Текст книги "Шпион в Хогвартсе: отрочество (СИ)"

Автор книги: Jana Krasovskaya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)

– Просто я люблю книги. Намного больше, чем людей. Вам нужно что-то еще?

Том покачал головой.

А Ирма Пинс, вежливо кивнув, отвернулась к своим книгам.

И ни одна душа не видела, как она, закрыв глаза, заставляла себя дышать как можно медленнее, закусив губу до крови…

Комментарий к 23. Явление милорда Хогвартсу, акт первый: Сердечно с вами Примечания: * – три звездочки (***) – не заменитель мата, а пропуск, так как эта часть слова зависит исключительно от того, кто и с какого факультета его произносил. Так, для рэйвенкловцев это было «рехнулся», для продвинутых для диалога с парнями девушек – «звезданулся», ну и так далее... Автор в курсе, что некоторых используемых в главе слов и выражений в английской языке не существует. Однако, фик пишется на русском и для русских, а потому считаю достаточным передачу смысла некоторых диалогов «нашим» способом, потому как смысл, он в данном случае важнее. ИМХО.

====== 24. Явление милорда, акт второй: Слава – это еще не все, мой мальчик... ======

Разговор с Дамблдором оказался на удивление спокойным, даже каким-то домашним. А что, Хогвартс юному Тому Реддлу и стал первым домом! И находиться в нем было удивительно приятно, несмотря ни на что. После посещения Флитвика, Биннса и библиотеки мужчина пребывал в некоторой… скажем так, лиричной задумчивости. И не считал нужным прятать это от бывшего учителя. В конце концов, если они найдут хоть несколько точек соприкосновения, выиграют все.

Дамблдор же пребывал в задумчивости с самого утра, точнее, с тех самых одиннадцати ноль-ноль, когда через его камин явился Темный Лорд. Или тот, кто был им.

Хогвартс цел, дети живы, ни одной жалобы и даже ни одного происшествия в коридорах за весь день, что вообще нонсенс. А главное – в опасном враге он больше не мог увидеть этого самого врага.

Хотя, бесспорно, сидевший перед ним маг был опасен.

Для его врагов.

А его, Альбуса, в их числе – странным образом – не было. Хотя он искренне полагал, что должен возглавлять список.

«Держи друга близко, а врага – еще ближе», – вспомнил он присказку Геллерта. Теперь Альбус понимал ее смысл.

Он слушал рассказ Тома о Замке Певереллов, удивлялся, но… верил. Потому что человек, что сидел перед ним, был совершенно не тем, кого он когда-то знал. Не тот, кто рвался к знаниям, власти, могуществу – любой ценой. Это был человек, который уже однажды заплатил свою цену. И выжил. К добру ли? Как же жизнь его изменила…

Он пригласил его посетить Замок?..

Альбус ощутил, как его буквально разрывают противоречия. Да, он был политиком, но и исследователем – тоже. Замок Певерелл – возможность невероятного приключения, удивительных открытий и, что важно, – возможность понять, что же произошло с Томом… Но, с другой стороны, для Тома нет способа проще и надежнее, чтобы избавиться от него навсегда. То, что он не показывает сейчас свою силу, может быть как демонстрацией добрых намерений, так и сокрытием важнейшей информации. А, возможно, и тем, и другим.

Юный Том больше всего на свете боялся смерти. Но этот человек, на чьих висках заметно серебрилась седина, определенно, не раз и не два проходил по самому краю.

И он не был врагом. Пока. Однако Альбус по краю ходить не хотел.

Наконец, дело дошло до главного:

– Вы все еще хотите попробовать себя в преподавании, Том? Это отлично! У меня как раз сбежал профессор ЗОТИ Профессор ЗОТИ как раз недавно освободил место покинул нас по состоянию здоровья и каким-то семейным делам. Я был бы просто счастлив, если бы вы, Том, выручили старика… Ведь теперь у вас такой уникальный опыт, такие знания! Вы не думали получить мастерство по чарам? Боевой магии? Я бы поспособствовал…

Обращаться к бывшему ученику на «ты» не получалось. Да и «мальчик мой» произносить стало несколько не по себе. Альбус, конечно, надеялся, что, если что случится, Хогвартс его поддержит, но стопроцентная уверенность с каждой минутой понемногу таяла. Сравнивать мощь Хогвартса и Певерелла разумным не представлялось. К счастью, его визави, похоже, считал точно так же.

Том держал на жесткой цепи свою магию и с наслаждением наблюдал, как директор изворачивается, чтобы не сказать то, что так и крутится у него на языке. Правду он знал, а детали надеялся выяснить ночью, в Выручайке, где у него с Принцем и компанией уже была назначена встреча.

И Том был удивительно спокоен и расслаблен, так что казалось, будто он вверяет себя полностью в его власть, власть директора. Неужели силен – настолько? За разговором наступило время ужина, и директор решил все же отыграть один из вариантов и представить детям своего ученика, одного из лучших…

Милорд Певерелл благосклонно принял предложение пройти на ужин… Но когда они шагнули в общий зал, бедный директор только что сам себе в бороду не наплевал. Впрочем, Том испытывал довольно схожие чувства. Тихий стон сорвался у них одновременно, с интервалом в квинту. Аплодисменты не стихали долго, директор и гость стояли голодными, садиться, пока их приветствовали, было не по этикету. Прах бы его побрал, этот этикет!

А детки все хлопали, и кто-то даже начал подниматься из-за столов.

Дамблдор едва успел наколдовать Сонорус:

– Дорогие студенты, уважаемые коллеги! Сегодня я счастлив, – он покосился на Тома и встретил точно такой же удивленный взгляд, – представить вам милорда Певерелла, лорда Гонта, выпускника нашей школы Тома Марволо… – он запнулся, не зная, стоит ли произносить ранее ненавидимую тем маггловскую фамилию.

– Реддла, – закончил за него Том. – Я тоже счастлив быть гостем этой замечательной школы и моих уважаемых учителей, мудрейших и достойнейших магов Англии.

Дамблдор с уважением покосился на мужчину. Да, раньше Том так не умел…

И вот тут стены древнейшей и лучшей (за неимением других) школы содрогнулись, во всей красе наблюдая, как встречают кумира. Студенты поднялись растрепанной волной изумленных и восторженных лиц.

– Милорд, прошу вас, подпишите плакат…

– И мне, и мне, и мне, и нам…

– Милорд, могу я что-нибудь подарить вам на память…

– Вы очень любезны, леди… – «На кой я должен о тебе помнить, соплохвост тебя заешь…»

Подписывая один за другим плакаты с собственным изображением («Добраться бы до того, кто это придумал, одной Авадой он не отделается!»), милорд не заметил, как бОльшая часть студентов покинула зал. Директор же испытал некоторое облегчение, но остался в напряжении. Не поторопился ли он со своим предложением Тому?

В дверях возникла давка, ведь и плакаты, и то, что можно подарить, у большинства были в комнатах. Надо успеть!!! Но кумир же еще даже не сел за стол.

– Не всосет ваш лорд свой ужин за пять секунд, – автор ехидного комментария спокойно продолжал поглощать пищу недалеко от дверей в небольшой, но приятной компании. – А за десять минут отодрать плакат и притащить сюда успеет и черепаха.

Так что студенты оказались все же не только ловки и быстры, но еще и немного начали соображать.

– Милые леди позволят усталому гостю утолить го… Пройти к столу?! – рявкнул Том, артистично уходя за спину Дамблдора от гигантского бутерброда с бужениной и еще черт знает чем.

Дети, наконец, расступились, и глава школы с гостем смогли отгородиться от толпы большим и прочным столом.

Прежде чем приступить к еде, директору пришлось долго выковыривать из бороды кусочки мяса, грибов, сыра и какой-то зелени, бросая на бывшего ученика сердитые взгляды.

– Надо было щит наколдовать… – вздохнул он, опуская чашечку с чаем.

– Протего от девушек? – вздохнул Том. – Директор, я, увы, уже довольно тесно знаком с нашими масс-медиа.

Новая волна, вооруженная плакатами, колдографиями, каким-то пакетиками, коробочками и ленточками, нахлынула, когда они еще не закончили трапезничать. Том едва заставил себя проглотить пищу, а директор донес до рта пустую ложку.

Том очень надеялся, что такое с ним происходит в первый и последний раз…

А в мыслях директора, наконец, возникла абсолютная ясность: «Не-ет, милорд Певерелл в Хогвартсе работать не будет. Точка».

– Милорд Певерелл подписывает плакаты и принимает посетителей завтра после занятий с шестнадцати ноль-ноль до восемнадцати ноль-ноль в… – Северус немного запнулся, но продолжил, скрывая ехидную улыбку: – кабинете директора! – Квиетус.

Толпа, недовольно загудев, начала понемногу рассасываться. Северус, попав в скрещение возмущенно-удивленных взглядов двух сильнейших волшебников, вздрогнул, но глаз не опустил.

– Убью паршивца… – восхищенно пробормотал Том, вставая и подтверждая сказанные слова.

– Том, я, конечно тебя понимаю, – директор тоже был бы не против прибить этого выскочку Принца, – но это все же дети…

Хотя насчет запрета порки он, наверное, все же тогда поторопился.

– А то, что вы чуть скрипнули зубами, дорогой Альбус, конечно, не в счет?..

– Я бы не хотел, чтобы вы задерживались в школе…

– Вот даже как?

– Я попрошу выделить вам апартаменты, Тэкки вас проводит. Мы еще поговорим, Том. Завтра целый день в нашем распоряжении, если, конечно, вы никуда не торопитесь.

– Разумеется. Благодарю, директор. Я должен считать, что это – отказ?

Кивок старика внезапно пробудил сперва удивление, а потом и огорчение, перерастающее в злость. Желание смести старика, как смерчем…

Быстрее уйти, быстрее! Пройтись по замку, успокоиться.

Том так пронесся по коридорам и лестницам, что остановить его никому из карауливших там студентов и в голову не пришло…

Ноги принесли его… «Да ладно! Я уже давно не романтик! Астрономическая башня?! Что я тут забыл?» – подумал Том, с удовольствием вдыхая морозный воздух поздней осени, той самой, что уже на границе зимы. Перед глазами стояло море голов, склоняющихся перед ним, а рядом – тот, кто хотел у него это отобрать. Ярость поднималась тугой и страшной волной… Он что-то помнил об этом сне…

Между колонн мелькнул женский силуэт, точеный профиль осветил последний луч закатного солнца, и волна, расколовшись, мгновенно опала.

– Ир-рма, – прорычав, Том схватил ее за плечи и прижал к себе.

Но в следующую секунду под его руками большая сипуха плеснула сильными крыльями, вывернулась и тут же слилась с наступающим сумраком, оставив между пальцев мужчины лишь несколько мягких темных перьев.

– Я все узнаю о тебе, библиотекарь Ирма Пинс, – жесткая усмешка была угрожающей, хотя шепот неожиданно оказался… ласковым. Том аккуратно убрал перья во внутренний карман.

– Милорд решил проветриться?

Только знакомый голос единственного человека, которого он называл другом, удержал Тома от того, чтобы бросить смертельное заклинание.

Северус, взлетев на башню, перевел дух. Что привело его сюда, он и сам толком не мог понять. Чутье, наверное. Он посмотрел на милорда и ощутил, как леденеет все внутри. Это можно было бы назвать дежавю, если бы он не видел в реальности прошлой жизни эти красные глаза, этот рот, превращающийся в узкую щель… Еще чуть-чуть, и он услышит шипящее «Круцио» и, корчась от боли, увидит, как оближет губы раздвоенный язык.

Нет, Северус не должен допустить этого. Нельзя отдавать себя в руки страху. И расслабляться, как он себе позволил, было совершенно преждевременно! Глядя в пылающие алым глаза, он спросил:

– Ты что творишь, милорд? Что ты с собой сделал?

– Что? – словно очнулся тот. – Что ты имеешь в виду?

И тут Северуса осенило: он трансфигурировал зеркальце из какого-то обрывка и протянул собеседнику.

– О, – выдохнул Темный Лорд. – Хорош.

– Не то слово, – выдавил кривую улыбку парень. – Хотел бы я понять, с чего бы это.

– И я хотел бы…

– Что с тобой происходило значимого в последнее время?

Алые радужки постепенно возвращались к родному прозрачно-серому цвету. Северус перевел дух. Кажется, он успел. Успеет ли в следующий раз?

Том усмехнулся:

– Да вот, директор предложил поработать, но тут же передумал.

– Не взяли на работу? И от этого?..

Он оборвал едва начавшийся смех, снова заметив опасные искры.

– Серьезно? Милорд готов быть самоходной крепостью, осаждаемой рядами поклонниц? Изо дня в день, в течение всего учебного года, с небольшими перерывами. То, что есть, пить и даже дышать тебе придется с оглядкой, хоть это и не будет смертельно опасным, но – как, ничего? Знаешь, девушки порой такие изобретательные…

Северус понял, что собеседник уловил ситуацию, и додавил:

– А если кто по молодости и глупости что-нибудь с собой сотворит? Кто будет отвечать? Я бы на твоем месте спасибо сказал, что не взяли.

– Думаешь?

Том припомнил несколько сцен с сегодняшнего ужина и, наконец, улыбнулся.

– Знаю.

– И все-таки, что произошло? Мне это возвращение Темного Лорда как-то… Томный Лорд на ужине был несколько симпатичней.

– Да, – хохотнул Том. – Томный, говориш-шь? Язык у тебя, случайно, не раздвоенный? Кстати, после ужина я так хотел тебя прибить… Но теперь, наверное, поблагодарю. Особенно за кабинет директора. А насчет изменений – повезло, что ты заметил. Я поищу. В самом деле, похоже на что-то наведенное. Я тут один сон вспомнил, но об этом лучше не здесь.

Северус кивнул.

– Ну во-от, теперь ты похож на человека… Можно и пообщаться. Тебя, кстати, в Выручайке ждали, да и сейчас, думаю, ждут. Как дела-то вообще? Выбрал невесту по переписке?

И Северус едва не словил не самое безобидное заклинание, автоматически выставив Протего. А вслед за этим – очередную вспышку милорда… к счастью, обошлось без красных искр.

…Как это все его достало… Каково все это терпеть… Как надоело, кто такие журналисты, и так далее, и так далее.

Вывалив, наконец, свое раздражение на голову ни в чем не повинного друга, Том почувствовал облегчение. Хотя сочувствия так и не дождался.

– А, ощутил, наконец, как троны лордов задницу припекают? Быва-ает…

– Ну ты и язва, не ожидал от тебя, ло-о-орд Принц. Нет, ты все-таки покажи мне язык… Надо же, обычный. Маскирующие чары?

– А ты серьезно держал меня за этакого хорошо воспитанного мальчика? Ничего не забыл?

Под чарами конфиденциальности они могли обсудить все необходимое по пути в Выручай-комнату, благо, после отбоя в коридорах не было ни души. Северус, глядя, как милорд успокаивается, расслабился и позволил себе отпустить еще пару шуточек, на которые тот удивился:

– А не грубовато ли звучит для лорда Принца?

– С Блэком поведешься... – фыркнул тот. – Что поделать, если этот пес только так и понимает? Привык… Кстати, как у тебя с Блэками и прочими аристократами?

– Пока из всех них лучше всего с Малфоями. Люциус вот секретарем теперь…

– Люци-и-иус, – радостно протянул Принц. – Так вот она какая, птица-секретарь… Ну, скоро проблем с финансами у вас больше не будет, милорд. Да и лорд Малфой своего не упустит.

– Уже.

– И чем пришлось поделиться?

Том рассказал про идею о копировании некоторых книг и выдержек из них, заодно подумав, что мог бы предложить такой подарок и Альбусу, точнее, библиотеке любимой школы. Вот и причина для следующего посещения. Настроение неуклонно улучшалось.

Северус поделился пророчеством Сивиллы (да-да, той самой!) и своей идеей насчет того, чтобы устроить сеанс под действием зелья Удачи. Правда, милорд непременно желал присутствовать, ну так это могло быть даже плюсом: провидица, увидев его, могла настроиться лучше. Возможно, это поможет разобраться в том, что с ним происходит, – а в том, что это действительно так, лорд Певерелл теперь был уверен. Ну, и в замке имеет смысл побывать, конечно. Решено, туда он и отправится сразу после Хогвартса.

====== 25. Начало противостояния ======

Комментарий к 25. Начало противостояния Ffrind (валлийский) – друг. Именно две F. Автор знает, что пишет. Да, звучит как одна “длинная” ф, но пишется правильно именно так.

Том аппарировал в замок, едва пересек Хогвартсовскую границу. И тут же выругался, оказавшись почти по пояс в снегу перед собственными же воротами, которые медленно, натужно скрипя, словно нехотя, открывались. Что за?..

Он достал палочку, быстро вошел внутрь и, миновав цвингер, точно так же попытался распахнуть главную дверь – ан нет, и та поддалась далеко не сразу. Но все же поддалась. Раз этак на восьмой. После усилий ему стало тепло, снег начал быстро таять и стекать в ботинки.

Неприятные сюрпризы продолжались: вместо прихожей и сбегающей в нее широкой парадной лестницы Том увидел простой каменный коридор. Щелкнув пальцами, он позвал домовика, но никто не ответил.

– Словно вымерли все, – забеспокоился было о своем имуществе милорд.

Дверь позади тихонько скрипнула и захлопнулась. Похоже, что намертво.

– Ну, и какого рожна? – пробубнил под нос милорд, прекрасно понимая, что других вариантов у него в ближайшее время нет и не будет, дверь назад не откроется, лестница не появится и не видать ему своего кабинета, как… никак не видать. Тихо ругаясь, он пошел вперед, благо, его Люмос работал, хоть и слабенько.

Темно-серые стены, как в темнице, холодные и равнодушные, на этот раз не складывались в лабиринт, а быстро привели его в небольшую комнатенку – ну просто вылитую камеру для заключенного: кровать, стул, на столе кувшин с чем-то и полбулки хлеба. Все.

– Ну и что это за закидоны? – осведомился он у Ффринда, надеясь, что замок хоть как-то сможет ему подсказать.

Увы, волшебные каменные строения одиннадцатого века могут многое, но вот говорить не умеют, не научились, несмотря на длинную жизнь. Потому что нечем.

Зато к хозяину, который был в то же время и подопечным Замка, пришли кое-какие мысли, и он, наконец, связал свои отклонения с действиями Ффринда.

– Очиститься, значит, предлагаешь… от скверны. А давай. Я попробую, только хорошо бы не затягивать, времени на уединение у меня мало. Дня три, не больше…

Со стола пропал хлеб…

Том усмехнулся стенам:

– Значит, уложимся. Займемся аскетикой.

И, поминая добрым словом сытный ужин в Хогвартсе, устроился на жесткой кровати, закинув руки за голову. Ему было, о чем вспомнить и подумать, к чему он и приступил.

Милорду Певереллу никогда не было скучно наедине с самим собой.

А директора через несколько дней «накрыло». Он никак не мог найти себе места, мечась из угла в угол собственных апартаментов так, что в бороде звенело, и разговаривая с самим собой… Но с собой ли?

Жаль, он не заметил, как задергалась на полке Распределяющая Шляпа, как она долбила в стекло, но фетр – это фетр… Не заметил, не взял в руки, не надел. И потому случилось, что случилось.

Альбус то обвинял себя в бесхребетности: надо же было так рассиропиться с бывшим учеником вместо того, чтобы… к ногтю его, к ногтю!!! То слабо возражал, что Светлый маг не может не радоваться хорошим успехам учеников, а ведь восстановить род – это воистину благое деяние. То утверждал, что такие темные маги как Том, да и вообще Певереллы, недостойны ходить по земле.

Но что есть темная магия?

Этот вопрос его внезапно успокоил и настроил на философский лад…

Дамблдор прекрасно отдавал себе отчет, что так называемые «три непростительных заклятия» на самом деле темными не являются. Он еще помнил, что родились они из самой обычной медицинской практики. Эвтаназия. Спорить об этом можно бесконечно, что, собственно, и происходило. Но для себя Альбус давно решил этот вопрос положительно. Мучиться он не собирался. Впрочем, умирать – тоже. Но вот когда придет время, он не желал бы себе ничего иного, кроме практически безболезненной и моментальной Авады.

Да и Круцио использовать приходилось не раз и не два… После кратковременного воздействия оно поднимало на ноги практически совершенно выдохшихся, и они получали тот самый «еще один шанс». На жизнь, кстати. Ну, а об Империо и речи нет… Одна сплошная польза. Обливиэйт ведь немногим отличается, ан ничего, практикуют.

Они были необходимы ему, как и многое другое, и когда это было нужно, он не предавался этическим терзаниям. Надо – значит, надо.

Он потянулся за небольшим томиком испанской поэзии, которую открыл для себя не так давно, и угнездился в своем роскошном кресле. Директору давно нравилось брать маггловские книги, которые те называли «художественной литературой», и, листая наугад, искать… подтверждения своим мыслям. Нашел он и в этот раз, даже перебирать долго не пришлось.

* * *

Всех лучше те, кто сознают,

что в этой жизни, в мире слез,

лишь в чувстве меры весь вопрос:

побольше здесь, поменьше тут…

Антонио Мачадо.

Какой же умничка был этот испанец! Альбус погладил бороду. Приятно чувствовать себя «всех лучше», вроде это как раз о нем и написали… Темной магии нет. Это просто удобное название для тех, кто… для тех, кто не с нами.

Внезапно возникшее напряжение выкинуло его из уюта и спокойствия. Опомнился он, опираясь на высокий подоконник и слыша, как говорит каким-то не своим голосом:

– Почему я даже не попытался его убить?

Альбус поразился и возмутился этому вопросу. Зачем убить? Как он мог?..

А потом настал ад…

В него словно хлынула кипящая смола: Дамблдор было вскрикнул, но даже крик замер в сведенном болью горле. Боль отхлынула, и в этой страшной тишине он услышал шепот… Ядовитые, ледяные слова – о его предназначении, об Общем Благе, о том, что его деяния необходимы, даже если кажутся ему жестокими.

Он пытался спорить, но снова и снова возникало чувство, что кровь закипает в венах, и вскоре он не мог уже ничего. Даже позвать на помощь.

Те, кто действительно на грани жизни и смерти, не кричат.

Не могут.

Он должен искоренить скверну. Он должен. Это – смысл его жизни.

Ввинчивалось раскаленными спицами в мозг. Безжалостно. Без рассуждений.

Уничтожить Тьму – это его Долг.

Последняя слабая мысль, последнее возражение:

– Но и я тоже волшебник… Я не в силах отказаться… Я не смогу и не справлюсь без магии!

– Ты – светлый, – ослепило его до рези в глазах.

А потом световые скальпели начали резать. По живому. По его душе…

Бесчувственное тело директора с кровавой пеной на губах и разбитым лицом обнаружила его «правая рука», зайдя, к счастью, совсем скоро после того, как тот наконец потерял сознание.

Пожилая ведьма чуть не свалилась рядом, но характер шотландки, дочери пастора, профессора трансфигурации, не подкачал: прежде всего она обтерла кровь с лица и уловила дыхание – едва заметное, но все же…

Она не стала его трясти, не впала в истерику – просто вызвала колдомедиков. И встретила их со сжатыми в нитку губами, белая, как простыни, которые вскоре ждали в Мунго не только директора, но и ее саму.

А в голове было только две мысли:

«Что же будет с Альбусом?»

«Что же будет со школой?»

В конце первой недели зимы помирившийся с отцом под внимательным оком директора Поттер натаскал из дома кучу полезностей и радостно оборудовал «малую артефакторскую», расширив с помощью друзей любимую Выручайку. Старший Поттер, почтивший их своим присутствием, был благоразумно допущен в другой кабинет (благо, свободных хватало), где наложил свою фирменную защиту (а что, пригодится!) и потом только кивал сыну и бросал заинтересованные взгляды на Лили Эванс.

Девочка в результате пару дней ходила только в компании, желательно, большой. Северус старался особо не отсвечивать, но «невесту» все же прикрывал – на свой страх и риск. Благо, в Хогвартсе родители не имели обыкновения задерживаться, и двое суток, проведенных здесь лордом Поттером, определенно, вошли в историю.

Вскоре артефактами ментальной защиты были снабжены все «картельеры».

– Джеймс, а твой отец сможет сделать «анти-артефакт»?

Парень вздохнул:

– Лили, ты же не думаешь, что я, второкурсник, уже могу составить отцу конкуренцию? Только если что-то совсем безумное, но это может оказаться нестабильным. Надо учить Руны. Надо читать Магматериалы, предмета-то такого нет, а разбираться самому непросто.

– Я могу помочь?

– Да я бы с радостью… Но не все книги будут тебе доступны. Вот, держи для начала эти.

Лили, прижимая к груди драгоценные фолианты, продолжила думать вслух:

– Тогда надо что-то еще…

– Зелья?

Северус снова засел за книги, благо, руками приятелей для него было открыто многое. Да и в памяти всего хватало – как бы только совсем не засветиться. А потому главной жемчужиной была, несомненно, библиотека Блэков. Ее содержимым можно было объяснить все. Главное, выбрать названия позаумнее.

Это великолепно отпугивало всех, кроме вгрызавшегося в науки Поттера, но у того и своих книжек хватало. И заголовочки были ничуть не хуже, – оценил Северус, как-то раз взглянув через плечо помешивающей в котле подруги. Надо бы тоже почитать.

Вальбурга поначалу поджимала губы, завидев лорда-полукровку, приведенного сыном через камин, но после пары вечеров в компании милорда Певерелла смирилась. Хотя манеры у этого лорденка были совершенно безобразны. Но сам молодой Принц просил о чем-то в письмах (приписками к посланиям сына) нечасто, а появлялся и того реже: все шло через Сириуса. Который, наконец-то радуя мать, начал втягиваться в учебу. Правда, просьба сына добавить карманных денег ни у нее, ни у супруга отклика не нашла.

Сириус… узнал, что такое Блошиный рынок в конце Косого переулка. В результате он остался с двумя мантиями, парой рубашек и парой брюк, и едва был остановлен Северусом и Люпином от того, чтобы загнать пару артефактов. Зато громко тарахтящая мечта стала намного ближе.

Он даже попробовал себя в качестве помощника Джеймса, но тот быстро выставил приятеля, мотивируя тем, что руки у того растут откуда угодно, но не из предназначенного для этого места.

– Ну вот, и ты уже заговорил, как Принц, – надулся Сириус на лучшего друга.

Было обидно, да и денег все равно не хватало.

Блэк долго думал, как бы подступиться к варке зелий, но всякий раз мальчишку брала оторопь, когда тот видел сосредоточенное лицо Северуса над котлами. «Он будто здесь, и в то же время не здесь», – думал Сириус. И всякий раз решал не отвлекать. Правильно делал, надо сказать…

Первой оценила эти потуги Эванс как зельевар номер два, а значит, менее загруженная. А потому больше интересующаяся окружающей средой, в частности, Блэком. Она и шепнула «жениху», после чего тот, наконец, обратил внимание на сокурсника. К счастью, оказалось, Сириус в состоянии готовить некоторые ингредиенты (не самые противные), так что его взяли в качестве главного нарезателя. Ему пошел небольшой процент. Для наследника Блэков, что сроду палец о палец не ударил, это оказалось одновременно странно и… восхитительно.

Когда была готова новая партия «всякого интересного», которую они сбыли через милорда, Петтигрю предложил «обмыть первую получку», но Сириус неожиданно для всех воспротивился. Для Северуса это вообще стало небольшим шоком. Как это вообще возможно – Блэк отказывается выпить сливочного пива и покуролесить? Кто это и куда он дел настоящего Блэка – вечного раздолбая? А главное, что же будет, когда эта псина все-таки купит свою таратайку?.. Да, последний вопрос заслуживал внимания… Но ответа Северус пока даже представить себе не мог.

Покуролесить все же пришлось. Слишком подозрительно посверкивали в их сторону очки-половинки, хозяин которых дважды засек компанию за разговорами в коридорах. Пришлось быстро взвинчивать агрессию и начинать ругаться.

Так что «в честь получки» была мастерски разыграна «Большая гонка» по главному коридору Хогвартса, когда за Принцем, который перед всеми помахал приличных размеров тугим кошелем, дико ругаясь, несся Сириус (за своей долей), за тем – чуть помедленнее – Поттер и Петтигрю (так, за компанию). Их всех радостно обогнал оборотень, тоже имевший долю и самый быстрый из всех. Ему и досталось, правда, не совсем то, на что он рассчитывал.

Вместо Северуса, прыгнувшего на одну из отходящих лестниц, Ремус словил от Поттера Ступефай, но на самом деле был потом довольно аккуратно отлевитирован Принцем к стенке и весьма зрелищно по ней стек. Артистичный Люпин так тряс головой, сипел и вращал глазами, что их всех чуть не препроводила в Больничное крыло оказавшаяся рядом немного некстати профессор Вектор.

По пути пострадали пара доспехов, одна рама от портрета, а хозяин его, точнее, изображенный там маг, начал слегка заикаться. Зрители же, которыми оказалась небольшая компания пуффендуйцев и добрая половина рэйвенкловцев, были в восторге, так что по школе пошла гулять байка про новые приключения «неуловимого».

В кабинете директора четверка гриффиндорцев, отконвоированная профессором Арифмантики, изобразила нечто вроде раскаяния, но добиться того же от молодого Принца директор так и не смог…

Так что Северусу сотоварищи отбытие самой опасной личности стало исключительно на руку…

Напрягало другое: полное отсутствие новостей от Тома, и это при том, что тот обещал написать из Замка на следующий же день.

«Неужели я еще и с милордом собираюсь возиться? Совсем сдурел», – одернул себя Северус, тем не менее, садясь за письмо.

Но стоило ему сосредоточиться, как в комнату влетел сияющий Гилдерой Локхарт:

– На! Держи! Просвещайся! – сунул он какой-то листок и исчез, почти что как домовой эльф.

Северус помотал головой и взглянул на листок.

С него радостно скалилась колдография этого самого Локхарта. Пробежав глазами текст, парень сплюнул:

– Вот еще одно жаждущее славы существо. Душераздирающее зрелище… – он отбросил листок с колдографией и занялся письмом, но через пять минут плюнул и ограничился, как обычно, запиской в одну строку.

«Как дела?»

Милорд Певерелл, ничего не жравший трое суток, зато прекрасно подумавший «над своим поведением» и открывший для себя кое-что, топал по возникшему, наконец, прямо за столом проходу, ворча на свое строптивое наследство. Тихо, себе под нос. Так, что бурчание пустого желудка по громкости явно побеждало, – тот был более чем солидарен со своим хозяином.

В ритуальном зале («Откуда здесь взялся проход и откуда я сюда вообще пришел?») его ждала книга. «Ну, конечно, что ж еще-то – может, и нужную страницу откроют?»

Увы, такая халява не для него, – читать пришлось все, не все было понятно, но с самым необходимым Том все же разобрался. Где-то к вечеру, если верить своим ощущениям.

Проведя несложный полночный ритуал, Том ощутил себя… Целым? Нет, скорее, цельным. Словно в нем появилась давно недостающая, но важная часть его самого.

Еще бы съесть чего…

– Ну что, наконец, в кабинет? – спросил он то ли Замок, то ли сам себя.

И оказался за любимым столом, заваленным по самое не могу. Увы, не едой… Зато домовики откликнулись, и через пару минут милорд заморил-таки червячка.

Тут-то его наконец посетила мысль, точнее, сперва воспоминание об обжигающей ненависти во взгляде старого мастера на молодого Принца. А что, если?.. Да, со стариком Олливандером он пообщается завтра же.

====== 26. Разборки, раздумья и идея ======

Глядя на одного из своих самых перспективных учеников, мирно сопящего возле котла, Гораций Слизнорт недоумевал, что же ему лучше сделать. Придраться? Он уже ответил на все вопросы. Зелье? Сварено на «Превосходно», как всегда. При том, что этот паразит варил его чуть ли не с закрытыми глазами, сонно поклевывая длинным породистым римским носом. Вот как у него это получается?!