Текст книги "Черта прикрытия"

Автор книги: Иэн М. Бэнкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 49 страниц)

– Или, – устало сказал Джаскен, – выжечь их ядерными зарядами, энергетическим оружием и гиперкинетикой.

Флайер пролетел через колеблющуюся дымную стену.

– Именно так, – согласился Вепперс. – То, что сейчас происходит, можно списать на force majeure [39]39
  Воздействие непреодолимой силы ( франц.)


[Закрыть]. Эта уловка позволит нам считать себя свободными от всех контрактов.

Он умолк, потом наклонился и осторожно коснулся плеча Джаскена.

– Я об этом давно думал, Джаскен. Иного выхода не было.

До сих пор им удавалось облетать стороной медленно дрейфовавшую главную дымовую завесу, но теперь она очутилась почти прямо по курсу, и слабый ветерок лишь изредка шевелил ее. Впрочем, пожары продолжали полыхать, поскольку распространились уже так, что подняли собственные бури.

Снаружи, за дымной завесой, царил почти непроглядный мрак. Темный безволвный дом стоял точно в центре выжженной, продолжавшей полыхать зоны всеобщего разрушения, к нему сходились остатки истыканных кратерами дорог. Он пока уцелел.

Они пересекли круг устройств спутниковой связи. Когда-то здесь стояли целые купола, а до сих пор сохранились лишь обширные массивы фазированных антенных решеток, соединявших коммуникационные линии дома и всех субстратов вокруг него и под ним с остальным миром – Установлением и Вселенной за его пределами. Частью своей личности Вепперс продолжал желать, чтобы все это остановилось, прекратилось. Он мечтал совершить такой звонок и приказать: все, хватит. Урон достаточно серьезен, лесопосадки и тайные субстраты под ними уничтожены, исчезли, перестали существовать. Коммуникаторы не имеют значения – с кем им коммуницироваться? Преисподние стерты, удалены, в худшем случае ужаты до таких смехотворных масштабов, что даже имени такого не заслуживают. Но он понимал, что на самом деле сделанного недостаточно. Все дело в стороннем восприятии. Когда дым развеется, как в переносном смысле, так и в буквальном, надо будет выглядеть жертвой. Покажется весьма подозрительным, что дом остался цел после орбитальной бомбардировки, а земли вокруг него – выжжены дочерна. Лесопосадки можно восстановить, ландшафтом займутся дизайнеры; остается сколько-то загрязненных земель, вполне пригодных для очистки и рекультивации. Тоже мне ущерб! Кто его пожалеет за такое?

– Господин, – произнес Джаскен, пока они пролетали над игровыми кортами, лужайками и большим лабиринтом – почти повсюду господствовал мрак, в котором кое-где тлели занесенные с горящих земель уголья, – они заслуживают большего, господин.

Еще один взгляд исподлобья.

– Люди. Господин, я говорю о людях. О тех, кого вы наняли. Им...

– Да, это мои люди, Джаскен, – проговорил Вепперс, глядя, как флайер выпускает посадочные шасси и устремляется сквозь тьму, огонь и хаос к окаймленному пламенем гигантскому тору главного дома поместья Эсперсиум. – Как и тебе, я им хорошо платил. Я за ними присматривал, они ни в чем не испытывали недостатка. Им следовало бы знать, что я за человек.

– Да, господин, это так.

Он наблюдал за Джаскеном. Они пролетели над крышами бокового крыла дома. На кровле тлели многочисленные ветви и сучья, занесенные ветром. Несколько слуг их оттуда сбрасывали. Вепперс подумал, что это в общем-то бессмысленно, поскольку кровля огнеупорная. Но потом он понял, что людям просто нужно чем-то себя занять.

Флайер готовился к посадке в центральном дворике.

– У тебя есть что оттуда забрать, Джаскен, о чем бы я не подозревал? – спросил Вепперс. – Если есть, то оно очень хорошо спрятано.

– Нет, господин, – ответил начальник СБ. – Ничего особенного.

Флайер резко снизился и влетел в пустую сердцевину здания.

– Ну что ж, это хорошо, – Вепперс взглянул на циферблат старинных часов. Шасси коснулись плит центрального дворика, и флайер сел. – Нам нужно уложиться в двадцать пять минут.

Он отстегнул ремни и встал.

– Пошли.

– Если хочешь, я могу остаться, – предложил Демейзен.

– Не хочу, – бросила Ледедже. – Убирайся.

– Ну ладно. Полечу тогда, поохочусь.

Посланница Хюэн подняла руку.

– Подождите, – сказала она скептически, – а разве нам не нужна дополнительная защита от второй волны?

– Я, то есть мой другой элемент, способен уничтожить почти всех, прежде чем они успеют до вас добраться, – ответил Демейзен, – а по дороге обратно в систему Цунга ко мне присоединятся еще несколько элементов. К тому же ребятки из Сил обороны планеты и внутренней системы на сей раз получили больше времени на артподготовку; такое впечатление, что они сооружают серьезный заградительный заслон. Полагаю, его хватит, в особенности если они поточнее прицелятся. – Он указал на город, где от нескольких башен и небоскребов вздымались в небеса вялые струйки дыма. – Крайние меры – вот к чему эти вспышки. – Он бросил на посланницу насмешливый взгляд и присел, пародируя реверанс. – С вашего позволения, я отбываю.

Хюэн кивнула.

– Спасибо за все.

– Ну что вы, не за что.

Демейзен обернулся к Ледедже с легкой ухмылкой на губах и подмигнул девушке.

– Не так все плохо. Ты и не такое переживала.

В следующую секунду он превратился в серебристое яйцо, стоящее на остром конце. Яйцо издало легкий хлопок и исчезло.

Ледедже испустила долго сдерживаемый выдох.

Хюэн посмотрела на Ольфес-Хреша, потом на миг прикрыла глаза, будто на нее навалилась чрезвычайная усталость.

– Ага, – произнесла она, – наконец-то у нас есть официальная версия происходящего.

Она перевела взгляд на Ледедже.

– Мне сообщили, что вы и на самом деле госпожа Юбрек. В таком случае, Ледедже, я очень рада вас снова видеть, хотя с учетом обстоятельств вашей смерти...

– Убийства, – поправила Ледедже. Она стояла у окна спиной к посланнице Культуры и дрону, парившему за плечом Хюэн, и смотрела поверх деревьев парка на город. В небесах над Убруатером в слабом вечернем свете сгущались темные облака, озаряемые многочисленными вспышками. Облака надвинулись незаметно.

– Убийства так убийства, – согласилась Хюэн. – А как насчет остальных утверждений, сделанных Демейзеном?

– Это правда от первого до последнего слова.

Хюэн молчала несколько минут.

– Мне очень жаль, Ледедже, на самом деле жаль, и я надеюсь, вы понимаете, что у нас не было выбора. Мы обязаны были отпустить Вепперса, вы же понимаете.

Ледедже продолжала смотреть на далекие башни города, от которых поднимались и рассеивались в воздухе дымные клубы. Ее глаза наполнились слезами.

Она передернула плечами и махнула рукой, надеясь, что этот жест выразит некоторое отрешение от происходящего.

Она хотела что-то сказать, но не отважилась, боясь, что не совладает со своим голосом. В оконном стекле отражалась Хюэн. Внезапно она слегка повернула голову к дрону.

– Ольфес-Хреш, – сказала посланница, – сообщает мне, что, судя по карточке в вашем кармане, вы стали обладательницей довольно значительного состояния. Позволено ли мне спросить, как вы намерены распорядиться этими...

Там, где стоял Демейзен, появилось еще одно серебристое яйцо. Затем оно исчезло, прежде чем Ледедже успела обернуться, и Демейзен возник снова.

Ледедже чуть не всхлипнула.

– У меня образовались неожиданные дела, – сказал Демейзен посланнице. Ледедже он уделил кратчайший из возможных кивков. – К вам сейчас нагрянут гости. А я лучше покручусь вокруг да около и перекинусь с ними парой словечек.

Хюэн взглянула на дрона.

– Бывший ограниченный наступательный корабль Я так считаю, это я, Затворник, – сообщил Ольфес-Хреш, – прибыл только что.

В комнате возникли еще два серебристых яйца, а из них появились два высоких пангуманоида, явно несичультианского происхождения; мужчина и андрогинного вида фигура, в которой, однако, было чуть-чуть больше от женщины, чем от мужчины. Мужчина был лыс и облачен в строгую темную одежду. Ледедже узнала его, хотя со времени их последней встречи инопланетных черт в его внешности прибавилось. Другой гость был в сером костюме, похожем на форму.

– Пребейн-Фрутелса Йиме Лёйтце Нсоквай дам Вольш, – сообщил дрон, – и Ав Химерансе, представитель бывшего ОНК Я так считаю, это я.

– Госпожа Юбрек, я рад снова встретиться с вами, – мягким голосом приветствовал ее Химерансе и поклонился. – Вы помните меня?

Ледедже сглотнула слюну и подумала, что надо бы утереть слезы с глаз, но только улыбнулась лучшей из улыбок, на какую была сейчас способна.

– Я помню вас. Я тоже рада встрече с вами.

Химерансе и Демейзен обменялись взглядами и кивками. Демейзен поглядел на Йиме Нсоквай, смерив ее взглядом от подметок сапог до высокого тесного воротничка.

– Вы знаете, – вежливо сказал он, – я раньше встречал сотрудников секции Квиетус, и они были одеты в точности так же, как и вы.

– Это называется униформой, Ав Демейзен, – терпеливо ответила Йиме. – Мы, квиетисты, все ее носим.

– Да ну!

– Мы считаем, что таким образом отдаем дань уважения тем, с кем работаем.

– Ничего себе, – Демейзен выглядел изумленным. – Бляха-муха, я и не знал, что мертвяки так требовательны.

Йиме Нсоквай улыбнулась так, как улыбается человек, которому постоянно приходится выслушивать одни и те же реплики, и кивнула-поклонилась Ледедже.

– Госпожа Юбрек, я проделала долгое путешествие, желая повидать вас. Как вы?

Ледедже дернула головой.

– Хреново.

Демейзен хлопнул в ладоши.

– Ну ладно, чуваки, как бы ни было мне клево в вашем обществе, но между вами и мной уже давно должны простираться несколько гелиопауз [40]40
  Граница, на которой уравновешивается давление «ионного ветра» звезды той или иной планетной системы и его аналога, приходящего из внешнего космоса.


[Закрыть]. Увидимся. До скорого, госпожа посол.

Хюэн успела задержать его порывистым жестом, чему Демейзен явно не был рад.

– Вы действительно считаете, что Вепперс не лгал? – спросила посланница. – Когда утверждал, что ему еще надо сообщить второй волне о целях бомбардировки?

– Да нет. Конечно, врал. Могу я наконец удалиться? Ну, то есть, я могу и так, но мне было бы кстати ваше разрешение, коль скоро мы руководствуемся сногсшибательно утомительным диппротоколом?

Хюэн усмехнулась и слегка склонила голову.

После ее кивка пролетела едва доля секунды, как серебристое яйцо возникло из ниоткуда, поглотило аватара и пропало, на сей раз с куда более громким, почти оглушительным хлопком. Ледедже немного расслабилась (Хюэн заметила это по ее плечам).

– Извините меня, – пробормотала девушка и снова отвернулась к окну.

– Все чисто, Ольф? – спросила Хюэн у дрона.

– Да, госпожа, – ответил тот.

– Госпожа Нсоквай, Ав Химерансе, – сказала посланница, – чем обязаны?

– Я послана сюда секцией Квиетус, чтобы проверить, как обстоят дела у недавно ревоплощенной госпожи Юбрек, – ответила Йиме Нсоквай.

– А я дал госпоже Нсоквай обещание, что доставлю ее в любое место по ее выбору, – добавил Химерансе, – хотя мне тоже очень приятно выразить наилучшие пожелания госпоже Юбрек.

От окна донесся тоскливый стон. Все посмотрели на Ледедже. Девушка уставилась на свое отражение в стекле, почти прижимаясь к нему носом. Пальцы ее правой руки отчаянно скребли кожу на тыльной стороне запястья левой.

Ледедже развернулась.

– А теперь еще и долбаная татухаглючит!

Она обвела всех собравшихся гневным взглядом. Те непонимающе смотрели на нее.

– Ольфес, ты не мог бы? – сказала Хюэн со вздохом.

– Сейчас.

В воздухе возник полупрозрачный силуэт Демейзена – достаточно яркий, чтобы отразиться в натертых до блеска половицах.

– Чего тебе? – недовольно спросил силуэт, разочарованно глядя на Ледедже, и досадливо взмахнул руками. – Я думал, тебе не терпится от меня избавиться.

– Что с моей татуировкой? – потребовала она.

– О чем ты?

– Она перестала работать!

Изображение прищурилось.

– Гм, – сказало оно. – Вижу. Такое впечатление, что она просто застыла. Заморозилась. Ну, это бывает, наверное, я ее повредил, когда оттаскивал тебя от вепперсовой глотки. Побочный эффект, незапланированный урон и все такое. Извини. Мне жаль.

– Пофикси ее!

– Я не могу. Я уже улетаю к Цунгу. Мне пришлось бы Перемещать тебя и татуировку, а я уже слишком далеко и продолжаю удаляться на всевозрастающей скорости. Попроси дрона. Может, он починит.

– Эта задача мне не по силам, – сообщил Ольфес-Хреш. – Я уже осмотрел ее. Я даже не понимаю, как она работает.

– Вернись! – взывала Ледедже, готовая разрыдаться. – Почини ее! Сделай, как было, ну пожалуйста!

Изображение кивнуло.

– Разумеется. Но не сейчас. Подожди денек-другой, я вернусь. Попозже. – И оно исчезло, прежде чем особо выделенное слово попозжеуспело зазвенеть в ушах девушки.

Она закрыла лицо руками и расплакалась.

Хюэн посмотрела на дрона, тот покачался туда-сюда.

– Он не задержится, – тихо сказала она.

– Могу ли я... можем ли мы чем-то помочь вам? – поинтересовалась Йиме.

Ледедже села на пол, продолжая прятать лицо в ладонях.

Хюэн задумчиво взглянула на нее, потом подняла взгляд на аватара и квиетистку. – Ну что ж, – сказала она, – позвольте тогда мне прояснить ситуацию...

– Прежде чем вы приступите к объяснениям, – вмешался голос Демейзена со стола Хюэн, – могу я кое-что вставить от себя?

– Какого хера? – выдохнула Ледедже яростно, отняв руки от лица. Она легла на пол и перекатилась по половицам, потом безразлично уставилась в потолок. – Есть ли мне спасение от этой проклятой машины?

– Я думала, нас не подслушивают? – уточнила Хюэн у дрона.

– Я был того же мнения, – подтвердил дрон. Его аура стала серой с пурпурными прожилками, что означало легкое замешательство.

– Да ладно, все свои, – сказал голос, – вас не подслушает больше никто.

– Врунишка, – пробормотала Хюэн.

– Так вот, о чем бишь я? Ага. Я решил, что вам будет полезно услышать вот это. Оно просто очутилось у меня во входящих, вы знаете, как это бывает. Теоретически отправитель неизвестен, но это определенно мой новый лучший друг, весельчак и выдумщик 8401.00 Граница частичного прохождения света– корабль «Висмут»-категории НР. После кодирования-перекодирования качество немного пострадало, но я думаю, что вы нас за это простите. Разговор между милейшим господином В. и Адмиралом-Законотворцем ГФКФ Беттлскруа-Бисспе-Блиспином III, командующим силами ГФКФ в Установлении. Беседа имела место около трех часов назад. Вот самое интересное:

И еще раз,– сказал голос Вепперса, – чтобы до тебя хорошенько дошло: под каждой лесополосой или колейной дорожкой находится то, что неопытный глаз примет за какой-нибудь огромный грибок. Это не грибки. Это субстраты. Они построены на биологической основе, имеют низкое энергопотребление, не слишком быстро работают, но отличаются высокой надежностью и чрезвычайной устойчивостью к повреждениям. Все слои почвы на глубинах от десяти до тридцати метров под корнями деревьев и между ними заняты субстратами, в общей сложности их объем составляет больше половины кубического километра, и эти вычислительные мощности разбросаны везде, по всей усадьбе. Двусторонний коммуникационный траффик проходит через фазированные антенные решетки, установленные вокруг главного дома, и дальше через спутниковую группировку.

Вот по ним-то и должны вы ударить, Беттлскруа. Субстраты под лесопосадками и дорогами моего поместья содержат больше семидесяти процентов Преисподних во всей Галактике. Конечно, здесь учтены лишь те, о которых я располагаю достоверными сведениями. Раньше их было больше, но совсем недавно я спихнул Ад НР субподрядчикам, просто на всякий случай. Я покупал Ады больше века, Адмирал-Законотворец, то есть почти всю свою предпринимательскую жизнь. Самостоятельно улаживал все требования к аппаратному обеспечению, никому не доверял решение правовых проблем и вопросов юрисдикции. Я никого не подпускал. И теперь большинство Преисподних здесь, в этой системе, на моей родной планете. Именно поэтому я всегда позволял себе роскошь не беспокоиться о выборе целей. Как думаешь, у тебя осталось довольно кораблей, чтобы послать их к Сичульту и выжечь мое поместье дотла?

– Это правда?– спросил другой голос. – Наши цели – это твое собственное поместье? Зачем ты это сделал?

Чтобы меня никто не заподозрил, Беттлскруа. Тебе придется сровнять с землей лесопосадки и дороги, испепелить мои земли, выжечь устройства спутниковой связи, причинить определенный ущерб моему дому, может быть, даже полностью уничтожить его. Моя Семья владела этим домом столетиями, он для меня практически бесценен, как и сама усадьба. Во всяком случае, многие так и считают. Кто поверит, что я способен навлечь весь этот хаос на свое поместье?

– Ну и так далее, – прокомментировал голос Демейзена. – А вот особенноприкольный фрагмент.

– А как же люди?

– Какие люди?

– Твои слуги. Что с ними будет, если мы сотрем усадьбу с лица планеты?

– Ой, я и забыл. Да. Мне представлялось очевидным, что у меня будет несколько часов на приготовления к атаке.

– Потом много трендежа от нашего крутого пацанчика Беттлскруа, – сообщил Демейзен, – а вот еще:

Короче, у меня найдется время эвакуировать нескольких человек,– услышали они голос Вепперса. – Но не всех, разумеется, иначе это возбудит ненужные подозрения. Впрочем, я всегда могу нанять больше людей, Беттлскруа. В людях никогда нет недостатка.

– Полный отпад, правда? – торжествующе спросил голос Демейзена со стола Хюэн. – Особенно тот отрывок, насчет тематического аттракциона ужасов НР – который он очень вовремя спихнул на сторону, прежде чем остальные Преисподние были уничтожены. Я готов ручаться, что он был очень доволен собой, отделавшись от НР. Точно так же, как пацанчики из ГФКФ были очень довольны собой, стырив у НР коммуникационные протоколы и спеки оборудования, хер знает когда это было. Они и вообразить себе не могли, что НР нарочно позволила им это провернуть, заблаговременно внедрив туда потайные ходы и ловушки, через которые НР в любой момент способна влезать в их траффик и подслушивать все, что посчитает для себя интересным. Вам не кажется, что это жутко прикольно, когда пацанчики воображают, что окрутели по самые яйца? Думаю, что это очень прикольно. Хотя кое-кто из нас этого определения, блядь, вполне себе заслуживает, чтоб нам провалиться. Ладненько, я здесь закончил. Ну, по большей части закончил: есть еще прорва дилетантов, которых надо размазать по стенке. До скорого!

В комнате на минуту воцарилась полная тишина.

Дрон Ольфес-Хреш покачался в воздухе.

– Что ж, – сказал он Хюэн, – я только могу повторить: я был искренне уверен, что у нас все чисто. Это оказалось не так. Но он ушел, и на этот раз, думаю, окончательно.

С пола донесся протяжный вздох Ледедже. Девушка качнула головой, но улеглась свободнее.

Хюэн перевела взгляд с Ледедже на Химерансе с Йиме.

– Конечно, есть поступки, которых мы должны избегать любой ценой, – прокомментировала она, – и ни за что в них не ввязываться, если их совершают другие. Мы обязаны воздерживаться от них как по морально-этическим – первоочередным – соображениям, так и принимая во внимание непреходящие, хотя и временами достойные лишь упреков, ценности Realpolitik [41]41
  Реальная политика ( нем.). Термин введен Людвигом фон Рохау и популяризован Отто фон Бисмарком. Это формы политики, ориентированные на сугубо практические геополитические и национальные интересы, свободные от предпочтения той или иной идеологии.


[Закрыть]. – Она помедлила. – Однако...

ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ

– Скуденфраст лучше, я думаю. Нет, Джаскен, это Скундрундри. Скуденфраст – это вон там, рядом с ним. Фиолетовый с грязно-желтыми пятнами. Откровенно говоря, я всегда был склонен полагать, что Скундрундри значительно переоценен. Однако, если мы заберем и его, ценность оставшейся в городском доме коллекции значительно возрастет. Нольен, пожалуйста, помоги господину Джаскену отнести все это во флайер, тебя не затруднит?

– Да, хозяин.

– Быстро. Ноги в руки. Оба.

– Да, хозяин, – эхом откликнулся Джаскен. Он водрузил на закорки наскоро упакованные картины старых мастеров и направился к дальнему концу длинной петляющей галереи, за ним шел Нольен, так же тяжело навьюченный. В галерее, как и во всем доме, было довольно сумрачно, работали только генераторы резервного питания, да и то и не все; Нольен – туповатый, но физически сильный кухонный слуга – уронил одно из полотен, которые тащил, и не смог согнуться, чтобы поднять его. Пришлось Джаскену вернуться и, оперевшись на ногу парня, поднять картину обратно тому на спину. Вепперс мрачно наблюдал за их потугами.

Он был несколько разочарован тем, как себя показали его слуги. Он ожидал, что в доме его встретит больше народу, что они будут искренне встревожены судьбой пропавшего было без вести хозяина (они ведь до сих пор могли считать его мертвым). Ему бы очень пригодились их рабочие руки при спасении того, что еще можно было вытащить из дома, пока его полностью не охватило подступавшее все ближе пламя. Но он обнаружил, что дом почти пуст, и слуги без зазрения совести сбежали.

Они не ограничились повседневным колесным служебным транспортом поместья, но еще и разграбили колоссальную коллекцию экзотических автомобилей, которую Вепперс держал в подземных гаражах рядом с домом. Вокруг Эсперсиума кое-где торчали редкие флайеры, но выглядели они после электромагнитных импульсов неважнецки. Те же импульсы наглухо вырубили локальную сеть поместья.

Нольен радостно приветствовал их с крыши, когда они вышли из флайера, и прокричал что-то вроде Как я рад вас видеть в живых, господин!, пока они пересекали дворик. Больше встречающих не нашлось.

– Неблагодарные твари, – прошипел Вепперс себе под нос.

Двое добровольных носильщиков продолжали плестись по галерее, навьюченные самыми дорогими и редкими картинами из собрания магната.

– У вас четыре минуты, – прокричал Вепперс в спину Джаскену, – после этого приходи в кладовую номер три!

Джаскен не мог сделать утвердительный жест, поскольку обе руки его были заняты произведениями искусства. Поэтому он просто обернулся и склонил голову. Вепперсу пришло на ум, что они бы могли вырезать картины из рам, как и сделали до них воры, но ему это показалось неправильным.

Вепперс тихо прокрался по галерее и круговому коридору. Он проходил мимо великолепных высоких окон, но видел в них только пламя и дым. Снаружи было гораздо темнее, чем обыкновенно в эту пору дня, в середине вечера.

Он сел за стол.

В почти полной темноте рабочего крыла (кое-где скудно мерцали огни аварийной системы питания) Вепперс на миг замер, окинул роскошное убранство кабинета прощальным взглядом. Как грустно, как неизбывно печально и в то же время – странно захватывающе: вскоре все это обратится в пепел, будет стерто в порошок. Затем он стал обшаривать ящики и шкафчики. Стол был снабжен автономной системой энергопитания и опознал владельца по ароматическим меткам пота, рисунку вен на ладони и отпечаткам пальцев.

С мягким шумом, подобным легкому вздоху сожаления, письменная столешница откинулась. Маленький оазис привычного уюта и порядка во всем этом жутком хаосе. Он быстро сгреб в маленькую сумку, которую прихватил с собой, все ценности, которые стоило эвакуировать. В последнюю очередь и не без колебаний он положил в сумку пару кинжалов в мягком кожаном футляре. Раньше они принадлежали его деду, а перед этим – кому-то еще.

Поднялся ветер; дымные облака потянулись к дальнему краю комплекса едва различимых за окном садов. Несмотря на все, что творилось снаружи, сквозь пуленепробиваемые многослойные стекла долетали лишь отдельные неясные звуки. Он закрыл последний шкафчик, опустил крышку стола и приготовился делать ноги. Тут послышался мягкий хлопок. Он обернулся.

Перед ним, у запертых изнутри дверей, стояла высокая инопланетянка в темной одежде. На мгновение он принял ее за посланницу Хюэн, но тут же понял, что это кто-то еще. Слишком худая, держится подчеркнуто прямо, насколько ей это позволяет искривленный позвоночник.

Его глаза уже привыкли к сумеркам, и он различил, что на ней какая-то униформа разных оттенков серого.

– Могу я вам чем-то помочь? – вкрадчиво спросил он, поставив незастегнутую сумку у ноги и запустив в нее одну руку. Он пошарил внутри, сделав свободной рукой жест, долженствующий выразить крайнее разочарование. – Например, преподать урок изящных манер? Мы тут привыкли стучать, а уже потом входить.

– Господин Джойлер Вепперс, меня зовут Пребейн-Фрутелса Йиме Лёйтце Нсоквай дам Вольш, – сказала инопланетянка. Голос у нее был довольно странный, но в целом – скорее все-таки женский. Ударения и тона звучали непривычно для его уха. Артикуляция не совсем отвечала движениям губ. – Я гражданка Культуры. Я здесь, чтобы предъявить вам обвинение в убийстве. Пройдемте со мной.

– А куда же я дену вот это? – спросил он, поднимая вторую руку с иномирским ружьем в ней, и в тот же момент выстрелил. Ружье издало громкий резкий звук, кабинет озарился ярким светом, а инопланетянка исчезла в серебристой вспышке. Дверные створки за ее спиной жалобно заскрипели и распахнулись в коридор. Поднялся вихрь черной пыли. В каждой створке осталось по одному полукруглому отверстию, из которых еще сыпались желто-белые искры. Вепперс поглядел на ружье (старый подарок от джлюпианина Сингре), потом на продолжавшие скрипеть и дымиться двери, а напоследок – на угол ковра, на котором стояла непрошеная гостья.

– Гм, – сказал он.

Потом пожал плечами, спрятал ружье в чехол, застегнул сумку и, отводя рукой ядовитый дымок от лица, быстро вышел через сломанные двери. Когда он шел по коридору, створки начали гореть.

– Джаскен?

Он услышал, как женский голос произносит его имя, и понял, чей это голос. Он осторожно положил картины в грузовой отсек флайера и повернулся к ней. Нольен стоял в дверях пассажирского отсека и смотрел поверх горы полотен на девушку, стоявшую между дверью и хвостовой частью. Наверное, его ввели в заблуждение и напугали тонкие, затейливо переплетенные линии татуировки на ее лице.

– Я, молодая госпожа, – он поклонился.

– Да это же я, Джаскен.

– Я знаю, – сказал он и слегка повернул голову, сделав знак Нольену. – Нольен, оставь это. И ничего больше не волоки. Спасай себя. Беги подальше отсюда.

Нольен положил картины на землю и заколебался.

– Уходи, Нольен, – ровным голосом повторил Джаскен.

– Хорошо, господин, – сказал молодой человек и ушел.

Ледедже проводила его взглядом и повернулась к Джаскену.

– Ты позволил ему меня убить, Хайб, – сказала она.

Джаскен вздохнул.

– Нет. Я пытался его остановить. Но, конечно, ты по-своему права. Я мог бы сделать больше. В конце концов, я мог бы убить его в отместку за то, что он убил тебя. Так что я ничем не лучше его. Ты вольна меня ненавидеть, я и не стану объявлять себя особенно хорошим человеком, о Лед. Но есть такая вещь, как профессиональный долг.

– Я знаю. Я думала, что ты ко мне неравнодушен.

– В первую очередь мои чувства и эмоции были направлены на него, нравится нам обоим это или нет.

– Потому что он тебе хорошо платил, а я с тобой однажды переспала?

– Нет, потому что я посвятил себя службе ему. Я никогда не говорил тебе ничего, что бы противоречило этому заявлению.

– Действительно.

Она улыбнулась ему.

– Я бы заметила. Как вежливо с твоей стороны. С вашей стороны, хоть вы и... основательно подчистили имущество. Все эти словечки о нежности, о том, как много я для тебя значила, о том, что у нас может быть совместная жизнь, когда-нибудь в будущем. Ты хоть отдавал себе отчет в том, что говоришь, анализировал, передавал их для критической оценки адвокату, вмонтированному тебе в подкорку, в поисках логических петель?

– Вроде того, – Джаскен поднял голову, встретился с ней взглядом. – У нас бы не могло быть совместной жизни, Лед. – Он покачал головой. – Не такой, какой бы ты хотела. Мимолетные свидания за его спиной, втайне от всех, пока кто-то из нас не устанет или пока все не выплывет наружу. Ты была его пожизненной собственностью, ты этого разве не понимала? Мы бы не смогли уйти вместе.

Он посмотрел себе под ноги, потом снова поднял глаза на нее.

– Или ты собиралась сказать ему, что влюблена в меня? Я, признаться, всегда считал, что ты меня расцениваешь в первую очередь как любовника по нужде, как способ ему насолить или заручиться моим содействием на случай следующего побега.

– Но эта хитрая задумка не сработала, так ведь, еб твою мать? – спросила она горько. – Ты помог ему меня выследить.

– У меня не было выбора. Тебе не стоило убегать. Коль...

– Ты хоть соображаешь, что несешь? Мое восприятие ситуации в корне отлично от твоего.

– Коль скоро ты уже сбежала, мне пришлось выполнять свой долг.

– Значит, все эти слова ничего не значили, – она начала было плакать, но быстро вытерла слезы, растекшиеся по татуировке и исказившие рисунок, тыльной стороной запястий. – Ты просто дурил мне голову. Ты знаешь, я прилетела не затем, чтобы убить Вепперса, но явилась спросить... – Она остановилась, не докончив фразы. – Для тебя это все пустой звук?

Джаскен вздохнул.

– Конечно, нет. Они значили кое-что. Мне было тебя жалко, хотелось как-то ободрить, проявить нежность. Но я не вкладывал в них того смысла, какой ты прочитала.

– Ну и дура же я!

Она рассмеялась грустным смехом.

– Я и вправду вообразила, что ты в меня влюблен. Какая ж я жалкая идиотка!

Он едва заметно усмехнулся.

– Нет. Я любил тебя всем сердцем. С первого дня.

Она уставилась на него.

Он тоже смотрел на нее широко раскрытыми глазами.

– Но одной любви не всегда достаточно, Лед. Не всегда. Не в эти дни – так точно, а может, и вообще никогда. В окружении таких людей, как Джойлер Вепперс.

Она опустила глаза на пол флайера, подняла руки и обхватила ими голову. Джаскен наблюдал за ее движениями, время от времени переводя взгляд на часы, прикрепленные к переборке.

– Осталось едва больше четверти часа до второй волны, – сказал он. Его тон стал заинтересованным, даже дружелюбным. – Ты сюда добралась чертовски быстро. Ты сможешь так же быстро улететь?

Она кивнула, снова отерла слезы со щек и провела пальцем под глазами.

– Сделай мне одно одолжение, – сказала она.

– Какое?

– Улетай.

– Что? Я не могу...

– Нет. Сейчас же. Возьми флайер и улетай. Спасай слуг и остальных, сколько сможешь. А его предоставь моим заботам.

Она поглядела ему в глаза. Джаскен ожесточенно жевал челюстями, во взгляде была неуверенность.

Она энергично покачала головой.

– Ему конец, Хайб, – сказала она. – НР – Науптре – знает. Они подслушивали все переговоры между ним и ГФКФ. Они знали о тайном соглашении и о том, как он намеревался их обвести вокруг пальца. Культура тоже все знает. Преисподние уничтожены, так что он даже там не найдет укрытия. Он столько всего натворил, что ему не дадут уйти. Даже если допустить, что Установление закроет глаза на все происходящее, ему тем не менее отвечать перед НР и Культурой, а уж они его откуда угодно достанут. – Она усмехнулась: едва заметно, и это был скорее жест отчаяния. – Он наконец столкнулся с теми, кого не рекомендуется оставлять в дураках. – Она снова покачала головой. – Но ты не можешь его спасти. Все, что тебе сейчас по силам, это спасти самого себя, – она указала на открытую дверь флайера, – и еще кого-нибудь, кого тебе удастся здесь разыскать.

Джаскен поглядел через один из припотолочных иллюминаторов на слабо освещенный дом и небеса над ним; стена дыма надвигалась, слегка подсвеченная огнем пожаров, и казалось, что за ней кончается мир.