Текст книги "Тайны третьей столицы"

Автор книги: Иннокентий Шеремет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

Он заметил, что дочка едва сдерживает зевоту.

И в самом деле: с чего он решил, что она поднялась в такую рань ради его лекции об основах их семейного благополучия? Это мужья и отцы полагают, что их жен и дочерей интересует то, как им достаются деньги. На самом деле, этим интересуются только налоговики и ревизоры. А женщинам хватает забот с тем, как эти деньжата поинтереснее истратить.

– Верунчик, а с чего ты вообще завела это разговор?

– Просто я не хочу, чтобы кто-нибудь называл моего папу вором! Тем более, эта недоделанная Нинка!

– Ну и что же вы с Ниной конкретно не поделили? – ласково спросил Кунгусов, накладывая себе обжаренную молодую картошку. Он не любил особых изысков в еде. Жалел на них время, да и был уверен: ничто так не мешает голове, как набитый с утра желудок. – Что ни говори, а ты одна из первых невест в городе. И если уж не самая красивая, – он улыбнулся, давая знать, что шутит, – то наверняка почти самая богатая. А у богатых сложностей куда больше, чем у бедных. В чем же тебя могла обойти дочь Клеменко?

– Она купила себе на бал платье от Гуччи!

– Но и у тебя тоже от него... За сколько, за пять тысяч? Неплохо, чтобы раз надеть!

– А у нее за семь! И у нее то самое, которое на дефиле показывала сама Клаудия Монроз! А мое

– только манекен на витрине!

– Ладно. Не плачь. Смотри на это, как на разновидность экзамена, – он добавил кетчупа и продолжил с полным ртом. – В конце концов, сейчас такое время, что ради хорошего мужика надо уметь побеждать в честной конкурентной борьбе. Ведь так? Понимаешь, далеко не всегда стоит демонстрировать все свои возможности. Нередко гораздо полезнее вовремя и умело прибедниться.

– Вот еще! Ты столько вкалываешь, чтобы я прибеднялась?

– Так ты специально затеяла этот разговор, чтобы настроить меня против дяди Сережи? – Метеор посмотрел на часы и понял, что бассейн на сегодня отменяется.

– Нет, не против него. Против его Нинки! Пусть она не выделывается!

Нет уж, дорогая. Это твои проблемы, – он вытер губы салфеткой. – Учись решать их сама.

– Но я же... – девушка обиженно надула губки, но договорить не успела.

– Все. Разговор окончен, – поцеловав дочь в макушку, Метеор отправился на службу под горькие всхлипы почти самой богатой невесты Катеринбурга.

Приятные хлопоты

Как всегда, свой рабочий день Кунгусов начал с чтения подготовленной референтом сводки о вчерашних и ночных событиях. Внимательно, как все, что он делал, он изучил ее до конца и именно в конце обнаружил самое важное.

ОБМОН – отдельный батальон милиции особого назначения, который знающие люди Катеринбурга называли личной гвардией мэра, – арестовал прошлым вечером какого-то приезжего из Москвы за незаконное проникновение в жилище.

ОБМОН не имел никакого отношения к подобным делам. Он предназначался для «освобождения» предприятий от невыгодных мэрии владельцев. И само то, что эту «пушку» использовали для захвата какого-то заезжего «воробья», не могло не встревожить вице-мэра. Как опытный аппаратчик, Метеор понимал: первый день, когда возле мэра свершится что-то существенное без его, Кунгусова, ведома, станет последним днем его незаменимости.

Надо было срочно разобраться: либо это Чирнецкий затеял что-то в обход своего «вице», либо это принаглел бывший мент Тешков – начальник службы безопасности мэра и давний соперник

Метеора в подковерной борьбе. А, может, это сами обмоновцы просто сшибают левые деньги?

Но в любом случае: только зная, кто за этим стоит, можно вычислить главную цель акции.

– Вызови мне Зотина, – сказал Кунгусов референту в селектор.

– Но, Владимир Георгиевич, вас ждет Клеменко.

– Я знаю. Пусть заходит. А сам соедини меня с Зотиным.

– Доброе утро, – Сергей Клеменко, еще один зам главы города, которого и друзья с лаской, и враги со злостью звали одинаково Клема, строен и элегантен. Смотрел он с тревогой, по тону бывшего ученика, а ныне – хорошо изученного начальника, уловив, что назрели неприятности.

– Так, что у нас первое по плану? – едва поздоровавшись, сухо спросил Метеор, заглядывая в свой органайзер.

– Трубы для теплосетей.

– Трубы? Какие трубы? – Метеор проверил свой план: такого вопроса в нем было.

– Извини, это новая проблема. Значит, ситуация такая: «Гормаш» для ремонта теплосетей собирается покупать трубы у фирмы «Урал-Гарантия» за тридцать пять миллионов. Но их можно купить у наших штемпов из «Тунгус-Рипорт», за шестнадцать.

—А как мы разницу получим?

—Как обычно: откатом. Переводим те же тридцать пять, а они нам – куда скажем – возвращают девятнадцать.

– Тогда в чем проблема?

– Новый управляющий «Гормашем» уперся.

– Почему?

– Говорит, что это нечестно. Мол, тогда диаметр будет чуть меньше положенного по проекту, а качество стали и проката – чуть похуже.

– Но кто там, в земле, это обнаружит?

– В том-то и дело. Но он – уперся. И грозит, что энергетикам нажалуется.

– И какова цена его согласия?

– Не говорит. Он, мол, никогда не воровал, и воровать не собирается.

– Глупости. Все воруют. Вопрос только в цене.

– Да я спрашивал, сколько он хочет. А он – вот, лапшу вешает.

Метеор задумался, постукивая ручкой по органайзеру.

«Гормаш» был специально создан им для того, чтобы собирать с населения плату за тепло и электричество, а потом распылять эти деньги в подставные фирмы. Потом фирмы ликвидировались, их хозяева исчезали, а отмытые бабки шли на более нужные дела. В частности, и тот домишко, в Испании, о котором дочка проболталась подружке, тоже образовался из этой кормушки. Естественно, в результате теплосети обветшали, и образовалась огромная задолженность перед энергетиками. Но и это было предусмотрено. Сейчас, когда жители северных районов города хорошенько намерзлись, никто не станет возникать против повышения тарифов. Ремонтировать-то надо, а то совсем закоченеет народец.

В то же время и энергетики – в обмен на поддержку в повышении их тарифов – вели себя тихо, и не возникали, пока долги «Гормаша» не достигли заоблачных сумм. Но вот сейчас они «проснулись» и решили взять фирму под свой контроль. Поставили конкурсным управляющим какого-то выскочку, который под лабуду о своей честности не хочет делиться с настоящими хозяевами города.

– Давай сделаем вот что... – начал Метеор, но его перебил голос референта из селектора:

– Владимир Георгиевич, вы велели соединить с Зотиным. Он на проводе.

– Ага, давай, соединяй... Владимир? Здравствуй! Я тебя не сильно оторвал? Да просто, дай, думаю, пообщаюсь с хорошим человеком. Мы ведь давно с тобой не общались, так? Может, у тебя какие-то проблемы? Оборудование там, снаряжение, премии лучшим бойцам... Нет, чего тебе в мэрию тащиться. Давай в кафешке пересечемся. Пообедаем заодно. Так в «Державном», знаешь такое?

Клеменко, делая вид, что сосредоточился на пометках в своем блокноте, но сам внимательно слушавший, встревожился. Весь Катеринбург знал, что если надо было поговорить откровенно, Кунгу-сов приглашал человека в ресторанчик «Державный», находившийся на задворках Волгоградской. Название было выбрано с дальним прицелом: оно говорило, что завсегдатаи этого места – настоящие державники и обожают всенародно любимого президента.

У нас все президенты всенародно любимые. По крайней мере, пока они – президенты.

Само же приглашение в оплот верных слуг державы, где можно ощутить себя государем-императором, помимо дармового угощения, якобы тех самых яств, которые подавались на столы российских самодержцев, больше отличавшихся ценой, нежели вкусом, означало знак уважения и желания сойтись поближе. С другой стороны, отсутствие подобных приглашений означало, что Метеор в тебе особо не нуждается. Сам Клеменко, безусловно и окончательно преданный Кунгусову, в таких приглашениях не нуждался. Но его встревожило, что коллега налаживает контакт с чужим человеком. Переговоры с командиром ОБМОНа Зотиным, с потрохами принадлежавшим неофициальному заму мэра по безопасности Тешкову, означали то ли новый виток конфронтации, то ли предложение о союзе. И в том, и в другом случае это было чревато эскалацией напряженности в коридорах мэрии.

Что было вполне естественно накануне выборов, но в то же время сулило лишние сложности холопам. Тем самым, чьи чубы трещат, когда начальство делит сферы влияния.

– Вот и договорились. Жду тебя около часа! – Метеор нажал отбой и тут же другой клавишей вызвал референта. – Закажи столик в «Державе». Так, – он посмотрел на коллегу. – О чем шла речь? Ах да: «Гормаш». Что ты знаешь об этом выскочке?

– Он сам ни то ни се, – с полуслова понял коллега. – А вот племянник, сын его сестры, парень бойкий. Танцы, девочки, пивко по вечерам Перспективный, короче.

– Запиши мне его координаты. Будем решать вопрос. Что дальше?

– Пресс-служба пристает. По поводу поликлиники для пенсионеров.

–               А что им надо?

– Аргументы. Обосновать, почему нельзя отдавать больницу области.

–               Ага, вспомнил. И какие у тебя соображения?

Но ответить Клеменко не успел. Опять раздался голос референта:

–               Владимир Георгиевич, вас Аркадий Михайлович зовет. Срочно.

–               Черт, уже доложили, – усмехнулся Метеор

–               Подожди меня.

Я иду по-ка-вру

Идти Метеору было недалеко. Кабинет Главы Катеринбурга протянулся на половину того же третьего этажа помпезного здания мэрии, построенного еще военнопленными немцами.

Величина и роскошно-изысканная отделка самого грандиозного кабинета в городе не только подчеркивали масштабность обдумываемых тут проблем, но и внушали любому посетителю насколько мизерны его личные, сиюминутные болячки, просьбы и предложения, в сравнении с тем Великим, чем занят хозяин этого зала.

Через весь кабинет к столу тянулся чистый ковер. Все знают, что начальники вызывают именно «на ковер». А вот почему появилась эта традиция Чирнецкий объяснил Кунгусову как

– то лично: «Заходит человек с улицы впопыхах со своей проблемой, топ-топ и грязными ногами чистый ковер замарал... Видит это и стесняется... Еще и слова не сказал, а уже чувствует себя виноватым.. А из виноватого человека какой качальщик прав? Смех да и только!»

Кунгусов торопливо шел от двери к столу начальника Катеринбурга, и по мере приближения Аркадий Михайлович все сильнее походил на чуть уставшего дедушку многочисленного и хлопотливого семейства. Он, спустив очки на самый кончик добродушного, чуть отвислого носа, перелистывал три скрепленных листочка, то ли сверяя цифры, то ли пытаясь понять суть написанного.

Метеор, не дожидаясь приглашения, но с должной почтительностью, присел возле длинного стола. И молчал, дожидаясь, когда на него обратят внимание. Чирнецкий, ставя превыше всего деловую лаконичность общения, не отличался изысканностью манер в обращении с ближними. Поэтому недоброжелатели за глаза звали его Барином, а доброжелатели – в глаза – Шефом.

Недовольно оттопырив тяжелую нижнюю губу, мэр отложил листочки, и поверх очков уставился на своего вице:

– Что тебе надо от Зотина? На кой ты его дергаешь?

– Проблема с «Гормашем», Шеф. Управляющий тянет с приобретением труб. Да еще и вариант выбрал слишком дорогой.

– А просто поговорить пробовали? Должен же человек понимать, что лишних денег у города нет! Новая зима на носу, некогда вошкаться!

– Пробовали. Объясняли. Не всасывает.

– А почему в обход Тешкова?

– Это да, Шеф. Это я, может быть, виноват. Но ведь, с другой стороны, дело все-таки деликатное. Лишние передаточные звенья, сами понимаете. Да и не такой уж крупный вопрос...

– Что я должен понимать? Нет у меня других забот, как ваши дрязги разбирать! Ты знаешь, что наших людей в «Общей России» отодвинули?

Смена темы означала, что объяснения приняты, и Шеф больше не возражает против кулуарных контактов вице-мэра с ментами. Метеор обрадовался, хотя новая проблема, разумеется, ничего хорошего не сулила:

– Так точно.

– И что теперь? Получается, мы им возили – возили, таскали – таскали, принимали их тут, как королей, и все это теперь коту под хвост!

– Не совсем так, Шеф. У нас договоренность: на этот случай предусмотрен параллельный канал. Через МЧС и МВД.

– Ну и сколько этот твой канал теперь потребует?

– Я думаю, в три лимона уложимся.

– Ничего себе! А на выборы с чем идти? С голой задницей? Все Москве отдашь, а откуда на выборы брать собираешься?

– Пока, думаю, возьмем из торгового фонда. Потом, через пару недель разрулим с трубами, и еще подоспеют деньги от лекарств. Так что за месяц все компенсируем. Но и Кантееву, разумеется, тоже придется подсобрать малость.

– Неправильно ты действуешь, – Аркадий Михайлович снял очки, устало потер лицо и задумчиво подпер голову. Его рука уперлась с широкую верхнюю губу так, что нос лег на пальцы, придавая мэру вид измотанного утконоса. – Проходит время этих политиканов. Надо выходить на самый верх, на Администрацию.

– Вы совершенно правы, Шеф. Именно так и надо. И тот генерал из МЧС, на которого я получил выход, устроит встречу с помощником главы Администрации. Это – железно.

– Да? Ну, тогда ладно. Действуй. Только ты вот что учти... Банда Россиля совсем распоясалась. И дальше будет только хуже. Ты в курсе, что они пенсионеров на нас натравливают? Так что ответ должен быть четким. Прессу надо нацелить: дедуля мол, заигрывает со старичьем, а дела молодежи ему побоку. Значит, его конкурента нужно строить как молодого, здорового, энергичного. И еще, обязательно: старикашка Шмоссель снюхался с мафией, и пытается продать весь город «Уралмашу». Я тебя уже нацеливал на это, но ты, видать, не телишься! Учти, тут одно из двух. Либо мы их, либо они – нас! Да, кстати. Что там с этими шавками из УТА? Долго они будут на меня тявкать? В суд подали?

– Так точно, документы уж готовы. Ждем повода.

– Поводы надо не ждать, а создавать! Итак, мне сообщают, народ уже удивляется: как это Шеремех нас поливает и поливает, а мы – ничего? Может, и в самом деле в чем-то замешаны? А это... Кстати, вы разобрались: кто послал тот пасквиль Шеремеху?

– Шеф, но ведь вы поручили это дело Тешкову? Опять он нажалуется, что я в его дела лезу!

– А ты не бойся, что нажалуется. Ты бойся – дело не сделать. Видишь пробуксовку? Займись сам, подстрахуй товарища. Город у нас один – и дело должно быть общее. Люди нас выбрали, они на нас надеются. И мы обязаны просто по-человечески это доверие оправдать. Все? Иди, работай.

– Шеф, а как насчет Кантеева? Вы сами ему скажете?

– Давай сам. Ты когда в Москву летишь?

– Послезавтра, если получится. Пока четкой договоренности нет.

– Вот, а надо бы!

Труды и дни

К себе Метеор вернулся насупленным больше обычного. Он давным-давно понял, что Барин из тех шефов, которые успешную работу воспринимают, как должное. Они не считают нужным хвалить за достижения, зато при малейшей осечке ревут как бешенные. Но привыкнуть к такому невозможно. Уж так устроен человек, что без регулярных похвал – американские менеджеры называют это «строуксы», поглаживания – чахнет и чувствует себя без вины виноватым. Вот и– сейчас Кунгусов с трудом подавил в себе раздражение оттого, что Барин не оценил его хлопот по выходу на Администрацию президента.

Но помимо обиды на то, что заслуга не оценена, Метеор заподозрил, что Чирнецкий не уделяет больше этому варианту того внимания, которого тот заслуживает.

А это могло быть лишь в том случае, если у него появился какой-то иной, параллельный план нейтрализации происков команды губернатора. И то, что его в этот план не посвятили, не могло не насторожить. В последнее время в России вошло в моду перед выборами избавляться от тех сподвижников, которые до этого тянули на себе всю грязную часть работы.

Весь в подобного рода подозрениях, Метеор, усевшись на свое место, глянул на Клеменко почти враждебно:

– Так, на чем мы остановились?

– Как обосновать наш отказ отдать пенсионеров области.

—Угу, ясно. И какие же у этой банды аргументы?

—Да какие там аргументы! – возмутился Сергей. – Голимый пиар ради выборов. Показывают, какие они хорошие!

– Я понимаю, – сдерживая раздражение, кивнул Метеор. Его всегда бесило чужое тугоумие, да и после общения с Барином человеколюбия не прибавлялось. – Но ведь сами-то они как-то это аргументируют? Для толпы?

– Для толпы они хотят, раз, мол, у нас, у города, нет денег на врачей и лекарства для пенсионеров, забрать их обслуживание на себя. Мол, это особая категория больных – у них и болезни специфические, и врачи нужны специальные. Вот они заберут у нас несколько больниц и поликлиник, и устроят там специализацию для старичья.

– А почему мы против?

Коллега недоуменно замер. Уж кому-кому, но Метеору-то такие вещи объяснять не надо.

Одна из трех самых главных тайн мэрии в том, что здравоохранение – это вовсе не дыра в бюджете. Медицина – золотое дно для тех, кто умеет использовать возможности. Во-первых, больницы – это территории, к которым подведены все коммуникации, и, как правило, в хороших районах. Во-вторых, это огромные деньги, якобы идущие на оборудование, лекарства и содержание коек, операционных и многого прочего.

В-третьих, это штатные расписания и зарплаты врачей. В-четвертых, это великолепные возможности для махинаций через медицинское страхование. А есть еще и в-пятых и в-десятых. Среди них немалое значение для орды чиновников Катеринбурга имеет возможность вроде бы «за так», а на самом деле – за счет той самой «толпы», иметь для себя и своих семей такое медицинское обслуживание, которое не снилось и миллионерам на западе.

Однако именно сейчас главное в ином. Стоит областному правительству взять медицинское обслуживание стариков под свое крылышко, мэрия потеряет четверть тех ресурсов, на которые перед выборами оплачивает критику этого самого правительства. И старики, отведав уважительного отношения, настолько избалуются, что их уже больше никогда не заставишь голосовать за Чирнецкого. Не дураки у губернатора в советниках. Знают, куда побольнее ударить.

Но объяснять это Метеору, будто учить дедушку кашлять. Однако ВэГэ молчал, требовательно глядя. И Клеменко смущенно пожал плечами:

– Ну, почему мы против... Так это ж сколько бабла мимо нас пойдет!

– Это-то я знаю. Как мы можем аргументировать свой отказ отдать обслуживание пенсионеров области?

– А-а... Так в том-то и дело, что... Черт его знает.

Метеор вздохнул:

–   Ладно, пиши: передача обслуживания пенсионеров в подчинение области вызовет резкое сокращение числа врачей, которых и так не хватает. Во-вторых, резко сократится количество бесплатных лекарств. В-третьих, почти все услуги для пенсионеров станут платными. В-четвертых... Тут надо что-то забойное, чтобы они замучались оправдываться. Есть идеи?

Метеор прекрасно знал психологию толпы. Она любит, когда ей врут с размаха. Причем, чем круче ложь, тем больше ей веры. Клеменко в этом отношении был гораздо менее искусен. Но у него была домашняя заготовка:

– Есть смысл объявить, что Россиль это затеял для того, чтобы выбить под стариков деньги, а потом на эти бабки сделать себе омоложение, которое стоит полмиллиона долларов.

– Ого, круто. Но лучше не полмиллиона, а... Пусть будет семьсот сорок тысяч. Это и увесисто и конкретно. С этим все?

– Все. Во всяком случае, на первое время хватит. А там пусть сами придумывают, мы им что, мало платим?

– Сережа... Знаешь, я давно хотел тебе сказать, – набычившись, начал Метеор. – Мы очень ценим то, что ты делаешь. Шеф буквально сегодня говорил, что таких ценных кадров, как ты, у нас раз-два и обчелся.

Сергей чуть зарделся от удовольствия.

– Да ладно, чего там...

– Нет-нет, это лишь малая часть того, что ты заслужил. Но ведь мы с тобой совсем не в том положении, как другие. Как те же журналюги. Ведь, не станет Чирнецкого, эти писаки с таким же успехом получат свое бабло и от другого мэра, так? А вот нам с тобой, если мэр будет другой – капец. Так?

– Ну да.

– Поэтому надеяться, что они станут ломать голову над тем, как бы им половчее отстоять наши позиции, не приходится. Они будут халтурить. Из всех здешних писак только один Шеремех вкалывает не только за деньги, но и от души. И наше счастье, что у него мозгов маловато. А остальные просто халтурят, желая и выслужиться, и лишних врагов не нажить. Так что, друг, если мы хотим, чтобы было хорошо, надо все продумывать самим. Ведь проконтролировать, насколько точно отражены подготовленные нами тезисы, гораздо проще, чем заставить их самих придумать то, что нам надо.

– Да я что... Понятно.

– Вот и хорошо. Тут, кстати, вот еще какая история... Народ сейчас обозлен, сам знаешь. Он следит за нами и нашими семьями так, точно других забот у него нет. Вот, уже слушок прошел, что у твоей дочки, мол, какое-то такое растакое платье на бал?