Текст книги "Поцелуй смеющегося Будды"

Автор книги: Ирина Шанина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Через два с половиной часа мои волосы приобрели чудный оттенок мокрой соломы, а на ощупь стали такими сухими, что, казалось, сожми их в кулак, и они просто рассыплются в труху. Но зато узнать меня теперь было практически невозможно: лицо «расплылось», черты утратили четкость, я стала совершенно заурядной крашеной блондинкой.

Итак, я была готова к первому выходу в свет. Мы вновь направились к лифту, поднялись на четвертый (последний) этаж, долго шли по коридору, потом спускались по узкой винтовой лестнице, опять шли по коридору. Вышли мы не на ту улицу, с которой заходили. Машина, синяя «хонда», уже стояла у входа. Водителя не было, за руль сел желтозубый. Он завел двигатель, мы еще раз сверились с выданной нам картой и поехали.

Глава XIII

В первых четырех проверенных нами в тот день почтовых отделениях не было сообщений для госпожи Наоми Цэнь. Честно говоря, когда я впервые увидела свои «водительские права», я была немало удивлена тем, что у меня китайская фамилия – внешне я никак не тянула на представительницу местной этнической группы. Видимо, такие документы было сделать проще или дешевле – или и проще, и дешевле.

Дело двигалось крайне медленно, чему в немалой степени способствовали уличные пробки. Часам к трем мы определенно выдохлись и испытывали непреодолимое желание положить в рот что-нибудь горячее. Пятое, последнее по счету, почтовое отделение, которое нам предстояло посетить сегодня, располагалось неподалеку от хорошо знакомого мне отеля «Интернэшнл». Когда мой надзиратель припарковал машину, я намекнула, что знаю место, где вкусно и недорого кормят. Он, судя по реакции, был сильно голоден, потому что сразу же согласился. То ли не почуял подвоха, то ли посчитал меня безобидной овцой (что удивительно, потому что местное телевидение представляло меня по меньшей мере маньяком Чикатило). Впрочем, я уже несколько раз имела возможность убедиться, что умение рассуждать логически не являлось сильной стороной сотрудников господина Чу.

Персонал меня не узнал, с чем я себя мысленно поздравила. Потому что бдительность местных жителей сопоставима разве что с массовым стукачеством среди моих соотечественников в период правления Отца народов. А чтобы здешние граждане не забывали о своем святом долге, по телевизору периодически крутят «социальную рекламу». Как раз ее и показывали сейчас на экране над стойкой кафе: мерзкий зеленый крокодил, олицетворяющий коррупцию среди высших эшелонов власти и (до кучи) криминальный мир Гонконга (к которому, волею обстоятельств, теперь примкнула и я) был посажен за решетку, потому что истинные патриоты позвонили по указанному внизу телефону и вовремя сообщили «кому надо» необходимую информацию. Исходя из вышесказанного, нетрудно было предположить, где закончится мой обед, если, паче чаяния, меня кто-нибудь опознает. Конечно, рисковала я ужасно, но это был единственный шанс дать знать о себе Лехе с Борей. Они обедали здесь каждый день (если не было переговоров) приблизительно в это время. Так оно и было, мои боссы сидели за своим любимым столиком, неподалеку от витрины с выпечкой. К счастью, столик напротив был свободен. Более того, это был ближайший свободный столик, поэтому со стороны выглядело совершенно естественно, что я направилась именно к нему. Мы сели, я старалась не смотреть в сторону моих коллег. Предосторожности оказались излишними, мальчики были так увлечены процессом принятия пищи, что даже не взглянули на нас.

Официант принес меню. Я быстро заказала морепродукты в соусе карри и чай с лимоном и со льдом. Желтозубый углубился в изучение меню. Я решила воспользоваться моментом и нагло уставилась на Лешу. Конечно, это было жестоко с моей стороны, ведь ему только что принесли раскаленную сковороду с мясом. Он положил в рот первый кусок, но, почувствовав мой взгляд, даже перестал жевать. Наступил ответственнейший момент: если Леха сейчас меня узнает, то может отреагировать не вполне адекватно.

Я отвела от него взгляд и предложила «Джону» сходить вымыть руки, потому что неприлично садиться за стол с немытыми руками. Я вспомнила горячо любимую в детстве книжку «Приключения Буратино» и занудным голосом постаралась максимально точно воспроизвести по-английски коронную фразу Мальвины: «Мальчик, идите мыть руки». Естественно, мой провожатый (который и так нарисовал на меня большущий зуб за «Джона»), если даже и собирался идти мыть руки, то после моих слов тут же передумал. Я ехидно поинтересовалась, не боится ли он смыть удачу, после чего встала и, не торопясь, направилась к дамской комнате. Проходя мимо Лехи-Бориного столика, я сделала «страшные глаза», после чего выразительно посмотрела в сторону туалета. Леха мгновенно сориентировался, быстренько опрокинул на себя стакан с остатками холодного чая, выразительно выругался (не по-русски, это могло бы насторожить «Джона») и пошел за мной.

Туалет в данном заведении был очень демократичный. Никаких тебе «мэ» и «жо», никакого деления по половому признаку. В маленьком «предбаннике» два умывальника и две кабинки. Мы одновременно включили воду, и Леха злобно зашипел у меня над ухом:

– Ты ненормальная. Как тебя угораздило вляпаться в такое дерьмо? Ты знаешь, что из-за тебя нас не выпускают? – Тут до него дошло, что неплохо бы дать мне возможность ответить, и он заткнулся на полуслове.

– Слушай сюда, – я старалась говорить быстро и тихо. – У меня очень большие неприятности. Я не знаю, сумею ли я выпутаться из них самостоятельно. Скажи, меня подозревают во всех этих убийствах?

– Они допрашивали нас несколько раз. Мы уже устали объяснять им, что ты – обычная секретарша, а не монстр в женском облике. Они не верят или делают вид, что не верят. Короче, им нужен убийца, а кто им будет – не важно. Главное – закрыть дело. – Он помолчал и неожиданно спросил: – Скажи, а это не ты их всех убила?

Я молча покрутила пальцем у виска. Если даже Леша сомневается в моей непричастности к убийствам, то полиция мне не поверит никогда. К тому же налицо веский мотив: желание завладеть ценным бриллиантом. Цена вопроса – несколько миллионов долларов.

– Кто ведет мое дело? – Боже мой, думала ли я когда-нибудь, что где-то в полицейских сейфах будут храниться бумаги с «моим делом»!

– Я не знаю. Они все время разные приходят, из разных управлений. В последний раз нас допрашивали после того двойного убийства на пляже. Приезжало много народа, дело под губернаторским контролем находится, поэтому они суетятся. Сказали, что ты могла перекрасить волосы. И там, где нашли эти трупы, была куча твоих отпечатков. Так что у них нет сомнений, что убила ты. Только они никак не могут понять, зачем тебе это надо. Убеждают нас, на тот случай, если мы с тобой в контакте, чтобы мы уговорили тебя сдаться. Они считают, что ты сошла с ума. Поэтому тебя для начала отправят на психиатрическую экспертизу.

От этих слов у меня противно заныло в животе и страшно захотелось писать. Охота на меня была организована по всем правилам. Кстати, а не сдадут ли меня с потрохами мои коллеги? Ведь им тоже приходится не сладко: дни идут, деньги тают, бизнес стоит. Вполне могут подсчитать убытки, да и сдать меня властям. Нет человека – нет проблемы.

– Значит, так, – я постаралась, чтобы мой голос звучал как можно более твердо, – где я сейчас, вам лучше не знать. Потому что в противном случае вы не доживете до рассвета. – Леха вздрогнул и на всякий случай отодвинулся от меня подальше. Я продолжала нагнетать обстановку: – Люди, которые меня прячут, – серьезные пацаны. Я никого не убивала. Просто не повезло, оказалась свидетелем.

Леша понимающе кивнул – третьесортные голливудские боевики уже начали свой триумфальный поход по необъятным просторам нашей великой родины, поэтому мои соотечественники хорошо представляли себе, что означает словосочетание «оказаться свидетелем».

В принципе, мне уже было ясно, что помочь мне выпутаться из сложившейся ситуации они не смогут, хорошо, если не навредят. Я смыла остатки жидкого мыла и направилась к сушилке. Было заметно, что поступившая информация сильно взволновала Лешу: в его организме пошли определенные процессы, он скрылся в кабинке. И очень вовремя, потому что не успел щелкнуть замок, как в туалет вбежал мой милый «Джон», которому показалось, что я подозрительно долго мою руки. Его взору предстала совершенно невинная картина: в «предбаннике» я была одна, здесь не было окон и отсутствовал «черный ход», через который я могла бы сбежать.

Я приветствовала его появление заранее заготовленной фразой:

– Ага, вижу, что ты все же решил не подвергать себя риску… Правильно поступаешь, если человек ест немытыми руками, он рано или поздно заболеет гепатитом. Гепатит так и называется – «болезнь грязных рук». И не вылечивается до конца: заболеешь один раз, всю жизнь потом печенью страдать будешь. – Я постаралась вложить как можно больше яда в свои слова.

Ответом мне был свирепый взгляд, но, чтобы хоть как-то оправдать свое здесь появление (хотя он мог и не скрывать, что пришел меня проконтролировать, – видимо, начинающий, не растерял еще остатки стыдливости), он тоже открыл кран, а я воспользовалась моментом и вернулась за столик, пока Леша не выбрался из кабинки. Хотя я думаю, он все слышал и, будучи мужчиной осторожным, предпочел провести время в обществе унитаза.

Наш заказ уже принесли, я не стала дожидаться «Джона», а сразу приступила к еде. Впрочем, он не заставил себя долго ждать. Ели мы молча, хотя я несколько раз пыталась нащупать интересную тему для светской беседы. Но упрямый «Джон» не желал отвечать на мои вполне невинные вопросы о его семье, перенесенных в детстве болезнях и наличии у него какого-либо хобби. Увы, кавалер мой галантностью не отличался, на задаваемые вопросы отвечал односложно, «да» или «нет», ел быстро, хоть не чавкал (и на том спасибо).

После обеда я пожелала выпить кофе с булочкой, он ненавидяще посмотрел на меня, но подозвал официанта и продиктовал ему заказ на кофе. Что касается булочек, то за ними нужно было идти к стеклянному шкафу, самому выбрать и тут же расплатиться у кассы. Я намекнула своему нелюбезному спутнику, что денег у меня нет. Он не стал со мной спорить, открыл кошелек и выдал мне несколько купюр, которых хватило бы, чтобы скупить всю стойку с пирожками. Отказываться я не стала – мало ли что может произойти в ближайшее время, некоторая сумма в кармане еще никогда никому не мешала.

Шкаф с выпечкой находился около витрины, чтобы прохожие тоже могли ознакомиться с ассортиментом и, при желании, купить это «на вынос». Надо сказать, что пирожки они выпекали на месте, поэтому около витрины всегда толпился народ, как со стороны улицы, так и изнутри.

Я всегда покупала пирожки с яблоками и корицей, но в последние два дня пирожков с корицей в моей жизни было чересчур много, хотелось разнообразия. Я внимательно изучала полки, пока вдруг не почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Все случившееся со знаменательного дня перестрелки около банка сильно повлияло на мою психику: пару недель назад я вряд ли бы заметила повышенный интерес к моей особе. А если бы и заметила, то отнесла это на счет моей женской неотразимости.

Оторвавшись от витрины с пирожками, я попыталась выяснить, кого же я так сильно интересую. О ужас! Через стекло на меня смотрел хорошо знакомый парень в кроссовках «Рибок», на его лице была написана напряженная работа мысли. Он чувствовал, что уже встречал меня раньше, но не мог вспомнить где. Все же крашеные волосы сыграли свою роль, узнать меня было крайне сложно. И тут меня подвели нервы. Мне бы пококетничать с ним, поулыбаться… Тогда бы он утвердился во мнении, что я – просто «мочалка», страстно желающая с кем-нибудь познакомиться. Умная женщина поступила бы именно так. Но я не принадлежу к числу женщин, обладающих живым умом. Не скажу, что я законченная дура, просто мой ум называется «задний» и в предлагаемой ситуации бесполезен. Я испуганно отвела глаза и быстро-быстро вернулась к «Джону», так и не купив булочку. Он удивленно посмотрел на меня, но ничего не спросил. Я решила поставить его в известность о надвигающейся на нас реальной опасности:

– Там, на улице, парень, работающий на того старика. Боюсь, он узнал меня.

«Джон» мгновенно весь подобрался, мы одновременно посмотрели на дверь. В ресторан как раз ввалилась толпа американских туристов. Дамы и господа пенсионного возраста громко переговаривались и смеялись. Парня в кроссовках «Рибок» среди них не было, не было его и около витрины.

Чтобы избежать осложнений, мы не стали заходить на почту, а поехали домой. По дороге к месту парковки «Джон» показал мне нескольких подходящих по возрасту молодых людей, также одетых в кроссовки «Рибок», но ни один из них не был подручным злобного старца с пика Виктория. Мы сели в машину и очень медленно тронулись – был час пик, машины стояли в плотной пробке. Я крутила головой, но знакомое «зло» нигде не появилось.

Когда мы прибыли на место, «Джон» побежал докладываться шефу, а ко мне приставили «почетный эскорт» в лице того нелюбезного господина, который грубо прервал наше с Сань Ва совещание. Забавно, но в моей комнате кто-то убрался: полотенце было свежее, около умывальника лежал маленький запечатанный кусочек мыла, зубная щетка в целлофановом пакете и пробный тюбик с зубной пастой. Чтобы побыстрее вытурить охранника, я демонстративно взялась за ширинку и начала ее расстегивать, одновременно направляясь в туалет. Он на удивление быстро понял намек и ретировался. А я села думу думать. С одной стороны, появление парня в «Рибоке» указывало на то, что дед не оставляет попыток найти меня (впрочем, я в этом как-то и не сомневалась, потому что ему, в отличие от полиции, была известна истинная цена вопроса). С другой стороны, «Джон» парня не видел и, скорее всего, мне не поверил. Интересно, что он сейчас докладывает толстяку Чу.

Прошло уже несколько часов, а о моем существовании, похоже, просто забыли. Я даже несколько обиделась на гангстеров: в самом деле, ведь не каждый день к ним попадают люди, в чьих руках находится «ключ» к сокровищу стоимостью в несколько миллионов долларов. Хотя, тут же поправила я себя, о том, что сокровище так близко, они действительно не знают.

Ну все, больше ждать не могу. Надо выйти прогуляться до комнаты Сань Ва – может быть, за время моего отсутствия здесь произошло что-нибудь интересное? Я осторожно приоткрыла дверь, убедилась, что в коридоре никого нет, и быстро пошла в нужную сторону. Дверь свою я захлопывать не стала, только прикрыла, поскольку ключа у меня не было. Кстати, о ключах: если следовать логике, то где-то неподалеку от лифта должно находиться подсобное помещение, в котором хранится постельное белье, полотенца и прочая хозяйственная утварь. И там обязательно должен быть универсальный ключ от всех комнат. Ведь кто-то же убирает здесь.

Впрочем, этим я займусь попозже, сейчас нужно срочно навестить Сань Ва и сообщить ему неприятные новости. Мне повезло, я дошла до его комнаты, никого не встретив по дороге. Если это бордель, то дела здесь идут не ураганно, активность посетителей можно классифицировать как крайне низкую.

Дверь в комнату мальчика была закрыта, я осторожно постучала… Тишина. Я постучала еще раз, за дверью, раздались тихие шаги, и знакомый голос спросил:

– Кто там?

Слава богу, он жив, здоров и все еще находится здесь.

– Сань Ва, это я, Анна, открой дверь, пожалуйста. Я была в городе и видела кое-кого, – сказав это, я прикусила язык, а вдруг Сань Ва сейчас не один? Хотя плевать, все равно гангстеры уже все знают.

Дверь слегка приоткрылась, я не успела опомниться, как меня схватили за руку и втащили в комнату. Таким испуганным я его еще не видела. Мальчик был бледен как полотно, у меня сердце ушло в пятки: неужели к нему применяли меры физического воздействия?

– Что случилось? – шепотом завопила я.

Он не отвечал, поэтому пришлось довольно грубо потрясти его за плечи. Лицо моего маленького спутника скривилось, казалось, он вот-вот заплачет. Я подумала, что надо помочь ему во что бы то ни стало «сохранить лицо», ведь в минуты опасности он вел себя как настоящий мужчина. Я зашла в закуток, именуемый санузлом, несколько раз нажала на кнопку спуска воды в унитазе, после чего тщательно вымыла руки, дав Сань Ва время успокоиться.

Когда я вновь появилась в комнате, он уже взял себя в руки. Я решила рассказать ему о своей поездке в город, а уже потом поинтересоваться, что тут произошло. Он слушал меня очень внимательно, когда я дошла до встречи в кафе с Лешей и Борей, он перебил меня вопросом:

– Они не сдадут тебя полиции?

Удивительно, до чего быстро соображает этот парень.

– Не уверена, но им нечего сказать полиции. Где я скрываюсь, они не знают. А если они просто сообщат, что видели меня, то им светят только новые допросы и претензии, почему сразу же не отсигналили. Так что, полагаю, с этой стороны нам бояться нечего. Но расслабляться тоже не стоит. Помнишь, я тебе рассказывала про дом на горе? У того старца было двое подручных: один толстый, рожа метр на метр, а второй – большой поклонник спортивной обуви фирмы «Рибок». Так вот, я встретила этого второго в городе. И, что совсем плохо, он меня узнал. Правда, когда мы уезжали, я его не видела. Но не факт, что он не проследил за машиной. Так что теперь мало что зависит от нас с тобой. Теперь вопрос стоит так: кто круче – толстяк Чу или старикашка. В общем, нам по любому надо отсюда дергать. Внутренний голос упорно твердит мне, что неприятности уже на подходе. Знаешь, насчет неприятностей мой внутренний голос ошибается редко.

Несмотря на то что новости никак нельзя было отнести к разряду приятных, Сань Ва, как ни странно, успокоился. И я решила выяснить, что же так его взволновало:

– Ну, а здесь что происходило? Какие-нибудь новости есть?

Оказывается, есть. В мое отсутствие Сань Ва еще раз прогулялся в офис толстяка Чу. Не по собственной инициативе, конечно. Чу и его команда сначала пытались выяснить, не знает ли, случайно, Сань Ва, где спрятан бриллиант. Сань Ва твердо держался версии, что не знает, да и знать не может, потому как познакомился он со мной уже после двойного убийства на пляже. Они тут же прицепились к слову «убийство». Точнее, не все они, а какой-то человек, которого раньше мы не видели. Этот человек стал запугивать Сань Ва, он утверждал в частности, что видел мое досье в полиции и что нет ни малейших сомнений в том, что все эти убийства совершила я. Смешно звучит, но они воззвали к гражданской совести Сань Ва: он должен был следить за мной и докладывать о моих действиях толстяку Чу. Таким образом они бы обезвредили опасную преступницу, серийную убийцу, терроризирующую весь город.

Когда Сань Ва дошел до этого места, я очень живо представила, как после моей поимки толстяка Чу и всю его шайку награждают медалями «за храбрость». Губернатор Гонконга произносит речь, аплодисменты, все встают. «Советская малина врагу сказала – нет».

– А ты что им ответил? – поинтересовалась я. – Надо было соглашаться. Тогда мы были бы в курсе всего, что они замышляют против нас.

– Я сказал, что подумаю. Потому что если, как они говорят, ты убиваешь всех, то можешь и меня убить, если заметишь, что я стучу. Я им сказал, что боюсь.

– Молодец, – похвалила я. – Когда ты должен им дать окончательный ответ?

– Должен был сегодня вечером. Но что-то пока никто не приходил. Когда ты постучала, я решил, что это они. И знаешь, мне почему-то стало страшно, я вдруг подумал, что они тебя убили. – Он шмыгнул носом, и я поняла, как же нелегко ему пришлось.

Сейчас было бы очень разумно переключить его внимание на что-нибудь, требующее немедленного действия. Самое лучшее – вовлечь его в разработку плана нашего освобождения. Пока мы в лапах толстяка Чу (правда, в эти лапы мы пришли добровольно, у нас не было другого выхода), шансы на побег ничтожно малы. Теперь, после того как я «засветилась» в городе и за нами вновь начала охоту шайка господина У, наши шансы выросли. Поскольку интересы двух шаек не совпадают, они будут активно мешать друг другу, мы же попробуем воспользоваться сложившейся ситуацией. Я поделилась с Сань Ва своими соображениями относительно подсобки с ключами, и мы тут же решили ее найти и при удачном раскладе попытаться завладеть универсальным ключом от всех комнат. Мы даже немного поспорили: я считала, что подсобку следует искать неподалеку от лифта, на котором мы сюда спустились, Сань Ва же предлагал сначала дойти до конца коридора и посмотреть, а вдруг там тоже есть лифт. Победила моя точка зрения. Если бы мы встретили кого-нибудь по дороге, то могли бы объяснить свое появление в коридоре тем, что нам не принесли ужин. И это, кстати, было совершеннейшей правдой. В последний раз Сань Ва ел утром, потом допрос у толстяка Чу, где мальчику не предложили даже чаю (неумело вербуют, надо сказать), а потом про него просто забыли. Или делают это специально, чтобы он побыстрее «принял правильное решение».

До лифта мы добрались практически без приключений: никто нас не видел, мы никого не встретили, хотя честно толкались в каждую дверь. Везде все закрыто, не похоже, что кроме нас на этаже вообще кто-то есть. Сначала мы обрадовались этому, но очень скоро тишина стала действовать на нас угнетающе. В самом деле, мы находимся, можно сказать, в преступном гнезде, а здесь тихо, как в… монастыре. Мысль о монастыре напомнила мне кое о чем, и я поинтересовалась у Сань Ва, знает ли он, как можно быстро и без особых финансовых затрат добраться до монастыря Го Линь. Сань Ва успокоил меня, ведь он родился на Лантау, так что, если даже нам не хватит денег, чтобы приобрести билеты на паром, всегда можно договориться с рыбаками. Ну что же, неплохо. Теперь осталось только выбраться отсюда.

Тут мой спутник обратил внимание на двери «гармошкой», ранее нами не замеченные. Мы подергали за ручку – бесполезно, все закрыто. Но Сань Ва снова поразил меня: он пошарил в карманах, вытащил что-то сильно напоминающее канцелярскую скрепку, поковырял этим в замке и… «гармошка» пошла в сторону. За дверью скрывалась разыскиваемая нами подсобка. Аккуратными стопками лежали полотенца и постельное белье, в больших коробках – маленькие кусочки мыла, крохотные тюбики с зубной пастой и зубные щетки. А на крючках висело штук двадцать ключей с бирочками, и три ключа без бирочек, отдельной связкой. Похоже, именно эта связка нам и нужна. Но мы не стали жадничать, а сняли с нее всего один ключ. Оставшиеся два мы повесили на место.

Около лифта по-прежнему не было охранника, лампочка показывала, что лифт на четвертом этаже. Мы переглянулись, и я решительно нажала на кнопку.