Текст книги "Тайны третьей столицы"

Автор книги: Иннокентий Шеремет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

-Кто?

—Дедушка. У нас так все Россиля зовут.

–  И свои? То есть его люди – тоже зовут дедушкой? – насторожился Быков, прекрасно помнивший, как желавшие его утопить бандюганы чуть ни через слово козыряли фамилией «Россиль».

–  Ну, за глаза только Дедушкой. Он же старенький уже. А хвастливый. Мол, на истребителе он летает. За дураков нас считает, что ли. Кто его в семьдесят лет в кабину-то пустит? Да все они там воры и суки.

–  Это, знаешь, такая песня... Опасная. Уж очень она как раз ворам выгодная. Какой, мол, смысл их менять, если все равно все воры?

—Во-во, и Тёмка Затовский так говорил. То-то шарахался от одного к другому. Нормальных людей искал. А я вот думаю: может, у нас нормальный – это как раз ворюга и есть?

—Так он в последнее время был за кого? За мэра?

—Не думаю. У него, по-моему, в отношении ЧАМа никогда не было особых надежд. Во всяком случае, мне он не раз говорил: от этой драчки между губером и мэром больше всех выигрывает именно ЧАМ. Вроде бы, Тема мечтал что-то такое раскопать, чтобы на этих дрязгах крест поставить. Но вот... Крест поставили на нем самом.

—Кстати: а тебе не опасно со мной контактировать?

—Мне терять уже нечего. Дадите хоть немного подработать, помогу. Нет – сразу в Москву махну.

—Денег я тебе больших не обещаю, но... Будем посмотреть. Наелся? Тогда пошли работать.

–               Куда?

– В больницу, вестимо. Со смертностью вашей разберемся.

Игры с переодеванием

За неимением лучшей, Быков решил принять на веру версию Кунгусова. Мол, мэрские люди и в самом деле ничего из квартиры Даниловой не забирали, а понадеялись, что это сделает он. Заезжему, мол, доверия больше. А потом вмешалась некая посторонняя сила. Которая пронюхала об откровениях старушки и тоже решила их как-то использовать в своих интересах.

Если это хотя бы отчасти верно, то первым кандидатом на разглашение предсмертных откровений старухи становился врач скорой помощи Брылин. Если он кому-то болтанул, что бабуся хранит у себя дома что-то принадлежавшее Затовскому, то все хорошо сходилось. Особенно, если и Димон не вешал лапшу на уши. Если действительно молодой депутат пытался найти что-то, что положило бы конец надоевшей всем драке между мэром и губернатором.

Что это могло быть? Какой-то компромат, который бы навсегда дискредитировал одну из сторон конфликта.

Если это так, и если Брылин действительно разболтал, что ему доверила старушка Данилина, то был смысл хорошенько, вплоть до смертоубийства, прижать того, кто мог этот компромат перехватить. Быкова, то есть.

Значит, самое время было узнать: с кем, кроме Быкова, Брылин в последнее время откровенничал.

Поскольку на службе, на скорой, врача не было, а домашний телефон не отвечал, Быков с Димоном отправились на работу к его приятелю. Тому, чья машина увозила Брылина с их встречи в семейной поликлинике.

Больница, которой руководил главврач Окулов, была совсем не так хороша, как та, «Обновленная». Судя по воровато-неприязненным взглядам персонала, затхлым запахам и затравленно-острожным повадкам шмыгающих по коридорам больных, тут их муштровали и обдирали по-деловому. Чтоб болезнь раем не казалась, и был стимул выздоравливать поскорее.

– Твоя задача: вставить в кабинет главврача прослушку, – ставил Быков задачу Димону. – Потом я к нему пойду. Сначала по-хорошему попрошу сказать, куда смылся Брылин. Если он упрется, то скажу, что у покойной старушки обнаружились шибко богатые родичи, и они очень хотят Брылина озолотить. Но именно сейчас, а то уедут, и с концами. Если после этого он в лепешку не расшибется, чтобы друга найти, то он ему и не друг.

– Понял. Ждите.

Вернулся Димон через час. Доложил, что оснастил прослушкой не только кабинет, но и пиджак главврача, который тот оставил на стуле, выйдя куда-то. Стоило это не только времени, осторожности, но и двухсот рублей, отданных медсестре.

– Что-то дешево, – удивился Быков.

—Так тут у них, как везде, – объяснил Долгов. – Верхушка вся в шоколаде, набивает карманы, а остальная медбратия – голимая нищета.

Еле на жратву наскребают.

А чего терпят?

– Так они ж токо это и умеют.

Быков похлопал младого философа по плечу, и пошел в кабинет главврача.

Проскользнув мимо зачитавшейся секретарши, Василий открыл дверь кабинета и в первый момент ошарашено замер.

А за столом, с поднесенной ко рту рюмкой, замер от неожиданности отдуловато-рыхлый Брылин.

То есть тот, кто назвался ему Брылиным.

Стараясь не выдать своего удивления, Василий решительно подошел к столу и склонился над хозяином кабинета:

–              А где же настоящий Николай Брылин? Окулов с осторожной плавностью опрокинул

в огромный рот рюмку, скривился, махнул рассвирепевшей секретарше, чтобы вышла, и блаженно перевел дух. Потом спрятал рюмку в стол и спросил:

– Молодой человек, а вас не учили, что надо стучаться? У меня ведь тут могла быть и пациентка. Обнаженная.

–               Где настоящий Брылин?

Мне-то откуда знать? Да я его и не видел никогда в жизни.

ГЛАВАVI УХОДИБЫСТРО Контора пишет...

Бывших ГБэшников не бывает. Поэтому помощник губернатора по вопросам озеленения, а на деле – начальник службы безопасности Владимир Федорович Воронин, предпочитал доверительные беседы проводить на явках. В их роли могли выступать и квартиры проверенных людей, и офисы принадлежащих им фирм. Главу Уральского телевизионного агентства, УТА, Кеши Шеремеха, спешившего на очередную встречу с этим «информированным источником в областной администрации», такая привычка вообще-то устраивала. И не только потому, что на ТВ до сих пор инстинктивно недолюбливают коллег, которые контачат с «органами». Как ни повторяй азы, что журналист без конфиденциальных информаторов дурак дураком, но бывших жертв ГБ тоже не бывает.

Шеремех прошелся по аллее, отведенной под торговлю поп-артом и сувенирами. Его лошадиное лицо с азартными глазами фанатика было по обыкновению насуплено. Хотя думалось ему о приятном. Он отметил удивительную силу даже такого, почти ширпотребовского искусства. Лотки и стенды с картинами, поделками из камня и всякой мелочи «а ля кич» существенно преобразили улицу Ленина. Теперь она и теплее, и человечнее, и с неким даже налетом туристической фривольности. Даст Бог, и сувениры станут и поразнообразнее, и оригинальнее.

Помимо прочего, к вечеру в этой аллее покупателей не так много, и легко заметить слежку за собой. Сворачивая к арке, Кеша подошел к киоску с сигаретами. Якобы высматривая нужный сорт, еще раз вгляделся в прохожих за спиной. Сегодня Владимир Федорович особо подчеркнул, чтобы он проверился потщательнее. А к просьбам чекиста Шеремех привык относиться внимательно.

Воронин относится к тем странным мужчинам, которые вместо честной лысины старательно отращивают длинные пряди, а потом тщательно прикрывают ими плешь. Никого кроме себя они этим не обманывают, выглядят при этом глуповато, но так им комфортнее. По крайней мере, нравятся сами себе в зеркале.

Но телевизионщику нередко думалось, что и с прической Воронин лукавит, стараясь запутать явных и потенциальных врагов. Или, как говорят ГБэшники: оппонентов. А их у него хватало. Нынче же что ни фирмочка, что ни бандочка, что ни администрация, так непременно создает свою СБ. И для этого немало резонов. Государство у нас так озабоченно своей безопасностью, что на защиту простых граждан у него ни сил, ни рвения не хватает.

Впрочем, так везде. Не зря же прагматичные американцы тратят на услуги секьюрити частным образом втрое больше, чем государство.

Пройдя арку, Шеремех не сразу вошел в подъезд, а постоял возле кучи строительного мусора, с омерзением косясь на непроницаемо черную громаду многоэтажного паркинга. Мэр выстроил его вопреки всем писаным и неписаным законам, наплевав на возмущение местных жителей. А теперь еще заставлял ментов придираться к автомобилистам, паркующимся в других местах по соседству. Таек клиентов загоняли в дорогое стойло. И если бы Шеремеху предложили выбрать символ оккупации Катеринбурга мэрской камарильей, он бы выбрал этот до сих пор неряшливый, окруженный строительным мусором и грязью, черный параллелепипед. А на нем бы повесил плакат, чрезвычайно популярный у нынешних отчимов Екабе:

«ЗАХОДИ ТИХО,

ГОВОРИ ЧЕТКО,

ПРОСИ МАЛО,

ДАВАЙ МНОГО,

УХОДИ БЫСТРО».

При всем своем бесцеремонном хамстве, этот якобы шуточный лозунг с предельной откровенностью демонстрировал истинное отношение чиновников к горожанам.

Впрочем, иной краски, кроме черной, для деяний мэра и его подручных, Кеша не признавал. И если бы они даже повесили в своих кабинетах стихи про дядю Степу, он бы увидел в этом особое глумление над земляками.

Убедившись, что вокруг нет знакомых, и следом за ним никто не идет, Шеремех поднялся на второй этаж и позвонил.

Воронин открыл ему, не спрашивая, и не здороваясь – знак, что в квартире есть кто-то из хозяев – провел в дальнюю комнатку за кухней. Там он крепко пожал руку молодому товарищу по борьбе, и приглушенно спросил:

– Слежки не приметил?

– Да нет, вроде.

– Будь осторожен, – приглашая сесть к столу, на котором по давней традиции лежала пачка бумаги и несколько карандашей, Воронин сам подошел к двери и прислушался. Ничего не услышав, кивнул сам себе и продолжил. – Возможны провокации. Есть данные, что наши оппоненты резко активизировались после прокола с руководством «Общей России».

– Ну, не такой уж и прокол, – вроде бы возразил Шеремех. – Подумаешь, сменили верхушку

«ОбРоса»! Новые тем же миром мазаны.

– Может и тем же, – тонко улыбнулся Воронин, – да не теми же! Сколько ЧАМовцы денег вбухали, чтобы умаслить piприручить прежних начальников? А теперь-то тю-тю: ни денег, ни благодарности, ни поддержки.

– Знали бы люди, что за их счет ЧАМ и его оборотни пол-Москвы содержит. На эти бабки можно было бы весь Екабе дважды заасфальтировать! А он вместо этого толпу зомбирует.

– Вот и говори об этом, чтобы знали. Тем более что сейчас они спешно мобилизуют ресурсы. Есть данные, что Кунгусов собирается в столицу с новой порцией наличняка.

– А что так?

– Так момент самый ответственный: сейчас решается, кого Москва поддержит на выборах губернатора. А поддержит она того, кого выдвинет «ОбРос».

– Ну и какие шансы у Россиля? Читали в «Комсомольце», как дедулю полощут?

– Ну, так уплачено, вот и полощут. А шансы, тьфу, тьфу, тьфу – не сглазить, у дедушки очень велики. Они ж понимают: он владеет ситуацией, а ставить на такое место перед думскими и президентскими выборами неизвестно кого – завалить всю кампанию. Но! Тем не менее, бдительности терять нельзя. Эти ребята в случае неудачи потеряют не только посты и кормушку, поэтому они готовы на все. Я тут тебе кое-что припас послушать. Вот, возьми наушники...

Шеремех надел на голову обруч с телефонами, и Воронин включил диктофон на «Р1ау»:

« – Очень мне, Мариночка, ваша работа нравится, – зазвучал до тошноты приторный голос зама мэра по идеологии Кунгусова по кличке Метеор. Этот человек умел обаять тех, кто ему был в данный момент нужен. А „Мариночка“, понял Шеремех, это наверняка руководитель телепрограммы „Новости с напором“. – Все лучше и лучше работаете. Не сравнить с этим горлопаном Шере-мехом. Ваши ровные, вежливые тексты прекрасно подчеркивают его оголтелость и необъективность. Молодцы! Такой вот, деликатный и взвешенный напор нам сейчас как раз очень и нужен... Есть всего лишь одно пожелание.

– Слушаю вас, Владимир Георгиевич, – не менее приторно, с подобострастным придыханием насторожилась Мариночка. Недавно она за счет города получила для сына-молодожена трехкомнатную квартиру, так что ей было, за что обожать мэра.

– Вот был у вас недавно репортажик... О старике-инвалиде. Якобы он пострадал от рук захвативших Химмаш бандитов. Но ни  компенсации, ни лечения так и не дождался. Пока, мол, его не пригрела администрация Ленинского района. II лично его глава, Орехов. Отчего, кстати, вообще у вас этот хмырь появился? Откуда надуло?

– Там все точно. Мы все проверили! Нас на него вывела одна старушенция, внештатиица. Он у нее во дворе обитал. Его действительно избили на Химмаше. Зверски причем. И не такой уж он старик. Ему чуть больше сорока. Был высококлассный спец по электронике. А сейчас почти ослеп и работать совершенно не может. Мы же подчеркнули: захватчиков Химмаша, избивавших людей, поддержал губернатор! Собственно, ради этого мы...

– Ну, какой он спец был, – построжал голос Кунгусова, – это, допустим, не вам судить. Да и репутация у этого человека... Пьяница, бомж, тунеядец... Разве таких людей нам надо сейчас показывать? Да к тому же еще явно противопоставляя районную администрацию – городской. У вас получилось, что горздрав не позаботился, а вот Орехов – такой заботливый! Нехорошо. Да, Ленинский район у нас на хорошем счету. Да, Орехов очень много сделал для того, чтобы город похорошел. Но при этом он хорош именно тем, что неуклонно проводит в жизнь политику и решения мэрии, а именно: главы города Аркадия Михайловича! Понимаете? Вот в этом духе и надо продолжать. А вы в последнем выпуске такому важному для города событию, как проверка Аркадием Михайловичем уровня благоустройства во дворах, уделили всего три минуты! Это что? Вы что, не понимаете: громадную работу, неподъемный воз проблем решает Глава города, а вы об этом в год выборов – мельком. Кстати, надо настойчивее подчеркивать, какое огромное внимание Аркадий Михайлович уделяет ремонту дорог и зданий. Нам надо побольше такого, наступательного позитива!

– Я все поняла, записала, Владимир Георгиевич. Обязательно учтем, обязательно!

– Пожалуйста. Мы очень на вас надеемся. И обратите особое внимание на то, как много делается. Например, чтобы подростки на лето не остались без дела. И для улучшения здравоохранения. Кстати, скоро откроется новая станция скорой помощи. Там все, чтобы врачам было удобнее работать. Возможно, на этом объекте побывает и Аркадий Михайлович. Не упустите этого факта.

– Ни в коем...»

Воронин щелкнул клавишей диктофона, и звук пропал.

Шеремех снял наушники и пожал плечами:

– Ну и что? Нормальный ход. Они тщательно следят, чтобы ни словечка доброго о районных управах не просочилось. А тем более, о главах районов. Эдак, ведь кто-то из них может засветиться, и у народа появится желание избрать в мэры того, кто действительно хочет и умеет о городе заботиться. Чего вы тут такого увидели?

– О, тут о-очень интересные подробности вылезли... Кстати, как тебе их мнение про твою оголтелость?

– Ну-у, Владимир Федрыч, это наш стиль. Мы говнюков называем говнюками, а воров – ворами. Иначе нельзя.

– Тут понимаешь, какая штука... Люди тебя, конечно, слушают, цитируют. Но, понимаешь, иногда эффект от ругани прямо противоположный. Вот что ты их все с грязью мешаешь? Так ведь не бывает, чтобы все плохо. Даже Гитлер уж на что был, а вот дороги – отличные при нем строили.

– Выходит, наш ЧАМ хуже даже Гитлера Он и дорог не делает!

– Ну, зачем так? Да – он плохой мэр, да – нечестный человек, но ведь люди видят, что и при нем что-то хорошее делается. Просто не может не делаться. А ты – только ругаешься. Это настораживает. Вот, они боятся показывать глав районов, которые хорошо работают? А ты – покажи. Да подчеркни при этом: есть у нас люди, в том числе и в руководстве городом, которые любят наш Катеринбург, заботятся о нем. Вот если бы, мол, вся мэрия так работала! Поверь, это и делу поможет, и критику твою сделает более существенной.

—Знаете, Владимир Федрыч, я же вас не учу шпионов ловить? Журналистика это... Давать надо не то, что надо тебе, а то, про что людям интересно. Вы лучше дедушке подскажите: пусть слова получше выбирает. Это надо же брякнуть: «в расстреле царской семьи виноваты все жители области»! Понятно, что он хотел обосновать, почему Храм-Памятник-на-Крови строят за общие деньги. Но это все равно, что требовать с меня алименты на всяких ублюдков – только потому, что я живу в одном городе с их папашами. Вот увидите: мэрские подпевалы обязательно к этим словам прицепятся.

—Ну, знаешь... Это ведь как посмотреть. Покаяние штука непростая... Если твой папаша или просто сосед с дури набросал в речку битых бутылок, то и ты сам, и твои дети, и внуки будут там резать ноги. И выходит, ты как бы ни при чем, а отдуваться приходится. До тех пор, пока ты – или кто-то другой – это стекло не соберет. Ведь так? То же и с покаянием. Совесть чаще всего мучает не тех, кто на курок нажимал, а тех, в кого стреляли. На то мы и люди...

—Вот и говорили бы так, об ответственности, – Иннокентий здорово обиделся. Как все живущие работой, он болезненно переживал, когда его творчество не нравилось. – А то: «виноваты». И вообще на ТВ сейчас счет «два – семь» в пользу мэра. Семь каналов поливает губернатора грязью, а отстаивает его позицию – только два. Да и на тех, вы ж понимаете, кроме моих программ смотреть-то особенно и нечего! Ну, ведь так?

—Так-то оно так. Но как по-другому? Это мэрия себе может позволить, у нее бюджет – полная тайна. А у нас на одного работающего – два ревизора. В том числе и от мэрии. Вот показал бы ты, сколько народа, от которого городу никакой пользы, за счет городского бюджета содержат! Журналисты, лизоблюды, чиновники – тьма тьмущая.

—Показываю. Толку-то? Аркашка слушает, да ворует. Вы думаете, я не понимаю, что перехлесты случаются? Понимаю. Но и вы людей поймите. Они выбирают всякое чмо, а потом вынуждены годами терпеть. Это только мы, идиоты, можем себе выбирать обузу, неизвестно кого, сразу аж на четыре или даже на пять лет. Без всякого испытательного срока... Ну так вот, когда я почти матерюсь, это и они, избиратели, вместе со мной хотя бы пар спускают, душу отводя!

–  Не скажи. Народ сейчас грамотнее стал. Разбирается, что это на его деньги мэр за власть с губернатором борется. Многие уже поняли, что это за счет их зарплат мэр пиарщиков нанимает... Но я-то, собственно, тебя по другому поводу... Ты обратил внимание, про какой репортаж говорил Метеор?

– О каком-то инвалиде? Я его не видел.

– А конкурентов надо смотреть. Очень интересные вещи связаны с этим инвалидом. Мои ребятки кое-что покопали, и оказалось, что зовут этого человека Вилен Королев, прозвище у него Абсент

–           за любовь к соответствующему напитку. Когда-то он работал в Химинституте, который возле Химмаша. Потом на волне перестройки уехал во Францию. Создал там фирму, которая занималась конструированием особо качественной электронной аппаратуры. Причем, много из ее продукции засекречено, ибо применяется спецслужбами. Женился он там, в Париже, но не прижился. Много пил, и, в конце концов, фирму у него жена оттягала, а он вернулся в Катеринбург, как и уезжал: в чем был. Здесь он некоторое время болтался без дела. А потом его пригрел... Угадай кто?

– Ну, раз Химмаш, то Чирнецкий?

– Не совсем он. Кунгусов! Затеял он с этим Королевым-Абсентом какой-то спецпроект на Химмаше. Ему даже там секретную комнатку оборудовали, о которой остальные конторские и не подозревали. Но при том знаменитом штурме заводоуправления этого Абсента действительно здорово избили. То есть, способность работать он полностью потерял, и тот спецпроект, похоже, полностью загнулся.

– Это очень похоже на Метеора. Пока человек был нужен, он ему создает условия. А как свое сделал, или оплошал – на помойку.

– Так-то оно так, но ты понял? Весь этот разговор Метеор затеял именно ради выяснения: откуда пришла информация о Королеве. Значит, он ему по-прежнему важен. Теперь еще один факт: очень вероятно, что избили этого мужика не при захвате заводоуправления. А потом, как раз тогда, когда контору назад отбирали. И не просто избили, а при этом еще и разгромили его лабораторию. Странно, правда? Люди мэра, а значит, и Кунгусова, громят проект этого же самого Кунгусова.

– Да у них этот бардак – обычное дело,. – поморщился Шеремех. – Это ж рвачуги. Работать, наладить дело, кроме как украсть, они просто не способны.

– Но ты бы все-таки занялся этим мужиком, а? Раз Кунгусов не велит о нем говорить, тут много чего откопать можно.

– Не, Некогда мне бичами заниматься. У меня сейчас суперакция новая. Хотим соревнования организовать: кто быстрее в ластах и с аквалангом на недостроенную телевышку залезет. Экстрима будет

–           во!

– И все-таки, я тебя очень прошу: займись этим Абсентом.

– Так у вас что, к нему свой интерес, что ли?

– Вроде того. Но как мои ребятки не подъезжали – мы его еще раньше, по французским делам хотели поспрошать, – ничего не выходит. Упертый, и нашего брата сильно не любит. А ты – человек известный. Тебе с любым за жизнь поговорить нормально. А тут такая биография: Париж, спецпроекты... Очень меня интересует: что это он там, на Химмаше, для Кунгусова делал? Случайно ли его избили? Кстати, спец по электронике он действительно редкостный. Может, ты бы его к своей работе привлек? У тебя же там есть электронный монтаж.