Текст книги "Принцесса звёздного престола"

Автор книги: Иванович Юрий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 62 страниц)

Хотя… В моих мозгах что-то щёлкнуло и в памяти всплыла фраза, предназначенная мне покойным ныне императором:

– Здесь нечто, что может нас обогатить так же, как и Доставку.

А вот когда и при каких обстоятельствах я услышал эту фразу, никак не мог вспомнить. И где это – "здесь"? На других планетах, или непосредственно в столице? При всём уважении к строителям, лабораторию не спрячешь в подземельях дворца. Тем более на полном сомообеспечении. Хоть бы выяснить в каком направлении науки велись работы, тогда можно проверить всех учёных из этой отрасли, выяснить, кто из них пропал и когда в последний раз появлялся. Ведь не могут великие дела решаться неизвестными студентами или тайным гением-самоучкой. Много людей наверняка трудилось и трудится над этой проблемой. И не за всех можно поручиться со стопроцентной гарантией. Раз об этом узнал могущественный и страшный враг, значит, утечка всё же произошла.

Хотя возможен и ещё один вариант: просто дезинформация с нашей стороны. Агентура врага тратит все силы и средства на достижение недостижимого, а мы их спокойно обезвреживаем. Но уж слишком крупная игра тогда получается. Многое не стыкуется в таком случае. Откуда на политической арене возник Шпон? И я тут при чём?

Галина Стоурми всего не знала. Неосознанность всех целей – это прерогатива многих разведчиков: в случае провала мало что расскажет. Но по поводу захвата моей личности более чем полтора года назад, кое-что прояснила. Оказывается, меня должны были просто уничтожить, как самое крепкое и верное звено императорской власти. Но что-то у них не заладилось. Местонахождение лаборатории выяснить не удалось, и враги резонно посчитали, что мне о ней хоть что-то известно. На одной из явок меня долго истязали самыми современными методами воздействия, в сравнении с которыми домутил – чуть ли не самое гуманное средство. Но больше двух месяцев адских усилий пропали втуне. Мне каким-то чудом удалось сбежать, уничтожив всю охрану, следователей и медиков. По предположениям Де Ло Кле, побегу содействовала явная помощь извне. Но кто помогал, как и для чего, так и не удалось выяснить. Мне же пока оставалось либо самонадеянно думать о своем всесилии, пусть и в невменяемом состоянии, либо мучиться загадкой по поводу странных друзей-освободителей.

О событиях в системе Датарга наша пленница предоставила очень подробную информацию. И после нужных ответов на правильно поставленные вопросы, нам представилась такая картина. Галина Стоурми со своими личными телохранителями находилась в Столице больше года. Жила на широкую ногу и совсем не считалась с расходами. Ей вменялось выполнить только одну задачу: схватить того человека, который придёт в определённый банк и начнёт оперировать суммами денег находящихся на определённом счету. О человеке должен был ей сообщить тот самый банкир, который небеспочвенно вызвал у меня серьёзные подозрения. Что он и сделал, лишь только мы занялись операциями с имперскими вкладами.

Между прочим, утечка сведений о таком секретном счёте, тоже могла вывести на конкретного предателя. Ведь его создавал лично император и собирался использовать только в самых крайних случаях. Даже вначале не планируя ставить меня в известность про коды и пароли. Хорошо, что никто не подозревал, что я лично явлюсь на Датарг.

И только когда Галина увидела меня загримированным в отеле, она с большим трудом, но узнала таки пропавшего Тантоитана Парадорского. На такой поворот событий она явно не рассчитывала, и сразу схватить меня не смогла. Тем более что я действовал не в одиночку. Де Ло Кле тогда дал ей строжайшее приказание задержать меня всеми доступными средствами до прибытия специального отряда. Что ей почти удалось сделать своим волшебным голосом. Досадный сбой произошёл лишь из-за её двухминутной отлучки в ванную. А на выходе из отеля, она побоялась затевать стрельбу и потасовку, надеясь на спешащих к отелю супербоевиков, которые подчинялись непосредственно таинственному покровителю Моуса. Шпон как раз находился где-то поблизости от системы и молниеносно бросил своих лучших воинов на нашу поимку. После чего мы просто вынужденно вступили в бой за спасение Роберта. Как именно просочилась секретная информация о местонахождении счёта на Датарге, знал только покровитель. Он же скорей всего и подкупил банкира.

После провала операции по моему захвату на Датарге, Горгону срочно перебросили руководить сетью агентов на Оилтоне. Указание устроить засаду на квартире, где чуть не "погорел" Ульрих, опять таки поступило откуда-то сверху. Даже Де Ло Кле сомневался в правдивости этой информации. Потому-то и не держали весь район в постоянном оцеплении. На наше, и особенно моё, счастье. Со временем я вполне могу высчитать всех людей, которые могли знать об этой квартире, а их будет не так уж и много. Весьма перспективная ниточка, что бы по ней добраться до нашего главного врага. Но это я сделаю потом, если вопрос останется актуальным.

Ещё от одной из своих головных болей, я так и не смог избавиться. Да и Горгона не являлась панацеей при всей своей ценности и не могла всего знать. А высказываемые в безвольном состоянии предположения, не подходят. И вообще на допросах с помощью домутила отвечают только на правильно поставленные вопросы. А жаль… Так как меня очень интересовало: кто же из крупных фигур в нашей империи помогал или помогает сейчас моусовской разведке?! Или, что более вероятно, их весьма богатому покровителю? Кто прекрасно знал расположение дворца, мои привычки, расписание императора и массу других не менее важных секретов? Кто эта сволочь, что так глубоко и коварно влезла в сердце Оилтонской империи?

Пленная, увы, этого не знала. К большому нашему огорчению… Конкретный виновник сразу бы упростил положение и разрядил ситуацию. А так… Предателем мог быть кто угодно… Вплоть до меня и… Патрисии. Хотя уже то, что на неё не указывалось ни прямо, ни косвенно, внушало определённые благие мысли. И подспудную уверенность в завтрашнем дне.

Закончили допрос мы поздней ночью. Хоть желание продолжать интересный диалог не пропало. Но воздействие домутила после десяти часов непрерывного применения, начинает вести к необратимым последствиям в умственном расстройстве. И, по правилам, подследственным полагается отдых не менее сорока восьми часов. Но и так информации хватало с головой. Её мы обрабатывали до самого утра, отвлёкшись лишь на короткое время для разгрузки пилотируемого Шекуном флайера, на котором тот доставил купленные у тёмных личностей приборы. При коротком совещании мы решили не искать нового места для нашей базы, а обосноваться здесь же. Тем более что пленница нуждалась в постоянном уходе и бдительном присмотре. Хоть для неё и существовал прекрасно оборудованный для подобных целей второй подвал, но с её голосом надо было что-то решать. Ведь не будешь её кормить со скотчем на губах?! А попробуешь освободить прелестный ротик, даже пожалеть не сообразишь… себя!

Перед рассветом я вновь переговорил со всеми, дал новые инструкции и позволил себе и Алоису отдых в несколько часов. Именно столько времени потребовал разбуженный мною Булька на подзарядку электроэнергией. Я бы конечно и сон отложил, ради экспериментов над сетчаткой глаза, но мой личный риптон сетовал на слабость не восстановившегося организма. Пришлось нам расстаться на это время. Я пристроил Бульку на столе с оголёнными проводками: продублировал, как Алоис устроил нашу пленницу в более глубоком, самом нижнем подвальном уровне; и только тогда блаженно вытянулся на кровати. Чувствуя как гудят от усталости ноги, а в голове образуется вакуум среди хаоса голосов, лиц, мельтешения света и мыслей, противоречивых планов, мечтаний и размышлений. Проваливаясь в сон, я с мысленной улыбкой отогнал от себя мысль о том, что и ко мне подкрадывается старость. И хорошо бы тоже уйти на пенсию… Путешествовать… Отдыхать… И спать, спать…

Проснулся я от громкого бульканья. Мой товарищ риптон с неистовой энергией подпрыгивал на столе, словно мяч под рукой баскетболиста. Только делал это тяжеловато, как и положено для его пятнадцатикилограммового веса. Присмотревшись, некоторое время к его прыжкам, я так и не понял: то ли он радуется, то ли злится, то ли опять на него какая хворь напала. Но всё оказалось намного прозаичнее. Лишь только я положил руку на стол, как Булька ловко по ней прокатился, осел в районе моих плеч и шеи и выдал причину своего поведения:

"Мне захотелось размяться! Энергии теперь вполне хватает, и мне кажется, я смогу допрыгнуть со стола прямо к тебе в кровать!"

"Не стоит этого делать! Я ведь и… испугаться могу!"

"Ну да! Скажи лучше: порвать на кусочки! Я тебя изучил порядочно: спросонья ты полагаешься только на инстинкты самосохранения! А они у тебя как у дикого животного…"

"Спасибо! Можешь считать, что ты мне польстил…, и порадовал своей бодростью и оптимизмом. Теперь то мы можем заняться приборами? Ты просто не представляешь, в каком временном цейтноте мы находимся!"

"Да? А мне показалось, что это твой обычный режим жизни. И вечно что-то не успевать: нормальное явление".

"Слушай, Булька! – направляясь в соседнюю комнату, я вспомнил наш недавний разговор. – А давай я тебя и вправду оформлю на воинскую службу? Знаешь, как это здорово будет?!"

"Не понял! К чему бы это?"

"И звание сержанта тебе сразу присвою! Имею полное на то право".

"Танти! Это ж я ради шутки сказал. Оно мне надо? И поспорить я люблю! Попадётся какой-нибудь командир самодур и будет постоянно строить по стойке смирно! А то и отжиматься заставит! А я ж инвалид: ни ручек…, ни ножек…!"

В моей голове после этого раздалось какое-то странное хлюпанье, и я догадался, что Булька так смеётся. Глупая улыбка, признаться, и на моём лице появилась. Лишь только я представил как фигурка несуразного человечка, когда-то изображаемая риптоном, неуклюже делает отжимания. Но постарался оставить последнее слово за собой:

"Действительно! Ты прав! В военные идут только существа решительные, с крепкой волей и со стальным характером. А вот и наши приборы! Смотри: здесь образцы сетчаток глаз. Самых разных, и не только человеческих. Как ты намерен действовать?"

"А ты как думаешь? – мне показалось, что Булька продолжает смеяться. – Буду действовать со всей решительностью, волевым усердием и несгибаемым характером. Что, кстати, весьма мне присуще! И прошу учесть: тебе будет больно, скучно, неудобно, неприятно, а то и противно. Но, как ты недавно высказывался пословицей: назвался груздем, значит, тебе отрежут и ноги и голову…"

"Да нет! Там говорится: полезай в кошёлку!"

"А какая разница? Итог то от этого не меняется! Груздю – гайка!"

Булька оказался прав. Потому как я ни за что не поверю, что он издевался надо мной специально. И не только надо мной, но и над Алоисом. Но котором производились сравнительные эксперименты. И не только над Алоисом, но и над собой, в том числе. Потому как за сутки риптон два раза заряжался электричеством по полчаса. И сам страдал от сильной усталости.

Мы начали с более лёгкого: с лайзмера. И прибор вселил в наши души изрядную порцию оптимизма: ни отпечатки, ни наращенные и изменённые части тела не вызывали малейших сомнений в плане хирургического вмешательства. Всё новое на моём теле смотрелось так, словно оно там и выросло в далёком детстве. Или превратилось в стратегические запасы в более зрелом и предусмотрительном возрасте.

А вот совладать с подделкой сложной сетчатки, нам долго не удавалась. И тут мне досталось по полной программе: глаза пекло, жгло, давило и ослепляло. Как я только зрения не лишился? Поспать не удалось и десяти минут. Всё тело, а в особенности шея, болели от постоянно напряжения и сидения в неудобных позах. Во рту горчило, в носу щипало, слёзы проложили на моих щеках глубокие впадины, а лоб прорезало несколько новых старческих складок.

Во время коротких перерывов у меня не хватало сообразительности, что бы понять: о чём рассказывают ребята в краберных переговорах, чем занять их свободное время, и что спланировать не ближайшее будущее.

И на следующее утро, когда моё терпение фактически иссякло, и я уже готовился дать отбой на большой отдых, Алоис резко выкрикнул:

– Есть! Полная идентичность! – мавр оторвался от просмотрового экрана и протянул мне снимок. Тяжесть на моей голове немного сместилась назад, глаза мои с трудом обозрели свет, но присмотреться не удалось: всё плыло пятнами и кругами. Видя, что я не могу сфокусировать взгляд, Алоис добавил: – Из последней серии, пятый номер!

"Здорово! – без энтузиазма воскликнул в моих мозгах Булька. – Именно в пятом номере мы применили тройное наложение растянутой плёнки.

– Но ведь я при этом почти ничего не видел! – попытался возражать я. – Только тени и световые пятна!

Когда я говорил с риптоном вслух, Алоису было легче следить за происходящим. Вот и сейчас он сообразил быстрее всех:

– А зачем тебе видеть в момент фотографирования? Ведь Булька утверждает, что за пару дней тренировок он сможет "ставить" запрограммированную в его памяти сетчатку за несколько секунд! Приложился лицом к прибору, моргнул пару раз, и уже всё настроено. Провели фиксацию – опять моргнул и готово: смотри да любуйся окружающими тебя идиотами.

– Конечно, не тебе ведь моргать! А со стороны всё кажется проще. Вон, и Булька говорит: тренироваться ему до одурения! Дня два, не меньше. А сейчас он хочет проверить своё умение. Давай два новых образца, с которыми мы ещё не работали. Если получится – буду ходатайствовать о присвоении ему звания лейтенанта.

– Так он согласен поступить на службу? – удивился Алоис.

– Как же…! – я на мгновение прислушался к возражениям риптона. – Говорит: только через мой труп!

– Его труп или твой?

– Конечно, мой! Если бы его, то ему бы присвоили офицерское звание посмертно… О, святые электроны! Опять он мне глаза выжигает! Фотографируй быстрей!

Последние мытарства мне показались особенно неприятными. Но зато полностью подтвердили способности Бульки создавать наложением нескольких слоёв своей плоти на моё глазное яблоко ложной сетчатки глаза.

– Ура! – воскликнул Алоис после этого. – Теперь ты можешь заменить любого человека в Галактике!

– Вряд ли я смогу заменить тебя или Роберта! – остудил я его радость.

– А теперь спать? – с надеждой в голосе, но как можно небрежнее спросил мавр.

– Нет! Теперь я отбываю вместе с графом Шалонером в небольшое космическое путешествие. Сегодня. Вернее: уже сейчас. Но не мечтайте, что за время моего отсутствия вам удастся выспаться и наесть брюхо…

– Конечно! – горестно воскликнул Алоис. – Ты только и думаешь, как вытянуть последние жизненные соки из старого и больного негра!

– Да на тебе пахать надо! – засмеялся я. А затем, с болью сфокусировав на нём блуждающий взгляд, похлопал по чёрному плечу. – К тому же все соки у тебя в мозгах. И мне кажется: чем больше вокруг тебя трудностей, тем ты больше умнеешь! А значит: становишься сочней!

– Ну вот, уже мою голову сравнивают с арбузом! – тяжело вздохнул мавр и осторожно дотронулся до моего плеча. – А вот от такого помощника и друга я бы тоже не отказался…

– Устроим! – пообещал я. – Слетаем на планету электромугов, я тебя научу правильно бороться и…!

– …И мои сочные мозги лопнут от борцовского захвата! Танти, ты ведь знаешь: я не по тем делам!

– Тогда организуем турнир по шахматам. Булька, есть там нечто подобное?

"Вроде есть, – засыпающее пролепетал риптон, – Только играют электромуги на дне водоёмов, сцепившись наростами и передавая очередной ход мысленно. Ни доски им не надо, ни фигур…"

– Повезло тебе, Алоис! Будешь всё-таки бороться! Кстати, можешь при этом надевать любые доспехи. Хоть с бронтозавра! Ну, не хмурься… Шутка, шутка! Что-то у тебя с юмором плохо стало… Пленницу корми только через пенал. Когда очнётся, можешь поблагодарить за предоставленные сведения и пожелать в дальнейшем успешной карьеры среди лучших певиц. А то она дамочка решительная, запросто может с собой что-нибудь сотворить. Получив напоминание и надежду, хоть задумается предварительно. Послезавтра усыпишь и опять проведёшь полный курс допроса: наверняка мы многое пропустили. А на третий допрос приготовь скрупулёзный план и график самых сокровенных вопросов. Погоняй её конкретно по явкам, паролям и выяви всех вражеских агентов.

– Не волнуйся! Шекун тоже когда-то специализировался на следственной работе. Вдвоём мы из неё всё вытянем!

– И ещё одно безотлагательное дело. Переключи на его решение все внутренние, наружные и побочные резервы. Надо найти профессора Сартре.

– Мы уже сколько времени на это потратили, и всё безрезультатно.

– Теперь утройте усилия. К тому же я вспомнил одну нашу старую систему связи на крайний случай. Ею так никогда и не пользовались, но профессор должен о ней помнить. А вдруг, да и откликнется? – я стал писать на бумажке: – Вот текст рекламного объявления. Купишь новый крабер и дашь его номер. На этот вопрос, надо ответить таким образом. Если последует дальше вот это предложение, отправишь звонящего ко мне и дашь мой номер. Если это будет Сартре, то мы с ним договоримся.

– Выпущу рекламку в течении получаса! – пообещал Алоис.

– Вот и отлично…, – я помотал головой, – Булька!!! Кончай спать! Проектируй на меня внешность фабриканта, и немедленно возвращаемся в гостиницу! И не ворчи: как только окажемся на "Верности", дам тебе увольнительную на сутки! Чего…? Ты мне дашь навсегда? Кхе, кхе! Ладно, там посмотрим!

Приняв освежающий душ, что добавило нам обоим и настроения и бодрости, мы попрощались с Алоисом и двинулись в гостиницу. По дороге я только зашёл в один из продуктовых магазинов и накупил различных деликатесов в банках, внушительное количество сухофруктов и пяток больших плиток шоколада с орехами. Уж я то прекрасно знал о вкусах Николя и его привычке что-либо погрызть, томясь бездельем.

Проблем по дороге у нас не возникло. Хотя я всем своим существом чувствовал чрезмерное напряжение в окружающем пространстве. Словно перед грозой, а то и перед бурей. А личностей подозрительных вокруг роилось, просто уйма! В конце концов, мне надоело замечать на себе оценивающие взгляды, и я напустил на лицо брезгливое, и в тоже время, отталкивающее выражение. Потренировавшись немного возле огромного зеркала кафе, где я утолял жажду большой кружкой пива. Не знаю, помогло ли это стать мне более не заметным, но своё мнение о любопытных я, таким образом, высказал от всей души.

Граф Шалонер, естественно, ещё изволили почивать, наполняя при этом свой номер низменным запахом перегара и смешным, прерывистым похрапыванием. Вот уж кому отличная роль досталась!

Разбуженный он перешёл в мой номер заказывать обильный завтрак как от моего, так и от своего имени. А я впустил в номер томившегося в узком коридорчике за стенкой Николя. Который сразу же стал отчитываться о своих прослушиваниях. За прошедшие сутки ему только и удалось, что перехватить гневное восклицание маркиза в имперском центре связи. Винселио Грок как всегда собирал сообщения, и одно его явно удивило. Он даже высказался вслух:

– Вот нахалы! Ноту протеста прислали! Её Высочество от смеха лопнет!

Кто, и по следам какого события прислал ноту, мы могли только предполагать. Но это событие не привнесло в жизнь Николя большого разнообразия. Хоть и сдержанно, но возмущение так и рвалось из него наружу:

– Я в тех дырах с ума сойду! Меня уже клаустрофобия одолевать начинает. Ночью сон приснился, что меня завалило стенами…

– Не завалит – они там все из бетона! И гордость должен испытывать: не каждому дано ежедневно самого императора лицезреть! А вот тебе и гостинцы обещанные. Захватишь для увеселения рациона. Пошли в мой номер, пока примешь душ, уже и завтрак подадут. Потом ещё и завтрак Цой Тана с собой заберёшь. Мы уже на корабле поедим. Если что со мной случится, действуй сам, по обстановке. Где найти Алоиса, ты уже знаешь.

И уже через час с небольшим, мы грузились в графский челнок. Беззаботно болтая, словно старые знакомые и награждая носильщика щедрыми чаевыми. Процедура отлёта из Оилтонской империи всегда удивляла даже меня своей простотой и демократичностью. Проходящих к своим кораблям владельцев с попутчиками осматривали лишь внешне, да и то: издалека. А потом только и надо было сообщить диспетчеру о том, что ты улетаешь. И получив коридор и время, ввести данные в консоль управления и надавить кнопку "старт".

Добравшись до "Верности", мы вывели её на положенное расстояние, рассчитали маршрут и совершили лунманский прыжок. И только после этого приступили к обжорству, плавно переходящему в затяжной сон. Обещанные сутки отдыха не нужны были лишь Цой Тану. Да и голодом он не страдал. Зато с каким восторгом он рассказывал о новых знакомствах. Даже я удивился его везучести и неожиданной популярности. Или действительно: на дармовую выпивку некоторые аристократы слетаются с такой лёгкостью? Словно уродливые самцы на свет красного фонаря?

Так или иначе, но некоторые знатные вельможи запросто подружились со щедрым графом Шалонером. Хотя кое-кто из них не возжелал со мной и выпить в своё время. Даже когда я прочно обосновался в императорском дворце на первых ролях. Может, ко мне они относились с предубеждением? Подозревая в корыстных мотивах знакомства с Её Высочеством? А в лице графа, совершенно постороннего человека, они нашли некую отдушину для своих откровений?

Что ж, будем использовать любые возможности, для составления более целостной картины о том, что происходит на всех уровнях жизни в моей родной империи.

Сутки Булька отдыхал на столе с оголёнными проводами, а я на широкой и удобной постели. Изредка вставая для короткого променада и поглощения попавшейся под руку пищи. Глаза перестали болеть и слезиться, а, проснувшись окончательно, я даже пожалел, что вновь предстоят мытарства с тренировочным топтанием Бульки по моим глазным яблокам.

Хорошо хоть мои саамы худшие опасение не оправдались. То ли Булька хорошо отдохнул, то ли стал действовать более деликатно, но болевые ощущения уменьшились. Неприятной рези тоже не чувствовалось, а когда с моих глаз убиралась тройная плёнка, зрение возвращалось ко мне с каждым разом быстрей. Дабы как-то разнообразить наши тренировки, мы много времени уделяли трансформированию лица в требуемые параметры. Вплоть до создания чуть увеличенной копии лица самого Цой Тана. Он то, между прочим, и восторгался больше всех каждому нашему успеху. Да так живо и непосредственно, что риптон проникся к нему ещё большей симпатией.

"У этого человека, – посылал он мне свои мысли и рассуждения, – Прекрасно сформированы аналитические и исследовательские способности. Я нисколько не удивлюсь, если он в скором времени займёт достойное место в среде лучших учёных, ведущих свои работы в области флоры и фауны. И с таким человеком приятно сотрудничать, интересно проводить совместные опыты, исследования, разрабатывать новые гипотезы и перспективные направления…"

"Булька! – прервал я его размышления с неприятной ревностью – Ты ведь мечтал сделать карьеру военного?! Опять что-то с твоей памятью не в порядке?"

"Как раз наоборот: она проясняется и у меня появляется твёрдая уверенность в том, что я всегда мечтал заниматься наукой. Только в ней, – высокопарно продолжал риптон, – Я смогу реализовать в полной мере свой потенциал! А благодаря мне, и ты прославишься в научном мире!"

"Хотелось бы напомнить, уважаемому дезертиру, – в свои мысли я постарался вложить больше язвительности, – Что на данном этапе у нас стоит одна только задача: спасти свои шкуры, а соответственно и жизни, в тяжёлой борьбе за торжество справедливости. А уж потом мы будем исследовать червей в банках и взбалтывать грязь в пробирках! Возможно…"

"Эх, Танти! Нет в тебе романтики! И того томящего духа авантюризма, который выделяет истинно разумное существо из серой, безликой массы себе подобных".

– Ты мне напоминаешь великого философа Боендаля, – засмеялся я вслух, – И моего старого товарища Малыша. Ты с ним так и не успел познакомиться на яхте миледи Кассиопейской. Вот с ним можно вести подобные беседы сколько угодно. Но со мной тоже не соскучишься: авантюры так и сыпятся на мою голову. Даже искать не приходится. Но разговор разговором, а тренироваться надо! Давай теперь, для разнообразия, отрепетируем наш одновременный удар. Я ладонью, а ты молнией! У нас тогда здорово получилось!

"Так ведь я сразу ослабну!" – возмутился Булька.

– А я буду в этот момент держаться за оголённые провода. И ты сразу тяни энергию на восстановление своих сил. Начинаем!

"Да! – мысленно вздохнул риптон. – С таким носителем наукой не займёшься!"

– То ли ещё будет! – надо же подбодрить своего товарища?!

Ещё через трое суток, которые мы провели в постоянных интенсивных тренировках, мы достигли нашей цели путешествия. Был ли я уверен в том, что здесь меня ожидает безоблачное существование? И в том, что никто не устроит мне здесь ловушку? И в том, что предателей стало больше, а надеяться больше не на кого?

Не знаю. Я откидывал мрачные сомнения и убеждал себя, что нельзя полностью предаваться паранойи преследования. Особым аутотренингом убеждал себя, что всё будет просто отлично. Но огромное чувство ответственности за всю империю не давало мне расслабиться и пренебречь мерами безопасности. Поэтому предварительный звонок я сделал очень осторожный, завуалированный и почти ничего не значащий. Только и передал просьбу о встрече и назвал условный пароль. Которым меня, якобы очень давно, снабдил Тантоитан Парадорский для личного контакта.

Приглашения я получил тот час и, приняв все меры по изменению своей броской внешности, отправился на рандеву с человеком, который властвовал и вершил свой суд на четырёх малонаселённых, но весьма богатых планетах. С человеком, от которого теперь зависело очень многое. Если не сказать всё. Потому как склонить его на свою сторону будет весьма проблематично. А уж обманывать – не стоит и пытаться

Когда я вошёл в официальный зал приёмов, то удивился почти полной пустоте и тишине, которая обитала под высокими дворцовыми сводами. Лишь в глубине тускло отсвечивал шикарный трон, вырезанный из ствола редкого красного дерева, да сидящий на нём мужчина игрался легкомысленным комплектом из ракетки и шарика на резинке. Но когда я прошёл половину зала, за моей спиной раздался громкий голос. Голос женский и мне хорошо знакомый:

– Тантоитан Парадорский! Я так и знала, что ты обязательно здесь объявишься!