Текст книги "Все пути мира (СИ)"

Автор книги: Икан Гультрэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

– Что ж, с удовольствием послушаю, – советник откинулся на спинку кресла. Гнев его, похоже, схлынул, и глаза выдавали лишь усталость и тревогу.

Рассказ оказался куда длиннее, чем предполагалось сначала. Въедливый дед то и дело останавливал внука, задавал вопросы, которые сам Тин ни за что не догадался бы задать. Зато картина складывалась подробнейшая и, как показалось Тину, весьма убедительная. Нет, тревога из глаз советника не исчезла, просто к ней добавилось искреннее сочувствие.

– Значит, вы практически не расставались, но при этом не знали, кем друг другу приходитесь, – подытожил дед. – Однако свидетелей, способных подтвердить это, чтобы вы могли сохранить ваш брак, не найдется.

– Не совсем так, – возразил Тин, – мит Ленис давно знал, кто скрывается под личиной мальчика Дина, но помалкивал. Однако я не уверен, что его свидетельство будет иметь силу, он ведь не видел Дин девушкой…

– Что ж, остается надеяться, что девочка вернется вовремя, – пробормотал дед. – И все-таки… что ты намерен делать дальше?

– Вернуться в столицу, к работе в мастерской. И к исследованиям. Ждать Дин. Надеяться, – слова давались с трудом.

– Хорошо, – кивнул старик. – пусть будет так. – Только… – Тин чуточку помедлил. – Пообещай мне, что если Дин появится здесь, то ты не обидишь ее и примешь, как положено.

– В этом можешь не сомневаться, – усмехнулся дед, – не обижу я твою девочку.

Сборы много времени не заняли, разве что дорожное зеркало на замену разбившемуся нашлось не сразу – Тин выпросил его у дедова камердинера, в господских покоях таких маленьких зеркал не было.

Прежде чем покинуть дом, Тин заглянул напоследок в свою спальню и был приятно удивлен: крохотные зеленые росточки, проклюнувшиеся накануне, прибавили в росте и… конечно, еще не зацвели, но позволяли надеяться, что ждать цветения недолго.

– Я на вас очень надеюсь, – шепнул он на прощание и вышел из комнаты.

Глава 9. Окольными путями

Дин

Еще несколько дней она пыталась 'выловить' в зеркале Тина, но безуспешно – иногда мелькало что-то знакомое, но так размыто и неустойчиво, что Дин даже не могла понять, что именно она видит. Иной раз невнятность увиденного вызывала у нее только вздох облегчения: уж больно неприятный осадок оставил подслушанный разговор, и повторять подобный опыт совсем не хотелось.

Однако в ее покоях по прежнему не объявлялась ни королева, ни кто-либо еще из значимых лиц, из чего она сделала вывод, то этих попыток то ли не замечают, то ли не воспринимают их всерьез. Оно и правильно – через такое зеркальце ей никуда не деться, так что ее величество может себе позволить не беспокоиться. В отличие от Дин.

Страх все-таки поселился в ее сердце. Пока еще не всепоглощающий, так – крохотный комок внутри, но растущий, набирающий силу с каждым днем. Что там придумает Мирэя? Как с ней поступят? В чем обвинят? Все эти мысли, как она их ни отгоняла, теснились в ее голове, лишая покоя.

Поэтому, когда однажды вечером дверь распахнулась и на пороге вновь возникла все та же компания, возглавляемая королевой, Дин была уже на грани срыва. А осознав, что из-за спины королевы на нее равнодушно и бесстрастно взирает Сертин, Дин с трудом удержалась от крика и слез, уже начиная догадываться, что ее ожидает.

– Я решила твою участь, – мило улыбнулась ее величество. – Поскольку ты не успела совершить преступление, а только пыталась… Всему виной желания, с которыми ты не можешь справиться… Поэтому сегодня мы избавим тебя от неудобных желаний. Сертин! – королева обернулась. – Приступай!

Сертин сделал шаг вперед. Дин отступила на шаг назад. Потом учитель снова шагнул. Ученица попятилась. Она понимала, что это не может продолжаться бесконечно – ее просто скрутят, вон, даже сейчас два гвардейца качнулись в сторону пленницы, но Сертин остановил их жестом, а сам тем временем в несколько стремительных шагов приблизился к ученице почти вплотную, схватил за руку и… проговорил беззвучно:

– Ничего не бойся.

Поверить было трудно, но надежда все же всколыхнулась в сердце, и Дин позволила увлечь себя к зеркалу, машинально отметив, что печать с него королева не сняла, а значит, для воздействия это не нужно.

– Тебе нужно всего лишь смотреть в глаза моему отражению, – негромко проговорил наставник и при этих словах слегка сжал ее запястье.

Кажется, он хотел, чтобы ученица ему подыграла. Дин заставила себя собраться и вспомнить, что именно рассказывал ей учитель о своем даре. Потом мысленно обратилась к тому, кто послал ее сюда: 'Знаешь, заяц ушастый, если они все-таки сделают со мной то, что планируют, то это будет на твоей совести. Если у таких как ты бывает совесть'.

Конечно, никакого ответа Дин не получила, но страх после этих слов почему-то отпустил, и девушка решительно подняла глаза и поймала зазеркальный взгляд наставника. Как там было? 'Постепенно из глаз уходит понимание происходящего, и они пустеют'? Совсем уж пустой взгляд Дин вряд ли удалось бы изобразить, но подробностей никто, кроме Сертина, разглядеть все равно не мог. Зато осесть на пол, вернее на руки учителя, ей удалось вполне убедительно.

– Ну что, получилось? – подала голос ее величество.

– Разумеется, дорогая, – отозвался Сертин, укладывая 'спящую' ученицу на кровать. – У меня всегда получается то, что я задумал.

– Сколько она проспит?

– Двое суток, если не больше.

– Я довольна тобой, милый. И совершенно зря ты со мной спорил, это лучший выход. Вот увидишь, все будет хорошо, – ворковала королева.

– Д-да, – односложно ответил Сертин.

В бессильно упавшую на кровать руку ткнулось что-то – вроде бы клочок бумаги – и Дин едва уловимо шевельнула пальцами, подгребая добычу, после чего послышались шаги, звук захлопывающейся двери, и пленница осталась в одиночестве.

Дин еще какое-то время полежала на спине с закрытыми глазами, потом повернулась на бок, так что ни через зеркало, ни через щель в двери было не разглядеть, чем она занята, и поднесла к глазам записку Сертина: 'Ничего не бойся, ты в безопасности. Я приду ближе к утру, уведу тебя и спрячу'.

Девушка усмехнулась. Приятно было осознавать, что наставник не предал… в первую очередь самого себя. Но горько оттого, что он не верил в ее способность выбраться из Предела, просто хотел спрятать. Впрочем, она и сама сейчас не очень-то верила – ни в то, что сможет попасть во внешний мир, ни в собственную безопасность, особенно если учесть взгляд, который она почувствовала, когда высокое общество покидало ее комнату. Взгляд, исполненный неприязни и недоверия, столь острых, что они ощущались физически, всем телом. В тот момент она едва сдержалась, чтобы не выдать себя. Кто смотрел? Возможно, королева, но… вроде бы она доверяла своему любовнику. Значит, это была Риева, и чего ждать от этой неприятной особы, Дин даже представить себе не могла.

На всякий случай она расшнуровала платье и извлекла из затянутого на талии пояса свои сокровища, подарок Лекши – хтынь и смазанные снотворным иглы к нему, – и положила поближе, чтобы можно было мгновенно схватить в случае опасности.

Засыпать Дин боялась. Поначалу лежала, перебирая в памяти события последних месяцев, едва ли не дословно мысленно воспроизводила разговоры с учителем, пытаясь выловить в них какие-то подсказки, которые не смогла понять раньше.

Тщетно. Ничего нового она для себя не открыла и в конце-концов все-таки задремала. Не заснула по-настоящему, но задержалась где-то на грани сна и яви, периодически проваливаясь за нее и тут же возвращаясь, всякий раз перепуганная до дрожи и холодного пота.

Когда дверь – даже не спальни, а внешняя, которая вела из ее покоев в дворцовый коридор, – с едва уловимым скрипом отворилась, Дин вздрогнула, в очередной раз выныривая в реальность, и замерла в ожидании. И, пожалуй, нисколько не удивилась, узнав в возникшем на пороге силуэте Риеву. Значит, источник неприятного взгляда она определила верно.

Дама скользнула в комнату, сделала несколько неуверенных шагов в темноте и застыла, прислушиваясь. Дин старалась дышать ровно, посматривая на ночную гостью сквозь ресницы.

– Можешь не притворяться, – заявила Риева, – я сразу поняла, что ты не спишь.

Разумеется, Дин на эту провокацию не повелась, а посетительница меж тем продолжила свой монолог:

– Я давно хотела поймать Сертина на горячем, а тут такая замечательная возможность…

'Ну говори, говори,' – мысленно подбодрила ее Дин.

Кажется, дама была не вполне уверена в том, что поступает правильно. Разумеется, причиной тому была не совесть, просто Риева… боялась. Потому и говорила сама с собой, пытаясь побудить к действию.

– Сейчас я тебе помогу уснуть по-настоящему, а потом заберу отсюда. Когда тебя не найдут в этой комнате, королеве станет ясно, что ее любовник – предатель. А тебя никто никогда не найдет.

Нет, все-таки не страх. Вернее, не только страх. Похоже, Риева все же оставляла описанный вариант на крайний случай, а пока хотела заставить Дин выдать себя, для того и пугала. Пожалуй, если она хочет отставки королевского фаворита, ей этого будет достаточно. Дин поежилась: как ни крути, а для нее это закончится плохо.

– Думаешь, тебе удастся меня обмануть? И не мечтай! – с этими словами гостья шагнула к кровати, взмахивая над головой пленницы каким-то предметом, и Дин не выдержала – выскользнула из-под руки Риевы.

Та хохотнула:

– Я так и знала!

Больше она ничего не успела сказать, только охнула, когда кончик иглы воткнулся под ключицу, и осела на пол.

Растерянная Дин никак не могла собраться с мыслями. Что-то было в речах Риевы, какое-то слово, которое зацепило, знакомо отозвалось в памяти, но Дин не сразу сообразила, что это было. А когда поняла – чуть не рассмеялась, осознав, как близка она была к разгадке пророчества… Если, конечно, она сейчас не обманывает саму себя. Но это легко проверить.

Только сначала…

Сначала Дин тихо прокралась через гостиную к входной двери, остановилась, прислушиваясь, а потом осторожно коснулась ручки. Ручка поддалась нажатию, но дверь не открылась. С одной стороны, было неприятно обнаружить, что она по-прежнему взаперти, с другой – это значило, что Риева пришла к ней одна, не рассчитывая на чью-либо помощь. Вот любопытно, если она намеревалась действовать именно так, как грозилась, как бы она справлялась с бесчувственной пленницей? Впрочем… неважно.

Вернувшись в спальню, Дин склонилась над спящей Риевой и потянула у нее из рук кусок ткани – тот самый предмет, которым размахивала дама, пытаясь реализовать свой план. Ткань оказалась неприятно влажной на ощупь, и Дин, брезгливо поморщившись, выпустила ее из пальцев, а потом не без опаски поднесла руку к лицу. Запах показался смутно знакомым. Покопавшись в памяти, Дин хихикнула: от тряпки пахло точно так же, как и от сонного зелья, что выдал ей про запас Лекши. Только, похоже, это была какая-то другая его разновидность, которую полагалось вдыхать.

Обтерев руку о простыню, Дин принялась действовать. Для начала она оттащила свою жертву в ванную комнату и заперла снаружи. Собственно, необходимости в этом не было, спящая Риева никак не могла ей помешать, но Дин опасалась, что такая близость врагини, пусть и беспомощной, помешает ей сосредоточиться.

Потом она написала записку для Сертина и оставила ее на подушке. Всего несколько фраз: 'Риева заперта в ванной. Хотела меня усыпить и забрать, чтобы потом обвинить тебя в пособничестве бегству'.

После этого девушка взяла в руки книгу сказок, устроилась в кресле и, прежде чем погрузиться в чтение, постаралась убедить себя, что она все поняла правильно и делает именно то, что нужно.

'И не мечтай!' – выкрикнула Риева… считаные минуты назад. 'В древние времена этот дар называли даром мечтателей', – еще раньше сказал учитель… А потом, в другой день и при других обстоятельствах добавил – совсем о другом даре: 'У нас говорят, что в будущее смотрят мечтатели…'

Так все просто… и так страшно поверить в эту простоту. Вернее, страшно поверить – и разочароваться. Правда, другого выхода все равно нет. Как ни крути, это последний шанс, глупо сомневаться и упускать его.

Как оказалось, сложности были не только в том, чтобы поверить. Волнение мешало отдаться чтению, полностью погрузиться в сказочный мир. Сказки, которые она знала почти наизусть, не раз звали читательницу за собой, но Дин неизменно останавливалась на краю, не решаясь отдаться этому зову, чтобы не выдать раньше времени своих способностей. И теперь ей мешала еще и неуверенность: а вдруг не получится? Вдруг на самом деле у нее и вовсе нет этого дара, ведь она ни разу не воспользовалась им по-настоящему?

Не сразу, но ей удалось разогнать лихорадочный бег мыслей в голове. Знакомая история увлекла ее, поманила яркими красками, запахом чуда, знакомым трепетом сердца, какой бывает, когда в очередной раз перечитываешь любимую книгу – и знаешь, что дальше будет, и волнуешься еще больше, чем в первый раз. Именно потому, что знаешь.

И зов пришел. В этот раз Дин позволила себе отдаться ему полностью.

Сам переход она никак не ощутила. Просто вдруг поняла, что она теперь не только Дин, но и немножко Альна, которая стоит перед зеркалом, не решаясь сделать свой собственный шаг к свободе. Дин вгляделась в свое-чужое отражение: они с Альной оказались похожи, как ей и представлялось, когда она читала сказку, только девушка из книги была, конечно, намного красивее.

А потом Дин вспомнила, что у нее совсем нет времени на раздумья, на то, чтобы полюбоваться собой в зеркале, потому что вот-вот в запертую комнату начнут стучать, а когда не Альна не откроет, примутся выламывать дверь.

Словно в ответ на эти мысли раздался первый стук – пока еще не требовательный, а просительный. Дин вздрогнула, несмотря на то, что ожидала этого, и попыталась отрешиться от мыслей и страхов Альны, вновь стать только собой.

Не то чтобы ей это полностью удалось, но отделить собственные желания от чужих она все-таки смогла. Теперь она твердо знала, чего хочет – перейти из книжного мира в реальный через зеркало. Выдуманное зеркало. Книжное. Если верить сказкам, это возможно. А она не может не верить, просто не имеет права. Потому что ее ждут.

Первым делом она попыталась представить себе лицо Тина, потянулась к нему, но зеркало отказалось показывать ей мужа. Дин это не остановило. Оня все тянулась и тянулась, вызывая в памяти то, что их связывало – прощание у Зеркального озера, совместное путешествие, в котором они срастались душами, зарождение дружбы в Стекароне, советы Лесного хозяина, которые их и свели, и то, что было раньше – их единственная ночь, горячий шепот, ласковые прикосновения, мгновения счастья. У счастья свой, особенный аромат, которые не спутаешь ни с чем. Оно пахнет, как те синие цветы на берегу озера, наполняя душу предчувствием, ожиданием большего.

Знакомый аромат окутал Дин, принял ее в свои объятия, потянул за собой, и она, вдыхая его полной грудью, шагнула в зеркало. Альна шагнула с ней одновременно, устремляясь навстречу своему возлюбленному, связь между Дин и книжной девушкой оборвалась… И не только она – рвались липкие путы, которые привязывали к Пределу Дин и, наверно, всех прочих жителей этого отделенного мирка. Развязывались узлы. Распрямлялись дороги. Где-то там, за спиной, вздохнул в восхищении и ужасе ее наставник, вздрогнула во сне королева, еще не вполне понимая, что детище ее вот-вот прекратит свое существование.

Шаг этот закончился падением. Ничего ужасного, просто зеркало в комнате, в которую она попала, висело чуть высоковато, и Дин не удержалась на ногах. Впрочем, ударилась она не сильно, больше испугалась, но быстро пришла в себя и принялась озираться.

Комната на первый взгляд показалась незнакомой. Хотя… цветы на подоконнике вызвали целую волну эмоций, их она узнала сразу. И кровать – она, конечно, похожа на множество других кроватей в богатых домах, но именно эту Дин уже видела, причем совсем недавно. Вот только нынче она пустует. Да и время не то чтобы подходящее для сна – когда Дин покидала Предел, там едва перевалило за середину ночи, здесь же царил день. И она, кажется, очутилась в имении тон Аиросов.

Открытие это Дин не порадовало. Если Тин здесь, то его, конечно, надо найти, причем раньше, чем она попадется кому-нибудь на глаза, а это будет непросто. Если же Тина нет, то ей вообще стоит убраться как можно быстрее, чтобы не столкнуться с советником, который так настаивал на разводе.

Дин поежилась, вспоминая подслушанный разговор, а потом прокралась к двери, которая соединяла спальню мужа с ее бывшей спальней, и осторожно приоткрыла ее.

Не повезло – в комнате кто-то был. Или, наоборот, повезло, потому что этим кем-то оказались две горничные, которым как раз сейчас, видимо, полагалось делать уборку в пустующий покоях. Вместо этого болтливые девицы, которым некуда было спешить, обсуждали хозяев.

– И что, правда разведутся?

– Да я сама слышала! Только…

– Что?

– Ну, не до конца. Там что-то ка-а-ак грохнуло! Я испугалась и убежала.

– А что ж только сейчас рассказываешь, уж сколько дней прошло?

– Ну… Если б ты не заговорила о молодой госпоже, я бы и сейчас не заикнулась. Знаешь же, как хозяин не любит разговоры.

– Так ты боялась, что ли?

– Ну!

– Ну и правильно. Я тоже больше никому, так ведь и место потерять недолго. А что до развода… так может, оно и к лучшему. Найдет молодой господин хорошенькую какую. Та-то страшненькая была, а он вон какой красавчик.

– Зато добрая. Все 'спасибо' да 'пожалуйста'. Хорошо, когда госпожа такая. Может, и не разведутся еще.

– А зачем же он тогда еще в столицу-то поехал, как не за разводом?

– И то верно.

Дин слушала, затаив дыхание, и не знала, радоваться ей или уже пора пугаться. Нет, в Тина она верила, предательство с его стороны даже в мыслях не допускала. Но, во-первых, со старым советником очень трудно спорить, а во-вторых… Тина тут сейчас не было, это очевидно. А значит, ей нужно как можно выбраться из имения и при этом избежать неприятных встреч.

И Дин прислонилась к стенке, ожидая, пока горничные справятся со своей работой и уйдут подальше.

Глава 10. Здесь и там

Дин

Ужасно хотелось плюнуть все и отправиться на поиски супруга, но здравый смысл победил: показываться на глаза людям в странном наряде, в котором она появилась из Зазеркалья, не самая лучшая идея. А если вспомнить, что это платье на Дин с вечера и именно в нем она валялась в постели несколько часов… Нет уж, лучше набраться терпения!

Дин с трудом дождалась, пока горничные покончат с уборкой и уйдут подальше, а потом тихонько скользнула через дверь в свои бывшие покои.

К счастью, ее наряды все еще висели в гардеробной. Видимо, Аирос-старший считал необходимым делать вид, что в семье полный порядок, и покои сохранялись за беглой невесткой. Правда, разнообразием гардероб юной тон Аирос не отличался, но Дин иного не ждала: дома мачеха не считала нужным излишне тратиться на наряды падчерицы, которую все равно не представлялось возможным сбыть замуж, а заказать себе новые туалеты уже здесь она не успела. Гораздо хуже было то, что почти все платья оказались… малы. Пробегав более полугода под личиной мальчишки, а потом сразу очутившись в зазеркальном мире, Дин не заметила, что ее фигура претерпела некоторые изменения. И вот пожалуйста: всё либо в груди тесновато, либо в бедрах… И только одно платье, чуточку более свободного кроя, чем принято по нынешней моде, не только налезло, но и сидело вполне сносно. Правда, фасон годился скорее девочке-подростку, чем взрослой женщине, но как раз это Дин нисколько не смущало.

Окинув взглядом свое отражение, Динэя тон Аирос добавила к образу последний штрих: надела на палец обручальное кольцо, которое все это время носила в поясе на теле. Вот теперь можно было встретиться с мужем.

Идти зеркальным путем было страшно. Нет, она не сомневалась, что пути снова открыты для всего мира – отчетливо почувствовала это во время перехода из книги в реальность. И в то же время помнила, что там, в Пределе, ей не удавалось воскресить в памяти ни одну комнату с зеркалом во внешнем мире. Тогда Дин думала, это потому, что она никогда не пыталась их запоминать. А теперь надеялась, что это было действием чар, опутавших Предел. По крайней мере, библиотечная каморка, в которой ей довелось ночевать, помнилась Дин достаточно ясно. Как и хранилище, но в нем зеркало было слишком маленьким, а вот в каморке – в самый раз. Висело оно, правда, высоковато, но к этому Дин была готова.

А вот того, что, шагнув в библиотечную каморку, окажется там не одна, Дин никак не ожидала. Даже назад шарахнулась, прежде чем сообразила, что знает тех, кто чаевничает за столом. Вот только… знают ли они ее? Вроде бы не должны, но почему-то удивления ни один из мужчин не высказал. Разве что магистр Видар слегка вздрогнул и пролил чай, когда она спрыгнула на пол из зеркальной рамы, но тут же заулыбался:

– А вот и лея тон Аирос, долгожданная наша!

И мит Ленис хмыкнул и улыбнулся – чуть кривовато, но вполне одобрительно.

А старый библиотекарь поднялся со своего места, достал из буфета еще одну чашку и подвинул стул для своей гостьи:

– Присаживайся, девочка.

– Э-м-м… – растерялась она. – А может, я уже пойду? Мне…

– Не спеши. Муж твой покуда в лечебнице…

– Что с ним? – перепугалась Дин.

– Да ничего, – усмехнулся магистр. – Он там не лечится, а лечит.

– Лечит? – в недоумении произнесла девушка и опустилась на стул. – Как же?.. Он же..

– Ну да, стихийник, – подтвердил библиотекарь. – А еще начинающий маг смерти.

При этом известии Дин нервно вздрогнула.

– Да вы не пугайтесь так, лея, – вмешался следователь.

Магистр Видар налил гостье чаю и принялся вводить ее в курс дела.

Ну… все оказалось совсем не так страшно, как рисовало Дин ее воображение. Даже наоборот – захватывающе интересно. И Дин, к стыду своему, немного позавидовала мужу, что у него такая насыщенная жизнь. Хотя, если подумать, то ее собственная жизнь в последние месяцы тоже была полна событий.

– Ну а вы как, лея Аирос? – спросил сыскарь.

Дин опять почувствовала растерянность: если рассказывать обо всем подряд, это займет слишком много времени, если выбирать что-то одно, рассказ окажется неполным. И потом… она хотела, чтобы первым, кто услышит ее историю и историю ее народа, был Тин. Вот позже, когда они все обсудят и решат, о чем стоит говорить, а о чем умолчать… Но и обижать мита Лениса, который так хорошо к ней отнесся, не хотелось.

А тот, кажется, понял ее внутренние метания и махнул рукой:

– Я не прошу вас о подробном рассказе, лея. Просто любопытно – что это было за место, куда вы попали? Другой мир? Или…

– Или… – после некоторых раздумий решилась Дин. И дело было не в том, что она не хотела раскрывать тайны, просто сама была не уверена, как это определить. – Скорее кусок нашего же мира, просто изолированный от всего остального. Но…

– Но? – подтолкнул ее сыскарь.

– Но его больше нет. То есть он больше не отрезан от мира.

– И значит, в скором времени нам стоит ожидать явления ваших сородичей в мир людей, – заинтересовался библиотекарь.

– Гм… Не думаю, что это так уж скоро произойдет. Они привыкли за много веков жить так, как живут. Едва ли многие решатся выйти… во внешний мир.

– Да, – согласился магистр, – для таких вещей требуется время. Зачастую – не одно поколение…

– И что, все они могут ходить вот так, как вы, зеркалами? – полюбопытствовал мит Ленис.

– Не все, конечно, – осторожно отвечала Дин, – но многие.

Следователь замолчал, барабаня пальцами по столу. На лице его застыло задумчивое выражение. Кажется, он уже представлял себе будущих преступников, которые смогут проникать в чужие дома зеркальными путями.

Дин не выдержала и рассмеялась.

– Что? – насторожился сыскарь.

И она, хихикая, высказала ему свои предположения о предмете его размышлений.

– Ну… – согласился мит Ленис. – не совсем так, но близко. Как следователь Управления Правопорядка, я не могу не думать о таких вещах, даже если шансов на подобное развитие событий не так уж много.

– Ну тогда я вас успокою, – снова хихикнула Дин, – сородичам моим, чтобы попасть куда-то зеркалами, нужно сперва побывать в том месте, куда они хотя. Некоторые могут настраиваться на людей, но для этого нужно уметь воспроизвести в память образ этого человека… ну и чтобы он находился поблизости от зеркала. А в таком случае тихую кражу уже не совершить. А еще у моих чистокровных сородичей есть особая примета.

– Какая? – заинтересованно уставился на нее сыскарь.

– Уши, – широко улыбнулась Дин. – Уши со слегка заостренными кончиками. Конечно, если прическа пышная, их не видно, но все-таки…

И сыскарь понимающе заулыбался в ответ.

– Между прочим, – вмешался старик Видар, – у нас с вами, лея тон Аирос, есть один нерешенный вопрос.

– Какой же? – изумилась Дин.

– Могу ли я рассчитывать, что с осени вы вернетесь на рабочее место? – хитро ухмыльнулся библиотекарь.

– А-а-а… Я не знаю. Я как-то до сих пор не задумывалась над тем, чем буду заниматься по возвращении.

И впрямь – какие уж тут планы, когда не знаешь, сможешь ли вообще когда-нибудь вернуться…

– Дело в том, – лицо библиотекаря стало серьезным, – что я не могу пока нанять другого помощника на ваше место.

– Почему?

– Браслет, – старик ткнул пальцем в запястье девушки, – второго в библиотеке нет, мне полагается только один сотрудник.

А Дин… опешила. Потому что о браслете сотрудника она не просто забыла, она вообще не замечала его на своей руке ни во время путешествия, ни в Пределе.

– Свойство артефакта, – усмехнулся магистр в ответ на ее недоумение. – Когда в нем нет необходимости, он о себе не напоминает. А если не помнит и не замечает хозяин предмета, то не заметят и остальные. Все же вещь весьма недешевая, мало ли кто позарится, а работают в академии – и носят такие браслеты – не только маги, которые легко могут за себя постоять.

И Дин подумала, что стоит, пожалуй, заняться самообразованием, потому что весьма недальновидно было позволить надеть на себя, а потом носить долгое время магический предмет, о свойствах которого она не имеет не малейшего представления. Да и мужу, который, оказывается, такими серьезными исследованиями занимается, надо соответствовать…

Магистру она обещала подумать, посоветоваться с мужем и до начала учебного года сообщить о своем решении. Самой ей идея вернуться на работу нравилась, но… согласится ли Тин? Не полагается знатной даме трудиться по найму…

А вообще разговор с магистром и сыщиком оставил впечатление допроса с пристрастием – словно ее поймали и выпотрошили. Странно, потому что не так уж много она и рассказала, больше ей рассказывали. И еще не оставляло ощущение, будто ее специально здесь поджидали. Но… откуда им было знать, что она явится сегодня и именно сюда?

– А мы и не знали, – прищурился в ответ на ее подозрение магистр. – Тин был почти уверен, что ты появишься в имении. Он ведь прав?

Дин кивнула, отметив про себя, что старик обращается к ней то на 'ты', то на 'вы', не в состоянии выбрать что-то одно.

– А вот дальше, – продолжил библиотекарь, – были варианты. Тин надеялся, что ты поговоришь с его дедом и уже после этого спокойно отправишься в столицу.

– Вот еще! – фыркнула Дин. – Он же хотел, чтобы мы развелись!

– Уж не знаю, чего он хотел раньше и чего хочет теперь, но Тин не сомневался, что советник встретит тебя как должно и поможет. Я же был уверен, что ты, зная о том, почему старик затеял всю эту эпопею со срочной женитьбой внука, не захочешь к нему обратиться, а постараешься незамеченной выбраться из дома… или уйти зеркалом, если ты освоила свой дар.

– И вы?..

– И я ставил на зеркало. А это зеркало, согласись, самое подходящее.

– Так все же намеренно поджидали?

– Скажем так, я стараюсь проводить побольше времени в этой комнатушке, благо сейчас каникулы и работы в библиотеке немного.

– А мит Ленис? – подозрительно спросила Дин, косясь на сыщика. Тот хмыкнул, но в разговор вмешиваться не стал.

– А мит Ленис с некоторых пор мой частый гость. И да, подружила нас именно ваша история.

Собеседники замолчали, а вскоре сыскарь откланялся и отправился на службу. За ним и магистр поспешил на свое рабочее место. Оставшееся время, наполненное беспокойным ожиданием, Дин переваривала услышанное, представляла себе встречу с мужем и… листала книги, которые собрал библиотекарь для Тина. И убеждалась, что ни одно из событий прошедшего года не было пустым, каждое имело значение и вело их навстречу друг другу. Осталось сделать лишь несколько шагов, а дальше уже идти вместе, рука об руку.

И все-таки, переступая порог мастерской, Дин безумно боялась встречи.

Тин

Утро выдалось тяжелое. Не в первый уже раз Тину пришлось убедиться, что магия смерти не всесильна, что всех спасти невозможно. И с этим было очень трудно мириться.

А еще одолевало беспокойство, все хотелось куда-то бежать. Поначалу Тин боролся с этим чувством, потом плюнул на все и прислушался к своим желаниям. Или к интуиции.

Интуиция привела его в мастерскую. Очень странно, потому что необходимости в его присутствии сегодня не было. Он, конечно, все равно собирался зайти, просто не так рано. Но раз уж пришел, то попытался вникнуть в суть того, чем занимается Виан.

Изобретатель, впрочем, на несвоевременное появление партнера внимания не обратил – кивнул и снова обратился к своим железкам, бормоча что-то себе под нос.

Тин послонялся вокруг него, не находя себе никакого занятия. Беспокойство никуда не делось, хоть больше и не гнало его прочь. Наоборот, оно нарастало. И Тин был почти уверен, что это как-то связано с Дин. Потому, когда дверь отворилась и на пороге появилась она – смущенная и растерянная – он не удивился. Просто сердце дрогнуло и в горле внезапно пересохло. Что до слабости в коленях, так это он магии сегодня многовато потратил, случается.

И все же он нашел в себе силы справиться с нахлынувшей слабостью и сделал шаг навстречу. И еще один. А потом просто метнулся к ней и прижал к себе, все еще боясь поверить, что разлука позади.

Кажется, она что-то говорила, прямо в рубашку на его груди. Он не слышал – грохот в ушах заглушал все звуки. Да и неважны были слова – главное, она была здесь, он мог прикасаться к ней, ощущать биение ее сердца, целовать в кудрявую макушку. Кажется, он и сам что-то шептал, но это, опять же, не имело значения. Как и то, что они здесь не одни.

Виан, который все-таки отвлекся от своих железок, старательно отводил глаза, но к работе вернуться не спешил.

Наконец Тин смог чуточку ослабить свои судорожные объятия, и Дин развернулась в кольце его рук.

– Эм-м… Добрый день, Виан, – смущенно улыбнулась она.