Текст книги "Брюки мертвеца (ЛП)"

Автор книги: Ирвин Уэлш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Юэн Маккоркиндейл не находит слов. Но при этом он говорит их, непристойно и сладко, на экране, который Росс держит перед лицом на вытянутых руках, упорно и непреклонно.

Карлотта берет слово первой:

– Иди отсюда нахуй. Съебал отсюда прямо сейчас, – и указывает на дверь.

Юэн поднимается, опустив голову. Он уничтожен, чувствует себя окаменевшим от шока и последующего унижения. Его конечности тяжелы, в ушах звенит, камень размером с черную дыру появляется в животе и груди. Смотрит на дверь, которая кажется столь далекой и ощущает, как движется к ней. Он не знает, куда идти – и только инстинкт заставляет его взять куртку в прихожей. Он покидает свой дом, скорее всего, навсегда.

Закрывая дверь за собой и выходя на улицу в холод, на мрачные улицы, все, о чем он думает – что рождество никогда не будет прежним. Его рука достает айфон. Юэн Маккоркиндейл не гуглит отели. Вместо этого он нажимает на иконку «Тиндера», который он скачал после того, как ушел от Марианны в парализующей, радостной вине, в ранние часы рождественского утра. Его холодные пальцы быстро осваивают новое приложение.

4. Спад – для вас, мистер Форрестер

Мягкий, как скрип сжатой бутылки, разбивающий сердце скулеж вытек из маленького приятеля. Ему нужна стрижка; ты знаешь, почти не видно маленьких блестящих глаз под шерстью.

– Мерзнем как старые нелюди тут, Тото. Прости меня за это, приятель, но ты, ты же знаешь, вест-хайленд-терьер, у тебя есть шерстяная шуба, – говорю я своему мальчику, который свернулся у моих ног. Я чувствую его нос – он холодный, конечно, но это знак хорошего здоровья. Иногда я чувствую себя не очень из-за того, что я – как один из тех, кто заводят собаку как аксессуар для попрошайничества, обученного симпатягу, если ты понимаешь. Они видят Тото и говорят:

– Спад, я думал, тебе нравились коты.

А я говорю:

– Мне все животные нравятся.

Понимаешь? И я скажу тебе, что никому не приносит вреда то, что Тото рядом. Для попрошайничества. Люди ненавидят, когда животные страдают.

– Но я не поэтому завел тебя, Тото, а для дружбы, друг, – говорю ему. Я знаю, что животные не понимают того, что ты им говоришь, но они ловят волну, воспринимают негативный язык тела, голоса или даже плохие мысли. Такой уж этот больной мир: медиа, управляемые корпорациями, распространяют негативные вирусные вибрации. Этот Руперт Мердок, кот в этом «Сан». Каждый раз, когда я вижу заголовок в газете, я думаю: «ах, опять». Я не хочу проецировать Тото этот негатив. Это правда, тебе нужен маленький четвероногий друг, чтобы жить с ним, особенно, когда все двуногие друзья ушли в закат, понимаешь?

Попрошайничество идет не так уж плохо, праздничный период всегда неплох. Коты, полные веселья и алкоголя, и в такую холодную погоду – это покоряет сердца, понимаешь?

Так что я рад своему вознаграждению в размере двенадцати фунтов и шестьдесят двух пенсов. Четыре часа на холоде, и все равно ниже минимальной заработной платы, даже несмотря на то, что платят тебе за то, что ты стоишь на одном месте. Смешно, но когда ты изображаешь Джона Грейга, ты делаешь такое лицо: грустное, кричащее «спаси нас» всему миру. К концу дня, когда холод пронизывает уже все кости, больше не нужно уже притворяться. Так что я уже собрался уходить, когда заметил фигуру рядом с нами. Понимаешь, маячащую, а не пытающуюся бросить монетку в старый пластиковый стаканчик. Я чисто не хотел этого, потому что сумасшедшие или умники докучают тебе. Но я слышу приветливый тон:

– Как дела, Спад? – и поднимаю голову.

Мужик, это Майки Форрестер уставился на нас.

– Майки! Как дела? – спрашиваю я. Должен сказать, что Майки, мальчик, выглядит чутка хуже; он одет в оборванную шерстяную кофту, джинсы и кроссовки. Я немного удивлен. Последний раз, когда я его видел, у приятеля Форреста дела шли хорошо: тонкие цепки и длинное пальто, в стиле «я-хочу-быть-гангста».

– Хорошо, Спад, – говорит Форрестер, но, как бы сказать, кот пытается выдавить как можно больше энтузиазма, понимаешь? – У меня есть небольшая работенка, если тебе интересно. Хорошая еда и путешествие включены. Не желаешь по пинте?

Я в одном легком костюме, чувак.

– Тебе придется побыть котом в кресле, типа, Майки. У меня тяжко с деньгами, – говорю я ему, – не могу позволить потратить двенадцать фунтов на пиво, мужик: это фасоль и тост для меня и собачья еда для Тото.

– Я заплачу.

– Они пускают внутрь с собаками там, через улицу, – я указываю на паб.

Майки кивает, мы переходим улицу, в располагающее тепло. Когда мы садимся за стол, Майки кричит заказ на две пинты «Сан Мигеля».

Ставит их на стол и говорит:

– Я заключил небольшое партнерство с Виктором Саймом, – а потом добавляет тихим голосом, – Вик вернулся.

Я вообще не в курсе этой мазы, потому что Сайм – знатный плохой кот, и я не думал, что Майки устроит такое шоу. Так что маленький колокольчик зазвенел у меня в голове: дзинь-дзинь-дзинь...

– Там неплохие деньги, а работа – как два пальца обоссать.

Ну ок, позволю коту договорить. Никому не повредит, если я послушаю, что этот парень скажет.

– Есть шанс получить немного денег наперед? Дела идут так себе, знаешь.

– Уверен, мы что-нибудь придумаем. Теперь готов выслушать мое предложение?

– Эх, ага, – говорю я, ожидая подробностей.

Но я уже думаю о будущем, думаю, что у меня все будет хорошо, как раз самое время для парнишки Мерфи получить небольшой перерыв. Почти все, даже самые маргинальные котята покинули корзину, похоже, меня кинули одного. Но быть нужным снова, для чего угодно, – приятное чувство.

Приятель Форрестер говорит, что все, что нужно сделать, – это подобрать маленькую посылку и отнести ее. Если я получу деньги авансом от Майки, наверное, я смогу купить новые брюки и новую пару кроссовок. Я толком не знал насчет Майки, но, знаешь, это чувак, которому можно или доверять, или нет. Тут нужно будет разузнать.

– Доставка, но, это не наркотики, нет? – спрашиваю я. – Потому что я не контрабандист, так не пойдет, Хосе.

Майки трясет бритой башкой и потирает ее. Будто он пытается копировать всех гангстеров, типа Толстого Тайрона и подобных:

– Все, что тебе нужно, это слетать в Стамбул, где парнишка заберет тебя из аэропорта и даст тебе коробку, которую ты довезешь до Берлина на поезде. Ты привезешь ее туда, отдашь другому парнишке. Ни при каких обстоятельствах, – кот выглядит очень и очень серьезно, – ты даже не попытаешься открыть коробку.

– Почти как в том фильме, «Перевозчик»?

– Точно.

– Но, эх, что в ней, ты знаешь?

Майки мрачно нам улыбается. Оглядывается, понижает голос и наклоняется ко мне.

– Почка, Спад. Человеческая почка для операции, которая спасет жизнь.

Ой-ой. Я не совсем уверен в этом, мужик.

– Что? Разве это легально, возить части тела, типа как перевозка трупов и все такое?

Майки снова трясет головой:

– Все кошерно, дружок. У нас есть сертификат. Ты не должен открывать коробку из-за того, что все запечатано и стерильно, это почка, упакованная в лед или в другой замороженный химикат, который не лед, но действует как лед.

– Там не лед?

– Неа, но действует как лед. Ну, что они там придумали, чтобы заменить лед.

– Заменить лед... Воу, мужик, что-то я сомневаюсь. Лед натуральный, ну, обычно он сделан искусственно в холодильнике, но в натуральной среде, в полярных регионах...

Майки машет рукой и мотает головой:

– Нет, Спад. Который для напитков и всего такого, – он смеется и протягивает свою пинту, – но это отлично работает и с замороженными органами.

– Поддерживая их тип-топ до трансплантации, типа того?

– Именно так, дружище! Ты открываешь коробку, пиздень приходит в негодность, и потом она, блять, бесполезна.

– Но перевозка такого, это разве это не рискованно?

– Ну, ты не можешь пронести это через кордоны в аэропорту, но без проблем можешь взять с собой на поезд. Парнишка встретит тебя в аэропорту Стамбула, и ты просто прыгнешь в поезд до Берлина. Другой приятель заберет это у тебя, ты скачешь в аэропорт и летишь домой, и становишься богаче на пятихатку. И это после того, как я дам тебе пятихатку сейчас.

Пятихатка... прямо сейчас...

– Чья была почка?

– Донора.

– Типа кто-то умер?

– Ага... ну, не обязательно, потому что ты можешь жить нормально с одной почкой, – говорит Майки и задумывается. – Наверное, кто-то делает это ради своей семьи. Я в курсе, кто. Я не буду говорить об этом Вику Сайму... – он смотрит на нас и приглушая голос, – я не скажу парню, управляющему саунами, откуда ветер дует. Мой девиз – не задавай вопросов и тебе не соврут. Вот документы, – и протягивает сертификат.

Похож, такое можно найти в интернете, типа скачать, понимаешь, что, допустим, достаточно официально.

– Это фальшивка, наверное... Вик Сайм, понимаешь... – говорю я. Не знаю парня лично, но у кота из джунглей репутация саблезубого убийцы.

– Ну, дружище, тут будет определенный риск. Очевидно, что это товар с черного рынка, операцию будут делать в частной клинике. Но работа твоя, если хочешь, – говорит Майки. – Все, что я могу сказать – они занимаются этим давно, и не было никаких проблем, – и тут он кладет толстый конверт.

Я думаю об этом как о маленьком приключении, и, взглянем на факты, – нам все равно тут нечего делать.

– Ничего не имею против, Майки, но таким людям, как Вик Сайм, им разве можно доверять? Я ничего этого не хочу, если им нельзя доверять.

– Спад, ты знаешь меня, – пожал плечами Майки.

И правда, я знал его многие годы. И ему нельзя было доверять, но и мне тоже. Может быть, он изменился. Надо давать людям второй шанс. Он дал мне второй шанс, так что и я дам ему. Мне нечего терять.

– Окей, по рукам, – и я тянусь к конверту, как тот парень из фильма «Миссия Невыполнима», тот приятель из Голливуда, который был в «Лучшем Стрелке» с той хорошей пташкой с клевыми волосами, о которой больше не слышно. Кассета, или что там было, не самоуничтожится, так что все хорошо! – Я не пытался грубить или клеветать, Майки, просто надо быть аккуратным, понимаешь?

– Без проблем. Нужно, чтобы у тебя голова была на плечах. Я бы нервничал, если бы дал работу глупышу, который не задает подобных вопросов. Это успокаивает меня, думаю, что я выбрал правильного парня для миссии!

И он так клево произносит слово миссия, что от этого становится очень хорошо. Мы чокаемся.

– Окей, я сделаю это, без проблем.

– Отлично, я знал, что могу положиться на тебя, мой старый друг, – говорит Майки, – и, Спад, постарайся чутка привести себя в порядок.

Я знаю, что Майки не грубит, он просто не хочет, чтобы мы выделялись из толпы.

– С этим баблом – без вопросов, кот.

5. Рентон – конфиденциальность клиента

Я люблю танцевальную музыку, но четко отделяю ее от диджеев: дело плохо, если ты их менеджер. Раньше такого не было – да, некоторые диджеи и были долбоебами, но большинство-то нет. Они были обычными людьми, которые любили клубы и танцевальную музыку. Все поменялось, эти пиздюки-миллениалы захватили власть – обычное дело, и да, исключений предостаточно: чем больше они получают денег, тем большим уебаном становится диджей. Я работал с фееричными, тщеславными мудаками, а после того, как я построил ему карьеру, один из уебков кинул меня – Иван – длинноволосый, молчаливый бельгийский пиздюк. Так бывает: это не история успеха, у меня все хорошо, просто иллюстрация того, что тебе нужно быть пиздец толстокожим для этих игр. Мне нужно заставлять диджеев вылезать из кроватей после обеда, покупать для них наркоту у барыг, иногда вытаскивать их из ебаной тюрьмы, а чаще всего – ругаться с шестерками в корпорациях из-за лицензионных платежей. Но хуже всего, что им нужно помогать искать потрахаться – и это не так легко, как звучит.

Лежу в своей кровати, в настоящем сибаритском пентхаузе в отеле Вегаса. Он поделен на две спальни, каждая – с мраморной ванной, большой гостиной и роскошной кухней. Конечно же, не за мой счет, налоги списаны. Но я так устал от маршрута Эдинбург – Лондон – Амстердам – Барселона – 2Лос-Анджелес – Вегас, что я едва ли понимаю, где же я, блять, нахожусь или что мне нужно сделать; не могу уловить ни одной мысли. Несмотря на один-единственный «Амбион» (и «Валиум»), этот ебаный веселящий газ, который они качают в комнаты, чтобы держать тебя за игровыми столами внизу двадцать четыре на семь, обещанный сон так и не приходит. Все, что я сейчас могу делать, это лежать и смотреть «Игру Престолов». Потом слышу стук в дверь, отрываю себя от кровати и пускаю Конрада внутрь. Дружище Technonerd, заходя, сразу переходит к делу.

– Я не могу уснуть сейчас, и не засну утром в Лос-Анджелесе. Мне нужно быть с женщиной!

– Хорошо.

Я ставлю на паузу и приседаю, голова начинает трещать. Не знаю, как я восприму возвращение Джона Сноу из мертвых, но это довольно легкая задача в сравнении с моей. Конрад был молодым, худеньким голландским парнишкой всего лишь пару лет назад. Но затем он стал тратить немаленькую часть своего новоприобретенного богатства на еду, и пиздюк оказался вообще не привередливым. Что может быть грустнее, чем молодой миллионер, заставляющий остановиться рядом с «Макдональдсом»? Когда ты – тот тупой еблан, который идет и покупает дерьмо, которое подарит твоей дойной корове диабет второго типа? Он в прямом смысле не может перестать есть. И все это из-за травы, которую он курит тоннами. Сейчас, в 22, пиздюк – хрипящая ванна с салом. Чувствую, как растягивается мой желудок, пока я стою рядом с ним.

– Но женщина должна быть с темными волосами, – заявляет Конрад, смотря на меня своим жалобным детским личиком; посвистывания его голландского выговора лишь усугубляются прогрессирующей болезнью дыхательных путей, – у нее должна быть грудь среднего размера; она не должна быть маленькой, и не должна быть слишком тяжелой и обвисшей. Без имплантов. И с пухлыми губками, но натуральными...

Я перебиваю его:

– Конни, очевидно же, что ты гонял лысого на порно. Давай покороче – покажи мне представительницу индустрии взрослых развлечений, которой посчастливилось стать объектом желания нашего супер-диджея.

Он посмотрел на меня так, будто почти понял, что это ирония, и достал свой телефон. К счастью, у порнозвезды есть вебсайт и она предоставляет эскорт-услуги, и она в Лос-Анджелесе. Если я достучусь до нее, это сэкономит мне кучу времени бессмысленных поисков девушки, которая похожа на нее. Когда ты делаешь это за кого-то – это самое опустошающие занятие, которое только можно представить. Влетит в копеечку, но маленький ублюдок делает деньги, что превращает меня в самого жалкого уебка в христианском мире:

– Если ты хочешь ее, тебе придется подождать до раннего утра, в это время мы вернемся в Лос-Анджелес. Если тебе сильно приспичило – есть агентство в Вегасе, я могу позвонить...

– Нахуй этих обшарпанных сук Вегаса, они видят только деньги, – огрызается он.

– Ну, как правило, это связано с территорией. И с проституцией, усек? – по крайней мере, Конни, будучи голландцем, понимает, когда я говорю «усек». В голландском это тоже означает «понимать».

– Но что в этом хорошего, если они не могут вести себя утонченно?

Конечно же, он прав; наиболее успешные шлюхи – те, что не ведут себя как шлюхи. Вот почему в бизнесе эскорт-услуг так много денег: они предоставляют эмоции. Конрад уверен, что Вегас битком забит туристами. Он смотрит на меня с недовольством, открывая пачку чипсов, взятую из моей забитой кухни. Его комната – рядом с моей; наверное, он уже подчистил все ее содержимое.

– Разрули вопрос встречи с этой Брэнди сегодня ночью, – сказал он, захватив протеиновый батончик на выходе.

У меня заняло двадцать минут, чтобы связаться и закрыть сделку, даже с заготовленной речью о конфиденциальности клиента. Женщина – очень хорошая и деловая, несмотря на появившийся тон куколки с придыханием, как только я сказал что ей, что делаю это для другого пиздюка. Потом я звоню Конраду:

– Она будет ждать в «Стандарде» около четырех утра, как раз, когда мы вернемся в Лос-Анджелес.

Я падаю в кровать и почти уверен, что начинаю засыпать, как этот пиздюк снова стучит в мою дверь.

– Я все еще не могу спать.

– Вот... – я подошел к своей тумбочке и достал «Амбион», – прими две.

Я кладу две коричнево-оранжевые таблетки в его перевернутую, похожую на одеяло ладонь. Я не очень этому рад. Эти выблядки нужны мне самому, не особо приятно вот так их отдавать.

– Окей... а почему я останавливаюсь в «Стандарде»? Мне нравится «Чатуа Мармонт», – стонет он.

Ебать, перебьешься: у меня скидка в «Стандарде».

– Мест нет, приятель, – вру я, зная, что он слишком ленив, чтобы проверить, – а кроме этого, Гленн Ходдл и будущие звезды Голливуда отрываются в «Стандарде». Это снова модно.

– Западный Голливуд или центр?

– Западный Голливуд.

Тестообразные пальцы Конрада открывают пачку жвачки. Он предлагает мне одну. Я отказываюсь:

– Все говорят, что «Стандард» в центре намного круче, – он достает две жвачки и пихает себе в рот.

– Я бы поспорил. Центр притягивает артистичных личностей, но Западный Голливуд безусловно лучше для Гэри Бьюзи, – я проверяю его лицо на предмет хоть какого-то узнавания. Он улыбается, начиная понимать, – и большинство наших дел – там. Ты же не хочешь застрять в машине на забитой автостраде. Ты же знаешь, что тебя тошнит в машинах.

Поскольку он согласно дуется, я чувствую себя своим отцом на семейных пикниках; Норт Бервик, Кингхорн и Колдингхам. Пикники на каменных пляжах, под тусклым облачным небом и на холодном ветру. Не ешь так много мороженого, ты заболеешь. Неудивительно, что мы стали наркоманами. Деиндустриализация не причем: сахар и промозглый ветер сделал это.

Конрад снова ушел – «Амбион», наверное, расслабил его – и больше не дергает меня. Я дрейфую в ебнутом крепком сне-клипе, где из всех моих жизненные неурядиц Сальвадор Дали замутил ремикс, застрявший в моей голове. Когда я просыпаюсь, я еще более устал, чем когда-либо. Лежу в своей кровати большую часть дня, отправляю е-мейлы с ноутбука, избегаю звонков.

Вечером я заказываю столик для нас всех в «Винг Ли», прекрасном китайском ресторане в «Винн Хотел». Одно из моих любимых мест. С этой теплой и роскошной, но успокаивающей золотой мебелью и пышными садами. Здесь делают то, что делают в самых лучших местах в Вегасе: вынуждают тебя забыть о том, что ты в Вегасе. А еще это первый китайский ресторан в Америке, награжденный звездой «Мишлен». Помимо Конрада и Эмили, которую я хочу поставить к нему на разогрев, вероятно, не сегодня ночью, с нами Дженсен, верный друг нашей суперзвезды диджеинга. Он надоедливый, с кроличьими зубами маленький пидор с черной челкой, нависающей над его глазами; на удивление, его присутствие даже полезно – он отвлекает Конрада от надоедания мне. Митч, промоутер, тоже тут. Как всегда, еще и Карл, который пока не пришел. Я с трудом убедил Конрада не расторгать с ним контракт после инцидента с дилдо.

И сейчас пришли еще двое: Фрэнсис Джеймс Бегби и его жена Мелани приехали в Вегас на арендованной машине, превратив это в большое путешествие по пустыням. Потом они могут полететь обратно с нами, на арендованном реактивном самолете, что займет меньше часа. Некоторые уебки называют это частным реактивным самолетом. Но он арендованный и вычтенный из налогов. Опять же, пропаганда, нужная для запугивания и вдохновенного трепетания масс. Я не знаю ни одного звездного музыканта, достаточно глупого для того, чтобы иметь личный реактивный самолет. Просто закажи его, когда он тебе понадобится.

Мелани заколола свои волосы и оделась в стильное розово-лиловое платье для вечеринок. Франко – в белой рубашке и черных джинсах. Его волосы по длине – прическа номер два. Раньше мы тусовались по грязным кафе Лита с жесточайшим похмельем. Теперь – хорошая еда, наш общий порок, из-за которого мы встречаемся всегда в миленьких ресторанах. После того, как я представил их всем, я предлагаю ему:

– Слушай, о выставке в Эдинбурге, которая будет в мае; что думаешь о вечеринке? Мои диджеи сыграют. Карл Юарт был бы рад, – вбрасываю я, раздумывая о том, где же, блять, он; проверяю свой телефон, пока официант несет два подноса шипящих ребер. Огромные капли пота появляются на лбу Конрада, когда блюда ставят в центр стола, довольно далеко от его липких ручонок, – так что думаешь, Фрэнк?

Пока Франко колеблется, вмешивается Мелани:

– Ох, звучит, как отличная идея!

– Неа. Не хочу никакой возни, окей? – Фрэнк Бегби мотает головой, – туда и обратно, – говорит он, пока я ловлю Конрада, который близок к победе настолько, что в прямом смысле отталкивает Дженсена, чтобы получить свой приз.

– Без проблем, Франко. Меньшее, что я могу сделать, – говорю я, удивленно наблюдая за моей суперзвездой диджеинга. Он уже заполнил свою тарелку и усиленно работает над горой ребер с соусом барбекю, рассеянно болтая с Эмили. Ебать-копать, я уверен, что расслышал слова «трек» и «студия».

– Ну давай же, Джим! – убеждает Мелани.

– Хорошо, – улыбается Франко, – но я был против.

– Ох, и еще кое-что, – понижаю я голос и наклоняюсь ближе к нему, – я принес тебе деньги.

Франко молчит несколько длинных секунд:

– Все хорошо, друг. Все в порядке, – подчеркивает он, – просто приятно снова видеть тебя здесь, в Америке, и таким успешным. Он оценивает богато стилизованный ресторан, – жизнь – странная штука, да?

Все, что я могу – согласиться с этим утверждением. Как только я приготовился вернутся к теме денег, притащился Карл: осунувшееся лицо, ковбойская шляпа и темные очки. Он с девушкой, которой сильно за двадцать; у нее светлые волосы с малиновыми прядками и лукавые глаза. Он представляет ее как Шанель Хеммингсвот, журналиста портала о танцевальной музыке:

– Она пишет статью обо мне.

Он кратко переговаривается с Франко о Джусе Терри, Билли Биррелле и о других старых знакомых, а потом возвращается я на другой конец стола и присоединяется к Шанель. Конрад смотрит на него с натянутым презрением. Пока Карл изображает классическую кокаиновую закодированность, почти ничего не ест и разглагольствует, Конрад отчаянно подслушивает. Я пытаюсь не слушать это дерьмо, но в паузе между разговорами выцепляю: «Я зависим от женщин, но еще у меня аллергия на них, а это хреновое сочетание».

Шанель Хеммингворт остается равнодушной; очевидно, она уже была в такой ситуации.

Взглянув на часы, я прошу чек, плачу, и веду этих нашкодивших котят к клубу. Забудьте о поиске секса для других: вот самая сложная часть работы. В клубах Вегаса – дохуя охраны, поэтому нам нужно пробираться через лабиринты подвальных коридоров, откуда нас заслали в потную, битком набитую кухню (суперзвезда диджеинга относится к таким унижениям с раздражением, при этом его сильно искушают запахи готовки), а затем мы попадаем в премиальный ВИП-бокс, находящийся за диджейской будкой с пультами и микшерами. Карл тащит свой дорожный кейс с пластинками, потея, как министр кабинета Тэтчер, у которого в портфолио степень по разворовыванию; выглядит он опасно покрасневшим.

Когда мы прибываем, он сразу же направляется к большой бутылке холодной водки, стоявшей у сексуальной хостес – та делает ему напиток. Когда Карл забирает свой напиток и уползает в диджейскую будку, я предлагаю всем беруши. Мелани берет; Эмили и Франко нет.

– Тут будет громко, – предупреждаю я, неглубоко засунув свои, – я не собираюсь оглохнуть из-за ебаного диджея. И тебе не советую.

– Давай Джим, – уговаривает Мелани.

Франко неохотно берет беруши:

– Никогда особо не любил танцевальную музыку.

– Ты все еще фанат Рода Стюарта?

– Ага, все еще не против Рода, но ты слышал альбом «Guns N’ Roses» – «Chinese Democracy»?

– Да нет. Это больше не настоящие «Guns N’ Roses», там больше нет Слэша на гитаре.

– Да, но парень, который играет на гитаре сейчас, пиздец лучше, чем Слэш, – говорит он, внезапно прозвучав как старый Бегби. Затем вставляет беруши, чтобы я не успел возразить.

Карл слегка проебывается, и его часовой разогрев, ламповые старомодные винилы, что крутятся на оборудовании, которым не пользуются уже десятилетие (или больше), заходит не очень хорошо. Я всегда предупреждаю их о том, чтобы раскопали школьные олдскульные вертушки, так как пиздюк настаивает на виниле. Поначалу они думают, что это шутка, но потом обкладывают тебя хуями. Некоторые сразу отказывают: нетерпимость луддита стоила нам выступлений. И никого не ебет этот его дип-хаус. Толпа тусовщиков в Вегасе жаждет только жирных EDM-имен. Они сидят за своими столиками и напиваются, а потом массово выходят на танцпол, когда Конрад ковыляет заменить Карла. Хэдлайнер чертовски хорош – особенно если тебе нравится псевдо-проституция в виде сервировки столов, хз. Что касается меня, фирменный прыгающий дерьмовый EDM, который ставил Конрад – это прибыльно, поэтому я не могу критиковать его и говорить, что это, блять, неправильно. Это абсолютно непостижимо, но толпа в восторге.

Шанель, журналистка, походу испарилась, поэтому Карл постоянно бухает, делая хостес сложные пассы руками. Он сильно проебался. Он не вложил душу в этот гиг. И все из-за того, что пытался поразить девушку, которая тупо делает свою работу, чтобы хоть немного передохнуть от его хищнических намерений. Я отвожу его в сторону и пытаюсь обнадежить.

– Вегас никогда не котировал эйсид-хаус.

– Тогда какого хуя я тут делаю? – кричит он, пока Конрад выдает еще несколько поп-хитов для критически утрамбованного бухого танцпола.

– Зарабатываешь деньги. Возвращаешь свое имя.

Карл крайне сложно переживал расставание со своей женой Хеленой. Я устроил его на саппорт этого гига Technonerd, хотя они оба этим недовольны. Но это – «Саррендер» в «Винн», один из самых больших ночных клубов в США. Так что термин «неблагодарный уебок» в моей голове частично обоснован.

«Саррендер» – олицетворение богатства, да и мы делаем целое состояние, но этого, как всегда, недостаточно. Всегда недостаточно. Ни для Карла, ни для Конрада, который после гига всегда заводит старую шарманку, пока мы пьем перед тем, как поехать в аэропорт.

– Почему у меня нет резидентства в XS? У Гетты оно в XS есть!

XS – другой ночной клуб «Винн», который еще пафоснее, чем «Саррендер». Пафоснее, чем что угодно, даже древнеримские дворцы порока и декаданса.

– Потому что Гетта – это Гетта, а ты Конрад Technonerd, – ядовито выдаю я, сканируя выражение его недовольного лица. – В следующем году ты будешь с ним, друг. Давай насладимся этим экспресс-лифтом до статуса суперзвезды.

– Значит, «XS» в следующем году?

Еб твою мать. Жадный жирный мудак.

– Посмотрим, дружок. Но прогнозы хорошие.

– Тут девушка... я сказал ей, что возьму их с подругой в Лос-Анджелес, – и он кивает в сторону двух секс-ракет с загаром, волосами, зубами, глазами, бюстами и ногами, которым удалось проскользнуть через охрану в наш бокс.

Бляпиздец. Это означает, что я должен оформить пропуска, документацию и страховку для этих подленьких, но горячих девчонок, которые уже нацелены на толстого голландского мальчишку. И я уже договорился о дорогой шлюхе в «Стандарде» для ненасытного уебка. Надеюсь, им понравится вкус вагин и закидывание экстази в задницу. Мы сели в мини-автобус. Карл в говнище, падает на задние места и что-то орет про кокаин. По крайней мере, Эмили ведет себя тихо: она разговаривает с Мелани.

– Должно быть, говняно знать, что ты больше не диджей, – кричит Конрад Карлу. Дженсен посмеивается, а обе девушки вздыхают в поддельном восхищении.

– Отъебись, головка от хуя, – и он достает телефон, показывая фотографию Конрада с дилдо на голове.

Я закатываю глаза – надвигается ураган. Франко поворачивается ко мне и кивает:

– Учитывая, сколько ты зарабатываешь, ты заслужил быть их нянькой!

Я научился быть нянькой из-за тебя: пытался следить, чтобы ты никому не отрезал голову.

– То же самое я говорю себе.

Частная взлетная полоса примыкает к МкКаррону, это самый короткий путь. Я всю дорогу в телефоне, пытаюсь организовать пропуск для девушек, одну из которых похабно лапает Конрад, пока Дженсен ведется на каждое слово Эмили, которая просвещает о своих вдохновителях – будто не понимает, что у него ноль шансов. Карл притих. Мне не нравится видеть его таким. Мы заходим в реактивный самолет и готовы к тому, чтобы взлететь с минимумом возни. Мелани впечатлена, как и Франко. Он смотрит на меня с сомнением.

– Это списано с налогов от расходов, – уточняю я, – дядя Сэм платит нам за то, что мы ебем окружающую среду, ведь таким образом мы попадем в наши кровати, не потратив еще одного дня без сна в наполненном веселящем газом отеле Вегаса.

– Отлично, – с сомнением говорит Франко.

Несмотря на то, что полет короткий, я паникую без «Амбиона» и трогаю желтую банку в кармане своей потной рукой. Мы приземляемся в частном аэропорту Санта-Моники, где я прощаюсь с Франко и Мелани, которых в этот час встречают очень понимающие друзья. Эмили присоединяется к компании своих приятелей, Карла ждут два неряшливых нарика, с которыми он пропадает в этом темном утре. Я уже собираюсь вызвать такси для Конрада, Дженсена и девушек, а также «убер» для себя, но Конрад против.

– Ты должен поехать со мной в «Стандард», убедиться, что сучья шлюха, которую ты нанял, придет, – командует он, запихивая шоколадную плитку в рот.

Моя квартира в ебаных десяти минутах отсюда. Я за гранью усталости, моя челюсть трясется, когда я думаю о своей кровати. Не самая лучшая конструкция, но очень дорогой матрас. Западный Голливуд в тридцати минутах отсюда, даже если в этот час улицы пусты, плюс столько же обратно. Но он же у нас талант. Этот толстый, неприятный, избалованный женоненавистник, мелкий хуй, который зовет женщин шлюхами и суками, потому что он очень богатый белый пацан, пытающийся имитировать какого-то тупого черного рэпера, которого он встретил однажды на хип-хоп конференции: он ебаный талант.

– Окей, – говорю я, чувствуя как увядает моя душа.

Я отключаюсь на переднем сидении рядом с водителем, пытаясь заблокировать шаблонно-очаровывающую болтовню Конрада и поддельный льстивый смех Дженсена и девушек. Я уже хочу вернуться обратно, в Эдинбург, на Новый Год. Я даже поспал бы на неудобном матрасе в доме отца, в свободной комнате. Потом я думаю о Виктории и понимаю, что у Лос-Анджелеса есть свои плюсы.

К счастью, когда мы приезжаем в «Стандард», эскорт, Брэнди, уже ждет, и она очень неплоха. Конрад пропадает с ней и двумя девушками, оставляя несчастного Дженсена без вечеринки. Но у него есть комната, оплаченная «Цитадель Продакшнс», позже оплаченная их клиентом Конрадом Эпплдурном под видом менеджерской траты. Я заказываю «убер» обратно в Санта-Монику, к своей кровати. Я пытаюсь уснуть, страшно жаждя комы, вызванной «Амбионом». Сопротивляюсь, мои глаза яростно периодически открываются, со страхом изучая потолок. Когда мир снов настигает, он похож на театральную сцену, где я принимаю участие в постановке Ноэла Кауарда – с Франко с моноклем и в смокинге, и в бальном платье – смеси Вики и Мелани.