Текст книги "Демидовы: Столетие побед"

Автор книги: Игорь Юркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 38 страниц)

Средний сын

Григорий родился 14 ноября 1715 года. Утверждалось (и это утверждение эпизодически вспоминают до сих пор), что он был сыном Акинфия от первого брака. Из этого выводится характер отношений, сложившихся у Григория с другими членами семьи. Приведем пример, выделяющийся из прочих тем, что исторический материал переработан в нем в соответствии со стереотипами массового сознания:

«Что мира не стало в его (Акинфия. – И. Ю.)Невьянском доме – это понятно. После смерти своей первой жены Евдокии Тарасовны, урожденной Коробковой, Акинфий, выдержав положенный срок, женился в Туле на Евфимии Ивановне Палыдовой [838]838
  В тексте опечатка: Нальцовой.


[Закрыть]. Когда в 1724 году летом вез ее в Невьянск, она была на сносях и принесла ему прямо на берегу Чусовой сына Никиту. Как не терпит медведица в берлоге чужого пестуна, так невзлюбила мачеха девятилетнего пасынка Григория, который и без того не отличался общительным нравом. Когда Акинфий бывал дома, ему как-то удавалось сохранить видимость нормальных отношений. Но заводское дело хлопотное – на месте не усидишь… А вернешься из таких поездок, жена ревмя ревет, сын волчонком смотрит. Он его и ругал, и за волосья таскал – не покоряется тот мачехе» [839]839
  Свалов В.Вестники старого ботанического сада // Баньковский Л. В.Сад XVIII века. Соликамск, 2004. Приложение. с. 109.


[Закрыть].

Всё складно. Если убрать дату и поменять имена, получится сказка братьев Гримм.

Вот только исходная расстановка фигур на сказочной сцене с реальной историей не совпадает. Если Прокофий был сыном уже от второго брака (а это сейчас установлено твердо), то родившийся позже Григорий – тоже. Так что не существовало ни мачехи и пасынка, ни медведицы и волчонка.

Григорий был пятью годами моложе Прокофия. Разница невелика, недостаточна, чтобы одному вырваться вперед, другому отстать.

Где прошли детство и юность Григория – неизвестно. Как и старший брат, он упомянут в переписной книге Невьянского завода, составленной в декабре 1721 года [840]840
  Старый Невьянский завод. с. 66.


[Закрыть]. Бывал он там и позднее, в 1730-х годах [841]841
  Так, например, приезжал туда зимой 1739 г. (Байдин В.И.Тайна авторства Сборника Кирши Данилова // Вестник УрО РАН. 2010. № 1 (31). с. 112).


[Закрыть]. Едва ли ошибемся, назвав и другой город, который часто посещал его отец, – Тулу. 23 мая 1731 года отец женил Григория на Анастасии, дочери богатого Соликамского солепромышленника Павла Ивановича Суровцова (Суровцева) [842]842
  Соликамский летописец // Берх В.Н.Путешествие в города Чердынь и Соликамск для изыскания исторических древностей. Пермь, 2009. с. 281.


[Закрыть]. Это событие связало с биографией Григория еще один город – Соликамск, где и состоялась свадьба.

Соликамск в эти годы являлся крупнейшим в регионе центром солеварения. Варницами здесь владел и Акинфий Демидов, купивший соляной промысел с дворами в 1730 году [843]843
  Там же. с. 280.


[Закрыть], по одним данным, у гостя Филатьева, по другим – у его наследников [844]844
  Первое упомянуто в завещании Акинфия (РГАД Д.Ф. 11. Оп. 1. Д. 95. Ч. 2. Л. 303), второе сообщено Григорием (Там же. Л. 257). Слова последнего кажутся нам менее убедительными, чем свидетельство покупателя – его отца. Противоречия в показаниях может, впрочем, и не быть. Акинфий мог что-то купить у Филатьева, а после смерти последнего – еще и у наследников.


[Закрыть]. К этим четырем скважинам добавилось столько же, полученных с приданым невесты, а потом еще несколько, купленных у ее родственников [845]845
  Черкасова А.С.«Ваши особые научные познания… известны мне…»: Письма Григория Акинфиевича и Павла Григорьевича Демидовых Карлу Линнею //Демидовский временник. Екатеринбург, 2008. Кн. 2. с. 13.


[Закрыть]. Акинфий в духовном завещании описывает это владение такими словами: «…соловарные заводы со всяким строением, и инструменты, и посудою, с мастеровыми и работными людми, и со обретающимся в тех заводех капиталом». Первый промысел покупался запустелым, позже «был возобновлен», но, как потом вспоминал Григорий, оказался «за плохостию росолов к варению соли не годен; и в убыток в действии содержать ево невозможно, чего ради в 1740-м году оставлен» [846]846
  РГАД Д.Ф. 11. Оп. 1. Д. 95. Ч. 2. Л. 303, 257.


[Закрыть]. В первой половине 1740-х годов какие-то скважины еще действовали, однако в мае 1745-го Акинфий эксплуатацию их прекратил и до его смерти она уже не возобновлялась [847]847
  Черкасова А.С.«Ваши особые научные познания…». с. 16.


[Закрыть]. Но в 1730—1731 годах, осваивая новую для себя промышленную отрасль, Акинфий Демидов оценивал перспективу ее развития наверняка более оптимистически.

Интерес Акинфия к Соликамску не исчерпывался желанием приобщиться к бизнесу, эффективность которого давно доказали многие и многие, а особенно убедительно Строгановы. Отсюда же начинался главный путь на Урал – Бабиновская дорога, доходившая до Верхотурья, где находилась таможня. Объекты промышленного хозяйства Демидова были разбросаны на огромной территории и по мере расширения разбросанность, естественно, возрастала. В этой ситуации особенно важным становилось согласование географии их размещения с коммуникационной сетью. Возможность прирастить свое хозяйство объектом, действующим на хорошо освоенной дороге, должна была казаться весьма привлекательной.

Не исключено, что, закрепляя Григория в Соликамске, Акинфий работал на будущее своей промышленной империи. После отмены в год свадьбы Григория запрета на разделение недвижимого имущества между наследниками он, несомненно, обдумывал возможность раздела, но искал такую его схему, которая бы нанесла его детищу минимальный вред. Варианты существовали. Можно было, например, Прокофия одарить металлозаводами, а Григория – заводами соляными.

Не исключаем, что именно в этом направлении прощупывал будущее и выстраивал стратегию действий Акинфий в начале 1730-х годов.

Существовали минимум два обстоятельства, мешавшие Акинфию осуществить этот план. Живя в Соликамске, Григорий неожиданно для отца увлекся разведением здесь обширного сада, о котором расскажем особо. Правда, все более углубляясь в необычное «хобби», Григорий не уклонялся и от дела, порученного отцом: вместе с приказчиками отчитывался перед ним о выварке соли. Но даже при добросовестном исполнении обязанностей внимание приходилось делить между занятиями в сферах, никак между собой не соприкасавшихся. Сомневаемся, что Акинфия это радовало.

Вторую причину уже упоминали. Рассолы оказались плохи, и проку от промысла становилось все меньше. Вариант раздела, при котором Прокофий получал металлургию, а Григорий солеварение, не «вытанцовывался». Возможно, осознание этого Акинфием явилось одной из причин упоминавшейся отправки Григория из Соликамска на Суксунский медеплавильный завод [848]848
  Баньковский Л.В.Сад XVIII века. с. 35; Свалов В.Указ. соч. с. 110. Идем в данном случае вслед за литературой. Нам документальные свидетельства пребывания Григория на Суксунском заводе не встречались.


[Закрыть]. Не исключено, что отца заинтересовал новый вариант раздела: Прокофию – предприятия черной металлургии, Григорию – медь.

Как долго и в какое конкретно время Григорий находился на Суксунском заводе – не знаем. Обращает на себя внимание письмо Акинфия приказчику Степану Егорову от 6 февраля 1733 года. Прося его съездить к Соли Камской, Акинфий дает ему поручения, в том числе предписывает «посмотреть и за нашими управители», при необходимости что нужно там исправить и негодных управляющих от дела отрешить [849]849
  РГАДА. Ф. 1267. Оп. 1. Д. 601. Л. 4.


[Закрыть]. О сыне ни слова. Судя по широте полномочий, предоставленных Егорову, и неупоминанию Григория, его в это время в Соликамске не было. Может быть, потому, что он находился на Суксуне?

Но план превращения Григория в медепромышленника в конечном счете был тоже отвергнут. Одну из причин видим в трудности раздела по технологическому принципу. На Урале железные руды соседствуют с медными, соответственно, один завод может быть и железным, и медеплавильным. (Пример тому тот же Суксун, где в 1740-х годах параллельно со сворачиваемым медеплавильным налаживается железоделательное производство.) Получалось не так уж и «складно»: без остановки на заводах некоторых «цехов» целое делиться не желало.

Пока же Григорию приходилось осваивать технологию и управление выплавкой меди. Не думаем, впрочем, что оно было ему совсем в новинку. Скорее всего ранее он уже бывал на отцовских заводах этого профиля. И уж конечно знал о находившихся сравнительно недалеко от Соликамска месторождениях медной руды, для переработки которой в 1731 году (когда уже закреплялись здесь Демидовы) в трех верстах от города построил и пустил Троицкий завод М.Ф. Турчанинов.

Как сам Григорий воспринимал действия авторитарного отца, планы которого в отношении сыновей еще и менялись? Судя по тому, что известно о Григории того времени, когда его характер получил возможность проявиться отчетливо, он был человеком более мягким, чем Прокофий. Никаких данных о его спорах, тем более конфликтах с братьями до периода раздела наследства не имеем.

Никита, внук Никиты

Никита Акинфиевич родился 8 сентября 1724 года, на берегу реки Чусовой, во время поездки его родителей из Тулы в Сибирь [850]850
  Головщиков К.Д.Указ. соч. Колено 4.


[Закрыть]. Имя, дату и место счастливого события он позднее отметит установкой на берегу каменного креста с соответствующей надписью [851]851
  Существование этого артефакта делает крайне маловероятным утверждение И.Ф. Афремова (Указ. соч. с. 301) о том, что Никита родился в Туле.


[Закрыть].

О его детстве и юности знаем еще меньше. Жил в Невьянском заводе, когда подрос, сопровождал отца в некоторых поездках.

Сохранилось короткое письмо Никиты, написанное им в возрасте десяти с половиной лет. Вот его полный текст со всеми описками и грамматическими ошибками:

«Прикащику нашему Григорью Сидорову.

Получаси сие, выслос бо тебе к нам в Тулу магнитснаи камень, которой выточить и откавать железом хорошим маст[ер]с[тво]м, чтобы был весом пети фунтоф, прислать нгздержно. Никита Демидов».

На обороте написанный тем же почерком адрес: «Сие писмо отдать на Нижэнном Тагиле Григорию Сидорову Никита Демидов» [852]852
  РГАДА. Ф. 1267. Оп. 1. Д. 604. Л. 3, 3 об.


[Закрыть].

Документ очень выразителен. Видно, что перед нами ребенок: почерк неустойчив, много ошибок. Видно, что письму его учили люди, сами не особенно «расписавшиеся»: начертано получше, чем курица лапой, но до каллиграфии далеко. Видно, как кто-то – кто, как не Акинфий? – развивает потомка («на нашем Урале – помнишь? – встречается в горах удивительный камень магнит»), наставляет технологиям («взяв из природы, обточить, оковать железом, взвесить»), приучает сызмала «к должности» («у нас там приказчики, главный на Тагиле – Сидоров, – напиши, распорядись, исполнят "неиздержно"»). Заодно учит выделиться в группе («хочешь игрушку, какой нет ни у кого из товарищей по играм?»).

Письмо было отправлено и достигло Урала (имеется помета: «Получено мая 19 дня 1735 году»). Задание, можно думать, было выполнено. В детской комнате дома в Тульской оружейной слободе среди игрушек появился еще и магнит.

В свете этого письма, приоткрывающего дверь в детские забавы Никиты, по-иному воспринимаются нередкие в письмах Акинфия упоминания о посылках с Урала в Центральную Россию диких животных. Какие-то из них доставлялись, вероятно, для «зоопарков» самого Акинфия. Паллас упоминает протянувшийся вдоль Нейвы обнесенный бревенчатым «оплотом» зверинец, «в коем держивали оленей и других диких зверей» [853]853
  Паллас П. СУказ. соч.


[Закрыть]. Другие предназначались для подарков высоким персонам, императрице [854]854
  Ср.: Байдин В.И.Как познакомились… с. 192, 193, 196, 214.


[Закрыть]. Но вот строки из письма на Нижнетагильский завод Степану Егорову от 4 января 1733 года: «Ежели молодой маралка у вас обретаетца в добром здравии, то старого маралка пришлите к нам в Тулу весною на алексинском стругу; и за нею пошлите нарочного нашего крестьянина, которой бы ее в корму и в пойле не оставил и соблюдал бы ее здравие». В письме от 12 марта Демидов уточняет: «Писал к тебе прежде сего о присылке в Тулу оного марала; а ныне писано от нас в Невьянскую кантору, чтоб всех моралов отпустить нынешнею весною на алексинском стругу». Ниже он просит Егорова написать в контору Колывано-Воскресенского завода и перечисляет, что нужно от его имени от нее потребовать, – между прочим, и то, «чтоб оттуда прислали лосенков и других зверушек, каких могут добыть» [855]855
  РГАДА. Ф. 1267. Оп. 1. Д. 601. Л. 2, 8, 8 об.


[Закрыть].

Не для детской ли радости собирали в Туле животный мир Урала и Алтая?

Потехе час, время же – делу. «Приучай для смотрения за оными кузнецами сына своего», – писал переваливший шестидесятилетний рубеж Акинфий на Тагил приказчику Григорию Сидорову [856]856
  Там же. Д. 611. Л. 6.


[Закрыть]. Приучить собственных в той степени, чтобы они смогли в будущем его заменить, у него пока не получалось. Вглядываясь и сравнивая результат, Акинфий продолжал приучать. Старшие, закрепленные в порученных им городах, были не на виду, а вот подраставший Никита, живший с матерью в Невьянском заводе и иногда переезжавший вслед за отцом, пребывал перед глазами почти непрерывно. Пребывая, выделялся всё отчетливее. Названный, скорее всего, в память об отце, комиссаре Демидове, он, как стало казаться Акинфию, в наибольшей степени обладал качествами, нужными заводчику. По-видимому, отрок проявлял такой интерес и способности к занятиям, составляющим труд заводовладельца, что отец преодолел сомнения, которые его, безусловно, мучили, и трудное решение принял.

Как в детстве складывались отношения Никиты с братьями, из которых Прокофий был старше его почти на поколение, – неизвестно. Что-то предполагать на этот счет можем только со времени, когда отец начинает оформление своей наследственной воли.

Рубикон перейден. Что дальше?

Уверив себя, что равномерно расписать недвижимость детям невозможно, Акинфий расписал ее неравномерно. Очень неравномерно.

Прокофию запуск отцом процедуры оформления завещания показал, что надеяться на золотой дождь нечего, нужно заботиться о будущем самому. Вызов судьбы он услышал и дал на него адекватный ответ: попытался завести собственный завод. Когда-то именно по такому пути пошли младшие сыновья Никиты Демидова. С неприязнью поглядывая на счастливца Акинфия, они строили свои заводы (купить в то время готовый было не у кого и не на что) и в конечном счете добились немалого.

Прокофию повезло: появился шанс перепрыгнуть через этап строительства. В 1742—1743 годах [857]857
  Прокофии Акинфиевич Демидов. Письма… № 4; Рудаков Л.Е.По следам легенд: Очерки по истории городов и памятников архитектуры Липецкой области. Воронеж, 1986. с. 72, 73.


[Закрыть], то есть именно в тот период, когда утверждалась отеческая воля, казна решила отдать в частную собственность кое-что из тяготившего ее госимущества, а именно Липецкие и Боринские заводы. Прокофий предпринял попытку стать самостоятельным, независимым от отца заводовладельцем – обратился с предложением передать их ему.

Владение старенькими заводами Липецкого комплекса, разумеется, не компенсировало потерю заводов отцовских. (Впрочем, и средства, которыми решался пожертвовать покупатель, были тоже невелики – шесть тысяч рублей с шестилетней рассрочкой [858]858
  Юркин И.Н.Демидовы в Туле. с. 133.


[Закрыть].) Так что никакая это была не компенсация, скорее попытка психологического замещения. Прокофий, похоже, просто не представлял будущего без заводов, стремился чем угодно заполнить образовавшуюся пустоту. И могло бы случиться, что заполнил. Лишь случайное обстоятельство помешало этому: заводы были признаны находящимися в приличном состоянии, и казна продавать их раздумала.

Своими заводами не обзавелся, отец решения тоже не изменил. В завещании, если вчитаться, Прокофий выглядел самым обделенным. Григорию отец какие-то заводы (солеваренные промыслы) все же оставлял, даже желал ему ими «владеть порядочно и к размножению оных соляных заводов прилежное старание иметь». Будущей вдове (тоже наследнице) оставлял и того больше: в случае, если она не останется жить с основным преемником, – два завода, и какие! – Нижнетагильский и Черноисточенский [859]859
  РГАДА. Ф. 11. On. 1. Д. 95. Ч. 2. Л. 303 об., 304.


[Закрыть]. Прокофию же из промышленной недвижимости – ничего. К тому же старшие сыновья не приобретали необходимой для устройства собственного будущего самостоятельности – от своего хозяйства отец их еще не отделял. Они вынуждены были работать на него, зная, что все, ими созданное, достанется их младшему брату.

Тупик. Горькая обида на отца. Не в это ли время начинает меняться отношение Прокофия к Делу? Любовь, вполне возможно, и изначально не особенно пылкая, угасала, замещаясь раздражением и обидой. Зачем заниматься заводами, если ничем от приказчика-родственника не отличаешься? Дальше – больше. Раздражение перерастало в отторжение.

Как воспринялиэто старшие сыновья – догадаться можно (во всяком случае, в отношении Прокофия). Но как повелисебя? Молчали? Демонстрировали обиду во внутрисемейном общении? Выносили сор из избы?

После оформления завещания Прокофий стал открыто уклоняться от управления отцовскими заводами. Это вызывало недовольство властного отца и в ответ – еще большее сопротивление упрямого сына. За несколько месяцев до смерти Акинфия конфликт обострился настолько, что отец, как уже упоминалось, воззвал к суду общества: пожаловался на сына кабинетсекретарю И.А. Черкасову (тем самым косвенным образом оповещая о ситуации императрицу). Мы уже касались этой истории, но тогда нас интересовал прежде всего Акинфий. А что же непослушный сын? Скорее всего в поездке на Урал, куда его посылали, он не видел надобности, да и не хотел туда ехать. Возможно, осознавал, что, настаивая, отец подталкивает его к демонстративному неподчинению. Прочитав отцовскую инструкцию, сын следовать ей отказался, вспыхнул, вместо Сибири отправился с женой сначала в деревню, потом в Петербург. Акинфий известил, что питомец, по его мнению, неисправим, в подтверждение чему назвал имена его друзей (Петра Чебышева и князя Якова Семеновича Барятинского) – можно думать, лиц, зарекомендовавших себя повесами [860]860
  Там же. Ч. 1.Л. 286.


[Закрыть].

Чего добивался, обостряя ситуацию, Прокофий? Чего, еще более ее обостряя, его отец? Свет, хотя и тусклый, на эту довольно темную историю бросают на первый взгляд далекие от темы документы – две купчие крепости на землю и людей в Боровском уезде [861]861
  Там же. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 10450. Л. 37 и далее.


[Закрыть]. Покупателем в обоих выступает супруга Прокофия Матрена Антиповна, что (ее присутствие в сделке) уже само по себе несколько необычно. Жене при живом муже скупать недвижимость и души – это практиковалось неизмеримо реже, чем соответствующая деятельность мужчин, при этом всегда имело объяснение. К тому же две названные сделки Матрены были довольно значительны – в сумме на 5 тысяч 600 рублей. Вспомним и сравним: прося продать ему заводы, Прокофий предлагал за них всего шесть тысяч и те просил разрешить ему вносить с рассрочкой, долями. Денег, заплаченных за боровские землю и крестьян, хватило бы на завод. Обратим внимание на то, что купчие были составлены примерно в одно время – в конце 1744-го – начале 1745 года и касались смежных земель. Полагаем, что обе эти акции – и упомянутая выше неудачная попытка купить старый завод, и эта, осуществленная через жену, покупка земель – преследовали общую цель. Покупатель пытался обзавестись чем-то, на что можно было опереться в будущей жизни.

Не исключаем, кстати, что, скупая боровские земли, Прокофий думал о заводе – подбирал для него место или обзаводился важным ресурсом. (В отличие от окрестностей Тулы, принесших свои леса в жертву металлургическим печам, Боровский уезд своих лесов еще не лишился.) А если так, не сюда ли ездил Прокофий с женой, вместо того чтобы отправляться по отцовскому требованию в Сибирь? И тот факт, что участником сделки выступает жена, а не сам Прокофий (при этом его автографов в деле – масса), находит логичное объяснение. Ожидая со стороны отца применения санкций, он делал всё, чтобы в случае радикального размежевания отец не мог претендовать на имущество, приобретенное им в период пребывания в составе отцовского клана.

Зная характер Прокофия, думаем, что он от отца не таился. Такие вот причина и следствие: отцовская провокация (или что-то очень на нее похожее) и сыновний бунт. Черкасов, конечно, в семейное воспитание вмешиваться не собирался – это все понимали. Главная цель Акинфиева письма – соответствующим образом настроив власти, подготовить прижизненное отделение Прокофия. В письме Черкасову он говорит о нем почти прямо – обещает «по духовной моей зделать» [862]862
  Там же. Ф. 11. Оп. 1.Д. 95. Ч. 1.Л. 286.


[Закрыть]. Поступить по завещанию – это и есть отделить сына, дав ему то, что в ней обещано (немного денег, немного движимого имущества, кое-какие вотчины с крестьянами и – счастливого пути).

Заметим, что, подготавливая отделение отпрыска, Акинфйй со свойственной ему приверженностью к традиции и опыту довольно точно воспроизводил модель семейно-имущественных отношений, опробованную некогда первым Демидовым.

А что другой сын, Григорий, тоже обойденный отцом? В отношении его ситуация менее определенна. Полагаем, что в единственные наследники заводов он, в отличие от «застрявшего» на этом пункте Прокофия, не метил никогда. Надеялся ли он на более или менее равный раздел промышленной недвижимости и на получение в ней своей доли – сказать трудно. Тот факт, что документальных свидетельств обострения отношений между ним и отцом не имеется, позволяет предположить, что его скорее всего не было – во всяком случае, такого масштаба, какой имел место у отца с Прокофием. Было это связано с тем, что Григорий обладал другим характером и темпераментом (что, несомненно, так), или с тем, что уже тогда он имел другие склонности и интересы (что тоже возможно), сказать трудно. В конфликте отцов и детей материальный интерес толкал его к старшему брату. Но, повторим, вел себя Григорий не так, как он.

Что слухи о недовольстве Прокофия в обществе ходили, сомневаться не приходится – не тот он был человек, чтобы конфликт скрывать, да и терять ему было нечего. Можно думать, ходили слухи и об обиде Григория. В своем указе от 30 сентября 1745 года императрица, обосновывая намерение вмешаться в судьбу наследства, упомянет о решении завещателя передать заводы единственному из сыновей, «о чем те ево дети(множественное число! – И. Ю.)еще и при немроптали, что неравно разделены» [863]863
  Там же. Ч. 2. Л. 229. Курсив наш.


[Закрыть]. Вероятно, донеслось что-то такое либо до нее самой (через Черкасова?), либо до того лица, которое готовило этот указ.

После утверждения духовного завещания напряжение между Прокофием и отцом возрастало. Прокофий сопротивлялся вошедшей в привычку практике распоряжаться собой как приказчиком. Акинфию же его самоустранение от дел, хоть он его фактически спровоцировал, было не только неудобно, но в психологическом плане и неприятно. Сын упрямился, отец сердился, писал жалобы и т. д. Так в Акинфиевом семействе и жили какое-то время: Прокофий, считавший, что отец его предал, – сам по себе; Григорий, который хоть соляные промыслы в перспективе получал, – более или менее семейно; будущий обладатель всего Никита – с отцом. Тот не только учил младшего, но, словно предчувствуя будущее, еще и передавал ему связи. В 1744 году при посещении императрицей тульского дома Демидова присутствовал приближавшийся к двадцатилетию Никита. По сообщению И.Ф. Афремова, он «имел счастье понравиться» наследнику, великому князю Петру Федоровичу, «который очень полюбил его» [864]864
  Афремов И.Ф.Указ. соч. с. 301.


[Закрыть].

Можно думать, если бы событиям было суждено развиваться естественным путем, дело скоро закончилось бы отделением Прокофия, что во многом бы ситуацию упростило.

Но Акинфий умирает. Обстановка разом и резко меняется.