Текст книги "Возвращение к звёздам (СИ)"

Автор книги: К. Лопухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Глава 17, в которой экипаж участвует в очередной пресс-конференции, в работу включаются политические тяжеловесы, а Джон и Света раскручивают командира и ЦУП на редкостную авантюру

Королёв, Московская область, Узел дальней космической связи в здании ЦУП, утро 19 июля

Сеанс связи получился скомканный: сначала общение с дипломатами, по сути – ни о чём, а в конце пришлось выделить время на нежданную пресс-конференцию. Времени поговорить о деле почти не осталось. Но вот, в тесный зал набились журналисты и Ник Никыч с удовольствием обратил внимание на то, что бонзы из наспех созванных солидных изданий оттеснили тех стервятников, которые всё это затеяли. Даже девчушка из "Пионерской правды" вылезла вперёд, правда в этом ей помогла коллега из "Времени".

– Дамы и господа, товарищи, – начал конференцию Ник Никыч, – напоминаю, время ограничено, поэтому, пожалуйста, задавайте вопросы чётко, по одному и только по вопросам непосредственно связанным с работой экипажа. На остальные вопросы я отвечу после завершения сеанса связи.

И началось! Первым номером выпустили "CNN":

– Скажите, когда вам сообщили, что вся информация о вашей миссии не достоверна?

– Ну не вся! – возмутился Влад. – Луна на месте, база тут стоит, так что основная информация всё-таки верная.

На это в зале раздался смех и Влад продолжил:

– А насчёт того, что история с метеоритом неправильная мы поняли сразу, когда обнаружили, что в корпусе базы нет никаких пробоин. Ну а дальше нам сообщили о записях космонавта Ковалёва.

– И что вы почувствовали, когда узнали, что при подготовке миссии вас обманывали?

– Никто нас не обманывал! Просто информацию о том, что здесь случилось, потеряли в архивах! А мы… Мы надеемся, что экспедицию не будут возвращать раньше времени. Сейчас мы можем выполнить все задачи, которые перед нами стоят. Они даже стали намного интереснее!

– Программа "Время". Вы собираетесь использовать эту базу для своей работы?

– Нет, – это уже Света. – Входить туда сейчас нельзя! Там же почти шестьдесят лет развивались бактерии! Кто знает какие штаммы там появились? Они могут быть болезнетворными, а у нас к ним нет иммунитета. Мы постараемся взять образцы, чтобы следующая экспедиция знала, что там происходит и могла работать внутри. Но это будет очень интересно!

– "Пионерская правда". Скажите, пожалуйста…

Вопросы, вопросы… Но вот очередь доходит до сильно обиженных жизнью корреспондентов тех самых скандалёзных изданий, которым кто-то нештатно слил информацию о проблемах экспедиции:

– "Me too". Вопрос к девушкам: У вас там уже были случаи харесмента?

Экипаж издал согласованный вздох. После нескольких переглядываний ответила Света:

– Мы тут думаем о том как запустить атомный реактор, который пол века простоял заглушённый, как взять образцы растений и микрофлоры, не заходя в базу. Как скачать с её компьютеров информацию. А вам всё про какой-то харесмент.

– То есть вы хотите сказать, что у вас там совершенно запредельная нагрузка и совершенно нет времени на отдых и развлечения? – влезла дамочка из "Child Rights Protect".

– Развлечений у нас хватает! – с ехидцей ответил Аскар. – Развернули базовый лагерь, собираем геологические образцы, работаем с этой древней лунной базой, разгружаем оборудование, сегодня вот "Козла" на поверхность выгоним, сможем расширить зону исследований. Джон обещает картинку изнутри базы, тогда девочек вообще от монитора не оттащишь, будут разбираться, что там повыросло. Так что, у нас тут весело.

– Кстати, вопрос Джону Смиту. Вы уже рассказали коллегам кто вы такой на самом деле.

В зале возник нездоровый шум, который Ник Никычу пришлось утихомиривать строгим окриком. Экипаж смотрел на это с экранов совершенно равнодушно и когда шум стих, Джон коротко, как само собой разумеющееся сказал:

– Конечно. Мы же друзья.

– Джон хороший человек, надёжный товарищ и прекрасный специалист. Он прекрасно выполняет свою часть работы и на него всегда можно положиться, – вставил своё веское слово Влад.

– То есть вы равнодушны к тому, что среди вас находится наследник финансовой империи Барух?

Снова шум в зале, который Ник Никычу пришлось усмирять. И ответил снова Влад:

– Никаких проблем. У нас тут не финансовая империя, а лунная экспедиция, каждый член экипажа на своём месте и выполняет положенную работу, готов при необходимости прийти на помощь товарищам… Короче, нам всё равно кто там чего наследует, важно какой ты человек и как ты делаешь своё дело.

На этом Ник Никыч разогнал пресс-конференцию: время и так уже было превышено, оборудование требовалось для связи с другой лунной базой. Но вот в коридоре журналисты насели уже на него самого и если вопросы от респектабельного "CNN" были хоть и резкими, но корректными, то корреспондент радио "Свобода" словно с цепи сорвался:

– Вы специально заманили наследника состояния Барух в эту лунную авантюру? Вы используете его как заложника? Вы готовы пожертвовать жизнями советских детей ради ваших сомнительных политических целей? Как вам удалось заманить наследника Барух в эту авантюру?…

И прочая, и прочая, и прочая в том же духе. Наконец Ник Никыч не выдержал и сделал то, что посоветовал ему Джон на сеансе связи: послал этого журналюгу к деду. В смысле, к Джеймсу Баруху.

Атланта, резиденция Джеймса Баруха, 3 часа ночи по местному времени

Резкий звонок телефона вырвал главу финансового клана Барух из объятий Морфея. И хотя лет ему уже было много, старик был крепок телом и духом, а потому быстро привёл свой разум в рабочее состояние. Тем более, что по этому телефону и в такое время ему могли позвонить только в том случае, если возникли действительно серьёзные проблемы, требующие его личного вмешательства.

– Слушаю, – сказал он в трубку сухим и бодрым голосом. И через несколько секунд: – Вот как? А подробности?

Какое-то время он слушал, потом:

– Что ещё?… Надеюсь, информацию мне сбросили? Хорошо, ждите!

Сказав это он повесил трубку.

– Джеймс, что это? – раздался с кровати сонный голос Лилиан, его супруги, верной спутницы и помощницы.

– Инкогнито Джона раскрыли и у русских какие-то проблемы с обеспечением экспедиции, – коротко ответил Джеймс.

– Я чем-нибудь могу помочь?

– Пока спи, если понадобишься, я тебя позову.

– Хорошо, – ответила Лили, однако вместо того, чтобы лечь спать, села на кровати.

А сам Барух перебрался к монитору установленного в спальне компьютера и, прежде всего, проверил известный только ему почтовый адрес. К его немалому удивлению и радости там лежало закодированное письмо, которое он и принялся читать в первую очередь. А когда дочитал до конца, тихо рассмеялся. И в этом смехе слышалась неподдельная гордость.

Следом наступила очередь доклада дежурной группы аналитиков. Этот доклад особой радости уже не вызвал, впрочем и особого недовольства тоже. Закончив с чтением, он выудил из письменного стола обычную бумажную записную книжку, полистал её и набрал найденный номер.

– Добрый день, – сказал он в трубку. – Нас не представили друг другу, но вас должны были предупредить, что такой звонок возможен.

– Да, мистер Барух. И, отключите автопереводчик, я достаточно хорошо говорю по английски.

– Давайте проще, Ник. Я хоть и большая шишка, но привык более деловому стилю общения.

– Как скажете Джеймс. Какой из вопросов волнует вас в первую очередь?

– Вообще-то все, но, если я правильно понимаю, у вас есть ответы только на два. Во-первых, как ребята восприняли реальный статус Джона?

– Нормально. Отношение практически не изменилось, пожалуй даже его авторитет возрос.

– Вот как? И с чем это связано?

– Ну как же! Они представляли, что наследник такой империи должен быть избалованным и капризным принцем, а тут нормальный парень их возраста, прекрасно вписался в коллектив, хорошо подготовлен, не гнушается любой работы, со своими задачами справляется намного выше среднего.

– Это хорошо, а теперь о плохом. Что там на самом деле произошло и что вы собираетесь делать?

Ник Никыч, а на другом конце провода был именно он, пересказал Баруху известную историю закрытия лунной базы "Федерация" и высказал свои выводы:

– Сейчас мы склоняемся к тому, чтобы продолжать экспедицию по прежней программе. С необходимыми корректировками на состояние исследуемой лунной базы, естественно.

– Обоснования?

– Если исходить из того, что…

– Будем исходить из того, что вся имеющаяся у вас информация достоверна.

– Тогда наши аналитики считают, что это скорее всего нападением не было. В самом крайнем случае – предупреждение. Нападение, после которого не остаётся никаких повреждений, согласитесь, выглядит странно. Мы также считаем, что события, или явления, как хотите, были спровоцированы визитом исследовательской группы в каньон, пересекающий вал кратера. Если туда не лезть, вероятность повторения этих явлений близка к нулю.

– В принципе, Джон пишет мне примерно то же самое… Команда придерживается того же мнения, я правильно понял?

– Абсолютно.

– Хорошо. Я с вами согласен. Какую помощь могу оказать я?

– Разве что придержать негативную кампанию с вашей стороны.

– Сделаю, что смогу.

– Тогда последний вопрос, Джеймс. Почему вы связались прежде всего со мной?

– Во-первых, я предпочитаю получать информацию из первоисточника, а вы в данной ситуации – самый надёжный первоисточник. А во-вторых, у меня есть основания сомневаться в лояльности команды поддержки, которая привезла Джона в Москву.

– И вы отпустили своего внука на таких условиях?!

– Всё это было в приемлемых рамках, до сих пор. А сейчас я прошу вас передать вашему КГБ, чтобы они по пристальней присмотрелись к этой команде.

– Вы нам настолько доверяете?

– Вам не выгодно, чтобы с Джоном что-то случилось, а вот среди наших есть такие, кому очень выгодно.

– В таком случае, встречная просьба к вам: посодействуйте поискам в ваших архивах на предмет: Не было ли это явление следствием активности ваших спецслужб или военных? Если это так…

– Это было бы самым лучшим вариантом. Хорошо, попинаю их со своей стороны. Но, хотите пророчество? Ничего они не найдут. Ни у вас, ни у нас. По крайней мере в приемлемые сроки.

– Почему?

– Вы родились в конце семидесятых и знаете про то безобразие только по рассказам родителей. А я весь этот бардак прошёл от начала и до конца. Я хорошо помню, что тогда творилось. Тогда авианосцы теряли, не то что лунную базу на четыре персоны.

Когда через пару обязательных фраз разговор был закончен, Лили, стоявшая всё это время за спиной Джеймса, легко дотронулась пальцами до экрана и на нём развернулась фотография с предполётной пресс-конференции.

– Интересно, как отреагируют девушки на то, что в одной команде с ними такой денежный мешок?… Да ещё и холостой… – задумчиво произнёс Джеймс Барух.

– И не надейся, – вздохнула его жена. – Эти девочки слишком наивны, чтобы броситься на охоту за его состоянием.

– Или наоборот, слишком взрослые, – в тон ей вздохнул Джеймс.

– Будем надеяться, что там завяжутся обычные человеческие отношения.

– Ладно, – Джеймс взглянул на часы, – ещё пару звонков и, думаю, сколько-то можно будет поспать.

Кратер Страбон, кабина корабля Ла-20-ЛП, 19 июля, ближе к обеду

Хотя экипаж и переехал в базовый лагерь, но основные рабочие места оставались в кабине корабля, поэтому днём здесь было весьма оживлённо. Влад, оставшийся сегодня дежурным пилотом, наблюдал за находящимися на выходе Леной и Аскаром. И иногда испытывал непонятное ему самому раздражение когда Аскар передавал Лене какие-то камушки, например. Правда, понять что и почему его раздражает он не мог.

Джон добрался сегодня до видеокамер в оранжерее "Федерации" и передал управление ими на рабочее место Люси. Та самозабвенно крутила этими камерами во все стороны, приближала, удаляла изображение, делала снимки, искала что-то в справочниках. Сам же кибернетик что-то яростно обсуждал со Светой, при этом у них на экране мелькали какие-то схемы, детали обшивки базы, какие-то провода, разъёмы.

Наконец командир дал команду геологам (которые сегодня большей частью работали по заданию следователя КГБ):

– Ребята, время! Возвращайтесь.

Лена, которая сидела в лунном "Козле" (УАЗ-ЛЭ-60[1]) рядом с водителем, ответила:

– Хорошо, мы только сделаем небольшой крюк…

– Ле-на! – раздельно произнёс Влад. – У вас кислорода осталось на сорок минут. Не стоит высасывать регенераторы под нуль, да и в НАЗ[2] залезать без нужды не стоит.

Девушка посмотрела на индикаторы на запястье скафандра и со вздохом согласилась:

– Хорошо, возвращаемся.

Аскар развернул машину, чтобы ехать обратно и тут Влада позвал Джон:

– Командир! Есть дело!

Влад развернулся к кибернетику. Тот принялся объяснять:

– Станция сейчас на голодном пайке. Реактор заглушён, а РИТЭГи[3] выработались, вместо положенных пяти кило аварийных выдают не больше одного.

– Ну? – подбодрил Влад, чувствуя что этот разговор ему сразу не нравится. Особенно в свете того, каким нездоровым блеском сияют глазки у его кибернетика и микробиолога. Которая, кстати, до кучи ещё и радиолюбитель не хилой квалификации. Ох не к добру это… Не к добру!

– Реактор запустить…

– Земля запретит. То есть, они пока думают, но скорее всего запретит, – быстро сказал Влад, по ходу думая, что вот только местного Чернобыля ему тут и не хватало. Для полного комплекта приключений.

– Я и хотел сказать, что на раз всё равно не выйдет, хотя с ним всё равно надо что-то решать, – обиделся Джон. – Но мы можем зарядить аккумулятор лагеря, он всё равно стоит снаружи, потом отцепить его и подключить к базе. Например, по шинам от реактора или одного из РИТЭГов. Напряжение там такое же…

– Подходить ближе двадцати метров к РИТЭГам нельзя! – отрезал Влад.

– А и не надо, – спокойно возразила Света. – Я подцеплюсь к шинам на входе в базу, да хоть бы скрутку сделаю!…

– Скрутку? В скафандре? – воскликнул Влад. Вот мало ему было одной Лены, которая всё норовит влезть на пустом месте в нештатную ситуацию, так ещё и эти двое. То им подавай атомный реактор взорвать, то базовый лагерь без аккумулятора оставить. А этот аккумулятор, между прочим, если закоротить, тоже рванёт. И не слабо.

– Ну ладно, в ЗИПе полно всего, какой-нибудь зажим да соберу! – задорно заявила Света.

– Тогда мы подадим на базу три кило и я смогу вытянуть видеозаписи и архив телеметрии. Если, конечно, диски запустятся и сервер загрузится. Заодно и сниму архив телеметрии с реактора.

– Подготовьте предложение на Землю. Пусть там посмотрят. Согласятся, сделаем, – отрезал Влад. – И, кстати, что там не так с реактором?

– Его заглушили в пятьдесят восьмом. Поглощающие стержни сдерживают реакцию, поглощая нейтроны, но при этом расходуют свой ресурс, а уран в ТВЭЛах почти не расходуется. Когда управляющие стержни сдохнут совсем, пойдёт цепная реакция.

– Взорвётся? – деловым тоном спросил Влад.

– Это я не знаю, – обнадёжил Джон. – Я же не атомщик. Но вообще реакторы делают так, чтобы не взрывались… скорее всего активная зона расплавится и стечёт на дно шахты.

– А на Землю ты об этом сообщил?

– Конечно.

– И?

– Пока думают.

– А сколько вообще осталось… Ну, до того как взорвётся?

– Я тут пошуршал в описании реактора, сверил с телеметрией, получается, что года два ещё есть. Плюс-минус три года…

– Спасибо, утешил, – вздохнул командир.

– Да ты не волнуйся, я скачал инструкцию, там получается, что когда начнётся, нарастание будет идти месяц – другой, так что мы по любому успеем тут всё закончить и улететь.

– Да… – Влад почесал голову. – Это тебе не какие-то зелёные человечки.

– Что-то наша песочница получается какая-то… с сюрпризами, – хмыкнула Света.

– Ну вы давайте, пишите своё предложение, как запитать эту базу, – подбодрил их Влад, отворачиваясь к мониторам.

Джон и Света молча показали друг другу большие пальцы. И только Люся самозабвенно продолжала изучать разросшуюся оранжерею "Федерации", не слыша ничего, что происходит вокруг…

–

[1] УАЗ-ЛЭ-60 – УАЗ Лунный Электрический, мощность двигателя 60 киловатт. И в XXII веке Ульяновский завод остался головным предприятием по производству внедорожников в СССР.

[2] НАЗ – Неприкосновенный Аварийный Запас.

[3] РИТЭГ – РадиоИзотопный ТермоЭлектро Генератор. Устройство, в котором находится кусочек сильно радиоактивного вещества. Оно, из-за радиоактивного распада, сильно греется. Это тепло преобразуется в электричество с помощью… А вот тут уже кто во что горазд. Можно даже просто паровой двигатель приспособить (хотя и жутко не эффективно). Чаще всего используют термо-электрические преобразователи, непосредственно преобразующие тепло в электричество. Их несомненное преимущество – отсутствие движущихся частей, так что работать они могут очень долго (ломаться нечему), но вот КПД у них, увы, совсем не на много выше нуля. РИТЭГ работает долго и устойчиво, но столь же устойчиво его мощность падает со временем (в силу того, что радиоактивное вещество, вырабатывающее тепло, со временем таки распадается всё больше и больше).

Глава 18, где мы снова прикоснёмся к закулисной стороне большой политики, а советский академик радостно поддерживает молодых авантюристов

Вашингтон, Белый дом, 19 июля, 8 утра по местному времени

Гарри Фолсман, шестьдесят третий по счёту и пятый чернокожий президент США, заканчивал завтрак, когда его служебный коммуникатор резко запищал. Мистер Фолсман вообще не любил все эти мелодии и прочие украшалочки, особенно в деловой сфере и безжалостно увольнял из администрации всех, кто ставил себе разные мелодии вместо сигнала вызова или старинного телефонного гудка, звучащего на другом конце провода.

Посмотрев на экран коммуникатора, Гарри приподнял брови. Эти люди, исполнителем чьей воли по сути он и был, редко снисходили до того, чтобы лично светиться в общении с публичными политиками.

– Мистер Барух? – произнёс президент в трубку.

– И тебе доброго дня, Гарри, – в голосе самого толстого кошелька Америки чувствовалась заметная усталость. – Надеюсь ты простишь старику некоторую фамильярность? Кроме проблем возраст даёт и некоторые привилегии.

– Конечно, мистер Барух…

– Да брось, давай просто поговорим. Что если я заеду в "Туманный угол"?

"Туманным углом" называли неприметный магазинчик в Вашингтоне, через который вот такие личности могли попасть в Белый дом совершенно инкогнито. Насколько знал Гарри, этим маршрутом не пользовались вот уже в течение последних пяти президентств. А значит, случилось что-то из ряда вон выходящее. А ещё это был Барух, который славился своей эксцентричностью и решительностью. И даже самые его дикие выходки на поверку оказывались чётко выверенными ходами в сложных и хорошо продуманных комбинациях. И почти всегда тем, кто смеялся над стариком, в конце концов приходилось плакать.

– Да, конечно, – ответил президент с явной тревогой и заинтересованностью. – Когда?

– Да я, собственно, уже подъехал. Буду минут через десять, пятнадцать.

– Хорошо… Джеймс…

– Вот так-то лучше! – обрадованным голосом ответил Барух и положил трубку.

Президент вздохнул и снова обратился к коммуникатору. На том конце ответили сразу.

– Сэм! Бегом ко мне! – сказал он и вернулся к недоеденному завтраку. Пара минут у него ещё есть.

Кабинет начальника Двадцать восьмой лунной экспедиции, примерно 17 часов по Москве

Раздался звонок и Ник Никыч снял трубку.

– Здравствуйте, вас беспокоит академик Цукерман.

– Слушаю вас, Абрам Фёдорович!

– Я, собственно, по поводу вашего запроса о реакторе "Сильмариль", тем более, что я в своё время участвовал в его доводке. Ещё в студенческие годы.

– Да-да! Что вы можете сказать о наших опасениях?

– Если коротко, то ребята напрасно паникуют. Ресурс у поглощающих стержней ещё есть, но вот если они захотят запустить реактор, их придётся заменить. Там, насколько я знаю, должен быть второй комплект. Это штатная операция и это не сложно.

– Даже через столько лет?

– Зависит от того, работает ли там кран. Возвращаясь к исходному вопросу: даже если дело пойдёт по самому опасному сценарию, активная зона не разогреется выше тысячи градусов, там установлена надёжная система охлаждения. Самая надёжная! Основана на обычной конвекции, так что ломаться там нечему, хоть за тысячу лет.

– А если там что-то повреждено? Метеорит например? Микрометеориты они, знаете ли, очень коварны.

– Пусть осмотрят радиаторы, если повреждены не более двух, всё нормально.

– Хорошо, спасибо. Значит вы говорите, реактор можно запустить?

– Да. Надо просто…

– Извините, Абрам Фёдорович! Не могли бы вы подъехать, чтобы обсудить схему этой операции?

– Хорошо. Когда лучше это сделать?

Вашингтон, Белый дом, небольшая комната возле выхода из тайного подземного хода, 8:15 по местному времени

Шикарные интерьеры остались где-то там, наверху. Здесь только коридор, покрашенный в спокойные тона (и кое-где облупившийся), простые лампочки без абажуров под потолком и дверь, на вид простая, но на самом деле абсолютно звуконепроницаемая. Они подошли к этой двери одновременно. Джеймс Барух со стороны подземного хода и Гарри Фолсман, со стороны Белого Дома. Короткое приветствие, и Гарри приглашающим жестом открывает дверь. Джеймс демонстративно достаёт из кармана свой коммуникатор и кладёт его в стоящую на столике у двери потрёпанную картонную коробку, следом туда же отправляются наручные часы и очки. Впрочем, триллиардер[1] тут же достал из кармана другие, показал президенту, что это чистая оптика, без следов какой либо электроники, и надел уже их. Президент с кривой ухмылкой повторил все действия своего визави, разве что очков он не носил.

Но вот, они уже в комнате, сидят за низким столиком и смотрят друг на друга. Президент начинает разговор первым:

– Итак… Джеймс, что случилось?

– Вы в курсе последней русской экспедиции на Луну? Той самой, в которую они послали одних детей и в которой участвует и наш мальчишка.

– Естественно, хотя и без технических подробностей. Если честно, я рассчитываю, что эта история сильно поможет мне избраться на второй срок.

– Уже нет, если, конечно, не предпринять срочных мер.

– Что вы имеете в виду? – Фолсман аж привстал.

Барух поведал ему о случившейся в Москве пресс-конференции и всём, что с этим связано.

Президент сжал кулаки:

– Вот ведь… Но… как же наши такое проморгали?

– Наши-то причём? Это русские всё проморгали. Хотя, как это ни парадоксально, если события, приведшие к закрытию древней русской базы и правда наше творчество, это был бы лучший выход. Мы бы вытянули ситуацию одним мизинцем.

Сказав это, Барух тяжело вздохнул.

– Ну да, извинились бы перед ними с большой помпой, передали карту минных полей и прочее и прочее… Но, увы.

– Вы уверены?

– Абсолютно! Я ведь вышел из университетских кругов, так что знаю точно: ни тогда, ни сейчас мы такими технологиями не владели.

– Значит, надо думать, как выходить из этой ситуации. Ведь это явно сделано против вас и против меня.

Тут президент позволил себе толику любопытства:

– Извините, Джеймс, но позвольте узнать, какой у вас интерес в этой программе? Кроме воспитательного в отношении вашего любимого внука. И, кстати, как экипаж отреагировал на раскрытие инкогнито Джона?

– Они признали меня очень правильным дедом, – не без гордости заявил Барух.

– Учитывая, что ваш внук сейчас там, да не на проплаченном пикнике, а полноценный член очень сильной команды, думаю, они правы. Но, возвращаясь к нашей проблеме. Что за всем этим стоит? Вы придаёте этой миссии слишком большое значение, чтобы я поверил, что тут чисто политическая интрига.

– Вы, конечно, знакомы с тем предложением по космосу, которое русские сделали нам двадцать лет назад? Тогда это выглядело полным бредом, хотя их расчёты по поводу истощения ресурсов не стали для нас откровением…

– Но почему тогда мы не присоединились к ним? Ведь их предложение было и остаётся самым реальным выходом из ситуации?

– Мнения тогда разделились. В принципе, русские были готовы работать с нами и на уровне отдельных корпораций, но их условия! Это просто возмутительно! Мы предложили обычную схему работы: мы инвестируем, они работают, но они настаивали на своём… колхозе! – последнее слово Барух выплюнул с нескрываемой ненавистью.

– А чем вас не устроила такая схема работы?

– Доступ к результатам и возврат инвестиций. Обычно как делается: инвестор владеет результатом, а исполнитель получает свое пособие… в смысле, заработную плату, всё справедливо. Они же требовали равный доступ ко всем результатам.

– Хорошо, какое это имеет отношение к нынешней ситуации?

– Как я уже сказал, было два направления. Я и ещё несколько солидных инвесторов настаивали на ограниченном участии в русском космическом проекте. В конце концов, если русские его затеяли, значит, на что-то они рассчитывали. Но мы упёрлись в позицию русских. Второе направление считает сотрудничество с русскими бесполезной тратой ресурсов, которых не просто мало, а с каждым днём становится всё меньше и меньше. Они предполагают планово сократить население, чтобы не тратить ресурсы зря, а самим обосноваться в изолированных крепостях, эдаких оплотах высокотехнологичной цивилизации.

– И?

– В смысле?

– В прямом. И дальше-то что? Технологии устаревают, оборудование изнашивается, ресурсы, прежде всего энергетические, истощаются. Русские уже сейчас поставили нас в рамки, когда мы не можем получить доступ к ресурсам за пределами нашей территории…

– Вы думаете это сильно поможет? В смысле, эксплуатация месторождений на другой стороне Шарика? – криво усмехнулся триллиардер. – А русские уже начали осваивать ресурсы Луны в промышленных масштабах. За счёт окололунного заправщика они снизили стоимость полёта почти вдвое. Построят околоземный и добраться до Луны будет не дороже, чем добраться до орбиты. А уж обратно – вообще почти даром. Вот вам и рентабельность лунных предприятий! Хотя до этого ещё работать и работать, минимум лет десять. Но, по крайней мере, уже видны реальные перспективы. Кстати, исходя из того, что сообщил Джон, русские готовятся сделать нам новое предложение по участию в этом проекте. Боюсь нам придётся его принять, какие бы ни были условия.

– Интересно… Но, опять же, какое это имеет отношение к Джону?

– Самое прямое! Этот скандал затеян для того, чтобы разрушить позиции тех, кто настроен на участие в русском проекте. Потому что для полноценного участия нам придётся очень многое изменить и эти изменения разрушат самую основу нашего рыночного общества. Приходится признать, что рыночная экономика хорошо работает в условиях изобилия ресурсов, в условиях кризиса преимущества имеет тоталитарная система. А это, в свою очередь, подорвёт позиции многих… очень солидных инвесторов.

Президент задумался. Барух ему не мешал.

– Знаете что? – Фолсман неожиданно оживился. – У меня есть прекрасная идея!

– Я могу чем-то помочь?

– Вот именно вы всё и сделаете!

Барух взглянул на него с недоумением и президент пояснил:

– Вы не привыкли действовать как публичный политик…

– Да, предпочитаю стоять за кулисами…

– Но вы ведь известны своим умением совершать неординарные ходы! Ваше выступление на одном из популярных новостных каналов может легко погасить скандал. Это будет очень сильный ход.

– То есть вы считаете, что мне прямо сейчас надо…

– Ни в коем случае!

Президент посмотрел на Баруха и вздохнул:

– Я ведь публичный политик, Джеймс! И что-то смыслю в этих делах. Делать надо так…

Кратер Страбон, кают-компания базового лагеря Двадцать восьмой лунной экспедиции, 19 июля, за ужином

Как же привыкли мы к простым обыденным вещам, которые даже не замечаем. А вот в космосе быстро понимаем, насколько они важны. Открыть ночью форточку, чтобы воздух был свежее, выйти на крыльцо, подышать вечерней свежестью, полюбоваться на закатное небо… Но здесь нет форточек. Там, за тонкой плёнкой прозрачного пластика царит вакуум, столь глубокий, что его не в каждой лаборатории получится создать. Небо же здесь всегда чёрное, с яркими немигающими звёздами, даже в полдень. И низкое Солнце медленно ползёт над горизонтом. Экспедиция работает тут уже третий день, а поднялось оно совсем немого.

Но столь же быстро человек привыкает к нечеловеческим, кажется условиям. Шестеро мальчишек и девчонок, запертые в тесном космическом корабле, радовались этой палатке, которая вся целиком где-то равна средней гостиной в средней городской квартире любого советского города, словно получили в своё распоряжение царский дворец. А тесная кают-компания была для них роскошнее любого земного ресторана. Ведь здесь они нормально сидели на стульях вокруг нормального стола! Ну тесновато немного, и что? Совсем не то же самое, что в кабине их корабля! Ну и общаться тут получается гораздо свободнее. Вот Влад, незаметно для себя самого обхаживает Лену. Она смущается, но не возражает. Аскар смотрит на них с умилением. Люся с тоской поглядывает на лежащий на полке планшет, куда она сбросила записи с камер оранжереи "Федерации". Планшет, кстати, у неё отобрали принудительно, чтоб поела нормально. Джон периодически отрывается от еды и рассматривает стены и потолок кают-компании.

– Ты как будто в музее, – хмыкает Света.

– Восхищаюсь вашей деловой хваткой, – честно признаётся наследник всея капитала Барух. – Ну… не вашей конкретно, а вашего руководства.

Все поворачиваются к нему и под напором вопрошающих взглядов он поясняет:

– Как мастерски вы обошли договор о Луне. Ещё немного и просто скажете: "Всё, дамы и господа! Мы уже здесь и всё, что тут есть, наше!", И никто не пикнет, потому что все уже привыкли.

– Наши всем предлагали, – пожала плечами Лена. А вот Аскар потребовал разъяснений подробнее: что не так и почему?

– А как вы тут делаете? Вот прилетела экспедиция. Привезли базовый лагерь, "козла", автобот, сколько-то оборудования. Походили тут, что-то поизучали, улетаете – всё остаётся здесь. Следующая экспедиция на ту же точку. Привезли базовый лагерь, "козла", автобот, сколько-то оборудования. Снова что-то по-изучали, улетают, снова всё остаётся. А второй базовый лагерь ставят так, чтобы соединить с первым. Третья экспедиция туда же. Уже "козла" с автоботом не везут, зато везут буровую и оранжерею. Значит, можно еды взять меньше, воздуха меньше. А баллоны от прошлых экспедиций остались, а газовые карманы уже разведаны. Значит можно заправиться для взлёта на месте. Да и вообще, можно оставить тут постоянный экипаж. А дальше больше, вот уже орбитальную катапульту собрали, вот и танкер орбитальный построили. И бросаете бочки с топливом на танкер той самой катапультой… И, главное, всё строго в научных целях! У вас там в море Дождей сейчас уже целый город стоит, добываете металл, делаете бочки для танкера. Прям на месте! Сейчас делаете там "канистры", по полному циклу, с двигателями.