Текст книги "Проходимец по контракту"

Автор книги: Илья Бердников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц)

Глава 4

– Летающая рыба! Мастер Кэп, мастер Кэп, не думайте, что если мы – простые жители границы, то уж понятия не имеем о природе и какие она себе положила пределы. Я знаю, что бывают летающие белки…

Следопыт

– Летающие белки?.. Черта с два, мастер Следопыт! Вы что, принимаете меня за юнгу, совершающего свой первый рейс?

Мастер Кэп

Ночь прошла спокойно, если не считать мои душевные метания. Охранники менялись на посту, карауля по очереди. Мне тоже предложили пободрствовать пару часиков, так как я не шофер и водить на следующий день не буду. Я согласился, с условием, что дежурю первый, так как хорошо знал, что утренний сон у меня самый сладкий, а засиживаться допоздна – мое обыкновение. Предупредив меня, чтобы я – ни в коем случае! – не слушал плеер, а оставил уши настороже, все убрались спать, даже Санек, тщетно до этого пытавшийся разглядеть звезды в непроницаемой тьме наверху.

Я остался наедине с ночью неизвестного мира, как пафосно это ни звучало бы. Покрутив вышеуказанную фразу и ехидно над собой улыбнувшись, я приступил к задуманному мной плану действий. Предварительно потушив костер, дабы не привлекать внимание местных обитателей, и закинув на крышу прицепа туристический коврик, я забрался туда же, прихватив яблоко и прибор ночного видения. ПНВ также входил в мой личный комплект, что не могло не радовать: видно было, что экипировали экипажи транспортов тщательно, стараясь учитывать каждую мелочь. Как и личное оружие для каждого, включая Проходимца, то бишь меня.

Поправив мешающую, по непривычке, кобуру под левой подмышкой, я расположился на коврике сверху прицепа и достал яблоко из кармана. Уснуть я не боялся – днем выспался, да и известно: пока что-то жуешь – уснуть трудновато. На случай окончания яблока я имел пачку жвачки, к коей прибегать собирался лишь в крайнем случае: когда жуешь – меньше слышишь. Поэтому, расправившись с яблоком вплоть до огрызка, я принялся исследовать чудо техники, именуемое прибором ночного видения.

ПНВ оказался довольно навороченным, с двойным действием: светочувствительным и инфракрасным, что тоже свидетельствовало о том, что денег на такое дело, как торговля с иными мирами, государство не жалело. И сей факт привел меня к прискорбным выводам: я вспомнил о размере обещанной мне зарплаты, и пять тысяч евро в месяц как-то не клеились к остальным щедрым расходам и резкому дефициту Проходимцев – людей, которые своим желанием могли провести транспорт и драгоценный груз через Выезд. Это наводило на неприятную мысль: перестраховка. Просто-напросто никто не был уверен в том, что я проведу транспорт да еще останусь при трезвом рассудке, – так зачем платить больше? Подло, конечно, но где в нашем мире по-другому происходит? Наоборот, зная человеческую природу, было бы странно ожидать добрых дядь в правительственной организации, самоотверженно занимающихся благотворительностью без всякой на то выгоды для себя…

Я скептически улыбнулся в темноту и запулил яблочным хвостиком в направлении своей романтической глупости: а чего ты хотел, дорогуша? Ты на Плюке, родной, и тебя окружают сплошь меркантильные Кю… Кстати, надо будет спросить Санька, смотрел ли он «Кин-Дза-Дзу»… И насколько шедевр Данелии похож на виденное им в других мирах? Есть ли там более гуманные, незамутненные алчностью и жаждой власти отношения или все остается чатлано-пацакской возней под предводительством и диктатурой одного или, что может быть даже хуже, кучкой местных ПЖ?

Снова надев ПНВ, я «просканировал» местность, особенно уделяя внимание стороне, где находилась Дорога. Данилыч специально отвел автопоезд на полсотни метров от нее, объяснив это тем, что «Мало ли что там может проезжать!». Видно практически ничего не было, кроме светящегося в инфракрасном диапазоне полотна Дороги (наверное, все-таки теплая!) и силуэтов застывших в безветренном воздухе деревьев. Даже небо не особо выделялось, хотя светочувствительная матрица просто обязана была зафиксировать хоть малейшую долю излучения. Действительно, никаких звезд. Полная тьма. Или – «полный бред», как выразился Санек.

Ночь была, к слову, довольно прохладная, и я с удовольствием отметил, что комплектная курточка из активной ткани действительно неплохо греет, вернее сохраняет тепло. Санек убеждал меня, что в ней так же комфортно и при жаре – словно просто в майке ходишь. Интересно, что еще, кроме такой ткани, завозят из других миров и какие технологии из существующих сейчас пришли на Землю извне?

«Скорее всего, Леха, – остудил я себя, – никто никогда тебе этого не поведает. Да это и к лучшему: меньше знаешь – крепче спишь. Кому известны такие секреты, тот – большая помеха, заноза в нежном месте и для науки, и для военных, и для бизнеса, и для…»

Стоп.

По Дороге что-то двигалось.

Я прижался к крыше прицепа и впился пальцами в край коврика.

Не автомобиль – однозначно. Нет ни фар, ни колес, ни шума двигателя – его должно быть очень хорошо слышно в тишине ночи, не нарушаемой, как у нас на Земле, даже треском сверчков и прочих насекомых. Просто вытянуто-овальная тень, скользящая ближе к противоположному от нас краю Дороги. Метра четыре-пять длиной. В инфракрасном диапазоне она излучала не больше, чем деревья, окружающие дорогу, и, благодаря этому, темным пятном выделялась на светлом дорожном покрытии.

Тень двигалась неспешно, иногда ненадолго замирая и делаясь ниже, словно наклоняясь вперед. Беззвучно, абсолютно беззвучно. Как будто не имея ни веса, ни массы. Словно персонаж странного сна…

Если бы она поменяла направление в нашу сторону, я бы забил тревогу, но тень проплыла дальше по Дороге, поглощенная своими ночными делами, и оставила только шум биения крови в ушах да холодный пот по всему телу.

«Ну вот, – уныло подумал я, вытирая испарину со лба, – зря салфетками обтирался!»

В этот момент что-то схватило меня за ногу.

Я дернулся – внутри словно холодный взрыв произошел, обдало колючим потоком по нервам, по коже изнутри. Рванулся, попав другой ногой во что-то мягкое, живое. Послышался сдавленный мат.

Пытаясь ухватить рукоять пистолета, я осторожно глянул вниз. К моему облегчению, внизу был человек. Правда, если судить по тихой ругани, немного рассерженный.

– Ты чего пинаешься? – прошипел он. По голосу вроде Иван.

– А ты чего хватаешься? – в тон ему прошипел я, соображая, что он меня заменить на ночном дежурстве должен.

Я протянул руку, помог Ивану подняться на крышу фургона. Сел, перевел дух.

– Тут хрень какая-то по Дороге двигалась, – сообщил я ему. – Дальше прошла. Не рассмотрел, что именно.

– Не обращай внимания, если на тебя не обращают. – Иван хмыкнул, ткнул пальцем в пистолет. – Ты чего ствол достал, отстреливаться? Хоть знаешь, как с предохранителя снимать?

– Здесь автоматический, – буркнул я. – А ты такой умный, мог и вместо пинка пулю получить: нельзя так людей резко хватать!

– Да я думал – дрыхнешь ты. Сначала даже не понял, куда забрался. – Иван ткнул меня кулаком в плечо. – Ладно, Проходимец, топай спать: мое место еще не остыло.

Утро оказалось туманным, влажным, тихим. Обволакивающим все предметы липкой сыростью.

Я высунулся из каморки охранников, находящейся во втором вагоне прицепа, и уткнулся носом в мокрую муть. Даже не верилось, что вчера ярко светило солнце или что там в этом мире вместо него. Казалось, я снова на Земле, в восточной Украине, где всем полноправно заправляет осень.

– Алексей, – раздался голос Данилыча. – Давай сюда! Побыстрее.

Я направился к кабине, стараясь держаться борта автопоезда. Вскарабкался в кабину, недовольно отметив промокшие до колен джинсы.

– Трава мокрущая… – пробурчал я, усаживаясь в кресло. – А у вас тут кофе так пахнет…

– Давай, глотай горячее, – сунул мне в руки кружку Данилыч. – Что у нас, Сань?

– Я объясняю: нельзя здесь сонарами пользоваться! – зашевелился за моей спиной Санек. – А инфракрасные сканеры толку не дадут. Ждать надо, Данилыч!

– Мы и так долгонько возимся! Когда туман рассосется?

– А у нас и сонар есть? – удивился я. – А почему нельзя?

– Местная фауна такова, что сразу их учует. Вот, – Санек высунул ноутбук вперед и ткнул пальцем в дисплей: – «Данилицей» по белому написано для упрямых водил: «Использование сонаров в данной местности приводит к нападению хищных особей и крайне не рекомендуется!» Как зашастали вокруг эти, скользкие, я сразу заподозрил, что мы не на Гее вышли. Не хотелось бы…

«Скользкие?!»

– Ладно, – Данилыч явно погрустнел. – Подождем, что делать… Хотя нам бы только на Дорогу выбраться, а там – тепловизор не даст сбиться.

– Она всегда теплая? – Я прихлебывал кофе. – При любой температуре окружающей среды?

– Всегда. Очень удобно: лед не намерзает. – Данилыч покрутил пальцем. – Причем одной температуры и при плюс пятидесяти, и при минус семидесяти – все те же тридцать семь градусов.

– Занятно, – я взял протянутую Саньком шоколадку. – О, молочная – класс! Не проверяли, каким образом поддерживается температура?

– Раньше пытались взять пробы – не получилось. – Санек ткнул пальцем в направлении лобового стекла. – Видели?!

– Чего? – Данилыч наклонился над рулем. – Что в этом киселе различишь?

Туман, и правда, непроницаемой для взглядов взвесью омывал лобовое стекло, словно мы сидели в батискафе, погруженном в молочное море.

– Мелькнуло что-то… – Санек потянулся к интеркому. – Шмуль, Горошенко, вы бы в прицепе сидели и не высовывались. Дверку закройте…

– Случилось что? – прожужжал интерком голосом Шмуля.

– Показалось, местная живность зашевелилась.

– Я тут на Дороге ночью что-то видел, – жуя шоколадку, поделился я. – Только не понял, что.

– На Дороге или над Дорогой? – Санек зашевелился сзади, чем-то металлически клацнул.

– А ну спрячь это! – Данилыч явно рассердился. – Сколько говорить: не доставай в кабине оружие.

– Так я ж на предохранителе!

– Какая разница, шмальнешь – аппаратуру угробишь или, не дай бог, в нас попадешь! Ты хоть, Леха, свое чудовище не вытаскивай!

Тут что-то шлепнуло по стеклу с моей стороны. Вроде мягко, но кабина ощутимо качнулась, так что я шарахнулся и пролил остаток кофе на злополучные джинсы.

– Ага! – Данилыч нажал кнопку интеркома. – Хлопцы, вы там все в прицепе? Заперлись?

– Чермаш до ветру пошел, пять минут как нет, – голос Шмуля был немного напряжен. – У вас там что происходит?

– Кабину ощупывают. Кажется, невкусно. Блин, свяжитесь с Чермашем, где его носит?

– А может, им позавтракали уже… – Санек был в своем репертуаре.

– Сашка, закрой рот! – Данилыч резко сдернул трубку рации с приборной доски. – Вызывает!

– Я приблизительно в десяти метрах от транспорта, – послышался тихий шепот Чермаша. – Ближе к кабине. Тут какая-то хрень надо мной проплыла – я и залег рядом со своей кучей… Вы ничего не видите?

– Иван, можешь перебежать в прицеп? – Данилыч прижал трубку плечом, потянулся к полке над лобовым стеклом, вытащил оттуда внушительного вида то ли автомат, то ли дробовик с магазином.

– Вы лучше правую дверцу распахните, я к кабине ближе… постараюсь пробежать.

– Санек, – Данилыч передал назад дробовик. – Откроешь отдушину. Только в Ивана не попади! Алексей, дверь распахивай и сразу отодвигайся, дай Ивану место.

– Я пошел, – передал Чермаш.

– Погоди! – заорал вдруг Санек. – Пусть еще круг сделает!

– Леха, открывай, – Данилыч нажал кнопку запуска двигателя.

Я распахнул дверцу – загудел мотор «Скании», – отодвинулся. Из тумана вынырнул Чермаш и прыгнул в кабину, захлопнув дверь за собой. И тут в закрытую уже дверцу врезалась какая-то темная масса. Кабину дернуло, Чермаш навалился на меня, больно прищемив шею автоматом. Грохнул выстрел, второй, третий. Я оторопело разинул рот, ощущая на языке кислый привкус пороха.

– Ствол наружу выставь!!! – Крик Данилыча прорезал кабину.

– Я говорил тебе, – орал между выстрелами Санек. – Это – ПСЕВДО-ГЕЯ!!!

– Уши закрой! – рявкнул мне в ухо Чермаш, наконец-то освободив мою шею. Автоматная очередь перебила на секунду остальной шум. Гильза обожгла руку. Чермаш плюхнулся обратно в сиденье, откуда практически выдавил меня на кожух между сиденьями.

Кабину раскачивало немилосердно, но удары снаружи прекратились. Данилыч, сгорбившись над рулем, комментировал ситуацию вслух, но из-за звона в ушах я не мог разобрать слов, хотя это, скорее, было к счастью для моей морали. Санек, перегнувшись сзади, попробовал было надеть на него ПНВ, но Данилыч раздраженно отмахнулся, открыл монитор-«пятнашку» встроенного в приборную панель ноутбука, ткнул пальцем в кнопку, высветив очертания Дороги.

– Во, совсем рядом! – Санек убрался назад на койку.

Я поспешил перелезть к нему.

– Данилыч, патроны где? – Санек с прищуром заправского охотника поглядывал в небольшой, по-видимому, самодельный лючок в изголовье койки, держа наготове дробовик. Лючок определенно носил следы прямого попадания дроби с близкой дистанции: края были крепко побиты и кое-где взлохмачены.

– Хватит палить, – Данилыч взял с полки коробку патронов, перекинул назад. – Вояка хренов. Чего ствол наружу не выставил?

Санек деловито принялся скармливать дробовику красные цилиндрики, косо поглядывая в мою сторону в ожидании увидеть, какой результат произведет его героическая поза.

– Меня толчком от люка откинуло, – как-то неторопливо объяснил он. – Гляжу – что-то свет заслонило! – я и бахнул… А твоя «Сайга»-то самозарядная… Только гильзы и полетели!

– Заодно лючок обновил, – не без ехидцы прокомментировал я. – Сами его врезали?

– Я механиков просил, – Данилыч бросил взгляд через плечо. – Что, сильно испортил? – махнул рукой. – Ладно, все равно кривыми руками делано…

– Все, – облегченно выдохнул он. – Вышли на Дорогу.

Автопоезд действительно перестал раскачиваться и начал набирать скорость.

– Эй, – ожил интерком. – Кабина, у вас все в порядке? Чего за стрельба была?

– В порядке, идем Дорогой. – Данилыч ухмыльнулся. – Не напрягайтесь, местная живность вроде отстала…

Я тоже перевел дух, немного успокаиваясь. До героя мне, определенно, было далеко, но в данный момент меня это почему-то меньше всего волновало.

– Так что это было? – задал я самый естественный в этой ситуации вопрос.

– Летучие рыбы, – содержательно отозвался Санек. – Вашу мать! – Его голос вдруг упал ниже оси колес автопоезда. – Вы же ноутбук мне разгрохали…

Чермаш, действительно, с виноватым видом достал из-под ног раскрытый ноутбук с разбитым монитором. Передал Саньку.

– Здесь же вся инфа! – Санек был явно безутешен. – Машешь прикладом не глядя! – заорал он на Ивана. – Как я теперь работать буду?

– Поработаешь на встроенном компьютере… – отозвался Данилыч.

– А ты поводишь через радиоуправление! – огрызнулся Санек. – Неудобно же!

– Я тебе свой ноут отдам, – сказал я. – Винчестер переставишь только…

– Спасибо, так можно… – Санек моментально успокоился. – Так я говорю: летучки – здесь фауна такая. Типа наших рыб, что ли… шастают в атмосфере, но невысоко.

– Ага, – я был явно ошарашен. – Меня о таком явно не предупреждали… впрочем, как и о многом другом…

– Да мы и не старались сюда попасть. – Санек, по-видимому, совершенно уже забыл о ноутбуке. – Существует две Геи: нормальная и ее близнец – Псевдо-Гея…

– Существуют где? Это разные планеты?

– Никто не знает, в смысле – из наших никто. Скорее всего, это разные материки, хотя океанов на Гее не видел никто… Может, просто местность, отделенная от нормальной Геи горной цепью, – рыбки-то взлетать высоко не умеют, судя по показаниям немногочисленных очевидцев… До нас ведь сюда мало кто попадал, только случайно… Вообще, то, что мы сюда вышли, это вроде сбоя в работе Дороги. Ну так принято считать из-за того, что Проходы, или Выезды, Проезды – кто как называет! – соединяют обычно одни и те же координаты одних и тех же миров. Иногда бывают сбои – вот как сейчас, – но крайне редко.

– А как эти рыбы летают – водородом пузырь надувают?

– А не знает никто. Тяжелые сильно они для такого… Их никто и не исследовал, знают, что есть такое, и все! Я ж говорю: сюда только случайно попадают, никто экспедиций для этого посылать не станет, да и каким образом и для чего?

– Может, это – природная антигравитация, этого мало?

– Брось, – поморщился Санек. – Антигравитацию имеют несколько известных цивилизаций вдоль Дороги… ну более или менее имеют… Главное, что ни в одном мире нам не согласились продать принцип работы антиграва, вот в чем соль. А сторговаться пытались – уж ты мне поверь! Есть, правда, догадки, что в свое время Гитлер договорился с кем-то и заполучил технологию – оттуда и все мифы о летающих тарелках Третьего рейха, но догадки догадками и остаются…

– Увидеть бы этих тварей целиком, как они передвигаются…

– Может, и увидишь, – отозвался Данилыч. – Туман редеет.

Действительно, туман, до этого непроницаемый, стал реже, сворачивался рваными жгутами, сквозь него проглядывали мелькающие деревья у края Дороги.

– Точно, выезжаем, – довольно бурчал Данилыч. – Эт-то еще что? Держись, ребята!!!

Я ухватился за верхнюю койку, уперся коленями в спинку сиденья. Санек, в обнимку с дробовиком, под визг покрышек вылетел в пространство между сиденьями.

– Заносит, заносит! – Данилыч давил и отпускал педаль тормоза. – Хвост заносит!

Кабина медленно поворачивалась вправо, и я представил, как оба вагона прицепа утягивают автопоезд центробежной силой, разворачивая его поперек Дороги, и сносят ряд деревьев вдоль обочины. Но Данилыч, играя рулем, тормозом и газом, каким-то образом ухитрился удержать на Дороге многотонную махину, заставляя ее постепенно останавливаться. Наконец он выключил двигатель.

– Да-а-а… – Санек перевел дыхание. – Данилыч, ты – ас!

– Будешь асом, когда тут такое… вдрызг могли кабину разнести… и нам, соответственно…

Я уставился взглядом в лобовое стекло. Там, в нескольких метрах от нас, стоял, наискось перекрывая Дорогу, пестрый прицеп. Я помнил, что тягач у него должен быть радостного красного цвета, – похоже, именно он обогнал нас, когда мы перекусывали после выезда на Дорогу.

Глава 5

– Обстоятельства слишком серьезны, Ватсон.

Буду вам чрезвычайно признателен, если вы сунете в карман револьвер.

Шерлок Холмс

– Это определенно фура Шевчука, – глухо пробормотал Данилыч, словно обращаясь только к себе самому. – Какого он так встал? Не к добру это. И на бок прицеп завален, может, скаты пробил?

– Ты только рацию не используй, – поспешно сказал Санек, когда Данилыч потянулся к микрофону. – Летучек привлечешь! Я ж говорил: ни раций, ни радара… Помнишь, та, маленькая, кинулась, когда Иван с нами связался?

«Маленькая? – мне стало не по себе. – А какие тогда большие?»

– Так что, нам наружу вылезать? – Данилыч еще крепче вцепился в руль. – А посигналить можно?

– Насчет звуков я не знаю, вроде никаких предупреждений не читал, но, кто знает, может, информация неполная?

– Сигналь, – подал голос Чермаш. – Лучше из кабины проверить, чем сразу без прикрытия лезть.

Рявкнул гудок. Потом еще раз. Звук был достаточно громкий, чтобы нас услышала вся округа на расстоянии в несколько километров, учитывая местную тишину.

– Никакого результата, – прохрипел Данилыч, почему-то потеряв голос за пару минут ожидания. – Еще погудеть?

Снова «Скания» огласила округу своим нескромным голосом.

– А нельзя как-то вокруг объехать? – предложил я, когда стих рев сигнала. – Все-таки можно максимально приблизиться, из кабины посмотреть…

– Да где здесь объедешь, – обрел голос Данилыч. – Деревья вплотную к Дороге, втиснуться некуда.

Чермаш потянулся к внутренней связи.

– Ребята, через минуту быть возле кабины. Рации снять. На стволы надеть фонарики. Выходить по одному. При малейшем шевелении вокруг немедленно возвратиться в кабину, при невозможности – укрыться под транспортом.

– Вас понял, – отозвался интерком голосом Горошенко. – Выходим.

– Стволы держите наготове, – обратился Чермаш к нам. – Наблюдайте вокруг, наружу сильно не высовывайтесь и смотрите – нас по горячке не подстрелите…

В дверь тихо постучали.

Чермаш еще раз зыркнул на нас и выскользнул наружу. Вместо него в кабину взобрался Шмуль, кивком поприветствовал всех и замер, оставив приоткрытой дверь.

Данилыч приспустил со своей стороны стекло.

– Дробовик дай, – протянул он руку Саньку. – Пистолетом обойдешься.

Я решил пока не вытаскивать «Гюрзу», памятуя об автоматических предохранителях и предпочитая ограничиться наблюдением за Чермашем и Горошенко, крадущимися в струях тумана вдоль прицепа.

– Туманный Альбион, блин, – Саньку, похоже, не хотелось ждать в бездействии.

– Помолчи, а? – шикнул на него Данилыч. – Нам сейчас на уши надо полагаться – раз другого нельзя использовать.

Минута прошла в почти абсолютной тишине, если не считать сопения обиженного Санька. Потом возле прицепа мелькнула тень – Горошенко.

– Там никого, – поведал он сдавленным голосом. – Только вся кабина в кровище да бок прицепа с той стороны вырван на треть…

– Тягач в целости? – помолчав, спросил Данилыч. – Можно оттянуть прицеп с дороги?

– Вряд ли, у тягача колеса оторваны начисто с правой стороны.

Данилыч погрузился в хмурое молчание. Мне же было как-то не по себе при мысли, что кто-то или что-то смогло оторвать колеса у здоровенного тягача. И что стало с людьми…

Данилыч шумно выдохнул. Он, похоже, собрался с мыслями.

– Так, ребятки, – обвел он нас взглядом. – Нужна работа каждого. Там от охранников какое-то оружие осталось? – спросил у Горошенко.

– В том-то все и дело, что ничего… Ни стволов, ни гильзочки на земле и в кабине чисто… только кровью все заляпано.

– А ты уверен, что это кровь, может, краска, сироп, еще что-то?

– Да что я, – возмутился Горошенко, – кровь не узнаю? Я по контракту в Ираке три года миротворцем парился, насмотрелся там…

– Ладно, верю, – Данилыч поморщился. – Чего раскисли, орлы?

– Да вот я думаю, – я сделал попытку улыбнуться, – куда я влез за пять штук евро? И как-то соотношение работы и оплаты не сходится…

– Я в Ираке за меньшие бабки торчал…

– Помолчи ты со своим Ираком! – Данилыч попытался придать своему голосу миротворческие оттенки. Попытка не увенчалась успехом.

– Во-первых, Алексей, ты провел нас через Выезд, а значит, ты – действительный Проходимец и можешь, как голливудская капризная звезда, накручивать свои гонорары… только не говори никому, что это я тебе сказал! По прибытии тебе дадут неплохую – можешь поверить! – премию, а затем – торгуйся, продавай себя подороже, если только… захочешь вернуться на Дорогу.

– А во-вторых?

– А во-вторых, никто не собирался лезть в такую ж… – случайно влезли. Верно тебе говорю: маршрут у нас самый безобидный – я им не раз ходил.

– Вот утешил, – я махнул рукой. – Ладно, излагай свой план: назад, как я понимаю, нам дороги нет?

– Куда? – влез в разговор Санек. – Движение через Выезд одностороннее. Чтобы попасть на Землю, нужно через несколько точек пройти. Через несколько миров проехать. Не от края до края, конечно…

– Хватит болтать, – оборвал его Горошенко. – С каждой минутой стояния здесь увеличивается возможность нападения на нас местных тварей или что там еще… Данилыч, командуй.

– Значит, надо отсоединить прицеп от тягача, только я сначала назад сдам по максимуму. Потом зацепим фуру Шевчука и оттарабаним ее тягачом в сторону, освободив проезд. В принципе, мне для этого одного Санька бы хватило, но это – в другой ситуации. А здесь нужно со всех сторон прикрывать, да и заглянуть в Шевчуковый прицеп надо – вдруг что полезное найдем?

– А потянет тягач? – осторожно спросил я. – Там же колес нет…

Данилыч усмехнулся с гордым превосходством:

– У нас триста шестьдесят восемь киловатт мощности – это ж пятьсот с третью лошадок, – еще как потянем!

Я осторожно озирался, держа пистолет наготове. Пока замысел Данилыча проходил без препятствий. Он аккуратно, с виртуозностью истинного жонглера, умудрился вырулить задним ходом двойной прицеп на середину Дороги и отвести его метров на пятьдесят от фуры Шевчука – человека, которого я никогда не видел и, подозреваю, никогда не увижу.

Санек с помощью Чермаша отсоединил прицеп от тягача, поставив его на подставку. Оказывается, для таких манипуляций существовала система гидравлики, облегчающая человеческий труд до минимума.

Данилыч развернул и подвел «Сканию» к фуре Шевчука. Чермаш и Санек завозились, пытаясь прицепить фуру к тягачу. Прошло довольно много времени, пока Санек махнул рукой и Данилыч, выжимая максимум из «пятисот с третью лошадок», поволок сцепку к краю Дороги. Облака синего дыма от дизеля «Скании» тут же смешивались с молоком тумана, и только напряженный рев мощного двигателя указывал на трудность производимой задачи.

Все это время я до боли в глазах всматривался в жгуты тумана, не раз вздрагивая из-за того, что принимал мелькнувший в тумане ствол дерева за что-то живое, хотя даже и не знал, что именно высматриваю. Шмуль и Горошенко находились в это время с разных сторон Дороги, и я видел их силуэты лишь мельком. Ветерок, лениво гнавший туман, постепенно усиливался, и можно было надеяться, что видимость вскоре станет намного лучше, когда он окончательно справится с этим киселем.

Данилыч наконец оттянул перекошенный грузовик к обочине. Стало видно здоровенную дыру в правом борту прицепа, искореженную подвеску тягача, какие-то ошметки на Дороге, остатки ящиков…

Санек с Иваном освободили «Сканию» от инертного груза, и Чермаш махнул мне рукой, подзывая.

– Сейчас пойдем, пороемся в грузе Шевчука, – сказал он мне, когда я подошел. – Санек с Данилычем сами справятся, а времени у нас маловато. Данилыч еще хочет запасной бак прихватить да по возможности слить из бака горючее, так что посмотрим пока… Ты фонарик в кабине в бардачке посмотри. Крови не боишься?

Я молча направился к красному тягачу. Правая дверца кабины странным крылом свисала на одной петле. Стекла разбиты, правого сиденья как не бывало и запах… кисло-сладкий, вызывающий тошноту… запах смерти.

Присмотревшись, я понял, что практически весь салон был забрызган темно-бордовыми пятнами окислившейся крови и только немногочисленные чистые участки светились изначальным светло-бежевым оттенком.

«Динозавр их тут терзал, что ли? – подумал я, невольно вспоминая „Парк юрского периода“ Стивена Спилберга. – Что-то мне не хочется вот так же закончить свое странное путешествие».

Ощущая рвотный комок, подкатывающий к горлу, я осторожно, чтобы не испачкаться в крови, открыл вместительный бардачок, где среди всякого хлама лежал искомый фонарик. Уже собираясь уходить, я обратил внимание на валявшийся на полу предмет ярко-салатного цвета. Детская рация. Кажется, производства Китая.

– Ну что, нашел фонарик?

Я вздрогнул. Чермаш заглядывал в кабину с нетерпеливой гримасой.

– Чего застыл, Проходимец?

Я сунул рацию Ивану, спрыгнул на Дорогу.

– Нашел в кабине. Они что, ребенка с собой взяли?

– Скажешь! – Чермаш хмыкнул, но запихнул игрушку в нагрудный карман. – Ребенка провезти на Дорогу практически невозможно, да и зачем? Кто возьмет малыша в такую небезопасную экспедицию? Может, как талисман игрушку держали? И не такие причуды у водителей бывают…

Мы подошли к дыре. Создавалось такое впечатление, что кусок борта просто вырвали, словно гигантскими зубами, оставив рваную пробоину диаметром в пару метров. Чермаш включил подствольный фонарик и первым, держа «Калашникова» наготове, шагнул в темноту. Я осторожно последовал за ним, стараясь не задеть одеждой за рваный металл обшивки.

Внутри действительно было темно. Лучи от фонариков метались по содержимому прицепа, выхватывая искореженные пластиковые контейнеры, расплющенные, измочаленные картонные коробки, какие-то цветные осколки…

– Игрушки! – воскликнул я. – Они перевозили игрушки?

– В некоторых мирах на них можно выменять редкие металлы, – заметил Чермаш, копаясь в штабелях пластиковых и картонных коробок. – Всем детям хочется играться…

– А вот это уже интересней! – Он склонился над каким-то ящиком с китайскими иероглифами и изображениями детишек с автоматами. Пнул ящик ногой. Ящик, к моему удивлению, практически не пошевелился.

– Давай-ка вытащим его наружу, – предложил Чермаш.

Ящик действительно оказался тяжелым. Опустив его на дорожное покрытие, Чермаш оторвал картонный верх, открыв ряд больших плоских пестрых коробок. Вытащил одну, распечатал. Изумленно выругался, достав упакованный в целлофан автомат, внешне напоминавший тот «Калашников», что лежал рядом с ним на Дороге.

– Ты знаешь, что это? – спросил он у меня, срывая целлофановую обвертку с автомата.

– Как я понимаю, это – уже не игрушка, – я взял в руки тяжелую смертоносную машинку. – Контрабанда?

– Необязательно. – Чермаш открыл вторую коробку из пяти, находившихся в ящике. – Военные могли знать, просто перестраховались. Да и откуда у контрабандистов такие стволы? Это же не просто «АК-74», да и не «АК-103», каким сейчас нас вооружают. Это – достаточно новая разработка – «Автомат Калашникова АК-108С» или какой-нибудь другой номер, поновее. Да, похоже, поновее – это, несомненно, новая модель: приклад телескопический, переводчик огня и взвод продублированы с двух сторон, да и дульный тормоз странный… Смотри – в коробке еще два запасных магазина прилагается, определенно по сорок пять патронов, прицельчик коллиматорный… Кого же так вооружить собрались? Пойдем еще покопаемся?

Мы снова вскарабкались в нутро прицепа. Теперь Чермаш просто вышвыривал осмотренные ящики наружу, не беспокоясь о целостности машинок на радиоуправлении и домиках для Барби.

– Слышь, Иван, – выпытывал я в процессе поисков, – а чем от «калаша» этот «АК-108» отличается?

– Достаточно новая разработка, на основе «Калашникова», как сам видишь, но с другой системой работы газового поршня, которых теперь два, еще другими наворотами… «Сто восьмой» сделан под «натовский» патрон, для унификации боеприпасов. Многое, кстати, взято от редко попадающегося автомата Кокшарова, результат – кучность автоматической стрельбы раза в два лучше, чем в «АК-74» или других модификациях, да еще на полкило легче их. Может, даже «сто восьмыми» заменят «Абаканы», что сейчас вводят в российской армии? Да никак не введут…

Больше автоматов мы не обнаружили, зато нашли пару ящиков с патронами калибра 5,56х45 для найденных ранее автоматов, как мне объяснил Чермаш. Коробки патронов были уложены в крупногабаритные ящики с изображением лазерных указок. И действительно, верхний слой упаковок, прикрывавший коробки с патронами, содержал именно эту детскую и кошачью радость.

– Не знаю, сколько здесь тысяч, но, думаю, для пяти стволов надолго хватит, – кряхтел Иван, вытаскивая вместе со мной тяжеленный ящик. – Ну а нам, с нынешними раскладами, тоже лишние стволы совсем не будут лишними. Тебя вооружим, Саню. Да и сам я попробовать новую машинку не прочь: до сих пор только на стенде видел… Чего это он такой перекошенный?