Текст книги "Лето жизни (СИ)"

Автор книги: Ирина Седова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

   Эльмар пожал плечами и полез за обрезками досок к сараю. У него на тот день по плану намечалось возведение качелей. Сынишка и дочурка играли в песочнице, и двое соседских ребятишек, ровесники мальчика, составляли им компанию.

   Вот так и текла его жизнь. Старшие детишки подрастали, и их надо было чем-то занимать. По обычаю Катрены Эльмар завел сад с огородом и потихоньку приучал детей владеть руками так же хорошо, как и мозгами. Во времянке он устроил мастерскую, где вертелся не только его выводок, но и окрестная ребятня. Всю зиму там что-то пилилось, строгалось, паялось. Словом, сооружалось.

   Эльмар давно не рисовал сам, зато детская комната была увешана ребячьими картинками и заставлена их поделками. Он и Галу включил в процесс: к каждому карнавалу она изготавливала вместе с детьми маскарадные костюмы.

   В остальном он не мешал ей жить так, как она хотела. В доме было чисто, пища всегда стояла на столе либо в холодильнике – большего Эльмар от жены не требовал. Мало того, он поддерживал ее стремление хорошо выглядеть, выступать на сцене и вообще – блестеть. А когда она попросила у него парочку свежих песен для концерта, он напел ей целый кристалл часа на полтора звучания.

   – Это песни Великого Космоса, – пояснил он.

   Песни были кем-то обработаны и запущены в эфир. Часть из них исполняла Гала. Ее имя как-то вдруг неожиданно стало широко известным. Галу все чаще стали приглашать на выступления, и после появления на свет четвертого ребенка (снова девочка) она заявила:

   – Все. Больше я рожать не будут. Я хочу пожить, наконец, для себя.

   Эльмара удивил такой оборот событий, но он опять же не возразил:

   – Великолепная идея. Живи. Надеюсь, ты не собираешься бросать нас навсегда?

   – Ну, – капризно нахмурилась Гала, – Бросать вас я вообще не собираюсь. Только я не родильно-вскормочный полуавтомат, понятно?

   – Куда уж понятнее, – усмехнулся Эльмар. – Мне нанимать кормилицу?

   – Я тебе найму! Тебе только дай волю, ты и жену себе наймешь! В общем, так. Мы с твоим новым сокровищем, я имею в виду вот эту куколку, намерены провести месяц в спецсанатории для кормящих матерей. Говорят, там чудесно, и все условия.

   – И, главное, нас, мужей, не будет под боком.

   – Хотя бы и так. В общем, я уже достала путевку.

   Эта путевка была первой, но не последней. Гала зачастила по санаториям и домам отдыха. Однако напрасно она пыталась уговорить мужа разделить с ней такие поездки. Эльмар не моргнув глазом соглашался на любые ее головокружительные развлечения, но сопровождать отказывался наотрез.

   Причина была проста: он не любил Галу. Нет, он не испытывал к ней отвращения, но отдыхал лишь тогда, когда ее не было дома. Он осуждал себя за равнодушие к спутнице жизни, но поделать с собой ничего не мог: длительное присутствие супруги его утомляло.

   Возможно, именно поэтому он не только не мешал ей демонстрировать свои достоинства, но даже поощрял такую демонстрацию. Он настолько преуспел в этой политике, что она начала вылезать ему боком, и довольно-таки острым. Вот, например, один из результатов.

   Завод, на котором Эльмар работал, находился не слишком далеко от его дома, и он всегда шел домой пешком, предпочитая зелень узких улочек широте центральной магистрали. Самый короткий маршрут пролегал через парк, где было много боковых аллей и тропинок. Вот в этом парке Эльмару и довелось подслушать обрывок диалога, вряд ли предназначавшегося для его ушей.

   В тот день он как всегда возвращался с работы, и в руке у него был большой пакет с продуктами. Мысли его плавно кружились вокруг сегодняшнего вечернего меню. Надо было что-то готовить, а готовить ему было лень: Гала в очередной раз упорхнула на очередной курорт.

   – Видишь? Это и есть муж Галы, – произнес тихий голос из прогулочного пространства за Эльмаровой спиной.

   Пространство это, в отличие от аллей, не освещали фонари, и кто там шествовал параллельным курсом, скрывал густой мрак.

   Эльмар отключился от решения своей суперважной злободневной проблемы и прислушался.

   – Да ты что? – донесся до его ушей изумленный дискант. – Этот тюфяк?

   – Я тебе говорю!

   – Надо же! У такой великолепной женщины – такой невзрачный мужчина!

   – Наверное, она специально искала себе недотепу. Кто другой потерпел бы вокруг нее толпу поклонников?

   Эльмар усмехнулся. Он-то знал: Гала его любит. Причем любит по-прежнему, глубоко и страстно. Толпа поклонников его ничуть не волновала, ему было даже лестно, что его жена производит эффект. Он же успешно добился своей цели держаться в тени, пусть даже тенью этой оказался отблеск славы популярной певички. И если вместе с прочим в награду ему причитается кусок досады, так это пустяк.

   А тень Эльмар себе подобрал действительно густую.

   Сын заканчивал третий класс, когда однажды, придя из школы, с места в карьер выпалил:

   – Нам сегодня учительница рассказ читала, из истории. Папа, можно я тебе секрет скажу?

   – Ну скажи.

   – Я хочу быть героем, как Эльмар Кенсоли.

   У Галы, которая стояла в дверях кухни, как была в руках посуда, так и посыпалась на пол.

   – Что? – воскликнула она потрясенно.

   – Ой, мамочка, ты дома! Да, я решил, что я буду космонавтом и стану бороться с бандитами. Ведь я недаром ношу такую фамилию, и все сказали, что я на него похож!

   – Ох! – вырвалось у Галы.

   Что она хотела сказать этим охом, было неясно, но несомненно, восторга при известии о сходстве лица сына с лицом ловца бандитов и покорителя космоса она не испытала.

   Эльмар засмеялся:

   – Чтобы стать героем, мало быть на кого-то похожим внешне. Надо многое знать и уметь.

   – Я понимаю. Ты ведь тоже похож на Эльмара. Очень похож, правда-правда! Учительница нам показывала его портрет.

   – Пообедайте сначала, земельцы герои, – сказала Гала.

   – Папа не герой, – упрямо сказал мальчик.

   – Много ты понимаешь в героизме, – возразила Гала. – Если хочешь знать, твой отец и есть самый настоящий герой.

   – Герои не такие, – гнул свое мальчик.

   – А какие?

   – Другие.

   Взрослые переглянулись. Они никогда не рассказывали детям о собственном прошлом: Гала, понятно, стыдилась того, кем была, а Эльмар не хотел, чтобы дети им хвастались. Он и возраст-то свой скрывал, пользуясь тем, что выглядел на десяток лет моложе.

   – Ты должен поведать детям правду, – сказала Гала вечером, когда они остались вдвоем. – Дети должны гордиться своим отцом.

   – Нет, – покачал головой Эльмар.

   – Тогда я сама расскажу.

   – Поссоримся.

   – Ну и пусть. Я устала таиться от окружающих. И вообще, может, ты и не Эльмар вовсе? Может, ты вместо себя другого кого прислал?

   – Из могучих.

   – Ну, могущество из тебя приходится по капельке выцеживать. В общем, договорились.

   – Разойдемся.

   У Галы запылало от гнева лицо:

   – Из-за такого пустяка ты готов меня бросить?

   – Закон N 4, – напомнил Эльмар лаконично.

   – С каких пор дети для тебя посторонние?

   – Они не могучие.

   Гала надулась и отвернулась к стене.

 

 

Разоблачение

   Десять лет ни для кого не проходят бесследно, тем более они кажутся огромным сроком любому ребенку. Так и для Доди. Конечно, если бы он жил на Тьере, то все сказали бы, что миновало только восемь из них, и что он должен считать себя двенадцатилетним. Но здесь, на Новой Земле, ему давали четырнадцать. Он успешно перешел в седьмой класс, и Сана второй год как не была его учительницей. Но из Додькиной жизни она никуда не делась.

   Да и как иначе? Сана давно уже обитала в их с Алеком доме, хоть и не ясно, в роли кого именно. У них с Алеком были какие-то странные отношения, а называла она себя квартиранткой. Причем поводом избрания Саной для постоянного места жительства конкретно бывший кино-домик явился он, Доди. Так сказал ему Алек, но подробности Доди узнал, когда подрос. А происходило все так.

   На следующий день после вызова родителя Сана ступила к ним на крыльцо уже сама и без приглашения.

   – Нам надо серьезно поговорить, – сказала она Алеку.

   Алек посмотрел на Доди и чуть заметно кивнул головой на дверь.

   – Можно я погуляю? – спросил Доди.

   Они заранее с Алеком договорились, что он не будет путаться под ногами у взрослых, если кто-то придет к ним в гости. Поэтому тот важный, определивший дальнейшую судьбу многих людей разговор состоялся без него.

   – Алек, – сказала Сана тихо, – я должна тебе кое-чего открыть. Ребенок двух могучих может быть только могучим. Если у мальчика нет дара, значит, он все придумал.

   Алек поразмышлял и кое-что припомнил. Этим кое-чем был день накануне отлета банды из Зеленой Долины, когда Лерка, брат Тода, насмехаясь над связанным Эльмаром, проговорился, что только могучий способен превратить «зеленого» назад в человека.

   Он рассмеялся:

   – Тод говорил, что если могучий не имеет возможности пользоваться блокировкой, то он ничего не сможет сделать. Мальчик может не знать секрета штучки в своих волосах.

   – А ты знаешь? – взмахнула ресницами Сана.

   – Мне известно, что если начать вращать камушек против часовой стрелки, то сработает сигнал о помощи, на который явится кто-то из могучих. Так утверждал Тод, хотя я и не проверял. Зато я знаю абсолютно точно, что заколка на голове Доди сидит так, словно он с ней родился.

   – Надо отдать его на проверку Таирову, – сказала Сана, помолчав.

   – И что после?

   – Его отправят в специнтернат.

   – Вот спасибо, удружила. Да ты понимаешь, как это мальчонка воспримет?! Снова среди чужих, и ни одного родного лица! Тебя бы засунуть в какой-нибудь интернат, ты бы по-другому запела!

   – Я была, – возразила Сана. – Я выросла в одном из.

   – Извини, я забыл, – со злостью проговорил Алек и отвернулся.

   – Вообще-то там хорошо, – Сана молвила это так неуверенно, что Алек сразу понял: выбор за ним.

   – Я не отдам его, – возразил он решительно. – И он от меня не уйдет. Мы просто сбежим, вот и все.

   – Но я сама могу провести проверку. Мальчик должен знать, кто он такой.

   – Да? А зачем? Что ему это даст? Силу, которая навсегда отрежет его от остальных людей? Ты сама говорила, что из-за него в классе все стонут. А что будет, если он ответит обидчику не кулаком, а чем-то похлеще?

   – Вот поэтому я и говорю об интернате, – вздохнула Сана.

   – Пусть лучше он ничего не знает, – отрезал Алек. – И пусть никто ничего не подозревает о нем.

   – Алек, ты не прав. Рано или поздно он все равно столкнется с этой проблемой.

   – Пусть лучше поздно, чем преждевременно. Я за ним присмотрю дома, а в школе будешь ты. Лады? К тому же, ты можешь приходить к нам в гости, вот как сегодня. Приходи почаще, – добавил он лукаво.

   – Я должна к тебе приходить? – ужаснулась Сана.

   – К нам, – поправил ее Алек, ухмыляясь. – Если ты стесняешься передвигаться по улице одна, я могу заходить за тобой и торжественно сопровождать тебя к твоему подопечному.

   Сана засмеялась:

   – Ах, какие мы благородные! Нет уж, пусть меня лучше Доди провожает.

   – Значит, договорились? – обрадовался Алек.

   – Посмотрим, – уклонилась Сана от прямого обещания.

   Уклониться-то уклонилась, но несколько раз в неделю непременно заскакивала на пару часов в бывший Эльмаров домик. Так прошел год, другой, пока она не получила диплом и не встал вопрос о поиске квартиры.

   Собственно говоря, Сана скрыла от Алека и Доди, что ни в какой квартире не нуждалась. Существовал специальный фонд для помощи выпускникам Катрены, и, пожелай она – Таиров выделил бы ей необходимую сумму на покупку любых апартаментов в любом уголке планеты. Но не могла же Сана признаться Алеку, что ищет предлог поселиться с ним под одной крышей?

   Алек ей нравился – просто жуть! Она должна была признать, что он не намного преувеличивал с утверждением, что «ничуть не хуже» (кстати, кубик он Сане отдал, и сразу же). Он был отважен, силен, заботлив, гостеприимен. Конечно, до Эльмара, если верить легендам, или до Таирова ему было далековато, но Таиров воспринимался Саной глубоким стариком. Он был мудр, она его боялась, и это было все, что испытывала она к бывшему председателю Совета Безопасности.

   Единственным существенным недостатком Алека, по Саниному мнению, было потрясающее невежество. В некоторых вопросах он был просто дремуч. Но он был по-настоящему добр, а это искупало многое. И как ни старалась она открыть в Алеке нечто, что бы ее от него оттолкнуло, она чем дольше, тем крепче привязывалась к бывшему бандиту. Подозрение, будто он приветил мальчика в пику Эльмару, быстренько развеялось, как дым. Алек был слишком прямолинеен для подобного коварного плана, в этом мог убедиться любой непредвзятый зритель.

   Доди очень скоро поведал Сане обо всех своих приключениях, и она от души пожалела малыша, которому довелось столько пережить. Затем она мальчика полюбила, потому что его трудно было не полюбить. И в конце-концов эти двое: маленький и большой, стали для Саны частицей ее жизни.

   Однако признаваться в своей слабости было не в характере этой юной представительницы могучего племени. Вот и предпочла она сделать строгие глаза и заявить, будто срочно нуждается в жилье, а поскольку Доди требует постоянного надзора, то она желала бы снять в их доме угол и согласна на любое помещение, хоть даже и в мансарде. Вместо установленной платы она обязуется возиться на кухне и вообще вести хозяйство.

   Это был чистейший блеф: присматривать было незачем, мальчик рос удивительно самостоятельным, и ни малейшей нужды в особых женских руках в доме не ощущалось. Так что никого наивная Санина декларация в заблуждение не ввела. Но у Алека хватило сметки притвориться, будто он и не догадывается о своей победе. Ни единой ухмылки не позволил он ни себе, ни Додьке. В мансарду запихивать «квартирантку» он тоже не стал, а вместо этого предоставил ей лучшую комнату в доме, с отдельным выходом из центрального коридора.

   Естественно, все эти маневры кончились понятным образом, и только гордость мешала Сане согласиться на оформление ее с Алеком отношений. В роли квартирантки она могла уверять всех, что свободна, как ветер и имеет возможность в любой момент сбежать. Это была иллюзия, самообман, но Санино самолюбие очень страдало оттого, что ее безумно притягивал к себе один из тех, кого она еще недавно так пламенно ненавидела. Ей нравилось думать, будто она вертит Алеком как хочет.

   Доди видел, что ничего подобного, но Алек хмурился.

   – Ты меня не уважаешь, – заявил он Сане однажды.

   – Я? – покраснела Сана, уподобившись цветом лица зрелому помидору. – С чего ты взял?

   – Ты меня стыдишься. Помнишь, к тебе приходила Нела, а ты не захотела меня с ней познакомить.

   – Ох, какой ты дурак! – всплеснула Сана руками. – Я просто испугалась, что она догадается.

   – Вот-вот.

   – Ты ничего не понимаешь! Она станет меня осуждать!

   – Куда уже мне глупому.

   – Я тебя люблю, но она моя подруга!

   – Детства?

   – Что?

   – Подруга детства, спрашиваю? – в упор поинтересовался Алек.

   Сана возвела к потолку глаза.

   – Я не навязываю тебе свою компанию, я понимаю, что я тебе не пара. Твоему высочеству нужен партнер позначительней.

   Он хлопнул дверью и вышел на крыльцо.

   – Олесь! – побежала за ним Сана. – Не сердись, дорогой! Ты же знаешь, мне никого не нужно!

   – Хотел бы я услышать то же самое при свидетелях, – буркнул Алек.

   – Доди! – позвала Сана с обворожительной улыбкой, которая когда-то свела Алека с ума. – Подойди и услышь: я люблю этого земельца, а он еще сомневается.

   – Она тебя просто обожает, – с готовностью подтвердил Доди.

   Ведь как бы ни был человек скрытен, он не может запереть в себе любовь, если она настоящая. Когда чувство переполняет нас, в поисках наперсника мы зачастую готовы излить душу любому, кто готов нас выслушать. А Доди согласен был бесконечно внимать серенадам в честь «Олеся». Он безгранично гордился своим названным братом и считал его образцом всех совершенств.

   Каким образом Алеку удалось склонить Сану к законному браку, осталось тайной для них обоих, но наконец назначили день свадьбы. Для завершения всего маневра Алеку понадобилось целых пять новоземных лет.

   – Кого ты собираешься пригласить? – поинтересовался он у Саны.

   – Как и ты, коллег по работе.

   – А я думал, друзей детства, – усмехнулся он.

   – Например, Нелу, если ты ничего не имеешь против, – отвечала Сана колкостью на колкость.

   – Я-то не имею, но ведь она тебя осудит.

   – Если я ее не приглашу, она осудит меня еще больше, – фыркнула Сана негодующе. – Кстати, она будет моей дружкой, запомнил?

   Вот так, перебрасываясь остротами, они и продвигались по пути к взаимному пониманию. Свадьба состоялась точно в срок. Алек пригласил всех своих друзей, человек двадцать, не меньше. Со стороны Саны было столько же, и почти все они были из сферы учительства. Но был и кое-кто и из тех, с кем Сана Алека знакомить избегала. Троих Алек заметил сразу, слишком они выделялись. И впрямь, трудно было не заметить Шурку, Нелиного младшего брата, и ее сводную сестру, на любой вкус настоящую красавицу. Изящная фигурка из тех, что «все при ней», бархатистая кожа и губки бантиком, зажигательные карие глаза...

   – Валя, – представилась обладательница зажигательных глаз. И добавила, показав на своего спутника. – Это Валер, мой жених.

   – Хорошего вечера! – поздоровался Доди.

   Время многое изглаживает из памяти, и Лерка с Валей не узнали мальчика. Он, что называется, изросся, а странную заколку прикрывала в тот день широкая узорная лента, какие тогда были в моде среди подростков. (Кстати, точно такая же лента была на голове у Шурки.)

   Доди, которому в «зеленые» времена было меньше пяти тьеранских лет, тоже совершенно позабыл и «лесного бога», и милую подружку, приобретенную им когда-то в поисках выхода из Зеленой Долины. К тому же оба они: и Валя, и Лерка сильно изменились. Девочка превратилась в девушку, а юноша с мускулатурой и взглядом хищника – во вполне цивилизованного мужчину.

   Но если эти трое друг друга не вспомнили, то у Алека проблем с памятью не возникло. Слишком мало лет прошло с тех пор, как от неверной оценки веса человека в социуме могла зависеть его жизнь. Приличный костюм и манеры человека из общества не меняли для него человеческой сути, и имя «Валер» его в заблуждение не ввело.

   А только слишком уже невероятным показалось Алеку сочетание младшей сестры радикально настроенной Саниной подруги с таким персонажем, как брат Тода. Пусть даже Тод и был давно мертв. Кстати, ему показалось, что и Лерка взглянул на него так, словно узнал с полуоборота.

   «До чего тесен мир! – подумал он, наконец. – Интересно, если бы Тод остался жив, сколько бы у нас было шансов напороться друг на друга не здесь, а там, где бы мы сейчас могли пребывать?»

   Лерка поздравил жениха с невестой и смешался с толпой приглашенных. Элегантный, красивый, очень быстро он растанцевал всех гостей. В свою юность он бы некоронованным королем местной танцплощадки и сохранил пружинистость походки и живость движений. Благодаря ему обе группы приглашенных быстро почувствовали себя комфортно и незаметно перемешались друг с другом. Каким-то непостижимым образом он сумел поставить себя так, что вместо зависти вызвал желание подражать ему и даже попытаться его превзойти. И мужчины вдруг на один вечер превратились в галантных кавалеров, торопясь продемонстрировать свое остроумие и умение кружиться в дансе не хуже этого стройного белокурого красавца.

   Само собой, двое мальчишек, Шурка и Доди очень скоро очутились рядом. Разница в пять лет не могла помешать им быстро найти общие интересы, и когда в застолье обозначился очередной перерыв, Доди увлек Шурку в свою комнату.

   – Я тебе кое-что покажу, – сказал он.

   Доди не отличался сентиментальностью, и это «кое-что» обозначало вовсе не картину в его комнате, но кто бы ни заходил туда, реакция у всех была одинаковой: стоило включить свет, как каждый на несколько секунд терял способность смотреть на что-либо другое.

   – Кто это? – лукаво спросил Шурка, чуть женщина с портрета шагнула ему навстречу.

   – Просто картина, – ответил Доди уклончиво. Он давно усвоил, что посторонним раскрываться нельзя.

   – Мальчики, идемте потанцуем, – просунулась в комнату голова Вали. – Ой! – воскликнула она. – Лерка! Лерочка!

   Изображение в рамке шагнуло навстречу и ей.

   – Ина Давидовна, – показала Валя на портрет.

   – Не Ина Давидовна, а Рябинка, – возразил Лерка.

   – Заблуждаешься, мой хороший. Думаешь, я способна забывать тех, кто меня однажды спас? Неужели не узнаешь?

   – Это ты заблуждаешься, а не я. Не Инка, а Рябинка была твоей спасительницей.

   – Признайся, ты это сочинил? – сложила губки бантиком Нелина сводная сестрица.

   – Я не сочинил, я просто знаю больше, чем другие. Я видел ее документы: имя, отчество, фамилию. Я сам отвез ее в больницу после драки с Тодом. Это она его уничтожила, и это случилось на моих глазах.

   – Значит, зря мы не верили Додьке про папу Эльмара? – произнесла Валя через секунду.

   – Конечно, зря. Я же сказал: я видел его свидетельство о рождении.

   – Интересно, где они все теперь?

   – Наверное, улетели к себе на Лиску.

   – Они не улетели, – возразил Доди, внезапно охрипнув от волнения. – То есть, не все улетели.

   – Может, и так, – согласился Лерка. – Она была необыкновенной женщиной, это точно.

   Шурка хотел было вставить словечко, но Доди дернул его за штанину и приложил палец к губам. И Шурке вдруг все происходящее показалось ужасно забавным.

   – Я забыл, как тебя зовут, – сказал он своему новому приятелю, когда Валя и Лерка вышли из комнаты.

   – Дожи, – представился ему Додька так, как он обычно называл себя в школе. Можно Джи.

   – Папа, – сказал дома Шурка, возвратясь после торжества. – Лерка сказал, что он видел Рябинку, и что она необыкновенная женщина.

   – Лучше нашей мамы Наталь все равно никого нет, – возразил Таиров, не вдумываясь особенно в известие, принесенное его старшим сыном.

   А через несколько дней случилось то, что, в общем-то, давно должно было случиться. Была очередная школьная перемена, и ребятишки играли во дворе, радуясь теплому ветерку и неожиданно ясному небу. Доди давно уже не трогали, и хотя друзей он так и не завел, зато приятелей была уйма. Они гоняли мяч, изображая одну из многочисленных вариаций игры, известной на Тьере под названием «футбол». Скоро мяч перешел к Доди. Доди ударил по мячу...

   Бац! Вместо того, чтобы попасть в ворота, мяч очутился под ногой у старшеклассника. Игра остановилась, пацаны притихли.

   – Отдай мяч! – крикнул Доди. – Его дали нам!

   Нагло ухмыляясь, старшеклассник пнул мяч ногой, и тот покатился за пределы поля. Доди кинулся за мячом. Пробегая мимо старшеклассника, он запнулся и растянулся на утоптанной площадке игрового поля. Подножка! Доди приподнялся и, сделав вид, что не может встать, дернул обидчика за ногу. Тот мешком свалился на то место, где только что стоял, к громкому удовольствию пацанов. А Доди побежал подбирать мяч.

   Прозвенел звонок, все ринулись в класс. Больше в тот день Доди на школьный двор не выходил, а после уроков его ждал неприятный сюрприз.

   Как обычно, чтобы пойти домой, Доди сошел с парадного крыльца школы и пошел по тропинке вдоль фасада. Не успел он завернуть за угол, как ему перекрыли дорогу двое подростков. Одного из них Доди узнал, и сердце у него екнуло. Это был тот самый сегодняшний старшеклассник! Его дружок в их школе не учился, но габариты у него были внушительные.

   Доди хотел было драпануть, но не успел шагнуть в сторону, как был схвачен и затиснут в клещи.

   – Что у тебя за заколочка в волосах? – услышал он над собой насмешливое шипение, больше похожее на издевку. – Ты девочка или мальчик?

   Грязные пальцы протянулись к Додькиной голове и полезли в его кудрявую шевелюру. Он резко рванулся и, чуть присев, вывернулся из-под стиснувших его рук. Резкая до потемнения в глазах боль обожгла его висок и, отпрянув, он увидел в чужой грязной лапе свою заколку с клоком выдранных волос.

   – Отдай! – закричал он в отчаянии.

   – А ты поиграй с нами, поиграй! – насмешливо предложил верзила и поднял заколку над Додькиной головой.

   Волна ненависти захлестнула Дольку.

   – Скандра! Халигэз! – выкрикнул он невесть откуда взявшиеся слова, показавшиеся ему оскорбительными.

   Так когда-то ругалась его бабушка. И хотя бабушку он давно позабыл вместе с хингром, которому она его тогда учила, боль, обида и злость извлекли из клубка памяти чуть ли не единственное ругательство, которое позволяла себе весьма воспитанная старушка-лесничиха.

   – Вот как? Мы еще и ругаемся? – продолжал издеваться верзила. – Ну тогда нам придется поучить тебя вежливости.

   Доди мягко прыгнул на него и повис на руке, державшей заколку. Верзила переложил заколку в другую конечность и загоготал. А Доди приземлился на плиты тротуара, и ярость, смешанная с болью от утраты, подсказала ему:

   «Убить!»

   Чем убивают герои увиденных им фильмов? Лучше всего у них это получалось треском и огнем, из громоздкой штуки с двумя ручками. Именно она очутилась невесть откуда у Додьки, и очередь из огненных вспышек прокатилась поперек туловищ его обидчиков. Верзила выронил заколку и повалился на тротуар.

   – А-а-а! – закричал он.

   – Убивают! – завопил второй Додькин обидчик.

   Ошеломленный Додька продолжал стоять с оружием в руках. Он не мог понять, откуда появилась эта штука. Потом он вздрогнул, увидел вокруг кучу народа и очнулся. Штука с двумя ручками была брошена, и он нагнулся, чтобы поднять заколку. Когда он выпрямился, пред ним возникло бледное лицо, обрамленное белокурыми волосами. Он услышал тихий приказ:

   – Надень.

   Негнущимися пальцами Доди приделал заколку на прежнее место.

   – Идем, – услышал он.

   Так же послушно он взял протянутую руку и покорно позволил себя увести с места действия.

   – Ну как, признал? – спросил Лерка, когда они отошли на значительное расстояние от школы и толпы, собравшейся на месте происшествия.

   Он был в этот раз гораздо более похож на самого себя, чем на франта, гулявшего на свадьбе.

   – Ты – лесной бог, – прошептал Доди тупо.

   – Сегодня я «бог города», – усмехнулся Лерка, вспомнив свою прежнюю шутку. – А почему ты не спрашиваешь, куда мы движемся?

   – К нам домой, – все так же без эмоций ответил Доди.

   – Нет, я отведу тебя к людям, которые знали твоего отца. Мы им все расскажем, и они тебе помогут.

   Доди остановился.

   – Я их убил? – спросил он тревожно.

   – Тех двоих? Не думаю. На покойников они не смахивали.

   – Как я теперь появлюсь в школе?

   – Чудак! Твое оружие ведь не взаправдашнее. Скажешь, что нашел его, что оно валялось на тротуаре.

   Доди задумался:

   – Я не помню, чтобы я его поднимал, – проговорил он. И глаза его наполнились соленой влагой.

   – Только без осадков, – сказал Лерка. – Ты победил, а ревешь, словно побитый. Ты был в ярости и ничего не соображал.

   – Это точно, – вздохнул Доди, вытирая рукавом курточки мокрые щеки.

   – А сейчас внимание, мы у цели. Ничему не удивляться и ничего не бояться. Стучи в эту дверь.

   Вместо того, чтобы постучать, Доди нажал на кнопку звонка. Дверь распахнулась, пропуская их внутрь, и они прошли темным коридором в жилую освещенную часть дома. Таким же уверенным шагом Лерка раздвинул перегородку в гостиную, и Доди увидел Шурку, Нелу и Валю. Но, главное, он увидел знаменитого Таирова. Лицо его, как официального представителя от могучих в Совете Безопасности, знал каждый достигший сознательного возраста земелец.

   – Рекомендую, – громко и четко произнес Лерка, указывая на Доди. – Дождь Эльмарович Кенсоли. Прошу оценить и занести в каталог.

 

 

Допрос

   – Ох и влетит мне от Таирова! – сказала Сана, когда они встретились после работы.

   И она рассказала Алеку о происшествии.

   – А ты скажи, что ни о чем не подозревала, – пожал плечами тот.

   – Ты думаешь, будто Таиров считает твою жену круглой дурой? – изумилась Сана. – Я не могла не догадаться, это исключено!

   – Ну вали все на меня.

   – Еще лучше. То я выглядела бы просто дурой, а теперь еще и тряпкой ты предлагаешь мне высунуться.

   – Ах да! Я совсем забыл, что у вас принято отвечать каждому за себя, – осознал Алек свою промашку. – Но ведь и в самом деле, это я тебя уговорил.

   – А если бы ты меня уговаривал прыгнуть с телебашни, я бы тоже согласилась? – отпарировала его супруга. – Самое печальное, что мальчик до сих пор не пришел домой. Как бы не сбежал с перепугу!

   – Подождем до вечера.

   «Бип», «Бип», – раздалось из Саниных наручных часиков.

   – Вот, уже вызывают, – укоризненно пояснила она. – Подай-ка телефон.

   Она связалась с Таировым.

   – Приезжайте оба, – прозвучал приказ главы могучих.

   – Учти, для наших ты Олесь, рабочий на заводе, – сказала Сана, нажав на рычаг прекращения разговора.

   На этот раз изумился Алек.

   – Разве Таиров обо мне ничего не знает? – ошеломленно простонал он.

   – Откуда ему знать? Да и зачем? Поэтому я тебя очень прошу: думай перед тем, как открывать рот.

   – Угу. А то Сане будет очень стыдно, и все скажут: «Ай-ай-ай!» Если вы все такие принципиальные, как же Лерка затесался в вашу компанию? Или вы обо всех предпочитаете ничего не знать?

   – Ох, – сказала Сана, – Какой же ты злой, оказывается. Но ты не прав. Как раз о Лерке мы знаем все. Он ни в чем не виноват, чтоб ты знал, и живет под своей биографией. Лучше поторопись, не стоит играть на чужих и своих нервах. Чем быстрее мы с этой историей покончим, тем скорее она завершится.

   Алек был совсем не уверен насчет «лучше», но предпочел послушаться рекомендации. Таирова он панически боялся, памятуя со слов Эльмара, что во время мятежа тот потерял всю свою семью. Нелу, подружку Саны, он с грозным Таировым никак не связывал, потому что эта фамилия вовсе не была редкостью на Новой Земле.

   Алек вообще ожидал, что они вызваны в Дом Правительства на главной площади, поэтому оказался совершенно сбит с толку, осознав себя стоящим перед дверями скромного домика на другом конце города. Увидев в гостиной всю разношерстную компанию, он и вовсе ошалел.

   – Мать честная! – воскликнул он, стараясь скрыть замешательство. – Оказывается, я давно вращаюсь в высшем обществе! Сана, неужели это все друзья твоего детства?

   До этого момента идея, что Нела такая же, как Сана, не посещала его голову. Зубоскаля на эту тему, он просто поддразнивал ее, сбивая, как ему казалось, спесь. И узнав причину, по которой Сана не хотела знакомить его со своей закадычной подружкой, он струхнул еще больше.