Текст книги "История религий. Том 1"

Автор книги: Иосиф Крывелев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 36 страниц)

К началу 1928 г. осталась одна группа староцерковного духовенства, противостоявшая Сергию и объединившая вокруг себя все остатки наиболее реакционных последышей тихоновщины. Ее главарем был митрополит ленинградский Иосиф Петровых. Основным пунктом расхождения между ним и Сергием было отношение к Советской власти. Митрополит Иосиф открыто поднял знамя ее неприятия.

В условиях нэпа антисоветская проповедническая деятельность иосифлян находила отклик среди торговцев и кулачества и среди прочих слоев населения, ориентировавшихся на реставрацию монархии и буржуазнопомещичьего строя. Организовывались сектантские группы «истинно-православных христиан» и приверженцев «истинно-христианской церкви», федоровцев, имяславцев, краснодраконовцев и прочих осколков церковной белогвардейщины. Их дело было, однако, обречено.

К началу 30-х годов основная масса приходов русской православной церкви консолидировалась вокруг митрополита Сергия. Все большее количество обновленческих церквей отходило от возглавлявшегося Введенским Синода и переходило в юрисдикцию Сергия, который к этому времени тоже наименовал возглавлявшееся ими церковное управление Синодом. Оба обличали друг друга в неканоничности, в самочинности захвата церковной власти. Формально обе стороны были правы и не правы, но дело решалось не проформой, а соотношением сил, которое все больше клонилось в сторону Сергия и его церковной администрации.

В борьбе за церковную власть у обновленцев фактически «козырей» не оставалось. Предполагавшиеся ими нововведения литургического, догматического и канонического порядка не встречали сочувствия в массе верующих. Оставался лишь вопрос об отношении к социалистической революции и к Советской власти, по которому с момента своего возникновения обновленческая церковь выглядела в глазах верующих-трудящихся несравненно более привлекательно, чем старая тихоновская. Но поскольку сначала сам Тихон недвусмысленно объявил о смене своих политических вех, а потом Сергий в ряде документов закрепил эту позицию, обновленчество потеряло монополию на эту политическую линию.

За рубежом продолжалась антисоветская возня, в центре которой стоял пресловутый Антоний Храповицкий. Там тоже происходила борьба группировок и направлений, возглавляемых тем или иным архиепископом или митрополитом и непрестанно конкурировавших в борьбе за приходы, прихожан и доходы. Одни группы принимали юрисдикцию Сербского патриархата, другие – Константинопольского, третьи объявляли себя автокефальными; пребывая в Париже, митрополит Евлогий одно время считал себя экзархом Московской патриархии, и потому Антоний Храповицкий чуть было не запретил ему священнослужение. После смерти Антония в 1936 г. функции главы «зарубежной православной церкви» взял на себя еще более ярко выраженный черносотенец и монархист митрополит Анастасий. И когда в политической перспективе обнаружилась грядущая война немецкого фашизма против СССР, возглавляемая Анастасием церковь заняла резко выраженную профашистскую позицию. Так, в 1938 г. так называемый Архиерейский синод за границей направил Гитлеру верноподданнический адрес как «вождю в мировой борьбе за мир и правду» ⁶².

Когда началась Великая Отечественная война, русская православная церковь под руководством местоблюстителя патриаршего престола митрополита Сергия заняла безоговорочно патриотическую позицию. Митрополит обратился ко всем православным верующим с посланием, в котором призывал их стойко защищать Родину, а в тылу прилагать максимум усилий для обеспечения фронта всем необходимым. Церковь собирала довольно значительные материальные средства на строительство самолетов и танков, на теплую одежду для фронтовиков, на содержание раненых, на воспитание детей-сирот. За время войны Сергий выпустил 23 воззвания к православным верующим с призывом отдавать все свои силы делу борьбы с врагом.

При всем этом на территориях, оккупированных гитлеровцами, православное духовенство нередко переходило на их сторону и вело религиозно-идеологическую пропаганду в пользу оккупантов. Наиболее ярким примером такой деятельности является активность, развернутая владимиро-волынским епископом Поликарпом Сикорским на территории оккупированной немцами Украины. Он объявил Украинскую православную церковь автокефальной и полностью поставил ее на службу немецким оккупантам. Так же действовали некоторые православные иерархи в Белоруссии, Молдавии, Эстонии.

На стороне гитлеровцев во время войны была и основная масса белоэмигрантских церковников, несмотря даже на то, что многие эмигранты, ранее занимавшие антисоветские позиции, во время войны приняли участие в сопротивлении фашизму.

За годы Великой Отечественной войны русская православная церковь, возглавляемая Сергием, окрепла в организационном отношении. Вернувшись в 1943 г. из Ульяновска, куда она была эвакуирована из Москвы в период непосредственной военной опасности для столицы страны, патриархия провела в сентябре 1943 г. Собор епископов православной церкви, на котором митрополит Сергий был избран патриархом. В том же 1943 г. церковь предприняла издание ежемесячного «Журнала Московской Патриархии», продолжающееся и в наше время. Возобновилась подготовка кадров духовенства: открылся богословский институт, вскоре преобразованный в Духовную академию.

После своего избрания патриарх Сергий прожил недолго. В 1944 г., после его смерти, на новом Поместном соборе был избран патриархом митрополит ленинградский Алексий, занимавший потом патриарший престол до своей смерти в 1970 г.

За этот период Московская патриархия окончательно ликвидировала свои внутренние расколы и деления на группировки. Прежде всего следует указать на полное преодоление обновленчества.

По существу ко времени после окончания войны оно окончательно изжило себя. Отказавшись от всех своих нововведений литургического и канонического порядка – от перехода на григорианский календарь, от попыток перевода богослужения на русский язык и т. д., оно еще некоторое время пыталось держаться на таком отличии от патриаршей церкви, как признание женатого епископата. Этого, однако, было совершенно недостаточно для того, чтобы можно было сохранять хотя бы видимость своеобразия по сравнению с патриархией. Важнейшее же в прошлом расхождение с нею по политическим позициям, как уже было сказано, потеряло свое значение после того, как патриархия безоговорочно стала на путь лояльности по отношению к Советскому государству. Среди верующих же обновленческое духовенство к рассматриваемому периоду потеряло почти всякую популярность. Ему ничего больше не оставалось, как просить патриархию принять его обратно в лоно единой православной церкви. Патриарх Алексий санкционировал такое принятие при двух условиях: 1) принесение обновленческими епископами и клириками публичного покаяния; 2) их возврат в тот сан, в котором они находились к моменту своего отпадения от тихоновской церкви. Оба этих условия были неукоснительно соблюдены эпигонами обновленчества, и последнее перестало существовать.

Патриархия одержала важную победу в юго-западных районах страны, где со дня заключения Брестской унии 1596 г. православная церковь в качестве униатской была подчинена Ватикану. В 1946 г. на Соборе униатской церкви во Львове было принято решение о ликвидации унии и о воссоединении униатской церкви с русской православной церковью. Вскоре к этому решению присоединилось и униатское духовенство Закарпатья.

В Западной Европе ряд православных приходов и приходских округов также признали над собой юрисдикцию Московской патриархии. Тот же процесс консолидации коснулся и американской и дальневосточной периферии православной церкви. В то же время последыши Карловацкого раскола в разных странах продолжали, как они это делают и теперь, стоять на оголтело-монархических, антисоветских позициях и, отказываясь воссоединиться с Московской патриархией, рассматривали себя как единственную каноническую православную церковь, именуемую «Русской православной церковью за границей».

Поместный собор 1945 г., избравший Алексия патриархом, разработал систему управления церковью и структуру органов этого управления. При патриархе был учрежден Синод, церковь была разделена на епархии, состоящие из отдельных приходов. В 1961 г. принятое Собором «Положение об управлении русской православной церкви» подверглось пересмотру на специально созванном патриархией Архиерейском соборе. Основное изменение коснулось при этом порядка хозяйственно-финансового руководства отдельными приходами. Раньше во главе приходского совета стоял священник-настоятель данной церкви. По положению 1961 г. руководство приходским советом осуществляет мирянин-староста церкви. Поскольку все финансовые и хозяйственные ее дела решаются приходским советом, функции настоятеля церкви сводятся к богослужению и чисто религиозной деятельности. Положение 1961 г. конституировало некоторые изменения и в центральных учреждениях патриархии.

Важное значение в деятельности Московской патриархии приобрел созданный в 1946 г. в составе Синода Отдел внешних сношений. Патриарх Пимен позже формулировал задачи этого отдела следующим образом: «Помимо сношений с зарубежными учреждениями московского патриархата на Отдел внешних церковных сношений возложено осуществление связи нашей церкви с поместными православными церквами, с инославными церквами и объединениями, с экуменическими организациями, с учреждениями нехристианских религий, с международными неправительственными и общественными организациями, занимающимися вопросами сохранения, упрочения и восстановления мира между народами»⁶³.

На первом плане в этой программе стоит поддержание сношений с зарубежными православными патриархатами. Контакты с ними осуществляются Московской патриархией систематически. Имеется в виду в качестве цели этих контактов созыв «Всеправославного» собора. Из-за наличия многих разногласий по актуальным политическим вопросам между разными патриархиями созыв этого Собора представляет большие трудности, что не дает возможности даже приблизительно установить его дату. В порядке его подготовки периодически проводятся совещания различных православных патриархий.

Основными вопросами, обсуждавшимися на этих совещаниях, были те, которые связаны с отношением к «инославным», то есть неправославным, христианским церквам и исповеданиям: католическому, протестантскому и др., в частности к нехалкидонским церквам. Значение этого вопроса отнюдь не ограничивается организационными рамками «внешних сношений», он связан с некоторыми фундаментальными установками вероучения.

Особо важное место в международной деятельности Московской патриархии занимает борьба за мир.

Нужно отдать в этом отношении должное современной русской православной церкви – она активно ведет пропаганду дела мира. Это отмечается не только общественностью, но и Советским государством, которое неоднократно награждало орденами и другими знаками отличия деятелей церкви, внесших особо существенный вклад в это важнейшее дело.

В 1971 г., после смерти патриарха Алексия, был созван Поместный собор, избравший на патриарший престол митрополита Пимена. Собор полностью одобрил деятельность всего управления русской православной церкви под руководством патриарха Алексия за время между Соборами. Новый патриарх в своем докладе и выступлениях провозгласил свою решимость следовать во всем линии и примеру предыдущего патриарха Алексия. За время, прошедшее после Собора 1971 г., деятельность патриархии действительно развивалась в этом направлении.

МАЛЫЕ ЦЕРКВИ («СЕКТЫ»)

По традиции, восходящей к тем временам, когда одна церковь – православная – была в России господствующей и считалась по существу единственной в стране, а все другие христианские деноминации рассматривались как отпавшие от нее, в религиоведческой литературе и в атеистической пропаганде эти деноминации именуются сектантскими. Мы считаем необходимым подойти к вопросу несколько по-иному.

Понятие секты раскрывает свое содержание лишь при историческом подходе к нему. Его определение является при таком подходе генетическим: религиозная организация, в свое время отколовшаяся от той или иной церкви. Такое определение, однако, не раскрывает содержания самого явления, обозначаемого этим понятием, оно лишь указывает на его происхождение. Для приверженцев и апологетов той церкви, от которой отпала данная «секта», это указание чрезвычайно важно, оно дает им возможность третировать ее как группу отступников и отщепенцев. В отношении же научно-религиоведческом оно приемлемо лишь в ограниченных и именно исторических пределах.

Когда отколовшаяся от той или иной церкви группа обретает собственную организационную структуру и догматическую доктрину, когда она к тому же приобретает более или менее внушительное количество приверженцев, благодаря чему становится заметной социальной силой, она уже превращается из секты в церковь. В особенности нет оснований продолжать именовать ее сектой в тех условиях, когда в данной стране церковь отделена от государства и, стало быть, не является государственной и господствующей. Религиозная группа, возникшая как секта, становится церковью. Мы считаем поэтому правомерным такие деноминации именовать не сектами, а церквами, а в случае, если количество их приверженцев во много раз меньше, чем у других церквей, – малыми церквами. В историческом же плане для начальных периодов существования этих малых церквей мы сохраним за ними термин «секта».

Этот вопрос имеет особое значение при характеристике религиозной ситуации в нашей стране. В условиях, когда церковь полностью отделена от государства и все религиозные организации равны в своих правах, нет и не может быть того, чтобы одна из них выделялась по своему статусу как церковь, а другие рассматривались в какой-то иной системе явлений, в качестве чего-то «второсортного». Тем не менее для ряда религиозных явлений послеоктябрьского периода тоже приходится употреблять понятие сектантства.

В первые годы существования Советской власти многие малые деноминации не сразу обрели церковную организованность и продолжали существовать в аморфном, разбросанном состоянии; некоторые из них остаются в таком состоянии и теперь. Помимо того в настоящее время существуют религиозные группировки, не регистрируемые и, следовательно, не легализованные в государственном порядке. Для всех этих случаев мы сохраняем употребление термина «секты». Но, само собой разумеется, применять этот термин к баптизму и тем самым относить последний к одной рубрике, скажем, со скопчеством или ИПХ (истинно-православные христиане) было бы совершенно неправомерно.

Уже Февральская, а тем более в дальнейшем Октябрьская социалистическая революция поставили секты в новое положение по сравнению с тем, в каком они были тогда, когда православная церковь была первенствующей и господствующей в стране. Реакцией чуть ли не всех сект на происшедший переворот было его восхваление и изъявление преданности Временному правительству. Так, например, адвентисты в своем журнале объявили Февральскую революцию «ответом (бога? – И. К) на наши молитвы» ⁶⁴. По случаю революции они выпустили даже специальный номер этого журнала. Сильнейшие осложнения начались лишь после установления Советской власти.

С одной стороны, обстановка складывалась для существующих сект в некоторых отношениях благополучно. В условиях отделения церкви от государства они получали свободу вероисповедания и освобождение от власти православной церкви. И еще одно обстоятельство открывало перед ними возможности роста и общественной активизации. Мы имеем в виду вопрос об отношении к военной службе и об участии в скоро начавшейся гражданской войне.

Многие из сект, основываясь на евангельском учении о непротивлении, учили своих приверженцев отказываться от военной службы. Известны случаи такого отказа, относящиеся еще ко времени царизма, и в частности к периоду первой мировой войны, – правда, это не было тогда массовым явлением. После Октябрьской революции, в условиях свободы совести, право отказа от военной службы и, стало быть, от участия в гражданской войне открыло перед сектами особого рода перспективы. Одна за другой они стали выдвигать перед Советским правительством требования об освобождении их членов от службы в Красной Армии. Больше того, на этой почве возникла возможность консолидации и даже объединения разных сект между собой.

По инициативе главы толстовцев В. Черткова во второй половине 1918 г. возник «Объединенный Совет религиозных организаций и групп», ставивший своей целью реализацию «права» сектантов на освобождение от службы в Красной Армии. Кроме толстовцев в Совет входили представители меннонитов, баптистов, евангелистов, адвентистов седьмого дня, трезвенников. Летом 1920 г. в Москве проходил созванный Советом Всероссийский Съезд «внецерковных религиозных течений». Наряду с не вызывавшим сомнений и разногласий вопросом об отказе от военной службы на съезде фигурировало и требование отказа от трудовой повинности, существовавшей в то трудное время. И по этому вопросу сектанты разных групп в общем находили общий язык на почве отказа от сотрудничества с Советским государством.

Правительство пошло навстречу религиозным убеждениям сектантов в вопросе об освобождении их от военной службы. В январе 1919 г. Совет Народных Комиссаров под председательством В. И. Ленина принял специальный декрет «Об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям», по которому «лицам, не могущим по своим религиозным убеждениям принимать участие в военной службе, предоставить право по решению народного суда заменить таковую… санитарной службой, преимущественно в заразных госпиталях, или иной соответствующей общеполезной работой, по выбору самого призываемого» ⁶⁵. Секты стали прилагать максимальные усилия к тому, чтобы использовать в своих общих интересах этот гуманный акт Советского правительства.

Для сектантского движения в стране имело некоторое значение то обстоятельство, что интересы борьбы за частную цель – освобождение от воинской повинности – открыли возможность объединения различных сектантских групп и организаций в специфической форме «Объединенного Совета». Когда после окончания гражданской войны вопрос о военной службе в некоторой мере потерял свою остроту, эта форма объединения нашла новое направление своей активности – производственное, и прежде всего сельскохозяйственное, кооперирование на базе учения о первохристианской общности имущества и вообще на основе евангельских преданий.

Сектантское движение в России было раздробленным и пестрым до революции, оно оставалось таким и после нее. Сравнительно более значительными в количественном отношении были восходящие к протестантизму секты баптистов, евангелистов, адвентистов и пятидесятников ⁶⁶.

На протяжении десятилетий указанные секты в России конкурировали, причем нередко эта конкуренция принимала довольно некрасивые формы взаимных обвинений и перебранок. Иногда такая борьба происходила и в тех случаях, когда между ее участниками почти не было разногласий по догматическим и культовым вопросам. Так было, например, с баптистами и евангелистами. Только в 1944 г. они слились и образовали церковь Евангельских христиан-баптистов во главе со Всесоюзным Советом (ВСЕХБ). Примерно через год к баптистско-евангелистской церкви присоединилось большинство общин пятидесятников, но через некоторое время многие из них вышли из объединения. В 1947 г. в него вступили группы, именовавшие себя «евангельскими христианами в духе апостолов», и, наконец, в 1963 г. к объединению присоединилась часть меннонитских общин. Однако в противовес этому процессу консолидации различных родственных сект в единую баптистско-евангелистскую церковь в конце 50-х годов внутри этой церкви развернулось движение, оппозиционное к ее руководству и отколовшее от нее большую группу общин. Первоначально сторонники этой оппозиции именовали себя инициативниками, производя такое название от того, что они объявили себя инициаторами созыва Всесоюзного съезда, который сменил бы руководство церковью и поставил бы по-иному как вероисповедание, так и политические основы баптистской церкви. Поскольку это им не удалось и борьба приняла затяжной, по существу хронический характер, оппозиция конституировалась как самостоятельная церковь под названием «Совет Церквей евангельских христиан-баптистов» (СЦЕХБ). По некоторым данным, с трудом поддающимся проверке, к СЦЕХБ примкнуло около 16 % всего состава церкви ЕХБ.

Было бы ошибкой полагать, что верующие, оставшиеся в рядах основной баптистско-евангелистской церкви, составляют некое монолитное образование. Дело в том, что и до получившего отчетливое выражение раскола среди членов церкви никогда не исчезали и не стирались различия, отражающие прежние границы, которые существовали между разными сектами, влившимися в общую церковь: во многом сохранили ряд черт своеобразия как в вероучении, так и в культе и в социальных установках бывшие пятидесятники, меннониты и др. Таким образом, единство баптистско-евангелистской церкви можно вообще считать в большой мере условным.

Другая деноминация протестантского происхождения – адвентизм седьмого дня – переживала в этот период не меньшие пертурбации ⁶⁷. В конце 50-х годов ее Всесоюзное объединение было распущено государственными органами ввиду систематического нарушения им законодательства о культах. Общины верующих продолжали, конечно, функционировать во всей стране, причем контакты между ними имели место, но новое организационное объединение тормозилось тем, что среди приверженцев адвентизма седьмого дня образовались две противостоявшие группы, боровшиеся за первенство. Во главе одной из них стоял украинский пресвитер Мацанов, другую возглавляла группировка пресвитера Кулакова. Первая стояла в вероисповедном отношении на позициях, близких к фундаментализму, а в отношении государственно-политическом выражала взгляды недостаточно лояльные к действующему законодательству о культах. Вторая же была более либеральна в догматическом вероучении и более лояльна в государственно-политическом плане. После почти двух десятилетий напряженных отношений, взаимных пререканий и обвинений в 1981 г. было наконец достигнуто объединение общин адвентистов седьмого дня (АСД) в масштабах отдельных республик Советского Союза. Состоялись республиканские и межреспубликанские совещания общин АСД, в результате которых были избраны пресвитерские советы и возглавляющие их «старшие проповедники». В РСФСР, на Украине и в ряде других республик были созданы республиканские советы АСД. Мотивы и характер объединения враждовавших до этого направлений были сформулированы в специально опубликованном «Обращении ко всем членам и служителям церкви христиан АСД в РСФСР». Там, в частности, было сказано: «Мир и единство, о котором молился Христос, должны быть достигнуты, и так как между разделившимися сторонами нет догматических расхождений, считаем, что никакие личные или групповые мотивы не должны этому препятствовать» ⁶⁸. Здесь достаточно ясно подтверждается, что важнейшую роль во всей внутренней борьбе, предшествовавшей объединению, сыграли именно личные и групповые мотивы. Следует, однако, отметить, что и после образования республиканских и межреспубликанских объединений внутренняя борьба в общинах и «советах проповедников» не прекратилась. Это видно хотя бы из того, что в своих изданиях адвентистская церковь считает нужным публиковать статьи, призывающие к единству. Характерно название одной из них: «Пасторское служение при разногласиях и борьбе в церкви».

Помимо адвентистов седьмого дня существуют еще отдельные группы так называемых адвентистов-реформистов. Само это направление в адвентизме под таким названием возникло в кайзеровской Германии во время первой мировой войны, но трудно сказать, в какой мере современные адвентисты-реформисты преемственно связаны в вероучении и общественной ориентации с одноименным направлением того времени. Следует лишь указать на то, что они стоят на враждебных позициях в отношении Советского государства, в частности не приемлют воинской повинности в наших Вооруженных Силах. Группы адвентистов-реформистов не связаны между собой и по причине своей антисоветской направленности не подлежат государственной регистрации.

Существует в стране несколько объединений старообрядцев ⁶⁹. Их раздельное существование имеет своей основой преимущественно как вероисповедные разногласия, так и исторически сложившиеся обстоятельства. Наиболее крупным из них является беспоповщина, общины которой сосредоточены преимущественно в Прибалтике; во главе общин стоят не священники, прошедшие рукоположение, а миряне, облеченные званием уставщика или начетчика. На втором месте по количеству общин и их членов стоит Австрийское согласие, центр которого находится в Москве; его глава претендует на достоинство «архиепископа всея Руси». Наконец, существует так называемое беглопоповское согласие с центром в г. Новозыбкове, оно также возглавляется архиепископом.

Помимо указанных выше централизованных деноминаций, образующих определенные церкви, хотя и сравнительно малые по своей численности, следует иметь в виду наличие в стране большого количества разрозненных и раздробленных общин под разнообразными наименованиями. Поучительна в этом отношении послереволюционная история молоканства ⁷⁰.

В царской России эта секта не имела централизованной организации, хотя и была довольно многочисленна. После революции начались попытки создать такую организацию. В 1920 г. был в этих целях проведен Всероссийский съезд молоканских общин, а в 1924 г. состоялся II съезд, учредивший «Всероссийский союз религиозных общин духовных христиан-молокан». В течение нескольких лет издавался журнал «Вестник духовных христиан-молокан». В 1929 г. молоканская церковь распалась и объявила о своем самороспуске. Теперь существуют отдельные общины, причем многие из них пользуются особыми наименованиями – общие молокане, постоянные, прыгуны, пресники и др. Существует и община молокан-максимистов – по имени Максима Рудометкина, автора молитвенника; однако почитают Рудометкина фактически молокане чуть ли не всех толков.

Ряд дореволюционных русских сект, как и сект, возникших в первые годы революции, в настоящее время фактически прекратил свое существование, хотя отдельные группы их приверженцев кое-где еще сохранились. В этой связи можно упомянуть скопцов, федоровцев, краснодраконовцев, иннокентьевцев, малеванцев, трезвенников, чуриковцев и др. Особого упоминания заслуживает секта, наименовавшая себя Истинно-православной церковью (ИПЦ); от нее отпочковалась группа истинно-православных христиан (ИПХ) ⁷¹. И та и другая секты возникли в недрах русской патриархии после того, как Тихон «сменил вехи» и объявил о своей лояльности в отношении к Советскому государству. Обе они исповедовали и проповедовали непримиримо враждебное отношение к коммунизму и Советской власти, как к антихристову делу, и свою приверженность к монархии Романовых. Во время Великой Отечественной войны последыши ИПХ сотрудничали с фашистскими оккупантами.

После революции 1917 г. многие из приверженцев разных сект, ранее эмигрировавшие за границу, и больше всего в Америку – в США, Канаду, некоторые страны Латинской Америки, вернулись в Россию. Среди них были духоборы, молокане, новоизраильтяне (лубковцы). В условиях развернувшегося социалистического строительства их стремление к проповеднической и вербовочной деятельности не увенчалось успехом.

С установлением Советской власти в Молдавии, в Буковине и в Закарпатье, в Западной Белоруссии и Западной Украине некоторая (конечно, незначительная) часть населения этих территорий оказалась находящейся под влиянием американской секты служителей Иеговы. Напомним, что основа вероучения этой секты заключается в ожидании скорого светопреставления (армагеддона). Ее центр, находящийся в Нью-Йорке, издает свой печатный орган «Сторожевая башня», контрабандой провозимый в СССР и нелегально распространяемый. Свидетели Иеговы представляют собой ярко выраженную антисоветскую организацию и государственными органами не регистрируются.

Политическое лицо различных малых церквей и сект в республиках Советского Союза претерпело за десятилетия после революции серьезные изменения.

Первой реакцией большинства сектантских организаций на победу Октябрьской социалистической революции был открытый или скрытый протест. В январе 1918 г. адвентистский журнал «Слово истины» характеризовал лозунги пролетарской революции как «мыльные пузыри» ⁷². Вскоре, однако, пришлось начать лавировать. В отношении к социализму как основной цели пролетарской революции тот же адвентистский журнал стал высказывать некую уклончивую двойственность: дескать, мы тоже за социализм, но не за тот социализм, который несут большевики. Адвентисты соглашались на такой «социализм», который никак не связан с классовой борьбой, «который не отрицает ни религию, ни семью, ни брак (пошли в ход известные клеветнические вымыслы о Советской власти. – И. К), который против насилия и злобы, но который за свободу, за революцию, за братство, основанные на любовном союзе, – такой социализм не противоречит христианству» ⁷³. Классовой борьбе трудящихся за социализм противопоставлялись пустопорожние фразы о свободе и христианском братстве.

Разразившаяся вскоре гражданская война вызвала у большинства сектантских организаций такую реакцию, которая была определенно выгодна белогвардейщине. В общем платформа сложилась такая: не надо участвовать в борьбе ни на той, ни на этой стороне, ибо христианство – против всякой войны, против насилия с любой стороны. Толстовский журнал «Истинная свобода» писал, например: «…единомышленники Л. Н. Толстого и близкие ему по духу люди одинаково отрицательно относятся к проявлению организованного насилия, откуда бы оно ни исходило… к войне всюду, где она ведется…» ⁷⁴ В разгар наступления войск Пилсудского на Киев в апреле 1920 г. тот же журнал поместил передовицу, в которой взывал к советским людям: «Не убий. Не делай другому того, что себе не желаешь. Не борись, ибо взявший меч от меча погибнет» ⁷⁵. В сентябре – октябре 1919 г. в Самаре состоялся съезд баптистов, евангельских христиан и меннонитов, признавший недопустимым для христиан участие в производстве оружия. И в это же время во врангелевской армии существовал и действовал специальный меннонитский полк. А у иннокентьевцев в том же 1920 г. был при обыске обнаружен целый склад оружия, которое использовалось в террористических актах против местных деятелей Советской власти…