Текст книги "Черта прикрытия"

Автор книги: Иэн М. Бэнкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 49 страниц)

Существо возникло в ее спальне в самый глухой час ночи. Рядом с постелью Чей в кресле дремала послушница из новеньких, но Чей и в голову не пришло будить девушку. Она в глубине души понимала, что с этим должна разобраться сама. Или вынести это сама. Как угодно.

Ангел выглядел помесью четвероногого и двуногого. Его передние ноги выглядели так, как и должны выглядеть ноги, но были значительно меньше задних. У него оказался единственный хобот и два больших, лениво трепыхавшихся за его спиной крыла. Крылья были невероятно широкими. В нормальных обстоятельствах они бы не влезли в спальню, но сейчас, какой бы логикой не руководствовались проектировщики этой ситуации, поместились в ней без труда. Тварь, которая называла себя ангелом жизни и смерти, парила над изножьем смертного одра. Для тех, кто верит в такие вещи, появление ангела именно в этом месте было бы вполне естественным. И даже для тех, кто не верит, как ей внезапно пришло в голову.

Она задумалась, как поступить. Стоит ли протянуть хобот и разбудить новенькую послушницу? Пустая трата сил, решила она. Впрочем, в эти дни ей все казалось пустой тратой сил. Вставать с постели, наклоняться, садиться на корточки, изгибать тело, стоять, есть, испражняться – все казалось ей одинаково тяжкой работой. Даже смотреть ей было трудно. Впрочем, самопровозглашенного ангела жизни и смерти она видела куда лучше, чем то обычно позволяло ей ныне ослабленное зрение.

Наверное, это призрак. Даже в Виртуальности, или как ее там, должны водиться привидения. По прошествии всех этих долгих лет,подумала она, передо мной наконец искомое доказательство.Теперь не только меркнущая память и выцветшие чернила на обугленных страницах дневника. Все, что она пережила в Реальности и в Аду, случилось на самом деле, по крайней мере в каком-то смысле. Это правда. Это не просто плод ее воображения.

– Ты хочешь сказать, что мне пора умереть?

– О да, Чей.

– Ох-хо. Я должна тебя разочаровать, кто бы ты там ни был. С одной стороны, я уже мертва. Меня убил не абы кто, а повелитель Преисподней. – Она издала кашляюще-булькающий смешок. – Или, точнее говоря, меня убил его хуй. С другой стороны, ты...

– Чей, время твоей жизни истекло, и настал час твоей...

– ... не можешь меня убить, – продолжала Чей (она много лет провела на посту Верховной Матери Убежища и привыкла, что ее не перебивают). – В том месте, откуда я сюда явилась, я все еще жива. По крайней мере, я бы хотела так думать. И я останусь в живых, какие бы гнусные уловки ты...

– Чей, смири свой голос и гордыню. Приготовься ко встрече с твоей Создательницей.

– Ой, правда, что ли? Нет у меня никакой создательницы. Меня создала Вселенная, или мои родители, если так посмотреть. Они еще были живы, когда я спустилась в Ад. Может, тебе стоит наконец сделать что-то полезное и хотя бы сказать мне, как они там? Еще живы? Ушли в царство мертвых? Ну? А? Ну что ты молчишь? Ы-ы! Ты не знаешь. Ты не можешь ответить. Ко встрече с Создательницей, тоже мне. Чего стоишь яйца чешешь?

– Чей! – прикрикнуло на нее существо. Как громко,подумала Чей, а на самом деле – просто оглушительно громко, раз даже она слышит его своими слабыми ушами, и все же послушница не то что не проснулась – не пошевельнулась на своем стуле. Она порадовалась, что не стала тратить силы, пытаясь разбудить девушку.

– Ты на пороге смерти, – сообщило привидение. – Разве не желаешь ты узреть Богиню и причаститься Ее любви?

– Ай, хватит мне голову морочить. Нет никакой Богини.

В это она верила. Она всегда в это верила. И тем не менее сейчас она нервно покосилась на спящую послушницу.

– Что?!! – заорал ангел. – Как ты смеешь? Ты не думаешь о своей бессмертной душе?

– Да пошел ты на хер, – ответила Чей.

Потом она запнулась, и ей стало ужасно стыдно. Выругаться при послушнице! Она не ругалась больше двух десятилетий. Она ведь Верховная Мать, а Верховным Матерям нельзя ругаться и богохульствовать. Она устыдилась и ощутила раскаяние. Но разве это что-то меняет?

– Да, так о чем я? – продолжила Чей. Ангел жизни и смерти хлопал своими невероятными крыльями и тупо смотрел на нее. – Да. Пошел на хер. Идите вы все на хер, а особенно ты, эрзац несчастный, из пикселей сляпанный, ни-рыба-ни-мясо-кусок анимации низкого разрешения. Делай, зачем приперся, и оставим эти шарады.

Темный ангел отшатнулся, но потом снова подался к ней. Огромные черные крылья сомкнулись вокруг постели и накрыли Чей.

– Вот дерьмо, – сказала она досадливо. – Последний зуб даю, мне будет очень больно.

– Эдакое ретро! – сказал Вепперс. – Простоневероятно. Что это такое?

Инопланетник, ранее говоривший с ним, обернулся.

– С технической точки зрения и с учетом будущих разбирательств – хотя законы для них, вероятно, еще даже не написаны, – это копия общецелевого наступательного корабля Культуры класса «Убийца» в масштабе 1.0 – 1.5:1.

Вепперс обдумал услышанное.

– Разве это не означает, что он больше оригинала?

– Да! – маленький представитель ГФКФ звучно хлопнул в ладоши. – Чем больше, тем лучше, а?

– В общем, да, – согласился Вепперс, нахмурясь.

Они стояли на обзорной галерее, выходившей в цилиндрический ангар километровой высоты и вполовину меньшей ширины. Ангар был вырублен в скале и леднике на одном из объектов облака Оорта [31]31
  В астрономии – гипотетическая область-источник долгопериодических комет, окружающая Солнце на расстоянии около светового года. Внешняя граница облака Оорта приблизительно совпадает с гравитационной границей Солнечной системы.


[Закрыть]звезды Цунг, которых насчитывалось примерно полтриллиона. Комковатая ледышка, внутри себя заключавшая базу ГФКФ вообще и этот ангар в частности, весила достаточно, чтобы обеспечивать силу тяжести около одного процента стандартной. Надо было только чихать ртом вниз.

Корпус корабля был блестяще-золотистым, и Вепперс заподозрил, что это не случайно: наверное, разработчики постарались сымитировать оттенок его собственной кожи. Корабль стоял на плоской закругленной задней части, нацелив хищно заостренный нос в потолок ангара.

– Его проектное имя – Джойлер Вепперс, – сказал маленький инопланетник. – Конечно, его можно переименовать, если вы хотите.

– Конечно, – сказал Вепперс, оглядев галерею. Они были одни. Другие сородичи инопланетника из ГФКФ остались на корабле, курсировавшем вокруг этой глыбы смерзшегося космического мусора, одной из себе подобных, в необозримом числе оставшихся тут после формирования звездной системы миллиарды лет назад.

– Вы довольны кораблем?

Вепперс пожал плечами.

– Трудно сказать. Насколько он быстр?

– Господин Вепперс! Вы просто одержимы скоростью! Позволю себе заметить, что он даже быстрее оригинала. Разве этого недостаточно?

– Могу я услышать какие-то количественные оценки?

– Я вздыхаю в огорчении! Это судно способно развивать скорость вплоть до ста двадцати девяти тысяч световых.

На Вепперса слова чужака произвели впечатление. Цифра показалась ему очень значительной. Ему надо было посмотреть справочники, но он был почти уверен, что джлюпианский звездолет, доставивший его на Вебецуа, двигался медленнее. Максимальная скорость кораблей, производство которых было налажено на верфях Отдела Технологий Глубокого Космоса корпорации «Веприн», составляла не больше нескольких сотен скоростей света. На том, что ему сейчас показали, можно было бы пересечь Галактику из одного конца в другой. Но Вепперс не подал виду, что поражен.

– Вплоть до?– уточнил он.

Представителя ГФКФ звали Беттлскруа-Бисспе-Блиспин III, и он был андрогином. Беттлскруа имел ранг Адмирала-Законотворца, хотя, как и большинство людей в ГФКФ, маленького чужака это, по-видимому, скорее уязвляло. Полное наименование должности Беттлскруа было таково (большинство разумных существ сделали бы на этом месте глубокий вдох): Высокочтимый Независимо Делегированный Наследственный Вице-Эмиссар Избранный Адмирал-Законотворец Беттлскруа-Бисспе-Блиспин III Турвентирский – терциарный вотчинник и все такое прочее. Конечно, это была сокращенная версия титула, без учета образовательных квалификаций и орденских медалей, полученных на армейской службе. Некоторые составляющие этого грандиозного титула указывали, что на самом деле Беттлскруа – не кто иной, как доверенный, полностью соответствующий оригиналу клоноблизнец существа, которое обладало еще большей властью и так высоко задирало нос, что даже физические путешествия казались ему сущей вульгарщиной.

Беттлскруа мельком взглянул на Вепперса. Он казался слегка уязвленным.

– Точные операционные параметры еще нужно оптимизировать, – объяснил иномирец. – Как и оригинал, эта копия использует систему свертывания гиперпространства и дополнительный индукционный фактор-ускоритель, в то время как на судах, производимых в вашем родном обществе, используется более распространенная варп-технология. И, как в случае оригинала, указанная скорость достижима лишь в течение определенного периода.

– Определенного периода?

– Именно.

– То есть он функционирует, так сказать, вспышками?

– Да. Конечно. И вновь я должно заметить, что это качество унаследовано им от оригинала. Но, как я уже имело честь указать, максимальная его скорость выше, чем у оригинала, и наш корабль способен двигаться с этой скоростью дольше, нежели оригинал.

– А какова предельная скорость, с которой он может передвигаться постоянно?

Маленький инопланетянин тяжело вздохнул.

– Мы работаем над этим. Пока что эта скорость превышает десять килосветовых.

– Ага. А как насчет орудий?

– В целом следует отметить, что орудия нашего судна соответствуют вооружению оригинала, а в отдельных случаях превосходят его. Они, если мне позволено это слово, устрашают воображение. Боевые возможности нашего корабля выходят далеко за пределы того, что в данный момент доступно Сичультианскому Установлению. Если быть откровенным, они превосходят все, чего может достичь Сичультианское Установление в близком и среднедалеком будущем, и технологии, использованные при строительстве корабля, останутся недоступны не просто анализу сичультианцев, но и пониманию. Господин, я смею заверить вас, что эта космическая яхта обладает военным потенциалом, значительно превосходящим таковой потенциал целых флотилий самых современных кораблей Сичультианского Установления и даже цивилизаций, несколько опережающих Сичультию в развитии. Нам понадобилось приложить значительные усилия, чтобы общедоступная, за неимением лучшего слова, составляющая Контракта о Владении и Пользовании этим судном удовлетворяла требованиям, выдвигаемым Надзорным Комитетом по Передаче Технологий при Галактическом Совете. Требования эти, увы, соблюдаются чересчур ревностно, чтобы не сказать – с бюрократическим крючкотворством.

– Гм-гм. Ну ладно, посмотрим. Но его стиль выглядит таким старомодным, вы не находите?

– Это не вопрос стиля. Это вопрос безыскусной простоты дизайна и чистоты концепции. Взгляните: форма корабля позволяет нацеливать все орудия вперед по курсу, обращать пять из восьми орудий назад и не меньше пяти в каждом остальном направлении – и притом без вращения. В случае отказа полевой установки обтекаемый высокодинамичный профиль обепечивает крайнюю степень устойчивости судна в высокоабразивном окружении. Схема размещения основных компонентов и развертывания полевого субстрата отточена до совершенства, и с момента разработки в нее не вносились никакие существенные модификации. Молю вас, Вепперс, прислушайтесь к моим аргументам, исследуйте историю модели. Вам будут предоставлены все необходимые источники, но они лишь подтвердят то, что я сказало: класс «Убийца» по праву считается классикой корабельного дизайна.

– Значит, он довольно старый?

– Вернее будет сказать, что он выдержал испытание временем. Во многих отношениях его так никому и не удалось превзойти целесообразной элегантностью.

– Значит, старый.

– Вепперс, дорогой друг мой, образец, который вы перед собой видите, превосходит оригинал, а тот был лучшим кораблем своего времени. В области дизайна военных кораблей с тех пор были сделаны определенные открытия и усовершенствования, – касаются они в основном чистой скорости, грубой мощи орудий и так далее, но все дизайнерские бюро так или иначе пытаются переосмыслить дизайн корабля, который вы сейчас видите перед собой, приспособить его к требованиям настоящего и будущего. Хорошая дизайнерская разработка, созданная в наш век с намерением воплотить все сделанные с той поры усовершенствования, вскоре будет превзойдена сама. Пройдет очень мало времени, и новые достижения дизайнерской мысли затмят ее. А вот красоту корабля класса «Убийца» затмить невозможно. Это часть галактического культурного наследия. Такая модель безопасна, многократно оправдывала свою репутацию, и с течением времени слава ее не потускнеет, но лишь засияет ярче.

– Какова вместимость?

– На борту оригинала могут одновременно находиться до ста двадцати человек, хотя им пришлось бы смириться с довольно аскетичными условиями. Наша усовершенствованная версия требует минимального обслуживания – для этого потребуется не больше трех или четырех человек. Таким образом, на борту можно разместить дополнительно до двадцати слуг и до двадцати пассажиров. Последней категории могут быть обеспечены условия, более или менее достойные названия роскошных. Конкретная конфигурация аппартаментов и кают настраивается по желанию пользователя, то есть по вашему собственному.

– Гм, – протянул Вепперс. – Ну что ж, я подумаю об этом.

– Хорошо сказано. Как и вдохновившая нас цивилизация, мы не поклоняемся никому, но если бы мы – и они – почитали бы кого-то или что-то, предметом нашего поклонения были бы Мысль, Здравый Смысл и Рациональность. Ваше намерение подумать оставляет нас в уверенности, что наше предложение вы сочли настолько же щедрым – хотя и не совсем правильно позиционированным, – насколько и мы бы этого хотели.

– О, я уверен, что ваша творческая смелость вдохновит нас всех.

ДВАДЦАТЬ

Впервые увидев Цунгариальский Диск, Вепперс был слегка разочарован. Триста миллионов космических промплощадок, весом полмиллиона тонн каждая – это звучало весьма внушительно. Однако на деле оказалось, что они разбросаны по всей окружности газового гиганта, от верхушек самых высоких облаков Ражира, отделенных от планеты лишь несколькими сотнями километров, до полумиллиона и более. Полоса фабрикаторов была не толще сорока тысяч километров, и пространство вокруг планеты, не занятое космофабриками, выглядело очень пусто.

Фабрикаторы были угольно-черными, но внушительности это всей конструкции не придавало; они не отражали свет, не блестели и вообще ничем не выдавали своего присутствия, если на них специально не нацеливали источник света. Даже в этом, лучшем, случае глазу они представлялись скоплением силуэтов. Сам Ражир, против лика которого эти силуэты сгрудились, был цвета красной глины – если не темно-красной, то коричневой с редкими желтыми вкраплениями на полюсах, – так что выделить на этом фоне очертания пояса фабрикаторов было задачей нелегкой.

Куда лучше они смотрелись в искусственных цветах на синтезированном, усиленном изображении, когда точки их размещения были отмечены маленькими световыми пятнышками, наложенными на реальную картинку системы. Глядя на такую схему, уже можно было получить примерное представление, как много здесь этих чертовых мельниц.

Корабль ГФКФ Вспомогательного класса Вестник истинывыскользнул из гиперпространства, стараясь не шуметь, всего в нескольких сотнях кликов от места его назначения – Первичной Контактной Площадки Диска. То был один из сравнительно редких на орбите Ражира космических хабитатов, а не промплощадка. Крохотный космопорт медленно обращался вокруг планеты на расстоянии полумиллиона кликов, дальше, чем какая бы то ни было часть основного Диска.

Контактная Площадка представляла собой темно-серый сплющенный бублик десяти кликов шириной и одного клика во внутреннем диаметре. Края Площадки были ярко освещены, внешняя поверхность пучилась причальными платформами, заякоренными на гигантских грузовых консолях. Всего на Площадке насчитывалось двадцать пять причалов, но сейчас работали только шесть из них. Впрочем, даже это было вдвое больше, чем Вепперсу когда-либо доводилось тут видеть.

Вепперс сидел, небрежно развалившись в косметическом кресле посредине роскошной, даже слишком богато украшенной, как на его вкус, ложи на мостике корабля ГФКФ. Вокруг него суетилась парочка нервно хихикавших педикюрш. Обнаженные женщины выглядели плодами сомнительного компромисса между стандартами красоты ГФКФ и Сичультии. Вепперсу сообщили их имена, но после третьего «хи-хи» он потерял к педикюршам интерес.

Он отведал гарнира и теперь потягивал какой-то напиток из высокого бокала, в котором сновали мелкие и, как его заверили, полностью съедобные рыбешки. Беттлскруа-Бисспе-Блиспин III восседал рядом в косметическом кресле, несколько уступавшем размерами креслу Вепперса. Сферовидный робот парил рядом с креслом на уровне макушки инопланетника и тщательно приглаживал поросшие легким пушком чешуйчатые кожевыросты на его голове мягко поблескивавшим полем.

– Всего лишь инспекционный визит, – заверил его Беттлскруа, сделав ихящный жест элегантно вылепленной ручкой. В их общем поле зрения, повинуясь его команде, развернулся экран. – А вот это так называемая Целевая Первичная Контактная Площадка Диска. Мы предпочитаем называть ее просто Рецепцией.

– Я уже бывал там, – сказал Вепперс. Эту ремарку он постарался смягчить, хотя сомневался, что в переводе на язык чужаков она окажется бесцеремонной. – Мне принадлежат девяносто шесть тамошних фабрик, дорогой Беттлскруа, и я порядком утомлен пребыванием в должности отсутствующего землевладельца.

– Да-да, разумеется, – закивал инопланетник с умным видом.

Вепперс показал на экран, где медленно поворачивалась космическая станция.

– Разве это не корабль Культуры? Вот этот, который только что вплыл в поле зрения?

– Именно. У вас острый глаз. Это скоростной сторожевик, бывший ограниченный наступательный корабль класса «Убийца». Он называется Гилозоист [32]32
  Сторонник натурфилософской концепции, согласно которой вся материя в той или иной степени наделена жизнью и душой (но не обязательно сознанием). Идея восходит к милетской школе философов-досократиков. В данном случае такой выбор имени корабля кажется естественным: он ведь имеет дело именно с живой, хотя и неразумной, материей.


[Закрыть]и прикреплен к миссии Культуры, представляющей секцию Рестория. Он находится здесь на приколе уже около стандартного года и сопровождает миссию Рестории на Диске.

– Похоже, что он так же следит за вами, как вы следите за всем, что здесь происходит?

– О, это было бы весьма бесцеремонно, – сказал инопланетник с чарующей улыбкой. – В любом случае боевое оснащение Вестника истины, одного из лучших наших кораблей, позволяет с легкостью отразить любые попытки несанкционированного вмешательства корабля класса Гилозоистав нашу работу. Без нашего явного соизволения и активного содействия он на такое не отважится. Мы быстрее Гилозоистаи лучше оснащены с военной точки зрения. Какие бы действия мы ни предприняли в ближайшем будущем, вреда от него нам не будет. Мы давно осведомлены о присутствии этого корабля и включили его во все наши планы и симуляции. Кроме того, – бледное лицо Беттлскруа зарделось, и он поднял одну тонкую ручку жестом, словно бы призывающим к воздержанности, – для вас, думаю, не будет секретом, что Вестник истиныздесь, или, точнее сказать, в области Диска, не один. Это всего лишь номинальный флагман нашей флотилии, разместившейся здесь, и даже не самый мощный в военном отношении корабль этой космической группировки.

– А есть ли в окрестностях другие суда Культуры? – подозрительно спросил Вепперс, следя краем глаза, как скоростной сторожевик медленно надвигается на них и заходит в причальное гнездо на внешней стороне Контактной Площадки.

– Нет, – ответил Беттлскруа.

Вепперс посмотрел ему прямо в глаза.

– Вы уверены в этом?

Существо улыбнулось ослепительно прекрасной улыбкой.

– Мы совершенно в этом уверены.

Грациозный, чарующий жест обеих ручек.

– Мы зарегистрировались на Площадке и прошли все проверки. После этих формальных процедур мы можем приступить к более ответственным занятиям.

– Надеюсь, обо мне без нужды толковать не станут? – поинтересовался Вепперс.

– О, безусловно. Мы прибыли сюда, по официальной версии, с регулярной рутинной инспекцией, чтобы бегло осмотреть наши производственные площадки, разбросанные по огромному Диску. Мы можем тут летать везде, где пожелаем.

– Это очень кстати, – кивнул Вепперс.

– Корабль, – сказал Беттлскруа, – можете следовать к пункту назначения.

Картинка на экране мигнула и переменилась. Вместо космической станции появился сам газовый гигант Ражир. Его озаренный отраженным светом диск занимал значительную часть экрана, и на ее фоне вновь обозначились тонкие пятнышки фабрикаторов. Казалось, что по рыжевато-красной полосатой поверхности гиганта разметана почти невидимая светлая пыльца. Изображение пояса фабрикаторов поползло куда-то вверх, потом без предупреждения расширилось, заняв весь экран: это корабль нырнул в самую гущу светового роя, и теперь точки проносились мимо судна, будто фары встречных машин на скоростной наземной автотрассе. Корабль начал разворот, следуя орбитальному вращению части отмеченных космофабрик, и картинка соответственно сдвинулась.

Беттлскруа негромко хлопнул в ладоши и отослал робота.

– Нам следует перебраться в челнок, – сообщил иномирец.

Челнок отчалил от корабля, висевшего возле Первичной Рецепции на дальнем краю Диска, и направился в космос. Одновременно и неожиданно Вестник истинылег на новый курс. Таким образом, как объяснил Беттлскруа, они надеялись замаскировать отбытие челнока даже от самых хитрых приборов наблюдения.

Челнок, казалось, дрейфовал в пространстве, хотя сомнений в том, что курс его на одну из темных, невидимых, безвестных космофабрик тщательно выверен, не было. Сидя перед обзорным экраном в компании Беттлскруа и пилота, Вепперс увидел, как темное безвидное ничто приближающегося объекта заслоняет яркие пятнышки остальных фабрикаторов. Постепенно чернота залила весь экран, будто челноку вот-вот предстояло столкнуться с чем-то громадным. Вепперс инстинктивно вжался в спинку кресла. Какое ж оно огромное,сказал он себе.

Он глядел на темную массу, которая к тому моменту уже поглотила все пространство экрана, словно пытаясь оттеснить нависшую над кораблем тушу фабрикатора одной лишь силой воли.

Скорость скачком упала, за этим последовало долгое, не столь заметное, точно рассчитанное замедление, и вот они уже подошли к темной поверхности спутника достаточно близко, чтобы детали ее были хоть как-то различимы невооруженным глазом. Однако на экране по-прежнему светилось синтетическое, искусственное изображение, составленное из множества сканов на разных длинах волн электромагнитного спектра, в большинстве своем лежащих далеко за пределами доступного глазу пангуманоида оптического диапазона. Вепперсу трудно было оценить размеры объекта, хотя по рассказам он знал, что средняя космофабрика представляет собой толстый диск диаметром два километра и втрое меньшей длины. Размеры фабрикаторов могли несколько различаться, но разброс, как правило, был не более чем двукратным. Та фабрика, подле которой они сейчас находились, довольно точно соответствовала среднестатистическим параметрам, но выглядела, как ни странно, менее искусственным объектом, почти природным образованием.

Поверхность объекта выглядела невероятно древней, изборожденной следами кометных ядер и астероидов, и лишь несколько подозрительно прямых линий и слишком плоских выступов выдавали ее искусственное происхождение. Челнок медленно вплыл в сердцевину того, что больше всего напоминало темный глубокий кратер. Экран почернел окончательно, однако свет тут же вернулся; он был неярок, но медленно разгорался. Желто-белая люминесценция озарила все вокруг и постепенно затопила весь экран. Изнутри космофабрику, казалось, затянула паутина: массивные серебряные нити ее образовали почти идеальную решетку шириной около километра. В ячейках решетки виднелись неисчислимые темные машины, похожие на части развалившегося исполинского часового механизма; диски, шестерни, цилиндры, валы, пластины, веретена, станки, сопла...

Челнок остановился, когда до центра спутника оставалось не более сотни метров.

– Хотите посмотреть, как все это будет выглядеть, когда и если мы двинемся дальше? – предложил Беттлскруа.

– Да, пожалуйста, – сказал Вепперс.

На экране начала развертываться последовательность кадров, по всей видимости, взятых из симуляции. Они демонстрировали вид фабрикатора изнутри в рабочем состоянии.

Внезапно части часового механизма пришли в движение, засновали вверх-вниз по серебристым нитям паутины. Большинство их устремилось к далеким стенам фабрики, смутно рисовавшимся в полумраке, но приблизительно двадцатая часть от общего числа скучилась в самом центре системы, как ядрышко ореха.

Машины ездили туда-сюда, загорались и гасли огоньки, и постепенно от машин, обосновавшихся на периметре фабрики, к центральному узлу по нитям заструились какие-то темные обломки и огрызки. Они проваливались к ядру паутины и исчезали там. Ядро разрасталось, разбухало, к нему то и дело подстраивались другие машины, отступая с периметра, чтобы помочь собратьям, трудившимся в центре. Над чем бы они там ни корпели, творение их стремительно увеличивалось в размерах, проходя через ряд довольно простых, приятных глазу своим изяществом форм; у всех были две общих черты: соотношение длины к ширине составляло примерно два к одному, а общие очертания приближались к цилиндрическим.

Форма, слепленная машинами центрального узла, продолжала расти. Обозначилась ее поверхность, хотя разглядеть корпус в подробностях удавалось очень редко, да и тогда он нисколько не напоминал корпус корабля в представлении Вепперса. Конструкторские машинки стекались от периферии к центру, спеша поучаствовать в акте творения, что вершился там. Сеть серебристых волокон трепетала, колыхалась, выгибалась в центре, как будто на решетку навели рассеивающую линзу, и центральный узел стал похож на эллипсоид. С периметра не переставая поступали все новые и новые куски строительного вещества всевозможных размеров и форм, и разнообразие их все увеличивалось. Постепенно во внутренней стене спутника образовались дыры и лазы, и через них тоже стало сеяться и сыпаться сырье.

Через считанные минуты после начала сборочного процесса волокна растянулись так сильно, что почти прильнули ко внутренним стенам фабрикатора. Самые крупные части ожившего часового механизма ускользнули туда вместе с решеткой и застыли неподвижно. Сырье перестало поступать. Ни частички его больше не падало, не струилось и не сеялось через дыры-лазы-щели в стенах и не подвозилось машинами с периметра фабрики.

А в центре паутины возник корабль.

Он был приблизительно эллиптической формы в поперечном сечении, но только очень приблизительно. Длина большой полуоси составляла около шестисот метров, короткой – две сотни метров, а высота достигала сотни. Корпус новорожденного мерцающе поблескивал в неверном свете, будто колеблясь, каким ему стать – черным, как ночь, или мутно-серебристым. Хотя внешняя поверхность рябила и шла волнами, было заметно, что она во множестве мест испещрена темными, глубокими, идеально эллиптической формы кратерами и усажена черными пузырчатыми ягодами кабин разной величины.

– Прошу любить и жаловать! – торжествующе захихикал Беттлскруа и взглянул на Вепперса. – Один боевой звездолет, – пояснил он.

– Какую скорость он может развить?

– Предельная скорость составляет около 2.4 килосветовых.

– И он полностью работоспособен? – скептически спросил Вепперс.

– Полностью, – ответил Беттлскруа. – Конечно, он не идет ни в какое сравнение с кораблем, который мы сооружаем для вас. Тем не менее этот звездолет оснащен выращенным в режиме реального времени субстратом искусственного интеллекта среднего уровня компетентности, способным обеспечить выполнение всех релевантных функций системами внутреннего контроля. Также корабль располагает полным спектром радиационных и электромагнитных сенсоров, в том числе и на обшивке. Система первичного поджига готова к синтезу нужного для работы варп-двигателя количества антиматерии. Судно располагает обширным набором боевых систем, в том числе термоядерными боеголовками и плазмогенераторами. Все эти системы активируются после обмена кодами по соответствующим протоколам с вычислительным субстратом корабля, эта задача тривиальна и отнимает считанные минуты. После подтверждения активации корабль готов к перемещению в пространстве и бою. Впрочем, ему все еще потребуется несколько дней, чтобы накопить достаточно антиматерии. Хотя и в таком состоянии его боевые и скоростные характеристики весьма неплохи. Если снарядить корабль предварительно изготовленным на той же космофабрике запасом антиматерии, его силовые установки, орудия и боеголовки выйдут на полную мощность даже с опережением указанного срока.

– Сколько времени это займет? – спросил Вепперс.

– Для корабля таких размеров? Чтобы довести продемонстрированный вам процесс до этой стадии, понадобится от девяти до пятнадцати дней, в зависимости от точной спецификации. Запасы исходного сырья, разумеется, уже накоплены.

– Это лишь поверхностные слои самого фабрикатора, не так ли? – поинтересовался Вепперс.

Он опять постарался никак не выдать своих истинных чувств. На самом деле он понятия не имел, что фабрикатор способен соорудить полнофункциональный корабль – особенно полностью снаряженный военныйкорабль – такбыстро. Он всегда полагал, что фабрикаторы, которые дозволено было использовать на предприятиях корпорации «Веприн», были существенно урезаны в функциональности перед тем, как их передали в руки технологов Вепперса, но он даже не догадывался, насколькосущественно урезаны. Конечно, он интересовался этим вопросом, но все, кому он смог его задать, профессионально отделывались расплывчатыми отговорками.

Фабрикаторы, которыми располагала корпорация «Веприн», тоже могли построить корабль, готовый к использованию заказчиками, за пару дней – корабль куда меньших размеров, далеко не столь совершенный технологически. Но дьявол засел в деталях термина готовность к использованию. Самая тяжелая работка в таких случаях была еще впереди. Даже отвлекаясь от процессорных субстратов (их всегда можно было купить в готовом виде у компаний, которые на этом специализировались), следовало принять во внимание затраты на подготовку сенсорных систем, силовых установок и двигателей. А сколькими еще подсистемами – головокружительной сложности и ошеломляющего разнообразия – надо оснастить космический корабль! Изготовление самых существенных компонентов отнимало месяцы дорогостоящей, сложнейшей, тончайшей работы, а ведь еще надо было расположить их в нужных местах и обеспечить бесперебойную работу всех систем на протяжении гарантийного срока. Юстировка эта занимала, по самым скромным оценкам, недели две.