Текст книги "Не та девушка (СИ)"

Автор книги: Илана Васина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Глава 56

Мужчина, оглушивший сознание большой дозой крепких напитков, говорит много и невпопад, щедро осыпает оскорблениями, где одно изощреннее другого.

Он наверняка сознает, что увидимся мы нескоро, если вообще когда-нибудь доведется. Шанса ущипнуть, уязвить посильнее может потом не представиться, поэтому он пользуется случаем вовсю.

Я вполуха слушаю его брань, сама же лихорадочно ищу выход. Прокручиваю в голове десятки комбинаций. Несмотря на кипящий внутри, едва сдерживаемый гнев, пропускаю каждый вариант сквозь призму вероятных последствий. Ни одной приемлемой альтернативы не вижу.

Я достаточно пожила в доме советника по межрасовым отношениям, чтобы понимать: если он пострадает во время визита к эльфам, будет война. Почем зря погибнут люди и эльфы. Если же не сделаю ничего, отпущу Фрёда с миром, мама в муках умрет, а он продолжит творить злодеяния.

Я всю жизнь избегала насилия. Никогда не думала о нем, как о способе решения проблем. Всегда казалось, лучше я сама пострадаю, чем подниму на кого-то руку.

Однако сегодня, после того, как отчим обнажил свои намерения в адрес мамы, ловлю себя на остром желании приблизить его кончину… Ну почему, почему у него сердце не разорвётся? Само, без моей помощи, аккурат по прибытии домой?!

Совесть, тут же спохватившись, давит на больное: «Желаешь Гретту круглой сиротой оставить?»

– Не желаю, – парирую глупый аргумент. – Всего лишь хочу, чтоб мама жила.

Сама не замечаю, как мысли выскальзывают наружу в виде слов. Фрёд каким-то чудом различает мой лепет и кричит, неуклюже размахивая руками:

– Можешь хотеть к бесам, сколько влезет! Только все равно будет по-моему. Я решил… Каждый её стон впитаю в себя, как твой.

Странные ощущения: беспомощность и всевластие. Сочетание несочетаемого. Магия во мне бурлит и клокочет. Ее так много, что едва через край не льется наружу, а воспользоваться ею не смею. Мозг чуть ли не скрипит от натуги в поисках выхода, но вокруг сгустилась тьма беспросветная, и решения никак не разглядеть. Все, что могу, – это выслушивать едкую ругань и угрозы.

– Господин, – после тихого стука дверь открывается, и в образовавшуюся щель робко просовывается кучерявая голова кучера. Свободной рукой он жмет к груди плохонькую шапчонку. – Карета подана. Изволишь спускаться?

– Вооон! – с ненавистью рычит Фрёд.

Хоть слуга и исчезает со скоростью ветра, его хозяин еще с минуту сердито качает головой и неугомонно расхаживает по комнате. Затем что-то вдруг втемяшивается в воспаленный мозг Фрёда, и он кидается ко мне.

Мне бы выскочить за дверь, буквально в паре метров расположенную, но от неожиданности не успеваю среагировать. Едва поднявшись со стула, оказываюсь зажата в угол высоким, крупным мужчиной. Расставив ноги пошире, своим телом в шаге от меня он полностью загораживает выход.

Он выглядит отчаявшимся и совсем не похож на себя, обычно ухоженного и лощеного. В грязной, помятой рубашке, с густо отросшей щетиной, с воспаленными веками, пахнущий перегаром, сверлит меня взглядом и умоляюще бормочет:

– Милая моя… Хорошая моя… Глупышка боязливая… Едем со мной! Твоя мать мне вовек не нужна. Разведусь, и пусть отправляется на все четыре стороны! Если у меня будешь ты, зачем мне другие…

Он, похоже, окончательно тронулся, раз верит, что на такое соглашусь! Едва дыша, вжимаюсь в стену. Необузданный страх от его близости вкупе с растерянностью парализуют, не давая нормально соображать.

Судорожно перебираю в голове заклинания, ищу такое, что сильно не навредит и не покалечит безумца, как вдруг справа от меня… от нас раздается знакомый голос с жесткими, металлическими оттенками:

– Советую немедленно отойти от моей дочери, если не желаешь оскандалиться на все королевство.

Глазам своим не верю! В открытом дверном проеме стоит старейшина Финдис, то есть… мой отец! Я так рада его видеть здесь и сейчас, что на глаза наворачиваются слезы облегчения.

Перевожу взгляд на Фрёда. Он весь белый от злости. Собирает себя кое-как в кучку. Выпрямляется – теперь он надо мной не нависает. Зато так пристально смотрит на мой рот, будто силой взгляда пытается сорвать с моих губ согласие на свою недавнюю мольбу.

Я мотаю головой. Никуда с тобой не поеду! Ни за что!

Отступив от меня, слегка пошатываясь, отчим холодно заявляет:

– Что же… Прекрасно. Я все сказал. Мне больше нечего добавить, – направляется к порогу и тут же вынужденно останавливается.

На сей раз уже Финдис, стоя в проеме, загораживает проход. Когда старейшина заговаривает, его голос звучит мягко и вкрадчиво, как кошачьи лапки по полу:

– Ты, возможно, не слышал обо всех эльфийских законах…

– Мне нет дела до вас, – небрежно отмахивается Фрёд. – Разговор окончен. В сторону!

– С тех пор, как я признал Ханну своей дочерью, ее мать официально стала частью моей семьи и теперь находится под моей защитой.

– И? – пренебрежительно фыркает отчим, передернув плечами. – Моя жена в моей власти. У себя в замке что хочу, то и творю. Что ты мне сделаешь из своего Даэрониса? Наколдуешь плохую погоду?

– У нас, эльфов, свои законы, – повторяет Финдис. В его лице, как в зеркальном отражении разглядываю знакомое, упрямое выражение. – Заберешь жизнь члена моей семьи – и я сделаю то же. Жизнь за жизнь – так у нас принято, ты уж не обессудь! Я слышал, у тебя осталась дочь от первого брака… Ее зовут Гретта, кажется?

– Не посмеешь! – от откровенного страха тонкие губы мгновенно бледнеют и мелко дрожат вместе с подбородком.

– Моя задача – предупредить, дабы возмездие не показалось тебе несправедливым или неожиданным. Судьбу своей дочери решать тебе.

– Ты не сможешь… У тебя нет власти в моем поместье… Я там царь и бог. Я, не ты!

– Вспомни. Совсем недавно в своем замке ты лишился своей падчерицы и редкого артефакта. Так ли много у тебя власти, как ты думаешь?

Глава 57

– Жива твоя мать, жива! – голос прорицательницы Таурэтари неожиданно звонкий и выразительно-мелодичный. Похожий на теплый, весенний ветерок: и бодрит, и ласково согревает. От ее слов становится уютно, несмотря на тоскливое какое-то окружение, в котором она принимает посетителей.

Мы сидим на колючих, еловых ветках в полутемной хижине конусообразной формы, разделенные невысоким, сильно дымящим костерком. Судя по резкому запаху, она бросила в огонь одурманивающие травы, от которых меня вот-вот разморит, несмотря на отчаянные попытки зацепиться за улетающий самоконтроль.

– Вижу вашу с мамой встречу. Совсем скоро, и двух недель не пройдет. Не такую, что в последний раз тебе сердце рвала, – она слегка поджимает полные губы и перебирает блестящее монисто на лебединой шее. – Настоящую встречу. Говорить с ней будешь. Ты, главное, мать береги. Она слишком слаба, чтобы о муже правду узнать… Да не хмурься так! Каждой правде свое время отведено!

– Мне ее надо от отчима обязательно увезти. Как только начнутся праздники, как раз на следующей неделе, я поеду домой. У меня будет всего три дня, чтобы ее подлечить и уговорить ее уехать вместе со мной в Даэронис. Времени в обрез. Как убедить маму оставить мужа, если рассказывать правду об отчиме нельзя?

Таурэтари поджигает веточку сон-дерева. Пока, она, слегка наклонившись, совершает руками простые движения, из перехваченной на затылке копны волос падает темная прядь, разделяя лицо напополам. Женщина не убирает ее за ухо, словно так и надо. Теперь эта непослушная прядь меня ужасно отвлекает. Как будто этого мало, эльфийка подсаживается поближе и медленно проводит дымящей веткой перед моим носом.

На глаза мгновенно наворачиваются слезы, и я едва удерживаюсь от приступа кашля. Горло спазматически сжимается. Сглатываю и быстро-быстро моргаю, стараясь справиться с дискомфортом.

Когда мысли в голове окончательно исчезают, – видимо, вместе со всеми защитными установками, – Таурэтари из-за дымного занавеса вещает:

– Можно больше не переживать об отчиме. Ты от него настрадалась достаточно, бедняжка. Вижу занесенный над ним меч, заточенный твоими слезами. Ему осталось недолго… Когда к матери поедешь, противоядие возьми… Не хлопай глазами так удивленно, в самом деле! – возмущается она. – Ты знаешь, о каком противоядии я говорю!

Но я изумляюсь не упоминанию о противоядии – его и так собиралась с собой захватить! Меня поражает предсказание о скорой смерти отчима. Слишком оно сладкое, слишком несбыточное и манкое, чтобы поверить! Прячу в ладонях лицо, пытаясь погасить неуместную улыбку, и уточняю:

– Как он умрет?

– Его судьба ни разу больше с твоей не переплетется. Что с ним да как – теперь не твоего ума дело. Лучше о другом мужчине меня спроси!

– О главе старей… Об отце?

– Эх, а еще фэйри называется! – прорицательница невежливо закатывает фиалковые глаза и укоризненно качает головой. – До сих пор не сообразила, к кому обратилась? Напрасно ты пытаешься от меня спрятаться! Что от других пряталась – правильно. От себя пряталась – дело твое. А вот от меня прячешься зря. Думаешь, я на тебя сейчас глазами смотрю?

Вообще-то да. Я как раз так и думала до ее вопроса! Но теперь воспринимаю этот ее невидящий взгляд, насквозь проходящий, совсем по-другому. Она людей своим нутром разглядывает. Или духовным зрением. Или душой. Или чуйкой… Чем угодно, только не глазами.

– Хорошо, – набираю побольше воздуха в легкие и выдыхаю трудный вопрос. – Готова ли я отразить удар собственной сестры, когда она узнает, что ее возлюбленный предпочел меня ей?

– Я слышала, ты на днях поставила такую защиту, что даже директриса Элуйдес сквозь нее не пробилась со всем своим опытом и силой. Врут что ли?

– Не врут, так и было, – отвечаю, смущенно потупившись. – Но я же заранее, до удара защитный купол сделала, поэтому все просто было. С Менеланной будет эффект неожиданности, к тому же… Я боюсь ей навредить. А что, если вопрос встанет ребром: либо моя жизнь, либо ее?

– Во-первых, Менеланна не сильнее директрисы. До тебя не доберется. Во-вторых, когда ожидаешь удара, никакого эффекта неожиданности не будет. Ну а, в-третьих, твоя сестра не ягодная – ее так просто всмятку не радавишь!

– Не хочу вражды.

– Так не враждуй! – женщина пожимает плечами.

– Но и отказываться от любимого человека не собираюсь!

– Так не отказывайся! – ее лицо вдруг смягчается до лукавой улыбки. – Я не имею права сплетничать. Все, что произносится в этой хижине, здесь и остается – таково мое правило. Профессиональная этика и все дела… Но намекнуть о намеке, который был дан гипотетическому посетителю, – это даже не сплетня, это как…

– … дуновение ветра, – подсказываю ей.

– Вот именно! – эльфийка в задумчивости поглаживает тонкими пальцами монисто. – Так вот… Если бы ко мне обратился один обеспокоенный отец по поводу неразделенной любви его дочери, я бы подсказала ему отправить девушку к южным эльфам в Амбаруссу. Их мужчины славятся своим любвиобилием. Уверена, его дочь вернулась бы оттуда уже не одинокой… Если вернулась бы… Сегодня кстати ее отъезд.

– Ох… – от этой новости с плеч спадает неподъемный груз. Хочется взвиться в небо от радости с торжествующим криком! Неужели Менеланна, девушка, во всем городе единственная, желающая мне смерти, сегодня уедет? Что за подарок судьбы? – Благодарю тебя за прекрасный намек!

– Обращайся. Еще вопросы?

– Да, – вытираю краешком рукава навернувшиеся слезы. Дымно. Слишком здесь дымно. – Пророчества обещают, что мой избранник станет королем. Даже если и правда мы будем вместе… Нет, он, конечно, достойный мужчина и мог бы править справедливо, с честью… Но у нас есть уже король Ойглинд. Нет таких королей, кто добровольно возложил бы свою корону на другого, подчинившись пророчеству… Мне так кажется. Может, пророчество ошибочно?

– Не переживай о нам неподвластном, – сквозь дым мне мерещится в глазах прорицательницы сочувствие. – Как сплетется узор судьбы – никому не ведомо. В прошлый раз муж фэйри стал королем, когда случайно победил его на турнире. У позапрошлой фэйри муж напротив спас короля на охоте, сделался его правой рукой, а после смерти занял трон. Что будет на сей раз – одному Великому известно… И насчет моей Айрин не переживай. Если она и влюблена в кого-то, так это в себя.

Выхожу из хижины Таурэтари в раздумьях. Лишь выбравшись из дымного тумана, понимаю: точной информации получено мало, зато много намеков, слухов и маловероятных обещаний. Стоит ли ей доверять?

Как всегда, по городу меня сопровождают стражи. Их состав часто меняется, а вот количество остается неизменным. Охранников всегда семеро: трое по бокам, и один позади. Их взгляды обычно устремлены вперед, как у каменных статуй. Никак не привыкну к тому, что им ни к чему вертеть головой – ведь эльфы способны кожей ощущать опасность. Пару дней назад мне пришлось в этом лично убедиться.

Мы как раз направлялись в дом Финдиса, чтобы я могла в статусе его дочери познакомиться с семьей. Наш путь пролегал мимо стрельбища. Не знаю, как сумел настолько промахнуться эльфийский мальчонка, только его стрела сильно заплутала в траектории и полетела аккурат в мою сторону.

Я среагировала мгновенно. Не понимая, что со мной происходит, позволила телу плашмя броситься на мостовую так же, как позволяю ему дышать, не влезая в процесс дыхания. Когда услышала над головой громкие упреки стражей, подумала, что они ругают меня за неадекватное поведение.

Лишь поднявшись на ноги и оценив ситуацию визуально, поняла: их осуждение обращено в сторону мальчика и его наставника. А увидев стрелу, зажатую в пальцах одного из сопровождающих меня эльфов, осознала, что их присутствие рядом со мной имеет какой-никакой смысл.

Глава 58

По дороге в школу планирую поставить защиту на комнату, а потом поискать в учебных талмудах руководство по незаметному чтению эльфийских мыслей. Чтобы потом не приходилось гадать, где у моего собеседника кончается магия и начинаются домыслы.

Планы планами, а на деле по возвращении в школу падаю на кровать, охваченная счастливой эйфорией. Предвкушение скорого отъезда Менеланны в другой город, а отчима – в другой мир ослабляет мою настороженность. Как будто отпустило пружину внутри меня, которая до сих пор натягивалась до предела. Стало так спокойно, так радостно на душе…

Рано, конечно, расслабляться. Надо бы защиту поставить в помещении, но собрать себя обратно в режим боеготовности никак не получается. Душа, опьяненная то ли сон-травой, то ли ароматом грядущей свободы, не желает втискиваться обратно в узкие рамки самоконтроля и бдительности.

Вместо побеленного потолка перед глазами предстают красочные картинки, где я провожу время вместе с Хродгейром, в открытую, никого не таясь. Наверно, на первой встрече я и сказать ничего не смогу. Онемею от избытка чувств, но потихоньку, слой за слоем отогреюсь в жарком янтаре его глаз. Кажется, вечность прошла с нашего последнего разговора…

Охваченная грезами, пропускаю момент, когда дверь в комнату открывается. Замечаю только тихий, враждебный щелчок, когда засов заходит в паз и… когда поздно уже блокировать помещение даже магией, не то что ключом.

Дальнейшее происходит бессознательно. Молниеносно скатываюсь с кровати и, прежде чем приземляюсь на четвереньки, окружаю себя защитным куполом. Краем глаза замечаю: по подушке, где пол секунды назад находилась моя голова, расползается луч изумрудно-зеленого, присущего магии забвения цвета. Мелькает мысль, что меня пришли не убить, а стереть память подчистую. Хотя, по сути, это и есть убийство прежней меня.

Успеваю подняться на ноги к моменту, когда Менеланна вонзает в купол мощный луч в форме светящегося копья. Напрасно. Уж что-что, а поддерживать крепкую оболочку я умею прекрасно! Копье отскакивает от защитного слоя, ничуть его не повредив.

На поддержку добротной защиты уходит приличная часть силовых ресурсов, поэтому в качестве контратаки выдыхаю простенькое парализующее заклятье. Однако эльфийка, опережая меня на шаг, успевает создать энергетическую воронку, всасывающую выброс моей магии.

Хитрый ход! Теперь любые мои усилия, направленные напрямую против сестры, обречены затянуться в воронку. С досады запечатываю двери и окна поименным заклятием. Теперь ей не выбраться отсюда, пока я не отпущу. А я ни за что не отпущу, не дождется!

– Попалась! – торжествующе подытоживаю.

– Попалась, – кивает голубоглазая бестия, нагло усмехаясь. – Только не я, а ты.

По ее напряженному лицу такого не скажешь. Всего-то немного поупражнялись в магии, а она вон уже вспотела. Мелкие капли ползут по бледному лбу, и девушка плотнее сжимает губы.

В мой купол летят магические стрелы, мечи, булыжники и даже ядра размером с кресло, но все без толку. Пока она впустую тратит силы, мне хорошо и спокойно внутри своего пузыречка. Совсем недавно я открыла для себя заклятье, уплотняющее защитный слой до непробиваемого.

Наконец, устав швыряться, Менеланна заходится от злости, подскакивает к куполу и с досады вмазывает по нему мелким кулачком. Ее тут же отбрасывает назад энергетическим полем. Отлетает она с выражением крайнего шока на лице. Обычные купола сдачи не дают, а свой я немного усовершенствовала.

Очередной победе радуюсь недолго. Девушка при падении хорошенько приложилась головой об пол. Она неподвижна уже несколько минут, причём застыла в очень неудобной позе. Может, с силой заряда я несколько перестаралась?

– Менеланна, – зову ее. – Кончай прикидываться! Вставай, поговорим!

В голос невольно просачивается страх. Бесы ее подери! Неужели и правда я случайно шарахнула сестру сильнее, чем надо? Только как это теперь проверить?

Окутываю кожу защитным слоем. Он не настолько прочен, как у купола, зато совершенно невидим – ни визуально, ни магически не отсвечивает.

Как я и опасалась, стоит мне распустить купол и склониться над неподвижной девушкой, как та мигом оживает и вновь швыряет в меня зеленую струю света. Он обтекает защитный слой, ничуть не задев меня саму.

Сестрица бранится на чем свет стоит. Глаза таращит сердито – она никак не ожидала, что голой магией меня не возьмешь! Все, что эльфы впитывают годами, я впитала за пару недель. Снова захожу под защиту купола и бросаю небрежно:

– К чему тебе это? Ну, лишила бы меня памяти, и что?

– Разговаривать с недоделанной фэйри я не собираюсь, – фыркает девушка, надменно вскинув голову.

Она уже встала и теперь, когда в нападении больше нет смысла, не знает, куда деть руки. Ее пальцы то нервно теребят рукава абрикосового платья, то сжимаются в кулачки, то потирают тонкие запястья. Голубые глаза сверлят соседнюю стену – странно, что дырка еще не появилась.

– Вызывай директрису Элуйдес. Я готова к последствиям, чего ты тянешь?

– Зачем тебе директриса?

На этот вопрос она недоуменно приподнимает тёмные брови и с любопытством заглядывает в мои глаза.

– Мне-то незачем. А вот ты наверняка захочешь наябедничать.

– Объясни для начала, почему ты хотела стереть мне память! Жалко было отца со мной делить?

– Не охота ничего объяснять, только вряд ли ты отстанешь! – эльфийка хмурится и задумчиво покручивает серебряное кольцо на среднем платье. – Я вообще, чтоб ты знала, своего не отдаю. Ни платья, ни украшения, ни любовников.

От последней фразочки голова кругом идет!

– Для тебя, что платья, что люди – все одно, выходит? Мнение человека учитывать не обязательно?

– Брось! Ты такая же. Ты ведь моего мнения не учитывала, когда с сиром Эгилем закрутила. Почему я должна на кого-то оглядываться?

Значит, все-таки дело в Хродгейре!

– Как ты узнала?

– А как тут не узнаешь? – она обиженно кривит рот, сразу превращаясь в маленькую девочку. – Он вернулся после долгого отсутствия вместе с фэйри, в которую по преданиям чуть ли ни поголовно влюбляются мужчины. И сразу же заявил, что я ему не нужна, что его сердце занято другой. Разве могут быть иные выводы?

– Ты же гордая, сестра! Зачем цепляешься за того, кому не нужна?

– Хочу и цепляюсь, – огрызается она. – И не смей называть меня сестрой! Я объяснила причину своего прихода. Теперь зови директрису.

– Мы сестры. Давай разберёмся сами, без директрисы!

– Решила воспользоваться своим преимуществом? – Менеланна шипит, гневно щуря глаза. – Так и знала, что ты… подлая и хитрая! Я не позволю загнать меня в угол, а потом выклевать мне мозг, обзывая "сестрой", хотя ещё несколько недель назад ни ты, ни я друг о друге понятия не имели! Либо зови директрису, либо отпускай!

Ладно, твоя взяла! Не хочешь нормального общения – значит, не будет никакого. Начинать родственные отношения с доноса я не собираюсь!

Снимаю магию с двери, а вот убирать купол не спешу. Менеланна хватается за дверную ручку и замирает. Наверно, раздумывает, какой бы гадостью хлестнуть меня на прощанье, только я ее опережаю:

– Ты единственная во всем городе, кто желает мне зла. Если со мной случится несчастье, все сразу подумают на тебя. Это же очевидно! Как ты посмотришь потом в глаза отцу?

– Мои отношения с отцом – не твоего ума дело, чужачка! – и все же морщится на секунду, как от боли. Похоже, раздумывать о последствиях своих поступков эльфийка не привыкла.

– Отец любит тебя больше жизни. Надеюсь, ты не станешь разбивать ему сердце своей местью!

– Надейся, если хочешь, – хищно ухмыляется девушка, такая же непробиваемая в своем упрямстве, как мой купол.

В сердцах бросаю:

– Тогда уходи, если хочешь и куда хочешь! Дверь открыта.

Девушка медлит. Порывисто стиснув дверную ручку, бросает:

– Ладно, признаю! Таких занятных экземпляров, как ты я давно не встречала. Ты умеешь удивить, поэтому я тебя не трону… пока. На одном условии.

– Каком?

Ожидаю, что она мне сейчас велит с Хродгейром не общаться. Я ей, конечно, откажу, – и все снова вернется к исходной точке…

– Никогда, ни при каких обстоятельствах не называй меня "сестрой"! Тогда, возможно, – только возможно! – ты проживешь дольше, чем на это надеешься.