Это будет ценное приобретение, особенно учитывая, что Грей всю оставшуюся жизнь будет чувствовать себя обязанным. Но сейчас имело смысл выжать из него как можно больше информации: – Но всё же, как вы оцениваете текущую ситуацию? Чего нам ждать от русских?

– Они предложат нам подчинить всё космическое движение их диспетчерам. Либо по хорошему, присоединяясь в той или иной форме к их хм… "консорциуму"… Либо, если мы начнём, как это они говорят, качать права, по плохому, устроят что-то типа войны беспилотников.

– Честное слово, Ник! Вы всё больше и больше напоминаете русского! Это они любят такие обобщения, да чтоб по пафоснее! "Вторая империалистическая", "Всемирная гражданская", "Война беспилотников", туда же!

– Вы напрасно иронизируете. Они очень хороши в стратегических обобщениях. И там, где мы тонем в массе деталей, они вычленяют главное и применяют вполне адекватные модели.

"Ну точно, аналитик!", – подумал посол, но вслух спросил:

– Так всё же, просветите меня, как вы видите будущее. А то, я не силён в вопросах космоса.

– А зря! Сегодня русский космос и есть Россия. Ну ладно. Вы знаете, как они летают на Луну? Их двухстадийная схема, с дозаправкой на лунной орбите, чуть не вдвое удешевила доставку. Сейчас они собираются перейти на трёхстадийную…

– То есть взлетели, дозаправились у Земли…

– Вы не дослушали! Они взлетели, пристыковались к орбитальному порту, перегрузились на межпланетную баржу, долетели до Луны, пристыковались к орбитальному порту, перегрузились на лунное такси и отправились на поверхность. Сами понимаете, у шаттла "Земля-орбита" полно деталей, которые при посадке на Луну становятся мёртвым грузом. Верно и обратное. А это ещё многократно удешевит транспортировку. И, более того, удешевит в разы экспедицию на Марс. Если ещё пять лет назад они не могли самостоятельно отправить марсианскую миссию, то после перехода на трёхступенчатую схему это становится более чем реальным!

– Ладно. Допустим. Марс это интересно, но при чём тут… как вы сказали? Управление космическим движением?

– А как они будут пополнять свой околоземный танкер? Также как сейчас пополняют окололунный: заполнять баки на Луне и выстреливать их в космос электромагнитной катапультой.

– К Земле?!!! Не слишком ли…

– Дешевле чем поднимать с Земли. А тормозить до первой космической[3] в атмосфере, на высотах сто – сто пятьдесят километров. Они придумали довольно остроумную конструкцию, которая позволяет сделать это очень мягко. И вот тут мы приходим к главному: им нужен гарантированный коридор входа в эту зону. Дальнейшее надеюсь ясно?

– Но в конце концов мы…

– Вспомните, как они разбирались с нашими беспилотниками? И практически в каждом инциденте мы были виноваты! Вот и сейчас, вполне может получиться, что… – Грей сделал голос немного гнусавым, пародируя телевизионного диктора из популярного мультсериала: – В результате столкновения с американским спутником, о котором США забыли нас предупредить, очередной танкер с запасом топлива для околоземного космического порта сошёл с орбиты и упал на лужайку возле Белого дома. Мощность взрыва составила порядка двух мегатонн в тротиловом эквиваленте… – на этом Грей скривился и добавил уже нормальным голосом: – И, заметьте, никакой радиации, чисто кинетическая энергия. А мы будем сами дураки. Как и тогда, когда они топили наши беспилотники пачками.

– Мне кажется, вы сгущаете[4]… – пробормотал посол.

– Конечно, то, что они сейчас строят на порядок слабее. Но пара сотен килотонн тоже хорошо. И, заметьте, не подкопаешься, чисто гражданская установка. А достать их на Луне нам нечем!

Посол задумался. В принципе, всё дальнейшее развитие ситуации, как международной, так и внутригосдеповской, аппаратной, было для него ясно.

– Знаете, Ник, давайте сделаем так… – принялся объяснять он совсем другим, нежели вначале беседы, тоном.

Конференц-зал космодрома Восточный, вторая половина дня 10 июля

Вот и закончились два с небольшим месяца напряжённых тренировок. За это время школьники, составляющие экипаж Двадцать восьмой Лунной заметно окрепли и даже повзрослели. Сейчас им предстояла предполётная пресс-конференция. Все заметно нервничали и только Джон, мрачный как туча, буркнул: "Вот это и есть самый сложный этап полёта!". И вот они, вместе с Ник Никычем, вышли на сцену конференц зала. За стеклом (потому как последние две недели – карантин! Не хватало ещё, чтобы кто-то из экипажа подхватил какую заразу в последний момент и экспедиция через это сорвалась) волновалось море незнакомых людей. То есть людей-то было не так уж и много, но ребятам, впервые оказавшимся в такой ситуации, казалось, что это и в самом деле море.

– Товарищи! Дамы и господа! – начал речь начальник ЦПК. – Позвольте представить вам членов Двадцать восьмой лунной и первой в истории Пионерской космической экспедиции…

И он принялся представлять каждого и когда эта процедура была наконец закончена, заявил:

– Задавайте вопросы, в порядке указанной очередности. Учтите, что у экипажа чрезвычайно плотный график, поэтому у вас всего сорок минут.

Поднимается стриженная под бобрика решительная дамочка в строгом, но очень дорогом костюме:

– Сетевое издание "Child Rights Protect", вопрос к руководству: Почему вы допускаете столь вопиющие формы эксплуатации детского труда?

– А давайте вам ответят сами участники экспедиции, – хитро ухмыльнулся Ник Никыч.

Дети, хоть их и готовили к этой встрече, от такого опешили. Влад, больше чтобы протянуть время и собраться с мыслями, задал встречный вопрос:

– В чём вы видите эксплуатацию?

– Ну как же! У вас в стране вообще принято эксплуатировать детей, вы вместо нормального летнего отдыха работаете на заводах, вас отправляют в сложные и опасные экспедиции, заставляют дома готовить еду, выполнять прочие домашние работы. А теперь используют даже в космических исследованиях. Вместо того, чтобы позволить вам нормально отдохнуть летом!

Влад хотел что-то сказать, но Лена положила ему руку на запястье и с хитрой улыбкой спросила:

– А что вы считаете нормальным отдыхом?

– Например, посетить приморский курорт, посещать детские клубы, кино смотреть, в конце концов!

– То есть вы считаете, что для меня будет полезнее и интереснее смотреть кино о том, как кто-то летает на Луну, вместо того, чтобы полететь туда самой?

Экипаж не смог сдержать согласованного смеха. Лена же, с победной улыбкой добила:

– Спасибо, но мне интереснее самой участвовать в этих исследованиях, а не смотреть фантастические истории о том, как этим занимаются другие.

Корреспондент хотела сказать что-то ещё, но тут встрял Джон:

– Я представитель США и могу сравнить как живут мои сверстники здесь и в Америке. И, знаете, я завидую моим товарищам! Они постоянно делают что-то полезное и интересное, они уже знают и умеют очень многое. Это гораздо интереснее, чем смотреть кино и играть в игры.

Журналистка села, с сомнением покачивая головой, но тут же поднялась дама лет сорока, с крашеными во все цвета радуги волосами:

– Сетевое издание "Me too". Вопрос к девушкам: У вас смешанный экипаж, как вы собираетесь защищаться от харасмента в условиях такой стеснённости в космическом корабле?

В первый момент пионеры вообще не поняли о чём вопрос. Джон на минуту выключил микрофон и принялся что-то втолковывать товарищам, по ходу лица у них вытягивались всё больше и больше. Наконец слово взяла Люся:

– Мы достаточно уважаем друг друга, чтобы не опасаться каких-либо неприличных поползновений со стороны наших мальчишек!

– О каком уважении вы говорите?! – взорвалась дамочка с радужными волосами. – Всё ваше общество пропитано знаками мужского превосходства!

– Например? – уточнила Люся.

– Например, ваша совершенно варварская традиция, когда молодой человек отнимает портфель у девушки и несёт его вместо неё в школу! Этим он доказывает своё превосходство над…

– Понятно, – холодно прервала её Лена. – Знаете, я уже достаточно много знаю и умею, чтобы самоутверждаться другими, более разумными способами. То, что вы говорите может волновать только ущербных людей.

А тут и Света встряла, бросив как что-то само собой разумеющееся:

– И вообще, мальчишки созданы для того, чтобы таскать наши портфели. Если им это запрещать, они впадают в тоску.

Морда дамочки вытянулась от обиды и удивления, она просто рухнула на своё место под согласованное хихиканье со стороны советских журналистов. Посмеивались взрослые, правда, не над ней, а над собой, какими они были в возрасте этих пионеров. Поднялась розовая от смущения девочка в пионерской форме, их ровесница. Похоже, она в первый раз участвует в такой пресс-конференции:

– "Пионерская правда". Вопрос к Лене: Ты уже участвовала в нескольких геологических экспедициях. Насколько опыт этих экспедиций тебе помогает?

Лена задумалась.

– Ты знаешь… Сначала я думала, что очень поможет, но сейчас я понимаю, что он где-то может даже мешать. Там, на Луне, совершенно другие условия. Если тут, на Земле, можно, например, во время выхода встать лагерем, заночевать, набрать воды из ручья, набрать грибов и ягод и сделать себе ужин, то там даже воздух приходится нести на себе. Поэтому, там надо очень тщательно планировать каждый выход, строго придерживаться дисциплины движения. Это только один пример. Но есть и то, что помогает.

– Журнал "Nature". Что вы собираетесь исследовать на заброшенной лунной базе?

Тут уж оживились трое – кибернетик и обе биологини. Они даже бросились отвечать вместе, но быстро разобрались с очерёдностью:

– Прежде всего, я собираюсь снять информацию с компьютеров базы. Ведь значительная часть документации была утрачена и мы даже не знаем толком, что там произошло. Как погибли космонавты? Как шли исследования? Какие результаты были получены?

Люся едва дождалась своей очереди:

– А ещё, метеорит пробил оранжерею. Конечно, растения все погибли, но остались их семена, споры папоротников и мхов. Интересно исследовать, как на них повлияли эти пол века в полном вакууме? Вдруг какие-то из них остались жизнеспособны?

– И микроорганизмы, – подхватила её выступление Света. – Ведь ещё никогда не было, чтобы биологические образцы так долго оставались в практически открытом космосе! Это уникальный опыт!

…Вопросы, вопросы… Кому-то интересны научные стороны экспедиции, кому-то отношения внутри экипажа, кто-то переживает за детей, которых вот так забрасывают одних, без присмотра, за тридевять Земель[5]… Как и предсказывал Ник Никыч, пресс-конференция затянулась вдвое по сравнению с намеченным и закончилась только потому, что Иванов, уже давно и нервно поглядывавший на часы, поднялся и решительно заявил:

– Так, товарищи! Экипажу предстоят напряжённые предстартовые дни, им пора отдыхать. Посему, объявляю нашу встречу законченной.

Свет на сцене погас, шторки задёрнулись. До своей гостиницы дети добирались молча, а там, в общей гостиной, так похожей на аналогичную, оставшуюся в Звёздном, Аскар шумно выдохнул и произнёс:

– Точно! Даже посадка и то легче проходит! Ну, в смысле, на Землю.

– И на Луну, – поддержал его Влад;

– Ну тогда вы точно со всем справитесь! – подбодрил экипаж Ник Никыч.

Космодром Восточный, гостиная экипажа Двадцать восьмой лунной экспедиции, раннее-раннее утро 13 июля 2116 года

Влад поставил будильник немного раньше официального подъёма, чтобы встать первым. Командир всё-таки. Однако, выйдя в гостиную, он обнаружил там Лену. Девочка сидела на диване и смотрела в одну точку. После некоторой борьбы с внутренними сомнениями, он сел рядом и позволил себе взять её за руку. Лена вздрогнула.

– Нервничаешь?

– Ага.

– Знаешь, перед первым полётом я тоже… уснул только со снотворным. Вроде готовишься, учишься, всё отрабатываешь, вроде всё уже знаешь, а как лететь, как подошло к старту, вдруг дошло, что всё по настоящему. Всё, тренажёры закончились… Всего внутри трясло.

То, что его самого и сейчас слегка потряхивает Влад умолчал. Всё-таки командиром он тоже летел первый раз. Лена же на его слова немного расслабилась, вздохнула:

– Как перед первым прыжком…

– Ага.

– И что делать?

– Как сядем в "лапоть", всё пройдёт. Будет не до эмоций.

Лена только пожала плечами и придвинулась к Владу. Совсем чуть-чуть…

***

Джон вышел в гостиную и хотел было подойти к командиру, сидящему на диване рядом с Леной, но его аккуратно перехватил Аскар и тихонько так приложил палец к губам.

– А что? – шёпотом спросил Джон.

– Кажись, наконец-то договорились. А я уж боялся, что его пинком придётся направлять.

– Щаз! – так же тихо произнесла подошедшая к ним Света. – Это у них сегодня нервное. Они ещё долго будут кругами ходить.

– Вы о чём? – на всякий случай уточнил американец.

– А ты ещё не заметил, что командир по Лене сохнет. А она по нему. И из всей команды только они сами этого не замечают, – хмыкнул Аскар.

– Знаешь, умник, посмотрю я на тебя, когда сам втюришься по настоящему. Ладно, всё это хорошо, но пора их будить.

Сказав это, Люся тихонько разогнала народ равномерно по гостиной, а сама небрежно плюхнулась на диван рядом с парочкой:

– Ну что, сегодня летим? – спросила она нарочито бодро.

Составляющие парочки синхронно вздрогнули.

– А? – спросил Влад, вываливаясь из транса. Но, надо отдать ему должное, быстро взял себя в руки: – Летим, конечно! Все собрались? – уточнил он, глядя на часы и неохотно отпуская руку Лены.

А через пару минут в гостиную уже вошёл Ник Никыч и ребята отправились надевать скафандры.

–

[1] сломал традиционное традиционное приветствие мистер Грей – английская фраза «How are you doing today?» является не вопросом, а формальным проявлением вежливости. Та же вежливость требует формального ответа, который переводится на русский примерно как: «Всё хорошо, а у вас?», после чего уже можно продолжать общение по существу. В русской традиции аналогов такому общению нет. То, что мистер Грей в ответ на такое приветствие начал рассказывать, как у него на самом деле идут дела говорит о том, что дела у него и в самом деле не сахар.

[2] остаться не перекрёстке – отсылка к дзеновской притче, что стоя на перекрёстке, мы имеем возможность выбрать любую из отходящих от него дорог. Но выбрав любую из дорог, мы отсекаем возможность выбрать остальные и тем ограничиваем свободу. Учителя дзен по этому поводу говорят, что надо остаться на перекрёстке и тем сохранить свободу.

[3] первая космическая скорость – скорость, при которой тело (космический корабль, например) облетает планету по кругу и не падает. Зависит от массы планеты и расстояния до неё. Для Земли на высотах 100–500 км – чуть меньше 8 км/сек., для Луны вблизи поверхности – чуть больше 1,5 км/сек.

[4] Мне кажется, вы сгущаете… – конечно сгущает, причём существенно. Зашвырнуть к Земле тушу, которая при падении даст пару мегатонн в описанное время пока невозможно технически. Да и не надо.

[5] за тридевять Земель – расстояние от Земли до Луны составляет 27 земных диаметра. Именно поэтому некоторые исследователи считают, что сказочное Тридесятое царство находится где-то за орбитой Луны.

Глава 12, в которой юные космонавты отправляются в полёт, а на Земле вдруг, неожиданно, выясняют нечто важное

Лётное поле космодрома Восточный, 5 утра 13 июля 2116 года

Всё уже проверено, заправлено и заряжено. Последние два дня взмыленные техники проверяли и перепроверяли все узлы, системы, баки и прочее и прочее. А вчера начальник бригады обслуживания, роль которого по случаю отправки Первой пионерской космической экспедиции взял на себя лично начальник аэродромной службы Восточного, полковник Можайский, вместе с Владом проверяли правильность всех операций по журналу обслуживания: Влад зачитывал инструкцию и перечень груза по пунктам, а Можайский проверял исполнение по журналу и делал соответствующую отметку. Не то, чтобы кто-то кому-то не доверял, всё уже было проверено и перепроверено по три раза, но, положено! Потому и исполнено.

И вот наконец экипаж в скафандрах выстроился на лётном поле напротив своего корабля. Чуть вдали маячат немногочисленные допущенные к старту журналисты. Можайский докладывает Ник Никычу о готовности корабля, Влад – о готовности экипажа. Начальник экспедиции говорит короткое напутствие:

– Ну что, ребята, вижу все вы готовы, корабль у вас отличный. Желаю вам успешного полёта, интересных открытий и счастливого возвращения на Землю! Экипажу, занять места!

Ребята направляются к кораблю, Ник Никыч идет к автобусу, который увезёт его в пусковую диспетчерскую. По дороге его перехватывает та самая стриженная бобриком дамочка из Child Rights Protect:

– Скажите честно, что вы чувствуете, отправляя детей в столь дальнее и опасное путешествие?

– Честно? Я им завидую! Им всего по четырнадцать лет, а они уже летят с реальной научной миссией на Луну. Причём, у двоих этот полёт уже не первый! Когда мне было столько же лет, это было ещё невозможно, но сегодня мы можем дать нашим детям возможность уже с такого возраста участвовать в реальной работе в космосе. Это действительно великое достижение нашей науки и нашей педагогики.

– И вы даже не понимаете, как калечите детей, их психику, забиваете их креативность…

– В чём, по вашему мнению должна состоять эта самая креативность?

Журналистка начала сыпать общими словами о развитии творческих способностей, о самовыражении, но Ник Никыч её перебил:

– А конкретно? Например, Влад хорошо рисует, Аскар играет на гитаре и поёт в КСП. И даже брал там призы. Люся с восьми лет занимается на станции юннатов и вывела собственный сорт цветов. Сорт рекомендован к интродукции и сейчас его активно размножают, а в Москве эти цветы уже можно встретить на клумбах. Я могу рассказать подобное о каждом из членов экипажа. Неужели вы не считаете это развитием творческих способностей и самовыражением? А то, что эти дети в процессе подготовки экспедиции выдвинули такие предложения по программе и методикам работы, которые наши академические институты сочли возможным включить в программу экспедиции, это не креативность разве?

– Понимаете, это всё… – напыщенным тоном начала дамочка, но Ник Никыч её оборвал:

– Извините, но я сейчас должен быть на своём посту.

С этими словами он запрыгнул в автобус, который увёз его в сторону командного центра, по традиции называемого бункером. А журналистов очень настойчиво препроводили на смотровую площадку.

Кабина корабля Ла-20-ЛП[1], чуть позже

Юные космонавты не в первый раз сидели в этой кабине. И даже в конкретно этой. В процессе подготовки они изучили свой корабль досконально. Конечно, основная нагрузка легла на пилотов, но в подготовке к старту участвуют все. Начинает всё перекличка экипажа и проверка связи, как внутри кабины, так и с центром управления, потом начинается долгий и нудный процесс запуска всех систем, проверки показателей и прочая и прочая:

– Компьютер? – читает по инструкции Влад.

– Загружен, – откликается Джон.

– Модуль контроля жизнеобеспечения?

– Загружен, функционирует.

– Давление в кабине?

– 90 килопаскалей, зафиксировано, – это уже Люся, ответственная за жизнеобеспечение.

– Кислород?

– 20 процентов по датчику.

– Углекислый газ?

– 60 процентов от предельного, норма…

…наконец долгая и утомительная проверка и запуск всех систем корабля подходит к концу и звучит доклад:

– Проверка всех систем проведена, корабль к полёту готов!

– Стыковку с носителем разрешаю! – отзывается Ник Никыч.

Тяжёлый аэродромный тягач подхватывает "лапоть", который всего-то раза в два больше среднего городского автобуса, и тащит его к огромному гиперзвуковому самолёту-разгонщику, который должен вывести лунный корабль на траекторию, лежащую в плоскости орбиты Луны, поднять его на шестьдесят километров над Землёй и разогнать до скорости в три километра в секунду. В старину это делали ракеты-носители, но сейчас перешли на гиперзвуковые разгонщики. Топлива при этом тратится в разы меньше, да и сам разгонщик далеко не одноразовый.

Домкрат приподнимает "лапоть" и экипаж ощущает короткий толчок: захваты надёжно зафиксировали корабль под брюхом самолёта-носителя.

Звучит запрос и разрешение на стыковку с подвесными баками. Это топливо, с помощью которого "лапоть" поднимется из верхних слоёв атмосферы на низкую орбиту. В далёком XX веке, на американских Шаттлах, чьё название стало таким же международным, как и русское "спутник", такой бак заметно превосходил по массе и объёму сам корабль, но в веке XXII разработаны новые, чрезвычайно эффективные виды топлива и два бака висят под брюхом "лаптя" как две элегантные торпеды. И снова проверки, проверки:

– Бак один, топливо?

– Заполнение 85 процентов, 110 процентов необходимого.

– Окислитель?…

И так далее, пока Влад не озвучивает окончательный доклад:

– Подвесные баки зафиксированы, уровень заправки достаточный, магистрали свободны, топливо и окислитель поступают. Корабль к взлёту готов!

С носителя, экипаж которого в это же время занимался тем же самым, приходит доклад:

– Носитель к взлёту готов!

– Носителю занять полосу! – командует Ник Никыч и огромная машина легко выруливает на взлётную полосу.

И через некоторое время:

– Взлёт разрешаю!

Гул двигателей нарастает и разгонщик с висящим у него под брюхом "лаптем" начинает свой долгий разбег.

– Поехали! – задорно бросает в эфир Влад.

– Хулиган ты! – весело отвечает ему начальник экспедиции.

– А я ещё и про маленький шажок для одного человека скажу… – скромненько так вставляет своё веское слово Джон. Все посмеиваются. Настроение в кабине приподнятое, от утренней нервозности не осталось и следа. Двадцать восьмая лунная, она же Первая пионерская космическая, экспедиция началась!

Москва, квартира в одном из домов в арбатских переулках, Вечер 13 июля 2116 года

Игнат Ковалёв позволил себе расслабиться перед телевизором. Тем более, что как раз начиналась программа "Время", а быть в курсе последних новостей, как показывал его жизненный опыт, полезно для жизни и здоровья.

Выпуск начался с последней и самой громкой космической новости, которую, что греха таить, Игнат несколько упустил, ибо не до того стало когда главный проект его КБ вошёл в завершающую фазу. И вот как раз, возможность добрать упущенную информацию.

– Сегодня с космодрома Восточный стартовала Двадцать восьмая лунная экспедиция! – вещал диктор. – Она же – Первая пионерская космическая экспедиция. Экипаж лунного корабля целиком состоит из школьников, учащихся кружков юных пионеров, юннатов, юных геологов. В состав экспедиции также входит Джон Смит, школьник из США. Он участвует в экспедиции по программе школьного обмена, действующей между нашими странами с 2095 года. В программу экспедиции входит обследование заброшенной лунной базы "Федерация" в кратере Страбон, биологические и геологические исследования.

Как известно, "Федерация" была запланирована как первая, постоянно действующая лунная база. В 2058 году в станцию попал метеорит, в результате чего два члена экипажа погибли, а оставшихся пришлось срочно эвакуировать…

Игнат задумался. Диктор озвучила официальную версию событий полувековой давности, но он-то знает, что там всё было совсем по другому! Он хорошо помнит тот разговор с отцом, который случился, когда сам Игнат был лишь ненамного старше тех ребят, что летели сейчас к Луне…

Тогда его отец, еще не успевший разменять пятый десяток, стремительно старел. Сказывалось отсутствие должного медицинского сопровождения после многочисленных космических полётов и облучения, полученного на испытаниях первых атомных двигателей.

– Игнат, ты уже большой, – очень серьёзно начал отец, – поэтому я должен рассказать тебе что на самом деле произошло тогда на Луне.

– Это когда в вас попал метеорит?

– Не было там никакого метеорита! На нас напали.

– Американцы?

– Откуда? Они тогда дальше низкой орбиты даже наноспутники не запускали! Но ты слушай:

Нам дали задание обследовать долину, входящую в кратер. Там… в общем, не важно почему, я тут всё написал, – он подвинул Игнату толстую общую тетрадь. – Пошли Саша и Сергей, а мы с Семёном остались. Они пошли на луноходе, сам понимаешь, там только до створа долины почти десять километров. Они сказали, что входят в долину и связь пропала. Ну это нормально, горы всё экранируют, а рации мы использовали слабые, чтобы сложнее было с Земли подслушать. Так вот, в положенное время они на связь не вышли. И вообще больше не вышли. Пешком туда идти мы не могли, жизнеобеспечения скафандров не хватит, а пробивать маршрут цепочкой складов, это нам вдвоём было месяц делать. Мы уже собирались, но ЦУП запретил. Ну и правильно сделали, по большому счёту. У них кислорода было всего на сутки, так что мы всё равно ничем не могли помочь. А через сутки после того, как у них должно было закончиться жизнеобеспечение появились ОНИ.

– Кто?

– Не знаю. Мы их не видели. Были вспышки, над нами летали какие-то огни, что-то скреблось по обшивке, сбоила связь, оборудование. А ещё через сутки ОНИ пропали. И нам приказали бросать всё и возвращаться. А на Земле всё засекретили и придумали историю про метеорит.

Он посмотрел куда-то вверх и задумчиво подытожил:

– Я боюсь, что это засекретили и забыли. И оно будет пылиться в архиве, а там… Ведь мы обязательно туда вернёмся… и кто-нибудь снова нарвётся. Так что пусть это будет у тебя. Только не говори никому, если только не будет совсем уж необходимо…

"Интересно, – подумал Игнат, – они продолжают всё секретить? Но там же дети! Или…". Игнат похолодел. Или, как и боялся его отец, историю лунной базы "Федерация" засекретили, похоронили в архивах и… забыли?!!! Он подошёл к книжному шкафу и принялся рыться в нижнем его отделении, там, где обычно скапливаются всякие бумаги, которые непонятно для чего нужны, а выбросить жалко.

Кабина корабля Ла-20-ЛП, 23 часа по Москве

Подвесные баки давно отошли и, совершив полный виток вокруг Земли, включили свои тормозные двигатели и вошли в плотные слои атмосферы. Но не сгорели: пустые они очень лёгкие, поэтому спокойно затормозили и, наверное, давно уже плюхнулись в заданном районе Тихого Океана. А там их подобрало специальное судно-мусорщик и теперь их вернут на космодром, там подлатают и снова пустят в дело. А сам "лапоть" развернул свои двигательные блоки перпендикулярно горизонтальной плоскости корабля и врубил плазменные двигатели, начав разгон к Луне. Питаемые от бортового термоядерного реактора, двигатели выбрасывали струи плазмы со скоростью много больше той, что могла дать ракета, сжигающая керосин и кислород. Это позволяло экономить рабочее тело двигателя, по старинке называемое топливом, но в то же время скорость выхлопа была не настолько велика, чтобы потребная мощность стала неподъёмной для бортовой энергетической установки[2]. Так что сейчас "лапоть" разгонялся с ускорением в одну сотую[3], а направление ускорения было выбрано так, что в кабине это ощущалось как очень слабая сила тяжести (одна сотая земной), направленная к полу кабины.