Текст книги "Тёмная радуга (СИ)"

Автор книги: Ирина Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 42 страниц)

В отдельную кучу из других ящиков и шкафов гном сложил дюжину носовых платков, четыре расчески для волос и две для бороды, несколько баночек ваксы для сапог, три обувных и три одежных щетки, полотенце и мыльный камень. Затем сюда же поместились разных размеров гвозди в мешочках, мастерки, зубила, молотки, клещи, отвес, моток тонкой, но крепкой веревки, складные и круговые линейки, точильный камень, шлифовальная паста в специальной банке, три разных лупы в больших футлярах из драконьей кожи, окованных серебром и много других крайне полезных в жизни вещей.

Рой наблюдал с нарастающим удивлением.

– Гноме, а зачем тебе так много расчесок, щеток и ваксы?

– Ничего ты не понимаешь. Вы, люди, ужасно непрактичны. Я беру с собой только самое необходимое, на случай, если что-нибудь сломается, – проворчал гном, не отрываясь от своего кропотливого труда.

– Полностью согласен с тобой, но, прости меня, недалекого, я никак не могу взять в толк, как может сломаться вакса?!

– Ты еще слишком мало живешь на свете и не знаешь, что до сих пор существует редкое, но весьма пакостное животное, под названием кикира, и, по неизвестной гномам причине, впрочем, я подозреваю, что и никому на всей Церре неизвестной, эта тролльная кикира обожает ваксу, и как-то раз она пробралась ко мне в кладовую и сожрала все без остатка. К счастью, эта бестия не умеет лазить по полкам, поэтому свой запас я теперь, наученный горьким опытом, храню наверху в заговоренных банках, – и гном снова принялся за работу.

– Ну, если кикира, тогда, конечно, – стараясь быть серьезным, ответил Рой. Он знал об этом животном, занесенном в Великую Зеленую Книгу биологами Церры. На всей планете маленьких зверьков на сегодняшний день осталось всего три пары, и все они помещались в питомнике на Кордэлле. Так что вероятность того, что гномову ваксу кто-нибудь употребит в качестве десерта, равнялась безоговорочному нулю и была также объективна, как столкновение планет, находящихся в разных галактиках.

Наконец, через час с небольшим, гном облачился, как подобает с его точки зрения быть одетым почтенному мастеру, хотел засунуть за пояс грозный боевой топор искусной работы, долго и с сомнением вертел в руках тонкую кольчугу, но потом спохватился, что не на войну собрался, и заменил топор на кинжал. Остальную одежду сгреб в кучу и, не задумываясь о том, чтобы все разложить на свои места, запихал в шкаф. Что мог, подгорный мастер рассовал по карманам, причем поместилось туда крайне мало, достал расшитый кожаный саквояж, в который полетело все остальное. Рой с ужасом подумал, что вакса вполне может открыться и покрыть собой все содержимое гномьей торбы, но старого мастера это, похоже, не заботило. Вообще, сборы гнома в гости больше напоминали переезд на новое место жительства. Юноша положил в сумку подарки и бутыль. Кром произнес охранное заклинание, чтобы в его отсутствие, не приведи троллья задница, никто не покусился на дом, и они двинулись в путь.

Хозяева лавок, куда они заходили, с любопытством разглядывали гнома, интересуясь, куда он собрался. Кром напускал на себя важный вид и объяснял, что давно не навещал сородичей и решил на денек-другой заглянуть к ним вместе с молодым другом, очень понимающим в самоцветах, что среди людей редко встречается. Гному, конечно, верили. Старый мастер мог многого не говорить, но вранье за ним не водилось. Никто даже не удивился, что гном не воспользовался почтовыми лошадьми. Давно было известно, что гномы и эльфы пользуются своими, одним им ведомыми тропами, а если и берут с собой людей, то люди просто не в состоянии запомнить дорогу, такова уж особенность подгорного и лесного народов.

Мила медленно помешивала кипящее варенье, когда в окно влетел Генри.

– Мила, у нас гости. Рой притащил к нам гнома!

– Час от часу не легче! – засмеялась девушка. – Встречай их, Генри. Я сейчас.

Волшебница убежала в свою комнату переодеться. Дверь в избушку распахнулась, и гном с порога, потянув носом, удовлетворенно хмыкнул.

– Золотая люмина! Славная хозяйка живет в этом доме. Давненько не едал я такого варенья.

– Приветствую тебя, гноме, да удлинится твоя борода и не затупится боевой топор во веки веков! – Мила приветливо улыбалась.

– Будь здрава, хозяюшка, да не заступит корявый тролль на твой след, – важно ответил гном. – Мы вот тут с Роем, ну, то есть, Рой пригласил меня в гости, то есть мы решили, что он у меня много раз бывал, а я у него нет.

– Посмотри, что я тебе привез, – Рой, смущенно улыбаясь, достал кольцо и кулон на тонкой серебряной цепочке и протянул девушке.

– Рой, ты с ума сошел! Это же уйму денег стоит! – ойкнула Мила от изумления.

– Не важно. Тебе нравится?

– Конечно. Просто восхитительно! Гноме, это ты сделал? Чувствуется ваша магия.

– Ну, я, ну и что тут такого. Вот мой дед был искусник не мне чета, – скромно ответил Кром, хотя было видно, что похвала пришлась ему по душе.

– Ох, что это я? – всплеснула руками Мила. – Вы же с дороги, вас кормить надо. Сейчас будем есть. Генри, принеси нам зелени с огорода.

Ворон выпорхнул в окно, а гном открыл рот от удивления. Когда же птица вернулась и заговорила вполне осознанно, почтенный мастер, казалось, совсем дар речи потерял. Но тут на столе появилась еда из печки и та, что купили в городе Ремесел, и Кром моментально пришел в себя. Рой заметно нервничал и больше молчал. Генри, довольно быстро наевшись, уселся к юноше на плечо, загораживая его от глаз девушки. Он-то давно знал тайны своего приемного сына. Но Мила ничего не замечала. Она просто слушала рассказы гнома о ремесле, о драконах и сокровищах. Мастер называл ее дочкой, а она его дядюшкой Кромом.

Рой не понимал, зачем рассказывать Миле все эти байки, но гном тонко вел игру, втираясь в доверие.

– Покажи мне свое колечко, дочка, – неожиданно попросил он.

Мила сняла кольцо матери и протянула гному. Старый мастер долго вертел его в руках, потом вернул.

– Это колечко мой дед делал. Он уже старый был, а умения с годами только растут. Там, на внутренней стороне ободка, вроде бы несколько черточек неприметных. Но мне и лупы не надо, чтобы в них разобраться. Это дедово клеймо. На всех его изделиях оно есть. И это твое колечко я помню. Я, конечно, тогда совсем малой был, но на память пока не жалуюсь. Помнится, в тот день к нам эльфы пожаловали. Мы их, правда, в свои чертоги не допускаем, как и они нас, но тут случился особый переплет. Сам старый Элинор, тогдашний король, явился просить нас изготовить несколько десятков колец и прочих безделушек к какому-то великому эльфскому празднику. Его подгорное величество Друм не отказал, заказ принял, да моего деда позвал. Ну, а я, что ж, я всегда рядом с дедом крутился. Вот и запомнил.

В это колечко сильная волшба вложена. Эльфы-то, сами не шибко какие мастера, но колдовать умеют, надо отдать им должное. Да и дед мой кой-какие секреты знал, тоже, значит, заложил. Вот и получилась двойная колдовская сила. Странно, что Перворожденные не сняли дедовых наговоров, ну да им виднее. Эльфью-то ворожбу я сразу учуял, как мы тут оказались. Не с простого така сад твой буйным цветом цветет. Такую уж они, лесной народ, магию имеют, чтобы во все живое душу вдыхать.

Думаешь, русалки, дриады и прочие неведомо как появились? Нет, дочка. Это эльфы постарались. Их рук дело. Такими рождены, ну, вроде, как гномы. Только мы рождаемся с талантом из камней и металлов всякие вещи сотворять, а они, лесные, живое рождать. Глянут на дерево, погладят ствол, пропоют что-то, вот тебе и дриада. Поплещутся в реке, очистят ее от мусора, глядь, и русалка сотворилась. То мне дед рассказывал.

К нам во время нашей долгой войны однажды их летописи попали. Знамо дело, там все по эльфьи написано, но кое-что разобрать и мы смогли. Оттуда и знаем. А как замирились, так все им отдали. На кой тролль нам эльфийские предания? У нас своих хватает. А расшифровывать их птичий язык – таких умников у нас не сыскалось. Немножко поняли, да и ладно.

Мы с ними давно не воюем, с Перворожденными этими. Раньше, чего греха таить, бывало, и не раз, и не два. Да потом поумнели. В мире жить оказалось выгоднее. Мы им ихний Белый город отстроили, а то ведь жили в шалашах, как бродяги. А они нам чистые родники подвели и семена железного дерева подарили. Ну, мы с ними тоже конечно поколдовали, с семенами, значит, и теперь эти деревья у нас под горами растут. Медленнее, конечно, чем у эльфов, но нам спешить некуда. Мы их куда надо добавляем и то, что надо получаем...

– А о чем еще в тех летописях говорилось?

– Да много чего, дочка. А из того, что разобрать сумели...

Ну, вот, пожалуй. Вроде как они пришельцы. Есть у них какая-то главная планета, вся сплошь эльфья. Родина, значит. Эльстон называется. И с нее они по разным мирам расселяются. Тесно, наверное, им там. Вот и порхают из мира в мир. Только, думается мне, не везде им место. У нас-то вот прижились.

– А гномы? – Рой сумел включиться в разговор. – У вас тоже есть своя планета?

– Ну, уж нет. Мы не мотыльки-бабочки. Мы сами по себе заводимся. Есть горы на планете, значит, и мы рано или поздно появимся. Мы дети земли. Нас сама земля рождает, чтобы, значит, мы ее подгорную красоту приумножали. Никак только не могу взять в толк, зачем родительнице нашей тролли понадобились. Сколько пытались их к делу приспособить, столько и отказывались от них. Грубые, злые, а уж тупые, передать не могу. Это самая большая гномья загадка. Ни один пока не разгадал, сколько не ломали головы....

– Ты вот назвал эльфов Перворожденными, почтенный Кром. Я тоже это название слышал. А почему? Неужто и впрямь до них ничего не было? – задумчиво произнес Генри.

– Конечно, было, как не быть? Мы, гномы, пораньше их завсегда появляемся. Просто до поры не выходим из-под гор. Сначала ведь обустроиться надо, а это дело долгое. Один Величальный чертог, поди, лет сто строили, не говоря уж об остальном. Ну, а как до золотых жил доберемся, глядишь, и драконы тут как тут. Они, драконы, значит, золото нюхом чуют. Правда, здешние-то, у нас его не отбирают. Ну, и мы не предлагаем. Да. Ну, конечное дело, до нас уже бывают птицы и рыбы, и зверья разного тоже хватает. Да и люди кое-где. Правда, изначально люди-то больше дикие и огонь далеко не все разводить умеют. Ну, а как только все более-менее устроилось, тут и эльфы пожаловали. Может, они на своей планете и были Перворожденными, но в других местах вряд ли. Только разве это им втолкуешь? Гордые, никого слушать не хотят. Это ж все равно, что троллю объяснять, чем молот от кирки отличается. Не разумеют, хоть тресни. Через это и война у нас с эльфами вышла. Нашла коса на камень... – гном в досаде крякнул и сменил тему.

– Да...Ты уж прости своего парня, дочка, рассказал он мне твою историю. Вовремя рассказал. Незнание многим моим сородичам могло жизни стоить. Они ведь на Архипелаг собрались. Давно мы хотим туда вернуться, в тамошние горы, значит. Конечно, и у гномов найдутся какие-никакие боевые заклятья, и топоры у нас с детства в руках, да только, боюсь я, против твоих колдунов они бесполезны будут. Вижу, согласна ты со мной. А потому и тебя предупредить хочу. В знак благодарности, значит.

Ты хоть и полукровка, да на лесной народ особенно не полагайся. Людей они, конечное дело, не презирают, но и не жалуют. Но погулять на людской стороне ихние мужчины никогда себе не отказывали. У них это даже за порок не считается. Они ж дети воздуха, вольный ветер у них в голове. Куда дунет, туда и летят. Полукровок по нашей земле великое множество шляется, да что-то я ни разу не слышал, чтобы человеческие женщины эльфийскими женами становились.

А еще дед рассказывал, что когда мы воевали с ними, то мертвых эльфов никто никогда не видел. Как только чувствуют, что через миг смерть наступит, тут же исчезают. Даже если голова с плеч летит от доброго удара топора, то пока она, голова то есть, на последней ниточке держится, то в этот миг – фьють, и нету ни тела, ни головы. Видать, ихние боги забирают их на Эльстон на этот. А через какое-то время обратно, может быть, возвращают. Тут ведь не понять. Все они остроухие, светлоглазые. Вся разница, что у мужчин глаза голубые, а у женщин зеленые. И, дочка, никогда по-другому. И на лицо похожи, как две капли воды. Где тут разберешь.

А вот вас, полукровок, их боги стороной обходят. Ни разу не слышал, чтоб тела пропадали. Да и зачем им о вас заботиться? У нас в той войне, правда, много не погибло. Все больше раненые были. Да и у них тоже. Раненых мы всяк своих с поля боя уносили и остроухие не исчезали. Да. Так вот. Ну, а на брачные узы с эльфом каким тебе, дочка, никакой надежды, увы, нет, хоть ты и красавица и ушки у тебя острые, да глаза-то синие, тут уж их никак не обманешь.

Впрочем, мы тоже людей ни в жены не берем, ни за своих дочерей не выдаем почти никогда. Век у нас уж больно разный. Хотя, конечное дело, бывало. Уж коли по сердцу кто пришелся, из вашего племени, значит, препятствий не чиним. Что от них толку, от препятствий-то? Только пуще милых друг к дружке сбивают. Настоящая любовь, она крепче молота, тверже самой твердой стали...

Вы вот, с Роем-то, вижу я, дружно живете, тут ты и без моих рассказов правильно рассудила, с человеком-то оно тебе всяко надежнее, а что ж детишек у вас нет? Или по волшебству не положено? – вдруг неожиданно спросил гном, как будто разом забыв, что только что предостерегал Милу от браков с эльфами как незамужнюю девушку.

– Да мы, – Мила настолько смутилась, что даже не заметила странного перехода в разговоре, – мы, дядюшка Кром, не муж и жена вовсе. Мы друзья.

– Ни за какие коврижки не поверю, чтоб мне всю жизнь троллям хвосты полоскать, – невинно удивляясь, вскричал гном. – Как же так? Да вы такая пара, как рядом сядете, что просто загляденье. Мне и в голову такое прийти не могло. Дурачите вы старика.

– Да нет, не дурачим. Просто даже не думали об этом, – защищалась девушка.

– А вот и подумай, дочка. Я, конечно, понимаю, сейчас не до свадеб, черные бестии и все такое. Но жизнь-то потому и продолжается, что все живое потомством обзаводится. Кто дольше живет, кто меньше, а род свой множат. Не знал я, что вы просто друзья, когда тебе об обычаях эльфов рассказывал. А вишь, как кстати. Ты прикинь сама, лесной народ тебя все одно не примет, как равную. Охота тебе, как матери твоей, через всю жизнь страдания нести, чтоб дите отца не знало? Это ведь ей просто принц благородный попался, видать, Эленор сына правильно воспитывал, а эльфы-то они все разные. У большинства и понятия о своих незаконных детях нет.

– Да что ж это дядюшка Кром, ты все на меня нападаешь. Ты бы вот хоть Роя спросил.

– А чего его спрашивать? Известное дело, как женщина повернет, так и получится. Это ведь ваша сестра только прикидывается, что мужчины здесь все права имеют. Много я повидал за последние сто лет. Раньше-то, понятно, дочерей не спрашивали, за кого им замуж идти. Как родители сказали, так и будет. Только те времена давно прошли.

– Не знаю я, твое предложение так неожиданно, – Мила совсем сконфузилась, не ожидая от гнома такого яростного напора. – Это ж не в один день решается.

– Правда, мастер, смутил ты нас совсем, – поддержал девушку Рой.

– Дело он говорит, – неожиданно отозвался Генри. – Ты ведь Рой, мне хоть приемный, да все ж сын, а роднее сына, кроме тебя, у меня никогда и не было, и я, как отец, от души поддерживаю почтенного Крома. Давно я на вас смотрю и все не пойму – что вам мешает? Если хочешь, то вот вам мое отцовское благословение.

– Спасибо, Генри. Хоть я тебя никогда отцом не называл, а правда твоя, другого-то у меня нету. Но ведь мы все-таки подумать должны. Жизнь свою связать с другим человеком, это ж не тарелку каши съесть.

– Ну, думайте, что ж с вами сделаешь. А еще лучше пойдите-ка прогуляйтесь перед сном, – согласился Генри и подмигнул гному, – А мы тут пока с почтенным мастером покалякаем о том, о сем.

Молодые люди с облегчением выскочили из-за стола и убежали на улицу.

– Так ты ему вроде как отец? – гном с интересом уставился на ворона.

– Да вроде как, – подтвердил Генри и коротко рассказал свою историю.

– Ах ты, троллья задница, все одно к одному завязалось, – крякнул Кром. – Как думаешь, сговорятся дети? Я ведь не случайно с ним сюда прибыл. Уж больно парень робкий стал. Раньше, бывало, только пух и перья летели от его похождений. Сколько я ему безделушек для женщин сделал, уж и не упомню.

– Это я про тебя понял. Так ведь и девушка непростая, мастер. Такую, боишься, как бы не спугнуть.

– Правда твоя, Генри. Я, конечное дело, тролль меня задери, мог бы и наворожить, да грех это. Ну, сколдую я их, тело к телу потянется, а душа не примет? Ладно, утро вечера мудренее. Не покажешь ли мне, любезный кум, где старый гном может отдохнуть? Ночь-то, она для молодых, а мне уже пятая сотня пошла. Но ты об этом никому не говори, я-то всем рассказываю, что четвертая.

– Ложись в комнате Роя. Он вряд ли до утра уснет. Я его предупрежу, если что.

Вскоре из открытого окна донесся мощный храп гнома. Однако ни Мила, ни Рой его не услышали.

– Что будем делать, Рой? – спросила девушка. – Ну, ладно, гном, они домостроевцы известные, но и Генри туда же.

– Не знаю. А что ты сама думаешь? Ты была бы не против? Или... – Рой весь сжался внутри, приготовившись к самому худшему, голос предательски дрогнул.

Мила изумленно взглянула на друга. И вдруг все поняла. Рой ее избегал, боясь, что она догадается о его чувствах. И вовсе не поиски магических книг являлись причиной его странных отлучек. Совершив когда-то непоправимую глупость, он всеми силами пытался не повторить ее вновь. И эти изумительные подарки. И неожиданный визит гнома, который так хитро старался уговорить ее стать Рою женой.

Мила растерялась. Ближе этого парня у нее никого не было. Она по-своему любила его. Не так, как Леонарда, один взгляд которого делал ее счастливой. Роя она любила просто как человека и друга. Но все произошло так неожиданно. Почему же она раньше ничего не замечала? А ведь могла бы догадаться, что созданный ею уют, обязательно подействует на парня. Тепло, рожденное женской рукой, не может оставить равнодушным любого мужчину, если, конечно, он не закоснелый эгоист или холостяк.

Она почувствовала, как напрягся Рой в ожидании ее ответа. Отказать, значит навсегда лишить его уверенности в себе, окончательно разбить ему сердце. Согласиться? Он единственный, кто полностью ее понимает. Не просто так их свела судьба. Не бывает случайностей. Она вдруг подумала о том, что не знала мужчины с тех пор, как ушла из ворот Красного замка, и тело неожиданно тут же отозвалось сладкой истомой. Да, она не против. Рой, конечно, вряд ли сравняется с Лео в искусстве любви, но так ли уж это важно? Кто знает, а вдруг Рой по-своему окажется даже лучше Леонарда? И почему бы ему, собственно, не оказаться лучше, ведь любовь способна творить и не такие чудеса? Мила представила себе, как они теперь будут жить, и не услышала ни звука протеста в своей душе. Ее руки сами обняли Роя за шею.

– Я согласна, – прошептала она...

Утром их разбудил Генри.

– Вставайте, дети. Негоже хозяевам дольше гостей спать. Гном-то уж пробудился. Вижу, сладилось у вас, хвала святому Пафнутию. Что ж, совет да любовь. Вставайте, порадуйте старого мастера.

Однако порадовать гнома не получилось. Мила и Рой едва успели одеться, как из соседней комнаты раздались громкие проклятия. Не сговариваясь, все бросились на крик. Их глазам предстала потрясающая картина. Посреди комнаты стоял в одном исподнем всклокоченный и разъяренный гном и на чем свет стоит клял тролльную кикиру. Раскрытый дорожный саквояж являл собой жалкое зрелище. Все его содержимое было густо усеяно ваксой. Вбежавшие не знали, смеяться или плакать.

– Что случилось, дядюшка Кром? – героическими усилиями давя в себе смех, спросила Мила.

– Что случилось, что случилось? Проклятая тролльная кикира забралась в мой саквояж, сожрала банку ваксы, а остальное рассыпала. Где я теперь возьму такую ваксу? Высшего качества? Последний запас был, раздери ее тролль!

– Ты прав, почтенный Кром. Полечу-ка я, поищу ее следы, может споймаем твою обидчицу, – еле выговорил Генри и резво порхнул в окно, не в силах больше сдерживать хохот.

– Подожди, гноме. Это моя вина, – Рой, как и Мила, давился смехом, но старался говорить серьезно. – Это не кикира. Понимаешь, все произошло во время нашей телепортации. Твои банки не выдержали давления воздуха и раскрылись. Прости, не предусмотрел я.

– Что ты мелешь, мальчик? Какое давление воздуха? Я же эту паршивку нюхом чую, уж меня не проведешь, клянусь бородой! И что теперь прикажешь делать? Вакса пропала, все вещи изгвазданы, будто их тролль испоганил.

Рой сделал знак Миле и сам поспешил заткнуться. Если уж гном поминал бороду, дело было серьезное. Ни за что не поверит ни в какую другую причину, а начнешь отговаривать, нанесешь смертельную обиду. Борода – дело святое.

– Подожди расстраиваться, дядюшка Кром, – пропела Мила ласково. – Дай-ка я поколдую. Может смогу помочь твоему горю.

И, не дожидаясь согласия гнома, девушка что-то быстро проговорила и хлопнула в ладоши. Повинуясь приказу волшебницы, окаянная вакса сама заспешила в банки, которые тут же завинтились крышками. Гном выпучил глаза.

– Вот и все, мастер, – улыбнулся Рой. – Стоило тебе так расстраиваться. А мы вот порадовать тебя хотим. Мила согласилась стать моей женой.

Услышав последние слова, гном тут же забыл про ваксу и недавние огорчения, и только тут обратил внимание на свой наряд. Стыд накрыл его с головой. Не дожидаясь изъявления благодарности за сбор ваксы, Мила выскользнула из комнаты, и прикрыла за собой дверь. Гном засуетился, роясь в саквояже и на пол, как недавно при сборах, снова полетела куча бесценных в дороге вещей. Рой не стал ему мешать и тоже вышел.

Завтрак уже остывал, когда представитель подгорного племени наконец появился. Изо всех карманов у него торчали плотницкие инструменты, а в руках он держал большую двуручную пилу. Он сел завтракать, положив орудие труда к себе на колени. Когда первый голод был утолен, гном торжественно произнес:

– Ну, значится так. Во-первых, я тебе, дочка, благодарен за ваксу. Это дорогого стоит, собрать ее всю, ни крупинки не потеряв. Во-вторых, я намерен сделать в вашем саду скамейки и беседки, люльки-качалки для ваших ребятишек, ну и прочие полезные вещи. А вы пока зовите гостей, готовьте угощение, как закончу, будем свадьбу играть. Но спать до этого извольте в разных комнатах! А не как нынешняя беспутная молодежь! Надо, чтоб все было по уложению.

Рой и Мила только молча кивнули, а Генри поспешил сменить тему.

– Почтенный Кром, поймать ту наглую зверюшку я не смог, то есть, не успел. Только я приладился, как тут прямо из кустов лиса выскочила, хвать, и съела. Так что, ты не серчай. Она ведь, все одно поплатилась за свой мерзкий поступок.

– Спасибо тебе, кум. Ты сделал все, что в твоих силах. Так ей поганой и надо, не будет жрать мою ваксу. Да, для тебя, Генри, теперь я тоже кум. Так уж выходит по всему, куда не повернись, – с этими словами гном бодро поднялся из-за стола, и поманил Роя за собой. – Пойдем, парень, поможешь мне нужное дерево найти. В этих лесах я без тебя заблужусь.

Через несколько дней полянку огораживал резной забор, в саду тут и там вросли в землю изящные скамейки, в беседке поместился круглый столик, у ручейка появились удобные мостки, крышу дома украсила дюжина домиков для Генри (на лето, на зиму, на случай дождя и прочие случаи). Гном взялся за дело всерьез и никак не мог успокоиться. К избушке пристроились небольшие сарайчики для разных хозяйственных нужд, под домом вырылся обширный погреб с полочками для кадушек, бадеек и тому подобного. Делал он все настолько быстро, что никто так и не смог уследить за его руками.

Обосновавшись в комнате Роя, гном разложил все свои вещи "по местам". То есть, они просто валялись отдельными кучами на стульях, комоде, столе и кровати. Хозяева не вмешивались и порядок там не наводили. Это было бесполезно. Гном постоянно носился в комнату за очередной необходимой вещью, перерывая все остальные, раскладывая их по новым кучам, и так до бесконечности. Священные банки с ваксой помещались на шкафу. Несколько раз они оттуда падали и Миле снова приходилось колдовать, собирая содержимое обратно, но поместить их пониже, гном отказался наотрез. Кикиры ведь могли появиться в любую минуту!

Приглашать решили Нику с Филом и Власа с Марьяной. А больше-то и некого было. Влас, когда узнал, напросился раньше, чтобы помочь почтенному мастеру обустроить молодых как положено. Гном поворчал для порядка, но от хорошего помощника не отказался. Впрочем, они, действительно, быстро нашли общий язык. Совместными усилиями приладили к избушке терраску и резное крылечко. Влас даже решил поступить к подгорному мастеру в ученики, против чего Кром не возражал, чем несказанно удивил Роя, зная, как ревниво гномы оберегают секреты мастерства.

Своих детишек гости оставили на попечение бабушек и дедушек, разумно полагая, что телепортация вызовет у подрастающего поколения кучу вопросов, и слух по окрестностям полетит быстрее ветра. Все бы ничего, да не то на дворе время, чтобы магическими способностями хвастаться. О черных джиннах помнили все.

Свадьбу играли весело. Гном торжественно объявил Роя и Милу мужем и женой, вручил обручальные кольца и долго читал наставления, как им теперь жить, верность хранить, детей растить и друг друга уважать, а потом ввернул такое, что не только молодожены, но и все остальные залились краской. Крепок был на словцо подгорный народ. Ника с Марьяной завели песни, Фил с Власом подхватили, даже гном тихонько подтягивал.

Время скатилось за полночь, когда вдруг огромная луна стала затягиваться зловещей дымкой. Веселье мгновенно оборвалось. Недобрые предчувствия охватили всех. Рой сорвался из-за стола и схватил глубокое серебряное блюдо, подаренное гостями. Мила поняла без слов. Зачерпнула серебряным ковшом воды, остальные спешно расчищали стол. Ника зажгла четыре свечи, поставила вокруг блюда по сторонам света. Остальные лампы загасили. И как далекое время назад, Рой взял Милу и Нику за руки, объединяя силу, и стал читать заклинание.

Вода в блюде затуманилась, помутнела, взвился легкий дымок, зеркальная поверхность заволновалась и взорам людей, ворона и гнома предстала жуткая картина. В небе в мертвенном свете всходящей над поляной луны, затмевая звезды и последние сполохи заката, полыхала темная радуга, а на земле, на странно мерцающей дороге, спина к спине стояла группа людей и большой пес. На собаке и одном человеке слабо переливался радужный кокон. А сверху из темной радуги им навстречу неслись черные смерчи. Юноша и девушка отбивались радужными молниями, их спутник стрелял эльфийскими стрелами. Однако джиннов было много больше, чем обороняющихся. Наблюдавшие застыли в полном отчаянии от собственного бессилия. Между тем черные усилили натиск, и зловещая воронка поглотила волшебника и собаку, человек в защитном коконе получил страшный удар и рухнул без сознания. Девушка осталась одна. В последнем усилии она что-то закричала, и с ее руки сорвался белый ослепительный вихрь, разметавший джиннов. Вихрь понесся вверх, смял и свернул темную радугу и пропал в ночном небе. Девушка без сил рухнула рядом со своим спутником. Видение померкло.

Все долго молчали.

– Они умерли? – с дрожью в голосе спросила Марьяна.

– Нет, – мотнула головой Ника. – Не пойму только, что это за место такое?

– Это Кордэлл, Долина Неудач, тролль ее задери. И чего их туда понесло?

– Вряд ли по своей воле, – Фил утирал рукавом холодный пот на лице.

– А земля-то вся обуглена вокруг. Как тогда, на месте нашей деревни, – хрипло проговорил Влас. – Вот оно, значит, как все у нас было.

– Откуда у нее кольцо моего учителя? – ни к кому не обращаясь, задумчиво произнес Рой.

– Ты уверен? – Мила удивленно взглянула на мужа.

– Трудно не узнать, – усмехнулся волшебник. – Я ведь свое, которое тебя тогда спасло, по образу и подобию делал.

– Значит, оно тоже могло бы вот так... – Мила не договорила.

– Не знаю. Вряд ли. Если б могло, то, наверное, не пропало бы, а ведь у девушки кольцо сохранилось. Иначе я бы почувствовал, что его больше нет.

– Значит, твой учитель отдал его ей. Судя по тому, что мы увидели, он знал, что делает. Впрочем, какое это сейчас имеет значение? Ребятам нужна помощь. А мы смогли вмешаться только один раз, на Латирэне, когда елки заставили двигаться. Да, жаль, что шар уничтожен вулканом.

– Разрази меня тролль! Это что же получается? Эти черные бестии лиходействуют, как хотят! На людей нападают, землю поганят. Нет, надо объявлять войну! Поднимать всех. И наши хирды, и эльфов, и драконов, и магов! Всеобщий совет собирать и дружно всем скопом ударить по врагу! И откуда он только взялся? Какая лихоманка тролльная его принесла? Во век не было на нашей земле такого поганства. Значит так, дети мои. Сейчас всем спать. А завтра поутру ты, Рой, отнесешь меня к здешнему телепортатору. Хотел я еще несколько дней за вас радоваться с доброй чаркой, да не время. Гулять после будем. Доспехи вам, волшебникам, надо справить. Все одно вы в эту кашу влезли, а добрая сталь лишней не будет. Вы же, друзья, поступайте, как сочтете нужным. Вы люди мирные. Но схрон и вам стоит отрыть в ваших селах, чтобы, помоги вам Святой Пафнутий, сородичей уберечь, – и гном решительным шагом направился в комнату. У старого мастера слова с делом не расходились.

– Невеселая получилась свадьба, – вздохнул Фил.

– Да уж, – эхом откликнулась Марьяна.

– А гном-то прав, – Влас запустил в затылок пятерню, – убежища и впрямь вырыть надо. Эх, не подумали мы, когда деревню ставили. А ведь могли бы догадаться. Ну, да ничего. Мужиков умелых в деревне много.

– Да и у нас тоже, – подхватил Фил. – И соседям сказать не грех. Никто ведь не знает, где они в следующий раз объявятся.

– Что ж, тогда и мы завтра поутру домой отправимся, – кивнула Ника. – Дело-то серьезное. Хотя, чует мое сердце, неспроста лиходеи на тех путников напали. Видать, они какой-то секрет знают, что черным не по нраву.

– Ясное дело знают, – согласился Генри. – Просто так даже кошки не родятся. Вот только какой? Нам бы тоже знать не мешало.

– Надо было бы, так все бы знали. Может, весь смысл в том, чтобы секрет этот сохранять, – с сомнением ответила Марьяна. Рой и Мила молча согласились.

Утром Рой переправил гнома к телепортатору, а потом они с Милой помогли гостям добраться до дома. Вернувшись к себе, волшебники смогли, наконец, поговорить. Но, прежде чем обсуждать произошедшие события, Рой и Мила снова заглянули в серебряное блюдо с водой, и увидели, как девушка и ее спутник бодро направляются в сторону гор. На месте выжженной земли как ни в чем не бывало зеленела трава. Место было странное, поэтому не стали гадать, как там все так быстро затянулось.