Текст книги "Когда случились мы (ЛП)"
Автор книги: И. Б. Солис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)
– Ты покраснела, Луна? – спрашиваю я, и мой голос звучит так же низко, как соблазнительный шепот, от которого на вся таёт.
– Нет, я…может быть, немного, – выдыхает она, когда я наклоняюсь, чтобы поцеловать её в шею.
– Ты представляешь это? – спрашиваю я, касаясь губами мочки её уха. – Моё лицо между твоих ног, мой язык лижет тебя, пожирает тебя…
– Генри…
Это сдавленный звук.
Она лежит посреди кровати, полуголая, извивающаяся. Член у меня в штанах стоит, но с этим придется подождать. Всё моё внимание сосредоточено на ней, на том, чтобы доставить ей удовольствие.
– Ты хочешь, чтобы я сделал это снова?
– Да, – отвечает она прежде, чем я заканчиваю задавать вопрос.
Член в штанах подергивается.
Луна нежно обхватывает моё лицо обеими руками.
– Но я сожалею о том, что сказала, и о своем поведении по отношению к тебе внизу.
– Тебе не нужно извиняться. Ты была расстроена. Мы оба иногда будем расстраиваться. Это часть… – я чуть не говорю “любви к кому-то”, но останавливаю себя. Я не хочу, чтобы мои первые слова показались ей реакцией на этого мерзавца. – Это часть того, чтобы быть с кем-то.
У неё вырывается что-то вроде всхлипывания, и Луна прячет лицо у меня на груди. Я прижимаю её к себе.
– Я была расстроена. Я хотела надрать задницу ему и тебе за то, что ты был с ним. Я уверена, что есть гораздо более приятные парни, с которыми можно быть вместе, – поспешно признается она, и тот факт, что она чувствует себя в достаточной безопасности, чтобы поделиться своими мыслями, наполняет моё сердце надеждой.
Я улыбаюсь ей, но она опускает взгляд. Несколько слезинок стекают по её щекам.
– Эй, всё в порядке, – я крепче обнимаю её, мои руки скользят по её теплой, мягкой коже. Я целую её обнаженное плечо. – то не всегда легко – быть способной выразить словами то, что ты не готова говорить.
– Не думаю, что сейчас я готова к чему-то ещё, – шепчет она дрожащим голосом.
– Тебе нужно, чтобы я ушел? – спрашиваю я.
Я ненавижу, что она так себя чувствует. Я бы хотел, чтобы она могла заглянуть в моё сердце, потому что она там единственная. Я бы хотел показать ей свои мысли – все они сосредоточены вокруг неё. Однако я пока отложил в сторону свои собственные чувства, чтобы убедиться, что любая боль, любое огорчение, любое горе, с которыми она имеет дело, скоро пройдут.
– Я буду внизу, – говорю я, целую её в лоб, прежде чем выскользнуть из постели.
– Нет, пожалуйста.
– Луна, всё в порядке, если ты хочешь побыть одна прямо сейчас.
– Но… – она тянется к моей руке и произносит слова, застрявшие у неё в горле, изо всех сил стараясь удержаться. – Не уходи.
Моё сердце снова бьется, и воздух врывается в легкие.
– Я не уйду.
Луна поднимает свой пристальный взгляд, чтобы встретиться с моим.
– Можешь… – она нервно прикусывает губу.
– Если я смогу, я сделаю это, – заверяю я её, снова садясь рядом. – А если не смогу, я найду другой способ.
– Можем ли мы просто…лечь рядом друг с другом? Пожалуйста.
Каждую ночь, думаю я.
– Конечно.
Я ложусь на кровать, увлекая Луну за собой. Я обнимаю её обеими руками, используя своё тело как одеяло, чтобы согреть её, как щит, отгоняющий всё плохие мысли.
– Так нормально? – спрашиваю я.
– Так идеально.
Глава 30
ЛУНА
Утром, до того, как взошло солнце, до того, как зазвонил будильник, я встаю, одеваюсь и ухожу. И всё это, пока Генри ещё спит.
Я не могу перестать прокручивать в голове своё поведение, не съеживаясь. Позволить Генри увидеть меня в самом слабом виде, мою неуверенность, выставленную напоказ подобным образом? Я не знаю, что чувствую сильнее – стыд, смущение или злость.
Но…он не…Генри не отмахнулся от меня или моих чувств.
Я здесь ради тебя, казалось, говорили его глаза.
Его улыбка была успокаивающей. Ты можешь доверять мне, это успокоило меня.
Переживая всё заново, я чувствую себя опустошенной и измученной, как будто мне нужно поспать несколько дней, чтобы восстановить силы. Прошлой ночью я хотела поблагодарить его за то, что дал мне время всё обдумать, но если бы я это сделала, я знала, что не смогла бы удержаться от слез. И всё же я, чёрт возьми, продолжала плакать.
Я стараюсь не думать об этом, но, конечно, это всё, о чём я могу думать. Это и его глупый бывший парень.
Было ещё очень рано, когда Генри вошел в конференц-зал. Хотя формально я работаю над своим вторым романом, на самом деле я ещё и прячусь. Я знаю это, и он это знает.
Обычно в этом месте полно народу. Это милое уединенное местечко вдали от съемочной площадки. Но, конечно, сегодня здесь пусто, что каким-то образом усугубляет тот факт, что я игнорировала его сообщения и звонки.
– Привет, как проходит твоё утро?
Даже если бы я не слышала и не видела, как он вошел, я бы все равно знала, что это он. Я бы узнала сексуальную хрипловатую интонацию его голоса где угодно. Я бы заметила этот его неповторимый аромат – чего-то чистого и свежего с оттенком сандалового дерева.
Мои глаза медленно добираются до его лица. Как будто это имеет значение.
– Привет, – выдыхаю я, поначалу нервничая, но улыбка, которая появляется на моем лице, вполне искренняя. Потому что смотреть на него – всё равно что стать свидетелем чуда и впервые увидеть захватывающий вид, причем совершенно неожиданно.
– Ты ушла до того, как я успел приготовить тебе завтрак, – игриво отчитывает Генри, ставя горячий латте и пакетик Pan Dulce (мексиканский сладкий хлеб) на стол рядом с моим ноутбуком. – Купил это в той маленькой пекарне, которая тебе нравится.
Почему ты такой милый? Он всегда такой милый, и я чувствую себя ещё более виноватой.
– Ты не должен был этого делать, – ворчу я.
– Но я сделал, – он усмехается, игнорируя мой угрюмый тон. Генри присаживается на край стола, нежно касается моего подбородка и, наклонившись, шепчет:
– К тому же, это был идеальный повод увидеться с тобой.
Я упиваюсь его видом. Неужели так будет всегда? Интересно. Словно электрический ток течет между нами, который становится всё сильнее, когда мы ближе мы друг к другу? Он вторгается в моё личное пространство, делает его нашим, наполняет моё тело таким количеством энергии, что я едва могу её сдерживать? Я надеюсь, что так будет всегда.
– Спасибо, – я прочищаю горло, отводя от него взгляд. Это всё, что я говорю. Что-нибудь еще могло бы спровоцировать дальнейший разговор, и я боюсь разговора о прошлой ночи. – Хотя тебе не стоило беспокоиться об этом. Я знаю, что ты занят.
– Это не проблема, – его голос легок, но когда я поднимаю глаза, то вижу, что его хорошее настроение уступает место неуверенности в себе. – Кроме того, ты не ответила на мои сообщения. У меня начинает складываться ощущение, что ты избегаешь меня.
Хотя он и посмеивается, я слышу неуверенность в его словах.
– Прости, что я ушла, не разбудив тебя…
– Всё в порядке. Я подумал, что ты рано начала свой рабочий день, о чем у тебя просто не было возможности мне рассказать?
– Вроде того, да, – моё лицо выдает меня, и щеки розовеют, но я не отстраняюсь от него. – Мне нужно было забрать свои вещи. Одежду и прочее. И, эм, ты выглядел таким уютным…Мне было неловко будить тебя, – это не ложь. Он действительно выглядел восхитительно уютно.
– Я не буду возражать, если это будешь ты, – говорит он, лаская одну сторону моего лица. Узел в моей груди ослабевает, и я тихонько смеюсь.
– Если я сплю, мне не нравится, когда меня будят.
– Л, я действительно не буду возражать, если это будешь ты.
– Генри…
– Луна, я не шучу, – он поворачивается, чтобы оказаться сбоку от меня. Занимая свободное место справа от меня, он придвигает мой стул ближе к себе. – В следующий раз, когда придешь, захвати с собой свои вещи, одежду и прочее, – говорит он, не сводя с меня глаз. – Тебе больше не придется беспокоиться о том, что придется уйти пораньше, да?
В его прекрасных карих глазах такая глубокая привязанность, которая одновременно пугает и возбуждает меня. Я представляю, что смотрю на него точно так же. Особенно потому, что мне бы это понравилось. Каждую ночь, всю ночь, и просыпаться с ним каждое утро тоже. Я действительно хотела бы этого.
– Да, я могу это сделать, – соглашаюсь я, впервые за это утро широко улыбаясь.
– Вот и они, – шепчет он, его большой палец касается моей щеки.
Ухмылка Генри превращается в ослепительную улыбку, и я вздыхаю, совершенно очарованная. Он наклоняется ко мне, теперь уже ближе. И меня так тянет к нему, что я двигаюсь, сама того не осознавая.
Однако дверь широко открыта. Любой может войти и увидеть нас. Мы пока ничего не делаем, но наши губы на расстоянии вдоха.
– Я должен тебе утренний поцелуй, – шепчет Генри, его губы рядом с моими.
Когда он так близко, кажется, что ничто другое не имеет значения, вообще не важно и даже не существует. Мне так трудно привести свои мысли в порядок.
– Люди постоянно входят и выходят отсюда, – предупреждаю я, но не двигаюсь. Кажется, его это тоже не волнует.
– Думаю, тогда мне лучше поторопиться.
Он не волнуется, прижимаясь своим носом к моему, он остается рядом. Одна его рука в моих волосах, а другая на моем бедре, скользит вверх.
Я дышу так часто, как будто только что переплыла Атлантику. Я беру его лицо обеими руками и наклоняюсь к нему до упора. Мои губы захватывают его губы; моё тело выгибается навстречу ему.
Он стонет, отвечая на мой поцелуй с таким же желанием, и между нами вспыхивает огонь. Я забираюсь к нему на колени, оседлав его, и он обнимает меня за талию, притягивает к себе, ближе, пока между нами не остается места.
Его руки скользят вниз по моим бедрам и обратно к моей заднице, как будто он хочет коснуться ко мне всей сразу. Когда мои пальцы запускаются в его волосы, он стонет. Me encanta (с исп. Мне это нравится). Мне нравится этот звук.
– Прости…за это утро, – шепчу я между поцелуями. Я такая дура. Мне не следовало уходить так рано. Я должна была оставаться с ним в постели как можно дольше.
Его бедра изгибаются под моими, и я прижимаюсь к нему, почти задыхаясь.
– Не следовало…уходить.
Снаружи кто-то бежит по коридору. Люди разговаривают. Мимо проезжает осветительное оборудование. Суматоха – единственная причина, по которой мы отстраняемся.
– Давай вернемся в мой трейлер, – предлагает Генри.
Взгляд его глаз – жар, желание и нужда – заставляет меня ответить, не задумываясь.
– Только соберу свои вещи, – соглашаюсь я, вставая, чтобы собрать вещи.
Когда Генри подходит ко мне сзади, он обвивает руками мою талию. В безопасности, в тепле и…
Я откидываю голову ему на грудь, безудержно улыбаясь.
Мои мысли проясняются только тогда, когда я вижу время на огромных часах, висящих на стене. Я поворачиваюсь на месте.
– Подожди, когда тебе нужно быть на съемочной площадке?
Взглянув на часы, он скорчил гримасу.
– В половину.
У нас недостаточно времени.
– Может быть, мы сможем встретиться там, когда ты закончишь съемки?
Его лицо вытягивается при моём предложении.
– Сегодня показ в Лондоне, помнишь? – отвечает Генри, беря мои руки в свои.
– Точно, – я забыла. Почему я чувствую себя такой прилипчивой? Мне нужно это прекратить.
– Где это? – спрашиваю я.
– В какой клуб вы собираетесь позже? – спрашивает Генри одновременно со мной
Я и об этом забыла.
– Ты первый, – возражаю я, чтобы выиграть время.
– Это специальный показ «White Memorial» в Тоттенхэме.
Он говорил мне. Они покажут двухчасовую премьеру второго сезона. Затем будет обсуждение актерского состава, за которым следует сессия вопросом и ответов, и, наконец, фотографии с фанатами.
– Звучит забавно, – говорю я.
– Иногда это бывает забавным, – отвечает он с таким выражением в глазах, которому я не могу сопротивляться.
Моё сердце бешено колотится в груди, когда он начинает тереться носом о мою щеку. Затем он целует меня в шею, что даже нечестно. Я так обожаю эти медленные, влажные поцелуи, которые он довел до совершенства.
– Во что ты будешь одет? – это единственное, что приходит мне в голову.
– Пока не уверен, – его голос приглушен, язык кружит по моей ключице. – Они пришлют стилиста.
– Стилист? – мои слова вырываются хриплым шепотом.
Я ахаю, когда он целует в вырез моего свитера.
– Луна, – его руки скользят вверх по моей талии. – Этот показ для фанатов был организован несколько месяцев назад.
– Я знаю, – вздыхаю я, когда его пальцы скользят по моей грудной клетке.
Генри целует мою грудь. Жар его рта сквозь тонкий материал моего свитера скоро заставит меня задыхаться.
– Я все отменю.
– Что…
– Не знаю, почему я не подумал сделать это раньше. Я позвоню Треву, чтобы он отменил встречу, – его голос приглушен. Его руки скользят под мой свитер. – Прошлой ночью…
Срабатывает будильник на его телефоне. То же самое происходит и с будильником в моей голове.
– Я в порядке, – я дышу ему в лицо, прежде чем сделать шаг назад. Я не хочу говорить о прошлой ночи. – Тебе пора идти.
Он должен. Кто-нибудь обязательно поймает его со мной, если он не уйдет в ближайшее время. Мы оба знаем, что это неизбежно. Я поворачиваюсь, чтобы закончить собирать свои вещи, когда он делает шаг ко мне.
– Л, ты уверена?
Беспокойство в его голосе злит меня. Я чуть не набрасываюсь на него.
– Я уверена, – выдыхаю я.
– Ты уверена, что с тобой всё в порядке?
– Ага.
– Как насчет такси, или…
Я разворачиваюсь на месте, чтобы посмотреть ему в лицо. Я готова была закричать, но останавливаю себя, когда вижу, что он не смеется надо мной; он серьезен. Беспокойство и огорчение настолько очевидны на его лице, что мне хочется плакать.
– Всё нормально, не нужно, – вру я. Я должна.
Если я скажу ему о своих чувствах, он останется со мной и пропустит кое-что невероятно важное для его сериала, его поклонников и для него самого.
– Я доверяю тебе, – он улыбается, и это как удар кинжалом в моё сердце. – Пока я не забыл, меня обычно спрашивают, встречаюсь ли я с кем-нибудь во время вопросов и ответов. Я всегда уклоняюсь от ответа.
Жар приливает к моему затылку. Может, всё будет не так плохо, если люди узнают.
– Да?
– Я хотел поставить тебя в известность, что и на этот раз моей тактикой будет то же самое. Учитывая таблоиды в последнее время…
– О, – обрываю я его, страх и сомнения возвращаются. Que estupida soy (с исп. Какая я глупая). – Ладно, да, в этом есть смысл.
– Луна, это не потому, что…
– Чувак, это круто, – уверяю я его. Я даже добавляю достаточно правдоподобную улыбку, чтобы подтвердить ещё одну ложь.
– Правда? – он выглядит не слишком уверенным. – Я не хочу, чтобы ты думала…
– Правда, Генри. Всё в порядке.
Хотя это не нормально. Но я не могу позволить ему узнать, не рискуя снова оказаться незащищенной. К тому же, я не уверена, то ли то, что я чувствую, – это остаточные эмоции от того, что произошло прошлой ночью, или это просто часть того, как он справляется с этим аспектом своей карьеры, который всё ещё кажется мне таким странным.
No importa (с исп. Не важно). Я не позволю этому беспокоить меня. Или я постараюсь. И я не собираюсь упоминать ему об этом. У него и так достаточно поводов для беспокойства. Генри стоит там, и вид у него такой, будто он хочет сказать что-то ещё. Что бы это ни было, у него нет для этого возможности.
– Бро ты же не… – Хейзел замолкает на полуслове, на её лице появляется дерьмовая ухмылка. – Мы ведь не помешаем, не так ли?
– Нет, – отвечаю я, и в тот же момент Генри говорит:
– Вообще-то…
Майя хихикает, и мои щеки покрываются краской.
– Прости, Хэнк, но Вуна нужна нам на съемочной площадке.
– Я? Почему? – спрашиваю я, подходя, чтобы взять свой рюкзак со стола.
– Натальи нет. Она ушла на обед с дизайнером в бар «Винный погреб»
– Доктор Харрис хотел, чтобы она пришла, – перебивает Хейзел.
– Нат упомянула, что ты могла бы помочь с костюмами, – заканчивает Майя.
– Да, так что попрощайся со своим любовничком, – дразнит Хейзел.
Несмотря на то, что я раздражена, мои щеки краснеют, что делает неодобрительный взгляд, который я бросаю на Хейзел, гораздо менее угрожающим. Генри хихикает, ничуть не смущаясь.
– Тебе сколько, двенадцать? – бормочу я в манере Хейзел.
– Вообще-то, тринадцать.
– Мы подождем тебя на съемочной площадке, – говорит Майя, таща Хейзел за собой из комнаты.
Генри не двигается. Всё, что я чувствую, – это его руку у себя на талии. Затем она скользит к пояснице.
– Пришли мне фотографии. Своего наряда. Я пришлю свои, – говорит он тихим голосом
– Обязательно, – я слегка улыбаюсь ему. – Эй, э-э, спасибо тебе…за то, что ты здесь.
– Ты не смогла бы удержать меня на расстоянии, даже если бы попыталась, – подмигивает он.
– Если вы двое будете продолжать шептаться, мы вас не услышим, – кричит Хейзел снаружи. Майя просовывает голову внутрь.
– Простите! Она не хочет двигаться.
– Увидимся позже, дамы, – Генри посмеивается, проходя мимо Майи и Хейзел. Прежде чем завернуть за угол, он оборачивается и машет мне в последний раз.
Я тоже машу с невозмутимым лицом, не обращая внимания на бабочек в животе. Как только Генри скрывается из виду, мои друзья набрасываются на меня.
– Вы, ребята, такие милые! – взволнованно шепчет Майя.
– Я думаю, слово, которое ты ищешь, отвратительные. Вы, ребята, такие отвратительные.
– Se puso seria la cosa (с исп. Всё стало серьёзно), – практически визжит Майя.
– Я никогда раньше не замечала, что у Танка слишком много зубов, – комментирует Хейзел, за что получает вопросительный взгляд от Майи и смущенный от меня.
– Что? Нет, у него не слишком много зубов.
– Не злись, – Хейзел смеется мне в лицо без намека на раскаяние. – Общеизвестный факт, что парни улыбаются гораздо больше, когда им что-то перепадает.
– Прекращай, Хейзел.
– Это то, что я слышала. В любом случае, у меня хорошие новости о сегодняшнем вечере! – Хейзел обнимает меня за плечи. Она говорит нам, что Наталья работала над собственным дизайном и сшила наши наряды для клуба. – Так что, если кто-нибудь спросит, обязательно скажи, что это оригинал Натальи Кастро.
Глава 31
ЛУНА
Когда мы направляемся из ресторана в клуб, я думаю, что не стоило так много есть. Целью было пойти потанцевать, но я наелась. Я не смогу двигаться. Когда такси останавливается на светофоре, Хейзел и Майя обмениваются взглядами, которые я бы пропустила, если бы не повернулась в их сторону.
– В чем дело? – спросила я.
Майя натянуто улыбается мне.
– Ничего.
– Ты не можешь сказать ничего, – бормочет Хейзел. – Она всё равно это увидит.
– Что увижу?
– Это по всем социальным сетям, – Майя опускает взгляд. – Прости, Луна.
– Это Хэнк. Со своей партнершей.
От того, как Хейзел это говорит, у меня сводит живот. Мир останавливается. Всё движется как в замедленной съемке.
– Что с ними? – спросила я.
Хейзел показывает мне свой телефон. Это Генри. Я знаю, что фотография была сделана сегодня, потому что он в том же угольно-сером костюме и бирюзовой рубашке, которые прислал мне несколько часов назад. В голову пришли только два слова – срань господня.
Но прямо сейчас я пытаюсь понять, как и почему Генри целует какую-то женщину в длинном черном платье. Целует её. Он целует кого-то ещё. Почему он целует кого-то другого? Я так долго смотрела на телефон Хейзел, что изображение теряет фокус и искажается в бессмысленные формы и цвета. Когда у меня начинают дрожать руки, я возвращаю телефон, пока случайно не уронила его или не выбросила в окно машины.
Там, где несколько секунд назад мир, казалось, замедлился, всё ускоряется, и я не могу угнаться за ним. У меня кружится голова, живот мутит, как будто меня вот-вот стошнит. Дышать невозможно, как будто кто-то сдавливает мои легкие.
– Ты в порядке? – спрашивает Майя, нежно поглаживая мою руку.
У меня перехватывает горло, и я не понимаю, почему перед глазами всё расплывается, пока не понимаю, что у меня на глазах стоят слезы. Cálmate. (с исп. Сохраняй спокойствие/Соберись)
– Да, конечно, – бормочу я, пытаясь вытереть слезы как можно незаметнее.
Почему мне так холодно?
– Эй, ребята, у вас свободные отношения, потому что у меня есть теория…
Майя похлопывает Хейзел по руке. Они обе смотрят на меня, когда я отворачиваюсь, чтобы посмотреть в окно машины.
Мы никогда не говорили, что у нас всё эксклюзивно. Не то чтобы он изменял, но такое ощущение, что это так. Он поцеловал кого-то другого. Он не мой, как я уже начала верить.
Чёрт. Чёёёёрт! Как я могла так сильно его неправильно понять?
Вот что я получаю за то, что осмеливаюсь думать о любви. Это так жалко, смехотворно.
Дыши. Дыши. No pasa nada.(с исп. Всё нормально)
Тем не менее, комок в горле мешает мне это сделать. Слезы угрожают хлынуть из глаз. Я включаю телефон и отправляю сообщение сестре.
Луна: Уговори меня не затевать в драку
Сол: Почему? Пошли их!
Луна: Сол
Сол: Ты крутая чингона4, сестренка!!
Сол: Не позволяй ни одному из этих британских pendejos5 тащить тебя вниз
Сол: Ты там главная
Tiene razón (с исп. Она права). Я здесь, чтобы работать, налаживать связи и закончить свою вторую книгу. Генри и любовь не должны быть частью этого уравнения.
Зная, что моя сестра знает, что сказать, чтобы я почувствовала себя лучше, я благодарю её.
Сол: Ты в порядке?
Луна: Лучше, спасибо! Я позвоню тебе завтра
– Луна?
Когда Майя зовет меня по имени, я сажусь прямо. Только потому, что они с Хейзел продолжают пялиться на меня, я развязываю язык.
– Я спала с ним.
И не один раз. И я наслаждалась каждой гребаной минутой этого. Почти сразу же я жалею, что вообще что-то сказала.
– Ни хрена себе, бро, – вздыхает Хейзел. – Вы двое не расслабляетесь.
– Луна, мне так жаль, – Майя выглядит так, будто вот-вот заплачет.
Si ella llora voy a llorar. (с исп. Если она заплачет, я тоже заплачу.)
– Я собираюсь надрать ему зад! – рычит Хейзел.
– Нет, это не так.
– Да, это так!
– Хейзел, – я делаю глубокий вдох. – перепихоны случаются постоянно.
– И это всё, что было? – спрашивает Майя, снова потирая мою руку.
Нет. Не для меня.
– Очевидно, – я пытаюсь улыбнуться.
– Он что-нибудь сказал?
– Насчет поцелуев со своей партнершей?
Нет, он забыл упомянуть об этом.
– Насчет встречи с нами там? – Хейзел резко вдыхает, закрывая рот. Она пытается быть милой. Я пожимаю плечами, меня снова подташнивает.
– Он сказал, что придет, но уже даже не знаю.
Я не уверена, хочу ли я, чтобы он был там. Всё, что я хочу сделать, это забиться в маленькую нору и спрятаться от всех.
– Мы можем пойти потанцевать в другой раз? – предлагает Майя.
Звучит заманчиво, но мои друзья хотят отпраздновать свою недавнюю номинацию за оригинальный сценарий "Star Crumbs", и я хочу отпраздновать вместе с ними. Я должна взять себя в руки.
– Мы уже принарядились, – я заставляю себя улыбнуться, потому что эти две женщины были потрясающими с тех пор, как я приехала в Лондон. По сути, они приняли меня, освободили для меня место в своей жизни. Я ни за что не хочу разочаровывать их. – Мы идем, и мы отлично проведем время.
– Да, мы идем! – кричит Хейзел.
Её голос звучит взволнованно, но я вижу, как они обмениваются встревоженными взглядами в отражении окна такси.
За пределами клуба Майя сталкивается с Зайиром. Это её бывший парень, который, похоже, хочет стать её нынешним парнем. В прошлый раз я не обратила внимания, но он высокий и худой, с темными пушистыми кудрями и добрыми карими глазами.
Его акцент напоминает мне акцент Генри, и я немедленно отбрасываю эту мысль. Всё, что я делала в очереди, это сравнивал всех с Генри. Этот парень ниже Генри. Этот выше. Никто не сравнится с его красотой. Ни у кого нет таких полных губ или такой же фактурной прически, как у него. Ya, Luna, por favor (с исп. Эй, Луна, пожалуйста). Я не хочу думать о нем. И всё же это всё, на что я, кажется, способна в данный момент.
Как он мог?
Почему?
Прекрати. Я изо всех сил стараюсь отодвинуть все мысли о Генри на задний план.
Когда я вижу, какой счастливой выглядит Майя, мне намного легче сосредоточиться на её счастье, чем на моем собственном.
В клубе Тадаши, Наталья, Руби и несколько парней из команды. Майя в восторге представляет всех Зайиру. Тадаши отводит меня в сторону.
– Ты знаешь, кто он?
– Да, он бывший парень Майи.
– Он Шариф! – Тадаши говорит это так, будто я должна знать, что это значит.
– Хорошо.
– Они одна из богатейших семей в мире! – Тадаши выглядит так, словно хочет встряхнуть меня. – Не в стране, не в Европе, а во всем мире, Луна!
– Правда? – невинно спрашиваю я. Потому что я не собираюсь рассказывать ему то, что знаю о сумасшедшей семье Зайира и о том, как они относятся к Майе. К счастью для меня, играет кумбия. Мои губы изгибаются, когда я слышу этот безошибочный ритм. – Тадаши, скажи мне, что ты умеешь танцевать.
Как только я начинаю танцевать, я не останавливаюсь. Я танцую с Тадаши, с двумя парнями из съемочной группы, с Натальей и Руби, которые обе потрясающие. Но потом я танцую со слишком большим количеством случайных парней, за которыми невозможно уследить, иногда с двумя одновременно.
Руби отводит меня в сторону.
– Луна, ты в порядке?
– Да, – говорю я ей, и я почти уверен, что говорю искренне.
Я хочу чувствовать себя хорошо. С прической и макияжем, а также в сексуальном наряде, который сшила для меня Наталья, я знаю, что выгляжу хорошо. Кроме того, я не собираюсь плакать из-за какого-то мудака, который целует других женщин, когда должен быть со мной.
Да пошло оно все. Да пошел он!
– Давай присядем, – предлагает она, и я следую за ней наверх.
Мне просто нужно перестать думать о нём, о его красивом лице и прекрасном теле, потому что всё это не имеет значения, если внутри он кусок дерьма. Я не собираюсь проходить через всё это снова. Чёрт возьми, нет.
Руби что-то говорит Майе и Хейзел, которые обмениваются обеспокоенными взглядами. Я знаю, что никогда ни с кем не танцую, кроме своих друзей. И никогда ни с кем не разговариваю. Прямо сейчас мне всё равно. Мне, блядь, всё равно!
– По крайней мере, она не пьет, – слышу я бормотание Хейзел.
Прежде чем Майя успевает ответить, я опрокидываю рюмку текилы.
– Неважно.
ГЕНРИ
Входя, сканируя глазами, я знаю, что найти Луну будет нелегко. Я писал ей, но она не ответила, что имеет смысл, если она здесь с друзьями. Они танцуют и хорошо проводят время. Наверное, она не смотрит в свой телефон.
Разноцветные огни, падающие прямо на толпу, ослепляют. Бесконечное море тел колышется под музыку передо мной. Почти случайно, мне кажется, я мельком вижу профиль Луны. Я напрягаю зрение, чтобы снова найти её. В этот момент ко мне подходит Тадаши.
– Йоу, у тебя получилось! – он хлопает меня по плечу. – Мы сидим наверху, рядом с балконом. Увидимся там через некоторое время. Я иду в туалет.
Я киваю ему и продолжаю пробираться дальше внутрь. Прежде чем дойти до лестницы, толпа расступается ровно настолько, чтобы я мог увидеть Луну, танцующую в центре танцпола.
Она потрясающая. Вся в красном. Я не могу отвести взгляд. Зачарованный, я слежу глазами за каждой линией её тела, за каждым движением. Покачивание её бедер, её руки в волосах. Зеленые глаза закрыты, розовые кудри растрепаны.
Если бы я уже не был одержим…наблюдая, как изгиб её талии переходит в эти бедра…чёрт. Когда она поворачивается, эта сладкая попка подпрыгивает. Чёрт. Волна желания пронзает мой член.
Я направляюсь к ней, одержимый. Затем становлюсь собственником, когда понимаю, что не я один наблюдаю за ней. Образуется круг с Луной в центре.
Какой-то жалкий мерзавец в розовых брюках и блестящей рубашке вторгается в её личное пространство. Слишком близко. Они определенно танцуют слишком близко. Луна не смотрит на парня, но парень не отрывает от неё взгляда. Когда он кладет руку ей на талию, ярость закручивается глубоко внизу моего живота.
Кем, блядь, этот парень себя возомнил? Ему нужно немедленно убираться!
Я больше не хочу ничего видеть и всё же не могу оторвать глаз. Не важно, что Луна оттолкнула парня; не важно, что прикосновение было до смешного коротким. Это произошло, и я не могу перестать это видеть. Это продолжает прокручиваться у меня в голове снова и снова, что приводит меня в ярость.
Тревожное желание подкрасться и избить этого человека до полусмерти овладевает моими мыслями. Только нет никакой причины, кроме моей собственной ревности. Даже зная это, я не могу перестать смотреть на неё. На него. На них. Меня тошнит. К горлу подступает желчь. Мои руки сжимаются в кулаки по бокам.
– Бро, ты всё ещё здесь, – Тадаши смеется. – Да ладно. Все наверху.
Не все. Я не хочу подниматься наверх. Я хочу оказаться в центре этой толпы и защитить то, что принадлежит мне. И это то, что я собираюсь сделать.
– Я догоню, – говорю я Тадаши и направляюсь навстречу погибили. Я знаю это. Я вижу камеры и телефоны. Мне похуй.
Я отталкиваю парня, пытающегося дотронуться до неё. Толкаю другого, который стоит слишком близко.
Она стоит ко мне спиной, но Луна прекращает танцевать, когда я встаю у неё за спиной. Круг вокруг неё рассеивается, растворяясь в море танцующих людей.
Когда я касаюсь её талии, она вздрагивает – движение настолько слабое, что я его не вижу, но чувствую.
– Я не слишком опоздал, да? Пробки были как в Лос-Анджелесе, пока ехал сюда.
Почему она не оборачивается? Я подхожу ближе, моя грудь касается её спины, бедро касается её задницы. Ещё один легкий толчок.
– Луна?
– Уходи.
– Л, это я, – я шепчу эти слова ей на ухо, моя рука лежит на её бедре.
На краткий миг она наклоняется ко мне, и я улыбаюсь ей в волосы. Затем она отталкивает мою руку и уходит. Я теряю Луну в толпе. Сбитый с толку, я поднимаюсь по лестнице вслед за Тадаши.
Все за столом приветствуют меня. Все, кроме Хейзел, которая бормочет:
– Гребаный мудак, – и сильно бьет меня по руке, прежде чем умчаться.
Что происходит?
Когда я оглядываюсь вокруг, Майя начинает меня жалеть.
После того, как она представляет меня своему другу, она показывает мне фотографию со своего телефона. На ней я целую Ми-Ча. Я смотрю на фото, ошарашенный, ничего не понимающий. Должно быть, это какая-то шутка. Затем я вспоминаю наше неловкое объятие. Это не имело большого значения. Она извинилась, я отшутился. Мы, конечно, не целовались. Такая мысль даже не приходила мне в голову.
Думает ли Луна…
Я поднимаю взгляд на Майю. Она хмуро смотрит на меня, и я понимаю, что Луна, должно быть, тоже поверила в это. Тревожит то, что это реально, но то, что, кажется, происходит на снимке, никогда не происходило. Дело в ракурсе и освещении. Возможно, даже немного редактуры. Я перегибаюсь через бортик балкона, высматривая Луну на танцполе.
Наталья приглашает меня на танец. Я вежливо отказываюсь. Руби встает, чтобы потанцевать с ней. Тадаши и ещё несколько человек спускаются по лестнице за напитками как раз в тот момент, когда поднимается Луна.
Красный комбинезон без бретелек, который на ней надет, облегает её изгибы, каждый изгиб и выпуклость – это то место, которое мои губы и руки целовали и ласкали. Я никогда не видел её в чем-то столь откровенном. Я сглатываю, просто думая о том, чтобы прикоснуться к ней.
