Текст книги "Тайны третьей столицы"

Автор книги: Иннокентий Шеремет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

– Получается, два миллиона за один визит в Администрацию?

– А ты знаешь вариант подешевле? – свысока усмехнулся генерал черезвычайки. – Так мы не навязываемся.

Он помолчал, давая провинциалу осознать свою ничтожность, а потом смилостивился:

– Во-первых, не один визит, а два. К помощнику, и к Самому Главе. А во-вторых, мы для вас предусмотрели запасной путь. Ты сегодня же сможешь потолковать с Рыжим. Он уделит тебе полчаса. Только учти: не тащи ты ему эти ваши папки с бумагами. Их даже читать никто не станет. Некогда. Теперь компромат должен умещаться на одной, максимум – на двух страничках. И желательно, чтобы это затрагивало... – генерал почтительно повел глазами в сторону висевшего на стене портрета. – Сумеете? Дело в шляпе. Нет? Тогда, как повезет.

Но на слепое везение Кунгусову надеяться никак нельзя. Выйдя из МЧС, он сначала позвонил и доложился шефу, обнадежил его, а потом, вздохнув, набрал номер отставного мента, который ведал безопасностью мэрского кресла:

– Виктор Сергеевич? Это Кунгусов, – решительно начал главный идеолог столицы Урала.

– Я в Москве. Ситуация тут непростая. Поэтому не время нам с тобой в прятки играть. Ответь мне прямо: что у ТЕБЯ с тем диском, который два года назад потерялся?

Даже по самой тишине эфира – почему-то мобильники шипят гораздо меньше, чем проводные телефоны – было слышно, как изумился Тешков.

Потом он откашлялся, и с деланным спокойствием произнес:

– А хреново у НАС с ним. Этот хренов москвич что-то затеял, а что именно – никак не пойму. А что у ТЕБЯ там?

–           А у НАС там, то есть тут, тоже хреново. Все на ниточке держится. И я считаю, что надо рискнуть. Если выйдет, потом никто не спросит. А если погорим, то один хрен: за одно отдуваться или за все скопом.

– Я сам это решить не могу.

– Значит, согласен? – перевел дух Кунгусов. – Тогда мне с шефом переговорить, или ты сам?

– Переговори ты. Это все-таки твоя идея.

– Лады. Тогда будь наготове.

Отключившись, Кунгусов несколько мгновений смотрел перед собой так, точно готовился вцепиться кому-то в горло. Потом он встряхнулся, и его плосковатое, неуклюже вырубленное лицо залучилось добродушием и открытостью.

К Рыжему надо было идти с оптимизмом. Рыжий считал, что после того, как он облагодетельствовал Россию, печальным лицам не место в его окружении. Поэтому все члены поддерживаемой им партии сияли и блистали. Счастливая элита счастливой страны.

Рыжий тоже, как и мчсовец, перешел прямо к делу, но деньги его не интересовали:

– Не будем лукавить. Я хочу получить всю коммуналку, водоснабжение и мои тарифы на энергию. Если вы это обеспечите, я дам ход тому, что вы приготовили на вашего губернатора. Его выкорчуют. Вы приготовили?

– Да, – решительно кивнул Кунгусов. – Но возник вопрос с вашим человеком. Вы ему доверяете?

– Я доверяю тому, кто его рекомендовал.

– Но, похоже, он решил попробовать роль ласкового теленка, который двух телок сосет. Вы по-прежнему настаиваете на том, чтобы именно он все нашел?

– Нет. Просто это бы... Впрочем, все решает результат. Если вы сами, без него обеспечите все, о чем мы договорились, то его судьба меня не волнует. Все? Спасибо, что зашли.

Рыжий вернулся к своим делам: таких губернаторов, сопротивлявшихся внедрению мировых цен на энергию иЖКХ, в стране хватало. И уральский – хоть и самый упрямый, но не самый крепкий. У него в тылу была пятая колонна в виде Чирнецкого. Гораздо труднее было находить управу на тех губернаторов, которых в борьбе за низкие тарифы поддерживали и мэры. Чирнецкий был чуть ли не единственным в стране мэром, который всегда дружил с Рыжим и его партией СПС.

Кунгусов выйдя на улицу, посмотрел на часы: получаса не понадобилось. Две с половиной минуты – и судьба дедушки решена.

Что же до бича и сыщика... Пешки, как и должно быть, никого не волнуют.

Кто не спрятался, тот и виноват.

Чиновничьи хитрости

Примерно также рассуждал и начальник личной службы безопасности мэра Виктор Сергеевич Тешков. По жизни ведь как? Кто первый доложил, тот и прав, тот и смеяться будет последним.

Тешков созвонился с шефом, договорился о немедленной встрече, и сразу приехал в мэрию.

–                Ну, чем порадуешь? – улыбнулся ему мэр.

Тешков, уже как опытный царедворец, грамотно выбрал момент. Шеф всегда бывал покладистее после ежедневного общеукрепляющего массажа в потайной «комнате отдыха», лишь ненамного уступающей в размерах кабинету на пол крыла.

– Метеор звонил. Говорит, там его прижали, – чутко наблюдая за взглядом благодетеля, доложил Тешков. – Он им чего-то наобещал, и теперь без нашего диска никак не обойтись. Причем срочно требует.

– Не любишь Метеора, да? – добродушно хохотнул ЧАМ.

– А чего мне его любить? Не баба же! – по-солдатски рубанул Тешков. – Но что лезет поперек, всю операцию ломает, мне – да, не нравится. Вот как он самовольно влез, с этим москвичом побалакал, так у нас все и пошло наперекосяк.

Первым доложить мало. Надо суметь еще и стрелку грамотно перевести. Подчеркнуть свой приоритет, на случай успеха, и назначить крайнего на случай провала – большое дело.

– Что ты предлагаешь? – пожевав слова широкогубым ртом, склонил голову к плечу мэр. Все его большое, рыхлое и тяжелое тело еще блаженствовало после ласково-суровых пальцев.

– Придется педалировать, раз Метеор там подставился. Но это вызовет и дополнительные траты и бОльший риск.

–                Ты о чем?

– Москвича пора брать на крюк. Значит, придется зажать его бабу.

–                Ты про которую? Медсестру, что ли?

– Да нет. Эта все правильно поняла и лишнего уже болтать не станет. Я про ту, из НИИ.

– А-аа, гнилая интеллигенция, – благодушно припомнил мэр. – Зря ты с ними возишься. Пусть себе болтают. А что до бабы, так на то они и бабы, чтобы их зажимать. Да? Мы еще кое-что можем, старичок!

–                Так я приступаю?

– Слушай, я в твоих делах ничего не смыслю. У меня и без тебя забот – знаешь сколько? Какой город на шее. Так что, сам соображай.

ЧАМ филигранно владел искусством не давать приказов, за которые придется отвечать. Но Тешков просто обязан был попытаться. У старого мента особое чутье. И оно подсказывало: самое время подстраховаться. Если мэр зарывается и балансирует на краю, его подручным надо искать запасной выход.

Нет, конечно, Тешков надеялся на прочность положения и выверенность перспектив ЧАМа. Голоса на будущих выборах уже были у того в кармане. Хотя бы по той простой причине, что в городе не было никаких достаточно известных политиков, пожелавших и способных конкурировать с ЧА-Мом. Семь телеканалов – это семь телеканалов. При умелом руководстве они не только освещают и подают под нужным соусом своих, но и загоняют в глухую тень возможных конкурентов.

К тому же и от переговоров, которые Кунгусов вел в Москве, многое зависело. Известное дело: кто в столице лучше всех подмажет, того в провинции и выберут.

Но... Плох тот солдат, который не заботится о путях для отступления. Такие генералами не становятся. Не успевают.

ГЛАВА X. НЕ БОЙСЯ! По коням!

Пока Влад Никрасов с позволения Шеремеха собирал команду для поиска загадочного бича Абсента, Василий Быков ждал в скверике возле перекрестка улиц Восточной и Ленина.

Он сидел, уперши локти в колени и закрыв лицо руками. В голове у него, как на экране компьютера, мельтешили лица, имена и факты. Фаталистом он был еще и в силу профессии. Сыщик просто обязан понимать, что все происходящее непременно взаимоувязано. Хотя не всегда по воле и замыслу людей. Не всегда причина опережает следствие. И нечасто удается понять весь механизм... Затем и нужен сыщик, чтобы распутывать эти взаимосвязи. А сделать это качественно, не веря, что они есть – невозможно. Все равно, что молиться за других, не веря в Бога.

Быков верил. Вот и пытался по известным ему событиям высчитать цепочку, которая обусловила, что вместо одного искомого мэром диска

–           обнаружилось три. И к тому, что приходится искать Абсента, загадочно пострадавшего не при захвате, а именно при штурме Химмаша! И к тому, что лихой хакер Гремлин, служивший мэру, вдруг решил довольно дешево продать его политическим конкурентам.

«Нет, по смыслу все это пока не стыкуется,  –       вздохнул Быков. – Надо попробовать по хронологии».

Почему именно сейчас, спустя два года, смерть Артема Затовского вызвала такой жгучий, но тщательно скрываемый интерес?

Потому что бабуся Данилова вернулась в Катеринбург.

Но может быть дело не в самой смерти Затовского, а в том, что было до нее?

Ладно. А что было такого интересного в Екабе до его гибели?

Захват и штурм Химмаша.

А что было до этого штурма, мероприятия настолько существенного, что об этом помнят и говорят до сих пор? Поездка мэра в Монте-Карло и, вроде бы, его там крупный проигрыш.

О Боже, опять эта политика! И Василию некстати вспомнилось, что партия Чубчика очень негодует по поводу маленьких зарплат чиновничества. Ну, абсолютно не на что людям в Монте-Карло поиграть.

– Чего пригорюнились? – раздался над Быковым голос Димона. – Что-то случилось?

– Случилось! – подтвердил Василий. —Замутнение мозгов на почве местной политики случилось. А у тебя какие новости?

– Я тут связался со своими дружками старыми. Ну, по поводу той засады на Сурикова. Так вот. Значит: те, кто вас там караулил – не наши. Это москвичи. Причем «синие». Знаете, так зовут отсидевших в зоне? За их любовь к татуировкам.

– Я знаю.

– Эти синяки приехали сами по себе. Но из вежливости предупредили наших синих, что вмешиваться в их дела не собираются. У них, мол, заказ на другого приезжего, тоже москвича. На вас, то есть. От кого заказ – не говорили.

– А где они обретаются?

– Я выяснил адресок, но туда лучше не соваться: крутая малина. Там даже менты стараются не маячить. Но вот что интересно. О моем интересе к этим приезжим наши синяки узнали, и мне велели передать вам: вас караулили по заказу губернатора.

– Самого?

– Н-нет. Но есть, это не уточнилось. Я должен сказать, что они – из команды Дедушки. Мол, губер через кого-то в Москве заказал вас, чтобы убрать чужими руками. Мол, сделать вид, что это по другим, московским делам. А на самом деле – за то, что вы здесь откопали что-то лишнее.

– И что ты сам по этому поводу думаешь?

– Я думаю, вам ноги надо поскорее делать. А то ведь и замочить могут. Инсценируют ограбление или что вы сами себя зарезали по пьяни. И хрен, кто что будет раскапывать.

– А за себя не боишься? – Быков смотрел на Димона с тайным восхищением. Так виртуозно врать, не говоря формально ни слова явной лжи, мог только настоящий мастер.

Парень его взгляд оценил неверно и смущенно потупился:

– Боюсь, конечно. Но вы – мой шанс хоть как-то пристроиться в Москве. Хоть на первое время.

– Значит, готов рискнуть?

– Вроде того.

– Тогда...

– Василий Денисович! – позвал Влад Никрасов. – У нас все готово. Поехали? Вы не передумали?

– Ни в коем разе! Поедем со мной, Димон. Потом договорим.

– Куда поедим? – насторожился парень.

– Попробую устроить вам, аборигенам, экскурсию по злачным местам вашего родного города!

Вот и встретились два одиночества

Мерседесовский микроавтобус оказался набит под завязку. Кроме Влада, Василия и Димона, в нем ехали и четверо бугаистых парней из частного охранного предприятия.

– Слушай, Влад! – спохватился Быков, когда они все втиснулись. – А снимок-то этого кадра у тебя есть?

– Обижаете! – горделиво отозвался Никрасов, доставая из пластиковой папки несколько больших фотографий. Они были одинаковы: респектабельный пожилой господин потягивал что-то зеленое из крошечной рюмочки. За его спиной вольготно расставила опоры Эйфелева башня. У господина было холеное лицо преуспевающего буржуа и взгляд человека, который выбирает, где ему отдохнуть: на Майорке или на Ривьере?

– Это и есть тот самый бич? – удивился Василий.

Зажатый между охранниками, Димон попытался заглянуть ему через плечо, но не смог.

– Скажите спасибо, что хоть такой достал,

–    обиделся Влад, пряча снимки.

– Спасибо, – кивнул Быков, взял у Никрасова папочку со снимками, и разложил на ней план Катеринбурга. – Значитца, так... Сначала едем на Розу Люксембург. Потом – сворачиваем на Народную волю.

– Это где? – наморщил лоб водитель.

– Ладно, там покажу.

Когда впереди замаячил указатель ресторанчика «Китайская утка», Василий показал на него:

– Там заворачивай.

Водитель послушался и затормозил возле большой картинки с несчастным зеленоватым существом, будто побывавшим под колесами КАМАЗа.

– Нет, давай дальше, ближе к реке, – велел Быков.

Влад загорелся:

– Так эта «Утка» и есть, «кафе, где бросают в реку»?

Быков покачал головой:

– Не совсем.

Микроавтобус встал возле донельзя облупленного НИИ лекарств. Василий вылез, осмотрелся, и поманил двух охранников. Он завел их за гаражи, где разило посконным, рыбно-говнючим запахом от канавы, показанной на карте как нежно-голубая речка «Исеть». Там сыщик вручил им снимок «француза» и показал тропку вдоль канавы на юг:

– Идите прямо, пока не кончится забор. По дороге хватайте всех, кто похож на этого типа. Только учтите: сейчас он лет на десять старше, весь грязный и оборванный. Задача ясна?

– А если мы никого похожего не встретим?

– Тогда плохо. Должны встретить. Но если вы уж такие неспособные окажетесь, то ждите возле конца забора, – он показал кончиком ручки место на карте. – Вот здесь, у полянки, видите?

–    Ну, – утвердительно буркнул главный в

паре.

–   Тогда до встречи.

Быков вернулся в машину и, скрывая казавшийся ему самому неприличным охотничий азарт, показал водителю карту:

–          Теперь по Люксембурга до Декабристов. А вот тут свернем. Там нет поворота, но проехать можно... Что-то у вас одни бунтовщики да бандиты в названиях.

–     Это не ко мне, —ответил водитель, трогаясь.

–   Я их так не называл.

–         А к кому? Ты что, не здешний? – предчувствуя громкий успех или полный провал, задирался Василий.

– Я-то здешний. Но меня не спрашивают.

– Во, оно как? Ну, тогда жди, когда спросят. Вот! Тут – направо, сразу за стендом!

«Мерс» вильнул за плакат «Чем больше выбора, тем хуже голове!» проехал вдоль забора и почти уткнулся в дверь небольшого, почти заброшенного острокрышего домика.

– Здесь все вылезаем. Только учтите: мы никого не хотим ни пугать, ни спугивать. Вряд ли вам понравится гоняться по такой жаре.

Его спутники недоуменно оглядывались.

Справа – забор. Слева – заросший пустырь, за ним – улица Декабристов и какая-то стройка. Впереди – мост через Исеть. Сзади, за домом, перекресток Декабристов и Белинского. Пыль и бензиновый чад осеняли встречу бар-мятежников с писакой-критиканом.

Василий с Владом обошли домик и журналист увидел вывеску:

Летнее кафе «Царский мост».

Запах тут был чуть слабее, чем на Народной воле, но был. Крайности смыкаются: и тирания, и вольница воняют одинаково. Но для кафе атмосфера не самая подходящая. Потому оно, наверное, и не работает.

– Вроде сходится... Кафе, река, – Влад кивнул, и здоровяки споро вскрыли дверь. Из домика пахнуло. Журналист кивнул еще раз, и охранники, недовольно скривившись, нырнули в темень. Вскоре они вытащили на бетонную площадку с трубками для столиков четырех человекоподобных. Они воняли и копошились, то ли безуспешно пытаясь встать, то ли укладываясь поудобнее.

– Ну, и за каким хреном мы сюда заявились? – брезгливо морщась, спросил Димон.

– Ничего не понимаю, – признался Влад, глядя на снимок вальяжного буржуа и на едва шевелящихся пьяниц.

Вдруг один из организмов с трудом приоткрыл слезящиеся, гниющие, и явно ничего не видящие глаза. Он с неимоверным трудом приподнялся и озадаченно завертел головой. Потом открыл черный беззубый рот и простонал:

– Гэ-эмлин? Ма-ачик, ты ме сишься?

– Вот за этим хреном мы и заявились, – изо всех сил стараясь скрыть изумление, ответил Быков Димону. – Я слышал, что абсент – дьявольское зелье, сводящее с ума. Но чтоб до такой степени!

Димон крепко сжал губы и отвернулся. Весь его вид говорил: семидесятиградусная настойка тут ни при чем. Свинья грязь всегда найдет и сопьется даже вульгарной политурой,

А Влад Никрасов, видимо выработавший из-за своего шефа некий рефлекс, озадаченно поморгал и машинально перевел фразу бича:

– «Гремлин, мальчик, ты мне снишься?»... Так это что ж, получается: этот и есть Абсент? А ты, значит, тот самый Гремлин? – уставился он на Димона.

Парень тоскливо огляделся, и чуткие охранники сразу придвинулись к нему поближе.

– Ну, я. И что? Поехали отсюда. Теперь можно и поторговаться. Но в одной машине с этим отбросом я не поеду!

– Как вы догадались? – Влад восхищенно глядел на Быкова.

И тот, радуясь возможности собраться с мыслями, поманил его за собой. Он вывел журналиста на мост, и показал за ограждение. Через давно ставшей вонючей канавой речку перебросили толстую черную трубу. А на ней огромными белыми буками было написано:

«БРОСАЙТЕ В РЕКУ ТОЛЬКО ТО, ЧТО МОЖЕТ СЪЕСТЬ РЫБА!»

– Вот тебе место, где бросают в реку. А вон тебе и кафе, которое бичи сделали своим убежищем. Понял?

Влад перевел взгляд с Василия на трубу, потом опять на него, и, пожав плечами, смазал момент торжества:

– Да хрен с ними, с бичами! Как вы догадались, что Димон и есть Гремлин?

– Ну-у, – недоуменно развел руками Быков. – Дедукция, милый Ватсон. Дедукция! Раз он все время болтался рядом со мной и дисками, то кем еще он мог быть?

–  Какими дисками? – принял охотничью стойку журналист.

– Это другая история, – заторопился Быков, увидевший, что охранники, которых он от «Утки» запустил в обход, вдоль канавы, чтобы перекрыть бичам путь к бегству, тащат кого-то смутно знакомого.

Когда его подтащили ближе, Быков, уже исчерпавший лимит удивления на сегодня, только головой покачал. Представительный Семеныч, с которым они пили в квартире старушки Даниловой, ругался и махал на уже отпустивших его здоровяков черной тростью с белой рукояткой в виде дракона:

– Отпустите меня, мерзавцы! Я вам в дедушки гожусь! Совсем стыд потеряли! Старших не уважаете!

– Семеныч, утихомирьтесь, – попросил Быков. – Не такой уж вы и дедушка. Но мы все равно очень вас уважаем. А вы-то здесь какими судьбами?

Старший из охранников, явно радуясь, что и их улов оказался не лишним доложил:

– Там еще одна дверь, сзади. Он возле нее в крапиве прятался, подслушивал!

– Я? А что я? Ничего я не подслушивал! – кипятился, брызгая слюной, Семеныч. – Гуляю я тут! А что? Река, деревья, тень и отражения в воде. Красиво! Вон и рыбу даже ловят!

Василий оглянулся. Как ни странно, но старик был прав. Если зажать нос и проигнорировать призывающую захламлять речку трубу, местечко и в самом деле прелестное. Спокойная гладь воды меж уютных зеленых берегов. Хоть картину пиши. И даже рыбаки с удочками вдали.

– А запах как же? – удивился, с подозрением щурясь, сыщик.

– Какой запах? – удивился старик. – Нет никакого запаха!

– Семеныч... – печально попросил его Василий. – Не компрометируйте славный возраст враньем. Ну, не бывает таких совпадений.

– Какие еще совпадения?! Говорю же: гулял я тут! Увидел вас, и решил посмотреть, что это вы тут потеряли, А что, нельзя? Что теперь, погулять, где хочу, нельзя?

– Можно. Гуляйте, – вздохнул Быков.

Старики порой, как дети. Ничего он не трогал, а чашка сама разбилась. Но ребенку еще есть смысл объяснять, что чашки сами собой не бьются. А какой смысл тратить нервы на старика?

Никакого. Тем более, если он еще и запахов не чует.

Быкову подумалось, что если бы Семеныч не горбился и поработал с дикцией, то за пенсионера его принять было бы трудно. Но тут Димон, оказавшийся неуловимым хакером Гремлином, начал торговаться, и Василию стало не до Семеныча.

«Все вы гады» – без пробелов!

Димон настаивал, что рассказывать начнет только после того, как ему заплатят. И заплатят солидно. Влад уверял, что он сам такими суммами не распоряжается. Надо ехать к Шеремеху. Димон говорил, что приедет туда сам, ибо не желает видеть, а главное, нюхать, во что превратился его бывший учитель. На это Влад горячо уверял, что никак не может отпустить его одного.

И тут в спор вмешался водитель микроавтобуса.

Он сказал, что при всей его горячей любви к некой матери, он ни за что не повезет в «мерсе» этот полутруп с именем Абсент и запахом клопомора.

Видя, что дискуссия заходит в тупик, Быков подошел к Димону и почти прошептал:

– Ты учти: пока ты один знаешь все, то кое-кому есть смысл с тобой покончить. Очень большое искушение. А вот если ты хотя бы чем-то поделишься с ближними, убивать тебя уже смысла не будет. Чем больше знающих, тем меньше риска для каждого из них.