Текст книги "Тайны третьей столицы"

Автор книги: Иннокентий Шеремет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

Со дня знакомства прошло уже больше двух недель, и она измаялась от желания поделиться своей самой свежей тайной. Сочтя, что созрела для откровенности, Надин с явным облегчением решила похвастаться:

– Васенька, ты помнишь, говорил, что тачка поднадоела?

Голый Васенька – среднего роста, лет сорока, плотный, при уютном, но малозаметном пузике и густой челке черных с проседью волос, задумчиво стоял возле огромного венецианского окна. Рассматривал Гергиевский переулок. Сверху старая московская улочка, обжитая под элитную застройку, производила впечатление тихой окраины. Хотя отсюда до Кремля всего ничего. У богатых в последнее время появилась тяга устраивать оазисы тишины и покоя в самом центре.

– А? – Васенька как бы очнулся от задумчивости и повернулся от окна. – Тачка? Какая тачка?

Будто тема авто его и не интересовала, Васенька сделал вид, что ничего не понял. Женщины не любят и боятся слишком умных мужчин, поэтому, чтобы не насторожить их, часто приходилось слегка придуриваться.

– Я про машину, – она сама вернулась к главному. – Ты как-то говорил, что хочешь купить новую?

– Мало ли что я хочу. Свободного бабла пока нет.

– А если нынешнюю продать?

– За нее не дадут больше десятки. А на новую нужно минимум двадцать. Сейчас я столько не потяну.

– Хе-хе, милый, – хитровасто прищурилась Наденька. – Это смотря как, и смотря кому продать!

Васенька решил, что она уже не свернет, и рискнул проявить заинтересованность:

– Что значит «кому и как»? Ты знаешь вариант?

– Знаю!

– Так скажи.

– А что я с этого буду иметь?

– А кого ты хочешь?

– Тебя! И комиссионные, – Наденька была дамой деловой. Каждую копейку зарабатывала в хлопотах, и даже с любовника не хотела упускать своего.

– Нет проблем. А в чем фишка?

– Фишка в том, что я тебя сведу с нужными людьми. Они подскажут, в какой фирме надо застраховать тачку. Потом, через пару месяцев, ты уедешь на недельку в отпуск, или в командировку. Естественно, оставив тачку на охраняемой стоянке. Но отдав кому надо дубликат ключей. Вернувшись, обнаружишь, что тачку угнали. Страховая выплатит тебе страховку. Ее вместе с тем, что получишь от «угонщиков», вполне хватит на новую. А? Клево?

Васенька присел на кровать вплотную к Наденьке, обнял и, скрывая жалость, поцеловал костлявое плечо.

– А если меня кинут?

– Ништяк. Я сама убедилась. У меня был опель, Я его трахнула. В смысле – о столб. Страховая компенсацию выдала, отремонтировали мне, но не то, понимаешь? Ну, дискомфорт. А если продать, то, как у тебя, на новую будет маловато. И тут мне Инна Комес – ну, она по телеку все время маячит....

– Так и что она тебе?

– А, ну она посоветовала, с кем переговорить. И все получилось: ты видел мой новый форд.

– Надо подумать.

– Да чего там думать! – увлеклась Наденька. – Я дам тебе телефон, ты позвонишь, встретишься и все обговоришь. Мои – десять процентов, идет?

– Без проблем, – Васенька привстал.

Агент 007

Выполнив свой долг вежливости по отношению к даме, Василий Денисович Быков оставил ее утром вроде бы довольной.

Он так радовался завершению общения с тощей Надин, что, ставя служебный «гольф» на стоянку перед офисом страховой компании «Россия-Интер», чуть не въехал в свой собственный «жигуль». Как прирожденный оптимист, порадовавшись тому, что все-таки не въехал, Быков перебросился приветствиями с охранниками и поднялся к шефу отдела выплат. По совместительству она курировала и расследования.

– Васенька! – обрадовалась шефиня. – Ты прямо легок на помине! Вот только-только тебя вспоминали.

Решив расценить это как комплимент и признание своей полезности, Быков тут же отреагировал:

– Ста долларов будет достаточно.

– Каких еще ста?

– Американских. Другой попросил бы прибавку побольше, но я слишком скромен.

– Ой уж! Скажи лучше, что у тебя с «опелем»?

– Ты имеешь в виду Надежду Колоскову?

– Ну да, я же и говорю: «опель». Расколол?

– Ну-у... – замялся Василий, вглядываясь в глаза разбитной начальницы, которая делала карьеру почти одной головой. – Вообще-то...

Он пытался угадать, что выгоднее: открутиться, сославшись на неразговорчивость Надежды, или похвастаться очередным успехом? Последнее означало новые проблемы, но возможно, и некий гонорарец. Помимо не слишком шикарного оклада Быков получал солидные комиссионные, когда фирме удавалось вернуть деньги. Это стимулировало. С другой стороны, всех денег не заработаешь, а под хозяйку «опеля» запросто можно погулять еще пару деньков.

Если Василий не знал, как лучше, он говорил правду:

—У меня есть телефон воров и наводка на какую-то Инну Комес, которая, вроде, тоже пользовалась их услугами.

Шефиня присвистнула:

– Ничего себе «какую-то»! Она ж снималась в «Последнем людоеде». И, знаешь... Впрочем, неважно. Ну что ж, молодец. Отличная работа! С остальным, думаю, мы справимся уже сами, без тебя. А для тебя у меня есть такое дельце – пальчики оближешь!

–               Чьи?

– Свои, дурачок! Две недели в Катеринбурге, а? Мечта: ни начальства, ни этой духоты.

–               А что там?

Тихий провинциальный город....

–               А чего там надо делать?

– Причем учти: цены там гораздо ниже московских!

–               Чего делать-то?

– Это ж Урал: малахитовые шкатулки, Бажов, каменные цветы. И все – почти задарма. Плюс это.... сибирское гостеприимство!

–               А чего там делать надо?!

– Да ерунда, мелочи... Главное, что никто там тебе не указ, делаешь, как сам считаешь лучше – класс!

–               Делать-то что?

– Примут тебя по першему разряду, любые желания – вплоть до облета достопримечательностей  на вертолете.

– ЧТО ТАМ НАДО ДЕЛАТЬ, твою мать!?

– Убийство. Двухлетней давности. Больше ничего не знаю.

– Наш клиент? Москвич?

– Не-ет. Видишь ли, кто-то оттуда договорился с нашим Шефом, и он велел послать лучшего. Так что я сама толком ничего не знаю. Но что трупак не наш – точно.

– Это что, ты меня в аренду, что ли, сдаешь?

– Ну-у, в каком-то смысле. Шеф сказал, что подробности на месте, и мне просто неудобно было расспрашивать.

Шефиня покраснела и отвела глаза. Все ее сослуживцы знали, что у нее с Шефом очень непростые и очень личные отношения. Знали они об этом от нее самой. Шефиня не доверяла сплетникам и предпочитала распространять про себя сплетни сама.

Но бестактный Быков не смутился за компанию, а стал выяснять подробности:

–  Когда ехать? Командировочные? Какой гонорар?

–  Едешь сегодня. Поезда в пятнадцать тридцать пять и пятьдесят пять. Вот деньги на билет и суточные. Гонорар уточнишь на месте.

–  Сегодня не могу. Мне ж еще собраться нужно.

–  Надо, Васенька. Ну, для меня, миленький. Я обещала, понимаешь? Вот и умница! Я всегда знала, что на тебя можно положиться!

Попутчицы

Вид «мужчины, на которого можно положиться» – это и есть главный инструмент Василия Денисовича Быкова. Благодаря ему, он получает удовольствие от жизни и зарабатывает, чем эти удовольствия оплачивать. Порой подобное впечатление было обманчивым. Порой Василию было лень его производить. Порой не хватало сил. Но, тем не менее, как некоторые умом, другие – силой, а третьи – пытками или шантажом, он предпочитал внушать доверие и с его помощью узнавать то, что интересовало его работодателей.

На этом основывался его детективный метод: найти того, кто знает ответы на заданные начальством вопросы, расположить этого человека к себе и вывести на тему так, чтобы он сам все поведал, как на духу. Располагал к себе Василий Денисович обычно либо ухаживаниями, либо совместным распитием алкоголесодержащих напитков, либо общим зарабатыванием денег.

При этом, как ни странно, он очень редко кривил душой, шел против совести или обманывал.

И если кому-то кажется, что это очень просто – выглядеть тем, кому можно доверить любую тайну, – то он глупо ошибается. Природные способности сами по себе – пустяк, если нет опыта и многолетних упражнений. Быкову пришлось долго учиться и не раз больно ошибиться, прежде чем он наловчился сходу угадывать: какому человеку какой подход любезнее.

Вот и войдя в купе поезда «Урал», он, едва бросив взгляд на попутчиков, превратился в не слишком умного, но обаятельного, добычливого и малопьющего мужика. С таким молодым, еще не перебесившимся, бабенкам скучно. Но именно такому на шею хотят навесить свои проблемы уже нагулявшиеся матери-одиночки и их мамы-бабушки.

–   Здравствуйте, – стеснительно улыбнувшись, сказал Василий Денисович пожилой матроне с тихим мальчиком на коленях и грустноглазой округлой женщине лет тридцати.

–   Здра-авствуйте, – с интересом ответила матрона.

–          Добрый день, – безразлично кивнула округлая и отвернулась к окну, будто ждала, что Казанский вокзал проводит ее фейерверком.

Мальчик, которому по сложению было лет шесть, а по впалым, окруженным синевой глазам – все тридцать, смотрел молча. Будто сил не имел открыть рот.

Через пять минут, еще до того, как поезд тронулся, он поведал, что едет в Катеринбург в командировку. Дескать, страховая компания, в которой он работает, желает основать там филиал, и послала его на разведку. Он ведь холостяк и в случае чего, если разведка удастся, его и назначат раскручивать этот филиал.

В ответ Быков узнал, что матрону зовут Галиной Николаевной, а мальчика – Пашей. Они ездили в столицу, чтобы показаться врачам. Дома, в Катеринбурге, детальное обследование им не по карману. Пришлось договариваться с дальними родичами, обжившимися в Москве, чтобы они одолжили документы своего внука. Под его именем тот и обследовался, и лечился. Как ни странно, это оказалось дешевле, чем обошлось бы в родном городе, несмотря на траты на поезд и проживание.

Кстати, предусмотрительные москвичи тоже поимели на этом свою выгоду: якобы выявленное у их внука хроническое заболевание в будущем могло существенно упростить ему отмазку от армии.

Молодую попутчицу звали Ниной. Она была как бы в командировке: возвращалась назад, сопроводив в столицу тещу одного нового русского.

Василий Денисович понял, что Нина была при теще не столько сопровождающей, сколько конвоиром: вредная старушенция явно не горела желанием оставлять зятя без присмотра. Уловил Быков и то, что вызвал у Нины конкретный интерес. Но не как мужчина, а как потенциальный работодатель. Он видел, что она оценила и его часы, и обувь, и якобы простенькую куртку, и профессионально обработанные руки. В то же время, Нина явно не из тех, кто умеет брать быка за рога и настойчиво предлагать свои услуги. Значит, и в работе от нее инициативы и разворотливости не жди.

Но тут важно было не торопить события и не спугнуть. Нина сама должна допетрить, как может без особых хлопот заработать на попутчике.

А пока, вполне естественно, что командированный на периферию москвич желает побольше узнать о жизни в месте назначения. Они ведь, эти москвичи, жизни не знают, избаловавшись в благоустроенной столице. Вот он и распечатал Галину Николаевну несколькими наводящими вопросами. И из той полилось:

Катеринбург мол, только называется миллионником и столицей Урала, а на самом деле...

Вся власть у чиновников, которые прикрываются всякими преступными группировками типа Уралмаша, а на самом деле – сами грабят народ почем зря. Без взятки абсолютно ничего не делается. И поэтому жизнь в городе такая дорогая, что нормальные люди едва концы с концами сводят...

Врачей, мол, до того довели, что те даже и давление не померят, пока не убедятся, что тебе есть, чем заплатить. За что же, спрашивается, люди платят им бешеные налоги? Сама Галина Николаевна всю жизнь проработала на машиностроительном заводе, который делал какие-то детали для танков. Но из-за этой чертовой борьбы за мир, оружие былым спросом уже не пользуется, и ее сократили. Приходится теперь наниматься к богатеньким чиновникам в услужение и убирать за ними, пока они обворовывают казну... А народ тем временем вымирает. В общем, все, как и везде: все начальники – ворье, богатые богатеют, бедные – нищают, и без воровства и взяток нормально жить уже нельзя...

Поскольку ничто так не провоцирует на откровенность, как вежливое несогласие, Быков возразил:

– Почему же везде? Я не так уж часто бываю в командировках, но бываю. И вижу: множество людей живет довольно честно. Ну, может, махинируют немного с налогами, но так ведь и по Конституции – права человека важнее его обязанностей перед государством. А налоги так и вообще – дело 57-е...

– Да бросьте вы! – не слыша его слов, а лишь уловив несогласие, отмахнулась Галина Николаевна. – Все воруют, все! Вон, УТА по телевизору в «Девять с полтиной» чего только про власти не несет, а толку? Всем плевать. А нам, простым, хоть в петлю. Вот, смотрите: наши деньги, которые мы за квартиры платили, пять лет разворовывали. А теперь, когда трубы лопаются, и топить стало нечем, на нас же и отыгрываются. Зимой дубак такой, что дети загибаются, а летом – одна холодная вода, что опять-таки ангины. Ну и что? А ничего! Каждый год кого-то выбираем, а ничего не меняется. Как плевали на нас, как обворовывали, так и обворовывают! Быков приуныл. Похоже, Нина испытывала нечто похожее, потому что достала зажигалку, сигареты – дешевую «Яву», и вышла покурить. Василия Денисовича это вдохновило. Совпадение вредных привычек дорого стоит для спокойного совместного проживания. Он смущенно улыбнулся раздухарившейся бабушке и, тоже демонстративно достав сигареты, направился следом за Ниной в тамбур для курения.

– Вы тоже считаете, что воруют все? – спросил он даже не улыбнувшуюся ему, но волнующе-обильную женщину.

Нина пожала полными загорелыми плечами с трогательной тонкой белой плоской:

– Смотря что – считать воровством. Если мой сосед со счетчиком химичит, чтобы меньше платить, это еще не значит, что он ворует. Цены на электричество и горячую воду такие, что все равно, как бы ни химичил, он же и останется обворованным.

– Резонно.

– А почему налоги – на 57-м месте?

– Что? – Быков сделал вид, что не расслышал за шумом шатающегося железа, и придвинулся поближе.

– Почему вы сказали, что налоги на 57-м месте? Почему не на 50-м или на 60-м?

– Потому что, у статьи Конституции про налоги номер 57, – блеснул Василий Денисович эрудицией, процитировав без ссылки свою шефиню.

– Значит, пусть нам начальство вначале докажет, что оно наши деньги правильно использует, а уж потом чего-то требует от нас.

– А-а, – теряя интерес, протянула Нина.

– Не согласны?

– Да нет, почему же... – вяло ответила она.

– Но в этом был бы практический смысл, если бы мы платили именно налоги. А ведь мы-то платим дань. Чиновники наш город оккупировали и грабят в свое удовольствие. Сколько хотят, столько и заберут. На что хотят, на то и потратят.

«А она еще и не дурочка!» – обрадовался Быков.

На следующий день, когда тихая, вежливая и умело-незаметная проводница принесла им горячий обед, входивший в стоимость билета, Василий Денисович поделился радостью:

– Все ж таки сервис ощутимо лучшает. Кстати, вы не знаете, – он смотрел на обеих попутчиц разом, – кого-то, у кого можно снять квартиру или комнату? С пансионом? Я жилец тихий, большую часть дня – на работе. Только вот курю.

– А чего ж не в гостиницу? – насторожилась Галина Николаевна. – Сейчас с местами никаких проблем. Хоть люкс, хоть что.

– Ну, во-первых, дорого, – признался он, с радостью заметив интерес, мелькнувший во взгляде Нины. – По ресторанам питаться – денег не напасешься, да и чем накормят еще неизвестно. У меня уже были проблемы из-за общепита. А во вторых, у меня с собой ноутбук... Это компьютер такой. Он дорогой, тяжелый, все время с собой носить – замучаешься, а в гостиницах часто подворовывают. Вначале-то меня устроят. А вот через пару дней я бы хотел что-то снять.

– Ну не знаю... – повспоминала Галина Николаевна. – У меня темно: мы с внуком, дочка, ее хахаль теперешний... У соседей разве поспрошать? Вы запишите мой телефон. Может, чего и найдется. А ты как, Ниночка? У тебя сколько комнат?

– Две.

– Ну, так что ж ты! Возьми квартиранта! Вы с сыном в одной, он – в другой. А он мужчина солидный, сразу видно. Что тебе, лишняя копейка помешает?

У меня горячей воды нет. Так ее нигде почти что нету. И лифт у нас в доме то и дело не работает, А этаж – шестой. Ну, это ничего, – осторожно вклинился в их разговор Быков, тщательно дозируя во взгляде и голосе деловой подход, мужской интерес и природную скромность. – Шестой – не десятый.

– Ну, не знаю...

– «Не знаю, милая Не знаю, краса пленительна твоя. Незнаю я предпочитаю из всех, которых знаю я!», – на всякий случай смущенно улыбаясь, продекламировал Василий Денисович. – Со школы из Лермонтова запомнилось.

– Вот видишь, – поддержала его растрогавшаяся Галина Николаевна, – какой положительный: даже Лермонтова помнит.

– «Из тех», – впервые за всю дорогу подал голос болезненный Паша, которому на самом деле было уже почти одиннадцать.

– Что? – удивленно повернулся к нему Быков.

– Не «из всех», – доверчиво сказал ему мальчик, – а «из тех, которых знаю я».

– А, ну извини, – Василий Денисович с трудом проглотил невесть откуда взявшийся в горле ком. Больной, да еще умненький ребенок вызвал в нем мгновенную вспышку слепой, неконтролируемой ярости: подвернись ему сейчас тот, кто вымогает с больных детей деньги, избил до кровавых соплей. И с наслаждением. Хотя вообще-то драться не любил. – Я ж давно учил. Так как, Нина?.. Может, подумаете? Я – смирный и непьющий.

– Хорошо, – с грустной обреченностью посмотрела она на него. – Подумаю. Дайте мне ваш телефон.

Нелюбовь с первого взгляда

Галину Николаевну с Пашей встречали дочь и ее мужчина – на вид бандит бандитом, хотя вроде бы работал преподавателем в универе. Но что поделаешь, если мода нынче на стриженые лица и тупые затылки.

А вот Нину не встречали, и Василий Денисович помог ей донести вещи до автобусной остановки. Потом сказал, что коль его не встретили, придется позвонить, что он будет ждать от нее звонка насчет квартирантства, и скрылся в толпе. Роуминг у его мобильника был автоматический, и, отойдя в сторонку, за ларек, Быков вызвал заложенный в память номер еще неведомого ему заказчика.

– Да! – сходу прикрикнул низкий начальственный голос. – Алло?

– Это Быков из Москвы.

– Кто?! А-аа! Так, так... – голос мгновенно стал дружелюбным. – Как устроились?

– Пока никак. Я с вокзала звоню.

– Ах да! Конечно, я ж... Короче! Ждите. Я сейчас перезвоню.

От нечего делать и чтобы прочувствовать город, Василий Денисович решил пройтись. Однако едва двинулся по корявому и грязному, как кожа прокаженного, асфальту, он ощутил огромное желание вернуться в чистую прохладу вокзала. И дело было не только в том, что, выйдя на площадь, будто пересек границу между владениями людей, уважающих свою работу, и царством, где, как в советском общепите: «Жри, что дают!» Контраст между уютом вокзала и неряшливостью привокзальной площади был разительным, но он лишь усилил тревогу. Главная же причина была иной.

За годы работы сыщиком, Василий Денисович обзавелся профессиональным чутьем, которое помогало и след отыскать, и опасное внимание к себе учуять. И вот сейчас он совершенно точно знал, что за ним следят. Делалось это вполне профессионально. Никто на него не пялился, никто не ходил следом, но чужой недобрый взгляд его не отпускал.

Делая вид, что прогуливается, Быков не спеша побрел вправо, к багажному отделению. Рядышком стояли не менее шести решетчатых стоек с солнцезащитными очками. Будто в этом городе очки были самым ходовым товаром.

Смешавшись с толпой идущих, видимо, с электрички, Василий Денисович добрался до автовокзала. Газон перед ним напоминал поле боя. На траве и на асфальте лежали бесчувственные тела. Быков насчитал семерых. Больше всего удивило, что двое лежали на асфальте – рядом с оградкой, за которой густела мягкая трава. Пахло сеном и мочой.

Прохожие игнорировали тела, словно давно привыкнув к подобному. С истинно московским гонором Василий Денисович мысленно хихикнул: «Вот вам и столица Урала. Мгм, впрочем: каждый имеет право загадить свою квартиру, начиная с прихожей...» Но слежка за ним велась очень аккуратно. Прямо по столичному. Следившие прокололись только разок. Когда он нырнул в гущу пассажиров электрички, один из соглядатаев засуетился, привстав на цыпочки. Встретившись взглядом с Быковым, он смутился и пригнулся.

Обойдя всю площадь, только в самом дальнем киоске Василий Денисович обнаружил карту Катеринбурга. Но киоск работал до 21-00, А было уже 21-05. Но киоск ерша еще не ушла. Он попросил продать ему карту.