Текст книги "Айрин (СИ)"
Автор книги: К. О'Берон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)
23. Передышка
Лум, служанка из «Синеокого лиса», взялась выхаживать маркиза Герьёра с неудержимым рвением энергичной деревенской девушки. Промыв аристократу раны, она то и дело меняла повязки с кашицей из бадяги и листьев подорожника. Маркиз всякий раз дёргался и шипел от боли, на что Лум со смехом заявляла:
– Терпи, буян. Подлечишься, наберёшься силов и бушь у меня стонать не от хвори, а от утех!
И Герьёр терпел.
Поначалу хотел покинуть постоялый двор, куда его с другими небедными пострадавшими затащили после побоища. Но, поразмыслив, пришёл к выводу, что в тепле и сытости ожидать спасения куда приятнее, чем скитаясь по незнакомым дебрям. Поэтому маркиз ел, пил, отсыпался и жаловался лишь на отсутствие приличного вина.
Обслуживала владетеля Рейнсвика исключительно Лум: трактирщику Герьёр настрого запретил входить в комнату, заявив, что его воротит от вида подлой жирной морды. Несмотря на это, хозяин «Лиса» не терял надежды добраться до перстней, оставшихся у знатного гостя. Да и золотая цепь, висевшая на шее Герьёра тоже не ускользнула от алчных глаз толстяка. Пока же владелец постоялого двора довольствовался монетами, уплаченными маркизом за постой и заботу о коне. Он верил, что его час настанет, и заветный сундучок с сокровищами, надёжно схороненный в подполе, непременно пополнится новыми драгоценностями.
– Как полагаешь, золотко, что сейчас делается с этими милыми молодыми людьми? Живы ли они ещё? – с преувеличенно печальным вздохом поинтересовалась бабушка Мирга, ставя на стол ароматную кабанятину в клюквенном соусе.
– Ты спрашиваешь это каждый день по несколько раз, – недовольно выставил нижнюю челюсть колдун. – Если тебе действительно так интересно, используй магию. В отличие от тебя, я провидческим даром обделён.
– Будущее и настоящее – разные вещи, милый, – невозмутимо ответила старушка. – Да и разве тебе самому не любопытно? Совсем не переживаешь за этих двоих?
– А чего за них переживать? – слова Мирга прозвучали невнятно из-за мяса во рту. – Сама же сказала, что ждёт их недобрая участь… Да и без пророчеств ясно, что плохо кончат. С такими доблестными и благородными иначе не бывает.
– Знаешь, кого они мне напомнили? – продолжала гнуть свою линию женщина.
– Не начинай, – раздражённо предупредил колдун. – И вообще: дай спокойно поесть!
– Хорошо, золотко, – с глубокой грустью согласилась старушка. – Ни слова более не скажу, только…
– Хвала богам! – саркастично бросил Мирг.
– …подумай, как бы поступил, будь у тебя возможность уберечь Кэйтарайн и… Ильдвайна от их судьбы?
Лицо колдуна окаменело. Не глядя на бабушку, он встал и молча покинул кухню.
Оказавшись в лаборатории, Мирг раздражённо прошёлся между шкафами и столами. Остановившись возле алхимической печи, нервно почесал живот, оставляя на коже красные полосы. Сделав шаг, споткнулся о валявшиеся в ожидании переплавки части ларца Верлиса. Тяжёлый взгляд коротышки, опустившись, остановился на драконах, вырезанных на крышке.
Нозри Мирга раздулись. Массивный кусок металла с гербом Арда медленно взмыл в воздух, а затем с громким звоном врезался в стену, выбивая каменную крошку.
Колдун медленно выдохнул, потёр лоб ладонью. Пронизывая перемычки между пещерами, отправился в круглый зал с цветами. Тяжело плюхнувшись на замшелый выступ, уставился на вазу с васильками.
Солнечные лучи неторопливо скользили по отвесным стенам, превращаясь из белых в бледно-оранжевые, а потом алые. Затем на смену свету пришла чернота ночи, прибитая к небесам серебряными гвоздями. Ничего не замечая, Мирг сидел в той же позе, напоминая вырезанную из камня фигурку восточного божка.
Утром, с первыми всполохами зари, колдун вошёл на кухню. Старая ведунья уже растапливала печь.
– Меня не будет несколько дней, – нейтральным тоном сообщил Мирг. – Пойду на север в предгорья, пособираю целебные травы.
– Отчего именно туда?
– Горные – не чета равнинным. А некоторые и вовсе растут только там.
Выпрямившись, старушка внимательно оглядела внука. Заметив старую кожаную сумку, в которой он когда-то носил лекарственные снадобья больным, кивнула.
– Быть может, это ничего и не изменит, но Ланиара шепнула мне, что так будет лучше.
– Для кого? Несчастных бродяг с мечами? Или твоей бесполезной мягкосердой богини?
– Для тебя. – Выдержав скептичный взгляд колдуна, пояснила: – Мне не безразличны эти молодые люди, Ильдвайн. Но больше тревожусь я о тебе. Давеча ты сказал, что жизнь цветов, собранных в память о Кэйтарайн, застыла в одном моменте. Но разве то же самое не происходит с тобой, милый?
На несколько ударов сердца в помещении воцарилась напряжённая тишина.
– Нет. – Мирг поправил на плече широкую лямку сумки и, не оглядываясь, вышел.
Айрин пребывала в затруднении. Разобравшись в чувствах, поняв, чего на самом деле желает, принцесса совершенно не представляла, каким образом добиться цели. Она ориентировалась в политике и этикете, знала грамоту и счёт, могла управлять войском, умела сражаться и убивать. Но ей было невдомёк, как привлечь внимание Ук-Мака. Смешно и печально: бо́льшая часть жизни прошла в окружении мужчин, а в итоге она не ведает, каким образом можно завоевать сердце одного из них. Ей куда проще прикончить рыцаря, нежели обольстить.
Осознание беспомощности выводило из себя и одновременно подавляло. Шагая, Айрин нервно царапала ногтем указательного пальца подушечку большого.
А вдруг Дерел вообще не видит в ней женщину? Что если для него она всего лишь боевой товарищ?.. Нет, не может быть. Она же чувствовала, что его тянет к ней… Или это только показалось? Но как же тогда ночью, на крыше…
Принцесса принялась кусать губу. Всё это так сложно!
Слабый ветерок трепал выбившиеся из косы пряди, приятно холодил лоб с выступившими каплями пота. В воздухе растекался аромат душицы, разбавлявшей фиолетовым цветом яркую зелень луга. Рассматривая покачивающиеся стебли, Айрин вспомнила, как однажды, во время ежегодного объезда владений, правители Лассиса со свитой остановились отдохнуть на берегу небольшой речушки. Тогда королева Оланна, прогуливаясь с супругом, сорвала бледно-розовый цветок алтея и вставила в волосы Праксу. Король, смеясь, подхватил жену на руки и закружил, не обращая внимания на взгляды придворных…
Принцесса мимоходом оторвала веточку душицы. Что если она украсит ею волосы? Или лучше Дерелу? Но как он отреагирует? И как вообще такое сделать? У матери подобные вещи получались легко и естественно. Она могла игриво взять отца под руку и идти рядом, прижимаясь всем телом. Или мимолётно – нежно и неимоверно изящно – провести кончиками пальцев по щеке короля… Айрин сердито смяла соцветие и отшвырнула в сторону: у неё ни за что не выйдет так непринуждённо показывать привязанность, как делала Оланна!
Принцесса сравнивала себя с королевой, тоскливо убеждаясь, что проигрывает матери во всём. Красивая, с утончёнными манерами, всегда благоухающая свежестью, будто только что из купальни, Оланна казалась воплощением женственности. А она… усталая, потная, покрытая пылью, умеющая воевать, но не способная куртуазно выразить чувства… Айрин украдкой взглянула на ладонь со следами травяного сока. Грубая, жёсткая… то ли дело у королевы: белая, ухоженная, мягкая… Нет, никогда ей не быть такой, как мама.
Но даже так – не отказывается же от Дерела?!
Левой рукой принцесса сжала шершавый эфес меча, точно подпитываясь силой стали. Пускай даже боги будут против – она не отступит!
В последующие пару дней Айрин всеми способами пыталась сблизиться с Ук-Маком. На привалах подсаживалась практически вплотную, при каждом удобном случае стараясь прикоснуться к рыцарю. Расспрашивала Дерела о чём только могла, внимательно выслушивая всё, что он говорил – даже если тема оказывалась неинтересной. Одобрительно отзывалась о любых его действиях. Вопреки характеру и привычкам, просила помочь в ситуациях, когда вполне могла справиться сама. И с обрывающимся сердцем замечала, как спутник всё больше отдаляется. Ук-Мак стал сдержаннее, почти перестал шутить. Он по-прежнему пёкся об удобстве и безопасности принцессы, при этом явственно стремясь держаться на расстоянии.
Ночью Айрин долго не могла заснуть. Лёжа на спине, глядела вверх и силилась понять, отчего рыцарь избегает её. Начав сомневаться в том, что верно истолковала чувства Дерела, принцесса хотела повторения волшебства звёздной ночи. Вдруг небесные огни подадут знак? Но как назло, небосвод почти полностью затянули облака, и сквозь мутную пелену просвечивали лишь редкие тусклые искорки.
Утро приветствовало путешественников сырой прохладой.
– Как бы дождь ни начался, – заметил Ук-Мак, окидывая взглядом хмурое небо. – Застигнет в поле – промокнём, как выдры.
Словно в подтверждение его слов, в отдалении приглушённо громыхнуло.
– Неплохо бы добежать до тех деревьев, – рыцарь указал на узкую тёмную полосу впереди. – Вроде нам по пути. Что кольцо твоё говорит?
– Я видела во сне какой-то лес, – рассеянно ответила Айрин, собирая вещи. – Не знаю, тот ли.
– Что ж, выбора особо нет. Поспешим.
Выбиваясь из сил, принцесса и рыцарь около четверти дня торопливо шли к месту, где рассчитывали найти убежище. Не успели совсем чуть-чуть: до ближайших деревьев было уже рукой подать, как по броне застучали первые капли.
– Быстрее! – Ук-Мак схватил спутницу за запястье и, переходя на бег, потянул за собой.
Влетев в прохладный сумрак перелеска, рыцарь сбросил мешок с припасами и вынул длинный тяжёлый кинжал.
– Собирай валежник и складывай здесь, – распорядился он, указав клинком место под густой дубовой кроной. – Выбирай посуше.
Не дожидаясь ответа, отошёл и принялся рубить тонкие – не шире запястья – деревца, росшие на границе леса и луга.
Первым Дерел возвёл небольшой навес и сразу закинул под него часть дров, принесённых принцессой. Затем начал строить шалаш, используя развилку дуба в качестве одной из опор. Отвлёкшись от сбора топлива, Айрин с восхищением наблюдала за стремительным появлением аккуратного укрытия.
– Не стой без дела! – прикрикнул Ук-Мак. – Нарезай и затаскивай внутрь тонкие ветки с листьями, покуда они совсем не промокли!
Дождь припустил сильнее: если раньше сквозь густую листву проникало относительно немного капель, то теперь под деревьями всё быстро становилось мокрым. Запах сырости усилился, в ушах стоял ровный шелестящий гул.
Рыцарь загнал принцессу в почти готовый шалаш, сам же продолжал резать и закреплять ветви на скатах. Закончив, хотел прокопать вокруг шалаша небольшую канавку. Но убедившись, что с кинжалом вместо лопаты провозится слишком долго, бросил это занятие и залез в убежище.
Внутри оказалось довольно просторно и почти сухо. Айрин раскинула плащ поверх пружинящего настила и, обхватив согнутые колени, глядела на дождь.
Ук-Мак, убедившись, что вода нигде не просачивается, вытер кинжал о штанину и стал готовить растопку. Наколов множество щепок, слегка построгал наименее влажные, добиваясь, чтобы на конце каждой кудрявилась метёлка стружек. Сложив дрова перед входом в шалаш, выудил из мешка кремень, кресало и берестяную коробочку с трутом. Вскоре на ветках с тихим шипением и треском заплясали язычки пламени, а аромат лесной сырости, мокрых листьев и свежесрубленного дерева разбавил запах дыма.
Вновь выбравшись под дождь, рыцарь перенёс поближе весь собранный принцессой валежник. Нырнув в шалаш, утёр ладонями мокрое лицо, пригладил слипшиеся от воды волосы.
– А хорошо льёт, – сказал он, нащупывая боковые ремешки доспеха. – Ежели не утихнет быстро, застрянем мы здесь… С другой стороны, еды хватит, минимум, дня на два. А с питьём вообще никаких забот – только флягу наружу выстави.
Сбросив броню и оглядев набивную суконную куртку, покрытую большими влажными пятнами, Ук-Мак начал распускать тесёмки, стягивавшие поддоспешник спереди. Одна запуталась, и воин никак не мог развязать узел. Придвинувшись ближе, принцесса отвела его руки и быстро разобралась с затруднением. Помогая Дерелу снимать мокрую одежду, Айрин, сквозь тонкую нижнюю рубашку ощутила, какая у рыцаря горячая кожа.
– Благода… – начал Ук-Мак и умолк, не договорив, когда принцесса, вцепившись сильными пальцами в шёлк, притянула его к себе и поцеловала.
Поначалу Дерел ответил, но почти сразу отшатнулся, выставив руку.
– Нельзя!
– Почему? – задыхаясь, спросила Айрин.
– Сама не понимаешь? Ты высокородная госпожа. Я – простой рыцарь. И такое – против всех законов и традиций.
Глаза девушки расширились: неужели это единственное, что его останавливало?
– Оглядись, – сказала она. – Видишь замок, придворных, слуг? В этой чужой стране я не принцесса, а всего лишь путешественница! Здесь нет титулов… совсем ничего нет – только ты и я!
– Н-не… – Ук-Мак понимал, что её слова верны лишь отчасти, но не мог, или скорее не хотел возражать. Тем не менее предпринял ещё одну попытку. – А как же твой жених? Принц?
– Я пока никому не давала обетов, – с лёгкой хрипотцой ответила Айрин, неотрывно глядя ему в глаза. – И вправе распоряжаться собой.
На этот раз рыцарь порывисто привлёк принцессу к себе, целуя так резко, что зубы ударились о зубы. Тяжело дыша, чувствуя, как кровь стучит в висках, принцесса и Ук-Мак поспешно стаскивали одежду друг с друга. Словно назло, шнурки то и дело путались, ткань за что-то цеплялась, а ремни застревали в пряжках. Но Айрин и Дерел, словно не замечали этого, до безумия поглощённые один другим.
Упав на расстеленный плащ, целовались, что-то невнятно говорили, исступлённо обнимались. Кто-то в порыве страсти лягнул опорный шест. Шалаш со стороны входа слегка покосился, но устоял.
В какой-то миг принцесса замерла, напрягшись. Но затем глубоко вдохнула и ещё сильнее прижала Ук-Мака к себе. Тот, не обратив внимания на мимолётную заминку, продолжал размеренно двигаться, самозабвенно целуя лицо, волосы и плечи Айрин…
Ливень приутих; равномерный гул барабанящих по листве струй превратился в приглушённый шорох. Айрин и Дерел молча лежали под одним плащом. Голова принцессы покоилась на плече рыцаря. Глядя на стену шалаша, Айрин думала, что давно не ощущала себя настолько счастливой и безмятежной. Ей хотелось, чтобы этот момент длился как можно дольше. Казалось, нет ничего лучше, чем в полумраке пасмурного дня слушать шум дождя, ощущая тепло тела Ук-Мака.
Рыцарь размышлял о случившемся. Поначалу корил себя за то, что не устоял, поддался желанию. После, рассудив, что сделанного не воротишь, решил принять судьбу, какой бы та ни была. Отбросив прежние сомнения, воин всем сердцем хотел наслаждаться близостью с Айрин. Но радость омрачала мысль о быстротечности происходящего. Дерел считал, что, утолив интерес и страсть, принцесса постепенно охладеет к нему. И он вновь станет одиноким наёмником, перекати-полем…
Ук-Мак нежно провёл рукой по волосам девушки. Не удовольствовавшись этим, обнял, на несколько ударов сердца с силой прижимая к себе. Потом, осторожно высвободив руку из-под головы Айрин, уселся. Ненароком сбросив плащ, повернулся, чтобы вновь укрыть принцессу. И замер, наткнувшись взглядом на почти подсохшие, осыпающиеся по краям бурыми чешуйками следы крови внизу живота и на внутренней стороне бёдер. Опустив глаза, посмотрел на себя.
– Ты никогда раньше… – голос рыцаря звучал сдавленно.
Резко поднявшись, Айрин прижала пальцы к его губам, заставляя умолкнуть. Другой рукой потянула плащ, прикрывая грудь, покрывшуюся пупырышками от сырой прохлады.
– Я желала этого. Твоей вины здесь нет, если тревожишься, – мягко сказала принцесса.
Погладив Ук-Мака по верхней части руки, наткнулась на рубец шрама. Задержалась, ощупывая.
– Мечом как-то зацепили, – рассеянно пояснил он, все ещё находясь под впечатлением от увиденного.
В свою очередь, провёл пальцем по шраму на левом плече Айрин.
– Топором задели, – улыбнулась та. Коснулась кривой отметины у кисти рыцаря. – Это?
– Мертвец цапнул. – Включаясь в игру, Дерел указал на бедро принцессы: – А тебя?
– Собачка укусила.
– Нехорошая собачка!
– Тренсер, один из королевских телохранителей, тоже так решил и разрубил её надвое…
– Молодец Тренсер, – одобрительно кивнул Ук-Мак. Он дотронулся до розового рубца, расположенного чуть выше шрама, оставленного лезвием топора, и выглядевшего свежее: – Это знаю – меч в Кинниарзе.
Айрин кивнула. Её указательный палец прошёлся по неровной ключице рыцаря.
– Тоже меч, – усмехаясь, сообщил Дерел. – Кольчугу не прорубил, но кость сломал. С тех пор не люблю кольчуги.
Рыцарь указал на предплечье Айрин.
– Меч. Но не в бою: Осраге наказал за невнимательность.
– Осраге?
– Мастер-мечник, мой наставник… А это?
Проследив направление жеста принцессы, Ук-Мак потёр ладонью большущий кривой шрам на правом боку.
– Удивительно: после лечения Мирга стал чуть меньше, – задумчиво промолвил он. – Его мне на память оставила гнусная тварь, которую наш отряд встретил в лесах приграничья. Не знаю, как прозывается – никто подобную прежде не видал. Да и после тоже… Бурая, с быка размером, тулово на шар смахивает, глазищи маленькие и красные, лап десять, но не обычных, а длинных да гибких, что твои канаты. На конце каждой – здоровенный коготь… Намучились, но в итоге прикончили чудище. Четверых бойцов потеряли. Я чуть пятым не стал: тварь разодрала броню, гамбезон, мясо до костей, да пару рёбер сломала. Один из копейщиков на скорую руку зашил рану и перевязал. А потом, когда до заставы добрались, знахарь долго меня выхаживал.
Рыцарь указал на небольшое, почти круглое пятно тонкой бледной кожи, выделявшееся на предплечье Айрин:
– Стрела?
– Да. – Подняв руку, принцесса нежно провела кончиками пальцев по бело-розовому шраму на загорелом лице Дерела.
Взгляни девушка на себя со стороны, с удивлением узнала бы тот самый жест матери, о котором недавно вспоминала.
– А этот откуда? От меча?
Ук-Мак отрицательно покачал головой:
– Когда четыре исполнилось, свалился с винтовой лестницы в отцовом замке.
Айрин, ожидавшая очередную историю о битвах, расхохоталась.
– Мне было не до смеху, – с напускным огорчением произнёс рыцарь. – Старший брат после долго дразнил, говоря, что с такой рожей меня девушки любить не будут!
– Он ошибся, – серьёзно ответила принцесса.
Глянув в её серые глаза, Дерел хотел что-то сказать – даже приоткрыл рот. Но через удар сердца просто улыбнулся.
– Мне нужно отлучиться ненадолго.
Натянув сапоги, голышом вышел под дождь.
Пока он отсутствовал, Айрин смочила рушник водой из фляги и привела себя в порядок. Озябнув, замоталась в плащ и придвинулась ближе к костру. Приметив крупного паука, спускавшегося на прозрачной нити почти перед самым лицом, щелчком выбросила из шалаша.
Раздались звуки шагов, и в укрытие нырнул мокрый Ук-Мак. Усевшись рядом с принцессой, положил в огонь несколько толстых веток. Подхватил нижнюю рубаху, кое-как утёрся. Развесил неподалёку от костра, чтобы сохла.
Видя, что Дерелу холодно, Айрин накинула ему на плечи край плаща и прижалась к рыцарю обнажённым боком. Поначалу она чувствовала влажную прохладу его кожи, а потом принцессу бросило в жар, когда рыцарь обнял ее.
Некоторое время они безмолвно глядели на пламя, медленно растекающееся по чернеющему дереву.
– Айрин, – прервал молчание Ук-Мак, – Если ты прежде ни разу… э-э… как вышло, что ты умеешь так целоваться?
– Я… упражнялась, – нехотя выдавила принцесса.
– С кем? – воин непроизвольно напрягся.
– Ни с кем, – Айрин, смутившись, опустила голову, пряча лицо. Между разошедшимися прядями виднелось ухо – алое, словно уголёк в костре. – Я читала рыцарские романы и… целовала подушку…
Признание невероятно развеселило Дерела. Но он не подал вида, опасаясь задеть принцессу. Совладав с дыханием, озорно произнёс:
– Не желаешь поупражняться ещё? Прямо сейчас?
Айрин подняла голову. На скулах девушки полыхал румянец, глаза сверкали.
– Желаю!..
24. Дракон
Дождь утих к обеду следующего дня. Ук-Мак, осмотрев окрестности, предложил Айрин задержаться на стоянке до утра.
– От жары, что ранее держалась, земля подсохла, поэтому почти всю воду приняла. Но пока слишком мокро. Будь у нас кони… А сейчас идти – только грязь месить…
На рассвете солнце угрюмым красным глазом оглядывало землю сквозь просветы в облаках. В отдалении слышался волчий вой.
Позавтракав остатками припасов, рыцарь и принцесса быстро собрались. Ук-Мак тщательно засыпал костёр землёй.
– Ну, пойдём освобождать твоего принца, – сказал он Айрин.
Принцессу это почему-то задело.
– Он не мой, – чрезмерно резко ответила девушка, не уловив в голосе рыцаря мрачного оттенка.
Позднее, двигаясь через луг к следующему перелеску, Дерел поинтересовался, отчего Айрин вообще решила спасать принца из драконьих лап.
– Тут много всего, – замешкавшись, произнесла принцесса.
Начав говорить о себе, Айрин быстро сбилась на рассказ о ситуации в королевстве.
– …Представляешь, наше войско билось за дубовую рощу!.. – возмущённо говорила девушка.
– Хорошая древесина, – внимательно глядя по сторонам, рассуждал Ук-Мак. – И для строительства, и как топливо – тем же кузням уголь всегда потребен. А ежели роща большая, то желудями свиней кормить можно. А в плохой год, жёлуди и людям сгодятся. В наших краях из них муку, случалось, делали…
Айрин с подозрением посмотрела на рыцаря, полагая, что тот подшучивает над ней. Но Дерел выглядел совершенно серьёзным.
– Но, всё же, – подумав, сказала она, наконец, – это слишком незначительная цель.
– Если не можешь поймать крупную добычу, – философски заметил рыцарь, – сгодится мелкая. Например, сейчас, когда у нас закончилась еда, я бы не отказался от оленины. Но и зайчатина тоже сойдёт.
Айрин улыбнулась:
– Ты прав, со съестным нужно что-то делать. – И добавила тише: – С рощей, видимо, тоже…
Следуя за подпрыгивающей на ухабах повозкой, красивый пегий конь неторопливо переставлял тонкие ноги. Его наездник, отрешённо глядя перед собой, беззвучно шевелил губами. Богатый, но изорванный, а затем аккуратно заштопанный наряд, золотая цепь на шее, шапка с плохо расчёсанным слипшимся мехом, да меч на поясе, выдавали во всаднике дворянина. Хотя опухшая физиономия с множеством ссадин и кровоподтёков больше подошла бы бездомному портовому пропойце.
Это был защитник и покровитель Рейнсвика, рыцарь Алого Орла, маркиз Герьёр.
Маркиз покинул постоялый двор, устав дожидаться потерявшуюся свиту. Подхваченный творческим порывом, он не мог более прозябать в убогом пристанище. Нет, не сейчас, когда появился новый материал, требующий обработки и занесения в книгу!
Герьёра вдохновила Лум. Поставив родовитого гостя на ноги, служанка из «Синеокого лиса» исполнила обещание. Дождливым вечером, сбросив платье с восхитившим маркиза сельским бесстыдством, она по обыкновению заявила, что коли Герьёр расстарается, то об оплате речи не будет. Рыцарь Алого Орла пропустил слова девицы мимо ушей, удовлетворённо думая о собственной неотразимости, заставляющей женщин жаждать близости с ним.
Наутро Лум выскользнула из комнаты, пока маркиз ещё спал. Позднее, выкроив немного времени, забежала проведать гостя.
– Ну, гроза трактиров, – весело сказала она маркизу, заканчивавшему одеваться. – Такое стоит не меньше серебряного!
– О чём ты? – не понял Герьёр.
– О сегодняшней ночи, господин, – подмигнула служанка.
Маркиз чуть нахмурился.
– Вижу, ты не способна по достоинству оценить тонкую любовную игру. Виной тому захолустная ограниченность и неискушённость… Знай же – если мерить деньгами, столь редкостное мастерство потянет не меньше, чем на пригоршню полновесных золотых монет!
Приблизившись к озадаченной девушке, он сменил гнев на милость и снисходительно улыбнулся.
– На твоё счастье, я не заставлю тебя платить – это не в моих правилах!
И, небрежно потрепав Лум по щеке, Герьёр вышел из комнаты.
Служанка, не привыкшая лезть за словом в карман, впервые в жизни не нашла что сказать. Открыв рот, она стояла, ошарашенно глядя на закрывшуюся дверь.
Герьёр же возбуждённо думал о новой победе. Её следовало поскорее описать, покуда мельчайшие детали не выветрились из памяти.
Маркиз понял, что боги благоволят ему, узнав об отбытии небольшого купеческого обоза, направлявшегося в Рейнсвик. Расплатившись с искренне опечаленным хозяином «Лиса», так и не сумевшим наложить руку на золото постояльца, Герьёр поинтересовался, нельзя ли где-то поблизости купить меч. Воспрянув духом, трактирщик заявил, что у него самого есть три изумительных клинка. Презрительно осмотрев бывшее в употреблении оружие, маркиз остановился на наиболее приличном варианте. Довольный владелец, мерзко ухмыляясь, запросил за меч вчетверо больше реальной цены.
– Эта солдатская железка не стоит столько, – с негодованием сказал Герьёр.
– Обижаете, господин! Меч чудесный, словно из легенд! – разливался владелец «Лиса». – Им, почитай, и не пользовались! Вдобавок, до самого Рейнсвика оружейников нет, и другого меча, достойного такого владетельного вельможи, как вы, и не сыскать! Совсем никакого не сыскать!
Последний аргумент показался маркизу убедительным, и он заплатил.
Изнывая от нетерпения, рыцарь Алого Орла дважды заставлял взопревшего трактирщика проверять, что конь накормлен, напоен и осёдлан. Дождавшись момента, когда купцы, возницы и охранники вывели повозки на большак, маркиз вскочил в седло и с гиканьем помчался вперёд.
Поначалу он то и дело обгонял вереницу телег, браня торговцев за медлительность. После, с досадой осознав, что ни на что не может повлиять, пристроился позади каравана и ушёл в себя, раздумывая, как преподнести в книге очередную победу. Герьёр не мог выбрать, что указать в качестве главной причины, позволившей покорить Лум: благородную внешность, титул или доблесть в бою. Вариант «деньги» даже не приходил ему на ум. В итоге маркиз решил упомянуть обо всех своих достоинствах сразу.
Повозка впереди остановилась, конь Герьёра тоже встал. Послышались крики.
– Почему не двигаетесь, сволочи безродные?! – встрепенулся рыцарь Алого Орла.
Ударив скакуна пятками, поехал вдоль телег, замерших на узкой лесной дороге. Почти сразу открылась причина задержки: на обоз напали разбойники. Перегородив путь поваленным деревом, они из засады обстреляли охрану, а после вступили в рукопашную с выжившими бойцами и примкнувшими к ним торговцами, не собиравшимися просто так отдавать товары.
Среди грабителей выделялся мужчина, отдававший приказы громким хриплым голосом. Узнав вожака бандитов, бесчувственно наблюдавшего за его избиением, Герьёр побледнел. Выхватив меч, надрывно заорал:
– Мерзавцы! – и, повернув коня, поскакал в чащу.
Звуки боя быстро отдалялись. По сторонам мелькали обомшелые стволы деревьев, ветви хлестали маркиза по лицу и плечам.
Впереди, привалившись спинами к широкому дубу, сидели двое. У одного была перевязана рука: на грязной ткани проступали влажные тёмные пятна. Другой сидел, вытянув схваченную лубками ногу. Увидев мчащегося Герьёра, мужик с повреждённой ногой торопливо поднялся, обеими руками цепляясь за шершавую кору. Подхватив прислонённый к дереву лук, выстрелил. Стрела прошла на две ладони правее плеча всадника.
Оскалившись, маркиз послал лошадь на лучника и, не замедляя хода, полоснул мечом по бородатой физиономии. Заставив коня сделать полупируэт, поскакал назад, желая прикончить второго бандита, но тот уже бежал сквозь кусты в сторону дороги.
Зло выругавшись, Герьёр направил скакуна в противоположном направлении.
Вызванные магическим кольцом сны долго вели Айрин и Ук-Мака по безлюдным землям. Поэтому путники обрадовались, наткнувшись на крохотную деревеньку.
Приподнятое настроение быстро сменилось настороженностью: почти все дома оказались пустыми. Двери и окна были наспех заколочены, не слышались голоса собак и скотины. Лишь ближе к дальней окраине принцесса и рыцарь нашли обитателей. Из-за запертой двери одной избёнки мужской голос предложил им проваливать. В другой лачуге на стук путешественников вышла седая старуха. Разрешив Дерелу и Айрин остаться на ночлег, хозяйка поведала, что почти все люди ушли, страшась нападения дракона. По её словам, жуткое чудовище уже сожгло деревню по соседству.
– А вы почему не ушли, бабушка? – поинтересовалась принцесса.
– Тута жизнь провела, тута и помру, – не без упрямства ответила старуха. – Не брошу дом, хучь дракон, хучь мор.
– В доме неподалёку кто-то остался…
– Калеб. Тот ще своенравец. Сын с женой ушли, а он остался – добро стеречь… Подле околицы покамест Бровар с Янкой хозяйствуют. Янка у Бровара чижолая, побоялись оне бежать… Такмо и привитаем в три дома…
Путники покидали опустевшую деревню угрюмым серым утром. Порывы ветра то и дело сдували дым с трубы лачуги и безжалостно трепали листву. Тучи, похожие на комья пыльной паутины, плыли так низко, что, казалось, вот-вот зацепятся за верхушки деревьев.
Айрин выглядела усталой и бледной. Под глазами лежали тени.
– Ты здорова? – забеспокоился Ук-Мак. – Не болит чего?
– Плохо спала, – подавленно ответила девушка. – Снилось… всякое.
Рыцарь смерил её пристальным взглядом.
– Из-за кольца?
– Не знаю… Возможно. Там были места, которые… Может, это простой сон, не связанный с нашей дорогой?
– Айрин, давай кольцо побудет у меня?
– Не… не стоит. – Принцесса выдавила улыбку. – Всё уже почти в порядке.
Рыцарь усомнился, но настаивать не стал.
Ближе к полудню начало парить.
– Сызнова дождь? – безрадостно обронил Ук-Мак. – А нам и укрыться негде…
Его слова напомнили принцессе о времени, проведённом в шалаше. Щёки Айрин порозовели, уголки губ приподнялись в смущённой, но довольной улыбке.
Вокруг расстилались поля с ещё зелёными колосьями яровой ржи. Над головой, раскинув крылья, скользнул ястреб.
– Ежели все убежали, кто жать будет? – озаботился рыцарь. – А без зерна люди голодать начнут…
– Убьём дракона – и селяне вернутся. Как раз к сбору урожая.
– Хорошо, коли так.
Опасения Ук-Мака оправдались: во второй половине дня с неба полило. К этому времени путники вышли на дорогу, которую сразу развезло. Оскальзываясь на грязи, рыцарь с принцессой упорно двигались вперёд. На их счастье, дождь оказался не сильным, да и перестал довольно скоро.
Добравшись до очередного перелеска, путники развели костёр, обсохли и двинулись дальше. Покинув лесные заросли, наткнулись на развалины сгоревшего дома. От деревянной крыши не сохранилось ничего. Стены из дубовых балок и глины – некогда беленые, а теперь покрытые чёрными разводами копоти, – частично обрушились. В стороне валялись кости какого-то животного, вероятно, козы. Над истлевшими остатками плоти жужжали мухи.
Принцесса угрюмо рассматривала зловещую картину. Затем в смятении глянула на север, куда лежал их путь.
