Текст книги "Когда случились мы (ЛП)"
Автор книги: И. Б. Солис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)
Глава 19
ХЕЙЗЕЛ
Чёрт возьми.
Эти двое.
Луна Вуна и Танк Хэнк.
Это автограф-сессия для её книги. Я пришла сюда пораньше по двум причинам: во-первых, я поддерживаю своих друзей, а во-вторых, наверху лучшее место для написания. Шум, толпа. Я процветаю здесь. Везде, где царит настоящий хаос.
В любом случае, ей следует готовиться. Но нет, они прогуливаются по первому этажу книжного магазина. Разговаривают. Смеются. Это очевидно.
Кого они пытаются обмануть? Какой смысл?
Любой, у кого есть глаза, видит это. Мне не нужно было отвечать на приглашение или покупать билет на её автограф-сессию, чтобы знать, что они спят вместе. Все фотографии, размещенные в интернете, кричат: МЫ ТРАХАЕМСЯ! ЧАСТО! ВЕЗДЕ!
Это или они этого хотят. Сильно.
Я бы сказала им, что всем пофиг, всем наплевать, но поскольку он тот, кто он есть, – на грани того, чтобы стать самым большим и горячим дерьмом в нашей вселенной, – людям не всё равно. Так что, если цель состоит в том, чтобы сохранить их отношения в секрете, у них это хреново получается.
Показательный пример: книги. Каждую чертову книгу, до которой Луна дотягивается, листает или на которую, блядь, бросает взгляд, Хэнк покупает позже.
Затем идут цветы. Ясно, что они от него. Бро слишком увлечен её реакцией. И Вуна, блядь, в восторге.
В довершение всего он покупает экземпляр её книги и стоит в очереди вместе со всеми остальными, чтобы она подписала её.
Неприятно это признавать, но они отвратительно очаровательны. Мерзкие маленькие засранцы.
Хотя хорошо, что Танк здесь. Не в обиду Луне или её книге – неважно, насколько она хороша, – эти тысячи людей, заполнивших книжный магазин и улицу снаружи, пришли посмотреть на него. Голливудский сердцеед из Лондона – это одна из ссылок на статью, которую я отправила ей. Другая – это мем-фотография, на которой они сидят бок о бок на маленькой сцене. С микрофоном в руке Луна отвечает на вопрос фаната, в то время как Хэнк ловит каждое её слово. Надпись гласит: "Найди себе кого-нибудь, кто смотрит на тебя так, как Генри Джонсон смотрит на своего любимого автора!"
Любимый автор? Тоооочно.
К концу вечера всё внимание социальных сетей было приковано к книге Луны, распроданной по всему Лондону и ставшей популярной в интернете. Неплохо для её первого сольного мероприятия в городе. С его неожиданным появлением Хэнк тоже в тренде. Все любят этого парня. Дело в том, что автограф-сессия прошла даже лучше, чем я могла бы написать, а я чертовски гениальна. Я серьёзно.
Без сомнения, это хорошо для нашего фильма. Не уверена, чем это обернется для них, если один или оба не готовы стать публичными. Всё, что я знаю, это то, что у них не так много времени, чтобы разобраться в этом.
Глава 20
ГЕНРИ
Когда мы приезжаем в Челси, дождь прекращается. Со мной Рекс и Тревор. Мы получаем ключи от моего нового жилья. Теперь, когда я могу себе это позволить, я предпочитаю взять жилье в аренду, особенно для такого небольшого фильма, как «De East LA». Проживание в отеле обходится дорого для съемок. Кроме того, я предпочитаю уединение.
Дом красивый и просторный, с пятью спальнями и шестью ванными комнатами, расположенными на четырех этажах, тремя гостиными – не знаю, кому нужно столько – и двумя отдельными входами.
Это место – целый мир, отличный от небольшой аренды, которую я мог позволить себе на Барбадосе во время съемок «Пирата и принцессы». Тогда это была одна комната с двумя наборами двухъярусных кроватей. Когда мои родители приезжали в гости, они спали на раскладном диване-кровати в гостиной. В единственную крошечную ванную комнату в доме всегда стояла очередь. Однако, учитывая, что мы находились прямо на пляже, теснота того стоила.
Моя единственная проблема с этим новым порядком заключается в том, что Луна осталась в отеле.
Прежде чем я успеваю продолжить этот ход мыслей, раздается звонок в дверь. Вероятно, это Рекс. Не удивлюсь, если он уже потерял ключ, который я дал ему десять минут назад. Оказалось, что это не мой брат, а курьер с запечатанными сценариями, которые Мич хотела, чтобы я просмотрел.
Было время, когда Мич приходилось звонить, писать по электронной почте, давать взятки, умолять, делать всё законное, что только можно вообразить, чтобы добиться прослушивания для меня. Маленькая, крошечная роль, одна реплика – она боролась за меня. Теперь они звонят ей. Добиваются ее расположения. Присылают подарки, предлагают сценарии. Это безумие.
– Значит, ты останешься здесь на ночь?
Я киваю в ответ на вопрос Трева, не отрываясь от телефона. Он следует за мной на кухню. Уведомление на экране привлекает всё моё внимание. Это сообщение от Луны.
Моя девочка: Еда оооочень вкусная!
На моём лице появляется улыбка. Я удивлен, что она пишет. собенно учитывая, что она в самом разгаре раннего ужина с доктором Харрис.
Генри: Насколько вкусная?
Моя девочка: Я собираюсь украсть тарелку доктора Харрис, ш-ш-ш.
Моя девочка: Неважно, она вернулась слишком рано…
Тревор прочищает горло.
– Ты когда-нибудь встречался с Ми-Ча?
– Что? – почему он упомянул мою партнершу? – Нет. А что?
Моя девочка: Чем будешь заниматься позже?
Я собираюсь напечатать "Тобой", когда Трев снова прочищает горло. Он свирепо смотрит на меня, когда я поднимаю взгляд.
– Дай мне секунду, – бормочу я, отвечая на сообщение Луны.
Генри: Приходи
Моя девочка: Куда?
– Значит, ты встретил симпатичную девушку и больше не можешь со мной разговаривать?
Тревор всегда был чересчур чувствительным.
– И я не слишком чувствителен.
– Как скажешь, – я ухмыляюсь, направляясь в свою комнату.
– Насчет Ми-Ча… – начинает говорить Тревор, но я обрываю его.
– Послушай, приятель, я с Луной.
Сузив глаза, Трев раздраженно причмокивает губами.
– А она с тобой? – возражает он и тычет своим телефоном мне в грудь.
На экране – обложка «UK Weekly», худшего таблоида Лондона, с заголовком «КТО ЛЖЕТ?». Затем, более мелким шрифтом, написано: «Доктор против Нападающего!». На половине обложки моё фото из «White Memorial». Я в белом лабораторном халате, вид у меня задумчивый. На другой половине Оливер Форд, расстроенный пропущенным голом.
Моё лицо вытягивается. Я прокручиваю статью, яростно выискивая любое упоминание о Луне.
– Она не упоминается по имени.
Я отрываю взгляд от экрана, чтобы встретиться с проницательным взглядом брата.
– Ты уверен?
– Если бы они хотя бы намекнули на это, – огрызается Тревор. – Я бы уже говорил с ней об этом.
– Луна не распространяла это, – я знаю, что она этого не делала. – Если ты помнишь, там было много людей, – я бросаю телефон обратно. – Что у них за точка зрения?
– Они обвиняют тебя в попытке украсть девушку Форда.
– Что? Это даже отдаленно не соответствует действительности.
– Не имеет значения.
– Конечно, это…
Тревор указывает на меня пальцем.
– Оставь это. Эта история тебе не повредит.
Ненавижу, когда он это делает. Ещё больше ненавижу людей, думающих о Луне с Фордом.
– Мы должны выступить с заявлением, – настаиваю я.
– Этого не будет.
– Пресса…
– Не будь идиотом.
Я провожу рукой по лицу. Мне это не должно нравиться, но он прав. Кроме того, Луна не фигурирует в истории. Я продолжаю подниматься по лестнице, оставляя Тревора на лестничной площадке. Он кричит мне вслед.
– Ты слишком увлёкся, братец.
Я не буду с этим спорить, но старшие братья приводят в бешенство. Они всегда думают, что знают всё, и именно поэтому я в конце концов начинаю спорить.
– В чём вообще твоя проблема с Луной?
– У меня проблемы с каждым, кто тратит твоё время впустую и отвлекает от работы.
Она не делает ни того, ни другого. На самом деле, когда я хочу пропустить половину встреч, которые он назначает, чтобы я мог пообщаться с ней, Луна настаивает, чтобы я их посетил.
«Ты должен быть в “Комнате, где это происходит”».
Моя девочка ссылается на Гамильтона, один из моих любимых мюзиклов.
Как мне не увлечься? Если бы я сказала что-нибудь из этого Треву, он бы не стал слушать, особенно когда он в таком настроении.
– Она переезжает, – объявляю я.
Я не осознавал, как сильно мне хотелось, чтобы это произошло, пока не произнес эти слова вслух. Ноздри Тревора раздуваются.
– Вытащи свою чертову голову из задницы, – рычит он. Я игнорирую его вспышку.
– Я дам знать Рексу на случай, если у него снова начнется этап обнажёнки.
Трев пощипывает переносицу.
– Теперь мы разрешаем кому-нибудь переехать? – спрашивает он, пробуя другой подход. Это почти сработало. Я останавливаюсь, чтобы посмотреть на него, затем спускаюсь по ступенькам, по которым поднимался.
– Она не просто кто-нибудь. Она Луна. Талантливая, умная и чертовски красивая. Я не могу перестать думать о ней, – я скрещиваю руки на груди. – Ты уже прочел её книгу?
Я уже знаю ответ на этот вопрос. Никто не читает больше, чем Тревор.
– Сценарий лучше, – бормочет он, поправляя часы, очевидный признак того, что он лжет.
Мне следовало бы сообщить ему об этом, но я этого не делаю.
– В этом мы с тобой не согласны, – я подмигиваю ему, он ненавидит, когда я так делаю. Затем я возвращаюсь к своему телефону и исчезаю в своей комнате.
ЛУНА
Может быть, мне стоило позволить Генри забрать меня. Обычно я неплохо ориентируюсь в метро, но я ещё не была в Челси и выбрала не тот выход. Что он там вообще делает? Мы могли бы вернуться в отель, раздеться…
Что ж, я снова позволяю своим женским качествам руководить мной, но я просто не хочу, чтобы этот день заканчивался. Потому что ужин с доктором Харрис был таким интересным, и она настояла, чтобы я присутствовала на чтении сценария на этой неделе! К тому же, это, возможно, была лучшая автограф-сессия в моей жизни! De veras (по исп. Правда/Честно). Даже при таком количестве людей я не нервничала. Было безумием, сколько людей пришло посмотреть на него. Генри Джонсона.
Это так странно. Я не могу примирить этого знаменитого парня, из-за которого сотни людей кричали и рыдали, с человеком, который несколько часов назад так хорошо меня оттрахал. И я иду за вторым разом. Возможно, третьим и четвертым.
Но дело не только в потрясающем сексе. Присутствие Генри на автограф-сессии моей книги было таким…Я даже не знаю подходящего слова для этого. Я была взволнована его близостью, но и успокоена его присутствием. Он также прислал мне цветы. Красивый букет. С милой запиской.
Каждая ночь должна быть такой же, как прошлая.
И спасибо за чудесное утро.
Затем, когда он заговорил о моей книге, обсуждая свои любимые части – чёрт возьми! – у меня мурашки побежали по коже.
Впервые за долгое время я испытываю то головокружительное предвкушение, которое приходит только с новыми отношениями…подождите минутку.
Мои мысли резко останавливаются.
Протрезвев, я сажусь на свое место. Вот что происходит? Потому что именно так я себя и чувствую…
Нет. Я не ищу чего-то серьезного. Я уверена, что Генри тоже. Одна потрясающая ночь, за которой следует исключительное утро, ничего не меняет. Конечно, я испытываю это…этот кайф прямо сейчас. У меня не было секса два года. Плюс, у меня никогда не было такого секса.
Всё моё тело ожило. Он прикасался ко мне с тем же желанием, которое испытывала я. И он отдался моменту так же сильно, как и я.
Но я понимаю, что всё, связанное с Генри, блестящее и новое. Я впервые слышу историю. И впервые делюсь историями. Это приятно. Я знаю это. И всё же я уже под чарами этой новизны.
007: Десерт?
Если я не перестану улыбаться – да, я не смогу остановиться.
Луна: Я возьму что-нибудь шоколадное.
007: Я считаюсь?
Я выплевываю воду, которую пила. К счастью, рядом со мной никого нет.
007: На случай, если тебе интересно, карамель – мой любимый вкус
Я хочу делать что-то ещё, кроме как улыбаться в телефон, но, похоже, это всё, на что я способна.
Генри ждет меня на своей остановке. Я чувствую, что плыву по воздуху, когда направляюсь к нему. На нем темно-синий свитер, обтягивающий его широкие плечи, черные джинсы, облегающие мускулистые бедра, и черные ботинки, которые увеличивают его рост на дюйм или два. С его темными очками и самой сексуальной ухмылкой, которую я когда-либо видела, мои женские части тела сходят с ума.
– Думаешь, это хорошая идея – прогуляться?
– Да, – он ухмыляется, берет мой рюкзак и перекидывает его через плечо. – Ты здесь, так что это очень хорошая идея.
Он снимает тёмные очки, чтобы было хорошо видно его красивое лицо, что сводит на нет цель, ради которой он их надевал.
– Ты забыл, что произошло в книжном магазине?
Я смотрю на него снизу вверх. Тепло в его карих глазах посылает волну тепла, танцующую по моему телу.
– Мы хотели, чтобы там были люди, не так ли? Кроме того, я не публиковал своё текущее местоположение в Instagram.
Когда он обхватывает мою челюсть и шею, я прижимаюсь к нему.
– Только ты знаешь, что я здесь, Лу.
Я думаю, что он хочет слегка коснуться своими губами моих, но я задерживаю его на месте ещё немного. Мои зубы впиваются в его пухлую нижнюю губу, и он улыбается, прежде чем дать мне именно то, что я хочу.
Генри хватает меня за подбородок, и вот уже больше губ, больше языка, больше тепла, и я теряю всякое ощущение времени. Возможно, прошло пять минут или пять часов – я не уверена. Всё, что я знаю, это то, что я покраснела и затаила дыхание.
– Забудь о карамели. Ты мой любимый вкус, – шепчет он в уголок моих губ.
Не улыбайся. Не улыбайся.
– Ты не можешь говорить такие вещи.
Он смеется, и я упиваюсь этим звуком.
– Даже если это правда?
– Особенно, если это правда.
Его губы снова почти на моих, но мы слышим приглушенный шепот людей позади нас. Возможно, его узнали.
– Давай убираться отсюда, – бормочет Генри, обнимая меня за плечи.
На улице легкая морось быстро превращается в сильный дождь. Генри продолжает обнимать меня, моё тело идеально прижимается к его, когда мы прижимаемся друг к другу под зонтиком, чтобы не промокнуть.
Когда я комментирую пустые улицы, он упоминает что-то о дерби.
– Тоже неплохо, – он улыбается, притягивая меня к своей груди.
Он нежно целует меня в висок. Даже в эту прохладную ночь мои щеки покрываются румянцем. Когда я поднимаю на него глаза, его улыбка, от которой замирает сердце, расплывается во всю ширь.
– Куда мы идем? – спрашиваю я.
– Увидишь.
Мы идем дальше. Запах свежего дождя и цветущей вишни прекрасен, но Генри пахнет ещё лучше. Я хочу зарыться лицом в его шею и вдыхать его неповторимый аромат. И хочу насладиться соблазнительным теплом, исходящим от его тела. Генри останавливается и смотрит на меня.
– Устала?
– Вовсе нет, – я ухмыляюсь. – Просто с нетерпением жду десерта.
Улыбаясь мне, он сжимает моё бедро. Я не знаю, куда мы идем, и мне всё равно. Para nada (с исп. Абсолютно). Мысль о том, что я последую за ним, куда бы он меня ни повел, должна пугать меня до чертиков, но прямо сейчас я чувствую что угодно, только не страх.
Может быть, я теряю бдительность? Или я просто чертовски возбуждена? Честно говоря, я даже не знаю. Всё, что я знаю, это то, что мой мир взрывается множеством разных чувств и эмоций всякий раз, когда он рядом. Это одновременно волнующе и пугающе.
Глава 21
ЛУНА
Улыбаясь, Генри берет меня за руку, и мы продолжаем путь по модному району. Узкие, чистые улочки. Элегантные, ухоженные дома. Место, где вдоль тротуаров растут вишневые деревья. Когда он обнимает меня за талию, по всему телу разливается тепло, как будто кто-то включил термостат.
С таким видом, будто у него есть секрет, Генри ведет меня к фасаду огромного белого дома. В нем три этажа и много окон. Глициния обвивает железные перила и поднимается до самой крыши. Входная дверь фиолетовая. Всё это выглядит дорого.
– Кто здесь живет? – спрашиваю я, понизив голос. Звуков почти не слышно. Я боюсь, что перебужу всю округу.
– Я.
Я вопросительно поднимаю бровь, но мой растерянный вид длится недолго. Его улыбка заставляет меня улыбнуться. Este me tiene loca (с исп. Это сводит меня с ума).
– Я арендую на время съемок.
Я снова смотрю на дом. Он, наверное, такой же большой, как у Авы. Впечатляет, конечно, но это также означает, что его больше не будет в отеле.
– Тебе не нравится?
Я слышу разочарование в его голосе.
Я собираюсь сказать ему, что дело не в доме, а в том факте, что его комната не будет всего в нескольких шагах от моей, когда он добавляет:
– Заходи и посмотри.
Его голос. Глубокий. Низкий. Страстный. Я наслаждаюсь им, когда переступаю порог его нового дома.
Экскурсия начинается с того, что Генри рассказывает немного об истории дома, но дальше первого этажа мы так и не доходим. В кабинете, расположенном рядом с гостиной, есть большой удобный диван у северной стены и огромный дубовый письменный стол посередине.
Хотя всё, что говорит Генри, звучит интересно, мне трудно сосредоточиться на том, когда был построен дом, отремонтирован или реконструирован. Он упоминает, что вся мебель и полы были тщательно вымыты, и я киваю, не понимая, потому что не хочу показаться грубой, но, как ни стараюсь, не могу оторвать от него глаз.
Он не только невероятно красив, его губы такие мягкие, изгиб улыбки такой чертовски сексуальный, но и глаза у него яркие и полные нежности. Крошечная частичка меня всё ещё немного завидует тому вниманию, которое он уделял другим людям в книжном магазине, вниманию, которого он не мог уделить мне. Это глупо, да, я знаю.
В большинстве случаев ревность может быть глупой и бесполезной эмоцией, но это не помешало мне испытывать её. Мне приходится несколько раз медленно вдыхать через нос и выдыхать через рот, чтобы попытаться не дать этому овладеть мной. Вот почему теперь, когда Генри полностью принадлежит мне, я не собираюсь больше терять время даром.
На самом деле меня немного смущает, как легко я теряю контроль рядом с ним. Каждый раз, кажется, постоянно.
Прежде чем Генри успевает включить свет в офисе, я практически бросаюсь к нему, прижимаясь губами к его рту, не в силах больше оставаться в стороне.
Что-то внутри меня обретает новую жизнь, когда он обнимает меня с таким же отчаянием, когда целует с такой же щемящей потребностью, как будто он тоже ждал этого. Может быть, так и есть. Может быть, не меньше, чем я.
Руки Генри, грубые, властные, скользят по моему телу. Мои пальцы неуклюже справляются с пуговицами на блузке. Он помогает, расстегивая две верхние, прокладывая дорожку поцелуев по моей шее, опускаясь губами к груди. Когда его зубы царапают мою кожу, его язык и губы успокаивают её.
Вместе мы, спотыкаясь, подходим к столу и задираем мою юбку. Генри стягивает штаны быстрее, чем я думала, это возможно. Его эрекция, толстая, с прожилками, оживает, и у меня текут слюнки от этого зрелища.
Генри сажает меня на стол, и я тянусь к нему. Обводя пальцами его член по всей длине, я поглаживаю его раз, другой. Он издает сдавленный звук.
– Луна, – в его голосе боль, отчаяние. Как будто я нужна ему, он хочет меня. Сейчас. – Л, что ты со мной делаешь?
Меня охватывает удовлетворение.
– Расплата, – ухмыляюсь я, моя рука двигается дразнящими поглаживаниями. – За то, что ты свел меня с ума в книжном магазине.
Удовольствие танцует на его лице, когда из него вырывается глубокий смешок. Генри хватает меня за бедра, притягивает к себе, позволяет почувствовать, какой он твердый. Звук, который я издаю, – наполовину вздох, наполовину стон. Когда он наклоняется вперед, его дыхание ласкает раковину моего уха.
– Я и здесь могу свести тебя с ума, – обещает он, срывая с меня нижнее белье.
Оно промокло насквозь, и я бы смутилась перед кем-нибудь другим, но Генри просто одаривает меня своей соблазнительной ухмылкой, когда кладет его в карман.
– Оставлю это себе, – он подмигивает.
У меня вырывается ленивый смешок. Я словно в тумане. Всё, что я могу сделать, это притянуть его к себе. Затем его восхитительный рот скользит по моей челюсти. Презерватив материализуется из воздуха, и он надевает его. Мы действуем быстро.
Его ладони скользят вверх по моему телу от бедер к талии, к груди. Это легкое прикосновение, как будто его дыхание ласкает мои губы. Мне нужно больше, и я шире раздвигаю для него ноги.
Теплые карие глаза светятся, а его ноздри раздуваются, когда он опускает взгляд между моих бедер.
– Я хочу попробовать тебя на вкус, – шепчет Генри, облизывая губы.
Это…Меня лихорадит. Он собирается опуститься передо мной на колени. У меня всё пульсирует. Я хочу, чтобы он это сделал, но я останавливаю его.
– Позже, – умоляю я, обхватывая ногами его талию и притягивая ближе.
Я прижимаюсь к нему, заставляя нас обоих вздрогнуть.
Теперь в его глазах появилось что-то дикое.
– Ты нужен мне, Генри, – с трудом выговариваю я.
Он улыбается, лаская меня по щеке. Наши взгляды задерживаются на долю секунды, а затем он захватывает мой рот, его язык ласкает мой. Я чувствую его твердую длину у своего входа. Горячие поцелуи оседают на моей шее, когда Генри медленно, осторожно проникает внутрь, всё дальше и дальше.
Чёрт.
– Ты чувствуешься так хорошо… – говорит он.
Он чувствуется невероятно. Но одного этого слова недостаточно, чтобы описать его. Удивительный, чудесный и феноменальный, возможно, всё вместе взятое. И всё же мне нужно отвести взгляд. Это почти слишком интимно – смотреть в эти теплые карие глаза, позволять ему заглядывать в мою душу, пока он входит в моё тело.
– …Как будто ты создана для меня.
Когда моё сердце подпрыгивает в груди, так нежно трепеща, внезапно наполняясь надеждой, я игнорирую это, притворяюсь, что этого просто не было. Я крепко зажмуриваю глаза. Вместо того чтобы сомневаться в себе, я кладу руки по обе стороны от его лица и, прежде чем он успевает сказать что-нибудь ещё, притягиваю Генри к себе для ещё одного поцелуя.
Затем он двигается. Вместе со мной. В меня. Дальше. Дюйм за восхитительным дюймом. Глубже. Теперь я стону. Потому что это то, чего я хочу, мы с Генри, разгоряченные и потные, двигающиеся друг против друга, друг с другом, наполовину обезумевшие от вожделения.
Каждое его прикосновение заставляет мое тело гореть от желания. И каждый раз, когда он толкается, я не могу не прижиматься к нему чуть крепче. Мои бедра приподнимаются, и я выгибаюсь навстречу ему.
Это всё, чего я хочу. Я не хочу ни думать, ни надеяться, ни что-либо из этого. Я хочу того, что дает мне его тело прямо сейчас. Ощущать его тепло. Его умелые руки, его толстую, твердую длину. С этим я справлюсь.
– Генри…ещё, – хнычу я, и мой голос звучит непривычно, безрассудно. – Ещё, – выдыхаю я в нежную кожу его шеи.
Дай мне больше, думаю я. Дай мне всё.
Словно услышав мои безмолвные мольбы, Генри жестко входит в меня, делая быстрые толчки. В офисе жарко и потно. Его руки на моих бедрах не нежны. В них появляется собственническая нотка. Когда он утыкается носом в мою шею, он нежно покусывает и сильно посасывает.
– Моя, – выдыхает он, входя в меня.
Я держусь за него, чтобы не разбиться вдребезги.
Генри прокладывает поцелуями путь вниз по моей груди, вдоль внешнего изгиба, одними зубами и языком, и я задыхаюсь. Он облизывает мои соски, втягивает их в рот, и я дрожу, шире раздвигая для него ноги.
Генри входит внутрь, толкаясь в меня, говоря, как во мне хорошо. Его тело прижато к моему; его ладони теплые на моей коже. Это опасное сочетание эмоций и желаний сильно поражает меня.
Я не могу объяснить это, не могу выразить словами всепоглощающую потребность, внезапно охватившую каждую частичку меня, пробежавшую по венам, требуя принадлежать ему. Генри во всех отношениях. Здесь и везде. Отныне и навсегда. Его. Во всех смыслах этого слова.
На мгновение мои мысли пугают меня, и я чувствую, как паника начинает подниматься на поверхность. Прежде чем я успеваю потеряться в собственной голове, губы Генри находят мои. Он ласкает моё тело нежными прикосновениями, использует эти прекрасные губы, чтобы у меня закружилась голова от желания назвать его и своим.
То, как он держит меня, с такой нежностью, с благоговением…Как будто я – это всё, что имеет значение…
Я моргаю, и от того, как он смотрит на меня, с абсолютной преданностью, у меня по спине бегут мурашки. Моё сердце замирает. С его губ не слетает ни слова, но я вижу по его лицу, он хочет их сказать. И я не могу с этим смириться.
Этого слишком много. Эти мысли, эти чувства…их слишком много.
Я отстраняюсь, отталкивая его от себя, прекращая контакт, чувствуя холод и пустоту. Прерывисто дыша, Генри выглядит смущенным, наблюдая, как я встаю со стола.
Поворачиваясь, я ищу его глазами.
– Давай кое-что попробуем, – ухмыляюсь, наклоняясь над столом.
Глядя на него через плечо, я покачиваю задницей напротив его члена. Потому что, оказывается, секс дается мне легко. Секс, которым я могу заниматься. Чего я не хочу делать, так это усложнять то, что у нас есть, такими вещами, как чувства и эмоции.
– Ты невероятна, – говорит он мне хриплым от желания голосом.
Наклоняясь, прижимаясь грудью к моей спине, он целует уголок моего рта, прежде чем завладеть моими бедрами.
Генри толкается вверх, растягивая меня, погружаясь ещё глубже, чем раньше. Он повторяет чувственное движение, и я хватаюсь за стол. Это хорошо. Так чертовски хорошо.
Входя в меня, он стонет от удовольствия, гортанно, удовлетворенно. Покачивая бедрами, всё глубже и глубже.
Звуки, которые мы издаем – хрюканье и стоны, шлепки по коже, симфония секса – наполняют комнату. Положив руки мне на талию, он входит в меня, заполняет меня полностью. Вскоре он раздвигает мои ноги шире, мои ступни отрываются от пола, и я выкрикиваю его имя.
Мне не требуется много времени, чтобы рухнуть вперед на стол, потерявшись в своем бурном оргазме. Мой мир сужается до невозможного удовольствия, овладевающего моим телом.
– Генри…
Я тяжело дышу, когда крошечная рябь чистого блаженства прокатывается по мне, одна за другой, в то время как он всё ещё входит в меня. Генри замедляется и приваливается ко мне спиной, перенося свой вес на одну руку. Он тяжело и неровно дышит у моего плеча.
– Это было…это было напряженно.
Когда он выходит, я поворачиваюсь к нему лицом. Он не успел кончить, но это легко исправить.
– Давай попробуем что-нибудь ещё, – я ухмыляюсь, поднимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать его в губы, прикусить подбородок, облизать шею и стянуть с него рубашку.
В путанице конечностей мы теряем всю одежду по пути к дивану. Генри, спотыкаясь, падает обратно на мягкие подушки.
Лунный свет струится через окно, придавая всему голубой оттенок, включая нашу обнаженную кожу. Несмотря на то, что в офисе темно, он все время наблюдает за мной. Я тоже не могу оторвать от него глаз.
Ухмыляясь, я забираюсь к нему на колени. Большие руки скользят по моей талии, обхватывают грудь и опускаются, лаская бедра. Он покусывает мои губы, посасывает их, пока я на секунду зависаю на кончике его члена.
Когда я ввожу его внутрь, он рычит моё имя, и я пытаюсь дышать. Генри встречается со мной взглядом, когда я позволяю своим пальцам спуститься к его животу. Его мышцы сжимаются.
– Двигайся для меня, Лу.
Мои бедра двигаются, прижимаясь к его. Он так чертовски приятно ощущается.
– Вот так, да.
Он толкается в меня медленными, восхитительными движениями. И он прикасается ко мне так, словно не может насытиться. Рот Генри горячий, и я наслаждаюсь его вкусом, когда его язык переплетается с моим. Мне нравится, как наши губы идеально соприкасаются. И мне нравится, как работают наши тела.
Генри опускает рот к моей груди. Карие глаза следят за мной, пока он облизывает мою грудь, и я сжимаюсь вокруг него.
– Люблю чувствовать тебя в моих объятиях, Лу. Люблю эту тугую киску вокруг моего члена.
Этот голос. Его акцент. Мне чертовски нравится, когда он так со мной разговаривает.
Мне так хорошо, что я запрокидываю голову. Генри обхватывает мою шею сзади, нежно прикусывает, посасывает достаточно сильно, чтобы оставить след. Его.
– Чёрт.
Когда мои руки зарываются в его волосы, его губы боготворят мою грудь, облизывая и лаская. Его язык тщательный, настойчивый и совершенный. Это как сон. Всё с ним ощущается именно так. У меня начинает кружиться голова, и я скачу на его члене жестко и быстро, пока удовольствие не проносится по моему телу, сокрушительное, опустошающее. Я прикусываю губу, чтобы не закричать.
Замираю на нем, блаженно ошеломленная, мне нужно мгновение, чтобы отдышаться. Едва оправившись от кайфа, я уже хочу большего. Раньше я никогда не была такой жадной, такой ненасытной. Когда я открываю глаза, Генри одаривает меня самой сексуальной кривой улыбкой.
– Мне нравится, когда ты кончаешь на меня.
ГЕНРИ
Её губы слегка подрагивают, а на щеках появляется румянец. Она выглядит такой хорошенькой, когда краснеет.
Я убираю назад несколько выбившихся прядей её розовых волос. Я хотел сделать то же самое в книжном магазине, но не смог. Слишком много людей.
Сейчас здесь никого нет. Только мы.
Я провожу руками по её бедрам, наслаждаясь гладкой кожей Луны, её пышными изгибами и тонкой талией. Когда я вспоминаю все улыбки, которыми она делилась не со мной, я ещё глубже погружаюсь в неё. Зеленые глаза прищуриваются.
Раньше она казалась такой далекой, хотя мы стояли в одной комнате. Пока я наблюдал за ней, моё возбуждение накапливалось, а разочарование – расти. Теперь я толкаюсь вверх, и её бедра раздвигаются шире. Я глубоко погружаюсь в её влажный жар, заполняя её. Она извивается на мне, зарываясь пальцами в мои волосы.
– Л, посмотри на меня.
Она снова двигает бедрами. Рокот моего удовольствия заставляет её улыбнуться, медленно и широко. На щеках появляется намек на ямочку, нет, две ямочки. Это моя улыбка. Единственная, которую она мне дарит.
Её глаза распахиваются.
– Ты тоже сводила меня с ума сегодня, – признаюсь я, лаская её лицо.
Эти ямочки снова появляются на щеках.
– Хорошо, – говорит она, опускаясь на колени, отрываясь от меня, позволяя мне выскользнуть почти полностью.
Её прекрасные груди находятся на уровне глаз, и я покрываю их влажными поцелуями, сначала одну, потом другую. Она ахает, когда я втягиваю сосок в рот.
– Генри…
Её бедра нависают над моими коленями, только кончик моего члена окружен её чувственным жаром, но когда я провожу языком по её груди, она принимает меня внутрь, позволяя погрузиться полностью. Чёрт. Её киска такая влажная, тугая и горячая.
Между нами больше не проносится ни слова, только вздохи и стоны удовольствия, когда она прижимается ко мне. Я обхватываю ладонями её груди, разминая мягкую плоть, дразня пальцами её соски. Вот тогда она начинает подпрыгивать на моем члене, и я, блядь, схожу с ума.
Я не хочу кончать прямо сейчас, не заставив её развалиться на части по крайней мере ещё раз. То, как она сдается, полностью капитулирует, я не могу не испытывать удовлетворения, зная, что тоже свожу её с ума. Это лучшее чувство в мире, заставляющее такую богиню, как Луна, достичь вершины наслаждения.
