Текст книги "Черта прикрытия"

Автор книги: Иэн М. Бэнкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 49 страниц)

Он нанес ответный удар. Шесть выстрелов из Правой Верхней Лазерной Винтовки.

Он отметил, что все выстрелы достигли цели. Было успешно обезврежено оружие, в которое он и метил. Еще два выстрела поразили нижнюю часть тела фигуры. Фигура завалилась куда-то назад и пропала из виду, хотя один из ее фрагментов, который он идентифицировал как человеческую ногу в силовой броне, отлетела в другом направлении, вращаясь вокруг своей оси. Из нее текли струйки жидкости. Импульс был так силен, что нога кувыркалась, отдаляясь в сторону большой бело-синей планеты, видимой сквозь проход с закругленным сводом, и даже сделала что-то вроде сальто.

Сягао хоть успел выполнить СФЦ, прежде чем этот подонок его снял?(Другой голос № 3. СФЦ означало Селекцию Фиксированных Целей.)

Ага. Перешли, когда найдешь общее ПЗ.(Другой голос № 2.)

Он чувствовал себя хорошо. Он всегда чувствовал себя хорошо, когда стрелял, выцеливал, устранял Угрозу. Да и в том, как кувыркалась эта оторванная нога – то, как она уплывала прочь, как постепенно искривлялась ее траектория, прежде чем она окончательно скрылась из виду, – тоже было что-то хорошее.

Эй, а эта штука пинговала Сягао перед атакой, кто-то знает?(Умник.)

Вот, держи-ка. Глянь.(Другой голос № 2.)

Заткнитесь и возвращайтесь туда, где были. Если я вас слышу, то и эта тварь – тоже.

Сэр.(Другой голос № 2.)

Да нет, все в порядке. Мы можем пинговать.(Умник.)

А, и еще она его отИСЧсила.(Другой голос № 2.)

Правда? Вот прикол.(Умник.)

Он пересмотрел сводку данных о стычке с Сягао и внес две немедленных Поправки в Условиях Тактического Развертывания, Требующих Немедленной Коррекции Поведенческих Шаблонов. А именно, он отключил автоматический обмен позывными системы ИСЧ и ограничитель начальной интенсивности лазерного импульса.

Когда раса или цивилизация начинает обмениваться идеями с галактическими соседями, копирование разума и его вставка в новое место становятся повседневным занятием. Как следствие, индивид может последовательно, а то и в конкурирующем режиме контролировать много разных тел, хотя, стоит только технике оставить позади этап прототипов, как одно из них постепенно обретает статус излюбленного, хотя бы потому, что лучше сидит. Некоторые цивилизации пытались использовать эту технологию только для резервного копирования личности, и представители их переселялись в заблаговременно выращенные тела только тогда, когда уже пахло жареным. Такие культуры рано или поздно сталкивались с проблемами – как краткосрочными, когда размножение еще шло своим чередом, так и более деликатными долгосрочными, когда рост популяции приходилось ограничивать до такой степени, что общество впадало почти в стагнацию.

Всегда существовал, впрочем, иллюзорный хрупкий идеал – идеал непрерывного, ничем не ограниченного роста. О нем каждый разумный вид задумывается, насколько можно судить, лишь в том случае, если наделен достаточной изобретательностью. Правда, любая попытка внедрить такой режим очень быстро сталкивалась с ужасающей действительностью: окружающие области Галактики и, вероятно, вся остальная Вселенная уже обитаемы, используются, размечены, распланированы, охраняются обычаями или каким-то общим соглашением. Давний рецепт разрешения проблемы включал раздражающе жесткие правила, которыми старшие цивилизации и основные игроки галактической арены поверяли требования и реальные нужды новых видов (довольно часто это приводило к ответной политике в стиле Мы не рабы, рабы не мы, но в каждом случае она оказывалась на редкость недальновидной). Сулившая вроде бы чудесные перспективы идея заполнить всю Вселенную своими копиями была отнюдь не новой – равнодушные люди и тщеславные механизмы занимались этим от начала времен. Но она всегда и при любых условиях быстро изживала себя.

Вполне обычная, принимая во внимание, какой ошеломляющий объем коллективного опыта может быть загружен в Виртуальную Реальность вообще и Послежизнь в частности, альтернатива была такова: люди приходили к более умеренным и согласованным с соседями планам размножения в Реальности и более смелым программам хотя и экстенсивного, но все же в конечном счете, ограниченного роста в Виртуальности.

Те, кто только-только развил ставшую краеугольным камнем всех этих планов технологию записи душ, часто приобретали навязчивое пристрастие к жизни в виртуальных пространствах. Технология копирования разума почти всегда вела к переходу технологии Виртуальной Реальности на все более впечатляющие уровни детализации и разрешающей способности, даже если эта последняя по каким-то причинам и не была в почете прежде. Они дополняли друг друга и были немыслимы друг без друга.

Лишь немногие виды оставались в стороне от шумихи с этими технологиями душепереноса, то ли по причинам, коренившимся в их культурном наследии, то ли оттого, что они уже выработали какую-то устраивавшую их замену, то ли по специфическим религиозно-философским соображениям. Некоторые же – большинство – интересовались возможностью достижения полного бессмертия в базовой Реальности и рассматривали перенос разумов как отклонение или извращение, полагая, что тем самым признают поражение.

Разумеется, в любом обществе, где известна технология перезаписи душ, всегда остается прослойка крепких орешков, которые так настойчивы в своих верованиях, так непоколебимо убеждены, что лишь загробная жизнь стоит мирских забот, независимо от того, куда они попадут – на небеса или в ад, в которые они верили, прежде чем внедрили это бессмысленное нововведение. Стоит заметить, что, хотя мнение это и отличалось завидной живучестью, где-то в дальнем углу сознания всегда таилась мысль о том, что ты-то уж точно не получишь резервной копии, а вот кто-то еще просто вставит себе в голову хитрое маленькое устройство и будет таков.

Вследствие этого великое множество цивилизаций необъятной Галактики обзавелось собственными вариантами Послежизни. То были виртуальные реальности, функционирование которых обеспечивали как обычные вычислительные, так и другие субстраты, которые могли занять и – хотя бы в каком-то смысле – населять их дорогие мертвецы.

Теперь я вас вижу, сэр.(Мэнин.)

Ладно, пехота, специально для вас – космические бисквиты. Выйди в ПЗ.

Сэр, простите. Я хотел сказать, что...(Мэнин.)

Мгновение тишины. Ватуэйль наблюдал за большим фрагментом панорамы светлой бело-синей планеты сквозь проход с закругленным сводом. Неопознанные Враги сидели тихо. Тот участок поверхности, на который он сейчас смотрел, менялся исподволь. Он отмотал запись к моменту передислокации на текущую позицию и еще раз проследил, как именно изменилась панорама. Затем вычел из картинки фоновое движение того места, где находился он сам. Место, куда он попал, тоже двигалось в пространстве. Оно вращалось. Правда, оно вращалось так медленно и равномерно, что создаваемую им компоненту было очень легко вычесть из данных. Теперь он видел, как медленно вращается сама планета. Белые полоски и вихри, крутившиеся на синем фоне, тоже менялись, но еще медленнее. Некоторые полосы уширялись, а некоторые укорачивались, вихри вращались вокруг осей, одновременно перемещаясь по лику планеты. В каком-то смысле они были обязаны ей своим вращением. Он воспроизвел запись всех этих движений еще и еще раз. Ему стало хорошо. Ощущение это отличалось от испытанных им при проверке орудий. Но тогда ему тоже было хорошо. То же, что он испытал сейчас, напоминало ощущения, испытанные в тот миг, когда нога Сягао удалилась в сторону планеты. Тогда ему было хорошо. А в особенности хорошо ему стало, когда он понял, по какой именно криволинейной траектории движется нога. Траектория эта была прекрасна.

Прекрасна.

Он обдумал это слово и счел его самым подходящим.

Некоторые Послежизни были сущим раем для свежеиспеченных мертвецов. Там предлагались бесконечные увеселения, секс, приключения, спортивные состязания, игры, исследования, покупки, охота и вообще любые виды деятельности, наиболее приятные представителям того или иного вида. Другие Послежизни были сконструированы так, чтобы живые могли получать от мертвых все, что те могли им дать. Эти пространства обеспечивали обществам, в которых издавна (или с недавних пор) было принято советоваться с предками, все условия для практической реализации такой идеи.

Существовали Послежизни и для тех, кто предпочитал созерцание и философствование безудержному веселью, но такие пространства были редки. Некоторые пространства – и в их числе, как правило, Послежизни, заселявшиеся первыми, – были предназначены не для обычной загробной жизни, но для постепенного растворения личности покойника в общем потоке информации и этоса, загруженных в Виртуальность. Процесс этот был неспешен и обычно занимал много поколений реального времени.

Были и такие пространства, где мертвецы жили в куда более быстром темпе, чем обитатели Реальности, а в других – с той же скоростью, в остальных же – как правило – куда медленнее. Некоторые виды даже изыскивали возможность вернуть наиболее почитаемых мертвецов обратно к жизни. А многие предпочитали смерть. Вторую, последнюю, абсолютную смерть, смерть внутри Виртуальности. Ибо немногие индивиды в небольшом числе естественных жизненных форм оказались способны или проявляли желание жить вечно. Те, кто оставался в Послежизни достаточно долго, в конце концов теряли вкус к такому существованию и часто впадали если не в кататонию, так в полное безумие. И цивилизации, для которых такая игра была в новинку, часто испытывали шок, услышав от возлюбленных мертвецов отчаянные мольбы подвергнуть их настоящей, окончательной смерти, – вопли о пощаде, исходившие из дорогостоящих, сложных в сервисном обслуживании, тщательно защищенных от вторжений извне и снабженных всеми мыслимыми средствами резервного копирования Послежизней. Хитрость заключалась в том, чтобы отнестись к таким мольбам как чему-то вполне естественному и оставить мертвых в покое. Пускай сами разберутся.

Ему захотелось остаться там, где он находился, надолго, и все смотреть на планету за проходом с закругленными сводами. Потом он мог бы воспроизвести запись снова и снова. Увидеть эту прекрасную планету еще и еще раз было бы так же хорошо, как и впервые. Даже лучше. Увидеть же остальные участки поверхности было бы еще лучше. А что говорить обо всей планете. Лучше всего было бы обозреть ее целиком.

Но он понял, что ему стало не по себе.

Он сперва не понял, в чем причина такого дискомфорта, однако потом сообразил: он остается на одном месте слишком долго, а Повторного Нападения все не происходит.

Он подумал, как поступить дальше. Никаких движений в поле зрения не было. Ничто не менялось. Возможно, передвижения теперь безопасны.

Он попытался опросить свои удаленные забортные датчики на этот счет, но не получил ответа. Таких датчиков больше не было. У него должно было быть несколько таких датчиков. Везде, где бы он ни очутился. Но их не было.

Как если бы еще одна обойма оказалась пуста, хотя он и считал ее заряженной.

Ну что же, поступаем в согласии с иной веткой дерева решений.

Он тихо приподнялся на трех выдвижных ногах, сенсоры сканировали все вокруг, пока его Верхний Сенсорный Купол перемещался в пространстве под потолком помещения (при этом расстояние до крыши сократилось с 18.3 до 14.2 метров), и поле зрения расширилось. Он нацелил обе Главные Оружейные Кабины на проход с закругленными сводами. Все шесть Вторичных взяли под контроль остававшееся неохваченным пространство – не было нужды специально отдавать такую команду. Он повернул Верхнее Орудийное Кольцо так, чтобы из Кабины № 2 простреливалось пространство прямо впереди, откуда, по предварительной оценке, исходила наименьшая опасность, хотя именно там он прежде потратил некоторое количество энергии и понес (по большей части номинальный) ущерб.

Сенсоры по-прежнему не фиксировали никаких угроз. Он переместил себя над Неопознанным Объектом Высокой Плотности, а затем вправо и вперед, к тому самому проходу с закругленными сводами, через который открывался вид на светлую бело-синюю планету.

Он двигался тихо, на скорости ниже оптимальной, а потому ноги его, касаясь пола, вызывали там минимально возможное сотрясение. Часть пола отсутствовала, вместо нее зияла длинная дыра с зазубренными краями, и в этом месте он выдвинул одну из Вторичных в сторону, чтобы сохранить равновесие. Перед ним виднелись Неопознанные Объекты Средней Плотности. Некоторые из них были космическими и космоатмосферными летательными аппаратами. Это означало, что он находится в ангаре. Многие летательные аппараты оказались хаотичными, асимметричными, поврежденными, непригодными к полету.

Он видел еще один Неопознанный Объект Высокой Плотности вблизи прохода с закругленными сводами. Он направился туда. Теперь он видел планету с большей детализацией. Это зрелище было прекрасным. Все еще прекрасным.

Он почувствовал себя очень хорошо.

Внезапно он зафиксировал какое-то движение на светлом бело-синем лике планеты.

Никто не знал, в чью маленькую просветленную душу впервые запала идея наладить связь между двумя Послежизнями, но, поскольку развивающиеся цивилизации обычно с превеликой охотой делились содержимым баз данных и информационных пространств со своими соседями, такие линии связи функционировали постоянно, обладали высокой пропускной способностью, изготавливались в отличном качестве и не требовали специальной платы за подключение. Так что, наверное, этого просто не могло не произойти. Не случайно, так по чьей-то воле.

Мертвые в обеих цивилизациях нашли это отличной идеей. Она открывала неожиданные дополнительные возможности для посмертного опыта и позволяла ушедшим сосредоточиться на чем-то более достойном их внимания, чем по необходимости вторичные и прискорбно краткие события внешней жизни. Связывать в сеть все программно совместимые Послежизни стало чем-то вроде мании. Прежде чем ответственные за это ученые успели оценить по достоинству культурный масштаб явления и его последствия, почти каждый уголок цивилизованной Галактики уже был связан со всеми остальными сетью Послежизней, как, впрочем, и многими другими сетями: дипломатических отношений, туризма, торговли да и всех остальных интересов. Сеть Послежизней существовала в Галактике уже миллионы лет, почти независимая от Реальности и подверженная непрестанным переменам. Она развивалась по тем же законам, что и галактическое сообщество в Реальности: там зарождались, развивались, переходили в стационарную фазу или исчезали, а иногда – изменялись до неузнаваемости целые цивилизации. Они приходили в упадок, брались за старое... или возносились до божественных высот, разом оставляли позади все материальное, устремляясь к лишенному забот безразличию Сублимации.

И очень немногие помнили, что существует еще и Преисподняя.

Движущийся объект был довольно маленьким. Слишком маленьким, чтобы принять его за человека в силовой броне или даже за удаленный забортный датчик, кому бы тот ни принадлежал – ему самому или кому-то еще. Объект двигался со скоростью 38.93 метров в секунду – слишком медленно, чтобы принять его за кинетическое орудие. Размеры его составляли приблизительно 3 × 11 сантиметров. Он был круглый в поперечном сечении, но одна из условных верхних четвертушек оканчивалась коническим выступом. Объект вращался. Он пришел к выводу, что объект представляет собой 32-миллиметровую осколочную мину.

Об этом роде оружия у него было достаточно информации.

Кроме того, объект мог оказаться и миниатюрной боеголовкой с максимальным взрывным эквивалентом вплоть до 5 килотонн, но такой вариант он счел маловероятным.

Объект, по всей вероятности, должен был пролететь к месту его нынешнего расположения и затем взорваться, причинив значительный ущерб опорной стене и конструкциям ангара позади.

Когда его высокочувствительный видеосенсор сфокусировался на объекте, он увидел, что поверхность этой штуки, в свою очередь, покрыта небольшими сенсорами. Сенсоры перемещались по окружности объекта и слабо мерцали по мере его вращения (4.2 оборота в секунду). Пролетев мимо него и замерев на расстоянии пяти метров, объект весь засверкал таким мерцающим светом. Это значило, что объект излучает высокоэнергетические и сканирующие лазерные импульсы. Ни один импульс не задел его, поскольку объект выбрал неверную линию сканирования перед тем, как активировать лазерную установку.

Он все еще двигался, каждый раз тихо перемещаясь только на один шаг вдоль направляющей в темном пространстве ангара. Он решил, что поведение круглого объекта может свидетельствовать о начале атаки. В таком случае наиболее разумно будет занять позицию именно здесь, в пяти шагах от Неопознанного Объекта Высокой Плотности, который он избрал своим первоначальным прикрытием, а вместо этого Объекта использовать Неопознанный Объект Средней Плотности, перед которым он сейчас находился. Объект Средней Плотности обеспечивал лишь частичное прикрытие, но располагался ближе. Дополнительное преимущество новой тактики, если верить выводам подпрограммы, состояло в том, что его форма, рамеры и общее поведение в такой позиции придали бы ему сходство с вышеупомянутым Неопознанным Объектом Средней Плотности. Означенный Объект, между прочим, оказался ничем иным, как небольшим, существенно поврежденным, но все еще способным к полету Высокоатмосферным и Низкоорбитальным Планетарным Бомбардировщиком. Эти выводы о приобретении дополнительного тактического преимущества произвели на него очень хорошее впечатление. Они мало чем отличались от приказа, который он мог бы получить изнутри. Он решил перейти именно к этой тактике и занял предварительно рассчитанную позицию, согнув выдвижные ноги.

Экспертная подсистема выдвинула гипотезу, что осколочная мина сработает в том месте, где он находился прежде. Это могло стать дополнительным преимуществом. Такие выводы тоже производили хорошее впечатление. Осколочная мина двигалась так медленно, что у него было полно времени развернуть левую Верхнюю Лазерную Винтовку по направляющим и расположиться так, чтобы минимизировать возможный ущерб от взрыва круглого вращающегося объекта, на случай, если тот все же окажется миниатюрной боеголовкой. Когда объект перелетел точно к тому месту, где он находился, он четырежды выстрелил по его тыльной части в низкоэнергетическом режиме. Промахов он не допустил и почувствовал себя очень хорошо. Он имел основания быть довольным собой. Он вернул лазерную винтовку на место. После этого круглый объект, который он принял было за осколочную мину, взорвался, и оказалось, что это все же была миниатюрная боеголовка.

Преисподняя существовала, поскольку существовали устойчивые верования, связанные с нею. И некоторые общества во многом зиждились на таких верованиях, не будучи даже необычайно религиозными в строгом смысле слова. Находились и цивилизации, среди них весьма уважаемые, для которых постройка Преисподних весьма впечатляющей детализации стала задачей на века и поколения. Было ли это следствием чрезмерного буквализма в верованиях, жажды актуализации религиозных кодексов, или же мирской потребности вершить над особо злостными преступниками суд и расправу даже после их кончины? Трудно сказать.

Преисподние лишь изредка соединялись с остальными Послежизнями, блаженными или адскими, и даже в тех случаях, когда такое подключение было допустимо, оно осуществлялось под строгим контролем владельцев Преисподних – обычно затем, чтобы усилить страдания пытаемых, подвергая их мукам, до которых создатели того или иного Ада так и не додумались бы без помощи инопланетных демонов, чья изобретательность обычно многократно превосходила жалкие потуги местных бесов. Очень медленно, почти наверняка – волею чистого случая, помноженной, правда, на современное дурновкусие некоторых Вовлеченных, в Галактике возникло что-то вроде сети Преисподних. Впрочем, сеть эта находилась под неусыпным контролем лиц, ответственных за взаимодействие виртуальных пространств, и оставалась неполной, ущербной. Однако это не мешало шириться слухам о ее существовании и условиях пребывания мертвецов в ней.

Мало-помалу это создало изрядные трудности. Многие виды и цивилизации, откуда бы они ни произошли, положительно отнеслись к самой идее Преисподних. Однако не меньше выискалось и тех, кому сама мысль о пытках, а тем более о том, чтобы подвергать мучениям существа из Виртуальных Пространств, в общем-то задуманных как райские кущи, казалась извращением, постыдным и позорным проявлением крайнего садизма и жестокости. Нецивилизованности– наверное, это было бы наилучшим термином. А в таких обществах термин этот применяли с очень большой оглядкой.

Культура была крайне низкого мнения о таких обычаях, где бы ни имели место пытки – в Реальности или в Виртуальности, и оказалась вполне готова поступиться краткосрочными – а хотя бы и долгосрочными – интересами, чтобы положить им конец. Этот с очевидностью непрактичный подход отвратил многих деловых людей от Культуры. Однако он был характеристичной особенностью этой цивилизации чуть ли не с момента ее зарождения. Так что не было особых оснований расценивать такую политику как временное моральное помутнение рассудка и считать ее чем-то преходящим. Как следствие, в течение многих тысячелетий несвойственный в общем-то Культуре жесткий подход привел к заметному сдвигу к либеральному и даже альтруистическому концу морально-этического спектра во всем галактическом кластере метацивилизаций. Пытки постепенно стали отождествляться с варварством.

Реакция оказалась предсказуемо разнородной. Некоторые цивилизации, предоставлявшие Преисподним хостинг, пошли на попятную и отказались от продолжения сотрудничества. Как правило, это были виды, которые с самого начала отнеслись к идее без особого энтузиазма, и среди них те, кто принял ее, руководствуясь лишь (ошибочным) мнением, будто все развивающиеся общества должны поступить именно так, и не желая оказаться среди отстающих. Нашлись цивилизации, которые попросту проигнорировали всю шумиху и сообщили, что это их частное дело. Остальные же закатили истерику, поскольку конституции повелевали им не упускать ни единой возможности для демонстрации того, как они Уязвлены до Глубины Души. Истерика сводилась главным образом к обвинениям в этическом империализме, недопустимом смешении разнородных культур и напоминаниям о возмездии, могущем воспоследовать за Проявлением Открытой Враждебности. Некоторые из них впоследствии – иногда спустя очень значительный срок – все же дали себя убедить в недопустимости идеи Ада. Но не все. Итак, Преисподние продолжали существовать, а значит, вносить сумятицу в межцивилизационную дипломатию.

Даже тогда некоторые цивилизации находили возможность, на словах устранившись от хостинга Преисподних, на деле снабжать других технологиями, необходимыми для поддержания их стабильности.

Как правило, технологии эти вряд ли были бы развиты цивилизацией-акцептором при нормальном ходе событий, так что трюк этот следовало применять с осторожностью.

Несколько цивилизаций-Альтруистов, не стесняясь в выборе средств, предприняли попытку взломать программный код Преисподних, находившихся на хостинге у менее развитых в технологическом отношении соседей. Они намеревались освободить, а если не получится – стереть заточенные там души, но столкнулись с непредвиденными препятствиями и даже спровоцировали вереницу локальных войн.

В конечном счете было решено, что лучшим способом разрешения проблемы станет война.

Но большинством голосов участников с обеих сторон постановили, что война эта будет проходить в тщательно контролируемом арбитрами сегменте Виртуальной Реальности, а победитель получит право распорядиться судьбой Преисподних по своему усмотрению.

Если бы победили Гееннисты, к фракции Альтруистов не применялись бы никакие санкции, но Преисподние продолжали бы существовать. Возьми же верх Альтруисты, им было бы разрешено отключить всю систему Преисподних, поддержкой которой занимались их противники, на веки вечные.

Обе стороны считали себя более достойными победы. Альтруисты полагали, что они более развиты в целом (а это преимущество так или иначе отразилось бы в конструкции боевых симуляторов). Гееннисты же считали себя более здоровой, менее подверженной пагубе декаданса группировкой, и полагали, что по самой своей природе лучше приспособлены для войны. У них, кроме того, был в рукаве скрытый козырь: некоторые цивилизации, официально не считавшиеся хостерами Преисподних, но втайне занятые в этой области, были вынуждены ввязаться в конфликт и после долгого разбирательства отнесены к той стороне, на какую их поставил регламент. Естественно, обе стороны полагали, что правда за ними. Но ни одна не сохранила достаточно наивности, чтобы полагать, будто это как-то скажется на исходе войны.

Битва началась.

Она проходила во множестве тщательно запрограммированных и постоянно контролируемых сторонними наблюдателями виртуальных пространств. Наблюдатели эти принадлежали к расе Ишлорсинами и были известны повсюду в Галактике своей неподкупностью, спартанским образом жизни, почти полным отсутствием чувства юмора, а также чувством долга, которое представители большинства остальных нормальных цивилизаций находили решительно патологическим. В положительном смысле.

Но конец войны был уже недалек. И Ватуэйлю казалось, что победит в ней отнюдь не та сторона, чьи цвета он защищал.

Это и впрямь оказалась миниатюрная боеголовка, но боезапас ее был не очень велик. С помощью одноразовых сенсоров на поверхности бронированных Главных Оружейных Кабин – главный сенсорный купол автоматически втянулся в броню – он наблюдал, как все произошло. Три субъединицы сошлись вместе за миг до того, как взорвалась основная боеголовка, нацеленная на тот участок помещения, где он раньше укрывался. Ему было трудно судить, что бы случилось с ним – то есть с той вещью, внутри которой он сейчас пребывал, – если бы он остался там, где укрывался. Возможно, он бы и выжил. А может быть, и нет.

Пол ангара содрогнулся от взрыва.

Тому месту, где он раньше находился, был нанесен значительный ущерб. Перекрытия точно жучки-древоточцы изъели, потолок раскалился сперва дожелта, а потом добела.

В нескольких местах потолок оказался продырявлен и выпучен наружу, но теперь медленно проседал обратно под влиянием гравитации, созданной собственным вращением Заброшенной Космофабрики.

Неопознанный Объект Высокой Плотности, за которым он прежде нашел себе укрытие, был почти полностью разрушен и частично испарился. То, что от него оставалось, медленно сползло по полу ангара, пока не натолкнулось на ранее уже поврежденную и торчавшую вверх изломанную секцию.

Он все еще там!(Другой голос № 4.)

Сними его, Галтон.

Ослепительно яркая бело-желтая линия прочертила пространство ангара, вырвавшись из дыры в потолке и вонзившись в нагромождение механизмов, за которыми ранее занимал позицию Ватуэйль. Возник белый плазменный шар. Шар начал расширяться. Раскаленное облако металлических частиц вырвалось в вакуум, унося за собой сиявшие желтым светом ошметки пола. Некоторые достигали метра в длину. Обломки пола неслись на самых разных скоростях. Проще всего было бы сказать, что эти скорости были очень велики.

Он увидел, как один из обломков направляется в его сторону. Обломок один раз срикошетил от пола, а другой раз – от потолка.

У него было слишком мало времени, чтобы среагировать.

Возможно, если бы он не стоял на согнутых ногах, то сумел бы уклониться. Обломок вонзился в бронированное тело, внутри которого находился он сам. Это столкновение возымело тяжкие последствия. Если бы обломок столкнулся с плоской поверхностью или же кромкой брони, последствия эти были бы легче. К сожалению, он поразил его в самую верхушку, чуть в сторону от центральной оси. Переданный момент импульса заставил его завертеться вокруг этой оси. Обломок срикошетил еще раз и врезался в плечевую секцию, возле левого Основного Орудия.

Все вокруг затряслось.

Его поле зрения заполонили предупреждения контрольных систем, но тут в него врезалось еще что-то, двигавшееся на сравнительно низкой скорости, но обладавшее высоким моментом инерции. Удар был сокрушительным.

Выеби себя, гребаная сука! Выеби, выеби, выеби, выеби!(Умник.)

Сэр, боезапас орудия исчерпан.(Галтон.)

Вот блядь, я думал, у меня щас кишки вывалятся через эту ебаную броню.(Другой голос № 2.)

Ага, это его проняло. Проняло эту ебаную говножорскую Бронированную Боевую Единицу.(Другой голос № 3.)

Получай, получай, получай, получай, блядь, ебаная сука. Получай, гребаный трехногий космотанковый хуесос.(Умник.)

Э, там внутри офицер, как никак. Не допускайте нарушения субординации, сэр, пожалуйста.(Другой голос № 2.)

Так, спокойно все! Эти штуки очень живучи.

Он был поврежден. Механизм, которым он был, пребывал в состоянии, далеком от оптимального. Этот механизм назывался Бронированной Боевой Единицей.

Защитный купол серьезно пострадал при столкновении с кинетическим снарядом и не откидывался. Верхний сенсорный купол тоже не удалось выдвинуть. Его левая Главная Оружейная Кабина была оторвана при столкновении с обломком. Четыре Вторичных тоже не работали. Верхнее вторичное орудийное кольцо оказалось неработоспособным, как и основной источник питания. Он не знал, как это случилось, но тем не менее это произошло. С этим ничего нельзя было поделать. Теперь он не мог нормально переставлять ноги. В Первой ноге еще оставались запасные источники энергии, и это было все. Сколько именно мощности было в его распоряжении, он оценить не мог. Не мог и понять, каков теперь его боезапас.

По всей видимости, в него врезались какие-то фрагменты тяжелого оборудования, провалившиеся с одного из верхних уровней. Это и были те самые предметы, обладавшие высоким моментом инерции. Вдобавок создавалось впечатление, что какие-то металлы, конденсируясь из плазменного облака, сплавили определенные части его механизма с другими частями, а те части – с полом ангара.

Он выдвинул запасной комплект одноразовых сенсоров и переместил его к правому плечу. Это было все, что у него оставалось.

Ему придется оставаться там, где он находится сейчас. Он все еще мог повернуть корпус, но ощущения, возникавшие при этом, были весьма неприятны. Он не мог двигаться плавно и уходить с линии огня. Его поле зрения значительно сузилось, так как, когда он стоял на полусогнутых, нижний сенсорный купол находился в тени пары обездвиженных теперь ног.