Текст книги "Все пути мира (СИ)"

Автор книги: Икан Гультрэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

И сейчас Тину вдруг подумалось: а ну как правда это? И тогда получается, что бедная жена его нехороша собой, потому что с детства не знала любви. Ведь без матери она осталась давно, а отцу, похоже, до нее не было никакого дела, иначе бы он не выдал ее замуж так поспешно, едва на горизонте забрезжила возможность выгодно сбыть дочку с рук. И другое, еще хуже: если так, то он и сам внес свою лепту, добавил в ее жизнь еще толику нелюбви, несчастья, злыми словами лишил шанса на красоту и даже, возможно, сделал ее жизнь короче.

Чувствовать себя мерзавцем Тину совершенно не нравилось, но ни единого оправдания ни словам своим, ни поступкам он не находил. Разве только это странное ощущение, будто его слова и поступки ему не принадлежали, но… даже если он был околдован – когда? кем? как? и самое главное – зачем?! – это все равно не делает его лучше в собственных глазах, ибо кому, как не магу с академическим образованием, знать основной закон ментального воздействия: невозможно побудить человека делать то, что ему вовсе не свойственно. И теперь Тин, увы, не мог не признать, что говорил в нем все эти дни гадкий избалованный мальчишка, и мальчишка этот появился не вдруг, а вполне себе спокойно жил где-то в закоулках души, просто до сих пор у него не было повода вырваться наружу и показать себя во всей красе…

Но дорога успокаивала его и примиряла с жизнью – и даже с самим собой. Казалось, если долго идти, то к концу пути все ненужное, неправильное, отвалится само собой, а останется только то, с чем стоит жить дальше.

К реке Тин вышел уже в сумерках. Впрочем, было еще достаточно светло, чтобы без особых сложностей перебраться на другой берег. Тренированное тело позволяло легко скакать с камня на камень, а зачарованные сапоги надежно защищали ноги от воды. Правда, когда бурный поток кинул через валуны отчаянно барахтавшееся существо, Тин покачнулся и едва удержался на ногах. Однако устоял и даже ухитрился ухватить за уши и вытащить из воды отчаянно кашлявшего зайца. Правда, мгновением позже выяснилось, что спас он вовсе не зайца, а кого-то странного, но все же больше похожего на маленького человечка, чем на животное, и держал он несчастного не за уши, а за ворот. Тин украдкой выдохнул с облегчением, потому что зайцы с некоторых пор не вызывали у него добрых чувств, перехватил человечка поудобнее – попросту посадил себе на локоть – и запрыгал по камням дальше, благо до берега оставалось совсем недалеко.

Но запыхаться Тин все-таки успел. Сгрузил свою ношу на землю – и сам плюхнулся рядом.

– Благодарю тебя, человек прохожий, – прохрипела 'ноша'. – Притомился небось? Не побрезгуй гостеприимством отшельника – домишко у меня тут неподалеку.

И Тин, конечно же, согласился, потому что лишняя ночь под крышей еще не повредила ни одному усталому путнику. Ну разве что путник ошибся с выбором крыши, но в данном случае Тин был абсолютно убежден, что лучшего приюта ему этой ночью не найти.

Тюфяк за занавеской принял Тина в свои ласковые объятия и одарил счастливыми снами, в которых не было никакого проклятия, зато пропавшая жена чудесным образом находилась и вовсе не держала на него зла, а сам он удивлялся, как это такая милая девочка показалась ему некрасивой – да один этот вздернутый носик достоин воспевания лучшими поэтами, не говоря уж о глазах и…

Утро прокралось за занавеску тихо и ненавязчиво – случайным солнечным лучиком, который неизвестно как умудрился заглянуть в отгороженный уголок, свежим дуновением ветерка, птичьим пением за окошком. Словом, это было настоящее, правильное утро, дарящее бодрость и оптимизм.

И пища, предложенная хозяином, была настоящей и правильной – никаких изысков, все самое простое, но как же вкусно! А хозяин с умиротворением наблюдал за жующим гостем и не спешил ни о себе рассказывать, ни гостя расспрашивать. И Тин не спешил вступать в беседу: в голове его бродили кое-какие мыслишки по поводу того, чей дом послужил ему пристанищем, и от этих мыслишек становилось немного не по себе – это как живешь-живешь, учишься и привыкаешь думать, что ты кое-что понимаешь в этой жизни и уж точно знаешь, что в ней бывает, а чего и быть не может. Так вот, лесных жителей Тин до сих пор склонен был считать сказочными персонажами, ибо о них исторических свидетельств не сохранилось. А вот поди ж ты – сидит тут… И кем ему еще быть, как не сказочным лесным жителем? Не зверь ведь и не человек, хоть и похож.

Но все-таки решил уточнить, верно ли догадался:

– А ты, хозяин, не из лесных ли жителей?

– Ну а что, в лесу живу – сталбыть, лесной житель и есть, – хихикнул хозяин. – А что, хочешь что-то от меня в благодарность за спасение потребовать?

– Требовать не стану, – благоразумно отозвался юноша, – но попрошу… помощи и совета!

– Ну-ка, ну-ка, интересно, и о чем же может молодой человек знатного рода, да еще и маг просить жалкого лесного жителя?

Хозяин явно посмеивался над Тином, но вроде бы беззлобно, и тот решился продолжить:

– Да вот… жену я ищу…

– Неужто такой красавец девушку по сердцу не найдет без посторонней помощи?

– Ты не понял. Была у меня жена… очень недолго… и ушла. Хочу ее найти.

– Да она, никак, слепа! – делано возмутился человечек.

– С чего бы это? – не понял Тин.

– Твоих великих достоинств не разглядела, – фыркнул лесной.

– Зато я успел продемонстрировать ей все свои недостатки, – горестно вздохнул Тин, – даже те, о которых раньше и сам не подозревал, – и неожиданно для себя самого поведал лесному обо всем, что натворил за последние дни.

– И что ты будешь делать, если найдешь ее?

– Молить о прощении.

– И всё-о-о? – недоверчиво протянул хозяин.

– Предложу свою помощь и защиту. И… постараюсь познакомиться с ней поближе. Быть может, для нас двоих еще не все потеряно… Хотя я по-прежнему не чувствую себя готовым к браку.

– С ней? Или вообще? – уточнил человечек.

Тин только плечами пожал – он и сам пока не знал ответа на этот вопрос. Ну и потом – проклятие же. Ни одной женщине такого не пожелаешь.

– Ладно. Помогу я тебе. Слушай мой совет: в столице ищи не жену, а дело по душе. Предложи дружбу и помощь достойному. Позовет дорога – иди. Это верный способ встретиться тебе с твоей женой.

Звучало странно, но Тин решил обдумать загадочные советы лесного потом, когда придет время. Однако, как выяснилось, это было еще не все, потому что гостеприимный хозяин неожиданно потянул гостя с лавки.

– Закрой глаза, – скомандовал лесной, когда они очутились посередине комнаты.

– М? – изумился Тин.

– Будем внешность тебе менять!

– Это еще зачем?!

– Ну как же? Разве ж ты со своей физиономией можешь к жене поближе подобраться? Да она сбежит, едва тебя издалека завидит! А так хоть поговорить успеешь, прежде чем она деру даст.

Голову лесной Тину, видать, здорово заморочил, раз ему в тот момент слова хозяина показались разумными и правильными, да еще и о собственном амулете личины не вспомнилось. Лесной же не ждал, пока гость очухается и начнет сомневаться, а начал мельтешить, круги наматывать, отчего голова у Тина вовсе соображать перестала. На миг привиделась ему вновь та тропинка, поперек который лежал якобы дохлый заяц. И заяц в этом видении тоже был, только вполне себе живой, и не лежал, а сидел и покачивал ушастой башкой эдак укоризненно, а потом поманил Тина лапой, вынуждая того наклониться, и легонько стукнул его лбом в лоб. И всё. Как будто пелена спала.

Тин открыл глаза и уставился в зеркало, которого раньше почему-то не замечал. Из зеркала на него смотрел… Тин. Или не Тин, но кто-то весьма на него похожий – это если черты лица по отдельности называть: нос – прямой… разве что острее немного… и глаза зелены, хотя не изумрудной уже, а болотной зеленью…. и скулы высокие – пожалуй, даже слишком, самую малость… В целом же новое лицо едва ли можно было назвать красивым. И шикарные каштановые волосы укоротились до принятой у простолюдинов длины.

Собственно, новый облик не вызвал у Тина возражений, он вполне годился, чтобы, не бросаясь в глаза и не привлекая к себе излишнего внимания, заниматься поисками. Один только вопрос его беспокоил:

– А как, если что, избавиться от этой личины?

– Да никак, – хихикнул лесной хозяин. – Вот как посмотрит на тебя кто-то с другой стороны зеркала – так она сама и спадет. Не раньше и не позже.

– Да ты… – задохнулся от возмущения Тин… и умолк.

Потому что высказывать возмущение было больше некому – ни лесного хозяина, ни его избушки, только один юный растерянный маг да лес кругом.

Парень спустился к журчавшему на дне оврага ручью и постарался внимательно рассмотреть, кем же он теперь стал. Подумал: пора возвращать себе студенческое имя. Тин Ари – вот кто он теперь. Благо перстень мага все еще при нем, а значит, никто не обвинит его в самозванстве.

Глава 5. Найти себе дело

Дин Рос

Наверное, Дин стоило испугаться раньше, еще когда она задумывала свой побег, но почему-то все возможные последствия от своей затеи она смогла осознать только теперь. Осознать – и ужаснуться. Да, конечно, она воспользовалась своим законным правом ухода, а заключение брака сделала ее совершеннолетней прежде срока. Но… о собственном совершеннолетии и условно замужнем статусе знает она сама, а для любого встречного Дин – просто девчонка. Без родителей, без покровителей… без всякой защиты. Глупо было бы верить, что она найдет в столице работу, а не… неприятности, которые могут оказаться куда хуже брака с нелюбимым и не любящим мужем.

Спасибо лесному хозяину, она теперь не девчонка, а мальчишка. Конечно, и мальчишке могут угрожать опасности, но в таком облике путешествовать куда проще, да и вопросов он вызывает поменьше. Парнишка в дороге – это как раз обычно. Мальчики легче на подъем, их охотнее отпускают из дома, они могут, например, отправиться в путь, чтобы найти себе место подмастерья. Словом, новый облик пришелся Дин как нельзя более кстати – добрый лесной подумал о том, до чего она сама не додумалась. Позаботился.

От этой мысли на душе стало тепло, а тревога о будущем отступила. Вот доберется Дин до столицы – тогда и беспокоиться будет.

Стекарон показался на горизонте к вечеру шестого дня. Вообще-то Дин рассчитывала добраться за пять, но явно переоценила свои силы. Потому что даже на шестой ей довелось лишь полюбоваться силуэтом города на фоне темнеющего неба. Переночевала в ближайшем перелеске, утром умылась в ручье и постаралась привести в порядок одежду – и лишь после этого двинулась покорять столицу.

Столица к очередному завоевателю в лице тощего кудрявого подростка отнеслась равнодушно. Шумела на разные лады, спешила куда-то, сбиваясь с ног, пугала заоблачными ценами на самые простые товары… В общем, Дин сразу засомневалась, что ей удастся здесь устроиться, да еще и на путешествия заработать. Тут бы с голоду не помереть.

Впрочем, до голодной смерти Дин было далеко, в дороге-то она практически не тратилась – еду у деревенских за сущие гроши покупала, а единственный свой ночлег под крышей оплатила тем, что написала для пожилой вдовы письмо под ее диктовку, которое сама же и вызвалась доставить в столицу. Письмо было адресовано дочери вдовы, и именно с него Дин решила начать свою столичную жизнь, в глубине души лелея надежду, что дочка окажется столь же гостеприимной, как и матушка.

Увы, бывшая деревенская жительница посланника даже на порог не пустила, расплатилась за услугу мелкой монетой и захлопнула дверь перед носом. Обижаться Дин и не подумала, только удивилась немного такой разнице нравов матери и дочери.

Поиск гостиницы, которая была бы Дин по карману и в то же время отзывалась на ее мечты о горячей ванне, оказался делом непростым и занял остаток дня. И поневоле пришлось задуматься, как быть дальше, если уже завтра она не найдет себе какую-нибудь работу – на еще одну ночевку средств у Дин не хватало.

Утро принесло сплошные разочарования: оказалось, что для устройства к какому-нибудь ремесленнику подмастерьем нужно прошение родителей или поручителей, для деревенских – сельского старосты. Не то чтобы Дин так рвалась в подмастерья, просто она смутно представляла себе, на что может рассчитывать в городе парнишка столь юных лет. На всякий случай поинтересовалась в зеленной лавке, где за работу посыльного ей предложили десять медяшек в день, в цветочном магазине, где в помощниках не нуждались, и у мясника, который платил не больше, чем зеленщик. На десять медяшек можно было вполне сносно поесть аж три раза в день, но не более того. Предполагалось, видимо, что мальчишки-посыльные живут в семьях и не должны платить за жилье.

Расстроенная, Дин брела по улицам, совершенно не замечая, куда ее несет. Вынесло ее к целой группе строений, окруженных общей оградой. Ворота, впрочем, были открыты, и через них сновали туда-сюда молодые люди, раздавались крики и смех, мелькали то и дело какие-то искры в воздухе, да и сам воздух вел себя неоднозначно – закручивался вихрями в самых неожиданных местах, срывал с прохожих шляпы, в то время как макушки деревьев почти не колыхались на ветру, нависал компактной тучкой над чьей-нибудь головой… И никто почему-то не огорчался и не обижался, разве что иногда грозили кулаком и обещали отплатить по случаю.

Дин стояла, глазела и чувствовала, что ей здесь ужасно нравится: место это жило какой-то особенной жизнью, не такой, как весь остальной город. Чувствовалась тут и искренность, и целеустремленность, и полнота бытия, и наверняка что-то еще, что в эту полноту не вместилось.

Разумеется, Дин практически сразу догадалась, куда она попала: это была Стекаронская Академия Магии. Дин когда-то мечтала здесь учиться – пока не поняла, что ее способности к магии никакого отношения не имеют. И даже, пожалуй, когда уже поняла, продолжала еще немножко мечтать, потому что от такой мечты ужасно трудно отказаться. И вот теперь она стояла у входа на территорию мечты…

Или нет, даже не стояла, а осторожно, шажок за шажком, приближалась к воротам, которые так ее манили. А потом зацепилась взглядом за вполне прозаический предмет, к мечтам никакого отношения не имеющий – доску объявлений, – и долго вчитывалась в слова, покуда до нее не дошел смысл написанного: 'Библиотеке академии требуется толковая помощница'.

В тот момент Дин даже не задумалась о том, что на помощницу теперь никак не тянет – разве что на помощника. Просто прикоснулась к объявлению, поставив защиту Академии в известность о цели своего прихода, и сделала решительный шаг, ступив на землю учебного заведения.

– Простите, а где тут библиотека? – дернула за рукав первого попавшегося парня.

К счастью, тот не отмахнулся и даже не спросил ни о чем, просто показал, куда идти. Но все равно Дин пришлось основательно поплутать, прежде чем она очутилась перед массивными дверями.

Собралась с духом, толкнула осторожно тяжелую створку, шагнула внутрь. В библиотеке было, пожалуй, ничуть не менее людно, чем в академическом парке или у ворот. Некоторые студенты сидели за столами, сосредоточенно читая, другие суетились у стеллажей с книгами, часть толпилась у стола библиотекаря. Дин терпеливо дождалась, пока толпа рассосется, и подошла. Старик-библиотекарь поднял на нее недоуменный взгляд поверх очков: все-таки не выглядела Дин типичным посетителем академической библиотеки, до пользования которой допускались лишь студенты, преподаватели и выпускники этого учебного заведения.

– Там… объявление на воротах… Вы ищете помощника.

– Помощницу, – хмуро отозвался старик. – Мне нужна спокойная, аккуратная девушка, которая разбирается в книгах, а не мальчишка, от которого, кроме беспорядка, ничего и ждать не приходится.

– Но я разбираюсь! – возразила Дин. – И беспорядок устраивать не стану.

– Разбираешься? – библиотекарь недоверчиво прищурился. – А ну-ка возьми вот это, – он махнул рукой, указывая тележку, доверху груженую книжками, – и расставь все книги по местам. Справишься – возьму помощником. Сделаешь хоть одну ошибку – пеняй на себя.

Но книгами Дин было не напугать, она нисколько не сомневалась что справится. И справилась. Правда, пришлось, конечно, повозиться, но зато через час с небольшим каждая книга нашла свое место. А как иначе? Ведь не зря Дин столько времени потратила на развитие своего дара – каждой книге она могла задать вопрос и выяснить, какое место на полках та предпочитает.

– Готово! – выдохнула исполненная надежд и даже почти уверенная в счастливом ближайшем будущем Дин, вернувшись к столу библиотекаря.

– Посмотрим-посмотрим, – пробормотал старик, извлек из стола какой-то странный предмет, похожий… да ни на что не похожий, из-за чего Дин сразу опознала в нем магический артефакт.

Библиотекарь меж тем этот артефакт ласково погладил, приговаривая что-то непонятное, и предмет, откликаясь на ласку, выпустил светящиеся щупальца-нити в разные концы читального зала. Все нити равномерно мерцали бледно-зеленым и только одна почему-то вспыхивала, не решаясь, видимо выбрать между таким же зеленым и вызывающе красным.

– Ошибочка! – злорадно заключил библиотекарь.

– Ничего подобного! – возмутилась Дин. – Давайте проверим – и вы убедитесь, что книги расставлены правильно.

Она подбежала к книге, на которую указывал неуверенный луч, и достала увесистый фолиант с полки.

– Ну и?.. – как-то не слишком убедительно рассердился библиотекарь. – Это книга по алхимии. Если бы вы, юноша, глянули на корешок и сравнили цифры, то сразу убедились бы, что они не совпадают с теми, для которых предназначен этот стеллаж. А книги по алхимии расположены во-о-он там!

– А вот и нет! – бойко заспорила Дин. – Эта книга – философский труд, даром что в названии слово 'алхимия' присутствует, и она просится именно на эту полку.

Сказала – и прикусила язык: совсем ни к чему было демонстрировать свое умение общаться с книгами. Но старик вроде бы и не заметил ничего, проворчал только:

– Ла-адно. Будем считать, что справился. Вон там еще одна тележка полная набралась. Но смотри мне, без фантазий, как написано, так и расставляй книги.

До самого позднего вечера Дин, не покладая рук и не жалея ног, все носилась и носилась по залу, а книги, сданные студентами, все не заканчивались и не заканчивались, пока она в какой-то момент не остановилась перед внезапно опустевшей тележкой, не сразу поняв, что, собственно, произошло. А ничего особенного: просто библиотека как-то незаметно успела закрыться…

Вернее, не так – открыта она была круглые сутки, но с определенного часа можно было только читать книги за столами, но не выносить их из зала, а по окончании работы под страхом отлучения от библиотеки студенты должны были сами расставить томики по местам… Просто закончился рабочий день библиотекарей.

– Ну что ж, с работой ты справляешься, завтра с полудня можешь приступать. Семь часов в день, один выходной, как принято, в Высокий день, жалованье – семь сребрушек в неделю. Устроит?

Все это звучало прекрасно – и Высокий день, когда выходной по закону полагался каждому наемному работнику в Велеинсе, и семь сребрушек – вполне достойная плата, но… Дин замялась.

– Ну что еще? – библиотекарь снова бросил на нее грозный взгляд поверх очков.

– Ну… мне вообще-то сегодня некуда идти. И деньги кончились.

– Вот так и знал, что от мальчишек одни неприятности, – проворчал библиотекарь.

Дин совсем уж было решила, что ее сейчас погонят прочь, но вместо этого старик зашагал куда-то вглубь библиотеки, жестом показав, что надо следовать за ним.

– Вот, – он распахнул одну из дверей, – будешь пока в подсобке жить, тут и горелка есть, и чайник, и даже, вон, печенье на столе, можешь угощаться. Ну и уборку заодно с утреца сделаешь, – ухмыльнулся старикан.

– Спаси-и-ибо! – Дин не стала признаваться, что в уборке, в отличие от книг, она не разбирается совершенно.

– И – вот, – добавил библиотекарь, – чтобы система безопасности Академии тебя распознавала как своего, – и с этими словами нацепил Дин на руку браслет, который тут же сжался до нужного размера, плотно обхватив запястье. Ясно – еще один артефакт.

Уже засыпая, она подумала, что библиотека для нее сейчас – лучшее место, потому что именно здесь у нее есть надежда отыскать ответы на загадки лесного хозяина и в конечном итоге – найти свое счастье. Или путь к нему.

Тин Ари

Целых пять дней пути – но Тину почему-то не казалось больше, что он может опоздать, не успеть, не защитить… Встреча со странным существом, которое надавало нелепых советов и без спросу изменило его внешность, удивительным образом поселила в нем спокойствие. Не то чтобы теперь он был уверен, что беглой супруге не грозят никакие беды, просто откуда-то родилось убеждение, что он просто окажется в нужном месте в нужный час и потому ничего непоправимого не произойдет.

На булыжные мостовые Стекарона Тин ступил, исполненный затаенного ожидания чего-то необычного, но будто бы обещанного ему. До сих пор Тин казался себе трезвомыслящим человеком и, поймав себя на этих ощущениях, он удивился – но только на мгновение, потом в памяти в очередной раз всколыхнулись последние события, ткнув парня носом в тот прискорбный факт, что он знает о себе куда меньше, чем полагал до недавнего времени.

Впрочем, ни самокопанию, ни самобичеванию Тин не намерен был предаваться. Он думал – о том, с чего начинать поиски жены, а заодно – вопреки собственному желанию – о словах лесного хозяина, что искать надо не жену, а дело по душе. Однако по некотором размышлении начать решил все-таки с жены, поэтому завернул в редакцию 'Летучего вестника Велеинса' и подал краткий текст в раздел объявлений, оплатив три повторные публикации. Особой надежды на то, что жена откликнется, у него не было, но прочитает непременно, если будет ждать сообщения о расторжении брака. Для себя он принял, что домой без жены не вернется, и если она захочет остаться в столице, то и ему придется поселиться тут.

Останавливаться в гостинице Тин не захотел, в столичном особняке Аиросов в своем нынешнем виде появиться никак не мог, а потому после недолгих поисков снял комнату у некой миты[3] Таулы, весьма громогласной тетки. Этот ее недостаток, впрочем, с лихвой компенсировался кулинарными талантами, и, впервые пообедав в новом жилище, Тин решил, что не не прогадал с выбором пристанища. Тем более, что хозяйка, хоть и производила немало шума, лишних вопросов не задавала и личной жизнью постояльца не интересовалась. А что еще нужно?

Конечно, Тин мог позволить себе не только снять комнату на сколь угодно долгий срок, но и целый дом, и не только снять, а даже и купить, случись такая необходимость. Вот только теперь ему казалось неправильным тратить деньги, которые он не заработал – пусть даже он имеет законное право ими распоряжаться.

Эта идея, собственно, была не нова, Тин и раньше задумывался о том, что с ним будет, если он все-таки откажется от наследования титула в пользу младшего кузена. Конечно, может статься, что дед не слишком рассердится на него и выделит старшему внуку содержание, а потом не забудет упомянуть его в своем завещании, но рассчитывать на это не стоило бы. А потому… надо привыкать к более скромному образу жизни, чем тот, который он вел прежде.

По правде сказать, Тина немного пугала такая перспектива. Не то чтобы он боялся, что не сможет заработать себе на жизнь, но перед каждой существенной тратой сверяться с содержимым кошелька – в этом ему виделось что-то унизительное. И Тин решил, что будет привыкать к новому образу жизни постепенно. Вот сегодня он снял себе скромное жилье, а завтра…

Что именно он будет делать завтра, Тин додумать не успел, потому что его сморил сон – все же это была первая ночь под крышей, с тех пор как он покинул лесного хозяина… Если эта встреча ему тоже не приснилась. Впрочем, стоит просто взглянуть в зеркало, чтобы убедиться…

Наутро Тин осознал, что по-прежнему совершенно не представляет себе, что ему делать дальше. Единственный возможный шаг, направленный на поиск жены, он уже сделал. И что теперь? Сидеть и ждать? Просто бесцельно ходить по улицам в надежде на случайную встречу? Все это казалось глупым и бессмысленным.

Можно было еще обратиться в столичное отделение Управления Правопорядка с заявлением о розыске, но… это значило не только раскрыть свое инкогнито, а еще и неприятную ситуацию в семье сделать достоянием общественности. Вряд ли дед погладит его за это по голове. Помимо этого в городе имелись и частные сыщики, но при одной мысли, что девчонку будет разыскивать какой-нибудь прохвост, да еще и найдет ее раньше мужа, Тину отчего-то делалось не по себе. И потом – что она, преступница? Или, может, выжившая из ума старушка, покинувшая дом и не нашедшая обратной дороги?..

Хотя, конечно, насчет наличия у юной супруги здравого смысла Тин имел все основания усомниться. Разве умная женщина бросится сломя голову в такую авантюру, как бегство в никуда да еще и без гроша в кармане? – спрашивал он сам себя. И, горестно вздыхая, отвечал себе же: бросится, если ее хорошенько припечет – настолько, что эмоции возьмут верх над разумом.

Нет, в целом-то новоиспеченная лея Аирос поступила вполне разумно – грамотное волеизъявление составила, со ссылками на законодательство. Не придерешься. И о правах своих знала. Но что ей мешало дождаться утра и просто открыто объявить о своем уходе? Уж наверно, ей не пришлось бы покидать богатый дом нищей.

Или вообще не пришлось бы его покидать? Не исключено, что дед взял бы девочку в оборот, начал уговаривать, сулить великое счастье. Силком, конечно, вряд ли стал бы удерживать. А она, возможно, как раз этого и опасалась. Если уж настолько неглупа, что в законах разбирается, могла додуматься и до того, что старый советник вовсе не в ее приданом заинтересован.

Тин неожиданно вновь почувствовал себя обиженным мальчишкой: начудил дед, подставил его, ничего толком не объяснив, не дав даже познакомиться толком с будущей женой, обставил все с неприличной спешкой, а ему теперь расхлебывать.

И тут же вспомнил, что и сам 'начудил' немало, если не сказать хуже. А чтобы впредь не идти на поводу у дедова деспотизма, стоит вернуться к мысли о независимости от семьи.

Но вернуться-то к мысли легко, а вот перейти от нее к действию – это уже задача. Хотя бы потому, что Тин весьма смутно себе представлял, куда с этой мыслью податься и как ее реализовать. Нет, разумеется, ему было известно, что при Государственном Совете имеется Управление Магии, а в Управлении вывешиваются объявления с запросами на услуги магов. Беда в том, что это была разовая работа, которая ни в малейшей степени не подходила под определение 'дело для души'.

Все же Тин сходил в Управление, чтобы убедиться в правильности своих представлений. Да, спрос на стихийников был – их звали для управления погодой, осушения болот, тушения лесных пожаров… Впрочем, при действительно масштабных стихийных бедствиях Управление Магии могло запросто мобилизовать выпускников академии – и это был бы уже не заработок, а самоотверженное служение государству, за которое разве что свиток похвальный за подписью его величества выдадут, не более того.

Объявление о поиске корабельного мага еще совсем недавно показалось бы Тину заманчивым, но именно сейчас он не чувствовал себя вправе покинуть столицу. Усмехнулся: вот тебе и перемены, которых ты еще недавно так опасался – тебе предлагают мечту, а ты отказываешься, потому что есть долг и есть совесть, которая не молчит. Но горечи он при этом не испытывал, даже наоборот – нечто сродни удовлетворению оттого, что поступает так, как считает правильным.

Остаток дня и большую часть следующего Тин потратил на знакомство с магическими услугами, предлагаемыми в городе. До сих пор, как ни странно, он имел об этой сфере весьма слабое представление – разве что об артефактных мастерских знал. С них и начал – заходил, делал вид, что присматривается к товару, а сам украдкой бросал взгляды на занятых делом магов. Принципы работы были ему в целом понятны, но прилива энтузиазма Тин не почувствовал – не для него было это занятие.

Еще парочка коллег-стихийников держали собственные конторы, в которых миловидные секретарши принимали заказы на самого разного рода услуги – от защитных чар до слежки. Тин заинтересовался и хотел было напроситься на прием, но в одном месте ему предложили записаться аж на следующий месяц ('Ах, господин маг так занят, так занят!'). Возможно, девушка рассчитывала, что посетитель начнет ее уговаривать, и она, конечно, после недолгого сопротивления позволит ему побеседовать с магом. Известное ведь дело – люди склонны больше ценить то, что трудно дается.

В другой конторе его без разговоров пропустили в кабинет, но маг, едва осознав, что перед ним коллега и возможный конкурент, немедленно указал на дверь.

Кроме того, оказалось, что столица кишмя кишит всякого рода ясновидящими и прорицателями, которые тоже причисляли себя к магам, хотя ни одна высшая школа, ни в Велеинсе, ни в соседних странах, не давала подобного образования.

Тин из любопытства заглянул в один из салонов. Ясновидящая поразила его сходством с беглой супругой – тоже остроносенькая, с такой же улыбкой-не-улыбкой на физиономии, только волосы прямые и не черные, а насыщенного рыжего цвета. Но Тин отчего-то знал, что к его жене эта дама никакого отношения не имеет, просто совпало так – возможно, она тоже носительница древней крови. Тогда, наверно, и ясновидение объяснимо – мало ли какие способности можно встретить далеких потомков ушедшего народа.

Хозяйка салона между тем взмахом руки предложила клиенту сесть, сдернула покрывало с зеркала, что стояло перед ней на столе, и пристально уставилась в его глубину. Посидела так с минуту, после чего сморщила обиженно носик и обернулась к Тину:

– Что ж вы не сказали, что вам дорога уже прочерчена?!

– Разве? – изумился Тин, но тут же вспомнил о лесном хозяине с его странными советами. – А изменить это можно? – осторожно спросил.

– Можно, конечно, – пожала плечами ясновидящая. – Только зачем?

– Свободы ради, – ответил клиент.

– Свободу вам подавай, – фыркнула женщина. – а того не знаете, что сами себя в тупик гоните, когда с проторенного пути сворачиваете. Нужна вам такая свобода?

– Пожалуй, нет, – согласился Тин.

Уже вечером Тину пришло на память одно место, которое непременно следует посетить: библиотека академии. При библиотеке имелось что-то вроде академического клуба. Нет, никаких шумных вечеринок, всего лишь место для спокойного общения, обмена новостями магической науки и просто любыми новостями, если для них имеются подходящие уши. Возможно, именно там Тин узнает что-нибудь полезное, что определит его дальнейшую судьбу.