Текст книги "Демидовы: Столетие побед"

Автор книги: Игорь Юркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 38 страниц)

За Лукьяна Никита Демидов выдал родную дочь Настасью. Несомненно, определенную роль в выборе Красильниковыми траектории своей судьбы сыграло близкое общение с Демидовыми, полученный благодаря этому общению опыт. Остается, однако, вопрос: что побудило породниться с ними Демидова, к моменту заключения брака далеко их в качестве предпринимателя обогнавшего?

Известны не все браки Демидовых. Мы не знаем девичьих фамилий жены Никиты Демидовича, жен его братьев, жен сына Григория Никитича и внука Ивана Григорьевича, фамилий мужей гипотетических сестер Никиты. С другой стороны, известны фамилии (например, Поповы, Копыловы),представители которых считали себя родственниками Демидовых, мы же, зная об этом, пока не можем выявить узлы генеалогических схем, в которых контактировали эти фамилии. Реальные связи Демидовых с тульским посадом и тульскими казенными кузнецами были прочными – как и все остальные в этом маленьком мирке, они были стянуты матримониальными путами, которые чувствуются во всем: в подборе менеджеров, получении кредитов, отношениях с конкурентами, наследственном переливе капиталов.

Больше того. Видя тесную деловую связь Демидовых с той или иной тульской фамилией, невольно подозреваем лежащую в ее основе родственную связь. Вот Мосоловы – третья по успешности, после Демидовых и Баташевых, промышленная династия Тулы XVIII века. Фамилия Мосоловых мелькает рядом с демидовской то и дело. В 1731—1732 годах казенный кузнец Тимофей меньшой Мосолов был одним из трех приказчиков, заменявших на Тульском заводе Акинфия временно отсутствовавшего главного его приказчика Семена Пальцова. У другого Демидова, Никиты Никитича, на Брынском его заводе в 1733 году служил тульский житель Терентий Мосолов. Туляне Максим Мосолов с братьями, железного дела промышленники, некоторое время нанимали ручной железный завод, оставленный в Туле переехавшими в Казанскую губернию братьями Лукьяном (зятем Никиты Демидовича) и Семеном Марковичами Красильниковыми [98]98
  Там же. Ф. 271. Оп. 1. Кн. 1071. Л. 11 об., 12 об., 505, 579 об., 580.


[Закрыть]. Эти фамилии соприкасались и через браки. Дочь Л.М. Красильникова вышла замуж за Алексея Федоровича Мосолова [99]99
  ГАТО. Ф. 55. Оп. 2. Д. 768. Л. 6, 7.


[Закрыть]– тот, получается, был женат на внучке Н.Д. Демидова. Некоторое время этот Мосолов даже жил у тещи, демидовской дочери. Кроме того, известна дальняя – через Баташевых – связь между этими фамилиями.

Наряду со взаимным родством существовал еще один фактор, незримыми узами скреплявший жителей русского города XVIII века. Не всех, но многих связывала принадлежность к старообрядчеству, в развитии предпринимательства в России сыгравшему роль поистине исключительную [100]100
  См., например: Керов В.В.«Се человек и дело его…»: Конфессионально-этические факторы старообрядческого предпринимательства в России. М., 2004.


[Закрыть]. Степень его распространенности по регионам была разной, но в Туле старая вера пустила глубокие корни, а ее приверженцы принадлежали к заметным людям.

Но о нем позже.

Глава 2.
В ТУЛЕ И НА УРАЛЕ

Горизонты Каменного пояса

Путь на Восток

Высокая оценка, которую получили уральские руды (такую дал не один Демидов, но также московские и зарубежные эксперты), открывала перспективу строительства завода для их переработки. Кому следовало им заниматься – казне или частным лицам? Демидов, у которого интересовались его отношением к перспективе переселения на восток, отвечал уклончиво, оставляя себе возможность изменить позицию. Да, уральская руда ему понравилась. В каком, однако, качестве его на Урал приглашали? Судя по тому, что он выговаривал право перед передачей завода в казну владеть им десять лет, ему не предлагали даже этого. Променять собственный Тульский завод на должность казенного управляющего, в лучшем случае именоваться комиссаром? Но слишком много вложено в домну и молотовые на Тулице, которые, если к тому времени и окупились, больших «прибытков» наверняка не принесли. И риск был велик: испытанная порция оказавшейся отличной руды не гарантировала устойчивого качества при промышленной разработке. Никита обдумывал доходившие с Урала новости, готовился предложить свои услуги и добиться от государства помощи, без которой нечего было и думать поднять такое великое дело.

В принципе, казна могла и принудить Демидова заняться работой на Урале в качестве своего в этих краях представителя. Так был отправлен в Тобольск суздальский оружейник Никифор Пиленок – строить там казенный оружейный двор, налаживать на нем производство ружей. И ведь что-то построил, какие-то ружья сделал. Но Демидов – не Пиленок. Тульский оружейник, в отличие от суздальского, уже имел в Москве налаженные связи, а Тульский его завод исправно давал государству сравнительно недорогую продукцию военного назначения. Демидов в случае давления на него всегда мог прикрыться своим заводом. Он то достраивался, то перестраивался: принудите его оставить – домны в Туле без хозяина погаснут.

Вот и вышло: строить заводы на Урале взялась казна, Демидов же пристально следил за тем, что у нее там получалось.

А у нее – действительно получалось.Дело – шло. Пока царь в составе Великого посольства путешествовал по Европе, начальник Сибирского приказа думный дьяк Андрей Андреевич Виниус (сын строителя Городищенских заводов) собирал мастеров. Множество раз писал об этом деле царю: отчитывался, сообщал об успехах, просил найти специалистов за границей. Петр, сознавая важность дела, пытался помочь, но не слишком успешно. Тех, кто поедет на Урал, с огромным трудом удалось насобирать на подмосковных заводах – как их владельцы утечке кадров ни сопротивлялись, приходилось подчиняться. Между прочим, одного человека – некоего Марчка кузнеца (предполагают, он был учеником Никиты Демидова) – Виниус пытался получить и «с Тулы» [101]101
  ПиБ. СПб., 1887. Т. 1. № 181. с. 632, 639, 643.


[Закрыть], писал по его поводу даже за границу Петру, прося содействия. Скорее всего не получил. Во всяком случае, позже, когда Демидов сам окажется на Урале, заниматься там возвращением себе отданных прежде мастеров он не станет – стало быть, нечего было и возвращать, сумел от казны отбиться еще раньше. А с демидовским Марчком (судя по всему, Марком Васильевичем Красильниковым), которого Виниус тщетно пытался у Демидова вырвать, мы еще встретимся. Он останется в Туле, где в звездный свой час сыграет очень заметную роль.

23 апреля 1699 года был дан указ строить заводы в Верхотурском уезде на реках Тагиле и Нейве. Заложенные на Нейве поначалу будут называться то Верхотурскими, то Федьковскими, потом навсегда прикипят к истории и географии под именем Невьянских.Одновременно с ними на речке Каменке, притоке реки Исети, отправленными на Урал мастерами строилось еще одно предприятие – Каменский завод. Именно на нем 15 октября 1701 года был получен первый уральский чугун. Ровно два месяца спустя чугун дала домна Невьянского завода; 8 января следующего года из него выковали прутовое железо. Его образец был отправлен в Москву, куда прибыл быстро – уже 23 февраля. В испытаниях, которые организовал Сибирский приказ, в качестве эксперта участвовал Афанасий Абрамов, представитель Демидова [102]102
  Кафенгауз Б.Б.Указ. соч. с. 60, 76, 77; Микитюк В. П., Дьячков С В.Каменский чугуноплавильный и железоделательный завод // Металлургические заводы Урала XVII—XX вв. Екатеринбург, 2001. с. 242.


[Закрыть].

Первый, пилотный этап масштабного проекта создания на Урале доменной металлургии можно было считать успешно завершившимся: она была создана. Но за ним, доведенным до завершения с немалым трудом, неизбежно следовал новый. Нужно было достроить третий, Алапаевский завод, а уже пущенные предприятия – «распространить»: расширить и укрепить, чтобы добиться устойчивой их работы. Огромную роль на этом этапе играло грамотное и умелое управление производством. Между тем на строившихся заводах не все в этом плане шло гладко. На Невьянском возникла ссора между теми, кто руководил там работами; один из них и плотинный мастер его покинули. Если бы не последующие резкие изменения в судьбе этого предприятия, об этих шероховатостях в его истории, возможно, и забыли бы, списав на трудности роста. Но в дело вмешался Демидов.

Созрел? Да он никогда, ни в какой ситуации не выглядит как несозревший, в смысле – к ней не готовый. Не он созрел, а казенный завод в его понимании дозрел до такого состояния, что его можно было проглотить, не рискуя испортить желудок. Никита предоставил казне пройти первый (для него, вероятно, самый обременительный) этап – строительство предприятия. Он не вкладывал в него средства и труд, получал готовое. Строя его, казна кое-как решила и ряд вопросов, заниматься которыми Никите было бы нелегко (особенно в условиях Урала), в частности приписку населенных слобод. Вот теперь можно было брать дело в свои руки и доводить его до ума – на это Никита чувствовал себя вполне готовым. А что до понесенных при строительстве затрат, которые придется возвратить казне, так их со временем можно будет и погасить.

Было еще одно обстоятельство, подталкивавшее Демидова к «новому, отважнейшему предприятию» (выражение Г.И. Спасского). Заводчик недолго пользовался предоставленной ему возможностью рубить лес в казенной засеке под Тулой. После царского указа прошло немногим более полугода, и это право было у него отнято. Петр предпочел нуждам металлургии нужды судостроения? [103]103
  Спасский Г.И.Указ. соч. с. 7; Кафенгауз Б.Б.Указ. соч. с. 90.


[Закрыть]Верно, но подозреваем, что одновременно он рассчитывал повлиять на Никиту, стимулировать его интерес к Уралу. Пиленка послали в Тобольск насильно. Принуждать Никиту Петр, похоже, не хотел (может быть, из-за наличия уже сложившихся личных отношений). Он поступил более деликатно: перекрыл ему в Туле кислород. Никите, испытывавшему затруднения с обеспечением предприятия древесным углем и осознававшему неизбежное в будущем ухудшение положения с ним, ничего не оставалось, кроме как выбрать для бизнеса новую площадку – уральскую.

Кто сделал первый шаг в деле о передаче Невьянского завода Демидову, неизвестно. Не исключаем, что это был не Никита. Вспомним о том, что несколько лет назад вопрос о его переселении на Урал поднимался Сибирским приказом. Его начальник, умный и увлеченный идеей создания там большой металлургии Андрей Виниус, вполне мог вернуться к этой идее, переформатировав ее с учетом новых реалий.

К моменту, когда начались официальные переговоры, к ним были готовы обе стороны – об этом говорит поражающая воображение быстрота, с которой они пришли к соглашению. Никита всегда позиционировал себя в качестве крепкого хозяйственника с железной рукой и надежным словом. Таким он представлялся властям еще в 1698-м. Сейчас, когда необходимость в таком человеке стала еще более очевидной, он мог просить больше, чем то, о чем заявил четыре года назад. И.Ф. Афремов передает сохраненные молвой подробности, касающиеся того, при каких обстоятельствах Невьянский завод был отдан Демидову: «Говорят, что Никита Демидовичлично просил об этом государя, вместе с сыном Акинфиембудучи еще в Москве, и что царь, несмотря на их простую одежду, состоявшую из обыкновенных кожанов(тулупов), пригласил обоих к столу своему, и что он тут же обещал исполнить их просьбу» [104]104
  Афремов И.Ф.Указ. соч. с. 294. Близкий по содержанию рассказ присутствует у Г.И. Спасского, который ссылается на предание, бытовавшее на Невьянском заводе (Спасский Г.И.Указ. соч. с. 9).


[Закрыть].

Этот рассказ представляется вполне правдоподобным и по сути (для начала переговоров требовалось предварительное принципиальное согласие царя), и по месту событий. Первая достоверно известная дата в их истории – 10 февраля 1702 года, день, когда Никита Демидов обратился по поводу завода со словесным челобитьем в Сибирский приказ. Ближайшие к ней сохранившиеся бумаги Петра посланы из Преображенского 9 и 13 февраля [105]105
  Пи Б.Т. 2. №409,410.


[Закрыть].

Решение действительно было принято на удивление быстро. Запросы Демидову и его ответы на них заняли время до 3 марта. За ними последовал указ от 4 марта 1702 года о передаче завода, зачитанный ему в Сибирском приказе [106]106
  Кафенгауз Б.Б.Указ. соч. с. 90, 91, 93, 94.


[Закрыть]. На то, чтобы решиться расстаться с заводом, который с таким напряжением строился, казне понадобилось всего три недели.

Скорость, с которой было принято решение, поражает еще больше, если вчитаться в содержание того, о чем просил и что получил Никита. Г.И. Спасский обратил внимание, что из условий, на которых передавался завод, следует, что Никита «знал в полной мере все местные выгоды и недостатки тамошнего края, хотя ничем не доказывается, чтобы когда-нибудь прежде того бывал в Сибири» [107]107
  Спасский Г.И.Указ. соч. с. 9.


[Закрыть].

В завершившем переговоры указе от 4 марта сказано немало убедительных слов, объясняющих, для чего нужны новые заводы, каково их место в «его, великого государя, воинских промыслах». Но, что интересно, причина передачи частному лицу нового, с иголочки, казенного завода сведена в первую очередь к пробуксовке в делах из-за того, что прежние ответственные исполнители не смогли между собой сработаться: «А те заводы Верхотурские ему, Никите, для того мы, в. г., отдать указали, что нерадением и многими сварами и крамолами приставников чинилось тому доброму и полезному делу остановка и уездным людям премногая тягость». «Приставники» подвели завод к «совершенному разорению»: пошли уже разговоры, чтобы «и плотину переносить на иное место» [108]108
  Цит. по: Кафенгауз Б.Б.Указ. соч. с. 93, 94.


[Закрыть]. Следующая далее ссылка на повысившийся по причине войны спрос на железо и поручение Демидову умножить заводы – не причина, породившая ситуацию, а способ выправить положение. Если принять это объяснение за чистую монету, то получается, что причина приватизации – не принципиальные представления о том, на какой основе надо развивать отечественную промышленность, а исключительно человеческий фактор. Были бы работавшие на месте менеджеры и мастера более толерантными, гибкими, контактными – не видать Демидову Урала как своих ушей.

Думаем, соображений метауровня, которые бы инициировали процесс, у власти действительно не было. Не было новой предварительно обдуманной промышленной политики, она рождалась одновременно с действиями или слегка отставала от них. А что точно было – это головная боль от чужих свар, входить в суть которых не хотелось, была вера в организационные способности тульского кузнеца, который и дело знает, и разрулить межличностные конфликты сумеет. Было обещание «я тебя не оставлю», о котором, конечно, можно было бы и позабыть, но повода для измены слову не было. Много чего было, но только не стратегических идей в области экономики.

Для судьбы Демидова (шире – Демидовых) этот указ имел не меньшее значение, чем прежде – передача ему тулицкой мельницы и разрешение ее перестроить. Указ предписывал «Верхотурские железные заводы на Нейве реке… отдать во владение ему, Никите, и ставить ему с тех заводов в… казну… воинские припасы, пушки, мартиры, бомбы, гранаты». Предприятие, как видим, передавалось ему именно во владение, а не в аренду на десять лет, как еще недавно просил он сам. Расходы казны ему предстояло компенсировать продукцией. (Фактически выходило, что он получил долгосрочный беспроцентный кредит, который к тому же можно было отдавать в натуральном выражении.) Как и прежде, он прочно держался за государственный заказ, а тот в тех условиях был только военным: артиллерийские орудия и снаряды. Его не пугало, что казна могла задержать оплату. Для Никиты, а позже и для Акинфия, наличие за казной долга будет использоваться в качестве средства добиваться в диалоге большей ее сговорчивости. Это был опасный путь, требовавший ума, терпения, изворотливости, однако Демидовы, решившись ступить на него, показали, что он вполне проходим.

Но Демидов получил не все, о чем просил. Не получил, в частности, права покупать к уральскому заводу крестьян. Для него это, вероятно, не было слишком большой потерей, поскольку такое право предоставлялось ему указом, касавшимся Тульского завода. Вероятно, он полагал, что пока крепостных можно будет перевозить из-под Тулы (что и делал), а позже вопрос как-то решится. И опять не ошибся.

И еще одно, важное. По договоренности, приобретая Невьянский завод, Демидов терял завод Тульский, переходивший к казне (и он, и казна за полученное должны были со временем расплатиться). Так приход на Урал становился для Никиты Антюфеева еще и прощанием с родной Тулой. Во всяком случае, именно так тогда казалось.

Демидовы на Невьянском заводе

Указ о передаче Невьянского завода Никите Демидову был дан, и вот уже в апреле 1702 года первое задание новому владельцу: к «предбудущей весне» отлить на нем по 200 пушек двух калибров и доставить их по полой воде к Москве или куда впредь будет указано [109]109
  Кафенгауз Б.Б.Указ. соч. с. 100.


[Закрыть]. Учитывая, что завод еще предстояло принять, а после наладить на нем работу (известия о неполадках и неустройствах на нем, несомненно, тревожили), задание было не из простых.

Отправиться на Урал сразу Никита не смог. Тульская оружейная слобода занималась в это время изготовлением крупной – восемь тысяч фузей – партии оружия для казны. Испокон веку действовавшая здесь система организации работы, при которой главными регуляторами выступали слободской староста и его товарищи, с таким объемом работы не справлялась, начала давать сбои [110]110
  Там же. с. 100, 101.


[Закрыть]. Наладить работу поручили Демидову. Такое решение нарушало традиционный регламент. Подобными делами должна была заниматься система слободского самоуправления. Демидову, и прежде ее сторонившемуся, взвалить на себя работу старосты сейчас было тем более не ко времени. Подозреваем, что его согласие заняться этими фузеями было платой (не единственной!) за Невьянский завод.

На Урал он послал своего приказчика Емельяна Ксенофонтова. Он прибыл в Верхотурье 2 мая, а 13-го приступил к приемке завода. Тот был на ходу, но за недостатком угля домна стояла. Вслед Ксенофонтову Никита послал сына Акинфия, отправившегося из Тулы 13 июля и прибывшего на место 8 сентября. Он сразу занялся домной, и через несколько дней она была задута. В начале августа на Урал наконец выехал и сам Никита [111]111
  Там же. с. 103.


[Закрыть].

Невьянский завод, каким он был принят демидовским приказчиком к 20 мая, масштабом здесь построенного не поражал. Плотина длиной 101 сажень (около 220 метров), высотой три сажени. Кирпичная домна высотой четыре сажени. Доменный амбар. Две молотовые, одна на ходу, другая недостроенная. Два угольных сарая и сарай для припасов. Кузница с тремя горнами. Огороженный «государев двор» (здесь жили приказчики) с двумя соединенными сенями жилыми избами, изба «приворотная», амбар, баня. Задний двор с конюшней, избой и кладовой. Жилая изба для мастеров-кирпичников. Десять изб для житья мастеровым людям, три – для приезжих работных людей, для них же еще одна баня. Имелись в наличии небольшие запасы сырья (руда, в том числе магнитная, дрова, уголь, известь), строительных материалов (бревна, доски, кирпич), различный инструмент. Из готовой продукции оставались 34 тысячи пудов чугуна и четыре несверленые пушки. На момент передачи на заводе находилось 27 человек производственного персонала, 22 из них были приезжими («московской присылки»), в том числе плотинный мастер [112]112
  Там же. с. 105, 106.


[Закрыть], едва ли не самый важный специалист на стадии пуска.

Из сухого перечня неясно, в какой степени предприятие в описанном его состоянии было готово к работе. Судить об этом позволяют ответы Никиты, в начале 1703 года спрошенного в Сибирском приказе, может ли он взяться за изготовление фузейных замков по образцу показанного ему «свейского». Демидов тогда отвечал, что Тульские заводы у него взяты, а «на Верхотурских де заводах делать ему нельзя для того, что де те заводы в совершенство не приведены». Сложное хозяйство нужно было отлаживать, его элементы – притирать друг к другу, согласовывать. Демидовы на Невьянском заводе – это не только сразу же заведенные на нем новые порядки, это и немедленно затеянная основательная его перестройка, усовершенствования. А ведь параллельно нужно было выполнять задания казны – и данное при передаче завода, и новые. Отлить несколько десятков пушек удалось (две плюс партию железа отправили еще в январе), но в весеннюю навигацию смогли отправить только боеприпасы и железо [113]113
  Там же. с. 134.


[Закрыть]. По высокой воде реки Чусовой ушли в Москву пушки одного казенного Каменского завода. Следом еще неудача: не демидовскими мастерами строенная плотина весной 1703 года была повреждена паводком, и завод снова остановился. Хозяин вынужден был его ремонтировать и одновременно, расширяя, перестраивать.

В конце июля 1702 года, примерно в то же время, что и Никита Демидов, на Урал с инспекционной поездкой отправился глава Сибирского приказа Виниус. По прибытии, осмотрев казенный Каменский завод, отправил с него Демидову память, в которой требовал прислать работавших у него московских мастеров и некоторые снасти (на Каменском заводе собирались ставить вторую домну). В ней же предписал ему прибыть для отчета. Но отчет получил позже – когда сам приехал на Невьянский завод. Здесь заводчик получил от него вопросные пункты и 1 декабря дал на них под запись ответы. Здесь же состоялись переговоры, итоги которых зафиксировала память из десяти статей, посланная Виниусом Демидову из Тобольска 6 декабря [114]114
  Опубликована в кн.: Шишонко В.Пермская летопись. Период 5. Ч. 3. Пермь, 1889. Прим. 4. Цитируем по копии в фонде Берг-коллегии (РГАД А.Ф. 271. Оп. 1. Кн. 841. Л. 43-50).


[Закрыть].

В преамбуле «тобольских статей» Виниус называет следующую причину передачи Демидову казенного завода: «Сие тебе, Никите, памятовать, что тебе такие готовыя заводы великий государь пожаловал во владение, отдать велел, только для веръныя твои на Москве к великому государю службы, что ты, крестьянских у себя не имея дворов, убавил у припасов воинских у иных половину; и по той же цене обещался ставить, опричь провозу из Сибири к Москве». О первой причине, названной в указе от 4 марта (остановка делу и тягость уездным людям от свар и крамол «приставников»), речь уже не идет – передача управления одному лицу разногласия ликвидировала. На роль первой причины вышла теперь причина экономическая: Демидов сократил государственные издержки – обошелся без дворцовых крестьян, снизил цены на изделия по госзаказу Виниус призывает Демидова действовать и далее в этом духе: «…и ту великую его царскую милость непрестанно памятуя, не толико своих, сколько его на его великого государя искать прибылей ты должен во исполнение согласное» [115]115
  Там же. Л. 49 об., 50.


[Закрыть].

Следующие статьи охватывают едва ли не весь спектр актуальных вопросов, касавшихся переданного Демидову предприятия. (В том числе – один из самых тогда для владельца важных – об обеспечении завода рабочей силой.) Автор требовал от Демидова читать их «почасту» и строго им следовать.

Возвращаясь в Москву, Виниус оставил в Верхотурье нового воеводу – назначенного его указом от 8 декабря 1702 года стольника Алексея Калитина. Хозяйство ему досталось большое и сложное. Трудные задачи были поставлены перед ним в части развития металлургии. Помогая Каменскому заводу, он должен был обеспечить продолжение строительства еще одного, нового, Алапаевского. Отношения Калитина с Демидовыми не сложились. Калитин, помня о поддержке в Москве (он приходился Виниусу зятем), заботился прежде всего об объектах, ответственность за которые нес лично он, при этом действовал напористо и решительно. Демидовы воспринимали его требования неизменно в штыки, компромиссов не искали и на предложенные не шли. Да, им было трудно: на Невьянском заводе прорвало плотину, производство остановилось [116]116
  Кафенгауз Б.Б.Указ. соч. с. 137.


[Закрыть], не хватало людей и т. д. Но, приглядываясь к избранной ими линии поведения, к событиям, в которых они ее демонстрировали, невольно задумываешься: не пробный ли это шаг в предстоявших им поединках с местной и коронной администрацией? Конфликт развивался. Каждый шаг воеводы, который можно было бы истолковать против него и в пользу Демидовых, брался на заметку и включался в жалобу [117]117
  Особенно показательна упоминаемая далее отписка Демидова в Сибирский приказ от 7 ноября 1703 г. (РГАДА. Ф. 151. Оп. 1. Д. 50. Л. 194 об.-199).


[Закрыть].

Тем временем патрон Калитина Виниус попал в полосу серьезных неприятностей. 28 июня 1703 года царь распорядился всеми делами Сибирского приказа ведать князю Федору Юрьевичу Ромодановскому. Об отставке Виниуса Демидовы, несомненно, узнали довольно скоро, и это прибавило им сил и решимости в борьбе с Калитиным. Тот, однако, не сдавался. В начале ноября Демидов отправил в приказ послание, в котором, перечислив множество жалоб, просил или защитить его, или велеть принять заводы назад в казну, возместив ему понесенные убытки. Не дожидаясь ответа, уже на следующий день он предпринял неожиданный и очень эффектный шаг. С семьей и двумя пушечными мастерами он уехал с завода, демонстративно устраняясь от управления им. Дело разбиралось в Москве, без Калитина (он оставался в Верхотурье), зато с участием Демидова. 4 апреля 1704 года воеводе была послана большая грамота с решениями по жалобе заводчика [118]118
  Там же. Ф. 271. Оп. 1. Кн. 841. Л. 51-59 об.


[Закрыть]. Воеводам отныне ведать Демидова было «ни в чем не велено». Заводчик получал отнятых плотников и мастеров. К его заводу приписывались леса в тридцативерстной округе. Калитин потерпел полное поражение. Демидов одержал победу.

Прямым следствием виктории над воеводой и благоприятного для Демидова изменения обстановки на Урале явилось его намерение, выражаясь современным языком, изменить прописку. Было ли оно вполне добровольным – судить трудно. В своей челобитной (начала апреля 1704 года) он писал о том, что ему было велено ехать на Невьянские заводы и дано столько-то подвод, «а ныне велено ехать с женою и з детьми», но с учетом их, а также отправляемых работников подвод нужно больше [119]119
  Кафенгауз Б.Б.Указ. соч. с. 142.


[Закрыть]. Смущает выражение «ныне велено ехать». Отражало ли распоряжение чье-то реальное веление, или Никита сам так решил, но представил собственное намерение как распоряжение, – трудно сказать. Могли послать принудительно? Конечно, могли. Посылали же со всех концов страны в молодой Петербург благополучные семьи ремесленников и купцов. Решились же однажды переселить всех тульских казенных кузнецов в Ярославль, где специально для них строился новый оружейный двор. Но не исключена и добровольность, не исключено, что Никита наконец «дорос» до осознания необходимости переместить штаб-квартиру (в смысле и штаб, и квартиру) на Урал. И недавно одержанная там победа над местной властью должна была этому осознанию помочь.