Текст книги "Пять секунд до полуночи (СИ)"

Автор книги: Иван Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Глава 26. Карл. Спящий город

Карл повернулся с боку на бок и прислушался к спокойному дыханию Лайзы. Он уже второй час тщетно пытался заснуть, однако мысли вертелись в голове и не давали покоя.

«Завтра утром в 6:00…» – повторил он про себя и лёг на спину. По потолку время от времени проползали отсветы автомобильных фар, едва слышно шелестел воздух в системе климат-контроля.

Карл устал бороться с бессонницей и тихонько встал с кровати. Он осторожно притворил за собой дверь спальни, на цыпочках прошёл по тёмному коридору и вышел на балкон. Город встретил Карла светом тысяч огней и далёкими гудками машин. Он открыл створку окна, и прохладный ветерок тотчас влетел в проём.

По небу быстро летели облака. Их неровные, рваные края были похожи на когти хищных зверей, приготовившихся к атаке. Тучи наползали друг на друга, сходились в безмолвной схватке, а затем расцеплялись и бежали к горизонту, преследуя друг друга.

Карл молча смотрел на небесные сражения. Сердце гулко стучало в груди, дыхание стало частым и поверхностным. Небо зеркалом отражало происходящее в его душе.

«Главное – ни единым движением не выдать своей настоящей цели, в этом Айро прав, – думал Карл. – Красс не должен ни о чём догадаться. Пусть думает, что я по-прежнему являюсь его верным псом. Что готов и дальше преданно служить и выполнять любые приказы. Пусть поверит в свою победу и безнаказанность».

Совсем скоро отворится знакомая дверь, и Карл войдёт в тайный кабинет. Совсем скоро он приедет на работу и передаст Айро исповедь дьявола. Остались считанные часы. Как же быстро летит время…

Карл усмехнулся. Лежащий перед ним огромный город был наводнён людьми. Кто-то спит, кто-то работает, а кто-то развлекается, тратя свободное время. Драгоценное, ускользающее… И никто не подозревает, что происходит в огромном здании, окружённом ветрозащитными конструкциями. Отсюда Пирамиду не было видно, но она раскинула свои тончайшие нити по всему миру. По ним в неё стекается информация, а обратно идут приказы и распоряжения. И вот однажды внутри огромного нервного узла, внутри мозга человечества завёлся паразит. Он грызёт его изнутри, медленно и неотвратимо. Он хочет в одночасье встать в самый центр и получить безграничную власть над миром. А люди безмятежно спят и видят радужные сны о светлом будущем. И лишь Карл понимает, что наступил переломный момент.

Наверное, подобные чувства мог бы испытывать муравей, если бы отложил свои дела и посмотрел вокруг. Задумался бы о мире, о его масштабе, о существовании неподвластных ему сил, что вершат судьбы. Но он, как и тысячи его собратьев, строит муравейник, таскает веточки и травинки, добывает еду и кормит своих сородичей. Бежит себе по проторенной дорожке, такой знакомой и привычной. Но вдруг бац! Раздавлен или пойман в баночку. Шок, стресс или смерть, а всё почему? Расслабился, перестал смотреть по сторонам, уверился в полной безопасности. Подумал, что мир создан для него.

Чем же люди отличаются от муравьёв? Так же бегут, едят, спят или болтают друг с другом. Они не знают, что в эти моменты где-то решается их судьба и кем-то определяется их завтрашний день. Каким он будет. Да и будет ли вообще. Забавно. Кучка избранных влияет на жизнь миллиардов. Например, сегодня в шесть часов утра Карл предотвратит государственный переворот, но об этом никто не узнает. Даже его семья.

«А что, если дело не выгорит? Страшно даже подумать. Моя карьера и даже жизнь – всё сейчас висит на волоске».

Проблемы прошлого показались Карлу несущественными и смехотворными. Фрэнк обиделся из-за пропущенного футбола? Ничего страшного. Харпер не способен долго дуться. Когда всё это безумие закончится, они посмотрят вместе хоть все матчи сезона.

Ханс получил непонятные результаты первого тестирования? Какая глупость, если подумать! Он же был ещё совсем ребёнком! Ошибся в тесте, поставив галочку не туда, или пошутил, отвечая на устный вопрос. Просто не понимает, куда идёт и зачем.

Лайза никак не может закончить свою картину. Что ж, вдохновение не приходит по заказу. Искусство – дело тонкое. Оно требует терпения и таланта. У Лайзы есть и то, и другое. Но в случае, если план Айро не удастся, начнётся хаос, и люди станут думать, о куске хлеба, а не о скрытом смысле арт-инсталляций на этих хреновых выставках».

– Дорогой, почему ты не спишь?

Карл вынырнул из своих мыслей и обернулся. Лайза стояла в дверном проёме балкона, кутаясь в халат. Такая милая, сонная и растрёпанная.

– Дышу свежим воздухом.

– Бессонница? У тебя её никогда не было. Что-то случилось?

«Ещё нет, но случится», – мелькнула мысль, но Карл ответил по-другому:

– Просто завтра у меня одна очень важная встреча. Немного волнуюсь.

– Не переживай, ты справишься. Ты же никогда не проигрывал, любимый.

Лайза шагнула вперёд, обняла мужа и положила голову ему на грудь. Карл осторожно прижал к себе жену и погладил её волосы. Он вспомнил момент их первой встречи.

Худая девушка в коротком платье и с синяком на ноге стояла у белой стены дома и рисовала на ней кусочком угля. Рядом на земле лежало ещё два таких же.

Только что поступивший в институт Карл шёл мимо, да так и застыл. Он заворожённо смотрел, как тоненькая девичья ручка с филигранной точностью выводит чёрные линии. Как истончается инструмент художника, осыпаясь вниз невесомой пылью, но даёт рождение чему-то прекрасному, неподвластному логике.

Здесь и сейчас вершилось таинство, которого Карл никогда раньше не видел. Потрясённый до глубины души, он ловил каждое движение девушки, каждый поворот головы. Она провела тыльной стороной ладони по щеке и убрала с неё светлые волосы. На коже появилось чёрное пятнышко, и Карл понял, что влюбился.

Линия пошла резко вверх, но тут уголь раскрошился, рассыпавшись на сотню маленьких частичек. Повинуясь внезапному импульсу, Карл подбежал, схватил с земли один из приготовленных кусочков и протянул девушке. Лишь бы она не останавливалась, лишь бы рисовала дальше. Их взгляды встретились…

А потом появилась полиция и попыталась оштрафовать их за порчу государственного имущества. Ноги парня и девушки оказались гораздо быстрее, чем у пузатых увальней в форме, но картина так и осталась незавершённой. Её смыли уже на следующий день. Карл с Лайзой стояли вдалеке, держались за руки и смотрели, как струя воды очищает стену. Они улыбались, ведь никто из рабочих не понимал, что частички угля остались в микротрещинах, навечно сохранив на стене призрак незавершённого, аскетичного, но фантастически красивого пейзажа.

«Как же давно это было! Словно в прошлой жизни».

А потом они поженились, и появился Ханс. Маленький непоседа с ясными глазами и быстрыми ножками. Он за пару секунд успевал забежать из единственной тогда комнатки в кухню, схватить в кулак муку и убежать «сеять» её в узкий коридорчик.

В их жизни были взлёты и падения, трудности и радости. Но для Карла Лайза всегда оставалась всё той же озорной девчонкой в лёгком летнем платье. Красивой, любящей, страстной…

Карл вдохнул запах её волос, опустил руку вниз и отодвинул полу домашнего халата. Он ощутил тепло и упругость тела Лайзы под невесомой тканью ночной рубашки. Пальцы Карла скользнули вниз, а затем вверх по нежной коже бедра. Туда, куда вопреки здравому смыслу переместились все его мысли.

Лайза разомкнула объятья и мягко отстранилась от мужа.

– Вечером, дорогой. Всё вечером. Пойдём спать, нужно отдохнуть. Утром нам с Хансом идти на тестирование. У тебя тоже будет трудный день.

«Тоже? Знала бы ты, насколько трудный! Хочешь сравнить?»

Лайза подняла глаза на Карла.

– Когда я проснулась, и тебя не было рядом, я вдруг испугалась. Мне показалось, что ты пропал. Совсем. Что тебя нет со мной, нет в этом мире. Я не понимаю, откуда такой страх.

– Я здесь. Никуда не пропаду, – ответил он и погладил жену по руке.

Они вернулись в постель. Карл лёг, зарылся лицом в волосы Лайзы и вновь ощутил их тонкий аромат. Он успокоился и заснул. Карл знал, насколько важна его миссия, и Лайза была права – стоило просто стать самим собой. Карлом Гроссманом, который никогда ещё не проигрывал. Который всегда достигал намеченных целей.

***

Электрокар на автопилоте мчался по свободной от машин автостраде. Небо окрашивалось на востоке нежно-розовым. Карл неотрывно следил за дорогой.

Он увидел нужный поворот, включил ручной режим и ушёл в сторону. Через десять минут вокруг замелькали заброшенные здания и покинутые заводские корпуса. Выбитые окна тёмными провалами прямоугольных зрачков смотрели на одинокую машину.

Карл остановился возле нужного строения и посмотрел на облупленную входную дверь. Сколько раз он открывал её, чтобы совершить глупость? Слишком много. Лучше подумать о том, что сейчас он впервые войдёт в здание, точно зная, что борется за правое дело. Теперь его не сбить с выбранного пути. Он сделает то, что нужно, и зверя посадят в клетку. Там ему самое место.

Карл вынул из внутреннего кармана пиджака портативный диктофон Айро в виде модуля беспроводной связи и включил его. Тот приветливо мигнул зелёной лампочкой и затих. Карл опасливо осмотрелся по сторонам, не видит ли его кто-нибудь, вернул приборчик на место и вышел из машины.

Дверь здания, длинный коридор с пустыми тёмными проходами по обе стороны, кабинет Красса. Карл остановился, одёрнул рукава костюма, смахнул с брючины невесть откуда взявшуюся пыль, сделал глубокий вдох и взялся за ручку.

«Час пробил. Вперёд!»

Глава 27. Карл. Министр Гроссман

Карл уже полчаса слушал своего тайного покровителя. Красс без тени смущения рассказывал о том, что должно произойти в будущем, и как нужно действовать, чтобы это будущее приблизить. С его уст легко слетали подробности, как он выразился, «величайшего социального потрясения века». Гроссман, сидя с серьёзным лицом, старательно кивал головой. Он всем своим видом показывал, насколько близки ему стали идеи Красса. Будучи внешне преданным соратником, внутри Карл чувствовал лишь отвращение к своему руководителю. Включенный диктофон лежал в кармане и, казалось, приятно согревал сердце.

– Хочу вам показать ещё одну вещь, господин Гроссман, – произнёс Красс, закончив длинный монолог о социальном перевороте, – думаю, вы уже прошли достаточно проверок. Мне бы хотелось, чтобы мы стали настоящими партнёрами. Пора вам узнать мою самую главную тайну.

Карл остался спокойно сидеть, ничем не выдавая своего интереса. Возможно, именно сейчас Красс раскроет ему нечто большее, чем своё истинное лицо! Тем более, что оно уже давно не является секретом. Может, это будет нечто иное, более сокровенное? Что ляжет гробовой плитой на его могилу. Хотя и без новых сведений услышанного сегодня вполне хватит на два пожизненных срока.

На столе появилось некое устройство. Массивная подставка, металлический стебелёк, оканчивающийся шаром с торчащими из него трубочками. Может быть, это голографический проектор нового типа?

Красс немного подвигал неизвестный прибор по столу и покрутил ручку, выступающую из подставки. Затем в руке у него появился квадратик пульта управления.

Прибор ожил. Шар повернулся вокруг своей оси. Он «осмотрелся» и замер, уставившись прямо на Карла.

Он почувствовал себя неуютно, сдвинулся чуть влево, затем вправо. Шар повторил его манёвры, неизменно указывая в центр груди пустыми чёрными провалами трубочек.

– Это сверхмалая автоматизированная оружейная платформа «Кобра-3», – спокойным голосом проговорил Красс. – Сейчас она захватила цель. Не делайте резких движений, если не хотите услышать выстрел.

– Что? – изумлённо выдохнул Карл.

– Двигайтесь очень медленно. А лучше совсем не шевелитесь, – всё тем же спокойным тоном сказал Красс. – Эта система реагирует на резкие движения цели или удаление от первоначального положения более чем на два метра. Крайне эффективная вещь.

– Зачем вы мне это показываете? Опять хотите запугать? К чему всё это?

– Нет, хватит с вас проверок. Это, скорее, для безопасности. И моей, и вашей. Я сейчас зажгу свет, поберегите глаза, – с этими словами Красс нажал кнопку на пульте, и под потолком вспыхнули лампы.

Карл слегка прищурился от яркого света, но тут же впился взглядом в фигуру Красса. За столом сидел человек в деловом костюме, а вместо головы его зиял чёрный как космос провал. Прошла пара секунд, прежде чем Карл понял, что на Крассе надета маска из вантаблэка – материала, полностью поглощающего свет.

Красс поднял руки, подцепил пальцами край маски и потянул её вверх. В сердце Карла тоскливо заныло. Голова закружилась, и мир перед глазами засверкал тысячами огней.

«Нет, нет, нет! Чёрт, нет!» – Карл зажмурился.

– Доброе утро, – прозвучал знакомый голос Зака Айро. – К сожалению или к счастью, но я и есть Красс.

Это имя хлёсткой плетью ударило Карла и привело его в чувство.

– Я не верю, – он мотнул головой и посмотрел на Айро. – Вы уже схватили Фьюри, да? Это такой розыгрыш?

– Господин Гроссман, шутки сейчас неуместны. И, кстати, отдайте диктофон. Я его взял под честное слово, и должен вернуть. Только двигайтесь медленно. Очень медленно.

Карл вынул из кармана диктофон и положил на пол, повинуясь жесту Айро. Чуть двинул ногой, и записывающее устройство отлетело в сторону, ударившись о ножку стола. Смотря как министр поднимает приборчик и аккуратно протирает его от пыли белоснежной салфеткой, Карл медленно приходил в себя.

– Отключите свой прибор, я из-за него не могу сдвинуться с места! – стараясь сохранять спокойный тон, потребовал Карл.

– Не могу, пока не буду уверен в вашей дальнейшей лояльности. Мы же партнёры.

– Какие, к чёртям, партнёры?! Вы меня использовали! – Карл едва сдерживался, чтобы не кинуться на своего начальника.

– Ну что вы, отнюдь. Это было обоюдовыгодное сотрудничество. Как и прежде, я не отказываюсь от своих слов и обещаю вам чистую репутацию и кресло министра. Своё место. Поверьте, ждать осталось недолго.

– На кой мне это чёртово кресло? Чтобы вечно быть марионеткой у вас в руках?

– А что вам остаётся? Давайте вместе подумаем, – Зак подался вперёд, положив руки на стол. Он стал загибать пальцы, – первый исход – броситься на меня и быть убитым.

Карл мельком взглянул на безмолвный приборчик рядом с Айро.

– Второй, – продолжил министр, – обмануть меня, согласившись на сотрудничество, а затем убежать подальше. Вариант, честно говоря, плохой. Я не настолько глуп и самонадеян, чтобы отпускать на все четыре стороны того, кто знает слишком много. Вас поймают за взяточничество, содействие нарушению Тиорской зоны и заказ на установку запрещённых чипов в головы граждан ССП. Хотя, честно говоря, вместо этого проще и надёжнее вас убить. Третий – попробовать очернить меня и передать в руки полиции как изменника. Тоже не лучший способ. У меня репутация отличная. А на вас, повторюсь, множество преступлений, по сравнению с которыми инцидент в Гамбурге покажется сущей безделицей. Против вас – факты и документы, против меня – лишь ваши слова и домыслы.

Карл слушал Айро, и в груди его клокотала ненависть. Он с трудом сдерживался, чтобы не вцепиться в горло своему начальнику.

– Наконец, четвёртый вариант, – Айро откинулся на спинку кресла, – продолжение сотрудничества. Да, у меня на руках вся ваша подноготная. Шаг в сторону, и сработает один из предыдущих вариантов. Но подумайте о своей семье, Карл. Вы хотите, чтобы жена и сын остались без кормильца? Включите логику: лучше быть живым министром, чем мёртвым замом.

Айро слегка усмехнулся своей шутке. Карл дёрнулся вперёд. Оружейная система на столе угрожающе запищала, предупреждая свою цель о слишком резких движениях. Даже это смертоносное оружие оказалось человечнее, чем его владелец. Задыхаясь от ярости, Карл ничего не мог сделать. Он оказался заложником своей собственной глупости и алчности. Но что, если попробовать договориться?

– Вы забыли вариант, когда я ухожу из политики, навсегда уезжаю куда-нибудь далеко, быть может, в колонию, и молчу обо всём, – сказал он.

– Это не рассматривается. Здесь для меня нет никаких гарантий, что однажды вы не сболтнёте лишнего на хмельной вечеринке. Повторюсь: в этом случае к концу дня вы будете лежать в канаве с пулей в голове. Мне не нужны проблемы.

– А если я пообещаю молчать? Мы можем договориться. Я вам заплачу!

– У вас нет ничего, чем вы смогли бы выкупить свою жизнь. Гроссман, признайтесь себе, в конце концов: вы проиграли партию. Выбора у вас нет. Если, конечно, не собираетесь погибнуть геройской смертью.

– По-вашему, я смогу жить и работать, каждый миг чувствуя меч над головой? – спросил Карл, обречённо откидываясь на спинку стула.

– Это зависит от крепости вашей психики, – пожал плечами Айро.

– Что ж, это очень удобно – навязывать волю человеку, сидящему под прицелом. Полагаю, Юбер и другие ваши «партнёры» тоже прошли через это?

– Нет. Удивительно, но вы – единственный, кто стал для меня реальной угрозой. К тому же, благодаря своему энтузиазму и любопытству вы могли наломать дров, вот и пришлось обезопаситься, – Айро двинул пальцем в сторону оружейной системы, неотрывно смотрящей прямо в сердце Карла. – Вы прекрасный аналитик, хоть и допустили несколько ошибок. Мне было бы жаль потерять такого ценного сотрудника. Отдел кадров нынче работает спустя рукава.

– Не думаю, что моя жизнь так важна, – проговорил Карл, смотря в глаза министру. – Человек для вас только винтик, не так ли? Расходный материал. Как те несчастные на Тиоре.

– Не совсем так. Мне жаль, что пришлось избавиться от членов экспедиции. Они обладали опасными для меня знаниями. И потом, ценность человека определяется не ростом, нацией или цветом волос. Его возможности, потенциал, смелость и желание изменить мир – вот что важно! Или вы не согласны со мной, что человек-творец ценнее, чем горстка людишек без будущего?

– Мораль, достойная диктатора.

– Не нужно меня оскорблять! Есть большая разница между алчущим крови и власти психопатом и тем, кто желает навести вокруг себя порядок.

– Какой порядок? Устранить врагов и создать империю? – смертельная опасность избавила Карла от страха, позволив говорить напрямую. Он знал, что сейчас Айро ему ничего не сделает.

– Империя, республика – всё одно, если у власти стоит тряпка. Взгляните правде в глаза, Карл. Где демократия, воспевающая свободу? Неужели, только на бумаге? Нас загнали в настолько узкие рамки закона, что каждый чих не по уставу ведёт к наказанию. Но даже не идиотизм наших кодексов и правил меня ужасает. Наше с вами общество состоит из потребителей, – Айро подался вперёд, оперевшись о стол, – и под их дудку пляшут те, кто должен определять вектор развития человечества. Так кто же, по сути, стоит у власти? Скажете, правительство? Нет, аморфная масса! Именно она определяет, куда всем идти и что делать! Не знает, не умеет, но определяет!

– А кто должен? Вы?

– Миллиарды людей живут примитивными инстинктами, – продолжил Айро, пропустив слова Карла мимо ушей. – У них в голове с рождения есть высокотехнологичные чипы, могущие дать безграничный простор для творчества. Только это – профанация. Если человек хочет не развиваться, а просто жить в удовольствие, то его не заставишь творить. Почти никто не знает, что делать с имплантами, кроме просмотра новостей или сетевых видеоканалов. Заложенные в чипах возможности невероятно велики, но людям это не интересно, потому что развивать себя трудно. Единицы сейчас заняты реальной наукой и двигают прогресс. Вот почему никакой технологической сингулярности до сих пор не случилось, и мы стоим на месте уже какое десятилетие подряд. А вовсе не потому, что упёрлись в какие-то мифические пределы технологий, как утверждают некоторые учёные. Разгадка проста: все только ходят по магазинам и выставкам, ставят оценки и получают за это деньги. Как там это называется, «специалист по генерации данных и настройке целевой рекламы»?

Карл промолчал, вспомнив рассказ Лайзы о её подруге Саре.

– Даже инвалиды не желают ставить себе хорошие протезы или клонировать конечности, чтобы вновь стать полноценными людьми, – продолжал Айро. – И знаете, почему? Большое пособие. Тебе дают деньги, за которые не нужно трудиться. Согласитесь, это достойная компенсация за некоторые неудобства. Мне оторвало ногу? Ура! Работать не надо! И ещё не забудьте перечислить мне безусловный базовый доход – налог на бесполезность большинства, который платят те, кто реально что-то производит. И самое страшное то, что они всегда хотят больше. Им всё время мало! Больше! Больше! Дай ещё! Все хотят потреблять блага цивилизации, ничего не отдавая взамен. Если отнять у людей эту возможность, что начнётся? Бунт. Огромные массы народа станут требовать только одного – вернуть им развлечения, еду и алкоголь. Это единственное, чего они желают, понимаете? Никто не заставляет, не гонит кнутом, не запрещает учиться, работать и творить. Они хотят есть, пить и развлекаться. Хотят, понимаете?

– У вас есть этому подтверждение? Вы спрашивали людей, проводили исследование? Где доказательства?

– Пройдитесь по улицам, Гроссман, и посмотрите вокруг. Вы всё поймёте безо всякой статистики. Недавно правительство закрыло развлекательный центр в одном из районов Багдада, чтобы переоборудовать его в центр протезирования. Знаете, что сказали люди? Догадайтесь! Что их лишают права на отдых. Дай им власть, они что сделают? Поставят у руля того, кто построит рядом ещё один торговый центр. Вот это по их мнению будет настоящий руководитель, работающий на благо общества. Поаплодируем дальновидному решению истинного слуги народа!

Айро несколько раз хлопнул в ладоши, затем вновь положил руки на стол и сцепил пальцы в замок.

– Просто подумайте: массы людей без каких-либо целей в жизни путём всеми нами любимого голосования определяют, как нужно жить всем остальным! Правительство пытается манипулировать общественным мнением, но с каждым годом получается всё хуже. Оно загнало себя в узкие рамки, лишая свободы действия. Шаг в сторону – и рейтинги падают, не так ли?

– Рейтинг – это всего лишь один из показателей, – возразил Карл. – Если людям объяснять причины действий, они прислушаются и поймут. Всех нас объединяет одна цель – жить и быть счастливыми.

– Красиво сказано. Да только мало кто хочет по-настоящему объединяться ради общей цели. Потому что своя рубашка ближе к телу, слыхали такое выражение? Нации разобщены, люди не желают быть монолитным обществом, несмотря на наши усилия. Все эти парады и фестивали, славящие равенство и братство всех народов – не более чем красивый фасад, прикрывающий рыхлый и прогнивший остов ветхого здания. Это всего лишь жалкая попытка обосновать правильность принятого решения о стирании государственных границ. Запомните, только угроза войны или катастрофы способна сплотить разномастную толпу и сделать из неё не рассыпающийся песочный замок, а гранит, способный выдержать любую нагрузку: войну, голод, эпидемию, стихийное бедствие. К сожалению, внешней угрозы для человечества нет, а ждать и смотреть, как противоречия раздирают нас изнутри, уже надоело.

Карл промолчал в ответ.

– Всё вокруг перевернулось с ног на голову, – с жаром продолжал Айро. – Как и любую другую хорошую идею, демократию извратили настолько, что она стала нежизнеспособной. Сколько назревала проблема истощения почв в Аргентинском округе? Десятилетия. Вдумайтесь: десятилетия! А мы всё совещаемся, анализируем, устраиваем обсуждения! Почему туда не так давно переселили беженцев из Африки и Юго-Восточной Азии? Просто там было свободное место: Европа упёрлась, Северная Америка встала на дыбы. А кто решил вопрос о перевозке населения на Гинору? Я, вы и Фьюри. Оперативно и без бюрократии.

Карл с удивлением для себя отметил, что слова Айро находят отклик в его душе, но тряхнул головой в надежде сбросить наваждение.

– Что, не верите? – Айро наклонился вперёд и посмотрел Карлу прямо в глаза, – Приведу ещё пример, раз уж я упомянул колонию. Скажите мне, любезный Гроссман, вы были когда-нибудь за пределами Земли? Нет? А я был и не раз. И могу сказать, что все внеземные поселения – это аграрное захолустье, жуткая нищета и безнадёжность на ближайшее столетие. Вы спросите меня, почему? Всё просто: нерентабельно вкладывать деньги в абсолютно неосвоенные планеты. Нужно проводить геологоразведку, копать шахты, строить обогатительные комплексы, добывать строительные материалы и производить топливо. Это огромные капиталовложения, потянуть которые способны далеко не все промышленные корпорации. В колониях очень велики риски не получить дивиденды совсем или получить их спустя многие десятилетия. Гораздо легче и рентабельнее ковырять Луну и астероиды, а ещё лучше – бесконечно доить население здесь, на Земле, где есть вся инфраструктура, где толпы жирных идиотов готовы отдавать деньги за очередную побрякушку. За стеклянные бусы!

Карл слегка усмехнулся, поняв, на что намекает Айро.

– Гинору называют самой развитой колонией ССП, – продолжил министр. – Она была основана первой, но там по-прежнему лишь пара городов, шахта да заштатный космодром. Это за сто с лишним лет! А теперь подумайте, сможет ли правительство и дальше не обращать внимания на благоустройство и развитие той же Гиноры, когда мы доставим туда множество людей? Оттуда польётся поток критики из-за недостатка жилья, энергии и рабочих мест. Это заставит её развивать, потому что иного выбора не будет! Вдумайтесь, человечество ещё в прошлом веке научилось преодолевать межзвёздные пространства. За это время можно было основать не три, а тридцать колоний! И каких! Не уступающих хотя бы Марсу. Но эта система прогнила, Гроссман, изжила себя. Стала скорее обузой, чем двигателем прогресса. Она нуждается в реформах и в нас, поймите! В тех, кто не боится думать и поступать по-новому. Но, конечно, только вам решать, идти со мной или нет. Пара минут у вас есть, можете подумать, я подожду.

Айро закончил говорить и откинулся на спинку кресла. В сказанных словах определённо был смысл. Да, мир далеко не идеален, но Карл не мог поверить, что Айро пошёл на госпереворот только лишь потому, что ему захотелось реформ. Откуда такая спешка? Он что-то не договаривал, но что именно?

– Зачем вы затеяли всю эту игру с Тиорой? – спросил Карл в надежде выудить хоть каплю информации.

– Мне нет смысла так рано раскрывать свои карты. Это было бы безрассудно, согласитесь, – спокойно ответил Зак. Он постучал пальцами по столу, о чём-то раздумывая. – Хотя ладно, скажу кое-что. Изначально я готовил Тиору как полигон. Тут вы с поразительной точностью меня раскусили. Сперва я лишь хотел испытывать там новые образцы вооружений, чтоб никто не мешал. Однако это было давно, с полгода назад. Потом планы изменились… А ещё чуть позже я обнаружил там такое, что ни вам, ни всему человечеству даже не снилось! Этакий подарок, который скоро ох как пригодится! И туго нам придётся, если я не заполучу его в ближайшие месяцы! Но об этом позже. У нас сейчас другой вопрос. Ну так что, будет у меня министр Карл Пауль Гроссман или нет?

– А акции протеста? Как удалось организовать такие массы людей в сжатые сроки? – Карл задал ещё вопрос, стараясь оттянуть момент принятия решения.

– Этот феномен ещё предстоит исследовать и осознать.

«Феномен? Разве это не его рук дело?»

– Признайтесь, вы сказали мне не всю правду, – произнёс Карл. – Не ради реформ и достижения всеобщего блага вы взялись за это, ведь так?

– Я повторюсь: вы прекрасный аналитик. Но правда открывается лишь тем, кто выбрал верный путь. Ваше. Слово. Гроссман.

Карл опустил взгляд вниз. Как он ни оттягивал момент решения, тот наступил. Мысли Карла заметались, пытаясь найти выход из этой ситуации. Он старался представить себе последствия каждого из ранее предложенных Айро вариантов, однако ни один из них даже не предполагал той жизни, о которой Карл мечтал с далёкого детства.

Он считал себя счастливчиком: изнурительная учёба, повышение квалификации, работа на низких должностях ради получения бесценного опыта. Стремительный взлёт. Но всё это покатилось под откос, когда у Карла кончилось терпение, и он согласился на безрассудную авантюру. О чём думал тогда? Почему не отказался? Гамбург. Чёрная страница биографии. Её можно было вырвать, начав всё сначала! Но теперь уже поздно что-то менять.

Кто-то из великих сказал: из любой ситуации есть несколько выходов, но некоторые ведут в бездну. Он был чертовски прав, тот мудрец. Единственная проблема в том, что решиться на большинство из них духу не хватит.

Айро оказался хорошим психологом. Он сыграл на трусости и честолюбии своего подчинённого. Заманил кусочком сыра, захлопнул мышеловку и предоставил выбор: смерть или жизнь на коротком поводке. Дескать, решение за тобой, глупый мышонок.

«Нет, я не готов умереть», – подумал Карл.