Текст книги "Все пути мира (СИ)"
Автор книги: Икан Гультрэ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
А когда на обратном пути проходила мимо источника, Тина на берегу уже не было.
Тин
Тин не без труда заставил себя задержаться у источника – не стоило навязывать свое общество Дину, который явно желал побыть наедине с собой. Тем более, что в полном одиночестве ему остаться не грозило: усиленные патрули регулярно обходили округу, и казалось, что они вездесущи, невозможно было ступить и шагу, чтобы не столкнуться с воинами. Оставалось надеяться, что они окажутся достаточно деликатными, чтобы не навязывать Дину своего общества.
Ну и потом… Тину самому стоило побыть немного в одиночестве и поразмыслить. До сих пор у него не было на это ни времени, ни сил. Мысли мелькали, конечно, куда ж без них, но выстроить какую-то цельную картину собственной жизни – не будущей, нет, но настоящей – у Тина никак не получалось.
Он пытался разобраться в себе: сколько в его привязанности к Дину было его собственного чувства, выросшего из приязни и благодарности, а сколько – наведенного неким странным существом, чтобы он без лишних раздумий отправился в далекий опасный путь. Но отделить свое от чужого в собственной душе не получалось. Во-первых, за время путешествия Дин успел по-настоящему прорасти там, в душе, корнями, а во-вторых, стоило задуматься, и Тин понял, что не видит большого смысла в этих попытках – с чего бы все ни начиналось, значение имеет только то, что происходит между ними здесь и сейчас. А сейчас это уже настоящая дружба, от такой не отказываются.
И почему-то сейчас он был совершенно спокоен за свою супругу, как будто между ним и Лесным, кем бы тот ни был, существует некая негласная договоренность, сделка: пока Тин здесь присматривает за мальчишкой, его жена тоже под присмотром… может быть, самого Лесного.
Но главное, что не давало ему покоя, это мысль о возвращении домой… без Дина. Дверь, через которую мальчишке предстоит уйти, Тин представлял себе по-разному, но, вне зависимости от картинки в воображении, сердце сжималось всякий раз, когда эта придуманная дверь захлопывалась, отделяя его от друга. Этой чудовищной несправедливости, неправильности даже названия не было. Но и изменить что-либо Тин был не в состоянии – разве только втайне мечтать, чтобы эта дверь не отворилась. И в то же время Тин точно знал, что ничего не сделает, чтобы помешать другу уйти… как бы ему этого ни хотелось. Проводит – и вернется домой, залечивать душевную рану, искать жену и путь к ее сердцу. И способ преодолеть проклятие.
От раздумий его отвлек знакомый голос:
– Поговорить бы…
Селех. Как подошел – непонятно. Здешние воины владели искусством двигаться плавно и неслышно, они то водой перетекали с места на место, то переступали мягкими звериными лапами. Или просто тенями возникали за спиной, и пока голос не подадут – не догадаешься об их присутствии. Как сейчас.
Тин принял сидячее положение и жестом предложил воину присесть рядом. Однако Селех отрицательно покачал головой:
– Не здесь. Разговор серьезный. Пойдем лучше в общинный дом – там сейчас никого, нам не помешают.
В общинном доме действительно оказалось пусто. Селех не спешил: вскипятил воды, поставил перед Тином кружку травяного отвара, уселся напротив и только тогда заговорил:
– Я знаю, что вы хотели идти прямым путем к озеру… Но я хотел бы попросить… мы все хотели бы… То, что произошло – страшно. Мы никогда не слышали о такой магии – смертной магии.
– Мне тоже никогда не приходилось слышать о подобном. Нас учили в академии, что при смерти человека и животного в пространство выделяется некоторое количество энергии – некроэнергии. Да что там слышали, всякий маг способен ощутить эманации смерти, особенно насильственной, если она происходит поблизости. Но никто никогда не говорил нам, что с помощью этой энергии можно творить магические действа.
– И все же… У нас тут мало магов, а которые есть – слабы. Что они умеют – это придавать силу зельям и эликсирам, да еще по мелочи. Образования единого нет, если только кто к старшему магу в ученики попадет. Вот и получается, что самим нам никак не разобраться…
– И? – подбодрил собеседника Тин.
– Мы послали весточку в столицу. Ответа пока не получили, но скорее всего князь пожелает увидеть вас.
– Зачем? – удивился Тин.
– Чтобы выяснить, что именно вы видели. Чтобы просить помощи у Велеинса, если князь сочтет это необходимым.
– Гм… Конечно, я происхожу из влиятельной семьи, но… я ведь не дипломат, у меня нет никаких полномочий выступать от лица королевства.
– В Талвое нет официального представительства Велеинса. Да и вообще, наверно, никого из вашей страны, кроме тебя и твоего друга. Но передать просьбу о помощи – возможно, не сразу, но когда вы сделаете ваши дела и вернетесь, – в этом ведь нет ничего сложного, правда?
– Да, я мог бы… – он не стал уточнять, что мог бы связаться с родней не по возвращении на родину, а прямо из Талвоя.
– Хорошо, – улыбнулся Селех. – Я сам отправлюсь с вами. И в столицу, и после – проведу до приозерного леса. В лес не пойду, уж не обессудьте – у меня обязательства перед своими, я так рисковать не могу. Но… что-то мне подсказывает, что друг твой имеет право пройти к озеру. А значит, и с тобой ничего не случится, если будешь его сопровождать.
– Спасибо, – обрадовался Тин, – даже до леса – это очень здорово. Мы даже и не надеялись.
– Почему? – удивился и вроде бы даже немного обиделся Селех. – Вы такое дело для нас сделали. Нашли бы мы проводника для вас в любом случае.
Никаких причин отказывать сельчанам в просьбе Тин не видел. Вот разве что с Дином надо посоветоваться, но Дин – мальчишка отзывчивый, он точно не откажет.
А еще – мелькнула такая мысль – дед бы одобрил. Пусть у Велеинса с Талвоем нет общих границ и общих интересов, но дружеские отношения между двумя государствами – это может быть полезно.
Впрочем, кое-что общее у них все-таки было – враги. И речь даже не о Фирне, хотя глупо было бы отрицать существовавшее напряжение. Новая магия и те, кто ею пользовался, – вот настоящие враги. Пусть даже они не набрали пока большой силы, но они опасны уже тем, что непредсказуемы. Неизвестно, как будут работать их открытия, до чего они еще могут додуматься и с какими целями использовать. Для Талвоя это уже реально существующий враг, для Велеинса – потенциальный.
Никогда не мечтал Тин заниматься политикой, находил ее скучной, а иногда и грязной, но кажется, пришло время и для него соприкоснуться с этим миром. Что бы Тин себе ни воображал, он все равно оставался внуком советника Аироса, и глупо было бы не считаться с этим.
Тин с удивлением обнаружил, что уже не злится на деда. Причем давно. В какой-то момент легко получилось признать право старого советника на заблуждения и ошибки. Может быть, потому что это дает и Тину право на собственные? И надежду на их исправление.
Дин нашелся в доме Ирды. Вид у мальчишки был задумчивый и хмурый – похоже, одинокая прогулка не принесла облегчения. К предложению сделать крюк и заглянуть в столицу он отнесся с неожиданным энтузиазмом.
– Знаешь, – признался, – у меня уже не первый день пятки чешутся, я просто не решался сказать, хотел дать тебе отдохнуть подольше после всего пережитого. Но если ты сам готов, то я очень даже не против. А крюк – нестрашно, времени у нас в запасе пока достаточно. А ты правда сможешь помочь, если князь попросит?
– Не сам, конечно, но родне написать можно.
– Да, – Дин снова посмурнел, – влиятельная родня – это, наверно, хорошо.
А Тин опять не решился задать другу неудобные вопросы. Да пусть их, его тайны, жаль только, что у младшего друга от них настроение портится.
Впрочем, к тому моменту, когда пришло ответное послание от князя, Дин перестал хмуриться и впадать в задумчивость, а в глазах его светилась лихорадочная готовность сорваться с места в любой момент. Дорога звала его. И дверь в конце этой дороги. Дверь, которая станет между ними двумя, отрежет друг от друга, наполнит душу Тина горечью потери. А какие чувства сам Дин испытывает при мысли о грядущем расставании? – этот вопрос Тин тоже не задал другу. Но очень хотел.
Глава 8. В гостях у князя
Дин
Где-то глубоко внутри у нее поселился камень. Тяжелый. Или, наоборот, дыра. Казалось бы, странно, что она не может определить, отделить одно от другого, но эта помесь тоски и страха действительно могла быть то камнем, то дырой. Попеременно. А может, и одновременно.
И не было сомнений в том, что делает она все правильно, но пришло осознание, что до сих пор она по-настоящему никого не теряла. Матери просто не помнила, мужа и вовсе не знала, отец и единокровный брат всегда были ей чужими. Разве что няня, но… детский разум проще воспринимает такие потери, если есть простая цепочка, позволяющая понять и принять: няня старая, так всегда бывает, что старые уходят, а малые – остаются. Одинокими и бесприютными. А с Тином она впервые в жизни перестала чувствовать свое одиночество. Потому и страшилась: понимала, что предстоит потерять.
Впрочем, дорога… Дорога лечит, дорога подчиняет своему завораживающему ритму, и путник теряется именно в нем, а не в собственных мыслях.
Накануне отъезда сельчане устроили им прощание – столы, накрытые у самого источника, ломились от снеди, горели костры, бренчали струны… В зыбком свете пламени воины показывали уходящим гостям свое искусство – то ли бой, то ли танец. Они то сливались со своими тенями, то распадались на множество танцующих, и было не понять, кто там настоящие бойцы, из плоти и крови, а кто – призрачные подобия. Возможно, тени были чуть гибче, чуть стремительнее, они искусно прятались и являлись в самый неожиданный момент, придавая особую остроту танцу-бою, добавляя ему яркости и непредсказуемости. Завораживающее было зрелище.
А утром Ирда отозвала Дин в сторону и проговорила едва слышно:
– Береги его, ладно? Мальчика-то береги… У вас пути связаны.
– Как это? – удивилась Дин.
– А я и сама не знаю. Просто вижу иногда, а объяснить не могу. Может, все дело в крови моей – говорят, древние ведали пути. У тебя не бывало такого?
– Н-нет… Кажется, не бывало.
– У меня в юности тоже не было, уже к зрелым годам началось. Как знать, может, и у тебя проявится.
– Как знать… – эхом откликнулась Дин.
– А может, – заключила травница, – и древним каждому свои таланты даны. Ты, главное, слова мои не забудь.
По правде говоря, Дин себе такого дара вовсе не желала – со своей бы дорогой разобраться, где уж там чужие разглядывать! Но слова Ирды запали в душу, вновь заставили забеспокоиться: как же так – связаны? Ведь они расстанутся. Уже совсем скоро…
Дин дернула головой, вытряхивая из нее навязчивые тревоги, и тронула поводья. Вперед – на покорение третьей в ее жизни столицы. Первая дала Тина, вторая чуть не отняла его… Чего ожидать от третьей?
Тин
Ашва – столица Талвоя – была невысока, но приземистой не выглядела. Наоборот, ее дома казались большими птицами, что опустились на землю ради кратковременного отдыха, но вот-вот снова взлетят. Птицы толпились беспокойно, суетились, собирались стайками, стягивались к княжескому дворцу. А потом вдруг расступались – и дворец представал перед человеческому взгляду во всем своем великолепии: белые стены, ажурные балконы, островерхие крыши, стремящиеся в небеса.
И казалось немыслимым, что в землях, где водится такая красота, могло поселиться зло.
Приглашенных князем гостей разместили прямо во дворце, даже заикнуться не позволили о гостинице. И аудиенцию князь назначил уже на следующее утро после их прибытия – видно, всерьез был обеспокоен угрозой магии смерти.
Что Тина особенно удивило – никаких церемоний, никаких лишних телодвижений: князь Аутар просто привстал при появлении гостей и тут же опустился обратно в свое кресло и кивком предложил Селеху, Тину и Дину занять такие же точно кресла, ничем не отличавшиеся от княжеского. И заговорил просто, без предисловий, сразу после того как прибывшие назвали свои имена:
– Лей Ари, я хотел бы услышать непосредственно от вас, что именно вы увидели и почувствовали, освобождая живую воду.
– Ваша светлость… я надеюсь, что сумею доступно объяснить, – Тин замялся, не зная, как сказать, чтобы не задеть самолюбия правителя.
Аутар, кажется, понял его затруднения, рассмеялся тихо:
– Лей Ари, в княжеском роду Талвоя из поколения в поколение передается магический дар. Не слишком сильный, однако моих способностей и познаний, полагаю, будет достаточно для того, чтобы понять, о чем вы ведете речь.
Тин неслышно выдохнул с облегчением и заговорил. Как смог, описал свои ощущения от странной магии и действия по ее уничтожению. – А теперь вы, юноша, – обратился князь к Дину.
Как ни странно, рассказ мальчика занял куда больше времени: князь задавал дополнительные вопросы – его заинтересовал сам дар, а кроме того, он требовал подробного описания внешности человека, которого Дин увидел в отражении.
– Значит, все-таки смертолюбы, – подытожил Аутар, – или орден смертепоклонников, как они еще себя называют. Мы виноваты… слишком долго не воспринимали их всерьез – мало ли было всяких странных веровании, они рождались из пустяков, из неверно понятых слов или явлений, горячо вербовали сторонников, проповедуя в тавернах и на площадях, а потом постепенно исчезали и заменялись новыми. Кто же знал, что этот орден таил в себе такую опасность. Магия смерти, надо же…
Тин вздохнул, Дин зябко поежился, Селех прикрыл глаза, соглашаясь с правителем, но все промолчали.
Князь продолжил:
– Вы уже знаете, что у нас в Талвое нет единой системы образования магов, нет и магической науки как таковой. Каждый маг сидит в своей лаборатории, изучает что-то, ему одному ведомое, и никто из них не спешит делиться своими открытиями даже с лучшими учениками. Конечно, я попытаюсь созвать наиболее сильных магов княжества, поставлю перед ними задачу, но не очень верю в успех. Мало того, подозреваю, почти уверен, что за открытием магии смерти стоит кто-то из них. Поэтому нам нужна помощь извне. Помощь ученых магов Велеинса. Вы маг, – обратился он непосредственно к Тину, – у вас наверняка есть связи, вы можете обратиться в свою академию.
– Видите ли, ваша светлость, мы с другом не собираемся пока возвращаться на родину, у нас другие планы… – начал было Тин.
– Я слышал, – прервал его князь, – планы у вас… опасные. Но древняя кровь проведет.
– Это как? – оживился Дин.
– Говорят, место это древние таким сделали, вот их потомки только и могут попасть к озеру. Ну и те, кто с ними.
– Это хорошо… – пробормотал мальчишка. – Очень хорошо…
Тину было тревожно от мыслей о зачарованном лесе и Зеркальном озере, и он поспешил вернуть беседу в прежнее русло:
– И все-таки я мог бы помочь, ваша светлость. Моя семья… довольно влиятельна в Велеинсе. Я могу связаться с родными, и, пока мы с другом путешествуем, они уже начнут что-то делать. Как минимум, поставят в известность ученый совет академии и поспособствуют скорейшему рассмотрению вопроса.
– Буду вам очень признателен, лей Ари, – князь слегка склонил голову, – а пока приглашаю вас отдохнуть несколько дней в моем дворце. Завтра вечером будет прием, который я приурочил к вашему визиту. Хотелось бы познакомить вас с моими придворными и… несколько развеять предубеждение против чужеземных магов. Уверен, вы сумеете произвести должное впечатление. Сегодня после обеда вас навестит портной. Буду рад видеть вас обоих, – при этих словах князь развернулся в сторону Дина и тоже обозначил легкий поклон.
Дин
Не то чтобы Дин совсем не готовили к светской жизни, но она всегда знала, что блистать на балах – не ее будущее, а потому относилась к этой части своего образования не слишком серьезно. Но сейчас впервые за прошедшие месяцы пожалела, что носит мужской облик и костюм. Опять же, не из-за того, что ей захотелось мужского внимания, просто она чувствовала себя неловко и не слишком понимала, как себя вести: мальчиком она выглядела младше своих лет, и присутствие ее на этом приеме казалось неуместным. Вроде бы все знали, что за мальчик и почему он тут находится, но Дин не находила себе подходящего места и занятия.
Светские беседы Тин взял на себя. Дин одно время таскалась за ним по залу, но потом ей это наскучило, и она попыталась найти уголок поукромнее, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. И была почти уверена, что у нее получилось – уединенная ниша была, наверно, предназначена для влюбленных парочек и секретных бесед. Вот для беседы ее и нашли.
Женщина, заглянувшая в нишу, сразу вызвала у Дин неприязнь – и броской своей внешностью, хотя до сих пор Дин не знала за собой зависти чужой красоте, и надменным видом, и бесцеремонным обращением. Женщину эту она уже видела, и даже была ей представлена, пока перемещалась между группами гостей вместе с Тином. Красавица была магом на службе у князя. Звали ее, кажется, Анитха.
– Расскажи мне про своего господина, – без предисловий начала та.
– Он мне не господин, а друг, – возразила Дин.
– Глупости, – расхохоталась дама, – бездарный может претендовать только на службу у мага, но никак не на дружбу с ним.
– У нас в Велеинсе не так, – упрямо заявила Дин.
По крайней мере, у них с Тином точно было не так. Но Анитха только снисходительно улыбнулась:
– Ты просто еще не понял, мальчик.
Дин пренебрежительно фыркнула.
Дама разозлилась:
– Не забудь, ты разговариваешь с магом! Стоит мне захотеть…
– Я гость князя, – напомнила Дин, на всякий случай сделав пару шагов в сторону выхода из ниши.
– Говори, – сердито зашипела магичка.
– И что говорить? – Дин отступила еще на шажок.
– Он женат?
– У него есть… любимая, – уклончиво ответила Дин.
Анитха прищурилась и пробормотала чуть слышно:
– Любимая – это не жена, – и решительным шагом двинулась вон.
Дин сначала хотела остаться, но любопытство взяло верх, и она осторожно последовала за Анитхой. И вовремя: магичка как раз склонилась над столиком, уставленным бокалами с вином, и едва заметным движением провела ладонью над одним из них. Если бы Дин не следила за ней специально, она бы ничего не заметила.
После чего Анитха подхватила два бокала и с очаровательной улыбкой протянула один из них – тот самый – как раз очутившемуся поблизости Тину. Что магичка при этом говорила, Дин не слышала, но ресницы дамы трепетали так, что, наверно, ветер поднимали.
Тин, который явно устал от бесконечной болтовни, даме – и особенно вину – явно обрадовался и поднес бокал к губам. Дин, до сих пор наблюдавшая за этой сценой в некотором оцепенении, встрепенулась:
– Не пей! – получилось почему-то шепотом, и Дин крикнула еще раз, уже в полный голос: – Не пей!
Возглас ее прозвучал достаточно громко, чтобы остановить Тина… и обратить на себя внимание значительной части гостей и самого князя.
Правитель очутился рядом с растерянным Тином одновременно с Дин. И вопрос задал безадресно, в пространство:
– Что происходит?
– Она что-то сделала с его напитком, – наябедничала Дин, – или магичила, или добавила какое-то зелье.
Неуловимое движение княжеской руки – и вот уже два стража придерживают магичку за руки – пока еще мягко, просто чтобы не позволить ей что-нибудь сотворить, а пожилой маг с поклоном обращается к гостю:
– Вы позволите? – и протягивает руку к бокалу.
– Да, конечно, – Тин передал бокал магу.
Тот провел рукой над поверхностью и сморщился брезгливо:
– Приворот.
Анитха, на которую в этот момент никто не смотрел, ловко вывернулась из захвата стражников и махнула рукой в сторону Дин, прошипев что-то невнятное.
Но Тин на этот раз среагировал быстрее княжеских слуг: тоже вскинул руку, и Дин окружила сияющая стена. Сгусток серебристо-черного пламени стек по ее поверхности, не причинив никакого вреда.
В следующий миг очнулись и стражники, и придворный маг. Анитху скрутили и куда-то поволокли, а Тин с исследовательским интересом во взоре, склонился над тем местом, где пресеклась атака магички.
– Интересно, – пробормотал он, – очень интересно. Знаете, что, ваша светлость, – Тин поднял глаза на князя, – я думаю, имеет смысл расспросить эту даму как раз по той истории, которая послужила поводом для нашей встречи. Потому что здесь, среди прочих потоков, присутствовала изрядная доля магии смерти.
Князь прошипел что-то экспрессивное и, по всей вероятности, не предназначенное для произнесения вслух в светском обществе, поймал несколько удивленных взглядов, однако не смутился – правителю смущаться не положено.
А Тин повернулся к Дин:
– Так чего она хотела? – как будто все, что произошло перед нападением, было настолько незначительным, что пролетело мимо его внимания.
– Ну что-что, – буркнула Дин, – замуж она хотела. За тебя. – Да, – неожиданно невпопад откликнулся Тин, – я как раз искал жену. Но не эту.
Не 'не такую', а 'не эту'! Дин хмыкнула, но оговорку комментировать не стала. Или не оговорку? Не поймешь ничего с этими тайнами. Тин небось тоже немало странного от нее слышал, однако дурацких вопросов не задавал – набрался терпения и ждет, пока она сама ему все расскажет. А расскажет ли?
– Ты меня опять спас, Дин, – друг улыбнулся криво, – я старше и сильнее вроде бы, но спасаешь меня ты.
– Ты меня тоже спас. И раньше не раз спасал. Глупо считаться – мы же друзья.
– Угу, – угрюмо подтвердил Тин, – но лучше бы у нас случалось поменьше поводов спасать друг друга.
– Да-да, я помню, – хихикнула Дин, – ты говорил, что это не слишком похоже на дело всей жизни, о котором ты мечтал.
Талвойский князь, о присутствии которого друзья как-то подзабыли, с интересом прислушивался к разговору и поглядывал на обоих тепло и немножко снисходительно.
Дин, поймав его взгляд, покраснела и с опаской огляделась по сторонам. Но нет, остальные гости, хоть и проявляли любопытство, но издалека. Возможно, как раз потому, что рядом с ними стоял сам князь, одним своим присутствием защищая чужеземцев от чрезмерного внимания.
– Вы испугались? – неожиданно спросил князь.
– Я? – растерялась Дин. – Не знаю… Сначала – нет, как-то все очень быстро случилось, а потом поздно было бояться.
– А я испугался, – голос Тина звучал сердито, – но… уже потом. Понял вдруг, что мог не успеть.
– Я… – князь улыбнулся – одними глазами. – … рад, что вы оказались именно такими. И что именно вам довелось сделать явным то, что было скрыто.
– Что теперь будет? – поинтересовалась Дин.
– Для вас – дальнейший путь, потому что время ваше на исходе, равноденствие близится. А мы начнем разбираться с нашей бедой. Вы ведь отправили сообщение родичам? – обратился Аутар к Тину.
– Да, сразу после нашей беседы. Теперь остается только ждать. Я полагаю, они найдут способ связаться с вами, – склонил голову парень.
– Что ж… Доброго пути вам.
Глава 9. Голос леса
Тин
Чем дальше они удалялись от Ашвы, тем острее Тин ощущал тот объем дел и обязательств, которые он оставил за спиной в надежде когда-нибудь к ним вернуться. Талвойская беда, которой пока еще нет названия… Караванщик Тарней, которому он обещал попробовать наладить поставку магических лекарств. Виан с его изобретением… Разумеется, дед поможет с деньгами и связями, но он не маг, он не сможет подхватить идею, помочь развить ее в горячем споре, выбрать нужное, самое подходящее решение. Сам дед, который за время этого путешествия наверняка приобрел седых волос больше, чем за все прошедшие годы. Им так много надо еще обсудить! Оказывается, он никогда в жизни не говорил со старым советником… по-настоящему. Жена, с которой он так и не встретился… Проклятие… Проклятие, проклятие, проклятие… Которое нужно как-то обойти. Найти бы только ту обходную дорогу!
Он обязательно должен вернуться. Никакие страсти, подстерегающие в приозерном лесу, не смогут одолеть человека, у которого столько обязательств.
Это была особенная часть пути, исполненная тишины и ожидания. Они переговаривались только по делу, а остальное время молчали, хотя ехали бок о бок. Не было между ними отчуждения, хотя грядущее расставание уже нависло напряженно, и нити, связывавшие их, болезненно натянулись. И говорить об этом было никак невозможно. Только молчать.
Селех, который всю дорогу держался чуть-чуть позади, тоже подавал голос лишь изредка – когда пора было устраивать привал или возникала необходимость выбрать верный путь на развилке.
Тину хотелось, чтобы этот путь никогда не кончался. Чтобы расставание все время оставалось где-то в далеком, почти невозможном будущем. И одновременно это ожидание боли изводило его настолько, что он был уже готов приблизить ее настоящую, испытать, пережить, собрать себя по частям, чтобы потом учиться жить заново.
И все равно, несмотря на мучительное ожидание, слова Селеха прозвучали как гром среди ясного неба:
– Вот здесь мы с вами расстанемся. Дальше я идти не могу.
Первое расставание. Маленькое – как ступенька к большему.
Сам же лес казался совсем не страшным, наоборот – ясным, воздушным, словно просвечивающимся насквозь, будто был всего лишь узкой полосой деревьев, какими обычно окружены крестьянские поля. Пройдешь немного совсем – и взгляду открывается еще одно поле. Полоса деревьев, защита земли от ветров. Впрочем, приозерный лес тоже служил защитой. Не земле, но – тайнам.
Они не спешили ступать под лесной полог. Развели костер, Селех заварил травки, какие в здешних краях традиционно использовались для питья, перекусили.
Потом собрали вещи, и Селех, державший в поводу трех лошадей, неожиданно повернулся к друзьям спиной:
– Не буду смотреть, как вы уходите. Так положено, – пояснил воин.
И они тоже не стали оглядываться, но вошли в лес, взявшись за руки. Правда, вскоре им пришлось отпустить друг друга: изнутри лес оказался не столь светел и дружелюбен к чужакам, как это казалось снаружи. Протоптанных тропинок тут не было, а деревья росли столь часто, что в некоторых местах пройти вдвоем не представлялось возможным. А еще ноги вязли в спутанных травах, и двигаться было неимоверно трудно. И только Дин скакал легко, словно не замечая этого безобразия. И взгляды, которые он бросал на Тина, слыша, как тот ругается сквозь зубы, были полны недоумения.
А потом лес заговорил. Сначала неясным шепотом, заставляя Тина озираться по сторонам в поисках источника звуков и напряженно прислушиваться в бесплодных попытках разобрать смысл.
Дин ничего не слышал. Тин даже и не спрашивал – это было ясно без слов.
А неясные звуки вдруг обрели смысл:
– Чужак… Иди к нам чужак, мы покажем тебе твой путь.
– К Зеркальному озеру? – спросил Тин.
– Зачем к Зеркальному? Твой путь. Только твой. Разве тебе надо к озеру?
– Надо, – твердо заявил Тин.
– Не надо, – шепнул лес. – Сколько можно смотреть в спины уходящим? Разве о такой судьбе ты мечтал? А о чем?
– О чем? – откликнулся Тин. – О путешествиях, о приключениях, о новых открытиях…
– Надо тебе к озеру?
– Н-надо, – снова ответил Тин, но уже без прежней уверенности.
А лес продолжал вкрадчиво нашептывать:
– Я тебе покажу другой путь. Там не будет мальчишек, которые вечно влипают в неприятности и за которыми надо тащиться на край света. Там не будет строптивых девчонок, которые, обидевшись на неосторожное слово, срываются с места и уходят в ночь. Там не будет…
– Нет! – рыкнул Тин.
Не стоило лесу говорить такие слова. Лес ошибся, пытаясь выдать за правду то, что правдой быть никак не могло. А если и было, то давно перестало быть. Как и Тин сегодняшний не был больше тем парнем, от которого однажды – совсем не так давно – ушла жена, нежная девочка, хрупкое чудо, никак не заслужившее жестоких слов.
После отказа слушать посулы леса идти стало еще тяжелее. Пот градом катился по его лицу, заливая глаза. Дыхание сбилось, и Тину никак не удавалось выровнять его, создать какой-то ритм, согласно которому можно было бы и шагать, и дышать.
– Что с тобой? – озабоченно спросил Дин.
Мальчишка шел рядом, однако голос его доносился как будто издалека.
– Ничего, – тряхнул головой Тин.
– Ты уверен? – в голосе Дина слышалось сомнение.
– Лес… морочит, – признался он.
– Как?
– Нашептывает всякое.
– Я ничего не слышу.
– Ты и не должен… наверное. Если древняя кровь.
– Все равно странно, – откликнулся Дин.
Но Тин уже почти не воспринимал его присутствия, он был… нет, все еще в лесу, но одновременно словно бы в другом каком-то месте, которое он не взялся бы описывать. Оно просто было. И было так естественно, что Тину даже не пришло в голову задуматься, как он сюда попал и куда делся собственно лес.
А потом и вовсе стало ни до чего. Потому что он вдруг бросил взгляд в сторону, где – он точно знал – кто-то шел рядом с ним, и оказалось, что это она. Та, о встрече с которой он мечтал все это время. Которой читал вслух какие-то странные книги, за которой ухаживал, когда она была больна, которую окружал заботой и о которой тревожился до боли в сердце.
– Ты вернулась! – просиял он.
Она молчала, только смотрела на него своими огромными карими глазищами, и он тонул в них – как всегда. Робко – не знал он прежде за собой такой робости! – Тин протянул руку и коснулся ее волос. Как в тот, самый первый – и единственный – раз.
– Ты вернулась, – повторил он. – И… не держишь на меня зла?
Не ответила. Но и взгляда не отвела. И Тин счел, что это добрый знак. И не убрал руку, а наоборот, скользнул чуть ниже и за плечи притянул девушку к себе. И – коснулся губ поцелуем.
В какой-то миг ему показалось, что она будто бы против и пытается вывернуться из его объятий, но потом она замерла, а легкое прикосновение перешло в настоящий поцелуй, жадный, жаркий, исполненный тоски и надежды. А мир вокруг просто перестал существовать.
Дин
Расставание с надежным талвойским воином кольнуло мимолетной болью, но в сердце она надолго не задержалась: в мыслях Дин была уже там, у двери. И лес гостеприимно распахнул перед ней свои объятия, стелил под ноги ниточку тропки, разводил ветви перед лицом.
Не сразу она поняла, что с Тином творится что-то неладное. Сильный парень двигался тяжело, запинался, ругался сквозь зубы, и Дин то и дело бросала на него обеспокоенные взгляды, не зная, как ему помочь.
А потом Тин начал бормотать, словно разговаривал тихо-тихо с кем-то невидимым, и лицо его при этом было отрешенным, что совершенно не вязалось с интонациями. Впрочем, слов все равно было не разобрать.
В какой-то момент Тин застыл на месте, мотнул головой и отчетливо произнес:
– Нет!
После этого он замолчал и будто бы вернулся в реальный мир, только шагать стал еще тяжелее, словно обессилев разом. Старался сдерживаться, не показывать виду, но от взгляда Дин не могли укрыться ни капли пота, сползающие по лицу, ни его спотыкания на ровном месте.
– Что с тобой? – с тревогой спросила девушка.
– Ничего, – коротко откликнулся парень.
