Текст книги "Все пути мира (СИ)"

Автор книги: Икан Гультрэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

И Дин, сдаваясь, со вздохом впустила в себя реальность.

Пережитое накануне хлынуло в сознание сплошным потоком. Тут и страх, и недоумение, и смущение – всё разом.

Страх – это понятно: кто ж не перепугается, если его убить пытаются? Но в этом страхе присутствовало и зябкое воспоминание о советнике в управлении правопорядка. У него наверняка была возможность увидеть протокол допроса. Но ведь не мог же он?.. И потом, он не знает, просто не имеет права знать, что Дин – это… Дин. То есть беглая жена его внука. Какие у него вообще могут быть основания для покушения на совершенно постороннего пацана?

Нет, наверняка в управлении еще у кого-нибудь есть доступ к документам… Потому что подозревать старого советника – нелепо, а магистра Видара – и вовсе дурное дело. Невозможное совершенно. Всего за неделю Дин успела полюбить этого ворчливого старика, и мысль о том, что он может быть как-то связан с преступником, казалась ей дикой.

А недоумение шло со страхом рука об руку, потому что в голове у Дин сам факт покушения не укладывался никак. Да и обморок… Никогда она не была склонна к обморокам. С другой стороны, на нее прежде никто и не нападал.

В смущение она пришла, очнувшись на руках у Тина. И даже не то ее смутило, что парень ее несет, в этом-то как раз ничего удивительного не было. В краску Дин бросало, когда она вспоминала о странных ощущениях, испытанных в те минуты. Это было похоже… на влечение. Было неловко, стыдно, и оттого Дин молчала всю дорогу, когда Тин отказался спустить ее с рук. Просто боялась, что дрожь в голосе выдаст ее чувства. Хотя… Если здраво подумать, то Тин, скорее всего, счел бы, что эта дрожь вызвана сильным испугом, как и обморок.

Стыдно было еще из-за того, что она выдала свое знакомство с советником. Никак не мог мальчик Дин из городка на западной границе пересечься с советником Аиросом, если он прежде не бывал в столице. К счастью, Тин повел себя деликатно и не полез с вопросами. Правда, Дин на всякий случай притворилась спящей… а потом и впрямь заснула. Но из-за этой своей маленькой лжи чувствовала себя крайне неловко.

Но… сколько еще лжи будет между ними? Ей ведь никак нельзя рассказывать Тину правду о себе. Пока нельзя. Придется врать, уклоняться от ответов на некоторые вопросы – словом, вести себя так, как друзьям не полагается.

Дин оставалось только надеяться, что это не станет препятствием их с Тином дружбе. Потому что – она не могла себе не признаться – этот парень нравился ей. По-настоящему нравился. Хотя проскальзывавшее временами сходство с покинутым мужем заставляло ее смущаться еще больше. И еще больше недоумевать: что привлекло ее на самом деле – просто хороший парень, с которым ей повезло познакомиться, или едва уловимая похожесть на того ужасного человека, в которого она, кажется, умудрилась влюбиться вопреки здравому смыслу?

Ну или не влюбиться… Муж просто запал ей в сердце, поселился в нем и время от времени царапался изнутри, напоминая о себе и порой заставляя видеть себя в том, к кому она начинает питать душевную склонность.

От этих мыслей становилось жалко – и себя, и его. К счастью, в уныние Дин не позволил впасть новый друг – постучался, заглянул в комнату, осведомился о ее самочувствии и с улыбкой напомнил, что надо бы позавтракать и собираться на работу. От этой улыбки сразу стало светлее на душе, и Дин бодро вскочила с кровати, на ходу изгоняя смутные сожаления и воспоминания – о том, например, что мужа своего она ни разу не видела улыбающимся. Впрочем, она и знала-то его всего ничего, несколько часов в общей сложности. И в эти часы он успел показать себя не лучшим образом, так что и сожалеть не о чем. Правильно? Правильно. Но почему-то Дин не была в этом уверена.

Завтракали молча, о вчерашних событиях ни словом не обмолвились, к огорчению миты Таулы: что-то ей, наверно, Тин накануне поведал – надо же было ему как-то объяснить хозяйке доставку второго жильца в полубессознательном состоянии, – но явно без подробностей. Так что бедная женщина изнывала от любопытства, но с вопросами не лезла. И Дин была признательна хозяйке за такую деликатность – ей еще самой требовалось переварить произошедшее, прежде чем делиться с кем-то непосвященным.

И только по дороге в библиотеку Тин, поймав ее взгляд, вздохнул и взял за руку:

– Ты не бойся, Дин. Я же сказал, что буду и встречать, и провожать каждый день. Пока не разъяснится вся эта ситуация.

– У тебя же, наверно, какие-то свои дела есть.

– Да какие дела, – вздохнул парень. – Я в столицу вернулся сейчас, чтобы ту девушку найти… Ну, помнишь, я тебе говорил?.. А как и где ее искать – не знаю.

– А когда найдешь, что будет?

– Попрошу прощения. И если простит, то…

– Женишься на ней? – предположила Дин.

Тин отчего-то посмотрел на нее растерянно, закашлялся, а на вопрос так и не ответил, вместо этого заговорил совсем о другом:

– И еще у меня стоит задача найти себе дело по душе. Понимаешь, я из состоятельной семьи, но мне хочется обрести независимость. Ну и вообще… неприятно быть никчемным

– Ты вовсе не никчемный! – возразила Дин. – Вон как здорово меня вчера спас!

Тин фыркнул:

– Спасать – это хорошо, я рад, что оказался в нужное время в нужном месте. Но я все же надеюсь, что мне не придется превратить это в дело всей своей жизни. В том смысле, что хватит с тебя опасностей. А дело… дело должно быть интересным. Чтобы не было обидно тратить на него время. Чтобы не только из протеста и стремления к независимости им заниматься, а действительно любить.

– Да… Ты, наверно, прав, – задумалась Дин. – А протест – он отчего? Тебя попрекают родные, что ты за их счет живешь?

– Нет, что ты, – рассмеялся парень, – просто хочется наконец почувствовать себя взрослым.

– Ну и не протестуй тогда, – подытожила Дин. – Ищи себе спокойно, не спеша. Время ведь не поджимает. Возможно, в какой-то момент твое дело само найдет тебя – если, конечно, не будешь ждать его дома на мягкой постели, а начнешь двигаться ему навстречу, – тут она спохватилась, сообразив, что мальчишке-подростку вроде как не к лицу поучать старшего собеседника.

Но старший собеседник, кажется, не счел эти поучения неуместными, наоборот – сделался задумчив и остаток пути до библиотеки молчал, погруженный в собственные мысли. Правда, и пройти оставалось совсем немного.

А в библиотеке их уже ждали.

– О, нашли друг друга! – ехидно ухмыльнулся следователь – тот самый, которому Дин давала показания.

– Почему бы и нет, – отозвался Тин. – Испытывая благодарность за свое спасение, я, разумеется, нашел человека, давшего показания, сразу, как только очутился на свободе. А если учесть, что Дин вчера едва не пострадал за этот поступок, я считаю своим долгом оберегать его.

Дин неожиданно для самой себя обиделась. Своим долгом! А она-то надеялась, что между ними дружба, а не долг какой-то. Но поймала взгляд Тина и успокоилась – было в этом взгляде и тепло, и понимание ее сиюминутной обиды, и заверение, что все сказанное прозвучало лишь для следователя, а на самом деле…

Увы, следователь их ничем не порадовал. Выслушал внимательно о вчерашнем происшествии, сделал какие-то пометки у себя в блокноте, снова похмыкал – как в тот раз, когда выяснял правдивость показаний, – но утешать Дин сообщением, что дело двигается и преступник почти схвачен, не стал. А жаль – ей очень хотелось услышать, что бояться больше нечего.

– Из библиотеки никуда не уходи, – теперь пришла очередь старшего поучать, – я зайду перед перерывом, дома вместе пообедаем. И вообще постарайся все время на виду быть.

Дин только плечами пожала: уходить-то она всяко не станет никуда, а вот все время на виду быть затруднительно – мало ли куда книжки заведут, работу за нее делать никто не станет. Но Тин смотрел требовательно своими зелеными глазами, и Дин кивнула согласно, чтобы не волновать его.

Тин Ари

Следователя он догнал уже в воротах. Окликнул. Тот остановился, оглянулся с недоумением и, увидев Тина, недовольно поморщился: то ли вид молодого мага напоминал ему о развале так удачно развивавшегося дела об убийстве, то ли он подозревал, что разговор пойдет о неприятном. И в этом он, конечно, не ошибался.

– Мит Ленис! Есть у вас какие-нибудь соображения, откуда преступнику стало известно, что Дин запомнил особую примету убийцы?

– А почему вы так уверены, лей Аирос, что вчерашнее нападение связано именно с этим?

Тин скроил недовольную гримасу:

– Я все-таки попросил бы вас, мит следователь, называть меня тем именем, под которым я учился в академии. У меня сейчас есть причины хранить в тайне свою личность. Я для вас, как и для всех остальных, Тин Ари.

Следователь фыркнул, но возражать не стал.

– Так вот, – вернулся Тин к основной теме разговора, – ни у кого другого нет причин нападать на Дина. Мальчик всего неделю в столице.

– Ну, это он так говорит, – ухмыльнулся сыщик, – а моя задача выяснить, все ли правда, что он о себе рассказывает.

Такой поворот Тину совсем не понравился, и он решил, что мальчишку непременно надо предупредить, потому что даже не очень въедливому Тину было понятно, что всей правды он о себе не говорит. Нет, Тин не думал, что его новый друг замешан в каком-нибудь преступлении, просто в его прошлом было что-то, о чем мальчику не очень хотелось рассказывать. Но пусть лучше он знает, что следователь под него копает. 'Как будто заняться больше нечем', – мелькнула сердитая мысль. Но на самом деле Тин, конечно, понимал, что проверить неожиданного свидетеля – необходимость, следователь просто не мог поступить иначе.

Он заставил себя вынырнуть из мыслей и вернуться к разговору:

– Предположим, мы с вами чего-то не знаем. Но если предположить, что вчерашнее нападение все-таки связано с преступлением в библиотеке, остается вопрос: кто? Кто и как мог получить сведения о показаниях Дина?

Следователь вздохнул:

– Увы, как ни обидно мне в этом признаваться, утечка пошла из Управления. Вчера утром я обнаружил, что кто-то влез в мой запертый кабинет. Ничего не пропало, но в записях по делу явно кто-то покопался.

– Ну и с какой радости вы, мит следователь, под мальчишку копаете, если у вас у самих там неладно? И ведь ясно же, что на него ополчился настоящий преступник, – не удержался Тин.

– А я, лей Ари, еще не знаю, кто у нас настоящий преступник, – ехидно осклабился следователь. – Может, вы. И с мальчишкой в сговоре. А все остальное инсценировали. А что? Очень удобно. Единственный свидетель вашей невиновности – Дин Рос. Единственный свидетель покушения на Дина Роса – вы сами. А может, и не в сговоре. Что если некий советник мальчишке заплатил… или, скорее, надавил на него – вон как пацан испугался, когда с леем советником в дверях моего кабинета столкнулся.

– Да как вы смеете! – вскипел Тин. – Мне можете не верить, если вам угодно. Работа у вас такая – я понимаю. Но советника извольте оставить в покое!

– А что вы так кипятитесь, юноша, словно речь о вашем кровном родственнике идет? – оскалился следователь. – Вы ж у нас Тин Ари. Для меня в том числе. К лею советнику отношения не имеете.

– С леем советником я хорошо знаком и очень его уважаю, – нашелся с ответом Тин, – а посему прошу в моем присутствии не задевать его честь, – и тут же понял, что следователь просто провоцировал его – может, с какой-то целью, а может, и просто так, от раздражения и недовольства, решил позлить богатенького наследничка, который посмел указывать ему, что и как делать.

Следователя отчего-то стало жаль. Злость и желание уязвить в ответ отхлынули разом, а на смену им пришли стыд и неловкость. Сыщик тут же уловил перемену настроения собеседника и тоже смягчился:

– Вы, юноша, не сердитесь на меня. Сами говорите, работа у меня такая – подозревать. И, как человек с опытом, я бы вам посоветовал с мальчишкой поосторожнее быть. Оберегать – оберегайте, а близко подпускать ли – подумайте. Потому что врет он. Нюх у меня на вранье, тут я не ошибаюсь. Даже в том, что видел той ночью, вроде и правда, да не совсем. Может, он не случайно около вас оказался, мало ли кто послал, чтобы в доверие втерся.

Тин вспыхнул было снова, но тут же успокоился:

– Видите ли, мит следователь, возможно, вам бы удалось заразить меня своей подозрительностью, если бы не одно обстоятельство… Дело в том, что этим обликом я обзавелся за пару дней до появления в столице, имени своего настоящего нигде не называл. О том, что я появлюсь в клубе, опять же, никого не предупреждал, да и не предполагал, что ночевать там останусь. Так что, полагаю, это не более чем стечение обстоятельств.

– Обликом обзавелись, говорите? Но ведь не собственными силами, правда? Вы ведь стихийник, а не иллюзионист и не вещевик. Кто-то вам помогал. И этот кто-то в курсе, что вы – это вы. И что вы в столицу собирались…

На этот раз Тин не рассердился, а растерялся: вроде бы и возразить нечего, но не потому, что он со следователем согласен… Просто не хотелось упоминать лесного хозяина. Да, существо это показалось Тину весьма странным, но вряд ли его интерес состоял в том, чтобы навредить специально внуку советника Аироса. Даже если эта встреча была не случайной, а лесной преследовал какие-то свои цели. Глупо – мог бы прямо там погубить, а не помогать и не советы давать. Все равно молодому магу нечего было ему противопоставить. Подшутить лесной мог, конечно, навредить по мелочи – запросто, водилось такое за лесными, если верить сказкам. Но всякие человеческие интриги были этим существам чужды.

Следователь понял замешательство Тина по-своему:

– Вот видите, юноша. Вы и сами в нем не уверены. Подумайте…

– Я уверен, – возразил Тин. И неожиданно для себя добавил слова, которые прямо в этот миг родились у него в голове: – Я уверен, что он мне зла не несет.

Следователь молча покачал головой, глянул сочувственно, а потом отвернулся и сделал шаг за ворота академии. Разговор был окончен.

Впечатление от этого разговора осталось двойственное: с одной стороны, Тин с пониманием отнесся к подозрениям следователя – в том смысле, что сам бы на его месте рассуждал так же… С другой – появилось совершенно необъяснимое желание уберечь мальчишку не только от неизвестного врага-убийцы, но и от некоторых излишне въедливых и дотошных государственных служащих.

Поймав себя на таком желании, Тин усмехнулся: как наседка. И подумал еще, что судьба сама вручила ему в руки эту жизнь, чтобы научился оберегать. Не иначе как лесной житель постарался: счел, что рановато Тину пока жену находить, пусть научится вести себя… по-человечески, заботиться и любить. Мысль эта была странная, Тину, опять же, не свойственная, но столько было странного в последнее время в его жизни, что он даже почти не удивился.

Глава 11. Белая вспышка

Дин Рос

Тин, как и обещал, ежедневно встречал и провожал. И ей это ужасно нравилось. Настолько, что время от времени приходилось себя одергивать, а то размякнешь вот так, привыкнешь к заботе – и захочется расслабиться, рассказать о себе лишнее. Ни к чему хорошему это не приведет, – убеждала себя Дин. Но здравый смысл над чувствами далеко не всегда властен, а в заботе она нуждалась, глупо было бы не признаться в этом хотя бы самой себе. И надежное плечо Тина рядом, да и просто его присутствие – то, что нужно, когда чувствуешь себя потерянной в большом мире.

Иногда, правда, всплывало сожаление, что эту заботу не взял на себя тот, кто должен был… Но с другой стороны, ведь было же объявление в газете – и не одно. На назначенные свидания Дин, разумеется, не ходила, а настойчивость, с какой повторялась эта публикация, одновременно грела и пугала ее.

Покушений больше не было, но Тин говорил, что расслабляться пока рановато – мало ли, что преступник задумал. И это заставляло жаться к нему еще теснее, оглядываться, встречаться с ним взглядом. Иногда он смотрел с одобрением, но временами Дин читала в его глазах беспокойство и недоумение. Не с ней ли связаны эти чувства? Но нет, успокаивал ее парень, это у него свои мысли тревожные.

А 'зеленые записки', меж тем, не принесли ожидаемого результата: Дин прочла книгу от корки до корки, потом перечитала еще раз, но так и не нашла никакого места, которое было бы сродни ее дару. Может, все-таки книга не та?

Она помялась, но все-таки решилась обратиться к магистру Видару.

– А что ты, собственно, хотел найти?

Да если б она сама знала!

– М-м-м… Я не уверен, мне дали не слишком внятные указания на какое-то особенное место. В книге, конечно, описывается множество интересных мест, но ни одно из них…

– Вот что, – прервал библиотекарь ее неуверенное мычание, – уж не знаю, что ты такое особенное хочешь обнаружить, но, насколько мне известно, в книгу записки Тарне Уаллиса вошли не полностью. И если ты хочешь найти в них что-то еще, надо обратиться в архив Общества Научных Изысканий, где хранится рукопись. Вот только я сомневаюсь, что тебя туда пустят.

Магистр оказался прав: в Обществе сказали, что всяким непонятно откуда взявшимся мальчишкам в архиве делать нечего.

– Может, я мог бы почитать эти записки за тебя? – предложил Тин.

Дин смутилась:

– Видишь ли, я не могу точно сказать, что я там ищу. Знаю только, что если найду, то пойму, что это именно оно.

– Загадочно как! – присвистнул старший товарищ.

– Ну-у, вот так… – чуть не плача, подтвердила Дин.

– Не расстраивайся. Времени свободного у меня предостаточно. Давай я сначала прочитаю книгу, а потом уже обращусь в архив. Буду сидеть там и выписывать для тебя все, чего нет в книге, – Тин ободряюще улыбнулся.

– Да ты что! – Дин одновременно восхитилась и ужаснулась. – Это ж сколько работы!

– Я не думаю, что так уж много там не вошедшего в книгу. Правда, рукопись разбирать придется дольше, особенно если почерк неважный, но справлюсь как-нибудь. Спешить ведь некуда?

Спешить, пожалуй, было действительно некуда: ведь не отправится же она в дальний путь накануне зимы.

– Некуда, – согласилась Дин, – и будет очень здорово, если ты мне поможешь.

– А ты мне потом расскажешь, зачем все это нужно?

– Не знаю, – смутилась она, – я постараюсь.

Да, надо всего лишь понять, что можно рассказывать, а о чем лучше промолчать. Непросто, в общем…

– Ничего, – открытая улыбка нового товарища бальзамом пролилась на душу, – я не настаиваю. Помогу в любом случае. Зачем еще друзья нужны?

– У меня никогда раньше не было друзей, – честно призналась Дин, – так получилось.

Тин замер, уставившись на нее с удивлением. 'Ну вот, – подумалось, – после этих слов я резко упаду в его глазах'. Падать не хотелось.

Однако Тин сказал совсем не то, чего она от него со страхом ожидала:

– А знаешь, я сейчас понял, что у меня тоже не было друзей. Приятели – были. С однокурсниками отношения замечательные… Но не нашлось среди них ни одного, кому бы я после выпуска решился открыть свое настоящее имя, чтобы продолжить отношения.

– А мне – откроешь?

– Когда-нибудь. Надеюсь.

'У каждого из нас свои тайны, – мысленно вздохнула Дин. – Жаль, что мы не можем быть откровенными друг с другом'.

– Жаль, – эхом откликнулся на ее мысли друг, – что мы пока не можем быть откровенными друг с другом.

– Ничего. Придет время…

А время шло… Нет, даже бежало. Тин, как и обещал, прочитал книгу Уаллиса и теперь каждый день, проводив Дин на работу, спешил в архив. Почерк у знаменитого путешественника и впрямь оказался ужасным, разобрать удавалось лишь по маленькому кусочку в день. Вечерами он пересказывал Дин прочитанное – вернее, читал переписанное, – но, увы, ничто из этого не отзывалось узнаванием.

У самой же Дин работа по-прежнему съедала все силы. Конечно, было полегче, чем в первые дни, но все равно к вечеру она уставала до мушек в глазах. Бегая между стеллажами и перекладывая книги с тележки на полки, Дин полностью сосредотачивалась на движении, чтобы не отвлекаться и не поддаваться усталости: наклониться, взять книгу в руки, глянуть на корешок – к концу дня она уже не стремилась общаться с книгами и ориентировалась по значкам, – подбежать к нужной полке, забраться по лесенке наверх… потом вниз… снова наклониться…

В этом бесконечном движении по кругу Дин не сразу среагировала на человека, остановившегося рядом с тележкой – привычно нырнула за очередной книгой – их оставалось всего несколько на самом дне, выудила, глянула на корешок, подняла глаза… Взгляд уткнулся в мужские руки. Обычные такие руки, красивые, ухоженные, как у всех магов, с длинными пальцами. Вот правая кисть чуть дрогнула и два пальца потянулись друг к другу в каком-то привычном жесте, но тут же, словно вспомнив о чем-то, спохватились, остановились, застыли в неоконченном движении. Тут бы и Дин застыть, сделать вид, что ничего не поняла, не заметила… или просто тихонько отойти подальше. А вместо этого она подняла глаза и уставилась незнакомому мужчине в лицо долгим пристальным взглядом. На самом деле, она его уже не видела. Точнее, видела, но совсем при других обстоятельствах, в своих воспоминаниях: вот она стоит в самый первый раз у ворот Академии, смотрит во все глаза, впитывает всю эту пленительную студенческую легкость – шутки, смех, щебет, живая магия, разлитая в воздухе. И немножко завидует тому, чего у нее в жизни никогда не было и не будет. И – сама того не замечая – цепляется взглядом за парня, что стоит в небольшой компании неподалеку. Цепляется именно потому, что напряжение в его взгляде и нервные движения рук не вписываются в общую атмосферу радужного веселья. И вот сейчас он стоит перед ней – тот самый парень из первого дня… и тот самый убийца, которого она не смогла узнать под личиной.

Он понял сразу – не мог не понять. Для того, наверно, и подошел поближе, чтобы понять, узнает ли его мальчишка-библиотекарь при встрече. Узнал. Видно же, что узнал.

Вот тут-то оно и пришло, это оцепенение – совсем некстати.

Парень напротив ухмыльнулся криво, взмахнул рукой – и мир исчез в яркой белой вспышке, на смену которой явилась непроглядная тьма…

Тин Ари

Почему-то не работалось. Кривые буковки, вышедшие из-под пера великого путешественника, прыгали перед глазами, не спеша складываться в осмысленный текст. Наверно, не стоило приходить в архив после обеда, второй раз за день. Он просто устал.

И вообще, у Тина росло беспокойное ощущение, что ему быть здесь сейчас ни к чему. Мало того, он должен находиться совсем в другом месте.

Потратив некоторое время на борьбу с иррациональной тревогой, Тин все-таки не выдержал, вскочил, торопливо сдал архивариусу рукопись и выбежал вон. Куда бежать, даже сомнения не было – в библиотеку.

Он почти успел – уже поворачивал в нужный проход между бесконечными рядами стеллажей, когда нестерпимо яркий белый свет возник между убийцей – а Тин не сомневался, что это именно он, – и невольным свидетелем преступления. Как защититься от этого света, он знал. Более того, сделал это автоматически. А вот защитить Дина не мог, не успевал. Увидел беспомощно вскинувшиеся руки, растерянность, дезориентацию… Но между ним и мальчишкой стоял этот тип. И даже не стоял, а уже бежал навстречу Тину, и Тин понимал, что им не разминуться – просто потому, что он сам не позволит убийце уйти безнаказанным. Миг – и двое столкнулись, рухнули и покатились, сцепившись, по полу.

Никогда прежде Тину не доводилось драться, если не считать шуточных потасовок с младшим кузеном. Благородное фехтование – другое дело, тут молодой аристократ обставил бы многих. А вот у его противника опыт драк, несомненно, имелся. Он бил жестко, без всяких скидок и правил, будто боролся за собственную жизнь. По сути, так оно и было, просто Тин этого не учел, не готов оказался, а потому пропустил коварный удар. Отключился всего лишь на мгновение, а когда очнулся, убийцы уже не было.

Тин не без труда поднялся с пола и шагнул к другу: мальчишка сидел, прислонившись спиной к стеллажу и уставившись в пространство невидящим взглядом.

– Дин! – окликнул он тихо.

– Тин, – мелькнула улыбка на бледном лице.

– Как ты?

– Ничего не вижу. Это теперь навсегда?

– Нет, не думаю. Вспышка была очень короткой. Он отвлекся, когда я появился, и не смог удержать концентрацию, – по правде говоря, Тин вовсе не был в этом уверен, но не хотел пугать мальчишку.

– Ты успел вовремя… Надеюсь. Потому что… если нет, то мне придется вернуться туда, куда я не хочу. И принять любые условия… Без глаз мне не прожить.

– Не говори так. Я тебя не оставлю.

– Глупости! – фыркнул мальчишка. – Не так-то просто нянчиться со слепцом. Не нужно тебе это.

– Я сам решу, что мне нужно, – возразил Тин. – Но будем все же надеяться, что зрение к тебе вернется.

В проход заглянул озабоченный мастер Видар и тут же исчез – явно отправился вызывать помощь. 'Вот и хорошо, – решил Тин. – Скорей бы уж'.

Первым прибыл целитель из академической лечебницы. Долго с сосредоточенным видом водил руками над широко раскрытыми глазами Дина. Улыбнулся:

– Ничего страшного, недельку, конечно, придется помучиться, и еще с месяц, возможно, будут некоторые проблемы со зрением. Сейчас я проведу первый сеанс лечения, потом… За вами есть кому ухаживать?

Дин открыл было рот, но Тин не дал ему ничего ответить:

– Есть.

– Хорошо. Тогда мой помощник принесет мази, научит, как их накладывать. Три дня полного покоя, потом – ко мне на прием. Вы все поняли, юноша?

– Да, конечно.

Пока ждали помощника целителя, пока этот помощник подробно объяснял Тину, что и ак делать, появился и сыщик.

– Не сейчас, мит следователь, – хмуро буркнул Тин и оттащил посетителя подальше, чтобы остаться с ним наедине, – послушайте, я вам сейчас расскажу, все, что видел, а мальчика оставьте в покое… хотя бы до завтра. Сейчас у него шок.

– Рассказывайте, – вздохнул сыскарь, – завтра я подойду к вам домой, а пока – говорите.

Много времени рассказ не занял. Собственно, к появлению Тина все самое важное уже произошло.

– Вот как, – пробормотал следователь, – убивать не стал, решил просто ослепить.

– Да, выброс магии при белой вспышке невелик, если бы я не появился, никто бы и не засек ничего необычного.

– Что ж, завтра ждите меня у себя. Навещу вашего… страдальца.

Тин бросил на следователя хмурый взгляд, но служба в Управлении, наверно, взращивала устойчивость к разного рода недовольным взглядам, так что сыскарь даже и не заметил ничего. Или сделал вид. По крайней мере, не устыдился ни своих слов, ни своих намерений.

Когда Тин вернулся, Дин сидел все там же, только на лице теперь блуждала слегка растерянная улыбка – он словно не мог поверить, что ничего ужасного, непоправимого не произошло.

– Ну что, домой? – хмыкнул Тин, легко подхватывая мальчишку на руки.

– Может, я сам? – робко попытался возразить тот.

– Ты представляешь, сколько времени это займет?

Тот вздохнул и смирился.

На улице на них оглядывались с недоумением. Ну еще бы – один парень другого на руках несет! В первый-то раз они возвращались поздним вечером, пялиться особенно некому было. Дин ежился – ему явно неуютно было под чужими взглядами, которых он не видел, но не мог не чувствовать, – а перед самым входом в дом попросил все-таки Тина спустить его с рук:

– Не будем миту Таулу пугать. Достаточно уже того, что я с повязкой на глазах заявлюсь. Ты можешь просто держать меня за руку. Я дойду.

Действительно дошел. И от помощи в комнате отказался, заявив, что здесь он и на ощупь сориентируется.

– Ладно, ты только не перетруждайся, тебе целитель полный покой прописал.

– Вот вымоюсь, переоденусь – и будет мне покой, – усмехнулся Дин.

Все-таки Тин дождался, пока мальчик уляжется, и зашел еще раз – осведомиться, все ли в порядке и нужна ли помощь. И ужинал вместе с Дином в его комнате, проследив, чтобы тот не остался голодным из-за своей временной беспомощности.

Временной – вот что самое главное. Невероятное облегчение. Потому что на самом деле мальчишка был в чем-то прав: Тин не представлял, каково это, взять опеку над слепым человеком и заботиться о нем годами, а то и десятилетиями. Он не был уверен, что ему под силу такой подвиг. Переложить заботу на слуг – это, конечно, всякий может, но Тин чувствовал, что такой выход был бы неверным. Мало того, он был бы… предательством. Вот верное определение. И мысль о том, что он мог бы стать предателем во второй раз, приводила Тина в ужас.

Квартирную хозяйку, с тревогой во взоре крутившуюся неподалеку, Тин успокоил: мол, приболел юный постоялец, но ничего страшного, недельку дома полежит – и встанет. Нет-нет, совершенно не опасно. И не заразно.

Господин следователь явился на следующее утро ни свет ни заря и был любезно приглашен митой Таулой к столу. В этот раз Дин завтракал один в своей комнате, торжественно пообещав, что ложку с кашей мимо рта не пронесет, а Тин со следователем – в столовой. Хотя, по правде говоря, ему в такой компании кусок в горло не лез, и когда сыщик отставил чашку с травяным отваром и поднялся, Тин тут же подскочил, чтобы идти вместе с ним.

– А что вы прыгаете, молодой человек? – делано удивился следователь. – Я и без вас знаю куда идти.

– Я бы хотел присутствовать, – заикнулся было Тин.

– Не положено, – сурово, уже без всякой игры, отрезал сыщик.

И скрылся в комнате Дина, затворив дверь перед самым носом у Тина.

Глава 12. О тайном и явном

Дин Рос

В присутствии сыщика сразу стало трудно дышать. Словно он вытеснил весь воздух из комнаты. Потом Дин поняла, что это было. Страх. Просто страх разоблачения, потому что она уже знала, с чем пришел следователь. Вовсе не вопросы о встрече с убийцей задавать. По крайней мере, не только их. Да и много ли она может рассказать о вчерашнем? Вряд ли что-то действительно полезное – разве что словами описать преступника. Вот прозреет – нарисует портрет.

Она оказалась права, начал гость без всяких предисловий с того, что считал наиболее важным на данный момент:

– Из Руата пришел ответ на мой запрос – там никогда не жила семья Рос с сыном твоего возраста. Как тебя зовут на самом деле?

– Дин, – и ни один следователь, даже самый чуткий к обману, не сможет сказать, что это неправильный ответ.

– А подробнее? Полное имя, место рождения, семья? Все то, о чем ты солгал мне во время нашей прошлой беседы.

И Дин впервые подумала, что бывают ситуации, когда не видеть – это очень даже неплохо. Хорошо бы еще и не слышать, но не стоит мечтать о несбыточном. По крайней мере, можно не отводить взгляд – глаза под повязкой не выдадут настоящего состояния. Но и кроме глаз предателей полно – от подрагивающих кончиков пальцев до бьющейся жилки на шее.

– Я жду, – с нажимом произнес следователь.

И Дин решилась – потому что все равно никуда не деться, и человек этот не отстанет от нее, пока не услышит правду. Вопрос в том, как он себя поведет, когда добьется своего.