Текст книги "Раскаленный добела (ЛП)"

Автор книги: Илона Эндрюс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Я прошла в гостиную, Роган следом за мной. Одна из его сотрудников, афроамериканка, сидела по-турецки на полу, подсоединяя шнуром ноутбук к нашему телевизору. Другой человек, аккуратный спортивный мужчина лет сорока сидел на диване, наклонившись вперед, и удерживая большую часть своего веса на ногах, готовый вскочить в любую секунду. На экране появилась картинка обледенелой эстакады, и камера летела вниз на лед, петляя то влево, то вправо.

У мамы с бабулей Фридой было одинаковое выражение лица: угрюмое и злое.

– Трой должен получить повышение, – пробормотала я.

– Получит, – твердо пообещал Роган. – Спасибо, что спасла ему жизнь.

– Я не…

– Я уже все видел, – отрезал Роган. – Ты это сделала. Спасибо, что позаботилась о нем.

На записи, я рявкнула «Открывай окно!»

Даже не знала, что я могу так орать.

Руки женщины запорхали над клавиатурой ноутбука. Вид переключился на заднюю камеру и треснутое лобовое стекло «Фораннера».

– Чистое убийство, – сказала мама.

– Что?

– Увеличь, – попросила мама.

Запись отмотали назад на несколько секунд и запустили в замедленной съемке, приблизив лобовое стекло. Пули пробили стекло и поразили фигуру на пассажирском сидении. Она дернулась и обмякла. Вот почему никто не вышел из «Фораннера» вслед за магом иллюзии. Я убила пассажира.

– Это чертовски меткий выстрел, – сказал человек Рогана.

Мама повернулась к бабуле Фриде.

– В основе угроза?

– Вероятно. – Бабуля поморщилась. – Что ж, по крайней мере, Бернард пошел в меня.

– Я не понимаю, – вклинилась я.

– Поставьте на паузу, – попросила мама. Женщина остановила запись.

– И ты, и твоя мама, унаследовали навыки стрельбы от дедушки, – сказала бабуля Фрида. – Ты в большей степени, чем она. Твой дедушка Леон фигово обращался со снайперской винтовкой, но если мы оказывались под огнем, то стрелял со смертоносной точностью. Так работала его магия. Пенелопа лежит в засаде со своей винтовкой и весьма успешна, но тебе нужно, чтобы в тебя стреляли, чтобы поразить цель.

– Дуал, – произнес Роган, и улыбнулся. На его лице расплылась по-настоящему самодовольная ухмылка, будто у кота, который пробрался в кладовку и стащил мешок кошачьей мяты.

– Продолжайте, – сказала мама.

Позже нужно будет спросить у него, что это значит.

Запись возобновилась. Мы врезались. Демон выбрался из машины и направился к камере, за его спиной развевался плащ. Его губы изогнулись в ухмылке, обнажая треугольные зубы. Вот это да. Настоящая иллюзия. Существовало несколько видов магов иллюзии. Фантомные маги могли сделать вас невидимым, но они добивались этого, воздействуя на разум других, а камера все равно сняла бы вас таким, какой вы есть. Настоящие маги иллюзии, вроде Августина, не только влияли на разум, но еще и изменяли свой физический облик. Их отражения и фотографии показывали только то, что вы видели по их желанию.

Вид переключился на внутреннюю камеру. Я замерла на заднем сиденье, судорожно хватая ртом воздух. Мои зрачки были настолько большими, что глаза казались совершенно черными на бескровном лице. Я хотела закрыть глаза, но вместо этого смотрела, как я его поджариваю. Я забрала его жизнь. Мне пришлось ее забрать.

Раздался звонок в дверь.

– Я открою! – прощебетала откуда-то Арабелла.

– Баг подчистил записи камер с платной дороги, – сказал Роган. – Копы добрались до «Фораннера» раньше моих людей, но тебе не о чем волноваться.

– Они найдут пули из моего пистолета в его машине, – возразила я.

– Да. Поэтому я отправил туда отличного адвоката пояснить, что машина был использована для нападения на один из моих автомобилей. Возможно, тебе придется дать показания.

– И все?

– Дома воюют, Дома правят, – сказал Роган. – Им нет дела, пока в этом не замешан гражданский, а порой и это неважно.

– Что насчет самой машины?

– Она была украдена этим утром со стоянки у офисного здания. «Субурбан» был позаимствован у другого офисного здания, и ни на одной парковке не оказалось камер, снимающих в этом направлении. Отпечатков этого парня нет ни в одной базе данных.

– Значит, у нас нет зацепок.

– Нет. – Глаза Рогана посуровели. Он смотрел на что-то на моей шее.

Я достала телефон и включила фронтальную камеру. Мое горло украшали красные отметины – четыре с одной стороны, и одна с другой. Сувенир на память от мага иллюзии.

– Почему ты выстрелила ему в спину? – спросил Леон откуда-то слева. – В голову было бы лучше.

– Потому что нам нужно его лицо, чтобы установить личность. – Я повернулась к Рогану. – Я видела одного из людей в «Субурбане».

Его глаза загорелись.

– Видимость была плохая, – продолжила я. – Шел дождь. Но я уверена, что это был ледяной маг. На вид ему лет тридцать. Блондин, одетый в костюм. Этого мало, но если Баг сможет подобрать похожих подозреваемых на эту роль, я могла бы на них взглянуть. Он мне улыбнулся.

– Улыбнулся? – помрачнел Роган. – Я это запомню.

Мое воображение тут же обрисовало, как он стоит над светловолосым магом, сжимая в руке кишки несчастного. Ну и ладно.

На экране я сидела за рулем с отсутствующим взглядом, будто зомби. По крайней мере, мы были на верном пути. Люди Рогана замерзли перед смертью. Только Превосходный ледяной маг смог бы так быстро заморозить эстакаду целиком. Какой-то из наших поступков убедил убийцу Нари, что я или Роган являемся для него угрозой.

Трой что-то сказал. Я ответила, не отрывая глаз от дороги. У меня не было взгляда-на-тысячу-ярдов, как у Рогана, но это было очень на то похоже. Тревога затопила меня холодной волной, эхом того пути до склада, когда я ожидала быть сбитой с дороги в любую секунду. Мне захотелось скрестить руки, чтобы отгородиться от той меня на экране.

Меня коснулась теплая рука. Сильные пальцы Рогана переплелись с моими, устанавливая между нами связь. Он не смотрел на меня, по-прежнему изучая видеозапись. Он просто держал меня за руку, удерживая меня здесь и сейчас. Я выжила. Мне это удалось, и взгляд в его глазах обещал мне, что теперь он станет стеной между мной и тем, кто попытается мне снова навредить. Я могла бы выдернуть руку, но не стала. Я держалась за него.

– Тебе следует перейти на шины «Акула», – сказала бабуля Фрида. – Видишь, как кренится машина? У «Акулы» более толстые вставки и раздутая внутренняя камера.

– Возьму это на заметку, – кивнул Роган.

– Сюда, – раздался голос сестры.

Я повернулась и выглянула из комнаты. По коридору, прямиком ко мне, шагал Августин Монтгомери в сопровождении Арабеллы. Моя мама никогда не забудет, как он угрожал отобрать нашу закладную, чтобы заставить меня выслеживать Адама Пирса. Если она его увидит, то может убить.

– Я сейчас вернусь, – сообщила я, отпустила руку Рогана, и вышла из комнаты, чтобы предотвратить надвигающуюся катастрофу.

Арабелла встретила меня ангельской улыбкой.

– Почему ты его впустила? – громко прошипела я.

– Потому что он такой красивый.

Сегодня Августин был невероятно красив. Его кожа сияла, а льдисто-светлые волосы были само совершенство. Качество его иллюзии было выше всяких похвал.

– Он слишком стар для тебя. Нельзя пускать кого-то в дом, только потому, что ты считаешь его красивым.

Августин сузил глаза. Должно быть, увидел Чокнутого Рогана позади меня.

– Что ты здесь делаешь? – с угрозой спросил Роган.

– Что ТЫ здесь делаешь? – огрызнулся Августин, впившись в Рогана взглядом.

– Тсс! – прошипела я. – Бегом в офис, пока нас никто не увидел.

Моя мама перестала заходить в офис, когда я официально стала руководителем нашей фирмы. Мне было все равно, но она решила, что теперь это мои профессиональные владения.

Я загнала всех в кабинет, и закрыла за собой дверь.

– Мисс Бейлор… – Августин поправил очки на носу.

Арабелла сфоткала Августина на телефон.

– Перестань! – одновременно воскликнули мы с Августином.

– Августин, не указывайте моей сестре, что ей делать. Арабелла, перестань.

– Почему ты снова с ним связалась? – Августин указал рукой на Рогана. – Тебе было мало прошлых приключений?

Большинство людей, включая Превосходных, старались держаться от Рогана подальше. Августин же враждовал с ним открыто. Они с Роганом ходили вместе в колледж, и даже когда-то были друзьями, но теперь буквально рычали друг на друга. В прошлый раз, когда они повстречались у меня в кабинете, то едва не разнесли его в пух и прах. Если они попытаются сделать это снова, то горько об этом пожалеют.

Леон проскользнул в кабинет худощавой тенью. Отлично, еще больше свидетелей, если что-то пойдет не так.

Августин ждал моего ответа.

– Я сотрудничаю с мистером Роганом, потому что это в интересах моего клиента, которого мне прислали вы. Они подписали деловое соглашение, и я должна соблюдать его условия.

Это звучало намного лучше, чем «потому что с ним я чувствую себя в безопасности, а каждый раз от мысли о его поцелуе меня пронзает дрожь».

– Мистер Монтгомери, у вашего визита есть цель, или вы просто заскочили сюда раскритиковать мой выбор профессиональных партнеров?

– Ты прекрасно знаешь, почему я здесь. Я предупреждал тебя, что это отвратительная затея, и я был прав.

Я глубоко вздохнула.

– Понятия не имею, о чем вы говорите.

Августин моргнул.

– Разве никто из вас не смотрит новости?

Я щелкнула по клавиатуре, чтобы разбудить компьютер.

– Что мне искать?

– Эми Мадрид, пресс-конференция.

Выскочила дюжина ссылок, и я щелкнула по первой из них. Женщина держала семилетнюю Эми на руках, а рядом с ней стоял мужчина, обнимая их обеих. Эми выглядела испуганной пристальным вниманием публики.

Я улыбнулась.

– Перемотай до отметки в девять минут тридцать семь секунд.

Я так и сделала.

– …наконец, найдена… – говорил голос репортера.

– Это была Леди в Зеленом, – взахлеб рассказывала мать Эми. – Мне так сказали. Она заставила его рассказать ей, где была наша дочь. Мы любим вас. Спасибо, спасибо вам, что спасли нашу девочку. Мы никогда не забудем. Eres una santa. .(«Благослови вас Бог» исп.)

Микрофон отключился. Мужчина в костюме накрыл его рукой и объявил: – На сегодня все.

– Ты? – неодобрительно спросил Роган.

– Она бы погибла, – сказала я ему.

Роган повернулся к Августину.

– И ты ей в этом помог? Сколько мартини ты пропустил за обедом, чтобы посчитать это хорошей идеей?

Августин отпрянул в возмущении.

– Я пытался ее от этого отговорить. Она же хотела прийти прямиком в полицейский участок. Я помог ей сделать это как можно более секретно и анонимно.

Роган скрестил руки.

– Кто-то рассказал той женщине, что именно произошло. У видео уже два миллиона просмотров. Теперь она стала пресловутой городской легендой. Если это твое понимание «секретности», то тебе пора проверить голову.

– Ее лицо и тело были полностью скрыты. К тому же, я пришел сюда не за оскорблениями. – Он повернулся ко мне. – Я пришел предупредить тебя, как и раньше. У этого поступка будут последствия, которые ты не сможешь предугадать. Постарайся подготовиться.

Конечно, уже бегу.

– Если я не могу предугадать последствия, то как мне к ним готовится?

– Это уже твоя забота. – Августин повернулся уходить.

– Подожди, – задумчиво произнес Роган. – Я хотел бы тебе кое-что показать.

Августин скривился.

– Это хотя бы относится к работе?

– Да. Невада, мы можем пройти в гараж?

– Идите за мной. Только тихо, пожалуйста. Я не хочу расстраивать маму. – Я открыла дверь и проверила коридор. Чисто.

– Почему твоя мама расстроится, что я здесь? – спросил Августин.

– Сами подумайте, – сказала я. – До вас должно дойти.

Мы пересекли коридор, и я открыла дверь в гараж.

– Это из-за той чепухи, что я ужасный человек? – не унимался Августин.

Роган прошел в гараж, направляясь к «Рендж Роверу», стоявшему посередине под присмотром женщины-латиноамериканки.

Августин обратил внимание на две боевых машины – танк и мобильный огнемет.

– Что именно делает твоя бабушка?

– Ремонтирует всякий хлам, – ответила я.

Августин раскрыл рот сказать что-то еще, но увидел искромсанный «Рендж Ровер» и передумал.

Роган подошел к носилкам, накрытым темно-коричневым брезентом, позаимствованным у бабули Фриды, и кивнул женщине.

– Спасибо, Тиана. Можешь сделать перерыв.

– Да, майор. – Тиана выбежала наружу.

Роган стянул брезент, открывая лицо мага иллюзии.

– Ты знаешь этого засранца?

Леон с Арабеллой забрались на ближайший бронетранспортер, чтобы получше все видеть.

Августин скривился.

– Да, я знаю этого засранца. Кого он преследовал?

– Меня, – ответила я.

– Он выглядел вот так? – Августин снял очки. Его плоть забурлила, разрослась, и он вымахал до двух с половиной метров. Огромные кожистые крылья выросли из его плеч самым невероятным образом. Мускулы вздулись на его ногах-бревнах, покрытых пестрыми чешуйками питона. На месте ступней появились копыта. Мощные руки вытянулись вперед, вооруженные бритвенно-острыми когтями. На меня уставилась жуткая морда с рубиново-красными глазами, сочащимися огнем на щеки. Грива из роящихся языков пламени рассыпалась по его плечам и спине.

– Срань господня! – Леон чуть не свалился со своего насеста.

Арабелла рассмеялась. Я бросила ей предупреждающий взгляд. Даже не вздумай. Еще не хватало, чтобы она додумалась об этом разболтать.

Демон расправил широченные плечи. Я могла чувствовать исходивший от огня жар. Я понюхала его. Как такое вообще возможно? Иллюзия того парня выглядела настоящей. Эта же таковой ощущалась. Я сглотнула.

– Да, так он и выглядел. Только был на голову ниже и без огненной гривы. У него был капюшон.

– Дилетант, – сказал демон голосом Августина. – Живой огонь требует концентрации.

Демон поспешно сдулся, превратившись опять в Августина. Он нацепил обратно очки.

– Филип МакРейвен. Также известен, как Азазель – по крайней мере, он требовал, чтобы все, с кем он работал, так его называли. Он обошелся мне в круглую сумму.

– Как? – спросила я.

– Он был Значительным из семейства МакРейвенов из Сан-Антонио. Они изгнали его двенадцать лет назад, за различные проступки, и когда я его повстречал, он работал вольным агентом. Он рекламировал себя как достойного поисковика. Мы как раз расширяли штат сотрудников, а я всегда могу найти применение хорошему магу иллюзии, особенно с вторичным талантом. В дополнение к магии иллюзии, он был еще и Средним псиоником.

Это поясняло приступ паники.

– Я дал ему задание выследить беглеца. Один из Домов разыскивал пропавшего супруга, который пустился в бега спустя шесть месяцев после свадьбы.

– Стащил столовое серебро? – предположила я.

– Ничего подобного. Он удрал на «Калифорния Спайдер».

– Губа не дура, – вставил Роган.

Я посмотрела на него.

– Это «Феррари» 1961 года. Было выпущено всего пятьдесят три таких машины, – пояснил он.

– Последняя из них на рынке была продана за семь миллионов, – сухо продолжил Августин. – Мужик был игроком, частенько наведывающимся в Вегас. Относительно легкая работа. МакРейвену нужно было найти его, и позвонить местной команде, чтобы мы смогли доставить его и машину обратно к супруге с разбитым сердцем. МакРейвен нашел беглеца, нацепил свой демонический облик, а затем задушил парня насмерть. Что еще хуже, воришка опорожнил свои кишки прямо в машине.

– Как неосмотрительно с его стороны, – невозмутимо заметил Роган.

– Да, как же это он посмел испортить обшивку, – пробормотала я.

Августин пропустил наш сарказм мимо ушей.

– Невероятно сложно избавиться от запаха человеческих нечистот, если они впитались в волокна ковра. Я едва не убил МакРейвена. Когда я спросил у него, зачем он это сделал, то обнаружил у него психоз при полном параде, с развевающимися флагами и марширующим оркестром. По его словам, он сделал это, потому что ему нравилось «видеть, как меркнут их глаза, когда они обделываются от ужаса».

– Очаровательно, – фыркнула я. Все скромные угрызения совести из-за убийства пытавшегося меня убить наемника тут же испарились.

– Я всерьез думал от него избавиться, – сказал Августин.

– Почему вы этого не сделали? – спросила я.

– Во-первых, он был моим сотрудником. В его досье была куча предостерегающих знаков, поэтому, в первую очередь, это была моя вина, что я нанял этого психопата. А во-вторых, его мать приезжала повидать меня из Сан-Антонио. Может, МакРейвены и не являются полноценным Домом, но в их семье четверо Значительных, и у всех них передо мной должок.

Какое-то мгновение Августин пристально смотрел на Рогана.

– Как ты здесь оказался? Во что ты уже ввязался?

– Я бы тебе сказал, но тогда мне придется тебя убить, – ответил Роган.

Никто не засмеялся.

– Подмигни, когда будешь шутить в следующий раз, – сказала я Рогану. – Так люди поймут, когда им смеяться.

– Я не шучу, – возразил он.

– Не шутит. – Августин поправил очки на носу. – Вот только я совершенно не дрожу от ужаса. Давай я разложу тебе все по полочкам. Я владею крупнейшей фирмой расследований в Хьюстоне. Получение информации – то, чем я в буквальном смысле зарабатываю на жизнь. Сейчас я достаточно заинтригован, чтобы перевести ресурсы с других, более прибыльных предприятий, на поиски ответа. Я установлю за вами двумя такую слежку, что вам станет трудно дышать. Я начиню жучками ваши кабинеты и машины, взломаю компьютеры, а за вами по пятам будут ходить люди, меняющие свой облик одной силой мысли. Ты можешь потратить огромное количество средств на борьбу со мной или можешь просто ответить, ведь мы оба понимаем, что, в конце концов, я все узнаю. Я могу быть помехой или же союзником. Выбор за тобой. Меня позабавит любой вариант.

Роган погрузился в размышления.

Августин ждал.

Роган откинулся назад.

– Ты знаешь, как были убиты люди Форсберга?

Августин посмотрел на него поверх очков.

– Ты в курсе, что это я отправил Харрисона к Неваде?

– Я имел в виду, ты знаешь, что случилось на самом деле?

– Нет, но я весь внимание.

Я вздохнула и поплелась к прилавку, где стояла бабулина кофеварка. Это будет длинный разговор и для него мне потребуется кофе.

Когда Роган покончил с рассказом, мы переместились обратно в офис, чтобы лишний раз не рисковать быть обнаруженными. Я выпроводила Леона с Арабеллой восвояси, затем проведала бабулю с мамой и сказала им, что обсуждаю с Роганом дела, на тот случай, если они станут меня искать. Я допивала вторую чашку кофе; еще не было восьми вечера, а меня по-прежнему клонило в сон.

Августин снял очки и потер переносицу. Современный ангел с изысканными манерами, хорошо одетый, в портфеле у которого было полно страшного оружия.

– Итак, существует заговор, вероятно, с участием нескольких крупных Домов. Какова его цель?

– Они пытаются дестабилизировать статус-кво Хьюстона.

– Да, но в чем суть игры? – Августин нахмурился. – Они зарабатывают огромное количество денег и ресурсов. Есть лишь несколько причин, которые могут побудить людей рискнуть столь многим.

– Власть, жадность или месть, – сказала я.

Августин кивнул.

– Согласен. Предположим, Адам преуспел, и центр Хьюстона лежит в руинах. Происходит обвал биржи. Теоретически, они могли бы извлечь из этого выгоду, но местной экономике пришлось бы восстанавливаться годами. Долгосрочный прогноз для ведения бизнеса неутешителен.

– Вместе с этим возрастет недовольство Домами, – добавил Роган. – Было бы понятно, будь к этому причастна одна из противостоящих Домам группировок, но это берет начало из хьюстонской элиты. Ты понимаешь, что это значит. В конечном счете, произойдет раскол.

– И когда это случится, всем придется выбирать сторону. – Августин снова вздохнул. – Мне это не нравится. Мне не нравится не знать, что за чертовщина здесь происходит. Я считаю своей жизненной миссией всегда знать, что происходит вокруг.

Пока Августин не видел, Роган закатил глаза.

Августин поморщился.

– Я устал от всяких странных событий. Я не хочу волнения, я хочу скуки. Скука благоприятна для бизнеса.

Для нас обоих.

Августин посмотрел на меня.

– Я понимаю причастность Рогана. Но что насчет тебя? Ты осознаешь всю опасность этой заварухи?

– Да, – кивнула я.

– Тогда почему?

– Я здесь, потому что я хочу помочь Корнелиусу. Но, по большей части, из-за Нари Харрисон.

Брови Августина поползли вверх.

– Когда мы говорим о покойных, то обычно упоминаем, кого они оставили, – пояснила я. – Мы говорим «она была женой и матерью» или «он оставил двух детей и трех внуков». Будто бы мертвые ничего не значат, если мы не знаем, что кто-то из их близких все еще жив, и скорбит по ним. Мне ужасно жаль Корнелиуса и Матильду. Но еще больше мне жаль Нари. Она ожидала прожить долгую жизнь. У нее были мечты, исполнения которых она теперь никогда не увидит. Она не увидит, как вырастет Матильда. Она никогда не состарится вместе с Корнелиусом. Она уже ничего не сможет пережить снова, потому что какой-то ублюдок решил ее убить. Кому-то должно быть дело до того, что случилось. Кто-то должен бороться за нее, и убедиться, что ее убийца больше никогда не отберет еще чью-то жизнь, и он, или она, заплатят за свой поступок. Если бы я умерла, я бы хотела, чтобы кто-то обо мне позаботился. Поэтому, я буду этим кем-то для нее.

По коридору к нам топала маленькая фигурка. Я умолкла.

В дверях кабинета показалась Матильда. Она несла здоровенного гималайского кота и маленький пластиковый пакетик. Кот висел на ее руке, совершенно довольный тем, что его тащат, как плюшевого мишку.

Матильда обвела нас троих взглядом, подошла к Рогану и протянула ему кота.

– Мне нужно промыть ему глазки. – Ее голосок был таким милым. – У него коричневые слезы из-за сплющенного носика, и в них попала инфекция. Он не будет сидеть спокойно. Просто не сможет.

Роган уставился на нее, опешив от такой просьбы. Я никогда еще не видела на его лице такого выражения. Выглядел он весьма забавно.

– Ты подержишь моего котика?

Роган моргнул, протянул руки и осторожно взял у нее кота. Кот заурчал, как бульдозер.

Матильда открыла свой зип-пакетик, достала из него ватные подушечки и маленькую пластиковую бутылочку, сосредоточенно нахмурив бровки. Она смочила ватку и потянулась к коту. Тот попытался увернуться, но Роган крепко его держал.

– Сиди спокойно. Будь хорошей кисой. – Матильда высунула кончик язычка в уголке рта, подняла ватный шарик и осторожно вытерла им левый глаз кота.

Это было так необычно. Роган – большой, грозный – сплошная скрытая жестокость и ледяная логика – бережно держит пушистого кота перед крохотным ребенком. Я бы сделала фотографию, но не хотела нарушать момент. Я хотела запомнить все, как есть: серьезная Матильда и изумленный Роган с теплым взглядом в глазах.

Матильда закончила, и я протянула ей мусорную корзину. Она выбросила испачканные коричневым ватки, упаковала обратно свою бутылочку и забрала у Рогана кота, закинув его передние лапы себе на плечо. Она погладила его по шерстке.

– Все, все. Все хорошо. С тобой все в порядке.

Кот замурчал.

Из коридора прибежала взволнованная Каталина.

– Вот ты где. Я отлучилась всего на секунду в ванную, а ты исчезла. Идем, приготовим с тобой печенье.

Матильда взяла ее за руку.

– Спасибо! – поблагодарила она Рогана.

– Пожалуйста, – ответил тот с рыцарской учтивостью.

Августин улыбался.

Роган перевел взгляд на меня.

– Почему я? Почему не ты?

– Корнелиус – папа-домосед, – пояснила я. – Она привыкла искать помощи у мужчин. Наверняка, он обычно держит кота, но сейчас оказался недоступен.

Роган откинулся на спинку стула.

– Ужасно, когда ему напоминают, что он человек, – обратился ко мне Августин. – Он не знает, что с этим делать. Только подумай, Коннор, однажды ты можешь стать отцом, и у тебя будет собственный ребенок.

Роган посмотрел на него так, будто кто-то вывернул ему на голову ведро холодной воды.

Пришло время расплаты.

– Сильно в этом сомневаюсь. Он останется в своем доме, и будет предаваться размышлениям в одиночестве, погруженный в собственный цинизм и горечь.

– И развлекать себя кучами денег и высокотехнологичными игрушками, – подхватил Августин. – Как задумчивый супергерой.

У Августина было чувство юмора. Кто бы мог подумать?

– Может, нам стоило бы скинуться на какой-нибудь прожектор с символом Рогана на нем…

Роган достал бумажник, вытащил две долларовые купюры, и подвинул одну ко мне, а другую к Августину.

– Не могу видеть, как голодают комедианты. Нашей единственной ниточкой остается Габриэль Барановский – любовник Елены, по словам ее мужа-недоноска. Ты поможешь мне с Барановским, Августин?

– Я не планировал посещение, – отозвался Августин. – Но теперь я не против поучаствовать. Не потому, что у меня какие-то альтруистические мотивы, а потому, что когда все это наконец-то выплывет наружу, разразится настоящее землетрясение. Оно сотрясет политику Домов не только в Хьюстоне, но и во всей стране, а я не могу позволить себе не знать его последствия.

– Посещение чего? – встряла я.

– Что тебе известно о Барановском? – спросил Августин.

– Ничего, – ответила я. – У меня не было шанса навести справки. Я была занята, пытаясь не умереть.

– Габриэль Барановский – онейромант, – сказал Роган.

Онейроманты предсказывали будущее через сновидения. Испокон веков люди пытались познать грядущее любыми доступными способами, от бросания костей до изучения дырок в сыре. Просмотр снов оказался одним из самых распространенных методов.

– Он делает очень точные краткосрочные предсказания, – продолжил Роган. – И видит сны преимущественно о бирже.

– Сны – ночью, торговля – днем, – сказал Августин. – Он заработал свой первый миллиард еще до тридцати.

– Первый миллиард?

– Он стоит больше, чем мы оба вместе взятые, – заметил Роган. – Он остановился на трех миллиардах, потому что ему это наскучило.

– Жена? – спросила я.

– Он никогда не был женат, – покачал головой Роган.

– Но он Превосходный.

Это было очень странно. Поиск подходящей партии и рождение одаренного наследника было делом первостепенной важности для Превосходных. В нашем мире, магия была наравне с властью, а Превосходные ничего так не боялись, как утраты власти.

– Если у него нет жены, то, значит, нет и наследника, и его семья утратит статус Дома.

Семья должна была иметь минимум двух живых Превосходных в трех поколениях, чтобы считаться Домом и рассчитывать на место в Ассамблее.

– Ему на это плевать, – сказал Роган. – Он никогда не посещает Ассамблею или публичные мероприятия.

– Очень похоже на одного нашего знакомого, – заметил Августин. – По слухам, у Габриэля есть внебрачный ребенок, но никто и никогда не видел его или ее.

– Тогда что он делает со всеми этими деньгами?

– Что ему взбредет в голову, – пожал плечами Роган.

– Барановский – коллекционер, – сказал Августин. – Редкие автомобили и вина, украшения и предметы искусства.

– Редкие женщины, – продолжил Роган. – Вероятно, он был единственным любовником Елены, но для него она была лишь одной из многих. Это его страсть, и он ничего не может с собой поделать. Чем вещь необычнее и уникальнее, тем больше он ее хочет. Что он хочет очень, очень сильно, так это «Гадалку» 1594 года кисти Караваджо.

– Караваджо был бунтарем, – пояснил Августин. – В 1590-х большая часть итальянской живописи состояла из работ маньеристов – постановочных, неестественных изображений людей с непропорционально длинными конечностями, написанных резкими цветами. Караваджо писал с натуры. Его работы показывали обычных людей и они были очень реалистичными для того времени, лукавыми и забавными. Позже он стал очень влиятельным мастером.

Это все поясняло.

– Барановский отождествляет себя с Караваджо, – сказала я. – Они оба отвергли установленный искусственный статус-кво и делали то, что считали настоящим и важным.

– Именно, – кивнул Роган.

– «Гадалка» была первой работой Караваджо в его стиле, – добавил Августин. – Это был генезис всего, что он создал. Полотно существует в двух версиях, и Барановский уже приобрел последнюю версию у французов за баснословную сумму.

– Но у него нет версии 1594 года, – догадалась я. – И это его убивает. Она оригинальна. Он хочет ею обладать.

– Тебе нужно работать на меня, – заметил Августин.

– Я и так на вас работаю по доверенности.

– В общем, – продолжил Роган, – Музею изящных искусств Хьюстона принадлежит оригинальная «Гадалка». Барановский уже все перепробовал, чтобы ее купить, но музей отказывается ее продавать. Когда картина была пожалована музею, собственник обозначил, что она ни при каких условиях не может быть продана или отдана в пользование за денежное вознаграждение. И все же музей жаждет денег Барановского.

– Поэтому они позволили ему ее арендовать, – закончил Августин. – Взамен, поскольку они не могут взять деньги, раз в год он организовывает масштабный благотворительный вечер. Минимальная цена билета – двести тысяч с одной семьи.

Я поперхнулась остатками кофе.

– Барановский не станет со мной говорить, – сказал Августин. – Я недостаточно броский, как для Превосходного, и предпочитаю придерживаться нейтралитета. Но Габриэль может заговорить с Чокнутым Роганом, раз уж он самый опасный человек в Хьюстоне.

– Это официальный титул? – поинтересовалась я.

– Нет, – ответил Роган. – Это констатация факта.

Я не смогла удержаться.

– Какая неожиданность встретить столь скромного Превосходного.

– В любом случае, – перебил Августин, – даже если Барановский заговорит с Роганом, нам это не сулит ничего хорошего. Мы все прекрасно знаем, что Роган задает вопросы с тактичностью пещерного человека.

– Я могу быть тактичным. – Он даже умудрился изобразить обиженный вид.

– Давай спросим у нее. – Августин посмотрел на меня. – Как думаешь, каким образом Роган попытается получить у Барановского информацию?

Я ляпнула первое, что пришло мне в голову.

– Будет держать его за горло, свесив с какого-нибудь очень высокого балкона.

– Я же говорил.

– Если взять человека за горло, то он очень быстро отвечает на вопросы, – невозмутимо заметил Роган.

Августин покачал головой.

– Двое людей в этой комнате – частные детективы, которым регулярно приходится вытягивать из людей информацию. Ты не один из них. Нам нужна наживка получше.

Они оба посмотрели на меня.

– С чего вы решили, что он мной заинтересуется? – спросила я.

– Потому что покажется Роган, – ответил Августин. – Он никогда не показывается, а в этот раз объявится и уделит тебе очевидное внимание. Ты также будешь в моем сопровождении. Ты молода и красива, и будет казаться, что ты привлекла внимание двух Превосходных. Барановскому захочется выяснить, что же в тебе такого особенного.

– Когда это будет?

– В пятницу.

– Мне понадобится платье, – сообщила я. – И деньги.

Роган наклонился вперед, в его глазах застыло предупреждение.

– В настоящий момент только два Превосходных – я и Августин знаем, кто ты. Если ты пойдешь на тот благотворительный вечер, это изменится.

Августин прищурился, пристально глядя на Рогана.

– Ты хочешь подобраться к Барановскому. Это лучший и самый эффективный способ.