Текст книги "Не та девушка (СИ)"
Автор книги: Илана Васина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
Глава 47
Кажется, я едва успела заснуть, как Хродгейр уже поглаживает меня по виску и тихонько приговаривает:
– Пора вставать, моя фэйри!
Ужасно хочется возразить: нет, самое время ложиться! Причем ему рядом со мной.
Конечно, плед из собачьей шерсти согревал меня в присущем пещерам промозглом воздухе, как и костер, что мой бдительный страж поддерживал всю ночь. Но ни плед, ни костер не сравнятся с горячими, бережными прикосновениями полукровки, которыми он меня будит.
С большим трудом отрываюсь от своего ложа. Присев, прохожусь пальцами по волосам, чтобы стряхнуть мох, запутавшийся в волосах. Между делом осматриваюсь и нигде не нахожу второй кровати из мха и веток. В ужасе ахаю:
– Ты так и не ложился?
– Я умею спать сидя, фэйри.
Волна благодарности и немножко стыда накрывает меня с головой. С виноватой улыбкой произношу:
– Спасибо, что заботишься!
– Мне в удовольствие, – отмахивается мужчина и тут же снимает с моего темени кусочек налипшего мха. Руку свою задерживает на волосах чуть дольше, чем надо, и на какой-то миг в глазах его мелькает нечто похожее на сожаление.
О чем он жалеет? О том, что могло произойти между нами этой ночью, не будь он таким принципиальным? Или о том, что прямо сейчас не может схватить в охапку и прижать к себе, забыть обо всех «но»? Или о том, что я аверики выпила и перестала быть собой настоящей?
«Ты сбиваешь с ног ароматом желания и любви», – так он сказал. Похоже, своей любовью я только и делаю, что усложняю ему жизнь!
Вскакиваю на ноги и встряхиваю плед, как и я нацепивший на себя мох. Без теплого шерстяного укрытия прохладный воздух мигом охватывает кожу бодрящим коконом и как следует отрезвляет мысли.
Пора поменьше «благоухать» своими чувствами! Навязчивые запахи бывают невыносимы. Нужно взять под контроль свои эмоции, мысли и помочь полукровке выдержать между нами дистанцию. Ведь это самый разумный вариант из всех возможных.
Почистив перышки, снова закутываюсь в плед. Жду, пока Хродгейр потушит огонь, побросав на него горсти земли.
Затем мой провожатый выводит наружу лошадей и подсаживает меня в седло. Его прикосновения, пусть даже по делу, буквально опьяняют и кровь будоражат. Я снова внутренне на себя шикаю. Хватит миндальничать! Фокусируйся на главном! Даэнорис. Эльфы. Магия. Вот, что мне надо заполучить в первую очередь!
Как ни странно, на сей раз удается быстро перестроить свои мысли на нужный лад. Неужели действие аверики заканчивается?
Солнце еще не взошло, только начинает осторожно ощупывать лучами самый край горизонта. В спокойном полумраке все выглядит мирным и по-родному сонным. Будто и нет никакой погони…
А, может, ее и правда больше нет? Может, наши преследователи поняли сразу, что нас догонять бессмысленно? После нас ведь даже запахов не осталось для собак, не то, что видимых отпечатков копыт. К чему понапрасну тратить время и силы?
Подобными радужными надеждами скрашиваю нашу молчаливую езду. Мы с полукровкой уже много часов движемся в тишине, прерываемой лишь пением птиц да глухим топотом копыт. Верхом на лошади не до разговоров. Ведь когда трясешься все время, как будто ты пыльный коврик, который вытряхнуть решили, особо тут не поговоришь!
Солнце постепенно подходит к зениту, и по припекающим лучам понимаю, что уже почти полдень. В какой-то момент замечаю, что темп нашего передвижения замедлился. К тому же, мы не идем больше прямой дорогой, а виляем зигзагами. Никак в толк не возьму, почему. Вот же прямой путь, а мы все время куда-то направо резко сворачиваем, потом налево. Странно…
Внезапно меня озаряет. Наверно, Хродгейр не хочет максимально быстро довести меня до эльфов. Он понимает, что погоня нам не грозит и теперь тянет время, чтобы побыть со мной наедине. Может, надеется, что я снова начну сыпать признаниями? Или он опомнился, осознал, что отказался от меня вчера напрасно, и теперь надеется как-то все переиграть?
При мысли о моем вчерашнем бесстыдном поведении меня пронзает смущение. А вот нынешнее поведение моего спутника не на шутку возмущает.
Действие аверики закончилось несколько часов назад. Мышцы болят ужасно, кожа на бедрах саднит, спина разламывается, а этот мужчина сознательно затягивает время нашего путешествия!
Для меня каждая минута, проведенная в седле, сейчас идет за час! Как можно так меня мучить?!
Неожиданно деревья заканчиваются, и мы резко упираемся в огромную поляну, за которой виднеются остроконечные башни эльфийского города. Я видела его красочные изображения на картинах в столичном музее.
Вид Даэрониса меня воодушевляет, хочется пуститься в галоп, сделать последний рывок, чтобы поскорее добраться до цели. Вместо этого Хродгейр опять резко сворачивает вправо, и я вынужденно сворачиваю вслед за ним.
Теперь мы идем по краю опушки вместо того, чтобы по прямой мчаться к своей цели. Опять двадцать пять!
Если до сих пор я терпела задержку, так как не знала точной дороги, то теперь все поменялось. Поворачиваю коня в нужную сторону и заявляю решительно:
– Раз ты к эльфам не сильно торопишься, давай здесь с тобой разойдемся! Я поеду к ним напрямик через это поле!
– Не поедешь, – возражает он категорично, и добавляет, окинув меня мрачным взглядом, – Если поедешь одна, то до города живой не доберешься.
– Не надо меня пугать. Я могу случайно рассердиться и тебя парализовать, – напоминаю раздраженно, но тут же смягчаю тон. – Послушай. Я невероятно ценю все, что ты для меня сделал! Но у меня больше нет сил ходить вокруг города кругами. Поэтому все же дерзну добраться одна.
Ничего не говоря, полукровка спешивается. Заинтригованная его поведением, я не рискую припустить в поля коня, как изначально собиралась. Молча наблюдаю за мужчиной.
Тот подбирает с земли камень поувесистее и закидывает его в поле. Поле на камень реагирует мгновенным взрывом. Оно как будто разверзается голодным земляным ртом, поглощает камень, а потом снова смыкает над ним плоские травяные губы.
Цепенею от увиденного. Это что же получается?! Если бы я в поле углубилась, то оно… меня сожрало бы вместе с лошадью?!
А я еще, помнится, самонадеянно размышляла, как в одиночку доберусь до эльфов! Наивная…
После этого случая беспрекословно следую за своим предвожатым и больше не ропщу на усталость.
Не представляю, сколько времени мы плутаем по лесной, только полукровке ведомой дорожке, но, в конце концов, упираемся в огромную, высотой в три человеческих роста стену так же неожиданно, как недавно наткнулись на Гьёрна.
Не знаю, что за материал, из которого сделана стена, и почему он светится, однако точно знаю, что прекраснее узоров чем те, что высечены на его поверхности, я еще не встречала.
– Охранные руны, – комментирует полукровка, заметив мой восхищенный взгляд. – Сделанные твоими предшественницами.
– Зачем эльфам такая защита? Прожорливые поля, защитные руны… Они что, среди монстров живут?
– Монстрами они считают почти всех, кроме себя.
От этих слов ежусь и невольно передергиваю плечами. Может, и не стоило сюда так спешить!
Хродгейр спешивается. Прикладывает ладонь к одному узору. Секунда, другая – и он отводит руку.
Он велит мне сделать то же самое, и я, спрыгнув с лошади, впечатываю свою ладошку в узор. Мгновенье что-то щекочет мне кожу, а затем…
Глава 48
Часть стены справа от меня просто растворяется в воздухе. Появляется крупная брешь в форме обрезанного землей овала, открывающего сногсшибательный обзор на город. Белоснежные здания остроконечными куполами взлетают в небо. За фонтанами возвышаются статуи и выглядывает узорчатая беседка.
Реальный пейзаж Даэрониса впечатляет гораздо сильнее, чем на картине. Однако исчезающая стена по степени эффекта вне всякой конкуренции!
Стоит мне, Хродгейру и лошадям пересечь дыру, как она зарастает обратно, превращая ограду в сплошной, светящийся монолит. Безуспешно пытаюсь найти хоть какой-то изъян, намекающий на место стыка двух отдельных субстанций. Как бы пристально ни вглядывалась, ничего подобного не замечаю.
Магией я не пресыщена, поэтому случившееся чудо воспринимаю с должным почтением! Мой взгляд вместе с мыслями намертво прилипает к стене, а Хродгейр тем временем спокойно продолжает углубляться в город по молочно-белой мостовой.
Беспокойно оглянувшись, – главное, не отстать от своего провожатого и не потеряться! – пячусь вслед за ним, с поводьями в руке, пока не натыкаюсь спиной на деликатное покашливание.
Разворачиваюсь, и взгляд мой врезается в ровный ряд эльфов, облаченных в серебристо-серые одеяния. Вся дюжина воинов высокая, как на подбор. Под тканью накидок виднеется тонкая вязь кольчуг и наконечники ножен. За плечами – луки и колчаны. Один из эльфов, обладающий шевелюрой редкого пепельного оттенка, выступает немного вперед и нараспев произносит:
– Приветствую тебя, Хродгейр, защитник порядка и справедливости! Пусть годы твоей жизни будут долгими и пронизанными светом многоликой мудрости! Пусть судьба воздаст тебе щедро за прявленные смелость и мужество! Пусть враги твои гниют в безвестности, а друзья процветают в почете!
Услышав столь долгий, пафосный привет, с трудом прячу улыбку. Конечно, Айрин упоминала о красноречии эльфов, но мы с ней всегда общались по-свойски. Подобные формальности для меня в новинку.
Полукровка не остается в долгу. Он прижимает руку к широкой груди и так же заковыристо здоровается:
– Приветствую тебя, Маэглин, великий ловец истины и поборник правосудия! Пусть глаза твои всегда зорко подмечают ложь, и язык выкорчевывает ее, как прогнивший корень! Пусть сны твои будут ясными, а видения чистыми, точно горный хрусталь! Пусть судьба будет благосклонна к тебе во всех благородных начинаниях!
Такая характеристика интригует. Интересно, чем занимается этот корчеватель лжи? Дознаватель? Ясновидящий страж? Или обычный воин, принципиально обнажающий правду в любом ее виде?
После церемониального начала встречи, Маэглин бросает на меня короткий взгляд зеленых глаз и заявляет:
– Вас ждут в зале старейшин. Мне приказано вас сопроводить.
Хродгейр хмурится:
– В конвое нет нужды, брат. Я прекрасно знаю дорогу.
– Ты также знаешь, что приказы старейшин не обсуждаются.
– Моей гостье необходим отдых. Для начала я отведу ее в свой дом, где она сможет отдохнуть, а затем немедленно проследую в зал старейшин и отчитаюсь о проделанной работе.
Эльф качает головой:
– Мне жаль противиться твоей воле. Я, с радостью, преклоню перед тобой голову, как только Совет Старейшин вернет тебя на место главы стражей. Однако сейчас мне велено иное. Сам посуди. Фэйри является, в первую очередь, гостьей всего Даэнориса.
– Она и останется гостьей всего Даэнориса, даже отдохнув и насытившись.
– В любом случае, я собираюсь исполнить приказ старейшин. Немедленно следуйте за мной, – на этих словах голос Маэглина наполняется металлическими оттенками, а руку он отводит назад, будто невзначай обнажая рукоять меча. Похоже, ему надоело препираться, и этим жестом он ставит точку в недолгом споре.
У Хродгейра лицо деревенеет. Он кивает и безмолвно движется вслед за эльфом, ничем не выдавая своего возмущения. Будто, чем сильнее полукровка заводится, тем более непроницаемой становится его мимика.
Я иду от него по правую руку, временами мы случайно соприкасаемся плечами. При этом почти физически ощущаю исходящее от него негодование и полностью его разделяю.
Человек рисковал жизнью, чтобы добыть вам древний артефакт! Помимо пояса привел вам фэйри, способную углубить ваши магические познания. А вы вместо благодарности тычете ему в нос иерархией и заставляете соблюдать глупые формальности!
В такой атмосфере у меня не получается любоваться окружением, хотя восхищаться тут можно каждой мелочью. Начиная с выложенной белоснежными камнями мостовой и кончая ухоженной, причудливой формы растительности по бокам дороги. В общем-то, в этом городе все прекрасно… кроме конвоирующих нас горожан.
Дорога идет только в гору. С трудом перебираю ватными ногами, держась за узду. Даже не знаю, что вернее: я веду лошадь или она меня за собой тащит. Наверно, верхом передвигаться было бы легче. Но просить Хродгейра меня подсадить в присутствии чужих почему-то неловко.
Когда мы, наконец, взбираемся на самую высокую точку города, то оказываемся в огромном зале с мозаичной крышей, крепящейся на белых колоннах. Стены здесь отсутствуют и крыша весьма символична, поэтому в пространстве, насквозь пронизанном слепящими лучами солнца, с трудом замечаю старейшин. Они сливаются со светом, и толком не разберешь, где кончается свет и начинаются эльфы.
Прищурившись, пытаюсь разглядеть окружающих в то время, как полукровка их обстоятельно приветствует, поэтически перечисляет всевозможные титулы и достоинства присутствующих.
Судя по тому, что я услышала, нас удостоили аудиенции лидеры Даэрониса, выше которых в иерархии эльфов никого нет. Надо бы и мне как-то поздороваться, но у меня пересохло в горле от волнения, и мысли сбились в кучу, поэтому по окончании речи Хродгейра просто вежливо киваю.
Очевидно, решив отреагировать на мой кивок, один из эльфов, самый беловолосый, заявляет приятным голосом:
– Ты привел сюда фэйри без нашего согласия. Что послужило тому причиной?
– Фэйри издавна являются неотъемлемой частью эльфийского процветания, – начинает Хродгейр издалека.
Мне чудится, что его голос помимо типичной хрипотцы приобрел некие вкрадчивые нотки.
– Благодаря фэйри, у нас появились неоспоримые преимущества в отношениях с другими расами. Разве одно это не может послужить достаточным основанием для их внезапного появления в Даэронисе?
– Без согласия совета старейшин – нет.
Хродгейр тем временем продолжает:
– На сей раз жизни фэйри грозила опасность. Я посчитал, что ее приход сюда, пусть даже неожиданный, принесет эльфам лишь благо. Деве же он позволит сохранить жизнь, столь драгоценную для будущего эльфийского процветания.
Теперь слово берет темноволосый старейшина:
– Ты полагаешь, долгое отсутствие фэйри в стенах Даэрониса объясняется досадным для нас стечением обстоятельств?
– Именно.
– Ошибаешься, – темноволосый эльф выдерживает паузу. – Причина их отсутствия иная. Они здесь нежеланные гостьи.
По холодной встрече, я сразу поняла: мне здесь не рады. Но почему никак не могу взять в толк! С каких пор фэйри, способные эльфам помочь с их бесценной магией, стали нежеланными в Даэронисе?
Хотя я в совершенстве владею эльфийским, ощущение такое, будто разговор ведется на незнакомом наречии! Бросаю растерянный взгляд на Хродгейра. Мне требуется срочный перевод встречи на понятный язык.
Сейчас, пока полукровка ведет переговоры, любые пояснения с его стороны исключены, поэтому изо всех сил пытаюсь расшифровать происходящее по мимике. Лицо его, словно высечено из камня, практически невозмутимо. Лишь по крепко сжатому рту и мрачному выражению глаз понимаю, что хорошего для меня в этой беседе ничего нет.
– Какова тому причина? – допытывается мой защитник.
– Фэйри создают больше проблем, чем предлагают решений, – объясняет беловолосый.
После такого ответа в голову закрадывается ужасное подозрение. Неужели эльфы узнали в моем лице беглянку, разыскиваемую королем?! Чувствую, как пальцы начинают мелко дрожать. Приходится сцепить их в замок и крепко сжать. Беловолосый тем временем снисходит до того, чтобы объявить мой окончательный приговор:
– Фэйри должна немедленно покинуть стены нашего города.
Значит, им все-таки стало каким-то чудом известно о свадебных планах на меня короля Ойглинда! Они не желают, должно быть, противиться воле короля.
После столь огорчительных выводов охота отсюда исчезнуть. Начинаю озираться в поиске выхода. Если я им здесь не нужна, то и навязываться не собираюсь!
Но тут в голове всплывает мысль о маме, прикованной к постели, об отчиме, которого обычными, человеческими методами не взять, и я застываю на месте, как вкопанная. Снова надеюсь, что каким-то чудом мне разрешат остаться.
– Это особенная фэйри, – вдруг заявляет Хродгейр, своими словами согревая мне сердце. Он достает из специальной сумы сложенный золотой пояс, тут же брызнувший яркими бликами во все стороны. Затем поднимает реликвию вверх, словно призывая ее в свидетели.
– Фэйри нашла пояс и подчинила его себе.
– Не может быть! – раздаются со всех сторон недоуменные возгласы.
– Никто из ныне живущих не познал силу пояса!
– Пояс не мог подчиниться непробужденной!
Полукровка чеканит отчетливо, каждое его слово разносится во все концы зала:
– С помощью пояса фэйри спасла мне жизнь. Прошу уважаемый совет пересмотреть свое решение и позволить деве остаться в Даэронисе.
Глава 49
Я знал прекрасно, что остроухие – народ непростой, но чтоб настолько перекрутить ситуацию?! Эти умники спустили Ханну на колени и заставили ощутить своей должницей, которую по особой эльфийской милости приютили под своей крышей. Хороши прохвосты!
Когда бедняжку, дрожащую от переживаний, увели в школу магии, почти как преступницу под конвоем, все старейшины, кроме одного, разошлись. Гладитиру я оказал когда-то неоценимую услугу, поэтому сегодня он снизошел до небрежных пояснений надине.
– Ты многого не знаешь, Хродгейр, страж справедливости. Предыдущие фэйри не оправдали наших ожиданий. Капризные, ветреные, своенравные привереды. Мы обучали дев магии, по крупицам пробуждая в них фэйри. В благодарность за обучение те влюблялись в никчемных людишек, жадных до власти, делали их королями, которым мы, эльфы, вынуждены были служить! Любовная глупость фэйри обходилась нам скудоумными правителями. Взамен давала лишь несколько новых заклинаний. Сам видишь. Такую сделку справедливой не назовешь.
От того, как походя он приравнял Ханну к очередной пустышке, у меня челюсти сводит до скрипа в зубах. Охота зарычать на него, высокомерного идиота, схватить за грудки и вытрясти из башки недалекие рассуждения! С трудом сдерживаю гнев.
К счастью, прожитая с эльфами жизнь многому меня научила. Например, что самообладание – главная добродетель, открывающая путь к острым эльфийским ушам. Собрав волю в кулак, почти бесстрастно заявляю:
– И тем не менее, вы когда-то ценили фэйри и были им рады.
– Когда-то… Когда-то наша магия была не столь сильна, как сейчас. В те времена нам требовалась их помощь. Сейчас нет острой необходимости ни в новых заклинаниях, ни в новом короле.
– Не ты ли, Гладитир, способный зреть сквозь призрачную реальность, однажды сказал: «Если собака взбесившись загрызла овец, пристрели ее и возьми новую!» Каждый достоин шанса, даже если его предшественники потерпели поражение.
– Фэйри уже получила свой шанс. Получит ли второй – мне неведомо. Прямо сейчас она проходит испытание в магической школе. В зависимости от результатов, она либо задержится в городе на ночь, чтобы отдохнуть и поведать нам все, что знает о поясе, либо останется здесь надолго, чтобы пробудиться в настоящую фэйри.
– Что означают твои слова? Когда, интересно, у фэйри был первый шанс показать себя, если всего лишь пару часов назад она переступила врата Даэнориса?
– Фэйри много месяцев училась под одной крышей вместе с юной Айрин. Старейшины считали память Айрин по ее возращении из школы целителей и ничего особенного в Ханне не разглядели.
– Очевидно, в тот день что-то попало старейшинам в глаза. Ведь они не смогли разглядеть, что непробужденной Ханне подчинится пояс.
– Вижу, ты не просто так сражаешься за эту фэйри, – Гладитир подходит поближе, своими черными глазами пытается проникнуть мне в душу. Открываться ему сейчас я не намерен, так что он разочарованно смаргивает и отступает.
– За прошедшие годы ты отвоевал себе право считаться нам ровней. Это немалое достижение, учитывая отсутствие магического дара. Однако тебе не стать нашим королем, полукровка. Даже не надейся.
– Мне не корона нужна, – с вызовом бросаю ему в бледное лицо. – Мне нужна Ханна.
– Одно неотделимо от другого. Откажись от нее. Это мой дружеский тебе совет.
– Благодарю. Непременно его обдумаю, – склонив голову, ставлю точку в бессмысленном разговоре и, пока не наговорил лишнего, спешно отправляюсь домой.
Стараюсь избегать главных улиц, чтобы не наткнуться на знакомых. Меньше всего сейчас хочется расспросов и долгих, приторно-вежливых бесед. Шагаю по пустынным переулкам, пытаюсь бурю унять в голове.
Предыдущие фэйри наделали глупостей. Вот почему эльфы, обнаружив новую фэйри, проверили ее взбалмошной, молоденькой эльфийкой и охотно забраковали! Если бы не способность Ханны управлять поясом, старейшины не моргнув глазом выкинули бы бедняжку за ворота!
На миг меня пронзает острое сожаление, что этого не случилось. Я бы тогда ушел вслед за Ханной. Заботился о ней всю жизнь и считал это наивысшим счастьем.
Тут же себя одергиваю за эгоизм! Это не выход. За пределами ворот Даэрониса Ханна – беглянка, разыскиваемая королем. Для нее существует только один приемлемый исход. Обучиться магии. Стать сильнее самого Ойглинда, пока его длинные лапы не дотянулись до эльфов.
В невеселых раздумьях дохожу до своего дома. Его легкая, изящная архитектура – не чета громоздким людским строениям! – умиротворяет, а ухоженный сад навевает мысль поднять Арне оплату. Не то, что бы я мало ему платил, но мальчишка виртуозно справляется с работой даже в мое отсутствие! Такое хорошо бы закрепить поощрением.
Теперь бы придумать еще, как Ханне помочь закрепиться в этом городе! Знаю, когда окончательно успокоюсь, обязательно найду выход. Всегда есть выход. Всегда!
Открыв входную дверь, на секунду замираю. В доме кто-то есть. Со следующим ударом сердца понимаю, кто именно.
Менеланна, бесы ее раздери, никогда не принимала отказов! Еще бы! Дочь главного старейшины, донельзя избалованная отцом!
Когда до меня доходит, что она расположилась в спальне, что ее тонкий, цветочный запах смешивается с запахом моего белья, в теле опять вскипает кровь.
В нашу последнюю встречу дал ей ясно понять: между нами все кончено. Ее манипуляции, капризы, нытье, обманы терпеть больше не стану. Точку поставил в отношениях, жирную и доходчивую.
И вот она снова здесь. В моей кровати, гром ее разрази! Теперь, когда и даром мне не нужна!
Захожу в спальню, уже понимая, что здесь увижу. Щедрое предложение, от которого у любого зрячего мужчины поднимется настроение.
Только меня, видать, совсем ослепила любовь к моей фэйри. Потому что вместо прелести совершенных изгибов и совершенства фарфоровой кожи вижу только одно. Она не Ханна и ей здесь не место.
Поднимаю с мраморных плит легкое, светлое одеяние и швыряю на обнаженную эльфийку. Та смахивает ткань обратно на пол. Принимает еще более соблазнительную позу, добавляя к ней дерзкую улыбку.
Ладно. Раз намеки сегодня не принимаются, придется выставлять напрямую.
– Мое прежнее решение остается в силе, Менеланна, дочь Финдиса. На этом ложе тебя больше не ждут, как и под этой крышей.
– Предлагаю тебе переговоры на шелковой простынке, – шепчет девушка. – Ты устал после долгих странствий. Я знаю, как хочется тебе расслабиться в моих нежных руках. Вспомни, какими ласковыми бывают мои прикосновения к твоей коже.
От ее вкрадчивого голоса, от рисунков, что подушечки пальцев выводят по постельному шелку, исходит истома и желание, которое тут же влезает в мозг и разжигает в крови знакомый жар.
Менеланна пользуется магией соблазна, не слишком, впрочем, очевидной, чтобы я мог перепутать ее желание со своим. Если раньше я позволил бы подобному воздействию затуманить сознание, то сейчас, приложив крошечное усилие, стряхиваю с себя магическую вязь.
Упертость и эгоизм эльфийки злят не по-детски. Трезвым взглядом осматриваю упрямо вздернутый носик, острые зубки и решительный изгиб бровей. Ее хищная красота разимо отличается от мягкого очарования моей малышки. Правда в том, что теперь, когда я узнал Ханну, эльфийка даже красивой не выглядит. Бесы, да их даже сравнивать невозможно!
На миг меня охватывает искушение выставить ее голой за дверь. Пусть добирается до отчего дома, окружив себя энергозатратной иллюзией одежды. Это послужит взбалмошной упрямице уроком!
Впрочем… В честь былых отношений решаю предоставить последний шанс уйти добровольно и одетой. Опять поднимаю одежду и кидаю на кровать.
– Я долго отсутствовал, как ты верно заметила, но ни разу не вспомнил о тебе. Мое сердце занято другой, Менеланна. В нем нет места для тебя.
Голубые глаза загораются гневом. Встряхнув белокурой гривой, она вскакивает с кровати, цепляет тонкими пальцами свое одеяние и сердито шипит:
– Это все она виновата. Другая. Ей недолго суждено тобой владеть! Всего лишь до своей скорой кончины.
– Не вини в этом другую. Даже когда мое сердце было свободно, ты не смогла там поселиться.
– Позволь мне самой решать, где я жила, где нет и где буду жить, – отрезает девушка, накинув на себя облако ткани. – Так и знай. Я ее уничтожу.
– Очнись! Ты не убийца. Ты даже не знаешь, кто она, – пытаюсь ее отрезвить.
– Узнаю! Жаль, ты не позволишь мне считать с тебя столь важную информацию. Ничего. Рано или поздно ты придешь к ней. Ты ее выдашь. Не жестом, так взглядом.
Оценивающе всматриваюсь прямо в ее нутро. Страсти и гнева в голубых глазах столько, что внезапно понимаю: она способна выполнить обещанное. Даже пахнет она необычно. Правдой, бесы ее раздери! Рычание вырывается изо рта, как из из глотки раненного зверя:
– Ты не посмеешь! Я раздавлю тебя, если до неё дотронешься! И твоя магия тебя не спасет.
– Не посмею? – она улыбается, с вызовом обнажая ровные зубки. – Я дочь главного старейшины. Я смею все.
