Текст книги "Возвращение к звёздам (СИ)"

Автор книги: К. Лопухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

– Чем больше он будет с нами общаться, тем лучше узнает наши обычаи, – улыбнулся в ответ Влад. – И мы все – один экипаж. Значит мы все друзья и всегда уважаем друг друга и помогаем друг другу.

– Это очень хорошо, мистер Смирнов. А со своей стороны, как главный представитель Соединённых Штатов в Советском Союзе обещаю: сделаю всё, чтобы препятствий для вашего общения и совместной работы было как можно меньше.

– Спасибо, мистер Гаррет, – вежливо ответил Влад, – Николай Николаевич?

– Всё будет хорошо, – кивнул тот, давая понять, что беседа закончена.

Но стоило Владу отойти, как лицо посла скривилось:

– Ник! Позвони в Вашингтон, ты знаешь кому. А то ведь эти неудачники могут устроить любую глупость! И надо было нашим набрать в делегацию именно этих баранов!

Он вздохнул ещё раз и добавил: – Заметь, никто из этих недоумков здесь так и не появился. Даже простого любопытства ни у кого нет! А тоже мне, дипломаты!

***

Через некоторое время ребята собрались возле голографической проекции базы "Федерация".

– Вот туда мы и летим, – сказала Лена.

– А ведь и правда, историческое место! Первая постоянная станция на поверхности Луны! – тихо выдохнула Люся.

– А ведь и мы тоже первые… Первый полностью пионерский экипаж, первая советско-американская экспедиция на Луну… О нас тут тоже сделают стенд… – в тон ей прошептала Света.

Мальчишек интересовали более практические вопросы:

– Интересно, почему нас именно туда направляют? – спросил, больше на тему о вообще, Аскар, но неожиданно получил ответ от Лены:

– Потому что песочница. Так что щёки по поводу первого пионерского экипажа можешь надувать, но про себя помни: нас посылают поиграться в песочнице.

– Да ладно, в песочнице! – возмутился Влад.

– А что, нет? – ехидно спросила Лена. – Тогда смотри: Страбон большой, но дно у него пло-о-о-оское, там даже споткнуться негде – раз. Это кратер, он большой, но выбраться из него мы не сможем, так что не разбредёмся, это два. И игрушку нам подсунули, эту базу. Уже пол века стоит дырявая, стерильная. Там вообще, в принципе, ничего с нами не может случиться. Вот тебе и игрушка в песочнице, отвечает всем требованиям безопасности.

На это Влад только покачал головой:

– Пусть и песочница, но эта песочница на Луне. А там всё совсем не так как здесь.

ВДНХ, возле павильона Космос, пара часов спустя

Конечно, посещение ВДНХ входило в план официальных мероприятий, но какое это имело значение? Даже если бы и не входило, разве можно оказаться рядом и не зайти?! Такого советские юные космонавты допустить не могли. И идеологическая составляющая: показать юному американскому гостю достижения возрождённой Страны Советов, уже не имела тут никакого значения. Впрочем, программу на сегодня составляли люди умные и понимали, куда в первую очередь потянет юных космонавтов, потому и стоял первым пунктом программы посещения ВДНХ павильон "Космос". Но возле самого входа в процесс вмешался начальник экспедиции, который выпасал пионерский экипаж на пару с американским послом:

– Ребята, неужели кто-то здесь ещё не бывал?

– Джо не бывал! – тут же нашёлся Аскар.

– Не был, – согласился Ник Никыч. – А вот там, кто из вас бывал?

И он указал на большой павильон с надписью "Лунная диорама" и логотипом американской компании "Vostok-Gagarin". Рядом, правда, был логотип Главкосмоса. Кстати, в XX веке это был павильон "Электрификация".

– И здесь?! – воскликнул Джон.

– Вот она, сила частной инициативы! – удовлетворённо произнёс Майкл Гаррет, посол США.

– "Vostok-Gagarin" держит авторские права на реплики лунных скафандров от Аполлона и реплики посадочных модулей, – пожал плечами Ник Никыч, – вся остальная начинка наша. Так что, это совместное предприятие.

– А что это? – задала первый осмысленный вопрос Света.

Ответил Джон:

– Это аттракцион такой. Большая ёмкость с вакуумом…

– Вакуумная камера, – подсказал Ник Никыч.

– Да, спасибо. Камера большая, внутри сделано так, как на месте посадки Аполло, одно из мест посадки_, а на стенах нарисовано так, как будто это Луна…

– Панорама, – снова подсказал начальник экспедиции.

– Да, точно! Панорама. И там, внутри можно посмотреть, как воздух выходит из баллона в вакуум, как перо падает так же, как молоток, как лёд испаряется.

– Ну что? Хотите попробовать, как это в скафандре пройтись по луне?

Вопрос вызвал снисходительную усмешку у мальчишек: Джон уже бывал в таком же аттракционе у себя на родине, Влад выклянчил таки выход на поверхность в прошлом году, когда летал на грузовике на одну из советских лунных баз, а в активе Аскара был выход в открытый космос. Но вот девочки проявили недюжинный энтузиазм, особенно когда стало известно, что им разрешат пройтись по "маршруту" в составе экипажа, без посторонних и даже без инструктора. Тут даже мальчики проявили кое-какой интерес, к тому же, девочкам принято уступать, так что споров не возникло.

У входа в аттракцион «Лунная диорама»

Сам аттракцион – сильно сдавленная по вертикали сфера – занимал почти всё внутреннее пространство павильона. Возле входа примостилась объёмистая бочка шлюзовой камеры_. Выход находился с противоположной стороны. Вообще говоря, в аттракцион запускали группами по пятнадцать человек, с инструктором. Инструктор вёл народ по огороженной дорожке вдоль стенки вакуумной камеры, выводил на обзорную площадку, с одной стороны которой была собственно панорама с места посадки одного из Аполлонов (в данном случае – Аполлон-11, база "Спокойствие"), а с другой – набор всяческих приспособлений для эффектных физических опытов в вакууме: лампа накаливания без колбы, электронно-лучевой кинескоп без кожуха, на котором показывали старинное видео с первой высадки Аполлона, пресловутые перо с молотком и прочая и прочая… Однако сейчас, утром рабочего дня, Лунная диорама работала с явным недогрузом и авторитета начальника первой лунной пионерской экспедиции (слегка подкреплённого маячившим за спиной послом США) хватило, чтобы пробить персонал аттракциона на спецобслуживание. Сложнее всего было добиться чтобы разрешили идти без положенного инструктора, но тут решающее значение сыграл аргумент: "Они же все космонавты! Двое даже с практическим опытом, а командир даже выходил на лунную поверхность!". И персонал аттракциона, после пары звонков начальству, сдался.

Дальше был подбор скафандров по размеру (что вызвало кривые усмешки у командира и второго пилота), короткий инструктаж, дополненный пояснениями от Ник Никыча и дети залезли в те самые "скафандры", так похожие на лунные скафандры Аполлона, но по сути бывшие упрощённой и облегчённой версией современного лунного скафандра. Потому как сделать даже один шаг в настоящем лунном скафандре XX века для неподготовленного человека было бы большой проблемой. Вот только слушали члены экипажа инструктаж сугубо по разному, в результате дольше всех одевались Влад с Аскаром и смотревший на них очень внимательно Джон. Света и Люся залезли в скафандры несколько быстрее, ну а первой успела Лена, которая едва не подпрыгивала от нетерпения, но всё же сдержалась от сакраментального: "Ну что вы там копаетесь!".

–

[1] топливный элемент – электрохимический преобразователь, в котором горючее вещество (водород, спирт, бензин и т. п.) окисляется кислородом (в данном случае – из воздуха), то есть, фактически, сгорает, но энергия выделяется не в виде тепла, а непосредственно преобразуется в электричество.

[2] получившую в советской историографии имя Второй Империалистической – Первой Империалистической войной считается I Мировая, II Мировая и Холодная войны это войны империалистических государств против социалистической системы.

Глава 3, в которой юные космонавты выдерживают суровое испытание, а после посещают музей современного СССР, где американский член экипажа задаёт острые вопросы и получает серьёзные ответы

Внутри аттракциона «Лунная диорама»

И всё же, несмотря на ярко выраженное легкомыслие, исходившее от девичьей части коллектива, Влад построил свой экипаж и потребовал от каждого доклада о готовности.

– Система жизнеобеспечения заряжена на семьдесят процентов, работает нормально, для планируемого выхода достаточно, – отрапортовал Аскар, потом пошевелил плечами, переступил с ноги на ногу, поморщился и сказал: – Сидит, конечно, не ловко, но двести метров пройти можно.

Джон ограничился отчётом о готовности системы жизнеобеспечения, девочки просто сказали что всё нормально.

– Запас воздуха все проверили? – уточнил командир.

– Да нормально всё! Что тут вообще может быть! Пошли уже! – чуть не хором воскликнули девчонки.

Здесь Влад и в самом деле дал слабину и махнул рукой на проведение всех положенных процедур: И правда, что тут может случиться? Аттракцион для развлечения гуляющих по парку детей наверняка уже проверен и перепроверен сто раз. Дал команду заходить в шлюзовую камеру.

Сама шлюзовая камера показалась для такой маленькой группы очень просторной, после закрытия наружного люка зашипели насосы и начало падать давление. Наконец стрелка манометра упёрлась в ноль и люк, ведущий внутрь огромной вакуумной камеры, до того надёжно прижатый атмосферным давлением, бесшумно приоткрылся внутрь. Дети по очереди вышли на пластиковую "тропу", слегка приподнятую над "лунной поверхностью" и ограждённую перилами.

"Тропа" шла полукругом вдоль стенки камеры, на которой, весьма качественно и реалистично был изображён лунный пейзаж, воссозданный по фотографиям астронавтов Аполлона-11. Реплика посадочного модуля, тоже очень качественная, стояла у другой стены камеры, а напротив "посадочного модуля" дорожка расширялась, образуя широкую смотровую площадку. Там на площадке и были выставлены те самые занимательные опыты в вакууме: лампочка накаливания без колбы; ящик с мелкой пылью, которая на воздухе образовывала плотное облако, а здесь ссыпалась как крупный песок; колокол, в который можно было звонить сколько угодно, но при этом не слышно ни звука (вакуум же!); ещё кое-какие забавные мелочи. Кстати, колокол на самом деле был не простой, а с хитринкой: вакуум – вакуумом, но звук прекрасно передаётся через твёрдые предметы: через подвес колокола, "тропу", скафандр… Так что хоть колокол и настоящий, подвес у него хитровывернутый.

Вопреки опасениям аттракционщиков, дети вели себя очень дисциплинированно. Не рассыпали пыль из ящика, не зажигали спичку (головка горит, а сама деревяшка нет), не лезли пальцами в спираль лампочки накаливания. Всё шло чинно и спокойно…

– И сильно тут похоже на настоящую Луну? – с этим вопросом Лена обратилась к командиру по личному радиоканалу.

– В общем, да, – согласился Влад, – только там свет более резкий и гравитация другая.

– Ну это понятно…

– А чего ты так тяжело дышишь?

– Душно в этом скафандре.

– Усиль вентиляцию.

– Уже выкрутила на полную, всё равно.

Влад на секунду задумался. Ситуация была явно не нормальной.

– Посмотри индикаторы кислорода, – сказал он, на чём свет стоит ругая себя, что перед выходом в эту камеру не потребовал от всех полного отчёта о готовности.

– А где они?

Мысленно выругавшись по поводу глупых девчонок, которым всё объяснили, а они всё равно умудрились всё прослушать, он подошёл к Лене и посмотрел индикаторы на её ранце с системой жизнеобеспечения. Индикаторы регенератора кислорода[1] и давления в аварийном баллоне болтались на нуле.

– Внимание! – сказал Влад по общей связи. – Всем проверить уровни зарядки регенератора кислорода и давление в аварийном баллоне и доложить результаты!

После чего обратился уже к пульту управления аттракционом:

– Хьюстон! У нас проблемы!

Пульт управления аттракционом «Лунная диорама», то же время

Услышав сообщение Влада о проблеме, один из техников смены крикнул:

– Быстро! Аварийная ре…

– Отставить! – Ник Никыч рявкнул так, что все подпрыгнули. Но нужного эффекта он достиг: все замерли и никто не пытался сделать фатальную глупость.

– У них есть около десяти минут. Сколько займёт рекомпрессия[2] этого объёма?

– Минут тридцать… – дежурный стремительно бледнел.

– А если экстренно? – подал ещё одну глупую мысль его помощник, но тут уже одёрнул сам дежурный:

– Ошалел? Там же их по стенкам размажет!

– Не лезьте! – решительно заявил Ник Никыч и включился в связь с находящимися внутри ребятами: – Влад! Твои предложения?

Внутри аттракциона «Лунная диорама»

– Влад! Твои предложения? – прозвучал в наушниках голос начальника экспедиции.

– Движемся к выходу, проводим штатную рекомпрессию. По мере надобности помогаем Лене. Минут десять у нас есть, если Лена будет всё делать правильно, то пятнадцать. Только пусть общую рекомпрессию не делают. Нас тут всех сдует, а толку не будет.

– Действуйте!

Получив команду от начальника экспедиции, Влад включился в работу:

– Джон! Идёшь вперёд, готовишь шлюз!

– Yes! – бодро ответил американец и заковылял к выходу.

– Аскар! Подхватываем Лену и несём к выходу спокойным шагом. Лена! Держишься за нас, старайся не двигаться, успокоиться и дышать медленно, но без напряжения. Поняла?

– Ага… Да поняла… – в голосе девочки звучали выраженные панические нотки.

– Девчонки! Идёте за нами, будете на подхвате, если что. Всё! Двинулись!

Сто метров, отделявшие их от выхода, ребята прошли, как отметил Влад, за семь минут и далось им это не легко. Даже тренированным ребятам было очень непросто нести одетую в тяжёлый скафандр подругу, но они справились. К их подходу входной люк шлюза уже был открыт и Джон ждал внутри. Единственной проблемой мог оказаться сам люк, не рассчитанный на транспортировку человека таким образом, но к этому моменту Лена, хоть и перепуганная, хоть и задыхаясь, но была в сознании, сумела как-то собраться и сама вошла в шлюз. Все встали возле стен взялись за поручни, Джон закрыл входной люк.

Влад хоть и видел всех, но всё же провёл короткую перекличку и отдал необходимые распоряжения:

– Все держимся крепко, рекомпрессия аварийная, сдувать будет зверски! Шлемы открывать только после открытия выходной двери! А то глазки вылетят. Лена! Как откроешь шлем, вдыхай медленно, через зубы, а то можешь лёгкие попортить. Джон! Открыть клапаны!

Все вцепились в поручни и Джон нажал кнопку "Ввод", запуская заранее введённую последовательность действий. Сверху и снизу ударили струи упругого тумана[3], ребят начало заметно болтать. Но довольно быстро – уже через минуту (а в нормальных условиях выравнивание давления с атмосферой занимает целых пять минут) буйство воздушной стихии утихло и люк, ведущий наружу приоткрылся.

– Открыть скафандры! Выходим! Аскар первый, я замыкаю! – скомандовал Влад, нажимая кнопку управления стеклом шлема и оно мягко скользнуло вверх.

Вообще-то, давать такую команду не было никакой необходимости: согласно заведённому распорядку, выходить первым и должен был Аскар, второе лицо в экипаже. И там, снаружи, он будет руководить группой, пока не выйдет командир. Командир же выходит последним, лично контролируя правильность действий экипажа, проверяя корабль, шлюз и вообще любое оставленное помещение на предмет, забытых вещей, оставленных включёнными, или наоборот, выключенных не вовремя, приборов и вообще всяческого непорядка. Но там, в аттракционе, он очень остро осознал, что ребята, за которых он сейчас отвечает, ни разу не космонавты. Они, конечно, знают правила… теоретически… но у них нет реальных навыков и понимания, отработанных долгими, порой довольно жёсткими, тренировками. И за этих ребят он, Владимир Смирнов, отвечает. Прежде всего перед самим собой. И как пришлось в очередной раз убедиться, правила эти были написаны не просто так: Лена лихорадочно и бессмысленно шарила под забралом своего скафандра, раз за разом попадая мимо заветной кнопки открытия шлема. Влад отвёл её руку и сам надавил на оранжевую кнопку. Стекло ушло вверх и его взгляду открылось перепуганное лицо девочки, по которому ручьями стекал пот.

– Дыши осторожно! – быстро напомнил он.

Лена судорожно кивнула и со свистом втянула воздух через сжатые зубы. Шумно выдохнула и снова втянула воздух сквозь зубы.

– Всё, хватит, – успокоил её Влад, – дыши нормально и выходим.

Но на выходе Лена всё-таки не удержалась на ногах и ребятам снаружи пришлось её подхватывать. А Влад ещё раз окинул взглядом шлюз, убедился что все уже снаружи и вышел сам, пред грозные очи Ник Никыча.

Летняя веранда ресторана «Золотой Колос», пол часа спустя

Конечно, относительный климатический оптимум XX–XXI веков[4], который человечество благополучно растратило на взаимное истребление, уже перевалил через свою вершину и пошёл на спад, но всё равно, конец апреля в Москве оставался достаточно тёплым. Деревья большей частью уже распустились, цветы вовсю цвели, а люди сбросили зимние пальто и куртки, предпочитая что-то более лёгкое. Открылись летние веранды многочисленных кафе и ресторанов, в том числе и главного ресторана ВДНХ "Золотой Колос". Когда-то отсюда открывался прекрасный вид на пруд с одноимённым фонтаном и вообще на всю старую часть Выставки, но выросшие и окрепшие за прошедшие полтора века деревья изрядно нарушили исходный архитектурный замысел. Теперь перед глазами осевшего на верхней террасе ресторана экипажа Двадцать восьмой лунной экспедиции упруго качали ветвями могучие серебристые ели. Впрочем, юным космонавтам было не до них, как и не до проступающих в прорехи крон, между прочим, очень живописно, кусочков того самого вида на фонтан и на саму Выставку.

Все члены экипажа, а также сопровождающие – начальник экспедиции и посол США – сидели за просторным круглым столом и все были изрядно напряжены, что заметно нервировало персонал ресторана: мало того, что они завалились существенно раньше, чем было намечено спецобслуживание (а ведь такую делегацию не пошлёшь подождать!), так ещё заранее чем-то недовольные. И главный в этой делегации дал понять, что важным персонам сейчас не до изысков, заказали только чаю на всех, а одной из девчонок огромную, даже не чашку, чашу горячего какао.

– Ну что же, – внешне спокойно сказал Ник Никыч, – Кто что может сказать по случившейся нештатной ситуации?

– Это моя вина, – спокойно сказал Влад. – Я должен был потребовать чтобы все по полной проверили оборудование, если кто-то не справился – должен проверить сам. Но я расслабился, решил, что здесь Земля, аттракцион, что тут может случиться? Вот и упустил.

– Между прочим, когда экскурсию проводит инструктор от "Диорамы", он так и делает. Всех выстраивает и показывает, что и как надо делать, потом проверяет каждого.

– Да уж! Теперь точно не забудут! – хмыкнула Света. – Их там всех откачали?

– Да все в порядке, – отмахнулся Ник Никыч, – даже этот самый, младший диспетчер пришёл в себя. Но про вас я должен заметить, что в ходе нештатной ситуации экипаж действовал отлично! И во многом это заслуга командира.

– Действовали согласно логике ситуации, – пожал плечами Влад. – Хорошо что они не попытались аварийную рекомпрессию устроить, вот тогда было бы страшно.

– А они попытались, – успокоил Ник Никыч, – хорошо я успел схватить за руку. Но я должен извиниться перед вами, это была моя провокация.

– Николай Николаевич! За что вы нас так? – обиженно воскликнула Люся.

– Не за что, а почему, – очень серьёзно ответил начальник экспедиции. – Мне очень не понравилось излишне легкомысленное настроение некоторых членов экипажа насчёт предстоящей экспедиции. Да, конечно, для вас подобрали не самое сложное задание в относительно безопасном районе, но при всём при том, вы должны помнить, что вы отправляетесь в космос, на Луну. Надеюсь, все это поняли?

– Да… – тихо ответила Лена, отставив наконец свою бадью с какао и поправляя накинутую на плечи кружковскую форменную куртку. Её всё ещё знобило. Врач приехавшей на этот инцидент "скорой", всё намеревался забрать её в больницу для детального обследования, но вовремя подкосившиеся ноги диспетчера аттракциона его отвлекли и юные космонавты тихонечко слиняли с места происшествия. Заметим, что начальник экспедиции и американский посол оказывали в этом самое что ни на есть активное содействие.

– Хорошо нас встряхнуло, – согласился Аскар, – по делу.

– Но в любом случае, я вынужден просить у вас извинения за испорченный день. Также, в случае, если после случившегося вы не сможете мне доверять и потребуете смены руководителя экспедиции, я отнесусь к этому с пониманием.

– Да что там… – начала было Люся, но Влад её перебил:

– Так, совет экипажа мы проведём завтра, когда все успокоятся и смогут мыслить рационально. А сегодня у нас по плану пройтись по ВДНХ и показать нашему американскому товарищу как и чем мы живём. Вот и продолжаем. И день у нас ни сколько не испорчен! Надеюсь, все согласны?

Одобрительный гул был ему ответом и только у американского посла нашлось веское возражение:

– Конечно, господа! Но только сначала стоит пообедать!

На это все рассмеялись и Ник Никыч подозвал жестом официанта.

– А я вынужден откланяться, – снова подал голос посол. – Мне необходимо вернуться в посольство и надеть там пару намордников.

– А можно ещё и… – подал голос Джон.

– Обязательно загляну в Метрополь и сделаю всё, что смогу!

Павильон «СССР сегодня», вскоре после обеда

Павильон "СССР сегодня", в народе называемый "СССР-2" разместился на месте так и не получившего имени собственного семьдесят пятого павильона, развалившегося в конце 50-х годов XXI века. Вернее, того его крыла, которое располагалось справа (если смотреть со стороны ВДНХ) от старинной арки Северного входа. Трёхэтажное ступенчатое строение весьма гармонично собрало в себе элементы сталинского ампира, футуризма второй половины XX века и того же футуризма второй половины века XXI, когда он собственно и был построен. С самого момента своего создания павильон стал предметом ожесточённых споров среди мэтров градостроительства: одни утверждали, что спроектировать такое можно исключительно в состоянии белой горячки, их оппоненты напротив, считали этот павильон прорывом в архитектуре и самым гениальным сооружением всех времён и народов. Но время шло, к моменту нашего рассказа революционные некогда решения стали классикой и павильон, вполне заслуженно, получил статус памятника архитектуры середины XXI века.

Экспозиция располагалась по трём этажам, в соответствии с исторической логикой: первый этаж посвящён истории, второй – сегодняшнему дню возрождённого Советского Союза, третий – планам на будущее.

Экскурсовод, Галина Семёновна, встретила юных космонавтов приветливо и повела по стандартной экскурсионной дорожке: от прошлого к будущему: Октябрьская революция, первый СССР, Реставрация капитализма, Вторая социалистическая… Начала она довольно бегло, просто обозначая основные вехи, но чем ближе подходила к современности, тем подробнее становился рассказ. И тем яснее становилось, что она не просто оттарабанивает заученный текст. Её рассказ получился удивительно связным, живым, она легко и ярко показывала логическую структуру и связь событий.

К большому облегчению Ник Никыча, Джон не вступал в идеологические споры, наоборот, слушал очень внимательно, вопросы задавал редко и только по существу. Но когда речь пошла о Второй социалистической революции и коротком периоде восстановления советской власти, не выдержал:

– У вас тут как в… обществе исторической реконструкции. Вы так специально делали?

На это Галина Семёновна только пожала плечами:

– Ко времени Второй социалистической старый СССР успел стать легендой, мечтой о справедливом обществе, образцом для подражания. Вполне естественно, что мы переняли многие его внешние атрибуты. Многое переняли и по существу, систему советов, например. Многое было исправлено просто благодаря развитию науки. Например, марксизм, получив математический аппарат квантовой социологии, стал действительно научной дисциплиной. Мы учли совершённые тогда ошибки и стараемся их не повторять. Так, у нас в экономике мощно представлен рыночный сектор…

– Рыночный сектор без частной собственности? – с изрядным скепсисом уточнил американец.

– Индивидуальная трудовая деятельность и кооперативы, трудовые и потребительские. Другое дело, что использование наёмного труда у нас запрещено, кроме как на государственных предприятиях, но это принципиальный вопрос, недопущение эксплуатации. Деятельность кооперативов только на четверть регулируется Госпланом, индивидуалы практически не участвуют в плановом производстве.

– И как… кооперативы относятся к навязанным государственным планам?

– Колхозы, так, чуть не дерутся за госзаказы, – влезла Света.

– Но там же цены ниже рыночных, почему? – удивился Джон.

– Так ведь госзакупка, она гарантированная! – пояснила Света. – У нас в прошлом году председатель выцапал госзаказ на 70 % нашего молока, так его чуть не на руках носили.

– А остальное? – уточнил Джон.

– Тоже расходится, но это надо везти на рынок в город, или договариваться с молокозаводами. Сыроварню свою сделали, при ней пекарню, тоже хорошо. Но сыры мы тоже на госзакупки сдаём.

Ещё несколько вопросов возникли по поводу марксизма вообще и мировой революции в частности. По этому поводу Галина Семёновна пояснила:

– Мы хорошо изучили ошибки прошлого. Мы больше не тянем никого за собой в социализм, народы Земли должны сами сделать выбор. А союзники, которые остаются с нами только потому, что мы их кормим, тоже слишком дорогое удовольствие. Мы споткнулись об это в конце XX века, США в первой четверти XXI. Не так ли?

Джон на это скривился, а Галина Семёновна закончила свою мысль:

– Главное, чтобы все придерживались принципа мирного сосуществования, особенно сейчас, в условиях нарастающего ресурсного голода.

– И коммунизм вы, значит, тоже больше не строите?

– Построй то, не знаю что… – вздохнула экскурсовод. – К сожалению, классики марксизма оставили нам идею, мечту, но не модель. Так что сейчас мы занимаемся совершенствованием того, что имеем, социалистического общества. Но при этом у нас уже много того, что мы называем элементами коммунизма. У нас бесплатное образование, медицина, общественный транспорт, бесплатное жильё, электричество, вода, связь, правда, кое-что из этого, только в рамках определённых норм, свыше которых плата за ресурсы взимается.

– Но только для своих и полно всяких ограничений, – уточнил Джон.

– Корпорация СССР, помнишь? – неожиданно встрял Аскар.

Джон какое-то время стоял прищурившись, словно что-то прикидывая в уме, и кивнул. Такой подход был ему понятен. А Галина Семёновна подвела итог:

– Между прочим, хорошая аналогия. Многие корпорации в США также поддерживают своих сотрудников. Похоже, мы движемся к одному и тому же результату, только разными путями.

–

[1] регенератор кислорода – прибор, в котором воздух прогоняется через слой вещества, поглощающего углекислый газ и выделяющего взамен него кислород. В самых примитивных (типа изолирующего противогаза) просто прогоняет воздух через слой этого вещества, приборы более совершенные делают то же самое, но по умному, с компьютерным контролем, индикацией количества оставшегося кислорода и прочими сервисными функциями.

[2] рекомпрессия – в данном случае, заполнение вакуумной камеры воздухом. Если делать это слишком быстро, то внутри образуются ударные волны, вполне способные убить человека в скафандре (а то и разорвать саму ёмкость)

[3] …ударили струи упругого тумана… – попадая в вакуум, воздух стремительно расширяется и находящаяся в нём вода конденсируется.

[4] относительный климатический оптимум XX–XXI веков – сейчас его называют глобальным потеплением.