Текст книги "Лето жизни (СИ)"

Автор книги: Ирина Седова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

   – Не паясничай, – одернула его супруга.

   Она была очень бледна, но знакомые интонации в ее голосе придали Алеку бодрости.

   Таиров взглянул на него пронзительным взглядом и нахмурился.

   – Валя и Валер, выйдите пока, – сказал он сухо. – Мы вас скоро позовем.

   – Я собрал свидетелей по делу вот этого мальчика, – продолжил он, когда закрылась дверь за его падчерицей и «лесным богом». – А вас, столь удачно спевшуюся парочку, пригласил как ответчиков. Саночка, ты и своего ребенка будешь прятать от общества? Ну, я понимаю, Олесь – человек темный, с него спросу нет, но ты-то как промахнулась?

   – Почему это с меня нет спросу? – сказал Алек грубовато. – Я тоже могу ответить, между прочим. По закону мы обязаны отправить вам ребенка, проявившего способности. А наш Додик их до сих пор не проявлял. Следовательно, сообщать о нем мы обязаны не были.

   – Так-так... А ты, Сана Незнамова, что скажешь?

   – Шурка же дома живет, – ответила та, покраснев.

   – А, еще и Шурка, – сказал Алек намеренно грубо. – Здесь есть еще нормальные люди кроме меня?

   – Прекрасно, – ядовито улыбнулся Таиров, по-прежнему обращаясь к Сане. – Значит, он в курсе наших дел, милая ты наша учительница?

   – Как будто трудно было догадаться, – продолжал дерзить Алек. – Ну Тод мне раскрыл все ваши секреты, чего тут непонятного? Ну еще Эльмар помог разобраться, что к чему. Не такой уж я и тупица, чтобы не расшифровать собственную жену.

   – И чтобы не расшифровать мальчика тоже? – холодно спросил Таиров, обращаясь уже к нему.

   – Нет, с пацаном мы запутались. Да я и не хотел о нем ничего такого знать.

   – Вот! – поднял негодующий перст председатель. – В том-то и причина, почему вас сюда вызвали. Вы, оба, своего ребенка тоже будете прятать от проверки?

   – Ой! – жалобно пискнула Сана.

   – Вот тебе и «ой!». Если ты не хотела, чтобы мальчик узнал о своих способностях, надо было поставить ему стационарный уловитель мыслей. Под черепную коробку. Поняла?

   – Разве я имела право? – подняла на него Сана испуганные глаза.

   – Не имела. Но это было бы лучше, чем тот стресс, которому ты его подвергла. Хорошо, что мальчик не знал устройства ручного пулемета, иначе чего бы мы с ним сейчас делали? В общем, дома познакомишь его с его правами и обязанностями и подробно объяснишь ему устройство «ума». Ясно?

   – Ясно, – поспешно согласилась Сана, довольная, что отделалась так легко.

   – А теперь переходим ко второму пункту. Почему вы скрыли ото всех, кто родители мальчика?

   От глаз Таирова не укрылось, что Лерка и муж Саны знакомы между собой. Он прочитал это на лицах обоих так же легко, как другие читают по книжкам. Но сталкивать их лбами не стал. Вместо этого, отпустив чету Алек + Сана вместе с мальчиком домой, он вызвал Лерку к себе в кабинет, чтобы пообщаться с ним один на один.

   – Где ты встретил этого Олеся? – спросил он его в упор.

   Задавая этот вопрос, Таиров был совершенно уверен, что искомая встреча произошла отнюдь не на благотворительном вечере. Он никогда не забывал, что ухажер его падчерицы в бытность свою был хотя и невинно, но все же осужденным и имел знакомства весьма далекие от респектабельных.

   – Мы встретились на свадьбе, – не моргнув глазом солгал Лерка, прекрасно понимая, какую встречу имеет в виду Таиров.

   Бывший «лесной бог» уже уверился после разговора с мальчиком, что Олесь и Алек – одно и то же лицо. Но твердо усвоенное на поселении правило не лезть в чужие отношения и никогда не наушничать оказалось сильнее любви к Вале и кодекса его новой гражданской жизни. Таирова он очень уважал и был теперь за закон и порядок, но вот поди ж ты: как дошло до дела – оказалось, что Алека он уважает не меньше.

   «Не хочу, чтобы этого парня отправили за барьер», – подумал Лерка, подыскав себе более-менее подходящее к случаю оправдание.

   Он очень бы удивился, если бы узнал, что и сухарь Таиров решил для себя проблему «Алек» подобным образом. Поздно вечером, оставшись с супругом один на один, Наталь спросила его:

   – Ох и крутенько же ты с ними!

   – Иначе нельзя, – объяснил Таиров. – Да и нашей молодежи урок будет, чтобы не шутили такими вещами.

   – И все же странно, что у такого спокойного парня, как Эльмар, такой вспыльчивый сын.

   – Это Эльмар-то спокойный? Ха! Ты бы еще назвала спокойным вулкан! Воспитание – вот и весь секрет его спокойствия. Катрена была раньше хорошей школой насчет искусства не доводить дело до драк. К тому же у нас существовала выбраковка. Слишком конфликтных лишали возможности пользоваться Даром и отправляли с Катрены.

   – Но с этим мальчиком ты поступил иначе.

   – Слишком поздно, он переросток. Он уже ничего не забудет и просто озлобился бы. Для того, чтобы ступить на кривую дорожку вовсе не обязательно быть могучим. Я даже не припомню ни единого случая, когда бы нам пришлось отправить на поселение кого-то из наших. А вспомни Тода? Он и без всякого Дара нашел способ умерщвления людей. Так что было бы желание.

   – Согласна. Но Эльмар был потрясающе миролюбив!

   – Я же говорю: воспитание. В характере мальчика чувствуется влияние этого самого Олеся, будь он неладен.

   – А мне так парень понравился. Как он кинулся на тебя в атаку!

   – Да, он здорово защищал Сану. Прямо по пословице: «Моя жена – моя половина».

   – Мне кажется, он не все сказал.

   – Дорогая, если он сумел догадаться, что Сана из наших, следовательно, она себя выдала. У нее же не написано на лбу, кто она такая, а?

   – Значит, ты не станешь выяснять, кто он?

   – А зачем? Ну получу я доказательства, что он из банды Тода, а дальше? Побегу с доносом к Беляеву?

   Наталь Ивеновна посмотрела на него с удивлением и засмеялась:

   – Вот ты как начал рассуждать? Раньше бы ты...

   – Раньше я был председателем Совета Безопасности, а нынче, хвала разуму, избавлен от правительственных забот. Бандами теперь занимается Беляев, это его функция, а не моя. Я ведаю делами могучих. Этот парень не могучий и моему суду не подлежит. Точка.

   – И ты больше не пылаешь жаждой мести? Не боишься, что он чего-то натворит?

   – Я уже отмстил, кому следовало. А что касается этого самого Олеся – так Сана куда как прилежно разглядывала его приличное количество лет. Или ты хочешь, чтобы я развел их?

   – Вообще-то я раньше думала, будто могучие вступают в брак только среди своих, – засмеялась Наталь.

   – Вот еще один предрассудок, – усмехнулся Таиров той горькой усмешкой, которая сразу показывала, сколько ему на самом деле лет. – Хотя вообще-то в этом есть доля правды. Браки в своем кругу для нас предпочтительнее, они прочнее. Да что там прочнее, они на всю жизнь.

   – И дети ваши рождаются могучими, – тихо напомнила Наталь.

   Ей не повезло: как ни мечтала она иметь ребенка со способностями, никто из троих ее детей от Таирова не проявил Дара.

   – Ты хочешь сказать, становятся ими, – поправил ее супруг.

   – Какая разница! – вздохнула она.

   – Какая же ты до сих пор наивная! – улыбнулся он, с нежностью глядя на темно-каштановую голову своей подруги. – Ты думаешь, это так приятно – отрывать от себя свое дитя и отсылать его в какой-то там интернат? Для наших женщин это огромная трагедия, можешь мне поверить.

   Наталь молча кивнула. Она знала, что первая жена Таирова была из могучих.

   – И все же Шурку ты любишь больше, чем Тина, – опять же тихо возразила она.

   – Зато Светку – больше, чем Нелу, – засмеялся бывший глава правительства, довольный, что Наталь его ревнует. – Но, главное, я тебя люблю гораздо больше моей покойной Жанны. Глупышка! На свете есть любовь, понимаешь?

   – Понимаю, – все так же тихо проговорила Наталь. – Подумать только, когда-то я считала тебя абсолютно черствым и бездушным человеком.

   – Эдаким автоматом для рубки голов?

   – Наподобие. Как вспомню этот ваш суд над Эльмаром, так дрожь берет. Вселенский разум, как я на вас разозлилась! А оказалось, что ваша жестокость – одна декорация.

   – Ну не скажи! – снова засмеялся Таиров, любуясь своей супругой, которая и теперь, после уймы лет совместной жизни казалась ему непревзойденной красавицей. – Ты многого не знаешь о нас, дорогая. Ты думаешь, если я позволил Сане с ее кавалером благополучно уйти – значит, я добрый человек.

   – А разве нет? – удивилась она.

   – Конечно же, нет. Если бы ты могла заглянуть вглубь моего мозга, когда я разбирал это дело, ты бы сказала сейчас иначе: «Ахмад, ты бессердечное чудовище. Как ты можешь так хладнокровно разрешать этой молоденькой нежной девочке жить с типом, на счету у которого не один труп. Он ведь убийца, и из тех, кто плюет на законы, если те ему не по нраву.»

   – Даже так? – изумилась Наталь.

   – Голубушка, если копнуть – я уверен, там бы многое открылось. Когда я был председателем, я достаточно повидал всяких разных. Он не голубь, можешь мне поверить.

   – Тогда почему же?

   – Холодный расчет. Где Сана найдет себе другого мужа? Она неконтактна, самолюбива и вся на нервах. Наших парней ее возраста нет, более старшее поколение из оставшихся в живых давно женаты. Разбить ее с этим Олесем – значит обездолить. С другой стороны, он парень их тех, в ком есть стержень. Он из тех, кто пойдет до конца, если уверен в своей правоте. Сану он любит и, главное, с ее мнением считается.

   – Ой ли?

   – Даже не сомневайся. Она его тоже уважает и за что-то очень ценит. Любопытно, конечно, знать, за что, но это не суть важно. Мальчик его обожает и, между прочим, слушается. А Эльмар – тот даже не посчитал нужным поставить парня на контроль. Почему я не должен доверять его решению? Меня гораздо больше интересует, какого лешего Эльмар ловит на Лиске, если Рябинка – здесь.

 

Зов

   Рябинка, конечно же, не подозревала обо всех этих событиях. Она была уверена, что Таиров знал о ней все, и таинственная Ина Давидовна была лишь удобной личиной, под которой ему можно было ее держать без особых хлопот. Конечно, она бы без труда могла эту личину скинуть, но подчиниться было разумнее. В проживании инкогнито был свой резон. По опыту зная, сколько людей на Новой Земле боится и ненавидит инопланетян, она не чувствовала в себе достаточно сил, чтобы этой ненависти и страху сопротивляться.

   Да и какая, собственно, была разница, как называться? Покинуть планету без звездолета Рябинка все равно не могла. Так зачем было усложнять себе жизнь, бия себя в грудь, мол, вот она я? Важно, какой ты, какова твоя суть.

   И Рябинка, выкинув из головы всякие безрассудные мысли, постаралась извлечь из сложившейся ситуации то рациональное, что в ней содержалось. Все, за чем могли наблюдать чужие глаза, она делала руками, а в остальном свободно творила, не считаясь ни с чьими предрассудками.

   Эльмар превратился для нее в тень, в приятное воспоминание, и даже Доди стал всего лишь одной из обычнейших потерь, какие неизбежно случаются на жизненном пути человека. Новые заботы, новые счастливые мгновения заполняли теперь ее дни. Она жила насыщенной, полнокровной жизнью. Она процветала.

   Ко времени описываемых событий ее старший сын ходил во второй класс, а младшее дитя, ненаглядная крошка-дочурка по имени Надежда, уже лепетала разный вздор, столь приводящий в умиление бабушек и дедушек. Впрочем, ни тех ни других поблизости от Рябинкиного семейства не наблюдалось, и в этом тоже был свой плюс, потому что вынести без вреда для себя упятеренную дозу обожания не способен ни один младенец.

   И мужчина у нее был. Правда, нелюбимый, но вполне сносный для того, чтобы раз в неделю было кого принимать у себя в гостях. Удобный такой мужчина, нежадный, на нервах без причины не играл и на психику не давил. Рябинка старалась привечать его как можно лучше: он же не был виноват, что ее дурацкая натура не выдерживала его постоянного присутствия. Но она уставала, когда кавалер ее приходил слишком часто, где уж тут было создавать с ним законный брачный союз! Стоило Рябинке представить себе, что этот человек будет постоянно, каждый день путаться у нее под ногами и ей мешать... – нет!

   Именно так она и отвечала (то есть не вдаваясь в подробности кратким «нет») на все предложения и брачные намеки. Она старалась делать это в шутливом тоне, мягко, даже нежно: обижать без причины кого бы то ни было она считала для себя делом недостойным.

   Но самым важным своим достижением за промелькнувшее десятилетие Рябинка считала, конечно же, не свидания с мужчиной и даже не воспитание детей. Нет – работа, вот что занимало все ее существо, чем она гордилась и чем жила. И не удивительно, гордиться ей было чем. Таких ландшафтов, какие окружали теперь крошечный поселок, где она однажды поселилась, и на Тьере было поискать!

   Рябинка недаром в свое время штудировала космографию с экологией: о растительных сообществах, совместимости растений между собой и их влиянии на здоровье человека она знала практически все.

   По крайней мере, перечитала, а это обозначало в данном конкретной случае, что к ее услугам были сведения неизмеримо большие, чем были доступны любому, даже очень крупному специалисту Великого Космоса. Освежить в памяти подзабытое она могла в любой нужный момент, и это здорово ей помогало. Где у другого не выросло бы ровно ничего, у нее проклевывалось из-под земли то, что было способно там укорениться и даже процветать.

   На песчаном взморье начали свой бег в высоту молоденькие сосенки особой янтароносной породы. Рябинка расположила их с нарочитой неправильностью, и их было немного. Так, крошечная рощица, на пробу: может, акклиматизируется. По земле среди прочей растительности она разбросала костянику с ее красными кислыми ягодами: и красиво, и съедобно.

   Рядом в ложбине, на понижении, «вырос» ивняк. О сортаменте Рябинка позаботилась с запасом: различных пород туда было заброшено столько, что она и сама быстро позабыла подробный список, предоставив мудрости естественного отбора право решать, чего оставлять, а чего уничтожить.

   А какие перелески создавала Рябинка на бывших пустырях, то есть за основным лесным массивом – любо-дорого взглянуть! Никаких тебе размеренных и уныло расквадраченных территорий! Там – семейка дубков, там – стайка березок, здесь липки, тут ольтранс... А по земле – земляничник с зенмаем: и вкусно, и не забивает рост деревьев.

   Она не брезговала и топольком: вдоль границ полей он был в самый раз. Склоны ближайших оврагов были благополучно протеррасированы и укреплены лозняком, дающим особо упругие и прочные ветви, пригодные для плетения корзин и разной утвари (занятие для школьников зимой), либо все той же обожаемой Рябинкой лещиной. Аппетиты Рябинки росли, в перспективе она уже видела обустроенными все овраги планеты. Ух! Мечтать она умела!

   Даже там, где и до Рябинки что-то зеленело и прозябало, она сумела создать нечто! В лугах появились душица, щавель и дикий лук, вблизи водоемов – мята. Бархатистые щеточки рогоза вдруг стали модным украшением осенних букетов, но украшали они не только вазы. Речные поймы, мелкие озерца и ручейки тоже могли похвастаться новым оригинальным убранством.

   Да что рогоз! Целые комплексы представителей флоры, прекрасно чувствующей себя на мелководье, чаровали глаз, смешавшись с местными растениями. Здесь кичился разнообразием своих листьев стрелолист, там поднимали гордые головки фиолетовые дикие ирисы и желтые стоцветы.

   Благоухали любавки и ночедар (так Рябинка перевела на язык Новой Земли название натагита), растение с бесподобно нежным и слегка одурманивающим запахом. Его белые мелкие цветы ухитрялись сохранять аромат спустя годы после засушки, а букетик считался самым изысканным подарком для возлюбленной. Сравнить девушку с натагитом обозначало на Тьере сделать ей высший комплимент.

   Рябинка натагит не афишировала, она не хотела, чтобы его перевели на букеты. И без того с наступлением весеннего тепла начиналось массовое паломничество молодежи на луга ближайших водоемов.

   С помощью добросовестной армии школьников Рябинка давным-давно привела в порядок все окрестные леса, освободив их от унылых остатков хозяйствования дельцов времен мятежа. Леса снова стали пролазными, чистыми и привлекательными. Комаров и мошкары, этого бедствия Тьеры, на Новой Земле изобрести никто не догадался, и прогулки по лесу были истинным наслаждением для любого нуждающегося в уединении человека.

   Однако Рябинкина голова заботилась вовсе не о праздном времяпровождении местного населения. Ей мало было убеждать в своей правоте ребят и мобилизовывать их себе в союзники. Она придерживалась принципа «красота – дело полезное». Каждый житель поселка должен был наглядно видеть: лес – это тот же огород, только для всех.

   Чтобы познакомить людей с новыми для них вкусностями, она проводила в клубе (по договору с администрацией поселка) цикл лекций, заканчивавшихся дегустацией новых, неведомых доселе людям блюд. Грибной вечер ей особенно удался, маринованные опята и жареные лисички имели потрясающий успех. Суп из сушеных белых грибов также был воспринят домохозяйками вполне благосклонно.

   При поддержке местного населения как же было не удаваться всем Рябинкиным начинаниям? О бывших вырубках давно уже напоминали только не успевшие сгнить пеньки. Где орешник, где молоденький лесок бодро заявляли: жизнь продолжается. Уже и рябиновые ягоды были опробованы и объявлены лучшим лакомством для птиц, уже и дикие яблоньки, высаженные вдоль дорог, дали первые плоды, и готовились им в соперничество боярышник с черемухой. А в питомнике подрастали в школке калинки, съедобная жимолость и крупноплодный шиповник.

   Но мечты мечтами, однако вдруг начало доноситься до нашей лесоводши, что не одной ей казалось красивым небольшое деревце с горькими красными ягодами. Это прозвучало как зов, словно кто-то невидимый, спрятавшись среди необъятных просторов планеты и безразмерной людской толпы начал вдруг ее манить: «Приди!» «Приди!»

   Например, бусы, словно составленные из ягод одноименного с Рябинкой дерева. Или целая череда последовавших за этим ювелирных украшений. Рябинка даже приобрела один из наборов: серьги, брошь, кулон и заколка для волос. Заколка ей до того понравилась, что она придала своему мыслеуловителю точно такую же форму. Украшение очень шло к ее волосам, все так говорили.

   Конечно же, никуда Рябинка не кинулась и никого искать не побежала. Она прекрасно знала, что на планете существует адресно-справочная служба и любой человека, если бы он вдруг захворал к ней внезапной любовью, без затруднений мог узнать бы, где она, Рябинка, находится. Брак ее был вовсе не вселенской тайной, а поселок, где она проживала – отнюдь не Тьеранским Спейстауном.

   Рябинка даже не подозревала, что иной раз открытость – лучший способ маскировки. Что ее в самом деле ищут. По-настоящему, без дури и без обмана.

   Найти адрес, по которому она значилась в банке данных адресной системы, конечно же, проблемы для Таирова не составило. Но беда была в том, что по этому адресу Рябинка давным-давно не проживала. Развода со своим экс-супругом она не брала, а, купив дом, не позаботилась поставить соответствующую отметку в документ, удостоверяющий личность. В бюро данных она вообще проходила как жительница Стасигорда, о чем, между прочим, даже не подозревала.

   Итак, Таирову пришлось откомандировать на розыски Рябинки Лерку, потому что Лерка хорошо знал ее в лицо. А Лерка, долетев до поселка, куда Рябинка уехала после замужества, простодушно направился прямиком к подворью ее предполагаемого спутника жизни.

   – Знать ничего не желаю об этой неблагодарной, – рявкнул паспортный муж Рябинки со злостью. – Ищи ее, где хочешь!

   Тогда и возникла идея отыскать Рябинку, как говорится, нестандартными методами. Пусть откликнется сама, если она есть еще на планете.

   – Поговори с мальчиком, Лерик. Вдруг он помнит что-нибудь подходящее.

   Доди долго и прилежно вспоминал, что он знает о матери. Наконец, Сану осенило:

   – Твое полное имя Дождь, верно? И что такое «дождь», мы знаем. А что обозначает имя «Рябинка»?

   Вот из какого источника хлынул на планету поток изделий, напоминающих о Рябинкином именном гербе: кисти красных ягод с красивыми резными листьями.

   Однако мозг Рябинки, когда-то остро переживавший потерю единственного ребенка, оказался не в силах воспринять в нужном ключе предлагаемую информацию. Боль отошла, надежда давным-давно умерла, и нечто внутри Рябинки навсегда отказалось от любых попыток вернуться к прошлому. Душа Рябинки словно заковала себя в прочный непробиваемый панцирь «Не тревожь меня, хозяйка, не волнуй». И рассудок Рябинки покорно избегал всяких ситуаций, способных пробить эту броню. Он откидывал любые мысли, ведущие к печальному для организма результату.

   Она с большим удовлетворением восприняла рябиновые листья на обоях, портьерах, тканях, настенных панно. Сердце у нее дрогнуло, только когда в киосках появилась серия открыток с изображением мальчика под дождем: мальчик был слишком похож на ее Доди. Но и тогда она сумела отогнать от себя нелепые мысли.

   Открытки были «С днем рождения» и вообще к самым разнообразным праздникам. Одну из них, «Поздравляю маму», принес и подарил ей ее нынешний старший ребенок. На открытке были изображены головка мальчика и рябиновая кисть. Рябинка вставила открытку в рамочку и повесила на стенку.

   – Красивую открытку я подарил тебе, мама? – спросил Василек, прибежав из школы.

   – Да, сынок, красивую, – согласилась Рябинка, смахивая набежавшую слезу.

   Она прижала к себе его русую голову и поцеловала ее.

   – А меня? – протянула к ней ручонки малышка.

   – И тебя тоже, иди сюда, моя красавица.

   Приласкав детишек, Рябинка уже совершенно спокойно полюбовалась открыткой и перестала о ней думать.

   Еще одну открытку она купила сама. Там был нарисован мальчик под дождем и напечатана забавная рифмовка:

   Дожди, дождик пуще,

   Дам тебе я гущи,

   Дам тебе я ложку -

   Хлебай понемножку.

   Этот древний стишок-заклинание Рябинка когда-то слышала от своей бабушки...

   А затем наступил «полевой сезон», и Рябинке стало не до открыток и сувенирных лавочек. Целое лето она практически не появлялась в поселке. Правда, она чувствовала какое-то беспокойство, какую-то безотчетную тревогу, но мало ли женщин в Великом Космосе тревожится без всяких причин и оснований?

   «Нервы пошаливают, – сказал бы врач. – Свежий воздух, природа – и все пройдет.»

   Свежий воздух и природа были возле Рябинки в избытке, и пока не пришла осень, смешно было бы заниматься самокопанием или бегать по докторам. Однако приближался учебный год, и требовалось кое-что подкупить.

   – Завтра мы поедем в столицу, – объявила она детям накануне выходного дня.

   – На ярмарку? – всплеснула руками малышка.

   – А куда же еще? – снисходительно сказал Василек.

   Ему вот-вот должно было исполниться девять лет, и он гордился тем, что все три года проучился на отлично.

   – Не только на ярмарку, – поправила сынишку Рябинка. – Я покажу вам Открытый с высоты птичьего полета, а еще мы побываем возле дома правительства.

   – И «Дверь» покажешь, куда приводят детей-могучих? – восторженно сверкая глазенками, спросила Нада.

   – Покажу, если вы немедленно ляжете спать, – тон Рябинки не допускал никаких сомнений в том, что на эту тему спорить с мамой бесполезно.

   Утро следующего дня они встретили в полете. Дорога отнимала часа четыре, но для малышки и этого было более чем достаточно, чтобы утомиться. Ей вот-вот должно было исполниться пять лет по местному календарю, и Рябинка следила за девочкой с повышенным вниманием, опасаясь, вдруг у нее тоже появится способность к материализации мыслей. Ранний вылет давал детям возможность большую часть дороги проспать, а она, Рябинка могла слегка расслабиться.

   – Подлетаем, – произнесла она, наконец.

   Василек поднялся, протирая глаза.

   – Это Открытый, да? – воскликнула малышка, увидев внизу дома.

   – Нет, это всего лишь пригород, – засмеялась Рябинка. – Но я не хотела, чтобы вы проспали самое интересное. Посмотрите, какая красота внизу!

   После крошечного поселка в три порядка Открытый и впрямь поражал. Прямые под линеечку улицы расчеркивали столицу на ровные квадратики. Если бы не киностудия и не площадь в центре, город мог бы показаться набором разноцветных кубиков на серо-зеленом фоне.

   Рябинка знала, что впечатление одинаковости построек в Открытом обманчиво. Домики отличались друг от друга рельефом стен, материалом, из которого они были возведены, оконными наличниками. Двор и садик каждый хозяин также обустраивал по-своему. И пропустить тот момент, когда Господин Стандарт вдруг оборачивался вакханалией полного своеволия, было бы большой потерей для юных путешественников.

   Поездка была для ее детишек событием, так далеко от дома они были впервые. Они с удивлением глазели на обилие разной снеди в большом универсаме, задержавшись ради полноты зрелища на площадке винтовой лестницы в центре торгового зала, накупили всякой всячины для и до школы, а из отдела игрушек малышку пришлось уводить чуть ли не силой. Наконец покупки были сделаны.

   – Ну теперь все, – сказала Рябинка, запихивая в багажник последний сверток.

   – Нет, не все, возразил Василек. – Ты обещала показать нам «Дверь».

   – А разве вы еще не устали? – удивилась Рябинка.

   Сама она уже валилась с ног.

   – Нет! – запрыгала малышка.

   – Ну тогда поехали на площадь. Заодно в зале голографии побываем.

   – В голом зале? – округлились Надины глаза.

   Рябинка не смогла не засмеяться.

   – Нет, – сказала она. – просто я поведу вас в самый шикарный кинотеатр планеты.

   Однако от ярмарочной площади до центра путь хотя и короткий, но все же был. И подсознание Рябинки, куда ее рассудок изгнал все напрасные и опасные воспоминания, тутже заявило свои права на ее волю. Маршрут, избранный нашей космолесоводчицей, пролег сначала над киностудией, а затем прямехонько к бывшему дому Эльмара, напротив которого она и приземлила машину.

   – Посидите смирно, а я кое-куда загляну, – сказала она детям.

   Но она не успела выйти из машины. Дверь домика раскрылась, и на крылечке появился мальчуган («лет тринадцати», – отметила его возраст Рябинка привычными ей Тьеранскими мерками). Широко распахнутые глаза, черная кудрявая шевелюра...

   Сердце Рябинки бешено заколотилось.

   «Нет, – решила она. – Кто бы здесь ни жил сейчас, как ты будешь выглядеть, интересуясь мужчиной, которому ты тысячу лет как не нужна? Да тебе и сейчас в каждом брюнете Эльмар начал чудиться, что же будет дальше? Разворот – и никаких вопросов.»

   Она быстренько нажала на кнопку взлета и покинула улочку. С большим трудом ей удалось заставить себя не промахнуть мимо центральной площади, чтобы показать детям обещанное. Но соображала она плохо. Рябинке не помнилось ни что она говорила, ни о чем ее спрашивали и что она отвечала. В голове у нее прояснилось, лишь когда они вышли из кино. Лента была неплохая, типа «любовь и слезы», давала хорошую разрядку и не била по нервам.

   Детишки тоже просидели весь сеанс как пришитые и не терзали ее больше бесконечными вопросами. Поэтому Рябинка снова почувствовала прилив энергии. Она подошла к афишам, чтобы освежить в памяти название понравившегося фильма и при случае сходить на него еще разок. Рядом с афишами стояла полукруглая тумба для объявлений. Взгляд Рябинки поневоле сначала скользнул туда...

   Плакат. Рамка из листьев и ягод рябины. Две фотографии одного и того же мальчика в возрасте пяти и тринадцати лет. «Я ищу тебя, мама!»

   Руки Рябинки потянулись к вискам, и она медленно осела на тротуарные плиты.

 

Эльмар видит призраки

   Эльмар бы, наверное, так и отошел от всякой деятельности, удобно очертя вокруг себя непроницаемый круг однообразного быта. Он столь хорошо погрузился в мелкие будничные заботы, что совершенно в них утонул. Но Галу, избранную Эльмаром в подруги для такого затонного существования, скромная и неприметная жизнь супруга совсем не удовлетворяла. Она пилила его пилила, толкала его толкала и, наконец, вытолкнула-таки на поверхность, еще раз подтвердив старинную мудрость насчет того, что большинство своих несчастий человек кует для себя сам.

   – Я достала путевку в лучший дом отдыха. Специально для творческих работников, – заявила она однажды.

   – А дети?

   – Вместе с детьми, чудак ты эдакий. Им тоже будет полезен морской воздух.

   – А я так понял, что мы попадем в лес.

   – Там все есть. Там чудо как замечательно! Там совсем рядом лесничество и, говорят, какие-то особые ягоды растут специально для оздоровления.

   Насчет оздоровительных ягод Гала присочинила, но она знала, что ради детей Эльмар способен на многое. Действительно, на этот раз вытащить его из дома ей удалось. Только ох! – лучше бы ей было потерпеть неудачу. Потому что прошлое вовсе не умерло для Эльмара, оно лишь крепко в нем спало.

   Светиться среди людей того круга, к которому он когда-то принадлежал, Эльмар не рвался. Слова Галы «для творческих работников» он пропустил мимо ушей, иначе бы не согласился на поездку. Однако оказалось, что они были сказаны всерьез, и наш бывший художник-декоратор очутился вдруг в компании, где его запросто могли узнать.

   В общем, когда Эльмар постиг, какое испытание его ждет, поделать что-либо оказалось уже невозможно. Оставалось махнуть рукой и положиться на волю течения. Не хватало еще и на отдыхе решать сакраментальную головоломку изображать ли ему неграмотного работягу или надеть на себя привычные манеры.

   «Пусть будет, что будет,» – решил он.

   – Мой муж, – представила его Гала своим знакомым.

   – Мариано, – назвал Эльмар имя, под которым проживал в Рудном. И сделав лицо потупее, оглянулся вокруг, высматривая, куда бы поскорее смыться вместе с детьми.

   Кое-кого из отдыхающих он знал. Правда, знакомство было шапочным, деятелей его профессии в кинобизнесе никто не запоминает кроме специалистов, и, изображая безмятежное равнодушие, можно было надеяться, что номер пройдет успешно. Действительно, день минул нормально. Роль мужа популярной певички имела свои преимущества: мимолетные знакомые очевидно предположили, что видели его вместе с ней или по поводу ее.

   Можно было расслабиться, что Эльмар и сделал. Впрочем, большую часть времени он проводил не среди людей, а на природе. Поручив младших детей попечению жены, он уводил старших в лес и до вечера бродил с ними по окрестностям. Иногда он уходил и один. Ландшафты, среди которых он здесь оказался, подействовали на него самым неожиданным образом. Они почему-то показались ему знакомыми, смутно напомнив нечто важное, что составляло самую Эльмарову суть. Эльмару вновь захотелось взяться за кисть... словом, творить!