Текст книги "Магия вооружает (ЛП)"
Автор книги: Илона Эндрюс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)
Глава 15
Утром я проснулась одна в больничной палате. Дулиттл принес мне огромный завтрак и стоял надо мной до тех пор, пока я не съела все до последнего кусочка яичницы, филе и блинчиков. Я спешно проглотила завтрак и покинула медицинское отделение, чтобы найти Романа.
Жреца Злого Бога я обнаружила в северной части двора. Это было одно из маленьких внешних пространств внутри Крепости, укрепленное высокой стеной и созданное для обеспечения относительной уединенности. Чтобы добраться до него, мне пришлось пройти через каменную арку, вырезанную в основании низенькой башни. На полпути к ней я услышала звонкое хихиканье.
Черный волхв сидел на скамейке в окружении толпы ребятишек и заставлял мелкие предметы исчезать из его рук и снова появляться у детей за ушами или в волосах. Женщина-шакал незаметно наблюдала за ним возле стены. Посетителей Крепости никогда не оставляли без присмотра, особенно в компании детей.
Я прислонилась к стене и тоже засмотрелась на волхва. Было что-то особенное в Романе, некая веселость. Как будто часть его жизни была настолько мрачной и унылой, что он чувствовал необходимость прожить остальное время, выжимая из нее максимум счастья и позитива. Даже его мученические вздохи звучали, как какая-то потеха, будто он только делал вид, что расстроен.
Роман увидел меня.
– Ладно, на сегодня хватит магии. А теперь разбегайтесь отсюда. Бежим, бежим, бежим.
Дети убежали. Роман виновато развел руками:
– Ничего не могу поделать. Я просто очень популярен.
Я улыбнулась ему и села рядом на скамейку.
– У меня серьезный вопрос.
– Я дам серьезный ответ.
– Можно ли убить бога?
Веселость улетучилась с лица Романа.
– Ну, это зависит от того, пантеист ты или марксист.
– А в чем разница?
– Первый считает, что божественность – это вселенная. И эти два понятия синонимичны и не существуют друг без друга. Второй верит в антропоцентризм, рассматривая человека, как центр вселенной, а бога – всего лишь изобретением человеческого сознания. Конечно, если следовать Ницше, ты вообще можешь убить Бога, просто думая о нем.
Задай вопрос священнику – получи загадочный ответ. Неважно, о какой религии…
– Роман, – начала я. – Могу я убить Анубиса?
– Попытаюсь ответить на твой вопрос. Анубис – божество, представляющее собой собрание определенных концепций и верований. Ты не можешь убить концепцию, потому что для этого тебе придется уничтожить каждого человека, который разделяет ее. В таком случае, твоей лучшей надеждой было бы идентифицировать всех, кто верит в его существование, и выстрелить им в голову.
– Значит, ответ – «нет»?
Роман вздохнул.
– Я еще не закончил. Ты хочешь получить простые ответы на очень сложные вопросы. Неправильные вопросы. Тебе следует задуматься не о том, можно ли убить бога, а о том, что такое Анубис. Вначале необходимо разобраться в природе предмета, прежде чем положить конец его существованию. В случае Анубиса его божественность частична. Ему необходима смертная форма, чтобы выжить в периоды технологии. Его человеческая оболочка, именно таковой и является. Ты знаешь его природу. Ты знаешь, где нужно надавить, чтобы сломать. И ты можешь положить конец смертной форме Анубиса. Но настанет ли конец самому Анубису? В этом мире нет ничего однозначного, но я бы предположил, что нет, не настанет. Пока существует культ Анубиса, посвященный поклонению определенной его концепции, определенным образом, он будет жить. И возродится заново.
– Как быстро? – Спросила я.
– Как быстро он вернется, если ты его уничтожишь? – Роман нахмурился. – Он слабо владеет своей телесной формой. Тот факт, что он может быть уничтожен, сам по себе, разрушает его божественность. Людям не нравится верить в богов, которых можно легко убить и оставить мертвыми, они предпочитают верить в возрождение. На его месте я бы подождал пару сотен лет, прежде чем решил снова сунуть палец в эту магическую-технологическую неразбериху. Итак, простой ответ – он вернется. Но не в период моей жизни и, вероятно, не в жизни наших детей или внуков. Хотя, я бы все равно подготовился, потому что, когда он вернется, он будет очень недоволен.
– Значит, его смертное тело может умереть?
– Да. Это просто тело. Только, к сожалению, тело с огромным магическим потенциалом. Я не знаю, каковы его резервы, но он будет использовать каждую их каплю, чтобы защитить себя. До сих пор Анапа был очень скромен в демонстрации своей силы, что, вероятно, означает, что он копит ее для последней битвы с Апопом на случай, если мы проиграем.
Если смертное тело является наиболее вероятной целью, то пытаться сражаться с ним во сне абсолютно бесполезно.
Роман похлопал меня по спине.
– Не унывай, боевая девочка. Вещи имеют способность разрешаться сами по себе.
Не в этот раз. Тем не менее, я не собираюсь идти смиренно на убой. Нет, я буду бороться с ним за жизнь людей, которых я люблю до самого конца. Выиграю или проиграю, Анапа пожалеет, что встретился со мной.
Через каменную арку прошел Рафаэль в сопровождении Асканио. Он был в черных джинсах и черной футболке, которая дополняла его прическу и подчеркивала очерченные бицепсы. Асканио каким-то образом сумел скопировать наряд своего альфы, из-за чего стал похож на его младшего брата.
Рафаэль увидел Романа, заметил его руку на моей спине и сосредоточил на нем взгляд, как акула:
– Что ты здесь делаешь?
– Сижу и разговариваю с красивой девушкой. – Волхв посмотрел на него с насмешливым видом. – Мы прекрасно проводили время, пока ты не явился.
– Очень мило. Как насчет того, чтобы пойти куда-нибудь еще, – предложил ему Рафаэль.
– Я действительно устал от того, что ты постоянно говоришь мне, что делать, – ответил Роман.
После битвы с драугом, они препирались весь обратный путь до замка. Моя рука слишком сильно болела, чтобы вникать в суть спора, но, видимо, во время битвы на холме кто-то побежал не в ту сторону, и этим двоим пришлось столкнуться, что помешало Роману связать великана. Они обвиняли друг друга. И тот факт, что мы с Рафаэлем едва помирились, и он не был склонен терпеть людей со мной по близости, тоже не помогал.
– Иди. Отсюда, – настойчиво проговорил Рафаэль.
Волхв откинулся назад, заложив руки за голову:
– Как насчет того, чтобы пойти к черту?
Остроумная реплика? Нет.
Рафаэль улыбнулся:
– Громкие слова для мужика в платье.
– Это не платье. Это мантия, моя рабочая одежда. Знаешь, что такое работа? То, что делают настоящие мужчины?
Ой-йой.
– Настоящие мужчины, хах? – Рафаэль все еще улыбался, но намек на безумие в его глазах заставлял его выглядеть немного неадекватно.
– Так что там у тебя за работа? – Роман нахмурился, делая вид, что думает. – Ах, да. Разве ты не слоняешься здесь со смазливым видом, чтобы производить впечатление на посетителей женского пола? Неплохо устроился. Не требуются никакие реальные навыки. Впрочем, у таких занятий и пенсия невелика. Не поможет прокормить жену и детей. Если только ты не найдешь богатую старушку и не понадеешься, что она впишет тебя в свое завещание. .
Нет, мне, должно быть, послышалось, он не мог этого сказать.
Рафаэль замер, на мгновение потеряв дар речи.
– А сколько лет должно быть старушке? – поинтересовался Асканио. – Старушка – это около сорока?
– Вернись к тетушке Би и оставайся с ней, – скомандовал Рафаэль. Его голос был устрашающе спокойным. Ой-йой.
– Да, Альфа. – Асканио развернулся на каблуках и пропал из виду.
Рафаэль пытался избавить его от непосредственной опасности.
– Что вы двое задумали? – Обратилась я к ним. – Разве нам всем сейчас не нужно думать, как поймать рыбу покрупнее?
– Не вмешивайся в это, – сказал мне Рафаэль. – Это только между ним и мной.
Я знала этот взгляд. Он означал: «Я сделаю это или умру, пытаясь».
– Я должен согласиться, – сказал Роман. – Это разговор двух мужчин.
Двух идиотов.
– Хорошо, – согласилась я. – Флаг вам в руки!
Рафаэль сфокусировал взгляд на Романе с непоколебимой сосредоточенностью хищника, заметившего свою добычу.
– Прямо сейчас. Пошли.
Роман ухмыльнулся.
– Конечно.
Рафаэль потянулся, поворачивая голову влево-вправо.
Роман встал, поднял свой посох и крутанул им, как шаолиньский монах, одержимый притоком силы. Рафаэль расправил плечи.
Мужчины. Этим все сказано.
Роман наклонился вперед. Ветер закружился возле его ног. Черный волхв рванул вперед, как будто у его черных сапог отрасли крылья. Рафаэль шагнул в сторону, пропуская Романа мимо себя, развернулся, вскочил и ударил его ногой между лопаток.
Волхв полетел прямо в стену, но не врезался в нее, потому что невидимая воздушная подушка остановила падение. Он приземлился на ноги и повернулся.
– Хм-м.
У Рафаэля было пугающе мрачное выражение лица.
Губы Романа зашевелились. Кокон черных нитей скользнул с земли закрученными потоками, обвиваясь вокруг него, но не касаясь.
Рафаэль сделал невероятно быстрый выпад.
Черные нити среагировали и обвились вокруг запястья Рафаэля. Роман отступил на шаг и пнул Рафаэля сокрушительным ударом по бедру. Было похоже на удар кувалды по гвоздю. Я видела подобное раньше. Это был прием из самбо, вида боевого искусства самообороны, которое практиковали русские. Оу. Оу-уоу-оу.
Рафаэль схватился за черные нити и потянул. Роман напрягся, отступая.
Маленький мальчик пробежал через арку и направился к ним двоим. Я спрыгнула со скамейки и побежала остановить его.
– Привет! – поздоровался ребенок.
Я приподняла мальчика с земли. Моя сломанная рука немного вскрикнула, и мне пришлось перенести его вес на другую:
– Привет.
– Они там дерутся! – сообщил мне мальчик, указывая на двух мужчин.
– Да, дерутся. А где твои родители?
Через арку прошла пара: высокий мужчина и темноволосая женщина лет тридцати с небольшим, а за ними девочка-подросток.
– Дилан! – Женщина потянулась к ребенку. – Мне очень жаль. Мы только хотели выразить свое почтение Альфе. Нам сказали, что он будет здесь. Мы не хотели прерывать. Наша семья пытается присоединиться к клану гиен. .
Я взглянула на ее лицо, и узнавание повергло меня в шок.
Мишель.
Мишель Карвер, которая вбила мне гвоздь в руку, когда мне было пять лет лишь потому, что ей показалось забавным слышать, как я кричу. Мишель Карвер, которая бросала в меня кирпичи после того, как Кэнди сломала мне ногу. Все, что я могла делать тогда – это ползать, а она гонялась за мной и бросала кирпичи и камни в мою голову. Мишель, которая аплодировала и ликовала, пока сволочь-альфа избивала мою мать до полусмерти. Мишель – «Врежь ей еще раз, Кэнди!»
Я убила всех до единого. Всех, кроме нее. Она пропала без вести за пару лет до того, как я вернулась и стерла этот садистский клан буда-сук с лица земли. Я пыталась найти ее, но она хорошо заметала следы.
Рафаэль стряхнул черные нити:
– Андреа?
Сейчас я держу на руках ребенка Мишель Карвер.
Я отпустила мальчика. Он спустился на землю.
– Андреа? – Лицо Мишель стало белее мела. – Андреа Нэш?
Она попятилась назад.
Рафаэль направился ко мне.
– Да вы знаете, что она такое?! – В голосе Мишель задрожали истерические нотки. – Она звереныш!
Внезапно мир стал предельно простым. Я двинулась вперед. Ее друг попытался встать у меня на пути, но после удара левой, он отлетел в сторону. Я схватила Мишель за горло и припечатала к стене. Моя рука покрылась мехом, а на пальцах выступили когти, кровь Мишель, текущая под ее кожей через яремную вену, щекотала подушечки моих пальцев.
– Скажи еще раз, кто я. – Я вдавила ее затылок в кирпич. – Скажите мне еще раз.
Мишель задыхалась в моих руках. Она не могла пошевелиться. Она не владела формой воина и никогда не отличалась особой силой. Нет, она просто любила тявкать в сторонке, выбирая кого-то более слабого, чтобы не бояться получить сдачи. Ничего не изменилось.
– Эта женщина сделала тебе что-то плохое? – Спросил Роман.
– Эта женщина пытала меня и мою мать.
Роман пожал плечами.
– Тогда если ты хочешь разобраться с ней, сделай это быстро. Я пойду постою на стреме.
Он ушел. Все, что осталось, это я и бледное мягкое горло Мишель. Мир стал багровым. Настолько, настолько красным, что с каждым моим вздохом, он становился все злее и краснее.
Рука Рафаэля легла мне на плечо. Он погладил меня: твердые пальцы ласкали мою шерсть.
– У тебя есть право. Тебе полегчает.
Да это будет просто потрясающе. Он и понятия не имел, насколько потрясающе это будет. Я хотела сказать ему, что, наконец-то, поймала ее. Я уже рассказывала Рафаэлю о ней раньше. И я хотела рассказать ему сейчас, как сильно я мечтаю разорвать ее на части. Но все, что я смогла выдать, это грубое рычание.
– Я знаю тебя. – Рафаэль нежно обнял меня, его рот почти прижался к моему уху, ровный тембр успокаивал. – Если ты сейчас убьешь ее на глазах у детей, это будет преследовать тебя всю оставшуюся жизнь. Отпусти, детка. Отпусти ее.
Нет! Нет, ей это не может сойти с рук. Нет! Все остальные заплатили, она тоже должна!
Моя раненая рука болела. Боль была еще такой острой, такой свежей.
Она заплатит. Это жестокое, ничтожное подобие человека. Кусок дерьма, изуродовавший мое детство. Она была причиной того, что я просыпалась среди ночи с гребаным ножом в руке. Из-за нее Дулиттлу пришлось применить пилу к моей руке. Она должна заплатить!
– Отпусти ее, милая. Отпусти, Энди. Ради твоего же блага. Ради меня. Ради нас. – Рафаэль поцеловал меня в мех чуть ниже уха. – Отпусти ее.
Я хотела погрузиться в этот багряный ад. Хотела увидеть ее кровь на своих руках. Но его голос удерживал меня.
– Отступи, – говорил он. – Ее дети смотрят. Отступи, милая.
Я услышала крошечный пронзительный звук, завывающий рядом со мной, и поняла, что это был маленький мальчик, рыдающий в истерическом страхе. Его сестра тоже всхлипывала.
– Ты выше этого, Энди. Поступи правильно. Пойдем отсюда.
Когда я заставила свои пальцы разжаться, вся боль моих воспоминаний и все мое разочарование вырвались из меня в резком коротком вскрике. Я развернулась и пошла прочь, как можно дальше от нее.
– Она звереныш, – выдохнула Мишель. – Она. .
– Она бета клана и моя подруга, – возразил ей Рафаэль.
Мишель отшатнулась, как будто он ее ударил.
Глаза Рафаэля стали двумя раскаленными угольками кроваво-красного огня.
– Ваша заявка в клан отклонена. Забирай свою семью и уходи. Если ты окажешься на моей территории после заката, я выслежу тебя и затащу на суд Стаи, чтобы ты отвечала перед кланами за пытки, жестокое обращение с ребенком и любые другие обвинения, которые выдвинут наши юристы против тебя. Тебя признают виновной, заставят понести наказание и приведут приговор в исполнение. Твои дети отправятся под опеку Стаи, и к тому времени, когда они вырастут, они будут призирать твое имя.
Мишель подняла лежащее без сознания тело мужа. Ее дочь схватила мальчика за руку, и они убежали.
Рафаэль подошел ко мне и приобнял.
Мой гнев вылился в горькие рыдания. Слезы потекли из глаз.
– Я могла убить ее.
– Я знаю.
– Она была прямо у меня в руках.
– Я люблю тебя, – прошептал он. – Я люблю тебя и горжусь тобой. Ты поступила правильно.
– Нет! – Я не могла перестать плакать. Мне не было грустно, я просто не могла сдержаться. – Ей следовало умереть. Это было бы правильно.
– Для нее, но не для тебя. Это бы грызло тебя всю жизнь. Ты не такая.
Я рухнула на землю, продолжая рыдать. Еще в детстве мне приходилось учиться сдерживать слезы, потому что чем больше я плакала, тем агрессивнее мои мучители становились. Теперь я могу плакать. Никто не может меня остановить, поэтому я сидела и позволяла всему этому вылиться наружу, в то время как Рафаэль обнимал меня и шептал на ухо всякую успокаивающую любовную чепуху.
Я не могла убить Мишель. Я не могла нанести на жизни этих детей такой же шрам, какой она оставила на мне. Но я могла присоединиться к Стае и сделать так, чтобы ни одна другая маленькая девочка никогда не столкнулась с моим выбором. Никакая другая маленькая буда не будет прятаться, напуганная и одинокая, боясь быть пойманной и подвергнутой насилию. Не в мою смену. До тех пор, пока я дышу.
Постепенно мои рыдания утихли. Мы сидели вдвоем, Рафаэль и я.
– Для протокола, я его сделал, – сказал Рафаэль. И я могла судить по его голосу, что он меня подначивает. В обычных взаимных подколках было что-то комфортное и успокаивающее, то, в чем я сейчас отчаянно нуждалась.
– Судя по виду с того места, где я стояла, ты был у него в кармане.
– Значит, так ты думаешь, – сказал он.
– Да, я так думаю.
– Видимо, взаимодействие с тем ядовитым фиолетовым ковром, нанесло непоправимый ущерб, – сказал Рафаэль.
– Тебе.
Он наклонился и пробормотал:
– Не у меня лиловые пятна на заднице.
Ах, так? Ну, ладно.
– А ты бы хотел иметь?
Он усмехнулся и закивал.
– Может быть, тебе нужна была помощь там, с Романом, – предположила я.
– Мне не нужна была помощь. Я мог взять его и с руками, связанными за спиной.
– Он как раз и связал твои руки за спиной.
– Может быть, это так выглядело с того места, где ты стояла. .
Вот так посыльный Джима и застал нас: сидящих на земле, о чем-то спорящих и флиртующих. Команды Джима вернулись из Уоррена, бедного квартала на Уайт-стрит, и привезли с собой информацию о Глории.
*** *** ***
Я сидела за большим столом для переговоров, заполненным едой и отчетами. Джим – напротив меня, а Чандра, назначенный эксперт клана шакалов по древнему Египту, сидела слева. Между нами стояли горы бумаг со всей информацией, которую команда Джима выудила у жителей Уоррена. Дерек присоединился к нам после первых пятнадцати минут. Мы искали любые зацепки. Где-то в этот самый момент соратники Глории готовились воскресить Апопа из мертвых. И нам необходимо было узнать, где могло находится это место. Глория была нашей единственной связью.
Поиск зацепок продолжался на протяжении нескольких часов. За это время я отсортировала две стопки бумаг: большую стопку материала, что я пролистала и не сочла полезным, и очень маленькую, где вещи могли что-то означать. Я исписала половину блокнота и снова проголодалась.
Наступил перерыв на обед, а продвижения в деле у нас все еще не было.
– Хорошо было бы иметь карту, – сказала Чандра. – С обведенным в кружок местом в городе.
– И запиской с надписью: «Секретное логово здесь», – добавил Дерек.
Я внимательно рассмотрела листок передо мной. Глория использовала частную службу доставки, которая была быстрее и надежнее почтового отделения, но заставляла своих клиентов указывать точное содержимое своих посылок. Если ваша посылка могла выпускать щупальца при появлении магии, они хотели быть готовы к этому.
Агент, которого звали Дуглас, выследил транспортную компанию, которую использовала Глория, и предложил их представителю возмутительную взятку за манифест всего, что было доставлено к порогу Глории. Мыло ручной работы, тридцать баксов за кусок. Дорогой парфюм. Дорогие соли для ванн. Кто-то явно жил на полную катушку.
Дулиттл вошел в дверь:
– Разве тебе не полагается отдыхать?
– Я спасаю мир, – ответила я ему с улыбкой.
Он выглядел опечаленным.
– Тогда сделаю нам горячего шоколада.
Я спустилась по списку доставок: книги, бла-бла-бла, еще мыло, мазь от комаров. Хм-м. Штат Джорджия был охвачен засухой. Я давно не видела комаров.
– Мазь от комаров, – сказала я.
Дерек поднял ручку.
– Сапоги. Она ходила в обувной магазин «Карлоса» и купила себе резиновые сапоги за два дня до того, как ты ее убила. Некоторые дети на Уоррен-стрит пристали к ней, чтобы она поменялась с ними. Она велела им отвалить.
Роковая ошибка. Никогда не расстраивай детишек с улицы.
– Итак, у нас есть вода, – подвел итог Джим.
– В первоначальном мифе Апоп жил в реке, – подсказала Чандра.
– Может ли это быть где-нибудь в Чаттахучи? – спросил Дерек.
– Нет. – Джим постучал по бумаге. – Слишком рискованно.
Чаттахучи была слишком мелководной и часто патрулируемой. Через эту реку проходила половина судов города. Армия применила бы крайние меры, завидев гигантскую змею.
– Значит, у нас остаются либо озера на севере, либо… – Дерек вытащил карту. – Либо Сувани.
– Река Сувани может подойти, – согласился Джим. – Там глубокое дно и мутная вода.
Я покопалась в манифестах.
– Пару недель назад она заказывала отправление партии большого груза. Якобы стеклянной посуды. Она направлялась в. .Уэйкросс.
– Уэйкросс, Джорджия? – Спросил Джим.
– Ага.
– Это прямо на краю болота Окефеноки, – заметил Дерек.
– Есть также заказы на Огасту и Таллахасси, – продолжила я.
– Нам нужно знать точнее. – Джим продолжал рыться в своих бумагах.
Мы с Дереком погрузились в наши стопки.
– Понтон! – вскрикнул Дерек через двадцать минут. – Она купила понтонную лодку!
– Когда? – Я просмотрела свои записи о доставке.
– Четырнадцатого. Она забрала ее четырнадцатого.
– Пятнадцатого у нее была отправка груза в Фолкстон, большой ящик антиквариата. Где находится Фолкстон?
– Восточный край Окефеноки. – Джим встал. – Мы ее нашли.
– Ты не можешь участвовать, – напомнила я ему.
– Нет, мы не можем помогать тебе сражаться с ним, – сказал Джим. – Есть разница. Никто не говорил, что мы не можем разведать болото и расчистить тебе дорогу. Ты не должна идти вслепую.
– Я позвоню, – сказал Дерек.
Они вышли из комнаты.
Дулиттл поставил передо мной чашку горячего шоколада.
– Выпей это перед уходом.
Я отпила. Напиток наполовину состоял из сахара.
– Вкусно.
Дулиттл похлопал меня по руке.
– Тебе это сейчас нужно. Немного сахара никогда не повредит.
Немного? Хех.
– Спасибо, – поблагодарила я. – Вы всегда были так добры ко мне. Не многие люди были такими же. Я никогда этого не забуду.
– Ты вернешься. – Дулиттл пристально посмотрел на меня.
– Конечно. – Я поднялась и обняла его.
*** *** ***
Рафаэль, Роман и я выехали по лей-линии из Атланты. Этот магический поток протекал вне зависимости от того, была магия на подъеме или нет. Но когда правила технология, как сейчас, скорость лей-линии падала до сорока миль в час. Путь до места назначения занял всего несколько часов. Магия наконец выплюнула нас и наш груз прямо между Уэйкросс и Фолкстоном в распростертые объятия женщины-оборотня с джипом Стаи. Она была невысокого роста, темноволосая, и на носу у нее были веснушки.
– Ваш транспорт. – Она протянула ключи. Рафаэль взял их. – Следуйте по этой дороге, возьмите правую развилку, затем поверните налево. Вы окажитесь на причале. Там есть две понтонные лодки. Используйте их. Путь через болото обозначен полосами белой ленты. Удачи.
Она ушла.
Мы погрузили груз в джип. Я и мой автомат Heckler & Koch UMP под скромным именем «дробовик» разместились на переднем сиденье. Роман забрался назад.
Через двадцать минут мы подъехали к деревянной пристани. Перед нами узкий канал изгибался в зеленую стену из деревьев и подлеска. Две понтонные лодки плыли по воде цвета черного чая.
На пирсе стоял ящик. Сбоку на нем черным маркером кто-то написал: «Подарок от дяди Джима».
Рафаэль снял крышку с ящика. Внутри находился камуфляж ACU – армейская военная униформа, в прекрасных произвольных узорах зеленого и коричневого цветов, идеально подходящих для болота.
– А мне нравится этот дядя. – Я нашла самый маленький комплект и сняла джинсы.
Роман широко открыл глаза, как будто никогда раньше не видел женщину в нижнем белье.
Рафаэль бросил в него комплект одежды:
– Что стоишь, одевайся!
– Ты хочешь, чтобы я надел это? – Роман посмотрел на ACU и положил руку на грудь, как бы защищая свою черную мантию. – Так не пойдет.
– У тебя какие-то проблемы со штанами? – спросил Рафаэль.
Роман расстегнул свою робу, продемонстрировав пару черных джинсов.
– Я всегда ношу штаны. Просто не хочу иметь дело с этим дебильным нарядом. Я даже не знаю, как его носить.
– Надень камуфляж, – сказала я ему. – Тебя это не убьет. А вот, если не наденешь – возможно.
Роман вздохнул, закатил глаза и снял мантию и джинсы, обнажив мускулистый торс. Ух ты. А кто-то не пропускает тренировок в зале. Роман натянул камуфляжные штаны, схватил черные ботинки и надел их, отработанным движением засунув внутрь низ штанов.
Хм-м-м.
Затем он взял куртку ACU и закатал оба рукава в идеально ровные манжеты. Рафаэль уставился на него. Волхв натянул ACU и согнул руку в локте.
– Делает руку больше, смекаешь?
– Ты! Засранец, – я ударила его по плечу.
– Нежнее! На моей коже легко остаются синяки. – Он потер отточенный бицепс, и я мельком увидела татуировку на его руке: череп в берете. Армейский рейнджер.
Теперь я точно видела все.
*** *** ***
Я стояла на носу понтонного катера и приставила к глазам бинокль. Рафаэль сидел за штурвалом. Роман вел второе судно позади нас. Он достал какой-то кожаный ремень, натянул его поверх униформы ACU, и просунул через него свой посох. Вид был слегка глуповатый: палка странно торчала из-за его плеча.
Передо мной простиралась широкая река, ее вода была сине-черная, наполовину скрытая лилиями и водорослями. Странные деревья тянулись вдоль ее берегов, заросшие кустарником и тростником, высокие, с голыми стволами и немного вздутые у корней, где они выступали из воды. Поднимаясь к вершине, они немного сужались, а затем расширялись в густую ярко-зеленую крону. Это выглядело доисторическим. И больше не было похоже на мою страну.
– Болотные кипарисы, – объяснил мне Рафаэль, когда я минуту назад спросила о них. – Контрфорсы против ураганов.
Мы пробирались через лабиринт водных путей и мнимых островов, образовавшихся из плавающего торфа и покрытых травой. В воздухе пахло водой, рыбой и грязью. Где-то слева взревел аллигатор: звук вырвался из его глотки, глубокий, мощный и первозданный, как будто само болото ревело нам в лицо. В этом древнем влажном буйстве жизни была странная безмятежная красота, но я была не в настроении оценить ее.
Впереди река раздваивалась, огибая остров, густо заросший кустарником и кипарисами. Небольшой кусочек белой ткани свисал с приземистого куста, центральной точки реки. До этого, оставленные людьми Джима метки были слева или справа, в зависимости от того, в какую сторону нам нужно было повернуть. Эта была прямо по центру.
– Остров близко, – сказала я. – Думаю, на этот раз, мы совсем неподалеку.
– Понял.
С прошлой ночи Рафаэль сказал мне ровно шестнадцать слов. Он пытался дистанцироваться. Наверное, так было лучше.
Лодка заскользила по илистому берегу. Я выпрыгнула в мокрую жижу из грязи и воды и откинула брезент, закрывающий дно лодки. На меня смотрели пистолеты, нежно завернутые в пластик, чтобы влага не попадала внутрь. Два ружья. Универсальный Пистолет-Пулемет (УПП) Heckler & Koch. И моя малышка, Паркер-Хейл М-85 – любимая снайперская винтовка. Больше таких не выпускали. Она была подарком моего инструктора по стрельбе, и позволяла мне всадить пулю в центр лба человека с расстояния девятисот шестидесяти метров. Это оружие меня никогда не подводило.
Я взяла винтовку и одно ружье, Рафаэль взвалил на плечи рюкзак с боеприпасами и схватил УПП и другое ружье. Мгновение спустя Роман тоже причалил к берегу. Он откинул брезент, поднял гигантский рюкзак, наполненный магическими атрибутами, и захватил мой блочный лук и два колчана, наполненных стрелами. Мы направились через болото, передвигаясь настолько тихо, насколько позволяла мокрая почва.
Рельеф местности менялся, и земля угодила под углом вверх. Должно быть, под всей этой грязью был выступ скалы. Мы продолжали подниматься на пологий холм.
Рафаэль остановился. Через мгновение я тоже почувствовала запах дыма. Мы низко наклонились и в полнейшей тишине взбирались на холм, пока, наконец, не достигли его вершины.
Небольшой городок раскинулся перед холмом, протянувшись через пойму реки. Деревянные хижины и лачуги, палатки, промышленные постройки, соединенные деревянными переходами, исходящими от круглого канала в центре. Мутная вода заполняла канал и стекала в пойму. В самом центре к небу тянулось массивное сооружение. Не менее девяноста метров в высоту, оно напоминало спираль из гладких витков. Широкая у земли и узкая, в тех местах, где она снова и снова закручивалась вокруг своей основы, достигая плоской вершины.
Глиняная спираль. Пророчество Романа сбывалось.
– Они что, построили огромную собачью какашку, – пробормотал Рафаэль.
– Это змея, – ответил Роман. – Смотри, видишь, голова покоится на вершине, а змея вьется вокруг пирамиды. Они сделали своего бога из глины, а затем оживят его. На самом деле, довольно занятно.
Витки у основания пирамиды были не менее пяти метров в высоту. Я поднесла бинокль к глазам. Вершина пирамиды была плоской. Голова гигантской глиняной змеи лежала на одной стороне с закрытыми глазами, а вожделенный посох Романа установлен у начала змеиной шеи.
Рядом со змеем сидели три глиняные фигуры в форме людей, со скрещенными ногами и руками, положенными на колени. Позади них поднимался невысокий алтарь. На алтаре лежал клык Анубиса.
Я перевела взгляд на хижины и насчитала два, пять, восемь, десять, двенадцать… Тридцать два здания. Вокруг сновали разные люди, как мужчины, так и женщины. Группа детей с удочками спрыгнула с дорожки и, плескаясь по мутной воде, направлялась к болоту. Женщина и девочка помоложе чистили рыбу на деревянном столе. У их ног сидела кошка, ожидая подачки.
Допустим, по четыре человека на строение. Это сто двадцать восемь человек. По меньшей мере. Некоторые здания выглядели значительно больше других.
Они убили четверых наших людей. Мы пришли сюда с целью расстрелять каждого участника культа в поле зрения. Это была миссия: «найти и уничтожить». У меня не было проблем с убийством взрослых, но никто не говорил, что здесь будут дети.
Плачь потревоженного младенца, сотряс мои барабанные перепонки. Да вы меня разыгрываете.
Роман вздохнул рядом со мной:
– Почему? Почему они всегда втягивают в это младенцев?
– Наверное, чтобы скормить их змею, – предположил Рафаэль.
Наш первоначальный план махнул нам на прощание рукой: просто засунул большой палец в рот, напрягся и взорвался. Мы должны остановить этот ритуал. Должны отомстить за Ника, его сына и семьи других оборотней. И сделать это, убедившись, что не покалечили детей.
– Мы могли бы попытаться достать нож, – предложила я.
– Как? Бежать за ним в открытую? – Роман уставился на меня.
– Магия ушла. Сейчас лучшее время, чтобы атаковать их. Я взглянула на Рафаэля, в поисках поддержки. – Нет ножа – нет и Апопа.
– Я что-нибудь пропустил? – Анапа материализовался из воздуха и присел рядом с Романом, не обращая внимания на грязь, пачкавшую его тысячедолларовый костюм.
– Мы собираемся достать твой зуб, – сказал ему Рафаэль.
– Отлично. – Он лег на спину и заложил руки за голову. – Продолжайте. Делайте свое дело.
– Нам нужен отвлекающий маневр. – Рафаэль взглянул на Романа.
Волхв нахмурил брови.
