Текст книги "Когда случились мы (ЛП)"

Автор книги: И. Б. Солис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

Глава 24

ГЕНРИ

Встреча проходит на редкость хорошо. Bremont хочет видеть меня в своей следующей рекламной кампании. И они собираются заплатить мне за это кучу денег. Мишель и Тревор хотят отпраздновать. Я – нет. После недели съемок с рассвета до поздней ночи, большего количества телефонных интервью, чем я когда-либо давал за такой короткий период – включая одно для трехстраничного разворота в британском Vogue – и встречи за встречей с потенциальными спонсорами бренда, я закончил. Всё, что я хочу сделать, это позвонить Луне, попросить её встретиться у меня дома и обниматься в постели.

Однако я не говорю этого Треву. Луне я тоже этого не говорю. Вместо этого я беру предложенную машину, которая быстрее доставит меня домой.

Поездка проходит тихо. Дольше, чем на метро, но я могу дать отдых глазам. Мне не нужно ни двигаться, ни разговаривать с кем, ни притворяться кем-то другим, кроме того, кто я есть на самом деле – измученным.

Мой телефон вибрирует. Это Мишель. Они с Тревом хотят доработать мой маршрут до Парижа.

Мой ответ короткий и по существу: “Сделаю как скажите. Спасибо, Мишель!”

Я доверяю ей и своему брату. Благодаря им моя карьера на высоте.

В полудрёме мои мысли возвращаются к Луне. Её улыбка и её глаза. Её смех и это тело. Изгибы, из-за которых мне хочется попросить водителя повернуть в сторону отеля.

Вчера мы пообедали в моем трейлере, любезно предоставленном craft service, но этого часа оказалось недостаточно. Не смогли провести вместе ещё одну ночь. Больше недели. Целую неделю.

В понедельник была премьера фильма, вечеринка и афтепати. Во вторник её подруга Хейзел так напилась, что за ней нужен был присмотр. В среду была новая выставка в галерее – " Gen Windrush" Джуно Джонс. Она подруга детства Хейзел, многообещающая художница из моего района. Всё думал, что папа с удовольствием бы пришел. Вчера Наталье понадобилась помощь с костюмами. И сегодня вечером, пока Луны нет, я направляюсь домой.

Машина останавливается перед моим домом, и я тащу себя внутрь. Я уже привык к этому. Простор, спокойствие, уединенность. Мне здесь нравится гораздо больше, чем в отеле. За исключением, конечно, того, что Луна там, а не здесь.

Меня так и подмывает пригласить её в гости, но я передумываю. Она гуляет со своими друзьями, и я хочу, чтобы она хорошо провела время. Несколько минут назад она прислала самое милое селфи. У неё прямые розовые волосы, красные губы и на ней большие солнцезащитные очки Майи.

Моя девочка: Как думаешь? «Да» или «нет»?

Генри: ВАУ

Представляя эти пухлые красные губки, обхватывающие меня, я сохраняю фотографию на свой телефон. Это первое фото, которое она прислала без моей просьбы.

Генри: Я упоминал, что красный – мой любимый цвет?

Моя девочка: Правда? Я буду иметь это в виду…

Я улыбаюсь, зная, что даже гуляя она думает обо мне.

Моя девочка: Кстати, спасибо тебе за цветы!

Я отправлял букет каждый вечер, когда не мог её увидеть. Трев говорит, что это пустая трата денег. Я не согласен. Цветы составляют ей компанию, пока я не могу этого сделать.

Моя Девочка: Они прекрасны!

Моя первая мысль заключается в том, что они не такие красивые, как она, но я не пишу об этом.

Генри: ты скрашиваешь мой день, и я хочу скрасить твой

Три точки то появляются, то исчезают. Проходит несколько минут.

Моя Девочка: Я бы хотела, чтобы ты была здесь.

Чёрт, я тоже.

Генри: Когда я смогу тебя увидеть?

Моё последнее сообщение остается без ответа. Я добираюсь до гостиной на первом этаже. Там я падаю на диван и дремлю, пока не раздается звонок в дверь. Никто не знает, где я живу, кроме моих братьев и Чарли. У Мишель не было причин заезжать, а моих родителей нет в стране. Они вернутся только летом, после окончания учебного года.

Но…Луна тоже знает.

Я бегу открывать дверь, но испытываю разочарование, обнаружив там своего младшего брата. Входит Рекс, держа в руках букет цветов и маленькую подарочную коробку.

– Ты не удивительный. Они лгут тебе, – Рекс откидывает голову назад и громко смеется, локоны отлетают от его лица. У тупого ребенка потрясающий смех, как будто ему никогда не о чем беспокоиться. – Я самый шикарный в семье.

Знание того, от кого эти цветы, помогает унять мой растущий гнев по отношению к брату.

– Ты открыл карточку?

– Конечно!

Я выхватываю конверт у него из рук.

– Я расскажу маме, – подмигивает Рекс.

Раньше он был самым большим плаксой, бегал к нашей матери и жаловался на каждую мелочь, которую мы с Тревором делали или не делали ему.

– Конечно расскажешь, – я ухмыляюсь, и Рекс обнимает меня за плечи.

Раньше меня бесконечно раздражало, что мы одного роста. Особенно потому, что в своих ботинках Рекс кажется выше. Теперь я почти смирился с этим.

– Братан, я должен был убедиться, что там нет бомбы. Или яда! Можешь себе представить заголовок? Симпатичный младший брат Джонсон позволил своему брату-актеру с приличной внешностью погибнуть от взрыва ядовитой бомбы! Не думаю, что папа бы беспокоился, ведь я его любимчик, но мама может расстроиться.

Оттолкнув брата, я прочитал открытку.

Ты потрясающий! Me encanta estar contigo!

Ты должен знать, что ты тоже украшаешь мой день.

– Л

Я чувствую, что лечу. Я даже не помню, как добрался до кухни.

Me encanta estar contigo.

Мне нравится быть с тобой.

– Почему ты так улыбаешься? – Рекс заходит на кухню, всё ещё неся цветы. – Что значит Me encanta estar contigo?

Я качаю головой, но сдерживаю смех.

– Чувак, ты ходил на курсы испанского, со мной и Тревом.

Мы все собирались стать всемирно известными футболистами, играя за "Барселону". Когда "Пари Сен-Жермен" привлек наше внимание, мы выбрали французский.

– Чувак? – Рекс ухмыляется. Я игнорирую его взгляд. – Но…кто Л? Что в коробке? – Рекс подносит её к уху. – Можно я открою?

– Отдай мне это! – я кладу букет красных роз в центр кухонного островка. Затем я открываю маленькую коробочку и нахожу новый комплект AirPods.

– О, я возьму их! У тебя уже есть пара!

Была. Прошедшее время. Больше нет. Потерял недавно. Было странно не иметь возможности потеряться в музыке между дублями. Это помогает мне расслабиться и подготовиться во время съемок. Я случайно упомянул об этом Луне.

– Кто отправляет тебе подарки без случая…какой сегодня день?

– Пятница.

– Кто шлет тебе подарки случайным пятничным вечером, приятель? Я знаю его? Или её? Или их?

Из всех членов семьи Рекс был первым, кому было наплевать на то, с кем я встречаюсь. Мама сказала мне, что полюбит того, кого полюблю я, хотя на самом деле это было не так. В частном порядке мама терпеть не могла мою последнюю девушку, хотя публично она всегда была вежлива. Папе потребовалось некоторое время, чтобы смириться с тем, как я себя идентифицирую, а Тревору потребовалось ещё больше времени. Чарли считает, что все люди изменчивы, пока они конкретно не скажут ей, что это не так, поэтому она сказала, что не удивлена.

– Кому ты пишешь? – спрашивает Рекс, доставая сок из холодильника.

– Чашки слева от тебя, – напоминаю я ему.

Генри: Большое тебе спасибо! Только что открыл коробку

Моя девочка: Не за что!

Генри: Как проходит твой вечер?

Моя девочка: Еда замечательная, напитки чертовски вкусные

Луна отправляет свою фотографию, которую для неё сделала Наталья, где она держит огромную клубничную "Маргариту". Её розовые волосы снова завиты естественными волнами, так что выпрямить их удалось ненадолго. На ней белый кардиган, в котором я её никогда не видел, и уголок её рта приподнят.

– Она хороша! Это Л?

– Чувак! – я отталкиваю Рекса, затем засовываю телефон в задний карман. – Чёрт возьми, почему ты подглядываешь через плечо?

– Опять чувак? – Рекс усмехается. – С каких это пор ты говоришь чува-..О, – до него, наконец, доходит. – Это из-за американца, не так ли?

Рекс никогда не устает задавать вопросы. И никогда не затыкается.

– Я ухожу, – говорю я Рексу, отправляя сообщение Тадаши о том, что всё-таки присоединюсь к нему в пабе.

Раньше мы ходили на матчи при каждом удобном случае. В последнее время я больше не могу заставить себя болеть за Оливера Форда. Не думаю, что когда-нибудь смогу.

– Встречаюсь с друзьями, – добавляю я. – Хочешь пойти?

– Таинственный Л присоединится к нам?

– Нет.

– Как насчет симпатичной американки в твоём телефоне?

– Нет, – я не утруждаю себя объяснениями, что это один и тот же человек.

– Конечно. Почему бы и нет? Трев тоже будет?

– Нет.

– Это всё, что ты можешь сказать?

Я ухмыляюсь.

– Нет.

В середине матча Рекс встречается с девушкой с двумя татуировками на рукавах, и я ничего о нем не слышу до следующего утра. Тадаши выпивает слишком много пива и вырубается прямо за столом. Все его друзья – фанаты команды соперника, но меня это не беспокоит. Как я уже сказал, я всё ещё работаю над этим.

Слишком увлеченный происходящим, я не чувствую, как вибрирует мой телефон. Когда я наконец сажаю Тадаши в такси, чтобы убедиться, что он благополучно доберется домой, я проверяю свой телефон. Довольно много пропущенных сообщений. Большинство из них от Хейзел.

На часах половина двенадцатого, когда я стучу в дверь гостиничного номера Луны. Отвечает Хейзел. Впервые на моей памяти она действительно выглядит огорченной.

– Она пьяна.

Луна пьяна?

– С ней всё в порядке? – спрашиваю я, пытаясь свести своё беспокойство к минимуму.

– Да, но она продолжает спрашивать о тебе, – Хейзел ухмыляется. – Позволь мне сказать тебе, это очень быстро стало раздражать. Так что, вместо того, чтобы слушать, как она рассказывает о тебе и спрашивает о тебе, – Хейзел фыркает, когда я чешу затылок; я не смущен, но доволен гораздо больше, чем следовало бы. – Мы решили, что лучше просто позвонить тебе.

Я хихикаю.

– Сколько она выпила?

– В том-то и дело, – Хейзел ухмыляется и отходит в сторону, чтобы я мог войти. – Наталья сказала, что Луна выпила всего две маргариты. Я не знаю, что за хрень они в них добавляют. Если только она не настолько легковесна.

Ну, я видела размер этих маргарит, так что это неудивительно. Добавьте это к тому факту, что она легковесна – она сама это признала – и что она ничего не ела, так как еда была невкусной, и то, что она была пьяна, имеет смысл.

Проходя дальше внутрь, я замечаю пару босых ног, свисающих с края кровати. Когда Майя видит меня, она тоже извиняется.

– Ты уверен, что с тобой всё будет в порядке? – спрашивает Майя. – Дело не в том, что мы не хотим заботиться о ней…

– Я не хочу заботиться о ней, – перебивает Хейзел.

– Дело не в этом, – настаивает Майя, бросая на другую женщину предупреждающий взгляд. – Но Луна не перестает спрашивать о тебе.

– С нами всё будет в порядке, – заверяю я их.

Я с трудом сдерживаю улыбку. На самом деле в этом нет смысла.

Вышеупомянутая пьяница немедленно садится, когда слышит мой голос. Всё её лицо светится, когда я подхожу. Я уверен, что никто никогда не был так счастлив видеть меня, как Луна в этот момент.

– Привет! – на её щеках появляются ямочки.

– С каких это пор у Вуны есть ямочки на щеках? – Хейзел спрашивает Майю, когда они обе смотрят на неё.

Зеленые глаза оглядывают меня с ног до головы, быстро затуманиваясь и наполняясь похотью.

– Где ты был? – её слова слегка невнятны. – Ты всегда был таким милым? – спрашивает Луна, подозрительно смотря на меня. Качая головой, я сдерживаю улыбку. Хейзел стонет, а Майя моргает.

– Я скучала по тебе, – Луна дует губы, стоя на кровати, и что-то бормочет о моем росте.

Я знаю, что она пьяна, но, услышав, как она говорит, что скучала по мне, моё сердце учащенно бьется. Если её друзья не знали о нас, то после этого всё становится совершенно ясно.

– Смотри, теперь я высокая, – хихикает она, всё ещё стоя на краю кровати.

Когда она делает шаг вперед, я едва успеваю поймать её, прежде чем она упадёт на пол. Отойдя в сторону, Майя прикрывает глаза, когда ей кажется, что Луна вот-вот упадет лицом на покрытый ковром пол.

– Не думаю, что мне нравится пьяная Луна, – бормочет она громче, чем обычно.

– Я люблю пьяную Луну! – заявляет Хейзел. – Она веселая! Вот если бы она хоть на секунду замолчала о Хэнке. Без обид.

– Никаких обид.

Интересно, что она им рассказывала.

Всё ещё обнимая меня, Луна прижимается своим телом ко мне.

– Мы сейчас займемся сексом?

Я хватаю ртом воздух, прежде чем из моего горла вырывается удивленный смех. Лицо Майи приобретает оттенок розового. Хейзел пытается не расхохотаться, но ей это не удается.

– Тебе нужно выспаться, – просто заявляю я.

Луна будет очень огорчена, когда протрезвеет.

– Я не знала, что ты носишь серьги, – говорит моя очаровательная пьяница, садясь на пол и усаживая меня рядом с собой, чтобы она могла осмотреть затычки в моих ушах. – Подожди, это не серьги.

– Почему мы это не записываем? – спрашивает Хейзел, ни к кому конкретно не обращаясь. Луна надувает губы.

– Генри? – она обводит контур моих губ кончиками пальцев.

– Да, Луна? – я улыбаюсь, помогая ей сесть на кровать.

– Я хочу этот большой ч…

– Чёрт, девочка! TMI! – кричит Хейзел, прежде чем Луна смущает их ещё больше.

Я разрываюсь между желанием рассмеяться и сочувствием к её друзьям. Им не нужно было ничего этого слышать. Хейзел качает головой.

– Братан, мы уходим.

– Если тебе что-нибудь понадобится, – начинает говорить Майя, уже направляясь к двери с ярко-красным лицом.

Я вежливо киваю.

– У нас всё будет в порядке, – заверяю я их. Нет смысла притворяться, что это не так.

– Неужели я такая же раздражающая, когда пьяная? – задается вопросом Хейзел.

– Иногда, – вздыхает Майя и кивает.

– Почему вы всё ещё со мной дружите? – спрашивает Хейзел с отвращением, прежде чем крикнуть: – Увидимся, Хэнк!

Я оставляю Луну на кровати, чтобы проводить их.

У двери Майя поворачивается ко мне.

– Мне жаль.

– Пожалуйста, не надо, – настаиваю я.

– Да, не надо, Яя. Для этого и существуют парни, – говорит ей Хейзел, уже на полпути по коридору.

– И всё же, некоторые пьяницы – это сущее наказание. Луна, кажется, одна из них.

Я не могу сдержать улыбку на лице, только не после того, как меня назвали её парнем.

– Вы заботились о ней первую половину ночи. Я позабочусь о второй.

Майя кивает.

– Пожалуйста, позвони, если она в ближайшее время не уснет. Мне бы не хотелось, чтобы тебе пришлось иметь дело с тем, что она…

– Чертовски надоедлива! – Хейзел кричит из-за угла.

– Трудная.

– Я обязательно это сделаю. Спасибо, – говорю я ей, прежде чем закрыть дверь.

– Я не пьяна, – бормочет Луна с кровати.

– С этим трудно спорить.

Луна продолжает сражаться с пуговицами. Я наблюдаю за ней, счастливой, удивленной.

– Что ты делаешь?

– Я собираюсь соблазнить тебя, – отвечает она, всё ещё не в силах расстегнуть первую пуговицу.

Мой смешок низкий и хриплый. Ей не нужно сильно стараться, даже когда она пьяна.

– Ты голодна?

Еда должна помочь в ее нынешнем состоянии.

– Да! Ты тоже проголодался? – пуговицы забыты. – Потому что у меня есть кое-что, что ты можешь съесть, – она ухмыляется.

Гребаный ад.

– Вот, – я прочищаю горло. – Выпей воды, пока я что-нибудь закажу, – прежде всего мне нужно убедиться, что с ней всё в порядке.

Обслуживание номеров займет тридцать минут. Прежде чем еду принесут, я уговариваю Луну принять душ.

– Ты не собираешься принять душ со мной? – шепчет она, когда я снимаю с неё платье, у которого, оказывается, сзади есть молния. Пуговицы спереди носят чисто декоративный характер.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Почему нет?

– Потому что это касается тебя, а не меня.

– Ну, я думаю, это очень хорошая идея, – она наклоняется ко мне, пока я пытаюсь снять с неё лифчик. Это красная кружевная штучка, которую мне так и хочется сорвать зубами.

– О да, почему это? – мой голос срывается, когда она трется прикрытой грудью о мою грудь.

– Потому что ты будешь обнажен, – Луна прижимается всем своим прекрасным телом к моему. – И я буду обнажена, – её мягкие руки проникают мне под рубашку. – И мне нравится, когда мы обнажены вместе.

Игнорируя электрический разряд, который пробегает по мне от её слов, я сдерживаю смех.

– Ты не хочешь быть со мной обнаженным? – она надувает губы, пытаясь стянуть мой джемпер через голову.

– Луна.

– Да, Генри? – отвечает она, понижая голос на октаву в плохой имитации того, что, как я полагаю, является моим акцентом.

– Это так звучит?

– Да, – Луна улыбается мне, снимая с меня ремень. – Так глубоко и сексуально…Мне это нравится. Один звук твоего голоса вызывает у меня желание заняться с тобой сексом.

Чёрт. Я пытаюсь быть уважительным. Я пытаюсь не заводиться от всего её обнаженного великолепия или от всего того, что она говорит. Я очень стараюсь не быть таким парнем.

Но она не облегчает мне задачу. Не тем, как она прикасается ко мне, целует меня или разговаривает со мной. Довольно скоро она начнет заставлять меня краснеть.

Пока она расстегивает мой пояс, зеленые глаза Луны дразнят и умоляют, настаивая, чтобы я сдался. Пока она говорит мне, что хочет сделать со мной, своими руками и ртом, моему телу не требуется много времени, чтобы отреагировать. Когда она рассказывает мне обо всех непристойных вещах, которые она хочет, чтобы я с ней сделал, моя решимость из едва заметной превращается в несуществующую.

Её пальцы борются с моими джинсами, но я не отпускаю её руки. Сначала мне нужно убедиться, что с ней всё в порядке. Большие зеленые глаза поднимаются на меня, сопровождаемые милейшей надутостью.

– Я хочу в Пемберли…

Название кажется знакомым.

– Пемберли?³

Она кивает, глядя вниз на мою промежность. Мой член стоит по стойке смирно.

– Ты назвала…

– Это большое чудовище, – она скользит рукой по моему бедру, чтобы обхватить меня. – Пемберли? Да, это идеальное имя, – она улыбается от уха до уха.

Не знаю, должно ли это звучать глупо, сексуально или что-то ещё, но я запускаю пальцы в её волосы и приближаю её рот к своему. Её довольные стоны наполняют комнату, и, прежде чем я успеваю опомниться, мой джемпер исчезает. Моя рубашка тоже исчезла. В этот момент кто-то стучит в дверь. Обслуживание номеров.

Мне нужно принять холодный душ, но времени нет.

Натягиваю рубашку, поправляю ремень.

– Я сейчас вернусь.

Луна снова надувает губы. Она не должна выглядеть так чертовски мило.

– Куда ты идешь?

– За нашей едой.

– Я пойду с тобой!

Она, наверное, убьет меня, если я позволю ей открыть дверь в таком виде, в одном белье.

– Расскажи мне о Пемберли, – предлагаю я.

– О, ладно, – хихикая, она позволяет себе упасть обратно на кровать. Я слышу такие слова, как большой, красивый и восхитительный.

Правда в том, что мое эго раздувается примерно в десять раз.

Пока я ставлю еду на стол, зеленые глаза следят за мной. Улыбаясь так, что я точно знаю, о чем она думает, Луна неторопливо подходит к тому месту, где я стою. Пока я наблюдаю за соблазнительным покачиванием её бедер, у меня текут слюнки.

– Давай разденемся, Генри, – она ухмыляется, затем оглядывает себя. – Я почти голая! Давай разденем тебя, – исправляется она, обвивая руками мою талию.

Чёрт. Я прочищаю горло.

– Давай сначала сходим в душ и поедим, ладно?

Её улыбка исчезает.

– Ты меня не хочешь?

– Конечно, хочу, – я подхожу ближе, лаская её лицо. – Ты – всё, чего я хочу.

– Для меня ты тоже всё, чего я хочу, – она снова улыбается, и на её щеках появляются ямочки, когда её взгляд встречается с моим.

Моё сердце колотится в груди. Как бы мне ни нравилось слышать это от неё, я хочу, чтобы она не была пьяна. И всё же странно, что она вообще это сказала…

– Ты такой красивый, Генри, – Луна сияет. – Почему ты меня не целуешь?

– Это очень хороший вопрос.

Решив, что ничего больше не произойдет, пока я не поцелую её, я делаю именно это. Наблюдая, как она краснеет от удовольствия, когда я притягиваю её к себе, я прижимаюсь губами к её губам.

Луна стонет мне в рот, потираясь своим сочным телом о моё. Я запускаю руки в её волосы, потому что, если я прикоснусь к её мягкой, гладкой коже, я не смогу устоять перед её заигрываниями.

Она отстраняется первой.

– Ты тоже должен быть голым.

– Сначала ты должна что-нибудь съесть. Вот вафли.

Это привлекает её внимание.

– Себе ты взял блинчики?

– Да.

Улыбаясь мне, выставляя на всеобщее обозрение ямочки на щеках, она нежно целует меня в подбородок.

– Ладно, давай сначала поедим. Тебе понадобится энергия.

Глава 25

ЛУНА

С этого момента, si no como, no tomo (с испанского: Если я не ем, я не принимаю). Потому что последние несколько часов прошли как в тумане. Я не знаю, когда пришел Генри, или когда ушли Майя и Хейзел, или почему на мне его бежевый кардиган поверх лифчика и ничего больше. Я задам эти вопросы позже, потому что после вафель, фруктов, большого количества воды и прояснения в голове мне хочется только одного.

Я встаю и беру Генри за руку.

– Ты остаешься? – спрашиваю я, ведя его в ванную. Возможно, в моем организме ещё осталось немного жидкой храбрости.

– А ты как думаешь? – он ухмыляется, скидывая туфли, прежде чем притянуть меня в свои объятия для серии поцелуев по всему моему лицу, шее и плечам.

Этот мужчина заставляет меня хихикать, как школьницу. Вот почему, вместо того, чтобы пытаться придумать что-нибудь милое, чтобы сказать, я обнимаю его, чтобы унять пронзающие меня ощущения. Это не работает. Если уж на то пошло, я чувствую себя лучше. Более возбужденной. Более нервной. Более взволнованной.

– Давай, – говорю я, отстраняясь, чтобы помочь ему снять одежду. – Ты что-то говорил о душе.

Он посмеивается, пока мы раздеваемся, а потом обнимает меня. Эти твердые мышцы и сильные руки окружают меня, как теплое одеяло. Я в лифчике, а он всё ещё в джинсах, когда мы заходим в душ, потому что я больше не могу ждать.

– Предполагалось, что я позабочусь о тебе, – стонет он, пока я провожу руками по его упругому телу.

Напряженные мышцы нереальны. Если бы его глаза были открыты, он бы увидел, что я совершенно заворожена.

– Мы можем позаботиться друг о друге, – возражаю я, шепча эти слова ему в грудь.

Покрывая поцелуями одну ягодицу за другой, я продолжаю скользить руками вверх по соблазнительным линиям его живота, затем вниз по поясу Адониса, что приводит к очень заметным признакам его возбуждения. Когда я поднимаю глаза, то замечаю напряженность его взгляда.

Вода теплая, наша кожа скользкая, и Генри притягивает меня к себе, почти грубо. Но его губы нежно касаются моих. Сначала. А потом я целую его так, словно мы не виделись много лет, а не несколько дней.

– Чёрт, Генри, я скучала по тебе, – стону я, проскальзывая языком ему в рот. Да, всё ещё немного навеселе, если сказала это по собственной воле.

С волчьей ухмылкой на лице он прижимает меня к холодному кафелю. Ощущение прохладной твердой поверхности позади меня и тепла его тела спереди почти невыносимо.

– Ты скучал по мне? – я умоляю с отчаянием в голосе. И всё же мне все равно, как это звучит. Я хочу услышать, как он это скажет. Мне нужно услышать, что он тоже отчаянно нуждается во мне.

Я снова могу дышать, когда его рот оказывается на моей шее, его руки сжимают мою задницу, а его твердый член упирается в моё бедро.

Его большие руки скользят ниже, к задней поверхности моих бедер. Когда он поднимает меня, я знаю, что выгляжу безумно счастливой.

– Я скучал по тебе, Л, – бормочет он между дразнящими укусами и поцелуями. – Очень. Чертовски сильно. Каждое мгновение, когда тебя нет со мной, я скучаю по тебе.

Дрожь восторга пробегает по мне, когда он пробует на вкус мою кожу и оставляет на ней отметины.

Его, думаю я, и в то же время слышу, как он говорит: “Моя”.

Пока я борюсь с его джинсами, Генри снимает с меня лифчик.

– В постель, – приказываю я, пока его язык кружит по моей груди.

Он берет мой сосок в рот, и звук, который я издаю, когда-то заставил бы меня покраснеть, но не здесь, не с ним.

– Л, мне нравится чувствовать влагу на твоей коже, на твоих волосах, стекающую с тебя, – рычит он, покусывая и облизывая чувствительную вершинку. – Я хочу попробовать тебя всю.

Моё сердце бешено колотится, лицо раскраснелось.

– Генри, в постель, – я сжимаю его челюсть и встречаюсь с ним взглядом. – Я не хочу, чтобы ты соскальзывал, пока трахаешь меня.

Ослепительная улыбка расплывается на его лице, и я знаю, что мне не нужно будет повторять ему это снова. Он выключает воду и выходит, всё ещё неся меня на руках. Мы пробираемся к кровати, оставляя по пути след из капель воды.

Я откидываюсь на плюшевое одеяло, но он не следует за мной.

– Генри? – он стоит у края кровати. – Ты сказал, что хочешь…

Его глаза путешествуют по всей длине моего тела, заставляя мою кожу гореть. Когда его взгляд останавливается между вершинами моих бедер, я тяжело сглатываю. Моё дыхание учащается, потому что я этого хочу…Я действительно хочу этого.

– Я хочу, – говорит он с обнадеживающей улыбкой. – Давно хотел.

Жар пронзает меня от хрипловатого тона в сочетании с его словами.

– О.

Я этого не знала. Вся моя прежняя бравада растаяла, отрезвела. Предвкушение и настоятельная потребность в том, чтобы он прикоснулся ко мне, заменили это.

– Можно? – теперь он серьезен. – Раньше ты этого не хотела.

Я не думала, что он заметил.

– Я хотела. То есть, я хочу, – бормочу я, мой голос едва слышен.

Униженная, я смотрю в потолок. Ненавижу эту часть – делиться чем-то настолько личным. Выставляя напоказ свою неуверенность, я оставляю себя открытой для насмешек и осуждения, за исключением того, что Генри не такой.

Я делаю глубокий вдох.

– Никто никогда…

Я слишком смущена, чтобы сказать ему, что никогда не была получательницей. Мой первый парень был в старшей школе. Мы были парой застенчивых, неопытных ребят, которые не были вместе достаточно долго, чтобы выйти за рамки. Потом, тот жених, с которым я была помолвлена, был эгоистичным мудаком, который сказал, что не находит идею орального секса очень приятной. В общем, я бы ему не отказала, но он никогда – ни разу – не ответил мне взаимностью.

Я отталкиваю чувства стыда и неадекватности, которые угрожают испортить этот момент.

– Такого раньше не случалось.

– Луна? – глубокий, успокаивающий тон его голоса – вот почему я могу встретиться с ним взглядом. – Мы не обязаны. Что бы мы здесь ни делали, – он указывает между нами двумя. – Это должно быть то, чего мы оба хотим.

Улыбка, которую он мне дарит…В ней нет ничего, кроме неподдельной искренности. В ней больше ничего не скрыто. Ничего затуманенного. Никакого разочарования. Только он, я и напоминание о том, что мы в этом вместе.

Я немного таю. Ладно, сильно.

Прерывисто вздохнув, я киваю.

– Я хочу, чтобы ты это сделал.

– Хорошо, – он облизывает губы.

Не теряя времени, он снимает джинсы и забирается на кровать, между моих ног. Его руки нетерпеливо скользят по внешней стороне моих бедер, показывая его возбуждение. С большой осторожностью он поднимает мою правую ногу. Генри улыбается мне сверху вниз и целует внутреннюю сторону моей лодыжки, икру, затем под коленом. Его борода царапает и щекочет одновременно.

Эти идеальные губы осыпают мою кожу нежными поцелуями. Когда они путешествуют по внутренней стороне моих бедер, желание разливается внизу моего живота. Руки, рот, язык – кажется, он весь на мне. И Генри только начинает. Влажные поцелуи сопровождают издаваемые им звуки, как будто он наслаждается этим. Его волшебный язык прокладывает путь к самой чувствительной части меня.

Моё сердце бьется так быстро, что кажется, будто оно вот-вот убежит. Хотя Генри никуда не спешит. Он говорит мне об этом. Говорит, что хочет насладиться каждым дюймом моего тела.

– Фантазировать о тебе, Луна, – его мягкие губы касаются моей тазовой кости. – Пытаться представить, какой ты можешь быть на вкус, – это одно.

Его теплый рот продолжает свой мучительный путь, и я вся трепещу.

– Но знать по опыту, – его глаза поднимаются к моим, и в них горит необузданное желание. – Это что-то совсем другое.

Я дрожу. Его голос и слова въелись в мою плоть, в мою душу. Теперь они часть меня. Я сжимаю простыни в кулаки, чтобы не дрожать.

Появляется его ослепительная улыбка. Мои внутренности яростно трепещут. Затем, когда его рот оказывается так близко и в то же время недостаточно близко, я почти умоляю его поторопиться.

– Насколько ты влажная? – выдыхает он мне в лицо.

Этот хриплый голос…чёрт. Этот парень. Он знает, что делает со мной.

Я хнычу или стону – я не знаю. Всё, что я знаю, это то, что я хочу погрузить пальцы в его густые волосы и притянуть его к себе, спрятать его лицо у себя между ног, чтобы облегчить почти невыносимую боль, нарастающую там.

– Давай выясним, – ухмыляется он, и затем его губы накрывают меня, горячие и умопомрачительно совершенные. Я резко прижимаюсь к нему бедрами.

– О, чёрт, Генри, мне так жаль, – я закрываю лицо руками.

– Я сделал тебе больно? – спрашивает он.

Я качаю головой, не в силах встретиться с ним взглядом.

– Нет, я в порядке. Я… – я подглядываю сквозь пальцы и вижу, что он ухмыляется, карие глаза блестят от удовольствия, пока он потирает подбородок. Mierda (с исп. Дерьмо/Чёрт).

– Я боялся, что мог причинить тебе боль, – говорит он.

– Нет, я… – такое ощущение, что всё моё лицо горит, и я хочу спрятаться. Это совершенно ново и ощущается так чертовски потрясающе! Тот факт, что Генри выглядит таким же взволнованным, как и я, делает всё в миллион раз лучше. – Прости. Это просто…не то, чего я ожидала.

Его губы кривятся в усмешке.

– Хорошо?

– Очень хорошо.

– Я должен был предупредить тебя, – извиняется он, оставляя поцелуй на внутренней стороне моего бедра.

Что-то дикое вспыхивает в этих карих глазах, и я сглатываю.

– Считай, что ты предупреждена, – ухмыляется он, выглядя таким чертовски сексуальным, что я вот-вот сойду с ума.

И тут он целует меня в то место, где я хочу его больше всего. Я пытаюсь выровнять дыхание, но его сильные руки на моих бедрах и влажное тепло его рта на мне сводят меня с ума. Сначала его губы касаются меня, затем его язык. Он целует меня, ласкает, и я уже тяжело дышу и стону его имя.

Удовольствие от каждого прикосновения его губ, каждого движения его языка заставляет меня затаить дыхание, и я ругаюсь по-английски и по-испански. Мои бедра чуть приподнимаются, просто чтобы ещё сильнее ощутить его, тепло, разливающееся по каждой клеточке моего тела.

– Ты чертовски вкусная…

О боже! Его голос, это рычание…Я этого не переживу. Можно ли умереть от переизбытка удовольствия?

Вот тогда я совершаю ошибку и смотрю на него сверху вниз. Его прекрасное лицо оказывается между моих бедер, он двигается вверх-вниз. Чувствовать его и наблюдать за ним…Безумная дрожь пробегает по всему моему телу.

Мне это нравится! Я не могу насытиться. Пожалуйста, не останавливайся!

Испытывая потребность прикоснуться к нему, я провожу раскрытыми ладонями по его голове, нежно погружая пальцы в густые пряди.