Текст книги "Тёмная радуга (СИ)"

Автор книги: Ирина Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 42 страниц)

– Давай быстрее выбираться. Ну его к свиньям, этот город, – шепнула я прямо в ухо Слаю.

– Я согласен, но дело в том, что мы, кажется, заблудились. Я пытаюсь сориентироваться по звездам, но создается впечатление, что, сколько мы не поворачивали, они крутятся вместе с нами. Ничего не могу понять.

– Значит, нас заманивают и это ловушка. Надо... – и тут я с ужасом обнаружила, что не могу пользоваться магией. – Слай! Меня лишили моих способностей! У меня не получается колдовать, и, значит, телепортация отпадает.

– Что будем делать? – следопыт не на шутку встревожился.

– Понятия не имею. Давай попробуем осмотреться. Может быть, в какой-нибудь дом спрячемся, ведь они стоят пустые.

Мы тихонько двинулись вдоль грязной улочки. Двери домов оказались наглухо закрытыми. Как мы не прислушивались, не услышали ничего, кроме странного шипения вдалеке. Змеи? Сколько же их должно быть, чтобы звук долетал к окраине от центра? Я невольно содрогнулась. Тут никакой зуб Степаниды не спасет. На перекрестке мы наткнулись на заброшенный колодец. Вода ушла из него уже давно, камни растрескались и покрылись песком и пылью. За высокими заборами виднелись засохшие деревья. И куда, все-таки могли подеваться жители? Может быть, вода по каким-то причинам ушла, и люди поспешили покинуть свои дома в поисках более пригодной для жизни земли? Но что тогда здесь происходит? Кто-то ведь зажег факелы. Не сами же они загорелись! Церра, конечно, волшебная планета, но не до такой же степени!

Нас медленно и неотвратимо затаскивало в центр города. Как мы не старались выбраться на окраину, улицы, как заколдованные, упрямо вели нас на центральную площадь. Шипение слышалось все явственней. Неожиданно одна из дверей, тихонько скрипнув, приоткрылась. Мы заглянули внутрь.

На второй этаж дома вела шаткая лесенка. Тусклый свет, падающий из верхних окон, высветил полнейший беспорядок, царивший в доме. Все вещи были разбросаны, на полу валялись черепки разбитой посуды. И все покрывал многодневный слой пыли. Замотав лица шарфами, мы осторожно двинулись внутрь, стараясь ступать как можно мягче, и поднялись по лестнице. Со второго этажа наверх, в башенку, вела еще одна лесенка, винтовая.

Из башни открывался прекрасный вид на центральную площадь, ярко освещенную факелами. То, что мы увидели, повергло нас в шок. Это были не люди! Высоченные, больше двух метров росту, вокруг высокого погребального костра стояли прямоходящие ящерицы в ватных стеганых халатах. На вершине этой траурной пирамиды покоился такой же ящер... без головы! Ну, что ж, одной загадкой меньше. Вдруг мы заметили непонятное мелькание. Между ящерами тихонько двигались какие-то тени. Приглядевшись повнимательнее, мы с ужасом поняли, что это серые джинны. Создавалось впечатление, что серые чувствуют себя здесь абсолютно комфортно, и, похоже, нашли с рептилиями общий язык.

Господи, ну как же нам убраться отсюда?

Следопыт, яростно жестикулируя, перешел на ненормативную лексику моей родины. Причем его экспрессивный шепот очень походил на шипение, доносящееся с площади. Как ни странно, это оказалось чудодейственным лекарством для мозгов. Лоза! Я быстро достала ясеневую веточку, погладила ее и попросила вывести нас из города. Лоза слабо завибрировала у меня в руке и бессильно замерла. Мертвый город глушил даже магию деревьев. Хотя, чему это я так удивляюсь? Ведь все растения здесь засохли. Не понятно даже, чем питались чертовы ящерицы. Впрочем, это уж их трудности. Нам расстраиваться по этому поводу глупо. Хорошо хоть, что амулет Степаниды работал безотказно – все мелкие ядовитые твари разбегались от нас, как тараканы от дуста. Как же вырваться?!

– Может быть, попробовать вызвать гидру, ведь ее-то магия тут действует? – спросила я Слая.

– Гидру в пустыню? Она ж здесь мигом спечется. Если только ты не хочешь попробовать тушеную гидру в собственном соку. Говорят, большой деликатес, – Слай на минутку оторвался от виртуозного употребления мата.

Да, тут он, конечно, прав. Я ломала голову, машинально поглаживая прохладный камень подоконника. И тут у меня мелькнула мысль – духи камней! Я не знала, из какого камня сложен дом, но это и не важно. Если получится, то у нас появится шанс покинуть город. Не знаю – как, но не может не появиться! Только бы получилось!

Я вытащила из-за пазухи фигурку дракона, сжала ее в ладони и мысленно потянула из нее силу. По руке прошла вибрация и я почувствовала, что в меня вливается энергия. Недолго думая, я прочла заклинание.

Довольно долго ничего не происходило, в узком окне небо начало светлеть, Слай смотрел на меня с сумасшедшей надеждой. И тут камень под моей рукой потеплел и вздрогнул. Через некоторое время в сером свете зарождающегося утра мы с удивлением различили человеческую фигуру. Крупный кудлатый мужчина с молотом в бугрящихся мышцами руках и в короткой тунике, подпоясанной металлическим широким поясом, молча смотрел на меня. Резкие черты лица выражали недовольство.

– Прости, дух камня, что потревожила. Не знаю, как тебя величать, иначе обратилась бы по имени.

– Можно подумать, ты бы его выговорила, – буркнул он.

– Я бы постаралась, честное слово! – дух посмотрел на меня как на ненормальную, но ничего не сказал. Однако тут вмешался Слай.

– Слушай, мужик, – дух чуть не подпрыгнул от неожиданности, видимо доселе к нему никто так не обращался, а проводник, между тем продолжал, как ни в чем не бывало. – Если бы я смог сам вызволить нас из беды, мы бы тебя не беспокоили. Но понимаешь, ... ... на ... ... и ... ... в ... (чисто мужской вариант изложения проблемы) – в смысле, вот в чем заковыка. Магия камня – единственное, что Алисе здесь доступно. А я... Ну, положу при удаче парочку этих ящериц, а остальные нас схарчат и не поперхнутся. Да еще и серые джинны с ними. Можешь ли ты помочь нам выбраться отсюда? Мы отблагодарим, это я тебе как мужик мужику говорю, – и для верности мой спутник прибавил еще несколько непечатных выражений, позаимствованных, как и предыдущие, из лексикона Шамана.

Дух вытаращился на Слая и слушал, не перебивая. Крепкая ненормативная лексика следопыта, коей он с легкостью изложил ситуацию от начала и до конца, проняла даже меня, что уж говорить о вызванном спасителе. Кажется, он даже шевелил губами, то ли пытаясь запомнить, то ли повторить.

– Силен ты, парень, объяснять! – с уважением выдохнул дух. – На самом деле, если бы не Долика меня попросила, – тут черты его лица на минуту смягчились, – я бы и слушать не стал. Вы оторвали меня от важного и срочного дела. Но так и быть, ради нежнокудрой, я вынесу вас отсюда. Благодарности мне вашей не надо. Что вы можете мне дать? Идите за мной.

Мы шагнули за нашим спасителем в образовавшийся в стене проем, тут же сомкнувшийся у нас за спиной. А еще через минуту оказались на бархане, с которого совсем недавно смотрели на город.

Мои волшебные способности снова были со мной! Повинуясь наитию, я бросилась на шею к спасителю, и расцеловала его. Пока я занималась лобызанием, Слай порылся в сумке и протянул духу камня "Семицветку". Бутылка утонула в огромной лапище, и ее содержимое одним глотком опрокинулось в горло.

Дух крякнул, шумно выдохнул воздух и заулыбался, обнажая крепкие желтые зубы.

– Вот ведь не ожидал, – грохнул он во весь голос, – что поцелуи человеческой женщины так приятны, а напиток смертных можно сравнить с нектаром богов. Что ж, вы все-таки умудрились отблагодарить меня. Я больше не в обиде, что вы оторвали меня от дел. Прощайте же, удачи вам!

– Передай поклон нежнокудрой Долике и Янтарю, – я приложила руку к сердцу.

– Передам, ... ... – дух махнул на прощанье и исчез. Таки запомнил наш спаситель "тронную речь" Слая. Что и говорить, крепка Земля-матушка непечатным словцом!

Мы не стали терять времени и зашагали прочь от страшного города, подкрепив силы напитком дедушки Мойсы. К вечеру пустыня кончилась, и наш маленький отряд уткнулся носом в джунгли.

Путь по непролазному зеленому океану оказался не из легких. Никаких тропинок не наблюдалось. Пришлось взяться за режущие предметы и прорубать дорогу. От меня толку было немного, но Слай так ловко орудовал мечом и ножом, словно всю жизнь этим занимался. Ну, да, он следопыт, ему не впервой. Змей и ядовитых насекомых я больше не боялась. Зуб Степаниды надежно защищал нас от этой напасти, а оберег дриады отводил глаза хищникам, хотя пару раз среди листвы мелькал полосатый бок тигра, куда-то проследовала стая гиен, не обращая на нас внимания, большие, отнюдь не дружелюбные птицы с шумом обрушивались на ни в чем не повинные ветви деревьев, сжимая в когтях добычу. Каким-то неведомым мне чутьем Слай находил для ночлега маленькие прогалины, где нам не грозило проснуться туго спеленатыми выросшей за ночь буйной растительностью. До обелиска оставалось еще несколько дней пути...

Г Л А В А 32.

В обеденном зале гостиницы горели свечи. Немногочисленные посетители что-то обсуждали, с аппетитом ели, кто-то просто скучал. Рядом со стойкой на небольшой эстраде за маленьким роялем сидел пианист в знакомой до боли одежде. Очередной мираж? Но почему именно ЭТОТ?! Потертые джинсы, расстегнутый ворот рубашки поверх свитера. Короткие русые волосы, смешные круглые очки в тонкой оправе, мечтательное выражение лица. Бесшабашный герой моего самого сумасшедшего и самого короткого в жизни романа, начавшегося 1 апреля и закончившегося 1 мая. Девушки! Не влюбляйтесь 1 апреля, подождите хотя бы до 2-го! На деревянных ногах я подошла к инструменту и без сил оперлась на его черную крышку.

– Ты же сказал, что мы больше не увидимся! – вылетело у меня. Впрочем, мне только показалось, что я это произнесла, но он прекрасно все понял.

– Да. На Земле, – голос возник не только в моей голове, но и, казалось, во всем теле. – Не бойся, нас никто не слышит. Сегодня я играю только для тебя.

Я ощущала кожей и одновременно видела мыленным взором его музыку, рисующую картинки моей мятущейся души: неправдоподобные, завораживающие пейзажи других миров, хрупкие, из тонкого хрусталя, разведенные, никогда не сходящиеся мосты через незнакомые реки и что-то еще такое, чему просто нет названия в скудном человеческом языке...

Разделяющая два измерения черта – изогнутый бок рояля. Я откуда-то знала, что моего сумасшедшего пианиста на Церре нет, но в данную минуту это не имело никакого значения.

– Почему ты пришел, Макс?

– Так хочется уткнуться тебе в плечо,

Укрыться от дождя в твоих ладонях

И слышать шелест губ и запах ветра...

– Это мои стихи.

– Да, милая... – странный, какой-то запредельный медленный блюз из-под пальцев. – Знаешь, я сегодня шел по тихой улочке небольшого уютного старинного города в центре Европы под теплым моросящим дождем и вдруг вспомнил запах твоего тела и твои спутавшиеся волосы на моем плече. Ты спала, шепча мое имя. Это было целую вечность назад... И я отчетливо почувствовал, что тебе невыносимо одиноко и страшно. Мне захотелось спрятать тебя от всех твоих бед и ужасов. Я понял, что просто обязан это сделать в память о том сумасбродном апреле, веселых и шальных московских улицах, на которые опрокидывалось небо, чтобы расплескаться в твоих бездонных глазах. И я тонул в них, целуя тебя... (Медленно тлеющий закатный небосвод и теплый свет фонарей отражаются в подмерзающих лужицах, бусинки звезд робко вспыхивающие на небесной тверди, и до невозможности мягкие и трепетные губы. Блин, я тоже это помнила! Так хорошо помнила, что мурашки пробежали по коже.) Но я не знал, как мне до тебя дотянуться. Я зашел в маленькое кафе и увидел в углу старенький рояль. Я уселся за него, открыл крышку и начал играть. Зал был пуст, в это время здесь почти не бывает посетителей. Пожилой официант принес мне чашечку кофе и пепельницу. А потом музыка закружила меня, и я каким-то образом почувствовал, что Земли больше нет, что меня куда-то уносит безумный серебристый ветер, и не стал сопротивляться. Ты рада?

– В одной из книг, не помню у кого, я прочитала: "возвращается всегда кто-то другой..."

– Да ...

– Только ведь ты не возвращаешься. Два раза нельзя войти в одну и ту же реку. И это хорошо, хотя и грустно. Но я рада. – Моя рука погладила крышку рояля и вдруг наткнулась на царапину. Очень знакомую! В доме Павлика стоял точно такой же рояль, с такой же характерной царапиной в виде небольшого углубления, как будто кто-то проехался по дереву стамеской. Я тут же вспомнила рассказ Паньки о том, как он оказался на Церре, как к нему вышел хозяин дома в оранжевом плаще поверх одежды и в круглых очках. Как все просто. Впрочем, иначе и быть не могло. На чем же еще мог играть для меня великий маэстро свою "La canto de amore53"?

– Тот Макс не знает тебя, милая, – невесомый блик понимания на лице моего vis-a-vis54. – Так тоже бывает. Мы с ним слишком давно живем врозь. Общая у нас, пожалуй, только музыка. А может быть, так и надо? Не знаю. Меня это устраивает, его тоже. У каждого из нас своя жизнь и свои впечатления от нее. Не думай об этом.

Он снова заиграл. Ласковая светлая печаль и тихая щемящая нежность мелодии струились из-под его пальцев, окутывая меня с головой и унося пронзительную боль одиночества. Ну, почему он не мог вот так попрощаться на Земле?!

– Знаешь, милая, у тебя есть удивительное свойство. Я никогда не встречал людей, которые бы умели видеть и чувствовать, как ты. Ты видишь человека таким, каким он сам себя не знает, и за всю жизнь мало кто это знание обретает. Я сам понял это только сегодня. Впрочем, ты уже тогда была ведьмой, а я – дураком. Мне было хорошо с тобой. Но однажды вдруг показалось, что ты меня придумала, как девочки придумывают прекрасных принцев, а мальчики принцесс. И я не захотел быть придуманным, и ушел, не понимая, что ты дарила мне знания, которые я считал глупой фантазией.

Дождь просит ночлега

И гладит озябшей рукой по стеклу,

Не зная, что дом опустел...

Снова цитируя мои стихи (вот уж не думала, что он их запомнит!), он перестал играть, но музыка звучала сама по себе. Я видела руки, тянувшиеся мне навстречу. Длинные тонкие пальцы уже почти легли на мою ладонь, но словно натолкнулись на невидимое препятствие и замерли. Мы были в разных измерениях. Близко, смертельно близко и бесконечно далеко. Тоненькая, прозрачная, ощутимая и непреодолимая преграда между двумя реальностями лежала между нами. Кромка, разделяющая миры, перепутье судьбы и мирозданья, навсегда разошедшиеся в разные стороны дороги.

– Наши руки не могут соединиться, Макс, как бы нам не хотелось. Ты и сам это знаешь, правда?

Вот ты уехал. Тебя нет.

Душа застыла, онемела.

Листва поблекшая несмело

Туманный покрывает след.

Проспектов шум и маята,

Людской поток бездушен мчащий...

Теряется твой след манящий

У разведенного моста...

И все равно спасибо. Мне никто не делал таких подарков. – Я вдруг отчетливо увидела песочные часы. Песчинки бежали все быстрее, и не было того, кто бы перевернул эти сообщающиеся сосуды... – Прощай, милый. Тебе пора.

Его силуэт начал стремительно таять, становиться все призрачней, превращаясь в мириады сияющих пылинок, ласково закружившихся вокруг меня, пока он не исчез совсем. "Прощай..." – эхом долетело сквозь затихающую музыку. На мгновение я увидела маленькое пустое кафе на тихой улочке, грустного пожилого официанта, облокотившегося на стойку, а потом завеса теплого моросящего дождя смыла все картинки и вернула меня в обеденный зал гостиницы. Ни рояля, ни пианиста больше не было.

Я присела за пустой столик и закрыла глаза. Никогда еще с такой легкостью я не отпускала свои воспоминания. Я не делала никаких дыхательных упражнений, как то предписывает несравненный Кастанеда, однако какая-то часть горечи растворилась у меня внутри и пропала без следа. Интересно, случайно ли исчез куда-то на гастроли хозяин Панькиного дома? Или кто-то об этом позаботился? Ладно, кто бы он ни был, он был прав. Макса и Гури "в одном флаконе" я бы не выдержала...

– Алиса, просыпайся, – меня тормошил Слай. – До обелиска еще топать и топать.

Я захлопала глазами. Значит, это всего лишь сон?! Тело проснулось мгновенно. Сумасшедший заряд бодрости обрушился на меня, как бочка холодной воды. Словно мы ночевали не в лесу, а в эльфийском доме, где и сон и явь постоянно вливают в тебя жизненные силы. Если принять во внимание, что накануне мы отмахали черт знает сколько миль по бездорожью, расчищая себе путь через непроходимые джунгли, было чему порадоваться.

Всю дорогу, пока мы прорубались сквозь буйную зелень тропического леса, я мысленно возвращалась в этот странным сон. Эффект для тела действительно получился потрясающий. Чего нельзя сказать о мозгах. Я совершенно не чувствовала усталости, хотя и догадывалась, что такой прилив сил явление временное. Где-то на самом дне моей памяти хранилось достаточно горьких воспоминаний. Вот если бы и их отпустить с такой же легкостью. Ну да, ну да, мечтать не вредно. Не каждую же ночь мне будут сниться такие прощальные сны, дарящие бодрость. А заняться этим наяву особой возможности не представлялось. Разве что, пока мы в Каменном городе бездельничали. Только вот подобных мыслей у меня там не возникало. Конечно, знал бы, где упал, подстелил бы соломки. Да что теперь об этом говорить? Все мы сильны задним умом. Вспоминать прошлое – занятие кропотливое, требующее полной сосредоточенности. А путь наш, как назло, к этому не располагал.

Между прочим, то самое мое замечательное с точки зрения Макса свойство – видеть людей такими, какими они себя не знают, частенько играло со мной довольно скверные шутки. Я почему-то наивно полагала, что раз вижу homo sapiens-ов55 такими, какими вижу, значит, и вести они себя должны соответственно. На поверку же все оказывалось более чем грустно. Мои разной степени знакомства человеческие особи наотрез отказывались проявлять видимые мной в них качества. По большей части это относилось к лицам противоположного пола, на которых я возлагала большие надежды. И когда очередной роман летел в тартарары, я не переставала удивляться – почему оно все так, а не иначе. А, оказывается, все просто. Какая-то неведомая сила блокировала в них то, что мне представлялось очевидным. Им всем казалось, как и бедняге Максу, что я их придумываю, и они сопротивлялись с отчаянием приговоренного к смерти, ну и побеждали, естественно. При этом кто-то из них возвращался через несколько лет и именно тогда, когда в нем абсолютно отпадала надобность. И мне только оставалось грустно петь про себя: "...где ты раньше был столько дней и лет?..", и делать хорошую мину при плохой игре, предлагая остаться друзьями. Один только безумный (в хорошем смысле) музыкант по имени Макс сумел разгадать мое дурацкое свойство, я бы назвала это – взгляд с изнанки или из зазеркалья. Впрочем, он всегда был большой оригинал.

Самое странное, что здесь, на Церре, со мной ничего подобного не происходило. То ли люди инопланетные – другие, то ли еще что, неведомое мне. А, может быть, эти ситуации – исключительно прерогатива Земли и на другие измерения она не распространяется? Или я здесь другая, а мне по наивности кажется, что та же самая? Да нет же. Все проще табуретки. На Церре нет зеркал. То есть они, конечно, присутствуют, но только в качестве магических. А в такое зеркало не очень-то поглядишься. Поэтому церряне и не имеют пагубной привычки землян крутиться перед отражающим стеклом, разглядывая себя, любимого. Мы же делаем это во всякое удобное время, примеряя бессчетное количество масок. Мы так привыкли к этому процессу, что совершенно не отдаем себе отчет, что в зеркале всегда отражается кто-то другой, а вовсе не наше Истинное лицо.

Так вот что произошло, когда я здесь встретилась с Гури! Не в драконе дело, а во мне самой. На Церре мой любимый был именно таким, каким я его видела всегда. Поэтому и камуфляж не спас. Во что бы он ни вырядился, сколько защитных слоев не нацепил на морду.

На этой замечательной планете мое, как изящно выразился Макс, удивительное свойство наконец-то работало. Удивительное свойство, наивная подростковая вера в алые паруса, кредо безнадежной клинической идиотки, взращенное и трепетно пронесенное через всю жизнь, вкупе с розовыми очками, дало восхитительные плоды. А, как сказал поэт, "подлое мое второе я" – гениальная, никакими дихлофосами неистребимая способность влипать в безнадежные любовные романы – окончательно заткнулось, истаяло, испарилось, исчезло без следа в неизвестном направлении.

Неужели нужно было попасть в иную реальность, чтобы убедиться в этом? Ну, почему не на Земле?! Блин горелый, как же мне помочь моей двойняшке? Как объяснить, что наши сородичи земляне – законченные кретины от рождения, чтобы она поменьше переживала, увязнув по уши в очередном романе века? Задачка! Телепатически она меня не услышит, о других средствах связи и говорить смешно. Разве что, когда все закончится, попросить Беса, чтобы организовал мне контакт. И не вмешивался! Доверить мужчине сочинение на заданную тему, значит обречь все дело на провал. Впрочем, Макс, наверное, справился бы.

Макс?.. Постой, дорогая, а тот ли Макс, которого ты знала, явился к тебе на рандеву? Хороший вопрос. Особенно на засыпку. Ну, даже если и тот, толку все равно никакого, ведь милый мальчик путешествует по Европе, а не по Старому Арбату. Да и помнит ли он о медитации в маленьком кафе, унесшей его в необозримые дали? Вряд ли. В крайнем случае решит, что ему сон приснился под шум теплого дождя и треньканье старенького рояля. Хороший, красивый, немного печальный сон, похожий на сказку о маленьком принце. "Мы в ответе за тех..."56

Тут я споткнулась, и мысли понеслись в другом направлении. Когда все закончится, я снова встречусь с Гури. Но Алиса? Земная Алиса? Она должна все узнать. Черт, всеми правдами и неправдами мне необходимо достигнуть такого уровня, чтобы иметь возможность с ней общаться. Я не могу бросить ее на произвол судьбы. Мы в ответе... Только поверит ли она мне? Конечно, поверит. Кому же ей еще верить, как не себе самой, пускай и в другой ипостаси. Как все меняется...

Я настолько ушла в себя, что не заметила, как мы вышли на очаровательную поляну, в центре которой стоял самый настоящий деревянный дом с кучей скворечников на крыше. Ухоженный сад благоухал, перевитые зеленью беседки и резные скамейки идеально вписывались в окружающий ландшафт. Оплетенный лианами невысокий штакетник прерывался столбиками ворот. Оазис в джунглях! Впрочем, на этой миленькой планетке чего только не встретишь. Пора бы уже отучиться удивляться. До ночи было далеко, но мы со Слаем, не сговариваясь, решили воспользоваться гостеприимством хозяев, если тем будет угодно нам его оказать.

– Хозяева, есть кто дома? – крикнул Слай в глубину сада.

На его зов из ближайшей беседки высунулась голова мужчины средних лет.

– Вы кто будете? – строго спросил он, появляясь полностью. Клетчатая рубашка была заправлена в свободные холщовые штаны. Иссиня-черные короткие волосы украшала широкополая шляпа. Рука, привыкшая к тяжелой работе, сжимала потрепанную книжку.

Ох, жаль нет Шамана. Сейчас бы он улыбнулся, и напряжение мужчины как рукой бы сняло. Придется попробовать им поработать. Другого выхода не оставалось.

– Мы путники, добрый хозяин, идем своей дорогой, да вот ноги неожиданно вынесли нас к вашему дому. Мы и представить себе не могли, что посреди дремучих джунглей есть такой очаровательный уголок. Позволите ли нам передохнуть до утра? А там мы дальше пойдем.

На крыльце появилась стройная молодая девушка в легком платье. Прикрыв глаза от яркого солнца, пристально вгляделась в незваных гостей и вдруг, всплеснув руками, замахала мужчине.

– Впусти их Генри! Неужели же не узнал? Входите, входите, мы вам очень рады! – она уже спешила к нам навстречу.

Интересное кино! Почему это нас должны узнавать незнакомые люди? Я лично их в первый раз вижу, да и Слай, судя по его открытому от изумления рту, тоже. Впрочем, все разъяснилось довольно скоро. Пока мы воздавали должное превосходному обеду, Мила, так звали девушку, рассказала нам о видениях в серебряном блюде. Иными словами, мы попали, если так можно выразиться, к своим. Слай и Генри, мало сведущие в колдовских делах, больше помалкивали, пока я вкратце и с купюрами рассказывала Миле и ее мужу Рою нашу историю. К нашему несказанному удивлению мы наконец-то узнали, почему злополучные елки заставили нас уйти тропами шаманов. Эта семья спасла нам жизнь. Довольно своеобразно, но так даже лучше. Вспомнив прямое столкновение с джиннами, я невольно вздрогнула. Кто знает, как бы все обернулось там, в лесу.

О себе хозяева говорили немного, но я не стала допытываться. Каждый имеет право на свои личные секреты. Я ведь тоже многое опустила.

А вот после ужина нас ждал настоящий сюрприз. Мы даже не услышали, как дверь на террасу распахнулась и на пороге появился... Бес! Собственной персоной. Правда здесь его почему-то называли Дрэем, но это, как говорится, не мои трудности. Пока мы с ним обнимались, мои мозги были просканированы от и до. Лихо! Ох, права Татушка, не так прост Бес, как кажется с первого взгляда. Я попробовала обидеться. Сам ведь убеждал меня при первой встрече, что отныне даже он не сможет залезть в мои мысли.

– Не дуйся, Алиска. Я сэкономил уйму времени, которую потратил бы, слушая твой рассказ. И можешь быть спокойна, твои личные воспоминания я не инспектировал. – Ага, так я и поверила. Однако пришлось нехотя согласиться, что, в данном случае, это самое разумное решение.

– Все равно усишки повыдергаю, охламон ты этакий. Предупреждать надо, – я заставила себя улыбнуться.

Рой, Мила и Генри смотрели на нас с открытыми ртами. Им, конечно, было чему удивляться, ведь для Роя Бес являлся учителем. Один Слай сохранял олимпийское спокойствие. Естественно, его-то это не касалось. О том, что следопыт и Бес знакомы с детства, я узнала очень не скоро.

– Между прочим, твой драгоценный Шаман с собакой со дня на день должен объявиться. Не знаю, как их принесло сюда обратно, но они на Церре. Правда, они на Звездном, а оттуда путь не близкий, но не теряй надежды. Кажется, он нашел неплохое средство передвижения.

За эту новость я простила Бесу все. Дело того стоило. Бес между тем продолжал раздавать ценные указания.

– Значит так. К обелиску вы со Слаем пойдете вдвоем, потом телепортируетесь сюда. Дальше ваш путь лежит на Ведьмин архипелаг. Это – скорее всего. Не скажу, что зуб даю, но что-то мне подсказывает, что именно так все и будет. В это милое местечко вы отправитесь с Милой, Роем и Генри. И с Шаманом, если подоспеет к тому времени. Если же Сашка запоздает, то нагонит вас по дороге или уже на месте. Впрочем, нет. Ты, Рой, отправишься к монахам, поможешь разобраться с настоятелем и компанией. Гном уже привез вам доспехи?

– Вчера только отправил его обратно домой, – кивнул Рой.

– Отлично. Значит, как только вся компания приземлится на архипелаг, ты сразу же к монахам. Причину придумай сам. Нельзя, чтобы они о чем-нибудь пронюхали раньше времени. А там по обстоятельствам. Да, за серых бестий не волнуйтесь. Разберемся. Раз они безвылазно сидят в Красной пустыне, значит, пока не опасны. И вообще, это не ваша забота. Слушайся деда, Рой. Что вам делать, когда с монахами покончите, решим потом. – Не договаривал чего-то мой замечательный звездный странник. Ну, и черт с ним. Меньше знаем, крепче спим. Хотя в таком деле, как наше, никогда не знаешь, что лучше. Но насколько я успела изучить Беса, все равно не скажет, хоть пытай его, хоть убивай. – Ладно. Мне пора исчезать. Вроде я все вам сказал. Удачи!

Он шагнул за порог и растворился в ночи. Мы же еще долго обсуждали грядущие планы, и спать улеглись лишь под утро.

Нам со Слаем понадобилось четыре для, чтобы прошвырнуться к обелиску и перенестись на знакомую полянку. Как и предсказывал Бес, он же Дрэй, он же хрен знает кто еще, наш дальнейший путь лежал на Ведьмин архипелаг. Сверившись с картой, Мила только присвистнула. Обелиск располагался в лесу, окружающем Красный замок. То есть там, где молодые ведьмы и колдуны не были стеснены в перемещениях и шлялись по всей округе. Ситуация ничуть не хуже той, в которую мы угодили в Долине Неудач. С одной единственной разницей – помощи там ждать неоткуда. Маленький такой пустячок. Глупо надеяться, что наш постоянный проводник – дорога из желтого кирпича – нам поможет. Телепортироваться же предстояло в дневное время, так как Мила не знала окрестностей, и зацепиться могла лишь за небольшую полянку недалеко от замка. Шаман так и не появился, и все мои попытки его разыскать, усиленные волшебством четы колдунов, результатов не дали. В конце концов, мы решили, что он временно потерял способность к телепатии.

– Пожалуй, единственное, чем мы можем облегчить себе жизнь, это – вечерние сумерки. Правда, у тебя нет эльфийского плаща, но попробуем вместе им укрыться. Хоть какая-то защита, – сказала я Миле.

– Ну, а я, при всем желании, не помещусь к Слаю под крылышко, – заметил Генри. – Придется мне опять побыть вороном. Ты не будешь против, следопыт?

– Почту за честь, Генри, – улыбнулся Слай. – Так даже лучше. А в лесок отойдем, снова в человека перекинешься.

Сборы были долгими. Проверяли каждую мелочь. Наконец, когда малиновый блин солнца скрылся за горизонтом, и первые неяркие звезды замерцали на быстро темнеющем небе, Рой отправился к монахам, а мы всей компанией телепортировались на архипелаг.

Г Л А В А 33.

– А меня зовут Саша, – Шаман улыбнулся девушке. – Пса этого несносного кличут Диком. Он умеет разговаривать. Правда, только телепатически. Скажи, Лилика, можем мы у тебя переночевать?

– А почему бы и нет? Замок большой, места много.

Впрочем, места оказалось не слишком много, но Сашка пришел в восторг от супердизайна. Во всех комнатах на необычного вида полках помещались объемистые сюрреалистические икебаны, состоящие из совершенно не сочетаемых предметов, придавая помещениям вид какой-то авангардистской художественной выставки. Остов лестницы с перилами, прислоненный к одной из стен в небольшой нише, отдаленно напоминал гимнастическую стенку, если таковая может быть увита цветущим плющом, росшим из разрезанной вдоль массивной трубы. В углу кухни, увешанной пучками всевозможных трав и корешков, пристроились останки колченогого стула без сиденья и перевернутого вверх ногами. Внутри конструкции находился огромный конус из черного металла, увенчанный шаром с небольшой дырой, из которого во все стороны весело сбегали какие-то вьющиеся растения наподобие традесканции.

Открытый от изумления рот Шамана никак не мог закрыться. Ему безумно нравился этот интерьер. Сашка за всю свою жизнь никогда не был ни в одном замке, как фамильном, так и ничейном, и потому в полном восхищении принимал все, как должное. Он, конечно, понимал, что хозяйка внесла в родовое поместье современную струю, но так даже лучше. Лилика с сияющими глазами, как экскурсовод, водила своих гостей из зала в зал, рассказывая, каких трудов ей стоило добыть тот или иной экспонат, и как потом мучилась, подыскивая ему самое выгодное место.