Текст книги "Демидовы: Столетие побед"

Автор книги: Игорь Юркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 38 страниц)

Глава 11.
АКИНФИЕВИЧИ: В СВОБОДНОМ ПОЛЕТЕ

На три не делится…

Как не выполнили волю Акинфия

Смерть Акинфия смешала все карты. Мощная его воля сдерживала обиды и взаимные претензии в семье – теперь они вырвались наружу, семья раскололась. Рухнули сложившиеся отношения с властью. Их нужно было выстраивать вновь, но кому? В одно мгновение исчезла определенность в стратегии развития бизнеса.

Неизвестно, как скоро обделенные наследники обнаружили намерение побороться за ущемленные права. Но обнаружили, и императрица заявила, что решила «о том их розделе сами всемилостивейше разсмотреть», о чем 30 сентября 1745 года дала указ генерал-майору и президенту Берг-коллегии А.Ф. Томилову. Цель: «дабы оное (имение покойного. – И. Ю.)меж ими, детми ево, в спорах и тяжбах не пропало». Обоснование: «…то их имение все суть государственная полза» [865]865
  РГАДА. Ф. 11. Оп. 1. Д. 95. Ч. 2. Л. 229.


[Закрыть].

Обещание «разсмотреть» – еще не ущемление прав владельцев. Но оно – декларация решимости самодержавной властью вмешиваться ради государственной пользы во всё на свете. Совершенно прав Б.Б. Кафенгауз, который в более позднем, 1748 года указе императрицы Сенату, в котором она изменила волю завещателя, усмотрел проявление того, «что правительство не признавало за заводчиком полного и неприкосновенного права собственности» [866]866
  Кафенгауз Б.Б.Указ. соч. с. 237.


[Закрыть]. Можно удивляться, цитировать подходящие пункты Берг-привилегии, регламента Мануфактур-коллегии и прочих заложивших основы петровской промышленной политики документов, но факт остается фактом: разрулить ситуацию вокруг наследования имущества Акинфия Демидова существовавшие нормы права, по мнению власти, не позволяли, и опираться исключительно на них было нельзя. То есть, конечно, можно. Но не нужно.

Императрица потребовала составить ведомость имениям и заводам, а также опись вещам, находившимся в домах и при умершем. Собрать информацию поручила Томилову, в помощь которому выделялся технический персонал. Отправив ведомость императрице, Томилов должен был ехать «в сибирския ево заводы», где находились вдова и «бывшей при нем» [867]867
  Постоянно бывший? Присутствовавший при смерти? Деталь интересная, но неотчетливая по смыслу.


[Закрыть]младший сын, у которых выяснить, «не учинил ли» Акинфий «при конце живота» нового завещания. Далее при жене и всехдетях (оговорено: «которых буде там нет – велеть туда приехать») следовало переписать наличные вещи, «обретавшияся при нем, умершем». «И к той переписи велеть всем руки приложить… и потом все запечатать» [868]868
  РГАДА. Ф.11. Оп. 1.Д. 95. 4.2. Л. 229 об., 230.


[Закрыть].

Тело Акинфия оставалось тем временем там, где он умер, – в селе Ицком Устье. На пути от дома к дому, от одного завода к другому. Между землей и небом. Вдова, дети – все были ошарашены, без приказа не знали, куда его везти, – на родину в Тулу или в Сибирь. Вдова и Никита застряли в Невьянске, задержанные там распоряжением Томилова никуда не выезжать, пока он туда не приедет. Вот и не уезжали, ждали [869]869
  ГАА К.Ф. 1. Оп. 1. Д. 5. Л. 104.


[Закрыть].

А Томилов приближался к Невьянску медленно. Сначала выяснял положение дел в Туле и Москве, разобрался с которым только в декабре 1745 года [870]870
  Кафенгауз Б.Б.Указ. соч. с. 218.


[Закрыть]. В начале февраля следующего был в нижегородском Фокине, писал оттуда [871]871
  РГАДА. Ф. 11. Оп. 1. Д. 95. Ч. 1. Л. 90, 90 об.


[Закрыть].

Прокофий в конце 1745-го находился в Москве. Отсюда он зорко следил за переговорами вдовы с тульскими и московскими приказчиками, даже вскрывал случайно попадавшие к нему в руки ее письма [872]872
  ГАА К.Ф. 1. Оп. 1. Д. 5. Л. 104 об., 105.


[Закрыть].

Где пребывал в это время Григорий – не ясно. Вдова в январе 1746 года писала: велено «до прибытия ево (Томилова. – И. Ю.)мне и с детми с Невьянских заводов не отлучатца» [873]873
  Там же. Л. 104.


[Закрыть]. О детях говорила во множественном числе. Значит ли это, что их на Старом заводе находилось двое? Если так, то вторым мог быть только Григорий.

Неопределенность ситуации угнетала всех. У наследников еще ничего не отняли, но права распоряжения имуществом лишили. Указ Томилову от 30 сентября поручал все учтенное и внесенное в описи «хранить в целости тем, у кого что на руках есть». В них не включалось (соответственно, могло быть использовано без согласования) то, что надлежало «на употребление в пищу и в другая необходимыя расходы». Еще разрешалось «во всех ево (Акинфия. – И. Ю.)домах людям, что кому давать положено, то давать» [874]874
  Бородаев В. Б., Коптев А.В.Указ. соч. № 60.


[Закрыть]. Это – все, что касалось содержания лиц, которые давно привыкли не слишком себя ограничивать. В литературе отмечается, что Берг-коллегия выделяла вдове и детям деньги из прибыли, полученной от заводов [875]875
  Там же. с. 263.


[Закрыть]. По сути, именно так и было. Но механизм этого в указе проработан не был. Томилов едва ли решился бы дополнить его, хотя бы этого и требовал здравый смысл. Это обстоятельство скорее всего еще более усложняло жизнь наследников в первые месяцы после смерти Акинфия. Усложняло и позже, когда возникали экстраординарные обстоятельства. Так было, например, у Прокофия, который осенью 1746 года обращался к Черкасову с просьбой разрешить ему взять у московского приказчика «из суммы покойного отца» деньги на свадьбу дочери («…а в наличестве денги имеются», – информировал он). Потом, вынужденный занять на стороне шесть тысяч, снова писал ему и А.Ф. Томилову [876]876
  РГАД Д.Ф. 11. Оп. 1. Д. 95. Ч. 1. Л. 289, 290, 290 об; Прокофий Акинфиевич Демидов. Письма… № 6. Брачный обряд был совершен 9 ноября 1746 г. Имени дочери отец в письмах не называет. По мнению А.С. Черкасовой, речь идет о старшей дочери Пелагее (Черкасова А.С.Прокофий Акинфиевич Демидов… с. 218). Но сообщаемое исследователем имя жениха (Василий Алексеевич Шошин) с именем, названным Прокофием (Григорий Иванович – см. второе из указанных писем кабинетсекретарю, хранящихся в РГАДА. Л. 290), не совпадает.


[Закрыть].

К 1747 году все имущество наконец было описано и сведено в ведомости, на их основе составлены экстракты. Можно было приступать к разделу.

Алтайские заводы: второе взятие в казну

Раньше всех новый хозяин появился у алтайских заводов. И был он не из рода Демидовых.

Мы покинули Алтай вместе с Беэром в августе 1745 года, когда он с выплавленным из змеиногорской руды серебром отправился в Екатеринбург. 17 декабря он прибыл в столицу, где подал рапорт императрице. Основной вывод, к которому он пришел, был таким: руды Змеевского месторождения для промышленной переработки подходят, казенный завод заводить можно. Главная трудность – обеспечение производства (существующего демидовского и планируемого казенного) лесом. Для более экономного его расходования Беэр предлагал плавку медных руд на Колывано-Воскресенском заводе прекратить, полностью переведя ее на завод Барнаульский. Казенный завод строить на реке Таре или Уе, но с постройкой повременить. Пока его нет, выплавку серебра вести на Колыванском заводе. В литературе высказано мнение, что последний в его предложениях «предназначался для плавки государственного серебра» [877]877
  Бородаев В. Б., Коптев А.В.Указ. соч. с. 266.


[Закрыть]. Текст рапорта, на наш взгляд, уверенно утверждать это не позволяет.

Заметим, что Беэр при жизни Акинфия поддерживал с ним приватную переписку. Показательно его письмо заводчику из Екатеринбурга от 9 ноября 1744 года, посвященное конфликту Демидова и Осокиных по поводу медных рудников. Беэр советует, как, по его мнению, правильнее поступить «для лутчаго разсмотрения с вашей стороны правости», рекомендует побеспокоиться о даче указа из Кабинета, по получении которого он «вашу (демидовскую. – И. Ю.)правду почтился б по должности ея на свет вывести» [878]878
  РГАДА. Ф. 11. Оп. 1. Д. 95. Ч. 2. Л. 22 об.


[Закрыть]. После смерти Акинфия Беэру пишет его вдова: сообщает семейные новости (обострение отношений с Прокофием, проблемы с погребением мужа), обращается за помощью, именуя «милостивцем» [879]879
  ГАА К.Ф. 1. Оп. 1. Д. 5. Л. 104.


[Закрыть]. Как-то плохо это сочетается с невыгодной для семьи Акинфия позицией в очень даже касавшемся всех наследников вопросе о судьбе алтайских заводов.

Позицию Беэра, какой она сложилась к концу месяца, продемидовской тем более не назовешь. Можно предположить, что на нее повлияло обсуждение ситуации в верхах, выработка там предварительного решения и распоряжение Беэру облечь его в форму конкретных предложений. Что он и сделал в рапорте от 30 декабря.

В прежнем документе он оставлял Демидовым место на Алтае – как минимум они могли продолжать выплавлять медь. В новом проекте его им здесь уже не находится. Государство забирает Алтайский металлургический комплекс в свои руки полностью. Сереброплавильными становятся оба действующих завода. Для управления создается особое подразделение горной администрации. Беэр предлагает включить в его штат хорошо известных ему специалистов. В том числе – Улиха и Христиани, причем первого «за многую и верную ево службу в России и за обучение к плавиленному медному делу учеников» рекомендует возвысить до ранга премьер-майора, что было повышением сразу на четыре ступени. Упомянут и сыгравший роль в истории «объявления» серебра Трейгер, но и новый ранг, о котором для него ходатайствует Беэр, скромнее, и жалованье ниже [880]880
  Бородаев В. Б., Коптев А.В.Указ. соч. № 62.


[Закрыть].

Итак, в самом конце 1745 года «наверху» было принято решение алтайские заводы у наследников Демидова забрать. Уже в январе следующего года выходит указ об обеспечении их свинцом (он требовался для отделения серебра). Свинец с Нерчинского завода приказано не продавать, а отправлять на Алтай. Здешние предприятия названы еще «Барнаульскими Акинфия Демидова заводами», что понятно: указ о взятии их в казну только готовится.

В марте 1746 года Беэр подает в Кабинет новый рапорт: если императрица изволит взять заводы в казенное содержание, плавку на них демидовской меди для экономии угля следует скорее запретить. На следующий день Черкасов заключает шестилетний контракт с Христиани о его службе на алтайских заводах. В начале августа тот прибывает на Колывано-Воскресенский завод и, опираясь на инструкцию Беэра, начинает готовить его к превращению в казенный сереброплавильный. Осенью того же года сюда для описания демидовского имущества по заданию Томилова отправляются горный инженер Григорий Клеопин с помощником [881]881
  Там же. с. 273, 274, 276.


[Закрыть].

Именной указ, решивший судьбу алтайских заводов, был дан Беэру 1 мая 1747 года. Ему предписывалось ехать на Алтай и там заводы «Колывановоскресенской, Барнаульской, Шуль-бинской [882]882
  Этот задуманный Демидовым завод так и не был достроен.


[Закрыть]и протчее на Иртыше и Оби реках и между оными все строения, какия обретаются, заведенныя от покойного Акинфия Демидова, со всеми отведенными для того землями, с выкопаными всякими рудами и инструментами, с пушками и мелким ружьем, и с мастеровыми людьми, собственными ево Демидова, и с приписными крестьянами взять на нас». Строения и руды следовало описать и оценить «для знания, что должно будет наследникам ево из казны нашей заплатить». Предписано справиться, нет ли за Акинфием и наследниками долгов перед казной, дабы учесть их при «заплате» [883]883
  Бородаев В. Б., Коптев А.В.Указ. соч. № 65.


[Закрыть]. Речь, таким образом, шла не о конфискации, а о выкупе государством частной собственности. Выкупе, конечно, принудительном. Но такая практика уже существовала и применялась к тем же Демидовым. Вспомним, что одновременно с передачей их родоначальнику Невьянского завода у него изымался с обещанием выкупа Тульский завод.

Указ 1747 года изменил судьбу Беэра. Все началось с распоряжения отправляться на Алтай для выяснения положения с серебряной рудой. Новый приказ, зафиксировав взятие предприятий в казну, определял программу приоритетного развития на них сереброплавильного производства. Беэр уже три года занимался Алтаем, был, как говорится, «в материале». Лучшего, чем он, специалиста и менеджера, способного выполнить эти планы, в России было не найти. Военная коллегия терять Беэра тоже не хотела и, характерно, даже после майского 1747 года указа императрицы писала по его поводу в документах обтекаемо: «…отправлен в Сибирь для исправления горных работ, где он имеет пробыть и немалое время» [884]884
  ГАТО. Ф. 187. Оп. 1. Д. 178. Л. 59 об. Указ Оружейной канцелярии от 25 мая 1747 г. Опубликован: Юркин И.Н.Перед Алтаем (Андрей Беэр и Иоганн Улих в 1740 году) //Ползуновский альманах. Барнаул, 2004. № 2. с. 96, 97.


[Закрыть]. Но «пробыть» там он должен был в качестве первого лица горного начальства, а это означало окончательную отставку от Тулы, пост «главного командира» Оружейной конторы в которой занимал в его отсутствие майор Михаил Кошелев.

Ехать в Тулу поручили бригадиру Василию Федоровичу Пестрикову, главе находившейся в Сестрорецке Оружейной канцелярии. Кадровая перестановка имела важное значение для оружейной Тулы. Пестриков привез с собой новый статус здешней структуры оружейного управления: добился, что Тульская контора стала именоваться канцелярией, а учреждение в Сестрорецке – конторой [885]885
  ГАТО. Ф. 187. Оп. 1. Д. 178. Л. 61.


[Закрыть]. Канцелярия «застряла» в Туле почти на три десятилетия. Из чисто производственного центра Тула превратилась еще и в общегосударственный центр управления производством оружия.

Созданные умом, талантом и огромным трудом Акинфия Демидова, алтайские заводы не дали ему той отдачи, которой он от них ожидал, – реализовать удалось далеко не все связанные с ними планы. После получения на них серебра и золота они стали самой драгоценной частью оставленного им наследства. Видя, что раздел затягивается, и не будучи уверенным, что новый владелец распорядится имуществом без ущерба для дела, «наверху» не решились оставить их в составе имущества, подлежащего разделению. Изъятие алтайских заводов раздел несомненно упростило и ускорило.

Майский указ 1747 года если и не перенаправил судьбу алтайских предприятий, то во многом дал ей другое оформление. Центром их группы отныне становится не Колывано-Воскресенский, а Барнаульский завод (со всеми последствиями для истории молодого города), управляют им казенные чиновники от Кабинета, техническое руководство осуществляют нанятые им иностранные и отечественные специалисты. Вопрос о том, кто и что от этого потерял или выиграл, слишком сложен. Тем более что проникнуть в острый и часто неожиданный ум Акинфия нам не дано.

Как делили и как разделили

Неопределенность в положении алтайских заводов разрешилась сравнительно быстро. В отношении всего остального смутное время еще продолжалось, и конца ему видно не было.

В 1748 году вариант разделения имущества предложил средний брат. Хотя наследники 30 апреля его приняли, раздела не последовало. Новым указом императрицы осенью того же года на заводах временно вводилось общее управление; братьям было велено иметь общую контору [886]886
  Кафенгауз Б.Б.Указ. соч. с. 237.


[Закрыть]. Так продолжалось несколько лет.

В 1753 году Григорий подготовил новый план разделения заводов на части – на основе идеи, что каждая из них должна обладать определенной полнотой, быть самодостаточной.

Велением императрицы от 23 октября 1757 года произвести окончательный раздел было поручено генерал-адъютанту А.Б. Бутурлину [887]887
  РГАДА. Ф.11. Оп. 1. Д. 95. Ч. 2. Л. 227. Копия.


[Закрыть]. 28-го братья дали расписки в том, что указ слышали, что готовы ему подчиниться и до окончательного решения обязуются из Петербурга не уезжать [888]888
  Там же. Л. 228. По Б.Б. Кафенгаузу, раздел происходил в октябре 1757 г. (Кафенгауз Б.Б.Указ. соч. с. 237). Учитывая приведенные даты, это представляется маловероятным. Его уместнее отнести самое раннее на ноябрь.


[Закрыть]. Процедура вступила в завершающую стадию.

Как она шла, узнаём из Журнала продолжавшихся с 28 октября по 1 декабря заседаний, на которых вырабатывались решения и подписывались бумаги. В нем сообщается, что на одном из них был «чтен… сочиненной средним братом Григорьем об оном разделе план, расположенной на три равные части». Его экземпляр, озаглавленный «1757 года план о разделе имения на три части по жеребью», находится в архивном деле непосредственно перед Журналом. Он имеет соединяющую листы скрепу на нижнем поле «Сей план Григореи Демидов подписал». Приложение к нему руки Григорием (одним, без братьев) прямо указывает на авторство. Свидетельства этого находим и в тексте документа [889]889
  Так, по поводу соляного промысла в Соли Камской Григорий говорит от первого лица: «Я, Григорей, в свою часть, хотя и без ползы… приемлю…» (РГАДА. Ф.11. Оп. 1.Д. 95. Ч. 2.Л. 257).


[Закрыть].

Итак, именно Григорий на протяжении минимум десятилетия разрабатывал варианты раздела, согласовывая интересы и амбиции далеко не всегда склонных к компромиссам братьев. Именно он довел проект до заседаний, итогом которых стало «полюбовное» его согласование. Едва ли эта работа, однообразная, к тому же развивавшаяся в атмосфере то затухавшего, то вновь разгоравшегося межличностного конфликта, была приятна человеку, растившему и лелеявшему сады. Но он с ней справился.

Первоначально предполагалось, что собственников долей определит жребий, – упоминание об этом Григорий даже вставил в заголовок. Однако Прокофий заявил, что части неравны. Как писали потом младшие братья, он «ту часть, которую толко хотел, выбрав, взял». Ему приглянулась часть, ядром которой являлся Невьянский завод. Напомним, что там жили мать и младший брат. Не исключаем, что желание обосноваться именно здесь сформировалось у Прокофия еще и из желания унизить Никиту. Тот не только не получал всего, что завещал ему отец. Он лишался Старого завода – опорного камня демидовской державы на Урале.

Измученные тяжбой братья согласились на условие Прокофия. Согласился Никита, которого торжествовавший победитель изгонял из дома, где тот долго жил. Согласился Григорий, получивший часть, которую сам Прокофий «при разделе… называл пред протчими недостаточную и за тем (то есть поэтому. – И. Ю.)на жеребей не шел». Утешительными призами для них являлось то, что Никита получал наиболее мощный из Акинфиевых заводов – Нижнетагильский, а в пакет Григория входили соляные промыслы, завещанные ему отцом.

В ситуации столкновения амбиций обращает на себя внимание поведение Григория Акинфиевича. Разрабатывая план, он не закладывал в него выгод лично для себя – распределять части планировалось «по жеребью». После демарша Прокофия, сорвавшего эту процедуру, Григорий тоже сделал жест, но жест с противоположным смыслом. Как явствует из Журнала, решение братья принимали, «усмотря снисхождение средняго брата Григорья, которой обоим братьям в выборе частей отдал на волю, а сам оставался при последней». Документ подписан всеми заинтересованными лицами, следовательно, все ясно осознавали действия Григория как проявление его «снисхождения», уступки. И еще раз: по прочтении предложенного Григорием плана братья «по полюбовному их брацкому розделу доволно разсуждая и усмотря снисхождение… Григория… и без метания жеребьев… единогласно положили и утвердили по нижеследующему…». Далее сообщается принадлежность частей безхарактеристики их содержания, из чего заключаем, что оно соответствует приложенному плану – плану Григория.

1 декабря 1757 года в Журнал была внесена последняя запись, сообщающая о вручении братьям «оконченного между ими роздела с Росписанием по частям и с касающимися в прибавление к тому разделу пунктами» [890]890
  Там же. Л. 239, 243 об., 244, 265 об., 266, 269 об.


[Закрыть].

В декабре они получили «раздельные» грамоты [891]891
  Кафенгауз Б.Б.Указ. соч. с. 238.


[Закрыть]. Вскоре по заводам и вотчинам были разосланы распоряжения готовить к передаче имущество, обретшее наконец конкретных хозяев. Так, бывший главный приказчик всех заводов Степан Егоров получил ордер (от 27 января 1758 года), которым предписывалось «все приуготовить» к маю «и чтоб с перваго числа майя уже каждая часть, назначенная в разделной, в свое течение вступила» [892]892
  РГАДА. Ф.11. Оп. 1.Д. 95. Ч. 2.Л. 242.


[Закрыть]. 1 мая братья вступили в «особые» владения [893]893
  Кафенгауз Б.Б.Указ. соч. с. 238.


[Закрыть]. Длившийся без малого 13 лет раздел получил формальное завершение.

В пакет согласованных документов входило Расписание, содержавшее списки разделенных на три части основных объектов наследования: заводов, крепостных и приписных людей, приказчиков и служащих, дворов и домов.

Невьянская часть, при разделе именованная первой, как уже говорилось, досталась Прокофию Акинфиевичу. Она включила заводы Невьянский, Быньговский (с одноименным кожевенным заводом), Шуралинский, Верхнетагильский, Шайтанский, Верхнечугунский, Нижнечугунский, Корельский (Корелской) и Курьинскую пристань. Ему же отошли населенные имения в уездах Нижегородском, Царевосанчурском, Унженском, Арзамасском и Ярославском. Плюс шесть дворов с домами в городах Москве (каменный), Казани, Чебоксарах, Ярославле, Кунгуре и Тюмени [894]894
  РГАДА. Ф. 11. Оп. 1. Д. 95. Ч. 2. Л. 244 об., 253 об., 310, 335. См. так же: Кафенгауз Б.Б.Указ. соч. с. 238—239. Уезды с вотчинами – по плану 1757 г. Позднее могли произойти обмены.


[Закрыть].

Григорий Акинфиевич получил Ревдинскую часть, включавшую заводы Ревдинский, Уткинский, Рождественский, Суксунский, Бымовский, Ашапский, Шаквинский, Тульский и Тисовский кожевенный. В шести уездах (Нижегородском, Царевосанчурском, Арзамасском, Романовском, Тульском и Елецком) он получал крепостные села и деревни. Дворов ему досталось больше всех – в девяти городах (Москве, Серпухове, Петербурге, Твери, Ярославле, Костроме, Нижнем Новгороде, Казани, Кунгуре) и при Ягошихинском заводе. На четырех из них – в Москве, Серпухове, Петербурге и в Нижнем – стояли каменные дома [895]895
  РГАДА. Ф.11. Оп. 1. Д. 95. Ч. 2. Л. 244, 251 об., 314 об., 340.


[Закрыть].

Заметим, что ему единственному достались медные заводы [896]896
  На заводах братьев медеплавильное производство в лучшем случае сосуществовало с доменным, и то такое положение имело место, как правило, в прошлом.


[Закрыть], что примечательно, учитывая, что в молодости он по воле отца знакомился с технологией медеплавильного производства. Кроме того, у Григория остался некогда купленный Акинфием и переданный ему во владение солеваренный промысел в Соликамске. Как отходящий Григорию, он упомянут и в завещании Акинфия. Правда, ценность этого актива была невелика: «за плохостию рассолов» он был остановлен за пять лет до смерти Акинфия и за семнадцать до завершения раздела. В документах по разделу промысел назван «запустелым издавна». Григорий полагал, что он «к варению соли не годен и… содержать его невозможно» [897]897
  РГАДА. Ф. 11. Оп. 1. Д. 95. Ч. 2. Л. 257.


[Закрыть].

Григорий получил и находившийся в Туле металлургический завод – первый завод Никиты Демидова. На момент кончины Акинфия на нем работали только молотовые, но сенатский указ, состоявшийся за три года до оформления раздела (в августе 1754 года), потребовал закрытия всех заводов, находившихся ближе 200 верст от Москвы, и тем окончательно лишил его будущего. Но физически он существовал, в недвижимую собственность входил и должен был приобрести хозяина. Им стал Григорий.

Помимо завода Акинфий владел в Туле каменными жилыми домами (о них вскользь упомянуто в его завещании 1743 года). Среди домов, подлежавших разделу, тульских, однако, нет. В отношении дома на здешнем заводе (назывался также «Домом на плотине») это понятно. Господские дома при заводах в документах по разделу не упоминались, поскольку обретали собственника автоматически, вместе с заводом. Так произошло и с этим – он достался Григорию. Пока раздел готовился, в тульском доме (в этом или в обоих) за печатями Томилова и демидовских приказчиков хранились многочисленные «пожитки» [898]898
  Там же. Л. 243.


[Закрыть].

Третья часть, Нижнетагильская, досталась младшему сыну Никите Акинфиевичу. Она включала заводы Нижнетагильский, Черноисточинский, Выйский, Висимо-Шайтанский, Лайские и Сулемскую пристань. Его вотчины по плану 1757 года находились в уездах Нижегородском, Казанском, Симбирском, Ярославском, Арзамасском, Царевосанчурском, Унженском. Никита получил в разных городах восемь домов – каменных (в Петербурге, Ярославле и Казани) и деревянных (в Твери, Нижнем Новгороде, Тобольске, Таре и Екатеринбурге) [899]899
  Там же. Л. 244, 249 об., 318, 347.


[Закрыть]. Усадьба в Тульской оружейной слободе в конечном счете тоже досталась Никите. Когда и как она перешла в его собственность – не знаем. Он владел зданием до сильно повредившего его пожара 1779 года, после чего продал [900]900
  Афремов И.Ф.Указ. соч. с. 301.


[Закрыть].

Помимо перечисленного существовали и вместе с заводами переходили к новым владельцам разного рода непрофильные объекты – например мельницы, которые на этом этапе даже не учитывали.

Кроме Расписания братьями был согласован и подписан 21 пункт Прибавлений к «постановленному полюбовному розделу» – документ, излагавший принципы введения решений в действие. В нем же затрагивался вопрос о движимом имении (деньгах, золоте, серебре, алмазных «вещах», «домовых уборах»), искусственно выделенный, дабы не тормозить разделение. Было решено, «не чиня затруднение пробами или оценками», «разположить» его «одному брату на три равные части и оные получить з жеребья. Или которой разбирал и разложил, тот должен обоим дать выбрать, а сам остатся при последней». Кроме того, предстояло пересчитать и учесть траты, в течение двенадцати лет сделанные участниками из общих средств: «…что чего и сколко кем забрано… в том учинить щет, и что один перед другим перебрал, во оном поверстатца…» [901]901
  Прокофий Акинфиевич Демидов. Письма… № 13.


[Закрыть]

Нам неизвестно, как при разделе были учтены права матери Акинфиевичей Евфимии Ивановны. Допускаем, что тульский дом в Оружейной слободе исчез из связанных с ним документов именно потому, что по договоренности сразу отошел именно к ней. Заметим, что она пережила мужа, кажется, на несколько десятилетий – по некоторым данным, умерла во время эпидемии около 1771 года [902]902
  Афремов И.Ф.Указ. соч. с. 300.


[Закрыть]. Возможно, к Никите Акинфиевичу дом перешел именно от нее.