Текст книги "Тайны третьей столицы"

Автор книги: Иннокентий Шеремет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Заканчивая пламенную речь об умеющих жить и отдыхать чиновниках родного Катеринбурга, водила поделился самым сокровенным:

– У меня дружбан возит одного большого человека в мэрии, как сыр в масле катается, так он пообещал посодействовать в трудоустройстве. Я теперь сам за мэра голосовать буду, и друзей уговариваю, а то уплывет от меня хлебное местечко, если мэра на новый срок не выберут,

– Ну, это как сказать, – мягко возразил Быков.

– Почему?

– У этих все уже схвачено, хватает и любимчиков, и водителей тех же. А новые придут, им новые любимчики и водители понадобятся. Старых такие не любят. Ну, а если больше мест, то и больше шансов.

– Да? Это ж... Надо подумать. Может, и в самом деле? – водила почесал затылок и переключился:

– А вот Уктусские горы! Уксус – наша гордость.

– Горы? – заозирался Василий. – Где горы?

– Да вот же, вот, – кивнул водитель на небольшой холмик справа. – Тут два трамплина с искусственным покрытием. Раньше спортсмены со всего СССР приезжали на тренировки и соревнования. Здесь прекрасная лыжная база, чудесная гостиница, опытные врачи.

– А сейчас?

– Все похерили! – весело констатировал без умолку трекающий водитель и подрулил к бордюру. – Вот танк, куда просили подвести, вот артиллерийское училище, нынче по-модному называется институт.

Рандеву

Василий расплатился и направился к башне-двенадцатиэтажке, вызывающе торчавшей среди пятиэтажек. На дверях единственного подъезда белело объявление о том, что холодной воды не будет ни сегодня, ни завтра.

Да, Нина предупреждала, что горячей воды часто не бывает, но что и холодной нет – это уже явный перебор. Войдя в полутемный холл, Василий безуспешно попытался вызвать лифт. Тишина – значит, лифт тоже не работает. Пошарив глазами в сумеречных потемках, и не найдя лестницы, Василий нерешительно вышел из подъезда.

Угнездившись на лавочке впятером, шумно гомонили бабушки, выгуливающие внуков на детской площадке на зеленом пригорочке рядом с подъездом. Увидев незнакомое лицо, они прекратили ворковать и воззрились на растерянного Василия.

– Лифт не работает, а как попасть ... – Василий показал пальцем вверх, не находя слов.

– Милок, так вот, рядом вход на черную лестницу. – Резво откликнулась самая бойкая из бабешек. *

«Цветы – улика, подкинул я бабушкам тему для разговора, ну не идти же первый раз к женщине без цветов». – Подумал он, и ломанулся вверх по лестнице.

Та была узкая-узкая и темная-темная. Дыхалки хватило до пятого этажа. Ступеньки становились все круче и круче. Как же по таким карабкаются дети, у них же ножки коротенькие, а как же старушки, с их больными ногами? Сочувственные мысли прервал топот несущегося по естественным надобностям ротвейлера. Пришлось вжаться в угол и пропустить собаку и хозяйку, еле удерживающую поводок. Передохнув таким образом, и поукоряя себя за манкирование физкультурой, Василий одолел еще два пролета и оказался на нужном шестом этаже.

Через открытую железную дверь и узкий светлый коридор он увидел номер вожделенной квартиры.

Нажав на звонок два раза, и услышав мелодичный голос хозяйки, Василий вошел в гостеприимно незапертую дверь.

Попав в небольшой коридорчик и переобувшись в уютные тапочки, Василий прошествовал через светлый холл на кухню, где заканчивала с кулинарными хлопотами Нина. Передав цветы и нехитрые подарки в виде шампанского и тортика, он наткнулся на смущенный взгляд Нины:

– Ну что вы, Василий Денисович, не стоило так тратиться! Торты у нас дорогие, хотя очень вкусные. У нас вся выпечка прекрасная! Я себе иногда позволяю по большим праздникам тортиками «Семь желаний», или «Девять островов» побаловаться.

– Поселите меня к себе, я вас каждый день буду тортиками угощать. – Сразу пытаясь взять быка за рога, прямолинейно пообещал Василий.

– Я тогда в дверь не пролезу, Василий Денисович. – Мило отшутилась Нина.

– Можно просто Василий, и на ты. Договорились?

Нина без жеманства сразу согласилась, чем порадовала Василия.

Испросив разрешение осмотреться, он отправился на балкон. Попутно оглядев небольшую уютную двухкомнатную квартиру, обставленную по советским меркам шикарно, а по нынешним очень скромно, Быков пришел к выводу, что Нина – хорошая хозяйка, чистоплотная женщина, и, судя по ломившимся книжным полкам, еще и читает много.

Панорама, открывшаяся с балкона шестого этажа, была необыкновенно хороша. Артиллерийский институт вольготно раскинулся со всеми своими корпусами, аккуратно скошенным футбольным полем, плацем, побеленными бордюрами и яркими клумбами. Напротив казарм на постаменте торжественно застыла артиллеристская установка с огромной зеленой боеголовкой, на конце выкрашенной в красный цвет. Установка явно целилась прямо в Нинин балкон. За институтом – необъятный сосновый бор.

« Так вот почему так легко дышится, – догадался Василий, – не сравнить с пыльным, удушливым центром, с раскаленным асфальтом и выхлопными газами. Повезло Нине, здесь совсем другая экология».

Нравится? – в проеме балкона нарисовалась аппетитная пухленькая фигурка хозяйки.

– Панорама нравится. Вам повезло, что вы здесь живете... Ты живешь, – поправился он.

– Да уж, с природой повезло, зато других напастей – вагон и маленькая тележка. С водой

– перебои, летом горячей воды никогда нет, да и холодную умудряются периодически выключать, как сегодня.

– Слушай, а как же вы моетесь? Жара несусветная, да пока дошел до шестого этажа взмок, как бобик. Я бы с удовольствием ополоснулся...

– Конечно, – засуетилась Нина, – у меня еще целых три литра есть, быстренько подогрею, ополоснетесь.

– Три литра? – Удивленно протянул Василий. – Маловато будет. А где вы воду берете?

– Моя соседка гордится, что двумя стаканами обходится при полной помывке, – захохотала над изумлением избалованного москвича Нина. – А вода в колонке. Это недалеко, через дорогу.

– Мда, живете вы прямо по Платонову. «Землю – крестьянам. Фабрики – рабочим. Воду – матросам!»...Знаете что? Давайте мы вместе сходим за водой, – предложил джентльмен, не желая грузить даму и тратить на себя столь трудно достающуюся ей влагу.

Нина так же просто согласилась. Вода – не водка, за ней приличной женщине и с незнакомцем можно.

Набрав воды во все имевшиеся у Нины емкости, они довольно весело вскарабкались на шестой этаж. Их искренне обрадовало то, что Нина живет не на двенадцатом этаже. Совместный труд сближает – им уже казалось, что они знакомы сто лет, они были симпатичны друг другу и не скрывали этого.

Быков отправился в ванную, и не спеша стал раздеваться. «А он симпатичный, и надежный»,

– подумала Нина, и, прихватив горячий чайник, чтобы развести воду, и большое махровое полотенце, приоткрыла дверь в ванную комнату,

– Потрите мне спинку, пожалуйста, – пошутил Василий и, поймав похолодевший взгляд объяснил:

– Это цитата. Из «Иронии судьбы».

– Но там он был в пальто... – начала Нина, но мужчина уже, перехватив чайник и полотенце, привлек ее к себе .

Они совпали и телами, и душами, и мыслями. Им обоим казалось, что настал тот счастливый миг, когда на душе легко и радостно. Кстати пришелся и тортик, и шампанское, которым они утоляли жажду в минуты отдыха.

Нина так истосковалась по подходящему мужчине, что напрочь забыла о поручении, данном ей друзьями. Подробности о цели приезда Быкова в Катеринбург остались невыясненными. Разве до них, когда два изголодавшихся по родной душе человека оказываются наедине?

ГЛАВА VIII. НЕ ВЕРЬ! Черный человек

Нина работала в НИИ лекарств на улице Народной Воли, и Быкову утром пришлось ее туда сопроводить..

Но накопилось полно работы, и Димон простаивает в ожидании инструкций. Поэтому, когда Нина, дав поцеловать себя в шейку на прощание, вошла во двор донельзя обшарпанного дома, больше похожего на приют бичей, чем на НИИ, Василий вздохнул с облегчением.

Мысли его скакали, то купаясь в приятных воспоминаниях о недавних ночных радостях, то гадая о том, чего на самом деле нужно от него явно привирающему заказчику-мэру, и чего ждать от так своевременно переметнувшегося на его сторону Димона.

Не успел Быков сообразить, как лучше добраться с шяльной и зачуханной Народной Воли домой, на Сурикова, его толкнул высокий худой мужик неопределенного возраста, шедший навстречу от ресторанчика «Китайская Утка».

Сыщик посторонился и на всякий случай миролюбиво сказал:

—Извините.

Толкнувший, весь затерто-безликий, как облинявший сутулый жираф, мельком обернулся и свысока буркнул:

—Идите за мной! Но как бы сам по себе, – и пошел к сгрудившимся возле НИИ гаражам.

Быков огляделся: кроме них двоих, да стайки теток, торопившихся на службу в расположенное над «Уткой» управление сельского хозяйства, никого. Не могли же здесь заранее устроить засаду? Проследить – реально, он слишком прибалдел от подруги и ослабил бдительность. Но засада здесь? Вряд ли. Он и сам-то не знал до последнего, что согласится тащиться сюда и дойдет до самого НИИ.

Впрочем, от информации, как и от денег, не отказываются. Любопытство губит кошек и баб, но зато кормит сыщиков. И в надежде узнать что-нибудь новенькое и важное, Василий двинулся назад, за незнакомцем.

А тот прошел меж гаражами и встал на тропке между забором и зарослями крапивы, за которой бурела какая-то пованивающая канава. Грамотно выбрал место: место пустынное, но обзор отличный, незаметно не подберешься. Разве что только если за забором? Но если стоять к нему спиной и говорить тихо, то и за ним много не расслышишь.

Дождавшись Быкова и убедившись, что следом за ним никто не идет, бесцветный дылда повернулся спиной к бетонному забору, достал «Беломор» и, закуривая, тихо сказал:

– Сначала я все скажу, не перебивайте. Вопросы, если будут, потом. Значит, зовут меня, скажем, Юрий Юрьевич. Я – бывший мент. И узнав, что вы занимаетесь делом Затовского, хочу вам кое-что сообщить. Я имел отношение к расследованию этого убийства, и когда получилась пробуксовка, стал, копать шире. В частности, сделал выборку случаев, чем-то схожих с бойней на Шариатской. Когда кто-то поубивал кучу народа, а потом убился сам, причем ножом, и, причем несколько раз пырнул самого себя. Потом эта моя подборка каким-то образом попала в прессу. Я так полагаю, чтобы доказать: в принципе, на Шарташской ничего уж такого необыкновенного не случилось; мол, психи чуть ли не каждый день режут даже самих близких и при этом зарезают сами себя. А еще, вероятно, хотели показать и то, что убийцей на Шарташской могла быть и та, убитая тоже, женщина. Бабы ведь мужиков и близких резать горазды. Кстати, я знаю, что вам давали подготовленную мной сводку. Правда, отредактированную и урезанную. Вот, узнаете? Незнакомец протянул мятый листок, испечатанный мелким газетным шрифтом. Быков глянул:

«... 13 февраля, Первоуральск Около 20:00 в больницу доставлен Сергей Мортовой, 32 года, с кровавым месивом вместо живота. Харакири по-горноуральски. Ветеран Афганистана выпивал у друга, пришла жена друга, попрекнула: „Зачем выпиваете?..“ Ветеран изгнал из квартиры хозяев, хозяева вызвали органы.

Чтобы враги не схватили его живым, г-н Мостовой, ничтоже сумняшеся, располосовал себе живот кухонным ножом...»

—Да, – подтвердил Василий, – это я уже читал.

– Это да не то! – горделиво сказал «Юрий Юрьевич». – В том варианте справке, который дали вам, не было одного абзаца, одного случая. Вот этого, из Нижнего Тагила, про врача. Прочтите, Василий Денисович!

Сыщик прочел:

«...20 марта, 1997 г.; Нижний Тагил Около часа дня в своем кабинете был обнаружен труп врача-психиатра Семена Горовикова, 60-ти лет. Врач, в попытке самоубийства, нанес себе 15 ножевых ранений. Из них 7

–     серьезные, проникающие. 8– порезы. После саморезания психиатр Горовиков застегнул пиджак на все пуговицы, аккуратно сложил нож рядом, залез на стол – и умер.

Вывод экспертизы: самоубийство».

«Сложил нож»! – обратил внимание Василий. –      Ох, грамотеи».

– Ну?! – спросил Юрий Юрьевич. – Прочли? Вам ничего не кажется странным?

—Кажется и – многое, – опять подтвердил Быков. – Во-первых, почему именно этого случая нет в том варианте сводки, который дали мне? Во-вторых, у меня нет и года. Я, естественно, подумал, что и эти случаи были тогда же, когда убили Затовского, в 2001-м. В-третьих, при чем тут вообще 97-й год? В-четвертых, странно, что пятнадцать ран. Ни два, ни полтора получается. Если ему нравилось себя резать, то – маловато. Психи, если уж начнут наслаждаться «саморезкой», то раньше, чем через двадцать-тридцать раз не останавливаются. Вроде бы так? А если он хотел себя именно убить, то многовато проникающих: он же врач, значит, анатомию заучивал наизусть. Врачи, если уж убивают, то с одного удара. В крайнем случае, два-три. Я не прав?

—Вообще-то, с психами все не так просто. Их столько разновидностей, что хрен проссышь. А 97-й год просто потому, что я копал за последние пять лет, и наткнулся на смерть Горовикова именно по сводкам за 97-й. Мне показалось подозрительным, что так легко и просто вывели самоубийство. Врач, среди бела дня, трезвый, веских причин нет, выбран такой мучительный способ... У психиатров доступ к лекарствам, мог взять парочку таблеток и спокойно, чистенько отчалить. Короче, я решил немножко покопать. Съездил и тихо, неофициально, навел о нем справки. Никаких оснований заподозрить, что Горовиков был способен сотворить столь изощренное самоубийство, не обнаружилось. Потом я раздобыл список его больных. Начал с тех, которым был назначен прием на двадцатое, на день гибели врача.

Среди прочих там был некто Илларионов Кирилл Семенович, 64-го года рождения, образование незаконченное высшее, юридическое, несудимый, диагноз: параноидальная шизофрения. К врачам попал после того, как отчекрыжил канцелярским ножом нос любовнику своей жены. Я проверил по доступным мне базам данным. И выяснил, что в 1998-м некто Илларионов К.С., 64-го года рождения, был задержан здесь у нас, в Екабе, за хулиганство: угрожал ножом двум подросткам. Они клеили плакаты какого-то кандидата в губернаторы поверх плакатов Чирнецкого. Вы в курсе? ЧАМ тогда в губернаторы пытался пролезть. И оказывается, Илларионов был в его группе поддержки. За символические деньги собирал подписи, агитировал и вел прием жалобщиков на областную власть, попутно запугивая жаловавшихся на власть городскую. Говорят, язык у него был подвешен отлично, и он умел так запудрить мозги жалобщиков, что они и в том, что у них полон дом крыс, начинали винить не городские власти, а губернатора.

Случай с хулиганкой – хотя там явно просматривалась угроза убийства, а это совсем иная статья, – замяли, ребятишкам и родителям рты заткнули. Больше в милицейских сводках Илларионов К.С. не фигурировал. Но зато он встречается во всякого рода ведомостях и списках фирм, которыми через сына или других подставных лиц владел или владеет до сих пор мэр Чирнецкий.

Похоже, он часто вел от его имени переговоры о покупках, продажах и реорганизациях. Помимо прочего, он несколько раз пересекался и с убитым Затовским. Какие-то дела с акциями. Личное «подсобное» хозяйство у нашего мэра огромное, чудо еще, что он находит время вообще в мэрии появляться. И надежные, проверенные помощники вроде Илларионова, наверняка, на вес золота.

Однако, когда мой интерес к этому типу обнаружился, за меня тут же взялись. Для начала отстранили от расследования убийства на Шарташской. Я говорю начальству, смотрите: псих, любит орудовать ножом, не раз лежал в психушке, учился на юриста, следовательно, знает кое-что о криминалистике, об экспертизах и о методах следствия. Такому сымитировать самоубийство – нечего делать. Плюс знакомство с покойным Затовским. Резонно предположить, что этот тип пришел вести с Затовским и его помощником какие-то переговоры. В процессе разговора они выпили шампанского. Но шампанское и нормальным-то людям быстро в голову ударяет, а уж шизофренику, которого любой алкоголь провоцирует на подвиги, шампанское – хуже, чем молотком по кумполу! Вот Илларионов съехал с катушек и схватился за нож. Версия?

—Еще какая! – подтвердил Василий.

—Вот и я о том же. Давайте хотя бы проверим, говорю! Хрен там. Меня из группы но боку, а дело потянули, потянули, да и тихо прикрыли. Я все-таки пытался найти Илларионова, последний раз его имя мелькнуло в списке пациентов нашей городской психушки. Но как только мое начальство поняло, что я не успокоился, меня, придравшись, вообще турнули из органов. Да еще и предупредили: если буду совать нос в чужие дела – посадят. Пришьют взятку и на нары. А у меня двое детей. Мало им нищего отца, думаю, так еще и взяточник? Короче, если нашей толпе такие мэры, как Чирнецкий, нравятся, кто я такой, чтобы перечить народной воле? Но уж, коль вы все равно начали с этим делом разбираться, то – вот вам наводка. Пользуйтесь.

—Спасибо, – задумчиво откликнулся Быков.

—Теперь я могу задать несколько вопросов?

—Давайте.

—Во-первых, с чего вы решили, что я не продамся мэру, и буду доделывать за вас работу? Я все-таки в органах не работаю, и задача у меня конкретная.

—А какая именно?

—Ну-у, во всяком случае, не убийц искать. Мне всего лишь поручено найти кое-что, что, возможно, имеет отношение к Затовскому.

—Хорошо, я объясню. Я вам верю, что не продадитесь мэру, потому что за вас Нина поручилась. Правда, нечаянно. Она немножко в курсе моих дел, и сегодня утром позвонила. Сказала, что вам лучше не верить. Мол, вы человек романтичный. Но я часто пользуюсь старым восточным заветом: выслушай бабу и сделай наоборот. Тем более, если она говорит о мужике, который ей не безразличен, и которого она по-своему, по-бабьи, пытается спасти от лишних проблем. Так что ее попытка отговорить меня от разговора с вами сыграла наоборот. Поэтому я и уговорил ее все-таки привести вас сегодня сюда. Во-вторых, вы же не идиот! Должны понимать: если они узнают, что вам известно про Илларионова, то вы мигом попадете в неблагонадежные. И мало ли что. Вы думаете, я поэтому тайком с вами говорю, что боюсь за себя? За себя я уже отбоялся. И семьи уже нет: жена, убедившись, что деньги я зарабатывать не умею, забрала детей и уехала в Израиль. Так что не обо мне речь. Мне вас подставлять неохота.

– Допустим. А почему вы еще тогда, в самом начале, наводили справки о смерти врача Горовикова, как сказали, неофициально?

– Понимаете, во всем мире органы не любят раскрывать свою работу... Особенно, о промахах или слабости. А уж у нас в Екабе это вообще возведено в ранг закона. Собственно, только благодаря молчанке многие наши чины и сохраняют свои кресла. Главное ведь не эффективность борьбы с преступностью в городе, а верность властям. Все эти разговоры о маленьких зарплатах – это для отвода глаз. Чтобы мозги народу запудрить. На самом деле штаты раздуты, начальства – как грязи, у них роскошные секретутки и кабинеты, а «на земле» работать некому и не за что. В Тагиле примерно то же. И если уж они объявили смерть врача самоубийством, то любого, кто думает иначе, будут воспринимать как врага. Гордыня плюс бесконтрольность. К тому же, говорят, менты у них замешаны и в торговле наркотой.

– Ну, а у себя, в Екабе, вы не пробовали найти порядочных ментов?

– Да как... Боюсь, что тех, кого вы называете порядочными, остальные назовут психами. Вы вообще, понимаете, что у нас все с ног на голову поставлено? Ведь, по сути, какова милиция, таково и общество! И если ментам стыдно перед жуликами, которые украли гроши, за то, что само ментовское начальство и его покровители в мэрии тащит миллионами, то откуда законность возьмется? Пока в Екабе верховодит ЧАМ, любой мент, который попытается отстаивать закон, обречен. В лучшем случае – на увольнение, в худшем – на отсидку. Вы слышали про Попкова?

– Нет.

– Дружок ЧАМа, богач. Давал деньги на его выборы. Убил человека на глазах у кучи людей, так его якобы оформили в психбольницу, а на самом деле – он живет себе, да жирует. Один следак попробовал возникнуть по этому поводу, так ему сразу пришили служебное несоответствие... Екабе – это Екабе. Здесь, если человеку не хватает на дворец в Испании, он имеет полное право воровать у вдов и сирот. А ему за это орден дадут.

– Это вы просто так или?

– Какое просто так! Вой, главный в Ленинском районе. Пьянь, известная на весь город. Так его за то, что ЧАМу голоса на выборах обеспечивает, орденом наградили!

– Каким? «За услуги»?

– Нет. «Орден Мужества». Который только в

Чечне за боевые операции дают. Совеем совесть потеряли...